Глава 5. Фредерик

Глава 4. Фредерик.

Фредерик Александр Дагон стал королём, хотя никогда им стать не должен был. У его отца, безжалостного и жестокого правителя Мореи было ещё три старших сына и две дочери. Наследником престола являлся принц Георг Князь Кроневерский, с которым у Фредерика была более, чем двадцатилетняя разница в возрасте. К тому времени, когда родился Фредерик, Георга даже успели женить. Были ещё Альберт и Карл, графы Ликский и Рюгенский соответственно, но они достигали совершеннолетия и потому считались почти взрослыми. Двух дочерей Фредерику IV Кровавому родила вторая жена, красавица Леона Дагон, но   скончалась от послеродовой горячки произведя на свет младшую – Доменику.  Принцессы были обручены с самых малых лет и ждали лишь нужного возраста, чтобы поскорее упорхнуть от Морейского двора и избавить себя от внимания жестокого отца-монарха. Впрочем, по законам Мореи, они никоим образом не могли претендовать на трон, тем более при наличии трёх старших братьев. И только потом родился он - Фредерик Александр, последыш. Свою мать он никогда не видел, она умерла в родах, что никого не удивляло в те времена, хоть и была молодой, третьей по счету супругой Фредерика Карла Дагона IV. А мальчик оказался бесполезным звеном в престолонаследии, бесполезным и ненужным, поэтому никто и никогда не рассматривал его как наследника престола. Отец всегда сердился, когда к нему приносили, а затем уже приводили совсем крошечного и беспомощного ребёнка. Ко всему прочему, Фредерик никак не походил на своего отца, он пошёл в мать и её датскую родню. Чтоб не раздражать лишний раз жестокого и неуравновешенного отца, ребёнка сослали подальше от королевских глаз. Именно это его и спасло.

Детство он провёл вдали от столицы, за хребтами Морейских Шатров в Торгенземе, поместье, принадлежащем дяде, эрцгерцогу Морейскому. Это оказались самые счастливые годы его жизни, теплые воспоминания о которых он бережно хранил в своей душе. Только в Торгенземе был у него истинный друг, его кузен, беззаботность, свобода и безопасность. Только в Торгенземе он был счастлив, но недолго, потому что всему хорошему в жизни быстро приходит конец. Сначала он потерял Торгензем, по достижении десяти лет мальчиков перевезли в столицу, потом он потерял друга, того почти сразу отправили учиться куда-то в военный корпус, а куда, Фредерику уже не сказали, а потом уже и его увезли подальше от Мореи. Он оказался в закрытом пансионе в Германии, откуда поступил в университет в Гейдельберге.  Пока долгие годы он жил в Германии своей, но мало интересной родным жизнью, будучи почти лишённым каких бы то ни было сведений с родины и от близких, в его королевской семье произошли сильные, просто тектонические сдвиги. Сначала раскрылся заговор морейского дворянства против правящей фамилии, с целью свержения Фредерика IV Дагона. Заговор не удался, а прокатившаяся по стране волна арестов и казней смела и виновных, и невиновных. Пострадали семьи многих его приятелей и друзей, с которыми пришлось расстаться, а некоторых лучше было забыть вообще. В их числе оказалась семья дяди Гарольда Вильгельма Дагона. Узнав об этом, Фредерик Александр, неожиданно оказавшийся по такому случаю в Тумацце, впервые испытал жгучую ненависть к собственному отцу, потому что на наивную просьбу помиловать совершенно невиновных, взбешённый отец ударил его кулаком в лицо прилюдно и велел не лезть не в своё дело, а потом отослать обратно в Германию, чтобы дурак-мальчишка не лез не в свои дела. Удар причинил сильную боль, но унижение, которое вынужден был испытать Фредерик ранило сильнее.
Да, его отец был кровавым тираном, и Фредерик это очень быстро понял и избавился от иллюзий в отношении добрых отеческих и сыновьих чувств. Нередко он благодарил бога за то, что внешне не был схож с черноволосым широкоплечим, каким-то угловатым и резким в движениях монархом. Он стремился дистанцироваться от короля как можно больше, он не просто стеснялся такого родства, а испытывал неподдельный животный ужас и отвращение к человеку, утопившем свою страну в крови. В противоположность отцу и старшим братьям, Фредерик вырос мягким и нерешительным. После идей просвещения и гуманизма, которые просто витали в воздухе в Германии, где так долго прожил Фредерик, Морея представилась мрачной тюрьмой, где всем правил страх, в Морее существовали пыточные тюрьмы, множились плахи и эшафоты. Все без исключения жили под гнётом неотвратимого наказания, причем, быстрая смерть рассматривалась как самый милосердный вариант для несчастных, оказавшихся в застенках. Фредерик IV лишился поддержки большей части дворянства, просто потому, что в приступе ярости необдуманно истребил многие родовые фамилии. Но это не помешало ему создать себе новое дворянство.  Он приблизил к своей персоне командора черной королевской стражи графа Эрнесто Родерика и наделил его высшими полномочиями, а за одним и его подчиненных -  стражей черной королевской гвардии. Фредерик IV вообще любил чёрный цвет, считал его наиблагороднейшим, и именно он добавил на морейский флаг черный крест. Хотя раньше в лазоревом поле флага был только белый. Под этим вот новым флагом и рыскали карательные отряды, под флагом и штандартом стражи - черной оскаленной волчьей пастью на синем фоне.  Черные стражники именовали себя хвастливо «чёрные волки Родерика», а жители Мореи их называли презрительно - «черные псы», но боялись сильно.  Лишь в окружении своих преданных людей Фредерик   IV чувствовал себя в безопасности.  Его верные стражники должны были искать и находить недовольных существующими порядками. И не дай бог, было кому-нибудь произнести неосторожное слово. Тогда судьба несчастного определялась четко: тюрьма - допрос с пристрастием- каторга; или тюрьма - допрос с пристрастием – эшафот. Иногда простолюдинов безжалостные каратели убивали забавы ради. Стали процветать доносы и наветы, которые поступали в специальный отдел Тайного ведомства. А само сочетание слов Тайное ведомство вызывало трепет и звучало для человека, попавшего в его тюрьму Катаржи, почти как смертный приговор.

