Ханка- парикмахер!

Ханка стоит на крыльце комбината бытового обслуживания. Громко сказано! Комбинат - для невзрачной двухэтажной постройки? А ежели учесть, что она находится в центре городской площади? Справа - церковь, слева столовая, а напротив маслозавод? После такого букета важных соседей, как бы вы изволили назвать место работы бытовиков? Но Ханке всё равно, что написано на вывеске, которая висит над крыльцом, где она стоит. Увидела меня, замахала рукой.
- В белом халате? Тётя   Хана Вы же всегда были в черном?
- Я теперь уже не уборщица. Парикмахер! - многозначительно поднимает палец вверх, - поэтому в белом халате, - иди, иди, подталкивает меня своим тёплым животом к креслу.
- И когда вас повысили?
- Сегодня!
- Значит, я у вас первый клиент? Уши не обрежете?
- А на ком я должна проходить стажировку? Только на своих, - крутит мою голову влево.
- Тетя Хана, а не кажется ли вам, что на нашу долю и так выпало немало испытаний?
- Клава! Ты посмотри на этого шлемазела (недотепу), - обращается к своей соседке, я  выстояла на морозе полчаса, пока дождалась первого клиента, так он ещё делает мне вырванные годы?
- Я –шлемазел?
Конечно! Если не помогаю Ханке. Сколько лет она ходила с веником, подсматривая, как работают её подружки, училась на чьих–то головах, и, когда ей привалил такой мазаль (счастье), я ему мешаю?
Молчу-молчу. Сижу, как на мине. Одним глазом только посмотрю, как она орудует ножницами и с ужасом закрываю.
- Кавалер! Настоящий кавалер! - подносит зеркало к моему лицу через полчаса, - и, как первому клиенту –бесплатная порция одеколона.
Без спроса обдает меня струей «Шипра» и говорит:
- В другой раз за одеколон заплатишь! У нас только воздух без денег.
 Одни её  товарки, выстроившись полукругом, смотрят на меня с сожалением, другие-  с удивлением. Я же радуюсь больше всех: и волос стало меньше на голове, и жив остался.
- Передай Давиду, что Ханка стала парикмахером. Пусть приходит, - своим животом выпроваживает меня на улицу.
Назавтра наш Батя приходит домой каким-то неузнаваемым.
- Сынки, - подзывает моих четырех братьев, - нужно по очереди ходить к Ханке. Пусть практикуется на нас.
- Ты свою голову даже можешь  оставить у неё, а детей не трогай, - наша  мама тигрицей бросается в атаку.

Прошёл месяц или больше, я совсем уже забыл, что Ханка перешла в более высокую лигу, опять захожу в парикмахерскую.
- Посиди, через пять минут я освобожусь!  Ми же свои люди? – подмигивает мне.
- В вашем кресле сейчас тоже сидит   кто-то из «своих»?
- А ты, как думаешь? Еврейская голова должна быть в надежных руках.
Весь салон не просто смеётся, а падает от смеха:
- Ханка! Ты скоро оставишь нас без клиентов?
-О чем ви говорите? В городе еврейских голов - раз, два и обчёлся…
- Ну-у! Родственничек, сад-и-и-сь, пока я добрая, - это уже ко мне.
Смотрю, что уже уши не царапает ножницами, машинкой не вырывает волосы. Хорошо стрижет!
-Тетя Ханя, как вы так быстро научились? Кто вам помог? - спрашиваю у неё.
- Ви и помогли. Ми же свои люди…