Жара

До чего же приятно лениво потягивать ледяное пиво, закусывая его чипсами с беконом и сочными колбасками, когда вокруг царит августовская жара под сорок градусов и ни одна живая душа в нашем маленьком посёлке на берегу Чёрного моря не высунется на улицу без особой надобности. Я сидел под тентом кафе «Рай» тетки моего друга, опустошая уже вторую бутылку любимого «Туборга», и бездумно смотрел на песчаный пляж в тридцати метрах от меня и неподвижное пространство бескрайних водных просторов до самого горизонта.
Помимо моей персоны в открытой части кафе через два столика расположились две полногрудые девицы, столь томно меня разглядывающие, что я решил чуть попозже взять у них контакты и вечерком погулять с ними по пляжу. Запланировал искупаться в их компании, предложив свои услуги в качестве спасателя, поскольку именно здесь дно обрывается вглубь довольно быстро. Буквально несколько метров от кромки воды и ты уйдешь с головой на дно при желании.

Но всё это приятное приключение должно было произойти точно не сразу. В три часа дня слишком жарко, не хочется даже шевелиться, не то что прогуливаться. Даже лёгкая волна не пробегала по неподвижной застывшей зеленоватой глади. Абсолютный штиль длился четвертый день. По раскаленному песку безлюдного пляжа бродила рыжая худая собака, с надеждой обнюхивавшая песок возле незанятых шезлонгов. Эту картину я наблюдал изо дня в день. Немногочисленные туристы, иногда швыряющие куски еды несчастному животному, не рисковали появиться на палящей жаре, когда солнце стоит в самом зените. И были абсолютно правы: при жаре в сорок градусов выше ноля по Цельсию и полном безветрии голую кожу их бледных тел не спасет никакой гель для загара или прочая химия. Погружение в морскую воду также не даст спасительной прохлады, а прогретый верхний слой воды действует подобно коварной призме, усиливая эффективность ультрафиолета. Поэтому, те несколько десятков туристов, выбравших местом для отдыха наше захолустье, появятся на пляже и в кафе только к вечеру. Если честно, я удивлен, что гости сюда вообще приезжают, есть же места получше, а не эта затерянная среди ломаной береговой линии глухомань, зажатая между двух гряд вытянутых холмов. Хмель, усиленный несусветной жарой, погрузил меня в некую расслабленную негу, отвлёк меня от девушек и в свою очередь вызвал серию воспоминаний из детства.
Мне вспомнилось, что в советское время здесь был целый военный городок, включающий десяток магазинов и кафе, гостиницу в модерн-стиле, новенькую, на то время, больницу и школу. Помимо этого, людей обеспечивал работой химический завод с мудреным названием «Госхимтранспром». Вся эта инфраструктура полноценно существовала ровно до развала СССР. В буйные девяностые, ещё будучи мальчишкой, я видел, как выводилась боевая техника, собирали свои пожитки военные и вместе с семьями навсегда покидали город, за пару лет превратившийся в умирающий поселок. Кажется именно тогда, город стал посёлком городского типа.

Теперь, прикрывая глаза после приличного глотка холодного пива, я вспоминал бесшабашную юность, включающую в себя тщательное обследование всех пустующих зданий, а в особенности нашего с друзьями излюбленного места – безмолвных и полуразваленных цехов химзавода, из которого было вывезено абсолютно всё представляющее хоть какую-то ценность. Зато нам, ребятне от семи до четырнадцати на несколько лет хватило пространства предприятия, брошенного на произвол судьбы, для пряток, игрушечных войн и разведения костров прямо на бетонных полах. Ох и драли нам уши и задницы, родители за этот завод. И попутно стращали, включая в пугалки проваливающиеся полы, дырявые потолки, грозящие упасть на наши бестолковые головы, в части из которых и вправду куски плит свисали, цепляясь за конструкцию ржавыми штыками согнувшейся арматуры. Отдельной статьей запугивания были химрезервуары, вкопанные в землю, на территории завода, и со временем давшие течь, неведомо как просачивая едкое содержимое в море, до которого от растащенного местными заводского забора было рукой подать. Трижды, обнаружив желтые маслянистые пятна на мелководье и дальней от посёлка береговой полосе, взрослые били тревогу и вызывали спецов из области. Но всякий раз, когда приезжала комиссия, инородные вещества растворялись и испарялись, и специалисты, сделав хитроумные замеры, только разводили руками. Мол, всё в порядке, чего паникуете? Потом, видимо утечки прекратились или подземные цистерны полностью опустели, и жители позабыли об этом.