Но Фредерику Кровавому всего этого было мало. Загнав свою страну практически в тюрьму, он принялся за собственную семью со всей энергией, азартом и злобой. Старший королевский сын и наследник престола Георг был почти точной копией своего отца во всем. Он унаследовал, как внешние черты, от цвета волос, комплекции и походки, так и самые тёмные черты характера, в особенности злобу и упрямство. А его вспыльчивость, делавшая из Георг несносного собеседника, стоила ему, в конце концов, жизни. Он посмел вспылить в разговоре со своим отцом, дерзко оспорить королевский приказ, усомниться, а правильности отцовских требований и претензий, и за это поплатился. Фредерик Кровавый вдруг взъярился, выхватил из ножен палаш и, не сознавая себя, в три сильных взмаха зарубил своего наследника. Самым ужасным было то, что он ничуть этому не огорчился. Он перешагнул через ещё тёплое тело сына, брезгливо поморщился, испачкав в натёкшей из ран крови носок сапога, и ушёл в кабинет, оставив оцепеневших приближённый в глубоком потрясении. Немногим присутствовавшим дамам сделалось дурно, а невестка Фредерика Кровавого, за секунду из будущей королевы превратившаяся во вдову Георга Дагона упала в обморок, а затем уже к утру в результате потрясения потеряла ребёнка, рождения которого ждали вскорости.
Запершись в своём кабинете, король спокойно сообщил другому своему сыну – Альберту, которого быстро позвали к отцу, что теперь он - наследный принц. Тогда и стало понятно, что Фредерик IV сходит с ума, а его маниакальная жестокость - результат больного сознания и победившего проклятия Дагонов - черного морока. Черным мороком называли неизвестное, не поддающееся лечению странное психическое заболевание, которое передавалось из поколения в поколение в роду Дагонов, страдали им исключительно брюнеты. Из всех детей Фредерика Кровавого только младший сын оказался кудрявым шатеном.
Альберт не отличался твердостью характера, хоть и был немного мягче и сдержаннее отца и старшего брата. Он был безумно напуган этим новым сдвигом в семье и престолонаследии, поставившем его рядом с отцом-тираном.  Меньше всего Альберт  хотел править Мореей, участвовать в государственных советах, принимать решения и нести хоть какую-нибудь ответственность. Но отец требовал именно этого. Теперь Альберт Михаил жил в бесконечном страхе, он довлел над ним, и так не очень крепкий здоровьем, наследный принц стал ещё болезненнее. Однажды на военном смотре Альберт простудился и слёг с воспалением лёгких. Слабый организм, несмотря на все усилия докторов, с болезнью не справился, и Альберт умер, чуть- чуть не дотянув до двадцати семи лет, будучи неженатым и наследников после себя не оставив.
            Что же касается Карла, третьего по счёту сына Фредерика Кровавого, то он пил от страха и безделья. Пьянство Карла Августа Дагона вошло в поговорку при дворе. Его никогда теперь трезвым не видели. А новое положение наследного принца подстегнуло его ещё к большим возлияниям. Однажды он был найден в собственной постели, захлебнувшимся рвотными массами. Ему едва перевалило за двадцать пять.

            Вот тогда и наступил черёд Фредерика Александра Дагона. К тому времени ему ещё не исполнилось восемнадцать. То, что он не был похож характером на отца и братьев объяснялось просто. Он был лишним, и никто никогда не рассматривал его как наследника престола. Он сразу с детства был от двора отлучён и долго жил в Германии, любил Германию и собирался провести здесь свою жизнь, изучая философию и искусство.  Когда пришло известие, что он стал наследником престола, а следом грозный приказ отца вернуться в Морею и явиться ко двору, то Фредерик неожиданно проявил характер и никуда не поехал, пока не закончил университет в Гейдельберге. Он был умён, этот молодой Фредерик, умен, образован, но нерешителен. Если вопросы истории и философии были ему близки и интересны, то искусство управления государством его пугало, как и старших братьев. Он знал, что своим отложенным возвращением вызывает гнев отца, но не торопился предстать перед взором сумасшедшего правителя.  Но однажды это случилось и ему пришлось прожить рядом с отцом-маньяком четыре непростых года. И мечтал он тогда только об одном, чтоб его отец наконец умер, хотя было понятно, что Фредерик IV обладает железным здоровьем и на тот свет не собирается.
             И вдруг, этот момент неожиданно настал. С докладом у короля был наместник в Восточной Морее маркиз Травлади. Что в словах маркиза так разгневало его величество, осталось непонятным. Он вдруг вскочил, обрушив на стол, заваленный бумагами удар кулака и им же замахнулся на несчастного, побелевшего словно мел Травлади.  А потом вдруг захрипел и стал царапать непослушными руками воротник сорочки, побледнел и повалился на стол. Спешно вызванный королевский лекарь только в растерянности развёл руками, констатировав апоплексический удар. После этого Фредерика IV с великими предосторожностями отнесли в опочивальню и он, прожив ещё только три дня, так и не очнувшись, скончался. Случилось это в октябре. Похороны почившего монарха были пышными, гроб с телом выставили в соборе Святого Михаила, главном храме Мореи. Туда шёл нескончаемый поток людей, Фредерику казалось, что все они идут только для того, чтобы убедиться в том, что Кровавый король умер. У гроба стояли все члены королевской семьи, и здесь же Фредерик впервые за много-много лет встретил своего дядюшку, младшего брата отца Гарольда Вильгельма Дагона, эрцгерцога Морейского. Именно его неосторожные действия и шаткая во время заговора позиция привели к печальным для всей Мореи последствиям. Фредерик, памятуя об этом, своему дядюшке из поместья Мелисенте, куда тот был сослан ещё отцом, вернуться не разрешил.  И после похорон и коронации нового монарха, эрцгерцог Морейский вернулся туда, где провёл почти пятнадцать лет и был очень недоволен действиями своего венценосного племянника.
