Лето в Боливаре

Когда я приехала на "поворот на Смиловичи", тётя Аня меня, как и в прошлые разы, встретила. Скоро приехала ещё одна компания: четыре девочки, из которых две младше меня, одна, как мне показалось, моего возраста и одна уже, наверное, совсем взрослая девушка. Но я могла ошибиться, ведь я плохо умею определять возраст людей.
Пока тётя Аня и Карина готовили лошадей, я гладила всех их собак и фотографировалась с некоторыми из них. Одна из этих собачек такая лизучая - вот прямо, кажется, весь мир готова облизать и каждому на грудь закинуть свои лапки. Я долго с ней играла, и она была этому очень рада. Ещё один добрый пёсик лизнул меня прямо в щёку. Уруру, с которым я тебя уже знакомила, тоже был в прекрасном настроении и добром здравии.
Одну из тётиАниных собак сбила машина, но она её вылечила, и теперь эта собачка, как и все остальные её собаки, бегает, прыгает и радуется жизни. Зовут эту маленькую хвостатую принцессу Лиска. Она очень красивая, ласковая и весёлая. Не знаю, как давно она у тёти Ани, но в марте я её, кажется, не видела. Лиска самая маленькая из всех собак в "Боливаре". Нет, она уже не щенок, просто не выросла такой крупной, какими вырастают многие другие дворняжки.
В этот раз я, как и в прошлый, каталась на Сене. Его обуздали и оседлали самым первым, и он стал ходить по двору и щипать травку. Когда все другие лошади были готовы, тётя Аня сказала мне привести Сеню туда, где стояли другие кони и люди. Я привела его, взобралась на него, другие девочки тоже сели на лошадей, и мы все пошли в поле.
Впереди всех шагала Карина. Она вела лошадь, на которой сидела самая маленькая девочка. Взрослая девушка боялась высоты, а лошадь казалась ей довольно высокой, да и просто она немного волновалась, поэтому тётя Аня шла рядом с ней. Они замыкали нашу процессию. "А девочка вон молодец!" - сказала девушка, посмотрев на меня на Сене. "Это Машенька. Она у нас уже не в первый раз", - ответила тётя Аня. Тётя Аня рассказывала девушке разные истории об обитателях "Боливара". Говорила она довольно громко, поэтому я тоже слышала.
Я узнала, что Сене, на котором я еду, уже 26 лет. "Ого! - подумала я и сказала коню: - Какой ты, наверное, уже опытный и мудрый! Ведь 26 лет - это и для человека довольно много, а ты лошадь!" У Сени и Пифы астма, поэтому тётя Аня даёт им лекарства. Но они ещё бодрячками, хотя и кашляют иногда. Агент - скаковой конь. Он раньше жил в России и участвовал в скачках. Но что-то случилось с его здоровьем, поэтому его отправили на мясокомбинат. Тётя Аня его выкупила и вылечила. "Он может и до 70 км/ч разогнаться, если его хорошо попросить, - сказала она. - Но никто на нём так, конечно, не бегает". Аиша - ломовая лошадь. Она тоже стала кому-то не нужна, и её тоже выкупили. Ей нужно часто чистить копыта, для этого к тёте Ане приезжает опытная в этом деле девушка.
Летом лошадей и коров донимают насекомые. Особенно коровы настолько звереют, что доиться не хотят. Поэтому тётя Аня их всех спреем от насекомых обрабатывает. У всех лошадей гривы по-разному подстрижены. Это, оказывается, потому, что им, как и людям, делают разные причёски. То, что идёт одной лошадке, совсем не идёт другой. Все лошади тёти Ани ночью пасутся. Они никогда не убегают и вообще не уходят далеко, прекрасно знают, где их конюшня, поэтом хозяйка в них уверена. Тётя Аня сказала ещё, что усадьба с лошадьми - это была её мечта с 10-ти лет.
Потом мы с Сеней ушли вперёд, и больше я историй не слышала. В поле было замечательно: ласковое солнышко светило с голубого, совершенно летнего неба, по одну сторону от широкой тропки колосилась пшеница, по другую - зеленела трава. Неподалёку возвышался величественный лес. Над тропкой летали ярко-жёлтые и белые бабочки. Сеня иногда пытался прогуляться в пшенице, но я выворачивала его на тропку, приговаривая: "Давай не будем топтать колхозную пшеницу! Пойдём по дорожке".
Несмотря на свой возраст, Сеня ещё резво бегает. В этом я убедилась, когда мы пошли домой. "ТётиАнины лошадки и вправду очень хорошо знают свой дом," - подумала я.
Когда мы все вернулись с прогулки, и я слезла с Сени, он стал тыкаться мне носом в руки и в грудь. Я его погладила. Тётя Аня стала освобождать лошадей от амуниции, а Карина показала нам пони, который спрятался в кустах от жары вместе с коровой. На пони никто не ездит, потому что он слишком миниатюрный. Он просто живёт и травку жуёт. Тётя Аня сказала, что он очень своенравный: всегда и всем пытается доказать, что он тоже настоящая лошадь, хоть и маленькая. Я погладила и пони тоже. Ему, как мне показалось, было приятно, как и всем, хотя он, действительно, явно не из самых любвеобильных жителей "Боливара".
Я заглянула к старой белой лошади, на которой уже никто не катается, и она наслаждается своей заслуженной пенсией. Лошадь жевала сено. "Скоро, наверное, и Сеня будет жить так же, ведь он тоже уже старичок, - подумала я. - И это здорово, когда у лошадей спокойная и достойная старость!"
Потом я увидела растянувшуюся в травке бело-серую пушистую кошечку. Когда я нагнулась к ней, она громко замурлыкала.