От казаков днепровских до запорожских ч. 85

Человек, позволивший себе смелость после свержения с престола императора Петра II не торопиться с принесением присяги на верность его жене Екатерине, за что был отстранён ею от поста главнокомандующего армией и позже постоянно чувствовал её холодность по отношению к себе. Первый в России кавалер ордена святого Георгия первой степени, учитель Потёмкина, Суворова, Кутузова. Смелый новатор в военной стратегии и тактике, реорганизатор русской армии... Фельдмаршал, штаб которого был битком набит иноземными генералами и офицерами, прикомандированными к лучшему полководцу Европы для приобретения опыта современной войны... Военачальник, в бытность которого в Берлине Фридрих Великий осыпал его любезностями, приказал генералам своего штаба и членам Прусской Академии наук торжественно представиться Румянцеву, а сам лично командовал организованными в Потсдаме грандиозными маневрами своей армии, на которых было разыграно Кагульское сражение, выигранное в 1770 г. его именитым гостем. Подобной чести не удостаивался ни один русский полководец, ни до, ни после Румянцева. Да что там полководец - ни один русский император! Военный и государственный деятель, слава которого была столь велика, что русско-турецкие войны последней трети XVIII в. Европа звала Румянцевскими... Нужно ли добавлять ещё что-либо к сему портрету?! Войско Запорожское Низовое... Уже в 1768 г., с началом русско-турецкой войны, к армии графа Румянцева были причислены и запорожцы. Семь с половиной тысяч сечевиков с артиллерией примкнули непосредственно к русским войскам, а ещё 2 тыс. отправились на чайках против турок вниз по Днепру.

Всего в боевых действиях приняли участие десять тысяч запорожцев! Флотилия чаек под командованием есаула Филиппа Стягайло разгромила двухтысячный авангард турецких войск, пытавшихся форсировать Днепр, потопив при этом четыре вражеских судна, захватив множество пленных и богатые трофеи, в том числе четыре неприятельских знамени и пернач. Выполняя приказ П. Румянцева, запорожцы сражались с турками под Очаковым, отбив у них восемь знамен, под командой П. Калнышевского совершили глубокий рейд во вражеский тыл, вернувшись оттуда с 20 тысячами захваченных копей. А сколько было мелких боев и стычек! В 1769 г. Госсовет получил из действующей армии две реляции об успешных боевых действиях запорожцев. Активное участие приняли запорожцы и в кампании 1771 г. Уже ранней весной в поход под командованием кошевого Калнышевского выступили более шести тысяч конных сечевиков с 12 пушками. Боевые действия они вели в Причерноморье, где нанесли туркам три жестоких поражения в районах Очакова - Хаджибея: 24 июня, 15 сентября и 9 октября. В марте к Первой армии фельдмаршала Румянцева примкнули 500 запорожцев-добровольцев во главе с полковником Афанасием Калпаком и полковым есаулом Евстафием Кобеляком. Это они, отчаянные рубаки и прекрасные разведчики, мчались впереди русских войск, «как степь гораздо знающие», во время знаменитого броска Румянцевской армии за Дунай и захвата Бухареста. Затем отряд Калпака отличился во взятии нескольких вражеских крепостей, за что Калпак и Кобеляк были награждены Санкт-Петербургом именными золотыми медалями.

Ещё один крупный отряд запорожцев сражался в составе Второй армии ген.-аншефа (совр. в/звание – ген. армии) Долгорукова, взяв штурмом Перекопскую крепость и распахнув русским войскам дорогу в Крым. За бои на Перекопской линии именной золотой медалью был награждён бунчуковый товарищ Фёдор Зимковский. Но больше всех прославился отряд полковника Якова Сидловского, проделавший труднейший путь на чайках от Запорожской Сечи до низовьев Дуная. В ходе этой беспримерной по дерзости и отваге морской экспедиции по турецким тылам был нанесен удар не только по живой силе противника, но произведена рекогносцировка всего нижнего Днепра и побережья Чёрного моря от Днепра до Дуная. Журнал экспедиции, доставленный в Санкт-Петербург полковым писарем Быстрицким, несколько раз читался и обсуждался в Госсовете. Подвиги запорожцев полковника Сидловского во время экспедиции, а также в последующих боях на Дунае были достойно вознаграждены. 23 сентября 1771 г. был издан императорский Указ Сенату о пожаловании тысячи серебряных медалей «для награждения находящихся в Первой армии запорожских казаков за оказанные ими заслуги» и «чтобы каждая была серебряная с ушком и весом против рублевика». В ноябре того же года медали были изготовлены и отправлены «при Указе» в армию графа П. Румянцева. Награждены были и руководители морской экспедиции. Золотыми именными медалями «за оказанные ими заслуги», как сообщалось в особом Указе, были отмечены полковник Яков Сидловский, войсковой есаул Василий Пишмич, войсковой хорунжий Яков Качалов, полковой писарь Семен Быстрицкий и старшина Яков Проневич.