 Фредерик, пребывая при дворе четыре последних года, был посвящён во все государственные дела, но он сначала растерялся. Но первым королевским указом он запретил и закрыл пыточные тюрьмы и допросные камеры, а затем подписал указ о роспуске черной королевской стражи - отрядов «черных псов» и лишении их незаслуженных привилегий. Он был последователен в своих действиях, ему хотелось поскорее очистить Морею от страха и крови, так он когда-то пообещал сам себе, едва стало понятно, что от Морейской короны ему не отвертеться. Только вот Эрнесто Родерик не захотел расстаться с тем влиянием, которое пробрёл при своём кровавом покровителе, а «черные псы» не пожелали отказаться от своих привилегий. Уже зимой в Морее вспыхнул мятеж всё под теми же ненавистными всей Морее штандартами с оскаленной волчьей пастью. Он стремительно разгорелся, подавить его не успели, а может быть не очень и старались.  Так началась и велась смута, которая длилась почти два года. К окончанию второго года мятежа стало совсем плохо, потому что на сторону смутьянов переходил всякий сброд, падкий до лёгкой наживы: нищие, воры, разбойники, даже солдаты. Армия Эрнест Родерика росла, а силы защитников законного правителя таяли. И, спустя два года после восшествия на престол, Фредерик V правил, по сути, только Дворцовым островом. Вся остальная Западная Морея оказалась в подчинении Эрнесто Родерика. Были, впрочем, ещё Эбергайль и Рюген, которые не пустили к себе полчища «чёрных псов» да захолустье востока страны, которое Родерику было неинтересно. Всем разумным людям было понятно, что если падут «морские ворота» страны, а ими как раз и оставались Рюген с Эбергайлем и столица, то вся остальная Морея неизменно окажется под властью графа Родерика, который грезил уже о короне. Молодой король никак не ожидал подобного развития событий и совершенно отчаялся, его неуклюжая попытка добиться для Мореи мира и процветания привела лишь к ещё большей крови и бедности. Хоть его многочисленные советники и генералы не теряли надежды и предлагали планы по спасению Мореи, но он прекрасно сознавал, что делается это просто ему в утешение, словно он был расстроенный маленький ребёнок. Он так же прекрасно сознавал, что эти самые генералы присягнут на верность Родерику с такой же страстью, с которой уверяли его в своей преданности. Но с ним пока были ещё и солдаты полков, которые не нарушили своей клятвы королю, а король пока не сдавался, хоть оказался заперт на Дворцовом острове.

            Вдруг, когда надежды совсем почти не осталось, до Дворцового острова начали доходить странные слухи, о том, что отряды «черных псов» кто-то уничтожает, делая это дерзко, стремительно и безжалостно. Появились известия, что в стане «черных псов» возникают панические настроения, и теперь уже не весь сброд желает примкнуть к армии Родерика, а наименее дисциплинированные и сплочённые отряды просто разбегаются. Родерик теряет своих сторонников. Это были первые хорошие новости за последние два года. А потом Фредерику доложили, что вспыхнувший на левобережье в трущобах Земляного города пожар – это дело рук «ночных охотников». Пожар был грандиозный, его видели во всех частях Тумаццы, а едкий дым после него поднимался целую неделю, он выжег нагромождения притонов и ночлежек вместе с их обитателями, в которых и обитал весь черный сброд Родерика. О «ночных охотниках» в Тумацце теперь не говорил только ленивый, все жаждали их найти или увидеть, но это казалось невозможным, они появлялись из ниоткуда и исчезали в никуда.   И, наконец, Фредерику произнесли имя человека, который командовал ночными охотниками. Сделал это старый, верный Грегор Лендэ. Грегор Лендэ был одним из немногих, кто остался предан молодому монарху, он служил даже не королю, он служил славе Мореи, вернее тому, что осталось от этой славы. Одновременно граф Лендэ был опытным военачальником, хоть и ушедшим в отставку довольно давно, а ещё он неплохо разбирался в людях, умело расставлял на нужные позиции всех придворных и имел привилегии давать советы его королевскому величеству. Фредерик Александр   часто прибегал к его помощи, уважал и ценил.
- Ваше величество – начал граф Лендэ, дождавшись приёма у молодого короля, – в Тумацце сейчас есть человек, который может быть нам очень полезен в сложившейся ситуации.
- Кто нам может помочь в нашей ситуации, – уныло вздохнул Фредерик, -разве что чудо.
- В чудеса я не верю, хоть, говорят, они иногда случаются, но есть в Тумацце сила, которая уже остановила «черных псов», загнала по конурам и там поджарила.
Фредерик нервно вздрогнул и поправил наброшенную на плечи велюровую куртку. В своих личных покоях, без лишних свидетелей ему было привычнее находиться в домашней одежде, тогда напряжение его немного отпускало.
- Вы о пожаре в Земляном городе и «ночных охотниках»?
- Совершенно верно, ваше величество
-Граф, ну вы ведь не наивный ребёнок, чтобы верить в подобные восторги. Всё тривиально до ужаса, разбойничьи банды что-то не поделил – печально проговорил Фредерик, – только и всего. Думаю, они вскоре помирятся и обо всём договорятся.
