Спасение клерка Артемия

Сегодня попросили меня крестника Тошку из садика забрать. Забрала пацана, идём с ним через мост. А на середине моста тусуется какой-то типус.
 
Типус цивильно одетый, приличный с виду, но ушибленный и унылый, как моя печень после выходных. Трясётся, шмыгает носом и сам с собой разговаривает. И стоит он по другую сторону перил, на самой кромке. На перилах у него – начатый пузырь виски, в руке - телефон. Смотрит типус на воду, на небо, что-то там пишет и стирает, пишет и стирает…

- Ой, - говорит мой крестник Тошка. – Дядя хочет нырнуть и видос запилить!  А брызги будут?

- Пошли узнаем! - говорю я. – Эй, мужчина! Если вам нетрудно, вы можете сделать брызги, когда нырять будете? Ребёнок просит.

Типус очнулся, посмотрел на нас диковато. Потом отхлебнул из пузыря и говорит:

- Да! Брызги будут такие, что весь мир вздрогнет! Весь этот пропащий мир всколыхнётся… но уже без меня!

- Клёво! – говорит мой крестник Тошка. – А как вы будете нырять, «рыбкой»  или «солдатиком»? А сальто сделаете?

- Не знаю насчёт сальто! – говорит типус. – Это уж как получится, а мне всё равно! Ах, ничто меня больше здесь не держит и не тревожит!

- Хорошо вам, - говорит мой пятилетний крестник. – Я вот вырасту большим как вы – и тоже на всех забью!

- Я тебе забью, гарнир мультячий! - говорю. – Сейчас вперёд дяди в реку полетишь.

- На тебя не забью, кока Лиза! – успокаивает Тошка. – Дядя, а вы прямо в пиджаке нырять будете? Он у вас непромокаемый? Если б я в пиджаке нырнул, сразу бы от папы по соплям огрёб!

Этот типус снова вискаря отхлебнул и говорит:

- Люди добрые, проходите своей дорогой, не мешайте несчастному в последние минуты побыть с собой наедине!

И опять в телефон уткнулся и что-то пишет.

- Заценила, кока Лиза? – говорит мне Тошка. – Во зажрался! У самого такой айфонище, а под несчастного канает.

Типус начал нервничать, на Тошку косится и мне шепчет:

- Женщина, уведите ребёнка! Тут готовится трагическое событие, ему рано такое видеть!

- Не поняла, - говорю я. – Какое событие? Вы с моста в реку пописать собрались, что ли? Ха, уральский посикунчик. Это действительно трагедия… у вас дома нет унитаза?

- При чём тут «пописать»? – дёргается мужик. – При чём тут унитаз? Уйдите от меня! Всё гораздо, гораздо хуже!

- Значит, какать с моста будете? – встревает мой Тошка. – А о рыбках вы подумали? Греты Тунберг на вас нет!

- Уйдите, не мешайте мне проститься с миром! – говорит типус и снова виски хряпает.

- Между прочим, мог бы и даме предложить, - говорю я. – Как тебе в одного лезет, жмот противный?

- Я стакан не взял, - говорит ушибленный мужик. – Впрочем, забирайте всю бутылку, я вам дарю её на память об Артемии Семёновиче!

- Стакан – фигня, у порядочной дамы он всегда при себе, - говорю я. Достала из сумочки складной стакан, налила, бахнула. Закусила Тошкиным чупа-чупсом. Красота настала! – Значит, вы - Артемий Семёнович? Я Елизавета Францевна, а это мой крестник Платон.

- Очень приятно, - говорит мужик. – Но ей-богу, шли бы вы своей дорогой!

- Тошка! – говорю я. – Не плюй в реку, поросёнок! Видишь, дядя там топиться хочет. У него прощальный бульк.

Тошка вниз поглядел и говорит:

- Не, мужик, ты реально больной, что ли? С таким айфоном – топиться?

- Ничего вы не понимаете! – хнычет этот Артемий Семёнович. – Моя жизнь – сущий ад! Моя работа – каторга! Мой начальник – гоблин беспонтовый!

- И где ты работаешь? – говорю.

- В банковском секторе, - бурчит Артемий. – Но так жить невозможно! Меня унижают и гнобят! В этом месяце с зарплатой кинули как лоха, всего шестьдесят кусков получил…

Мы с Тошкой посмотрели друг на друга и я нечаянно выпила ещё.

- Ого, - говорю я. – Клиника.

- Точно! – соглашается Тошка. – Даже ветлечебница.

- Милый Артемий Семёнович, - говорю я. – Перелезь обратно и отведи домой моего крестничка. Уступи даме место. За твою зарплату я сейчас утоплюсь три или четыре раза!

- Если бы только зарплата! - говорит Артемий. – Меня все довели! Никто меня не любит! А ещё моя Мирабелла наставляет мне рога с Клячиным, представляете? Она меня абьюзит!

- А как ты узнал, что наставляет и абьюзит? – говорю я.

- Очень просто! – говорит типус Артемий. - Когда я её спрашиваю, изменяет ли она мне с Клячиным, Мирабелла дёргает плечом и смеётся! Представляете это издевательство? Дёргает плечом и смеётся.

- Дядя Артемий, - говорит Тошка. – Не смешите мою коку Лизу, она теперь тоже смеётся и дёргает плечом.

- Ей можно, - понуро говорит банкир Артемий. – Она же не Мирабелла.

- Слушай, солнышко, - говорю я. – Если бы мой бывший топился каждый раз, когда я дёргаю плечом, его бы уже все пиявки в реке в лицо знали!

- Лика в нашей группе меня тоже абюзит, - говорит Тошка. – Она меня дизлайкает и обзывает в чате «Тошка-окрошка». Но я уже придумал, как ей отомстить.

- И как? – говорит Артемий Семёнович. – Поделись опытом, мальчик.

- Я вырасту и женюсь на ней, - говорит Тошка. – И пусть ей будет плохо!

- Мне это не подходит, - приуныл Артемий. – Моя неверная Мирабелла и так замужем… за Клячиным.

Мы с Тошкой снова посмотрели друг на друга и я случайно выпила ещё.

- Н-да, - говорю я. – Это серьёзно.

- Чтоб я так жил! - говорит мой крестник Тошка. – Ладно, дядя Артемий, предлагаю шикарный план! Измени своей Мирабелле Клячиной с моей кокой Лизой? Она всё равно ничья, а я вас прикрою.

Здесь офигели уже мы с Артемием Семёновичем.

- Тошка! – говорю я. – Ты растёшь мелким сводником! Уймись, иначе вперёд дяди с моста загремишь!

В это время подходит полицейский патруль.

- Гражданин в пиджаке! – говорит старший. – Вернитесь из-за перил и не хулиганьте! Вечно тут какие-нибудь клоуны в реку падают.

- Да и правда! – вдруг хитрит Тошка. – Пап, ты уже сделал селфи? Пошли отсюда, или вы меня до утра из садика вести будете?

Артемий Семёнович посмотрел на Тошку, которого видел впервые в жизни, потом на патрульных, потом на нас. Махнул рукой, перелез через перила и мы пошли с моста втроём.

Но несмотря на ступор, бутылку я тоже прихватила – больно уж вискарь хороший.