За, - караул

 
               
Когда - то, в былые времена, жили очень плотно, в одном дворе жили. Одна комната, бывало, бывала и на всю одну семью. Поэтому всякие застолья часто устраивали не в жилых помещениях,  а прям во дворе, если  позволяла погода.

Наши отцы и деды и многие соседи, были сплошь фронтовиками. Много чего вспоминали, особенно после парочки "фронтовых сто грамм".

А мы, - пацаны, ушастые как локаторы, не редко всё это выслушивали, находясь чуть вдалеке, а лучше из - за угла.

Не мало что удавалось узнать то, чего ни в одном фильме никогда не покажут.

Как то, помнится, уже не помню кто, но поведал очередную историю, которая надолго застряла в моей памяти. Уж постараюсь    пересказать её своими словами.

Служил, наш безвестный рассказчик, в разведке. Назовём его Андрей. Тем более, что жил во дворе всеми любимый пацанами и уважаемый взрослыми соседями ветеран войны Дядь Андрей. Но он не ходил за линию фронта, как я понял, а находился в "карауле".

И вот, как помню, как рассказывал Дядь Андрей, пошли наши две группы за языком, "за бугор"  . Их прикрывал пулемётчик, который медленно, тайком, раньше всех занял позиции на нейтральной полосе. А дело было зимой. Белые маскхалаты способствовали маскировке, только лежать без движения и без курева, как правило надо было около четырёх часов.

Пулемётчика, в свою очередь, прикрывал, так называемый караул. То же не сладко. Расположились чуть сзади и по флангам, "слегка" рассредоточившись. И так же часа на четыре, хорошо если хотя бы два, но нет - четыре, не курить, не чихать не кашлять, и не двигаться.

Караулу и пулемётчику было строго - настрого запрещено стрелять до возвращения разведгрупп. Вплоть до трибунала. И не важно сколько лет ты провёл в этой мясорубке. Поэтому, в разведчики назначали только опытных бойцов, прошедших не мало  боёв. Были и с ранениями, как Дядь Андрей. Дисциплина в этом деле играла первую скрипку.

Лежим мы на снегу, я - с левого фланга, ведёт рассказ Дядь Андрей. Стал понемногу оглядываться, и вижу, в стороне, чуть левее, воронку от снаряда, уже присыпанную снегом. Давай, не спеша, осторожно, двигаться в её сторону. Солдатское чутьё всегда подсказывает опытному бойцу безопасное место. Оно и понятно, - в одну воронку, вражеский снаряд редко попадает.

Темень - непроглядная, однако всматриваюсь в темноту из своего укрытия. Вдруг какой то сугроб зашевелился и двигается в мою сторону. А на войне во всякие сказки не верят. Если что не понятно, то это однозначно  - происки врага.

И, - точно... фриц ползёт в мою сторону. Мороз под двадцать мороза, но я вспотел. И прёт этот зверюга ползком в мою воронку, видать, то - же опытный. А стрелять то, - нельзя, пока не подадут условный сигнал.

И вот он... "Пуля - дура, штык - молодец". Бью штыком, и вроде, как то, куда - то попадаю. Пока думал что произошло, а фриц  уже пропал. Да, в такой теменюге, не грех и пропасть.

И вроде, что  - то повисло на штыке, а что  - не понятно. Темень кругом. Ни ужели, думаю,  оторвал штыком фрицу жопу. Ну, хоть что то.

 Тут поднялась стрельба. Немцы проснулись. И по сигналам, вроде можно стрелять,  разведчики возвращаются и надо их прикрыть огнём.

Пулемётчик, из дегтяря, жарит во всю. Мы - караул наконец открываем огонь. Целимся по вспышкам. Только я один не могу стрелять; немецкая задница повисла на штыке, и не даёт мне  вести прицельный огонь


Пулемётчика вытащили первым. Мы выползали самостоятельно. Мне, со своим грузом, пришлось не столько ползти, сколько перекатываться. Трофей надо было доставить, а то чем оправдаться, что не стрелял.

Измотался и замёрз, как дед мороз, не попавший ни на один утренник. Однако до землянки дотянул. А там уже празднуют, - немецкого офицера приволокли, а это - ещё одна дырка на гимностёрке, ордена то тогда привинчивались.

А я,- вваливаюсь, замёрзший , голодный, без курева, поссать хоть в штаны. И на штыке висит какая - то задница.

Хи- хи - хи, - весь отряд:   ты что притащил, немецкого языка? Нет, отвечаю в сердцах и по злости, - немецкую жопу. Конечно отогрели, налили. То что было на штыке отморозили... Ни хрена себе, - "немецкая задница". У них рюкзак, а по нашему  - сидор, носился сзади. И как я смог штыком его оторвать сам Бог его знает.

Много чего там было, и даже шоколад. Но шоколад никто из мужиков даже и не попробовал. Радисткам весь отдали. Они были не просто красавицы, но и наши уши, когда мы уходили в тыл.

Зато шнапс пошёл на ура.

Пили и за победу, и за Сталина, и за разведку. При остатках, подняли тост за караул.

Надо отдать должное; качественно немцы воевали, грамотно. Вот только не учли, что наш Дядь Андрей, взял и загнул свой левый фланг.

А того немца поймали. Он под шумок, пытался в одиночку проникнуть к нам в тыл.

Всех разведчиков наградили. И опять, выпивали и за победу, и за Сталина, и за разведку. Уже в конце застолья, подняли стаканы и выпили  - "за караул".