Но Грегор Лендэ отчего-то не согласился с ним, он выглядел чем-то явно озабоченным и принялся спорить с королём.
- Ваше величество, даже, если «ночные охотники» просто банда, то она хорошо организованна, обучена, вооружена и правильно руководима. Их командир очень незаурядный человек, хоть и жестокий убийца. Его зовут Альсандер, и я с ним знаком. Он может быть полезным нам. Мне кажется, что он меньше всего желает о чём-нибудь договариваться с Родериком, иначе бы не пошел на столь жестокие и решительные действия как пожар в Земляном городе.
-Вы знакомы с этим… убийцей? – не поверил Фредерик
-Более того, именно я привёл его в Тумаццу, Альсандера и его приятеля.
Фредерик выглядел изумлённым и даже сначала не нашёлся что ответить, как сформулировать вопрос. Он отложил в сторону листок с донесением и уже с интересом поглядел на графа Лендэ.
- Но как, Лендэ, вы и убийца?
- Летом я по вашему поручению ездил в Эбергайль и Солон за подмогой. Визит мой туда успешным не был, сил нам почти не дали, а на обратной дороге я попал в лапы «черных псов». Они меня узнали и, если бы не Альсандер и его люди, просто прикончили.  Он и его люди пришли к берегам Мореи, как я понял, попиратствовать. Это был экипаж быстроходного корвета, смею уверить ваше величество, такого быстроходного корабля я прежде в наших водах не встречал. Определённо, Альсандер знает толк в морском разбое, решил я тогда. Они столкнулись с моими мучителями в Солоне и расправились с ними без спешки, но решительно. А меня не только освободили из плена, но Альсандер с приятелем доставили прямо в Тумаццу в целости и сохранности. Какие-то свои дела капитан здесь собирался решить, говорил что-то о долге и друге. Теперь он и тут сколотил банду и умело ею управляет. Это его людей называют «ночными охотниками». Во время одной такой охоты Альсандер снова спас жизнь, на этот раз моему сыну и раненого принёс ко мне в особняк. Так что я обязан ему уже дважды, - граф Лендэ ненадолго замолчал, а потом продолжил. В голосе его явно слышались умоляющие интонации, что бывало со старым гордецом крайне редко, -  он просит о встрече с вами, ваше величество. Я понимаю, что с его стороны это просто выдающаяся дерзость, он действительно наглец, каких свет не видывал, но он может быть нам полезен, тем более, что сам предлагает свою помощь. Примите его и выслушайте, я очень вас прошу. Если его предложение вас не устроит, то его сразу же можно арестовать.
Фредерик был так потрясён рассказом старого графа, что долго не мог оправиться от изумления. Он поднялся из-за стола и прошел кабинет по диагонали раз, второй, третий, потом остановился напротив графа Лендэ, посмотрел своему советнику в глаза.
-Хорошо, допустим я соглашусь, но как мы встретимся?
- Он просит назначить время и место, но одновременно хочет гарантий, что не будет арестован за бандитизм. Вот ведь каков наглец! Назначьте время и место, и он сам придёт.
- Редкостный наглец, как же он придёт, если у меня три кольца охраны? – усмехнулся Фредерик, - он настолько самонадеян?
 Лендэ тоже улыбнулся, короля и его охрану несомненно ждёт сюрприз, поэтому граф добавил со вздохом сожаления:
- Это хитрый и ловкий человек, ваше величество, если ему нужно будет, он обойдёт вашу охрану легко и просто. Но он честно просит о встрече, что необычайно вежливо с его стороны и неожиданно для людей его сорта. Я бы не стал ему отказывать, чтобы не вызвать враждебности и с этой стороны. Оттолкнув его, мы вынудим Альсандера заключить союз с Родериком, тогда нас ждёт крах, принимая во внимание умение и способности разбойника.
-Ну что ж, пусть придёт, я буду ждать. Вот скажем, в середине января, числа, например, пятнадцатого, к трём по полудни.
- Но ему нужна личная, приватная встреча, без лишних глаз и ушей. Встреча о которой будем знать только я, вы и он.
- А если он меня убьёт в такой личной встрече, - вскинулся Фредерик V, - вы сами говорите, что он ловкий головорез. Я не трус, но что тогда станет с Мореей?
- Он допускает моё присутствие и даже присутствие моего сына, так что одни вы в любом случае не останетесь. Потом, насколько мне дали понять, он не заинтересован в вашей гибели, скорее наоборот. Он предлагает союз против Родерика. И это шанс, удобный случай покончить со смутой, сохранить власть и хоть какое-то подобие порядка. Но он хочет быть уверен, что ареста избежит.  Могу я передать ему ваши гарантии, что он не будет арестован?
- Гарантии? Да кем он себя возомнил, я –король Мореи, а он преступник. Вы с ума сошли Лендэ? – гневно воскликнул Фредерик
- Выше величество – продолжает умолять Лендэ, - примите его, он не так плох, как о нём болтают, будь он окончательным негодяем, я бы не стал вас просить об этой встрече. Альсандер полезнее всех наших генералов вместе взятых, он в одиночку смог сделать то, что не смогли все мы.
- Хорошо, - словно переламывая себя и своё недовольство отзывался король, вдруг вспомнив, что он всё-таки король и напуская на себя важность, - пусть придёт пятнадцатого в три пополудни, к беседкам у пруда. Но вы и ваш сын должны быть со мной. Это моя гарантия для его возвращения в своё бандитское логово, иначе, он окажется в Катаржи.