Хотя, как сейчас помню, как батя говорил мне: «Провалишься дурачок в полость, и неизвестно, что случится раньше – разъест тебя кислота или задохнёшься от ядовитых паров». После его слов мне становилось не по себе, но потерять авторитет перед друзьями было куда позорнее и страшнее. Так мы и продолжали тусоваться в заброшенной гостинице и в корпусах химзавода. Детвора, что с нас взять. А вы разве сами всегда слушались родителей? Интернета тогда не было. Мы развлекались как могли…
Окончательно расстаться с местом сборищ нас заставил трагический случай, когда сразу двое мальчишек на спор поползли по вентиляционному каналу главного цеха. Соваться в длиннющий металлический короб, местами провисший и закрепленный под самым десятиметровым потолком, куда было не протиснуться взрослому, выглядело полным идиотизмом. Но на кону стояло два шоколадных батончика и пацанская честь. Нас было девять мальчишек и девчонок, с благоговением и потаенным страхом следивших, как двое наших друзей поднимаются по крутым лестничным переходам на верхний уровень к дыре, возле раскуроченной промышленно-очистительной установки. Затем мальчишки поочередно пролезли в дыру вентканала и теперь только по шуму их передвижения по коробу мы могли примерно определить то место, где они ползли высоко над нами к противоположному концу.

У меня ещё в момент спора было хреновое предчувствие, хотя идея принадлежала не мне. Предчувствие меня не подвело. Вентиляция и без веса людей, очевидно, держалась на честном слове, и когда они преодолели треть пути, крепления не выдержали и сегменты канала рухнули вниз, лишь по счастливой случайности не задев нас, в ужасе застывших от вида падающих конструкций и грохота, наполнившего помещение главного корпуса. Нашим друзьям повезло гораздо меньше, а точнее – совсем не повезло. Мое детское сознание накрепко запомнило переломанные, засыпанные известковой пылью окровавленные тела с нелепо вывернутыми конечностями. А уж вид безголового трупа с темной, растёкшейся лужей под ним, поверг нас в паническое бегство. Как будто этого было мало, одна убегающая девчонка напоролась на торчащий из стены и коварно ждущий своего часа заостренный арматурный стержень. Металл прошел через глазницу и вышел сзади, у основания черепа. Она так и повисла на нём, насаженная словно бабочка на иголку в школьной энтомологической коллекции. Девчонка бежала последней и через другой выход из цеха.
О её гибели мы узнали уже от родителей, щедро всыпавших нам заслуженного наказания по первое число. Когда я говорю «нам», я, признаться, лукавлю. Меня не наказали. Но лучше бы я получил отцовского ремня с увесистой солдатской пряжкой, чем днями наблюдать как на меня, мрачно и словно на чужого, смотрел отец, и целую неделю всхлипывала от душащих её слёз мать. Смерть сразу троих детей шокировала весь и без того полупустой посёлок. Уехали многие, даже те, кто собирался остаться и наладить здесь быт. В том числе и мои родители, к бабушке и дедушке в Липецкую область. Правда, квартиру за копейки продавать не стали, приберегли до лучших времен. Берег моря всё-таки, почти курорт, хоть и далеко не из лучших. Оставили мне в наследство, так сказать. И вот, этим летом, спустя четырнадцать лет после переезда, получив профессию инженера-механика и уже изрядно успев поработать по специальности, я вернулся осмотреть жилье и окончательно решить этот вопрос. Разыскал престарелую соседку, приглядывающую за квартирой и сдающую её с нашего разрешения. Честная старушка, Екатерина Вагановна, слала нам половину денег уплаченных постояльцами и платила коммуналку, как и договаривались с ней родители.

Впрочем, у меня относительно её честности были некоторые сомнения.
На данный момент, квартира пустовала, последний жилец съехал пару дней назад. Я, получив от старухи двухмесячную оплату и оценив необходимость ремонта жилья, отправился в то самое кафе «Рай», знакомое еще с детства. Тётя Таня, владелица забегаловки и мать одного из моих одноклассников, с радостью меня встретила и усадила на лучшее место, притащила халявное пиво и закуску, не забыв посетовать на то, что сезон в этом году мертвый и если так и дальше пойдёт, то ей придется закрыться и уехать к сыну в Новосибирск. Она не замолкала добрых десять минут, рассказывая, что тут-то и местных осталось человек триста, не больше, и туристов с каждым годом все меньше, и больницу оптимизировали (то бишь закрыли), и обещанную вышку никак не починят, из-за чего уже неделю нет сотовой связи и интернета, и прочую, в основном бесполезную для меня, информацию. Устав от её словесного излияния, я вежливо попросил её предоставить мне немного тишины и продолжил наслаждаться пивом, поочередно глядя на девушек, безмолвное море и рыжую собаку, рыскающую на пустом пляже в поисках еды.

