Ирэн. 49

  Пока Витюшка поправлял своё здоровье, а его папаша заново отстраивал амбары в порту, распоряжаясь ими как своей собственностью,  а Оленька страдала от невозможности видеть своего жениха, до её отца дошли слухи, что будущий зять стрелялся на дуэли.
    Как всегда народная молва, не зная подлинной причины, передавая сию сплетню из уст в уста, из уха в ухо  приукрашивала её различными подробностями, на какие не поскупилась её буйная фантазия. Сопоставляя соперников и помолвку Палеолога, сделали вывод, и небезосновательный, что стрелялись из-за женщины. Как говориться, шерше ля фам! Вот её и отыскали. Обосновали тем, что Базылкевич пытался волочиться за избранницей Палеолога, но получил полное атанде и вызов на дуэль от ревнивого жениха
      До Дынина информация дошла в таком виде,-
  - Базылкевич, позабыв о помолвке с Оленькой, начал обхаживать невесту Палеолога, а тот от ревности чуть не пристрелил его, нарушая все правила дуэльного кодекса, хорошо его секундант вовремя остановил.
    На Дынина сплетня подействовала как красная тряпка на быка. Он поехал в купеческий клуб, где обедал Базылкевич-старший, подошёл к его столу и, не поздоровавшись и не присаживаясь, объявил, что оскорблён поведением  его сына и разрывает помолвку,-
 - Свадьбы не будет!-
подытожил он, развернулся и пошёл прочь.
 У Базылкевича-отца кусок в горле застрял вместе с мыслями об уплывающих из рук амбарами. Он чуть не задохнулся, долго и натужно кашлял, пока некто сердобольный не треснул его по спине, дав куску вылететь и освободить дыхательные пути.
      Базылкевич подхватился и понёсся домой сломя голову. Там ворвался в комнату сына, костеря его, вытащил из кровати, бросил ему одежду, грозно приказал,-
  - Одевайся! Срочно к Оленьке! Цветы по дороге купишь! В ногах валяйся, в страсти неземной клянись, проси бежать с тобой венчаться хоть сегодня, но чтоб она тебя в женихах оставила! Дынин из-за твоих дуэлей помолвку разорвал! Ему напели, что ты за невестой Палеолога волочился, и он тебя чуть не пристрелил! Ври, как сивый мерин, что никакого  волокитства с твоей стороны не было, что поспорил с Палеологом о том, чья невеста краше и стрелялся из-за Оленьки, жизнью своей рисковал! Поцелуй её покрепче, полапай там, но чтоб она за тебя горой стояла!
Без её амбаров, Витька, ты банкрот!
   С таким напутствием папенька заставил собраться Витюшку как на пожар и вытолкал его из дома, не обращая внимания на стенания, вздохи и охи «раненого» сына.
   Делать тому было нечего, банкротство пугало его сильнее, чем Оленька и её отец. Он примостился в пролётке, оставленной для него отцом, и поехал улаживать  «сердечные дела».


     Оленька была дома, вышивала подушку для Витюшки. Изредка при мысли о несчастном раненом женихе из глаз её падала слезинка, орошая вышиваемую пышную розу.
    Появление Витюшки с букетом, о котором она грезила днями и ночами, повергло её в шок, сменившийся бурной радостью. Жених, оглянувшись по сторонам и поняв, что в комнате они одни, отбросил букет,крепко обнял её и запечатлел страстный поцелуй в районе Оленького носа, потом покрыл короткими поцелуями её грудь, руки, опустился на колени, обнял ноги и через платье приложился к её колену. Он вёл себя точь в точь, как герой фильмов, которые смотрела Оленька вместе с Марией или герой дешёвых романов по пять копеек книжка. Оленька застыла от восторга, что её девичьи мечты наконец-то сбываются и  жених не обманул  ожиданий.
      На этой высокой ноте и застукал их  отец, вернувшийся из конторы. Увидев Витюшку с дочерью, он взревел, как раненый бык, схватил жениха и выбросил того из дому,  вслед ему полетел букет под взрывы рыданий Оленьки.
     - Ну и ладно, ну и не нужна мне ваша свадьба,-
думал Витюшка,  возвращаясь домой. Всё, что мог, сделал, но видимо не судьба-с  ему жениться! Поживу холостяком!
Но тут его прошиб холодный пот, вспомнил отцовские слова о банкротстве. Он заёрзал, думая, как быть, –
  -К Оленьке его не пускают, домой тоже нельзя, папенька ему амбары припомнит и лишит содержания. Нигде он не нужен! Никто его не любит! Только Оленька, но от её любви ему бежать хочется. Бежать!-
мысль занозой засела в его голове,-
  - Бежать от Оленьки и её отца, бежать от папеньки и его амбаров!
Он приказал извозчику повернуть и поехал в контору. Служащие уже ушли, но швейцар, знавший его, открыл дверь «молодому хозяину». Витюшка  дохромал до своего кабинета, выгреб деньги из сейфа,  сложил их в саквояж, не оставил никакой записки и велел везти себя на вокзал. Там, подойдя к кассе, спросил,-
   - Какой поезд и куда прибудет первым?
  Первым прибывал на Москву. Он купил себе билет первого класса и отбыл в Первопрестольную, никому о том не сообщив.
   А в это время в доме  Дыниных  Оленька заливалась горючими слезами, впав в форменную истерику, отец, видя  неутешное горе, пытался её образумить, но Оленька не слушала его разумные доводы и истерила с новой силой. Когда дошло до,-
  - Я под поезд брошусь, я в море утоплюсь, я у Вас в саду удавлюсь!-
он сдался и пошёл на попятный.
  - Не реви! Верну твоего Витьку! Поженитесь!
Оленька затихла, лишь иногда громко всхлипывая, напоминала отцу, что  истерику  она отложила, но может и обратно вернуть.