Граф Лендэ отошел с поклоном и вздохом облегчения. С одной стороны, он перестал быть что-то должным Альсандеру за своё спасение, а с другой смог обеспечить встречу королю с очень нужным в его теперешней ситуации человеком. А собственное присутствие на столь важной встрече позволит ему принимать более разумные решения и влиять на короля.

            Пятнадцатого же января установилась, как назло, редкая непогода. От реки дул сильный ветер, он разгонялся по прямым коротким улочкам Дворцового острова и мешал снег, сыплющийся с неба, со снегом позёмки и речной сыростью, стремительно холодало. Разговор на открытом воздухе вести было невозможно, но и пригласить преступника в свой кабинет Фредерик не желал, чтобы не проявлять лишней благосклонности к бандиту. И он, дождавшись появления обоих Лендэ, предупредил, что переносит беседу с Альсандером в Римском парковый павильон.  А ещё ему хотелось показать нахалу, что здесь хозяин он, Фредерик Александр Дагон, он хозяин всей Мореи, и не может какой-то преступник диктовать ему условия. Перенос места для беседы был тем более удачным, что из-за непогоды никто в парке не гулял, и лишних глаз в дальней его части, где и располагались крытые павильоны, не будет. Прежде чем королю войти внутрь, солдаты тщательно проверили изящное, нарядное, небольшое здание, обошли весь парк в округе, а на дальних подступах в роще, где прятались строения, выставили наряды королевской охраны. Оба Лендэ, старый вельможа и его сын, офицер флота, заметно волновались и беспрестанно оглядывались. Артур Лендэ ещё не очень оправился от своей тяжелой раны, был бледен, но решительно настроен. Ему тоже было интересно, каков этот «ночной охотник». А оказалось, ничего особенного он из себя не представлял. Как всякий человек его сорта, он был небрежно и неброско одет, его куртка была явно с чужого плеча, мешковатая и сильно затёртая, из-под неё выглядывала несвежая сорочка, серая и мятая. Грязные сапоги и испачканные в глине брюки, руки без перчаток и тоже грязные, только и того, что палаш к поясу пристёгнут. Альсандер был небрит, взъерошен и имел какое-то усталое выражение лица, но взглядом обладал очень внимательным и цепким.  Он аккуратно огляделся из-под свисающих на лоб светлых прядей волос, лёгким, небрежным кивком приветствовал отца и сына Лендэ, причём своей фамильярностью вывел из равновесия сразу обоих, скользнул взглядом по сумраку дальних углов и только тогда отвесил Фредерику галантный поклон, но шапку с головы не снял.  Фредерик почувствовал, что начинает раздражаться на подобный внешний вид и неподобающее поведение. В таком виде на аудиенцию к королю? Да он просто издевается! Словно читая его мысли и перехватив полный пренебрежения взгляд, Альсандер вздохнул:
-Мне, право слово, ваше величество, жаль, что я внешне столь не соответствую приёму у короля, но другой одежды у меня нет. А грязь, так у меня нынче не очень удачная выдалась ночь, простите меня. Здравствуйте, меня зовут  Альсандер.
- Зачем ты просил встречи со мной? – высокомерно заявил Фредерик, сразу давая понять, кто в этой беседе кем является.
Альсандер стоял и для начала совершенно бесцеремонно разглядывал его, ничуть не смущаясь, даже голову наклонил на бок от любопытства.  Высоким стал Фредерик, тоже бороду отпустил, она спрятала пухлые когда-то щёки, прострижен, пробрит по моде, похоже. Волосы совсем потемнели, волнистые стали, а раньше были мелкие кудряшки и вечно торчали вверх, и голова напоминала одуванчик, особенно, когда свет начинал просвечивать сквозь шапку волос. Одет красиво, со вкусом, не то что он - замызганный бандит, ну да ладно, Альсандер уже привык быть таким. Смотри-ка сколько высокомерия, но оно и понятно, король. Король чего? Дворцового острова, смех.  У него, у Альсандера, в Тумацце возможностей сейчас больше, чем у этого заносчивого короля. Но отвечать следует вежливо, а то вон по глазам видно, что злится величество. В глазах злость и нерешительность. Ну, нерешительность она всегда была, а теперь врождённая нерешительность привела почти к катастрофе.
- Всё дело в том, ваше величество, что моя разведка…
-У тебя есть разведка? - в голосе короля явно слышалась издёвка.
- Есть, конечно, как же без разведки, она и у вас должна быть. Вот что рассказывает ваша разведка?
Фредерик оглянулся на обоих Лендэ и подозвал старого графа. Тот подошёл, заметив мелькнувшую на небритой физиономии Альсандера издевательскую ироничную ухмылку.
- Что говорит разведка, граф?
- Силы Родерика уменьшились, отряды разбегаются после пожара в Земляном городе, но не все, - быстро отвечает Грегор Лендэ и уже не скрывая недовольства поведением Альсандера, демонстрирует его разбойнику.
Альсандер кивает и добавляет назидательно, рассматривая отчего-то пристально элементы одежды его величества:
- А вот моя разведка располагает данными, что Родерик взамен разбежавшихся стягивает в город свежие силы и по моим подсчётам…
- Ты и считать умеешь? – Фредерику отчего-то хочется унизить Альсандера, но тот спокойно парирует выпад короля.
- И писать, представляете, - Альсандер начинает насмехаться, - а ещё я знаю топографию, навигацию, стратегию, тактику, фортификацию, баллистику и люблю поиграть в шахматы, а вы, ваше величество, что из этого знаете?
Фредерик оторопел и не нашёл, что ответить.
- Так вот, - продолжает Альсандер, - по моим подсчётам уже к нынешнему дню в город стянуто не менее трёх тысяч сторонников графа Родерика. Это очень много к тому, что ещё здесь осталось. И о чём это говорит?