Когда я, потеряв всякий стыд, нагло ощупывал взглядом едва прикрытые легкими полупрозрачными платьицами фигуры соблазнительниц и собирался наладить контакт с туристками, меня отвлёк донёсшийся с пляжа яростный собачий лай, резко перешедший в жалобное поскуливание и завывание. Я присмотрелся и застыл с недопитой бутылкой пива в руке. Дамы моего сердца завизжали словно резанные, когда увидели тоже, что и я. Одна из них вскочила и рванула прочь из кафе, опрокинув пластиковый стул, а вторая в ужасе закрыла лицо руками. Да что там дамы! У меня, здоровенного двадцатисемилетнего мужика, затряслись колени и сжалось сердце ещё до того, как мозг попытался осознать, что я углядел на пляже.

На зрение я никогда не жаловался, ходил в тир и выбивал лучшие призы для моих подружек. Однако в тот момент, я не верил своим глазам и не мог отвести их от происходящего возле шезлонгов на пляже. На визг посетительницы, пулей вылетела из подсобки хозяйка заведения и тут же осела мешком, крестясь и шепча что-то, наверное, молитву. А потом – потеряла сознание. Впрочем, я сомневаюсь, что молитва имела какое-то отношение к тому, что увидели все мы.
Сперва я не мог разобрать, что за человекообразное существо опутало бедное животное толстыми и гибкими зелёными конечностями с жёлтыми круглыми наростами по всей длине. Потом это чудовище, заслышав девичий визг из кафе, подняло массивную голову, размером с медвежью, увенчанную красным рыбьим гребнем на голом затылке и продемонстрировало пару немигающих белых глаз-блюдец с двумя черными зрачками в каждом. Оно пристально уставилось на нас. Готов поклясться, что эти глаза были с донце моей бутылки, раз так хорошо были видны за тридцать метров, а кожа блестела на солнце и по ней стекала на песок прозрачная вязкая жидкость. Я говорю, человекообразное, потому что ниже пояса монстр располагал вполне человеческими, хотя и кряжистыми, зелеными ногами, также богато усыпанными желтыми, вздутыми шишками. А вот всё что находилось выше, никак не соотносилось с моими скромными познаниями о существующих на нашей планете биологических видах.
Хотя, будь на моем месте лучшие ученые, полагаю, что они оказались бы в том же тупике, что и я. Так вот, выше пояса, на мощной и блестящей от слизи зелёной грудной клетке, пестрели десятком черных полос мерно открывающиеся и закрывающиеся отверстия, на манер рыбьих жабр. Из каждого плеча поначалу выходила одна толстая конечность, но потом раздваивалась еще на два гибких, как будто лишенных костей хватательных отводка. Разглядывали мы друг друга не больше пары секунд, а потом пойманная этим странным явлением собака извернулась и цапнула своего мучителя чуть пониже колена. Цапнула, видать, чувствительно, так как существо взвыло, разинув безгубый черный провал рта, издавая рёв, подобный паромному гудку, и разорвало животное на части, в мгновение ока прекратив попытки сопротивления. Швырнув искалеченные останки на залитый кровью песок, оно выпрямилось во весь свой рост, который я оценил минимум в два с половиной метра и шатающейся походкой направилось к нашему кафе, с каждым шагом идя всё увереннее, будто ребенок, только, что научившийся ходить. Причем, чрезвычайно быстро научившийся. При этом, монстр растопырил свои четыре верхние конечности в стороны и заставил их затрепетать воздухе, сопровождая усилие тонким, режущим слух треском. Я по-прежнему отказываюсь называть эти конечности руками, поскольку на них не было никаких пальцев, только по три круглые бледные присоски на мясистом окончании.