   Базылкевич-отец  долго ожидал возвращения сына, тревожась об амбарах. Сын  не возвращался.
Базылкевич-старший забеспокоился,-
  -Не случилось бы чего! Вдруг Дынин, как оскорблённый отец прирезал будущего зятя? Не видать тогда ему амбаров и мельницы, как пить дать!
 Он собрался и поехал к Дыниным, выяснять  куда запропастился его сын.
   Там он застал обескураженного отца и зарёванную Оленьку,-
   - А Витька мой где? Что вы с ним сделали?
Оленька грохнулась в обморок. Обмахивание газетой и прысканье водой результата не дали.
Дынин, испугавшись, послал за доктором. Он оправдывался перед Базылкевичем,-
  - Я погорячился, конечно! Спустил Витьку с лестницы, он уехал. Думал домой!
 Оленька, чуть придя в себя, при этих словах снова потеряла сознание.
 - Что я наделал, дурак! Дочь родная умирает! Единственное моё сокровище! Кровиночка моя!-
безутешный отец упал на грудь Оленьки, совсем перекрыв ей кислород.
Базылкевич-старший заволновался не на шутку, -
   - Витька, Бог с ним, найдётся! Либо в биллиардной режется, либо у красотки какой-то ночует, а вот Оленька! Её было необходимо срочно вернуть к жизни, ибо с ней умирала надежда  на растущее  благосостояние.
 Привели доктора, он первым делом отогнал всех от Оленьки. Попросил горничную расстегнуть ей платье и расшнуровать корсет. Послушал сердце, посмотрел глазные яблоки, постучал по ноге, проверяя рефлексы. Нахмурился, велел перенести Оленьку на кровать и принести полотенца и воду со льдом. Намочив, положил одно на лоб Оленьке, второе на грудь, третье на руку. Через пять минут Оленька  глубоко задышала и открыла глаза.
 Доктор сказал,-
 - Не тревожьте больную, дайте ей уснуть! И вот рецепт капель пусть попринимает десять дней.
Получив гонорар, удалился.
 Двое отцов сидели в гостиной. Базылкевич-старший, пытаясь обелить своего сына, рассказал будущему свату, что дуэль состоялась из-за спора, у кого невеста краше,-
   - Спорили, спорили – поругались, а Витька мой говорит, может для тебя твоя невеста и краше, но ведь- бесприданница, ничего у неё нет за душой, а моя – и из себя приятна и приданое у неё ого-го!
 Дынин признал свою вину, что послушал людских сплетен и чуть не убил Витюшку и не довёл до смерти любимую дочь. С ужасом вспоминая её отчаяние и истерику, он подумал, а вдруг и Витюшка решил свести счёты с жизнью, когда получил от ворот поворот? Этими мыслями Дынин поделился с отцом Витюшки.
    Базылкевич  не верил в такие порывы сына. Он, конечно, сумасброд, вон, стреляться удумал, но что бы грех на душу взять, жизни себя лишить, нет, это на него не похоже, но он поддакивал будущему свату, желая усугубить у того чувство вины и выбить по этому поводу побольше преференций.
   Отцы поехали искать пропавшего Витюшку. Они объездили все злачные места, где он мог  бы появиться, опросили знакомых, -
  - Нет, Витюшка здесь не появлялся, его никто не видел.
  Тревога росла у обоих по мере объезда , напоследок, они смущаясь, даже заглянули в заведение к Панеяд, но величественный седовласый швейцар к облегчению Базылкевича-старшего, на их вопрос, не заходил ли сюда сегодня Базылкевич, ответил,-
  - Нет, господин  Базылкевич больше месяца не заглядывал  и своим вниманием не баловал.
Они поехали в полицию. Недовольный дежурный, что его разбудили, бегло просмотрел списки утопленников и всяких других покойников, отправил их в морг. Трясясь и замирая от ужаса, они направились туда. К ним вышел словоохотливый служащий, который за пятьдесят копеек точно подтвердил, что молодых людей описанной внешности и в приметной одежде к ним ни сегодня, ни на этой неделе не поступало,-
 - Да Вы сами можете пройти и убедиться!-
он гостеприимно  распахнул двери, но Дынин и Базылкевич отказались от такой чести.
    Оставался вокзал. Теряя последнюю надежду, они отправились туда, и кассир, продающий билеты, по описанию подтвердил, что данный господин купил билет первого класса и отбыл в Москву.
    Отцы переглянулись, не зная как реагировать, Базылкевич мрачно подумал,-
  - То ли Витюшка, убоявшись отцовского гнева с разбитым сердцем бежал, куда глаза глядят, то ли этот стервец сбежал из-под венца и в ус не дует.
Второе было наиболее вероятно и в характере Витюшки, но раскрывать все карты перед Дыниным он не хотел,-
  - Вот, значит как! Получив от ворот поворот, бежал в Первопрестольную, там у него крёстная мать, раны зализывать! Осколки сердца собирать!
 - Что ж делать-то? Надобно его вернуть поскорее, пока Оленька не прознала,  и газетчики не разнесли! Ах, я дурак! Ах, я старый дурак! Найди его! Верни! Свадьбу играем незамедлительно!
Хочешь, я сам с тобой поеду?
 - Нет уж, милейший  Пётр Семёнович! Оставайтесь с дочерью, берегите её здоровьице! А я сам дела улажу.