Фредерик молчит, не зная, что ответить, теперь он понимает, что перед ним действительно человек опытный в военном деле.
-Это говорит, что Родерик готовится нанести смертельный удар. По вам, ваше величество.  А вместе с вами они вырежут половину жителей Тумаццы. Эти несчастные люди не виноваты в вашей неуклюжей внутренней политике, но должны будут погибнуть, расплачиваясь за ваши ошибки. Поэтому я просил об аудиенции. Мне не очень хочется, чтобы династию Дагонов сменила династия Родериков. Но если не предпринять решительных и быстрых мер, то Родерик, хоть он и не имеет никакого отношения к королевскому роду, станет-таки королём.
- Поэтому ты своими необдуманными действиями с пожаром разозлил Родерика ещё больше – воскликнул Фредерик, приходя в невероятное возбуждение и чувствуя, что в нём волной поднимается злость, - ты понимаешь, что ты сжёг людей живьём?
-Я не разозлил и не сжёг -  строго и холодно возражает Альсандер, - я лишил их привычной среды обитания, того логова, где они как клопы скапливаются. Конечно, кое-кто и вознёсся в небеса вместе с дымом, что ж поделаешь. Клопов время от времени необходимо выжигать.
Этот его холодный, расчетливый цинизм заставляет задохнуться от возмущения и обоих Лендэ и его величество.
- Ты же убийца! – уже не скрывая презрения говорит король – по тебе плачет Катаржи.
- Ничего, – не теряя самообладания, отвечает Альсандер, - поплачет и перестанет, не обо мне сейчас речь, а о вас, ваше величество. Родерика нужно остановить, иначе вы станете последним Дагоном на троне Мореи.
- И ты, самонадеянный наглец, собираешься его остановить?!
- Собираюсь, но у меня недостаточно сил, - жёстко и деловито отозвался Альсандер, никак не реагируя на явное оскорбление, - И один я это не сделаю, а если усилия объединить, то можно попробовать. Сейчас большая часть мятежников уже в Тумацце, и они продолжают стягивать силы, словно стадо баранов собираются. Их надо опередить, обхитрить и тут уничтожить, не допустить дальнейшего растекания по стране. А небольшие разрозненные группы, оставшиеся в провинциях, будет несложно додавить. Родерик страшен своим мощным кулаком, который занесён над Мореей именно в Тумацце, а в провинциях успокоить раздельные отряды совсем несложно будет.
Фредерик неожиданно заинтересовывается, но никак не может избавиться о своей предвзятости.
- Я знаю, как ты их в Солоне успокоил, граф Лендэ поведал.
- У меня недостаточно сил, –  прямо проговаривает Альсандер, устав от этого препирательства, - ребята у меня ловкие и умелые, но их хватает лишь на ночные вылазки. Днём нас просто перебьют, нас мало. А у вас есть армия, пушки, солдаты и даже бравые генералы, не говоря уж о полковниках. Вот если бы мне вот это вот всё, то я бы Родерика остановил.
- Самонадеянность - черта глупцов, - опять почему-то Фредерик хочет его унизить, ну что ж, сейчас король получит, раз просит.
- А неуверенность - черта слабаков, – Альсандер влепляет по самому больному месту характера короля, очевидно прекрасно об этом зная, - за их слабость расплачиваются другие.
Фредерик бледнеет, сжимает кулаки и делает навстречу невысокому Альсандеру решительный шаг
-Убью, негодяй!
- Ну, попытайтесь, - меньше всего Альсандеру нужна сейчас ссора, он делаем мягкий шаг назад, но если величество не слышит разумных доводов, то можно и поссориться, не стоит тогда стараться ради дурака, пусть сам барахтается в той каше, которую заварил, он спокойно кладёт руку на эфес шпаги, - вы это хоть когда-нибудь делали? Вы не умеете, а я умею, и вам не помогут, в случае чего, ни отец, ни сын Лендэ. Сын ранен, а отец стар, я так же быстро уложу их рядом с вами. А когда сюда прибегут солдаты, которые так заботливо расставлены по всему периметру этой части парка, то меня уже здесь не будет. Но я не собираюсь вас убивать. Ваше величество, да поймите же, наконец, я пытаюсь удержать корону не вашей, слышите меня, на вашей голове. Лично вы в патовой ситуации, вы возвышаетесь на доске, но никуда не можете шагнуть, потому что вы-слишком заметны. Вам нужен ферзь, но его нет, зато есть белая пешка, это я. Если я пройду всю доску, то я стану тем ферзём, который срубит черного короля. Но мне не хватает поддержки другими фигурами, а вашим генералам хитрости и наглости. Дайте мне ваших солдат и ваши пушки, и я навсегда успокою графа Родерика и всю его тявкающую свору. Слушайте, почему я вас уговариваю? Сохранение короны и власти – это моя что ль проблема? Если не хотите, я сегодня же распущу свои отряды и вернусь в Эбергайль, где у меня есть быстроходный корвет и, поминай, как звали.
 
Что-то из этой речи доходит, наконец, до сознания Фредерика. Он делает над собой невероятное усилие, чтобы погасить ярость и злость, чтобы выслушать вполне разумные доводы Альсандера. Видно, как внутри Фредерика происходит нешуточная борьба. Альсандер стоит и любуется открывающейся картиной. Грегор Лендэ чувствует, как всё внутри у него холодеет от ужаса, дыхание останавливается, никак нельзя допустить ссоры этих двоих, иначе… Альсандер озвучил уже, что будет, если Фредерик к нему не прислушается. Слава богу, у молодого правителя Мореи хватает силы воли и здравомыслия, чтобы не пойти на провокацию и не продолжить ссору.  Едва король начинает говорить, как в Грегору Лендэ возвращается дыхание и самообладание.