Ну, конечно же, я растерялся. А кто не растерялся бы? Вдобавок, шествие этого чудовища в мою сторону было только половиной беды. Вторая половина беды, всколыхнув стоячую воду и вспенив поверхность моря у самого берега, поднялась из морских глубин навстречу призывному вою убийцы собаки. Десятки и десятки кошмарных рыбьих или змеиных голов появились над водой. Как сказочные богатыри вырастали они из воды и подобно первому пришельцу становились на две ноги и шагали в сторону посёлка. Существа не были идентичны. У них отличалась форма голов и наростов на теле, количество верхних конечностей, за некоторыми тянулись похожие на крокодильи хвосты. Я не стал более подробно изучать их и подсчитывать количество особей, особенно когда увидел пьяного человека, неожиданно появившегося между идущим впереди кошмарным первопроходцем и основной толпой тварей. Человек, худой, высокий мужчина, вмиг протрезвел, оказавшись в окружении невиданных чудищ, замедливших шаг и обступивших его. Потом мужчина, видимо, сделал неосторожное движение, вызвав агрессию монстров. Он просто махнул рукой, и они тотчас схватили его. Мужчина заорал, испытывая адскую боль, когда чудовища принялись вырывать его друг у друга, с хрустом выворачивая руки и ноги. Когда ему оторвали обе руки он всё ещё продолжал кричать. Затих только когда из ротового отверстия одного из монстров (с целой короной острых отростков на голове, по всей видимости предводителя) выдвинулось нечто похоже на жало и вонзилось в щеку жертвы, выплеснув струйку крови. Почуяв терпкий, металлический запах человеческой крови, чудовища остервенели, принялись отталкивать себе подобных от жутких останков того, что минуту назад было человеком.
Тут до меня, наконец, дошло, что я вполне могу разделить участь несчастного, если продолжу стоять как вкопанный и глазеть на ужасную возню. Геройствовать я не собирался. Я, мать его, не спецназовец и не коммандос, хотя эти существа уделали бы любого безоружного человека без особых усилий. Поскольку у меня никакого оружия кроме пластиковой вилки и почти пустой бутылки не было, я швырнул тару в ближайшего недруга и предпринял самую разумную попытку действия, на которую был способен. Бегство.

К собственной чести могу добавить, что я схватил побелевшую от страха и едва живую девицу за руку и потащил за её собой. Дальше от берега, дальше от смерти. Хозяйке кафе я помочь, конечно же, не успел. Надеюсь, она не пришла в сознание, когда на нее напали, и всё для неё закончилось максимально быстро. Хорошо хоть девчонка вскоре опомнилась и мчалась чуть ли не опережая меня. Куда мы бежали? Я бежал инстинктивно, к себе домой. Отдела полиции в нашем захолустьи не имелось. Наезжавший в посёлок по особым случаям участковый, да иногда гаишный патруль, вот и вся охрана поселка. На бегу, минуя редких прохожих, тоже следующих моему примеру при виде нестройной толпы тварей с окровавленными мордами, я попробовал набрать «112» на телефоне. Но проклятая связь не показывала ни одного деления.
Ну конечно, тётя Таня же сказала, что вышку неделю как обещают отремонтировать и связи нет. От души выматерившись, я вскоре был у подъезда своего дома и уже собрался вбежать внутрь, на свой родной второй этаж, как налетел на одного из опередивших меня монстров. Ощущение – как будто врезался в кирпичную стену. Меня отшвырнуло в одну сторону, девушку в другую, а эта гадость даже не покачнулась, несмотря на мои восемьдесят пять килограммов со всего маху впечатавшихся в него. По-моему, даже на пару секунд меня вырубило. Попытавшись быстро вскочить, я ойкнул от боли и присел. Резкая режущая боль в правом боку означала минимум трещину в ребре, если не перелом. Пыхтя и постанывая, я всё-таки сумел подняться на ноги и не найдя ничего, что можно применить в качестве оружия стал в боксерскую стойку, высматривая противника.
«Хоть по морде съезжу ему пару раз», - вяло подумалось мне.
Но моя счастливая звезда ещё не закатилась, она ещё где-то слабенько поблёскивала в небесах. Пока я ёрзал, пытаясь встать, чудовище охватило конечностями мою спутницу и потащило её, визжащую от страха и боли в сторону пляжа. И думать было нечего, преследовать его в надежде отбить девчонку, имени которой я даже не успел спросить. Бок нестерпимо болел, боец из меня был никакой. Где-то вдали громыхнул выстрел, когда я поднимался по лестнице в свою квартиру. Запер на все замки железную дверь, выпил болеутоляющее и подкрался к балкону, стараясь не сильно высвечивать свое нахождение.
На улице творился кромешный ад. Множество тварей сновало по поселку, выискивая ополоумевшие от страха жертвы, гоняясь и хватая их. Часть людей они тут же приканчивали и поглощали, часть, кажется в основном молодых женщин, тащили к морю. Я увидел, как разогнавшись на всё, что был способен, полицейский «уазик» подмял под себя одного из монстров. Он прикончил его, проехав по омерзительной голове колесом. Рыбья башка треснула, расплескав жёлтую булькающую жидкость на горячий асфальт. Потом из «Уаза» высунулась рука с пистолетом и всадила весь магазин в грудь второго монстра, поспешавшего на помощь поверженному существу. Люди открыли ответный счёт.