В представлении к награде был особо отмечен Качалов: «... хорунжий войсковой большой Всевысочайше жалованной хоругви, Качалов; по должности сего звания, впереди к неприятелю подъезжая, действовал и поступал с неустрашимым мужеством и храбростью, не щадя живота и не закрывая лица своего». Писарь Быстрицкий получил свою медаль в Санкт-Петербурге, все остальные - на Дунае. ...Услыша же о моём, Ивана Сирка, приходе, горожане сами начали сечь и рубить жидов и поляков, а все полки и посполитые, претерпевшие столько бед, неволю и мучения, начали сдаваться. Чрез нас, Ивана Сирка, обращена вновь к вашему царскому величеству вся Малая Россия, города над Бугом и за Бугом, а именно: Брацлавский и Калницкий полки, Могилев, Рашков, Уманский повет, до самого Днепра и Днестра; безвинные люди обещались своими душами держаться под крепкою рукою вашего царского пресветлого величества до тех пор, пока души их будут в телах». В 1660, 1664-1665, 1667-1668 гг. - И.Д. Сирко - полковник Харьковского слободского казачьего полка. В 1667 г. совершил поход на Кафу, предав город вместе с окрестностями огню. Освободил около 2 тыс. невольников и увёл с собой татарский полон около 1,5 тыс. чел. В 1668 г. перешел на сторону Петра Дорошенко, «воевал» украинские города, идя «против бояр и воевод», но в 1670 г. порвал с ним. В 1672 г., желая стать гетманом, возглавил оппозицию казацкой старшины против кандидатуры в гетманы Ивана Самойловича, в связи с чем был отправлен в ссылку в Тобольск, но вскоре возвращен на Украину.

В 70-х гг. организовал ряд успешных походов в Крым. Заслуживает внимание мнение Д.И. Яворницкого о колебаниях Сирко между службой польскому королю или русскому царю. Переходы Сирко от русского царя к польскому королю и обратно нельзя смотреть как на измену одному и верность другому. Сирко и всё запорожское козачество хотя и признавали над собой протекцию русского царя со времени Богдана Хмели, но всё ещё, по старой традиции, считали себя людьми вольными и ни от кого не зависимыми, - людьми, которые считали за собой право решать вопросы о мире и розмире с соседними царствами и входить в сношения с близкими и дальними царями и властелинами. Легенды о кошевом атамане гласят, что Сирко, с наступлением сумерек, превращался в волка и проникал во враждебный лагерь. Он узнавал, где что стоит, как располагаются защитники, и на утро возвращался к казакам, детально рисуя все, что видел. Казаки начинали наступление и всегда побеждали. Напуганные враги рассказывали, что Сирко в разгар боя мог взлетать в воздух и вызывать ненастье. В страхе, конечно же, глаза велики и каждый видел то, что хотел, но когда вражеские войска слышали, что на них идет кошевой Сирко, то знали – они обречены на поражение. Казаки были убеждены, пока с ними Сирко, то войско будет непобедимым. Именно поэтому на призывы атамана идти в бой они, обычно, отвечали: «Веди нас, мы с тобой до конца!» Сирко владел удивительной силой стратегического предвидения и в совершенстве владел искусством маневрирования в бою. Казаки рассказывали, что как-то вечером, стоя на берегу Хортицы, И.Д. Сирко встретился с чёртом.

Тот соблазнял его славой, золотом и властью. Предлагал ему гетманскую булаву и пожизненный почёт побратимов. На все эти искушения нечистого Иван Сирко только рассмеялся и выстрелил в чёрта из пистоля. С того времени казаки начали говорить: «Сирко сам черт не страшен!» Следующее упоминание о Сирко появляется лишь в 1653 г., когда он после Жванецкой кампании во время Национальной революции догнал со своим отрядом союзников Б. Хмели - крымских татар - и наголову разгромил их, освободив «ясырь», пленников-подолян. В следующем году он выступает против Переяславской рады, как и большинство запорожцев отказываясь от присяги московскому царю Алексею Михайловичу. Во второй половине 50-х гг. Сирко стал известен как очень импульсивный и непредсказуемый воин. После победы гетмана И. Выговского над московитами под Конотопом в 1659 г. Сирко во главе запорожцев наносит поражение союзникам гетманцев - крымским татарам под Аккерманом и опустошает степной Крым. Через несколько месяцев он также неожиданно (о какой-либо логике нечего и говорить!) отказывается ставить свою подпись, даже в присутствии гетмана Юрия Хмельницкого, под Переяславскими статьями 1659 г. Это был ещё более неравноправный договор с Кремлем. Кошевой выступал и против Гадячского соглашения 1658 г. между Речью Посполитой и Гетманской Украиной. А уже в конце 1660 г. Иван Сирко окончательно порывает с гетманом Юрием Хмельницким и отправляется на Чартомлыцкую Сечь. Авторитет среди сечевиков он завоевал в походах на Крым 1663-1664 гг., когда освободил из неволи десятки тысяч христианских пленников.

Продолжение следует в части  86                http://proza.ru/2021/02/16/1432