- Хорошо, - говорит наконец Фредерик, и на всякий случай даёт знак своим спутникам, - что вы предлагаете?
Подходят Грегор и Артур Лендэ. Альсандер осторожно косится в его сторону, как бы чего не взбрело в голову воинственному молодому Лендэ. И потом ему всё же невероятно любопытно, как сильно изменился Артур с момента их давнего расставания. У Альсандера была возможность видеть Артура Лендэ, но разглядеть помешала горячка боя,  суета вокруг раненого и  нежелание самого Альсандера быть раскрытым в доме графа Лендэ.  А теперь можно и приглядеться.  Артур не очень сильно изменился, правильные черты лица таки не избавились от фамильной надменности, правда, исчезла юношеская припухлость губ и щёк, Артур стал ещё выше, хоть всегда был немаленьким, и суше, тоньше, вот и пышная прежде шевелюра немного поредела, а в карих глазах проглядывает усталость и некоторый интерес к неожиданному визитёру короля. Поэтому офицер слушает с интересом и вглядывается в линии, которые чертит на мятом, конечно же грязном, листе бумаги Альсандер огрызком карандаша, извлечённым из кармана куртки. Всё понимает в планах «ночного охотника» и Грегор Лендэ. Все четверо склоняют головы над схемой, которая появляется на клочке бумаги, увлекаются беседой и обсуждением предстоящей операции. Всё рассказав и уговорившись о следующей встрече, Альсандер спокойно разворачивается и, не кланяясь и не прощаясь, не испрашивая дозволения покинуть встречу, как того требует придворный этикет, выходит из павильона на широкую аллею, в сторону, где расставлены караулы. Но снежные хлопья, перемешанные порывами ветра с дождем и моросью, быстро заслоняют пеленой его некрупную фигуру от удивлённых взглядов, которыми провожают его трое оставшихся у павильона мужчин.
 - Этот несносный грубиян и нахал всё просчитал и выверял уже, - восклицает старый граф, разглядывая серый неаккуратный обрывок листа, на котором прочерчены линии и расставлены условные значки, -  его изобретательности можно только позавидовать. Не отталкивайте его, ваше величество. Арестовать за разбой и убийства вы его всегда успеете, тогда же преподадите ему уроки хороших манер, что взять с бандита и авантюриста. Пусть сделает всю грязную работу вначале и уничтожит Родерика, если сможет, конечно.

После свирепой январской непогоды оказаться в тёплом доме, у камина, насытиться горячим ужином и согреться глинтвейном было особенно приятно. Грегор Лендэ испытывал неожиданное воодушевление от встречи, показавшей, что из бесконечной затянувшейся смуты находится выход. А вот его сын выглядел каким-то странно озадаченным и даже удручённым, но на вопрос отца поделился неожиданным наблюдением:
- Отец, тебе не кажется, что где-то однажды мы могли встречаться с этим самым Альсандером?
Грегор Лендэ остановил разговор с давним приятелем Георгом Равияром, герцогом Эртигоном, которого немного посвятил в дневное рандеву в Римском павильоне, без особых подробностей, впрочем, и удивлённо обернулся к сыну:
- Ты тоже это чувствуешь? Я не мог избавиться от этого ощущения, пока добирался в компании этого головореза из Эбергайля до Тумаццы, но теперь это чувство прошло. Возможно, ты успел его заметить, когда он помогал тебе и твоим людям отбиться в ночном бою, а ты был ранен.
-Возможно, - как-то странно отозвался Артур, - но если так, как же он узнал, куда меня надо отнести, если я ничего не смог ему сказать?
- Но он знал, где наш дом, - заметил граф Лендэ, - я даже предлагал ему остановиться у нас, по приезде в Тумаццу.
- Но откуда он знал, что я-твой сын? Мы не говорили с ним во время схватки, он действовал убийственно чётко и быстро, но конца боя я уже не видел, сказать ничего не успел.
Георг Равияр поморщился и вступил в беседу:
- Перестаньте глупости говорить, эти ночные охотники шныряют по всему городу, подозреваю я, не только по ночам, но и днём. У них нет никаких особенных примет, но ведь чтобы подготовить ночную схватку, надо осмотреть место предстоящего боя днём. Вот тогда он, наверное, где-то видел вас вместе. Только и всего, никаких тайн, не добавляйте ему таинственного и героического ореола, это просто бандит. Да, я согласен – умелый, хитрый проныра, но бандит. Я тут давеча видел из окон дома, когда ужинал у Тадеуша, как один такой охотник, сущий дьявол оказался, положил чуть не десяток чёрных псов. Они нам нужны, чтобы победить проклятого мятежника Родерика, а дальше… Этот самый Альсандер может даже где-нибудь героически погибнуть потом.
Артур Лендэ был отчего-то не согласен с отцом и его другом, поэтому покинул гостиную немного раньше и его можно было видеть в зимнем саду, где он о чём-то размышлял, меряя шагами дорожки, проложенные среди зелёных веток и побегов диковинных растений. А за окном между тем снег и ветер, казались заполнили весь свет.

В доме за Замковым мостом, где так удачно скрывался от всех сообщников и противников Эрнесто Родерик тоже было тепло, тоже горели поленья в камине и тоже разговаривали об Альсандере. Только разговор велся о способе его поимки, потому что теперь уже у Гаспара Трулле и графа Родерика были приметы предводителя ночных охотников. Сюда же в небольшую гостиную скрытно пробрались командиры   нескольких отрядов чёрных псов, разумеется те, кому Родерик мог довериться всецело.