Мизерный в боевом соотношении, но открыли ведь. Правда, ненадолго. Словно загипнотизированный я наблюдал, как с десяток подоспевших тварей опрокинули автомобиль и выдернули из него стрелка и водителя. На их гибель я смотреть не мог, чувствуя, что мой разум не выдержит ещё одной порции зафиксированной в памяти смерти. К тому же в доме через улицу, таком же двухэтажном как и все в посёлке, я увидел высунувшуюся на балкон страшную склизкую физиономию, что-то старательно пережевывающую. Похоже, что он тоже меня заметил, поскольку призывно распустил свои поганые щупальца и завыл.
Я убрался с балкона и прошмыгнул на кухню. Выбрал самый большой нож, достал из ящика с инструментами молоток, затем ещё раз проверил замки, стараясь не думать о том, что морские пришельцы могут проникнуть в квартиру через балкон. Зашторил все окна, старался дышать через раз, лёг на кровать, прислушиваясь к воплям на улице и возможным тяжелым шагам незваных гостей на лестнице моего дома. Оставалось надеяться, что полицейские по спецсвязи-то вызвали подкрепление, а не сразу ввязались в безнадёжную драку.
Дважды в подъезде что-то гремело, шлёпало и даже скреблось в дверь. Отвратительная какофония, доносившаяся с улицы, продолжалась еще целый час, потом всё стихло. Но я неподвижно лежал, словно парализованный на кровати, истекая потом и до боли сжимая рукоятки ножа и молотка, готовый в любую секунду вскочить и принять бой. К счастью, этого не потребовалось. Ещё через четверть часа я услышал шум низко летящего вертолёта и выскочил на балкон, успев заметить пронёсшийся в небе хищный силуэт боевой машины. Моей радости не было конца, когда я увидел медленно идущие цепи одетых в военную форму вооруженных людей. Через пятьдесят метров за ними шла вторая цепь, ещё дальше третья. Вдали показались бронетранспортеры и машины «скорой помощи». Я неплохо разбираюсь в форме и оружии, но я не смог определить ни рода войск, ни странного вида футуристических автоматов с подобием гарпунов, вместо подствольников.

На мои возбужденные размахивания руками солдаты отреагировали наставлением на меня стволов и требованием немедленно спуститься к ним с поднятыми руками. Что я не колеблясь и выполнил, попутно осмотревшись. На улице не было ни одной живой души, кроме меня и военных. Двое солдат сопроводили меня к подъезжающей бронетехнике и гражданским машинам и оставили под присмотром женщины-врача в медицинском халате и маске, скрывающей лицо до самых глаз. Я тут же нажаловался на ноющее ребро. Из машины выпрыгнул парень, кажется тоже медик. Они немедленно выкатили кушетку-каталку, уложили меня, ощупали, укололи пару уколов. Сказали, что ввели обезбаливающее и антишок.
- Ничего страшного парень. Просто сильный ушиб, - слегка сипловатым голосом сказала женщина. - Ты с Аркадием Семёновичем поговори и можешь идти.
- Куда идти? Как? – задал я пару глупых вопросов, поднявшись в вертикальное положение. Когда я валялся на кушетке, воображение рисовало мне, что меня, как свидетеля невиданного нападения, упекут в закрытое учреждение для допросов, а то и вообще ликвидируют, чтоб не болтал. А тут, давай, поговори с каким-то Семёновичем и топай отсюда на все четыре стороны.
- Виктор Витальевич, буквально минуту вашего внимания, - вырвал меня из цепи размышлений вкрадчивый приятный баритон, раздавшийся за моей спиной. Тембр голоса был таким, что даже ещё не обернувшись, я готов был выложить ему всё подноготную. Воздействие уколов?

