Правда

Мне становится хуже. Впервые от себя. Тяжелее, чем принимать правду только ее говорить, а язык собственный в гордиев узел завязать и к стенке прибить. Что так, что расстрельная, где калашный ряд не от Калашникова. Ибо никому не нужна эта Правда. Настолько никому не нужна, что люди врут и сами себе. Вру постоянно. Если тело - это храм, то голова - это моя клетка. Тошно. И мусорно грязно, только вот мусоровозы по этим улицам не ходят.

Тиски решений, где взвешивает с немецкой педантичностью насколько может ранить человека слово… Правда неприятна. Несмотря на то, что у каждого своя. Ложь, она плюс к карме накидывает и человеку даже и приятно. Похвалить платье той, над которой насмехаются и презирают уже не за глаза, а по ним? Насмешка, ложь, но от неё зависит помилуют ли тебя и дадут ли автомат по ее предмету. На самом деле, человеку нужен лишь только один автомат. И это автомат Калашникова. И совсем немного честности.

Правда не обязана, в отличие от лжи, держаться в рамках правдоподобия. Поклёп. Ложь требовательна, как женщина, жаждущая внимания, но она учит слышать «да» в нет и в «остановись» продолжай. Она искажена в своём преследовании цели. Каждый говорит то, что говорит, но слышит это любой абсолютно по-разному. Правда неудобна.

Говоришь «Мне плохо» и тебе отвечают, что рады, что ты в порядке и так ты учишься скрывать эмоции, врать, говорить что удобно и когда удобно. Я предал все во что верил и даже немного себя. Не говоря о тебе. Мне слишком на тебя все равно, даже если ты не даёшь мне спать по ночам и мне приходят от тебя уведомления в «Твиттере». Я слушаю, но слышать не хочу и это проще. Порой надо закрыть глаза, уши и ничего не видеть и не слышать в упор. Я чищу зубы спиртом, полоская в правде, так что мыло мне нужно, с ним рот мыть, лучше купи к нему крепенькую бечевку, дорогая. Ложь - антидепрессант на который я подсел из интереса.

Надо смыть с себя весь этот день в ванной. Почему-то не ощущаю себя грязным, как прежде, где часами мог мотать на сломанный счётчик воду. И завтра не будет хуже. Только шрамы старые рубцами иногда напоминают о жестокости правды.

А знаешь, врать - это высшее в мире искусство. Не каждому дано врать так, чтобы вранье воспринимали за правду. Минус, конечно, есть, что твою правду могут принять за ложь, но так как никто правдой не интересуется и она никому не нужна, то можно даже и не волноваться. Кто-то врет, кто-то верит в это вранье и всех все вполне устраивает. Горские слова зачастую тихо стреляют. Предохранитель спущен всегда.

Пусть люди обманывают. Пусть люди обманываются, если им так хочется, ведь так сахарно верить в чудо, а не знать, что банальность пресна. Я не верю никому давно. Даже порой себе самому. Искусство искушённого искусительно.

А мне почему-то совсем перестали врать. Да и не «почему-то», а вполне понятно почему.