- Смотрите и наблюдайте внимательно, - наставлял Гаспар, - нам нужен человек, у которого светлые волосы сочетаются с чёрной бородой. Он невысок, худощав, носит большую, не по фигуре куртку, на боку шпага или палаш. Увидите, будьте очень аккуратны, этот дьявол может один десяти стоит. Не беда, если попадётся не тот, нам нужно из сотни не тех, выбрать одного. Но нам с графом он нужен живым.  Что там на Левобережье?
- Тихо пока, - откликнулся коренастый офицер в мундире капитана чёрной стражи, -  нет никаких заметных действий, командор. Но мы теперь уже у всех мостов поставили охранение, никто не пройдёт, теперь уже всех пересмотрим. А если сопротивляться станут, то…
- Убить и в реку, пускай плывут, - коротко распорядился Родерик, - на тебя Рокл большие надежды, стреляют твои ребята хорошо, в засадах тоже не первый день сидят. Но предводителя живым мне приволоките. Я его сам на кусочки буду резать, долго и медленно. Пока не расправимся с этими охотниками, до короля не доберёмся. Мы ещё поглядим, кто охотник, а кто дичь.

Пока Альсандер добрался до   ближайшего моста от Дворцового острова, то и так замёрз как собака, а тут ещё… Он осторожно всунулся из-за поваленного дерева, осмотрел подходы к мосту и в сиреневых сумерках заметил несколько согнутых, скрюченных в тени опоры моста фигур. Здесь была засада, причём отлично спрятанная, только опытный, намётанный глаз отметит неладное. Вот он и отметил, и в снежной пелене Альсандер, скрытый, заштрихованный непогодой, отправился к другому, более длинному и широкому Ремесленному мосту, но и здесь караулили. Становилось очень скверно, похоже, что на Левобережье их обкладывают, занимая все подступы, ведущие   на левый берег. Для очистки совести, Альсандер уже почти в ночи добрался до тростниковых заводей, но и здесь заметил на небольшой ровной площадке среди сухой травы засаду. Больше он уже не проверял, а разделся и, держа над головой свёрток с одеждой и портупею с палашом, вошёл в воду в том самом месте, где Кроневера становится наименее широкой, а на небольшой отмели у противоположного берега можно передохнуть, чтобы переплыть реку до конца. Тело обожгло холодом и в первые минуты перехватило дыхание от холодного ветра, но по сравнению с воздухом, в воде оказалось теплее, и он незаметно добрался сперва до песчаной, а теперь устланной белым снегом отмели, а уже потом дрожащий и стучащий от холода зубами поспешно начал одеваться   под прикрытием высокой, полуразрушенной стены.
- Дрянь дело, -  сказал он, появляясь в своей берлоге и пытаясь отогреться у протопленной плиты. Роза сразу засуетилась с горячим чаем и тёплой ещё кашей, видя посиневшего и лязгающего зубами Альсандера, он меж тем вливал в себя какое-то крепкое пойло, оказавшееся  в закромах домовитого Медведя.  Ева поскорее накинула на него тёплый плед. Несколько его ребят обступили усталого и замёрзшего вожака, молча и терпеливо ждали, когда он   отогреется и снова сможет заговорить.
- Глупо было надеяться, - уже немного позже заговорил Альсандер, - что Родерик станет терпеть наши вылазки и смиренно ничего не делать. На всех мостах стоят засады. И засады не из трёх-пяти человек, а почти по дюжине, и это только те, кого я по-быстрому разглядел. Спрятались хорошо, на первый взгляд и не заметишь. Значит, как только кто-то идёт по мосту, того сразу или сцапают, или будут следить, или убьют.
- Через мосты идти нельзя теперь, - испуганно прошептал Униди, он уже оклемался с событий двухнедельной давности, понемногу ходил, хоть и прихрамывал, но никой и речи не велось, чтобы отправлять его на вылазки.
- А через реку холодно, зима, - вздохнул Альсандер и поёжился, -  я потом мог только зубами стучать. Поэтому надо менять место сбора, местечко я приглядел давно на всякий случай, это в Старом городе, там и посуше и повыше, да и до псов поближе, не надо тратить полночи на дорогу. Здесь неплохо конечно, Ольша опять же рядом, жратва, но теперь уже здесь нас перехватают всех, а это нежелательно.
Он замолчал и принялся пить чай, скрипеть сухарём и над чем-то раздумывать. Его уже и не тревожили, он согрелся и заснул на своем ворохе травы, завернувшись в колючий, но тёплый плед.
В сплошной черноте вспыхнула искра. Сначала неяркая, странно-желтоватая, как фитилёк погасшей свечи. Но вместо того, чтобы затухнуть, почернеть и слиться с мраком, она начала наливаться светом и в какой-то момент стала ослепительно яркой, бело-голубой. От необычного яркого света он даже зажмурился, глазам стало больно. А когда открыл глаза, то   белая искра сначала взмыла вверх, а потом стала стремительно падать в ещё более непроглядный мрак. А он рванулся за ней, оступился и тоже полетел в черноту. Он падал и даже во сне сознавал, что опять летит на дно глубокого колодца, так уже было однажды, он был там в непроглядном мраке. От невероятности происходящего и от подступившего ужаса, он закричал. И уже на границе сна и яви, где-то в отдалении услышал хриплый выдох: «Ты мой-й-й-й»
Перепуганный Униди тряс Альсандера за плечо и почти плакал.
- Альсандер, да что с тобою, что ж ты так орёшь-то?
Командир ночных охотников сел, освобождаясь от кошмара сна и ужаса, от бесконечного голоса, звучавшего в его пустой душе, потянулся за кружкой  и быстро глотнул воды.
- Бывает это у него, - проворчал из своего угла Медведь, тоже разбуженный громким криком Альсандера, - не волнуйся Униди. Бывает орёт во сне от какого-то страха наш капитан, зато в жизни ничерта не боится, он у нас удачливый.