Мужчина лет пятидесяти, плотный, в гражданском костюме и круглых затененных очках, чем-то похожий на директора школы, бесцеремонно уселся на кушетку и протянул мне мой паспорт. Видимо мою квартиру обыскали и принесли ему документы. Я всей шкурой ощущал, что он здесь главный и перечить ему не стоит. Вследствие чего, вежливо поздоровался и покорно плюхнулся на кушетку рядом с ним.
- На нас напали…Даже не знаю, как их назвать. Я хотел спасти одного человека, но не получилось. Связь не работала, - путанно начал излагать я.
- Это нам известно. У нас есть видеоматериалы с камер и регистраторов, с которыми мы будем работать. От вас, Виктор, требуется только одно, помалкивать о том, что здесь произошло. За квартиру вы получите щедрую компенсацию. Через пару дней деньги будут на счету. Скажете родителям и друзьям, что уехали за день… До случившейся здесь….ммм…экологической катастрофы. Выброс сероводорода со дна Чёрного моря. В общем, узнаете из новостей. Договорились? – его очки блеснули бликами, отражая солнечный свет. - Сами понимаете, болтать не в ваших интересах.
- Ага, понимаю, - подтвердил я и не утерпел, чтобы не задать пару терзающих меня вопросов. - Кто это был? Кто они? Кроме меня выжил кто-нибудь?
- Вы любопытны, - заинтересованно произнёс мой собеседник, сняв очки и протерев их стёкла, извлеченным из кармана пиджака белоснежным платком, - Кроме вас, остались в живых ещё трое. Они тоже разумные люди и получат компенсацию. Если же кто-то начнет болтать или бегать по журналистам, то такому человеку не только не поверят, но и могут поместить на принудительное лечение.
После прозвучавшей ледяным тоном последней фразы, по моей спине предательски пополз холодок, несмотря на то, что жара никуда не подевалась. Я снова кивнул, а он продолжил.

- Чтобы удовлетворить ваше любопытство, отвечу насколько смогу. Научного определения этим особям, разумеется нет. Пока нет. Но это не первое место, где они появляются, там где, если можно выразиться, существуют серьёзные экологические проблемы. Правда, на территории нашей страны инцидент случился впервые. Химические выбросы, разливы нефти, повышенный радиационный фон не нравятся обитателям океана. Их агрессию можно в какой-то мере понять. Но, несмотря на разумность, на контакт они не идут. Вне воды пересыхают и погибают за три-четыре часа, не оставляя после себя ничего кроме высохшей слизи.
- Я видел, как они тащили женщин к морю, живыми, - в глотке у меня пересохло от волнения. - И ведь это же мировое открытие!
- Это – мировая угроза. Нам неизвестно ни их количество, ни их возможности, - голос мужчины вновь похолодел. - А ваша информация довольно интересна. Возможно, мы вас привлечем к сотрудничеству. Вы же инженер, можете пригодиться. Люба, что у него там по контакту?
Вопрос был явно обращен к женщине-медику, укрывшейся от жары в «скорой». Три цепи солдат ушли далеко вперёд, за ними убыла и бронетехника. Посреди улицы остались стоять лишь наш реанимобиль и белый внедорожник без номерных знаков.
- Всё нормально. Его анализы в норме! – прозвучал знакомый сиплый голос. Очевидно они взяли у меня кровь, когда кололи обезболивающее.
- Ну вот видите, как хорошо. Вы действительно счастливчик, поздравляю, - баритон мужчины прямо источал благодушие и расположение, - «Скорая» отвезет вас в райцентр, где вас ещё раз осмотрят и вы поедете домой. А далее - как мы с вами договорились. Ещё раз повторю, что надеюсь на ваше благоразумие. К сожалению, мне пора. До свидания.
- До свидания, - буркнул я, пребывая в полнейшем замешательстве.
Когда белый внедорожник укатил к побережью, меня пригласили в «скорую» и через минуту, мы уже мчались в сторону райцентра. За часовую дорогу водитель-медбрат и женщина-врач не проронили ни слова, но я и не нуждался в общении с ними. Что такого они мне могли рассказать? Чем удивить? Другое дело, мой собеседник в костюме, похожий на директора школы. Я чувствовал всем своим сознанием, что это не последняя наша встреча.

А предчувствия меня, никогда не обманывали…