Солнце

Подмороженный мартовский снег  тревожно хрустел под тяжелыми шагами. Он шел мимо старого щербатого забора, мимо серых сваленных бревен, мимо полуразрушенного замшелого колодца, спрятавшегося в разросшихся кустах. Вернее он не шел, а тащился, еле переставляя ноги.
     Солнце, за его спиной, сплющенным шаром висело над горизонтом, в багрово-оранжевом отсвете неба.
     Миновав полянку, он вышел на проселочную дорогу, как-то беспомощно остановился и посмотрел на ее дом – голубенький, с белыми резными наличниками, с аккуратным крылечком и колокольчиком над дверью. Сколько раз он стоял вот так  в  сумерках и ждал, когда в окнах вспыхнет свет. Пытаясь уловить за занавеской ее силуэт, и не решаясь войти в дом.
     Теперь же окна были холодны и  мертвы. Она уехала.  И уехала навсегда, а он так ничего и не сказал ей. Запрокинув голову, он нервно оттянул ворот свитера. Грудь жгло огнем, сухие горячие глаза не остужал даже морозный мартовский воздух. Ему хотелось выть и кататься по земле, чтобы хоть чем-то унять саднящую рану в сердце, хоть чем-то заглушить ядовито-острую ревность – ноющую, нестерпимую, как обжигающий кипяток.
   И вдруг окна ожили, засветились оранжево-желтым огнем, наполняя дом силой, светом и чем-то маняще необъяснимо-таинственным. Что-то сказочное, томительное сплелось кружевом из золотой пыли заката и тонкой, прозрачно-серой вуали мартовских сумерек – окутав, одурманив. «Вернулась!» - пронеслось у него в голове. Сердце ухнуло и заклокотало где-то в горле. Горячая волна прошла от головы до ног. За секунду все обрело и смысл, и значение, и даже бешеным кино пронеслась в сознании целая будущая жизнь. Теперь-то уж он не отступит…
     Но, внезапно, страшная догадка вонзилась в его мозг  тысячами маленьких иголочек. Это же закатный отблеск неба отразился в мертвых стеклах окон. Изморось прошла по его затылку, спине, сердце заныло, засвербило,  грудь сдавило чем-то страшно тяжелым. Невыносимая дурнота  подступила к горлу, он закрыл глаза и сглотнул. Не хотелось поднимать веки, и внутренним взором увиделась чистая большая комната, где она бесшумно скользила от серванта к столу, ставила на стол блюдца и чашки, разливая в них душистый травяной чай. И так мило сердцу  было смотреть на тонкие руки, на золото  волос, на искры зелено-карих глаз…
      На несколько секунд он забылся, окунаясь в теплое марево своего видения, но неотвратимость действительности хлестнула его своей жестокостью и бесповоротностью, приводя в чувство. Он стоял на слабых, ватных ногах, не зная, куда и зачем ему теперь идти…
     А сумерки, еще прозрачные, поглощали золотую пыль заката, медленно набирали силу - окутывая дом, дорогу, гася оранжево-золотые всполохи на оконных стеклах, укрывая горизонт, с зубчатой полоской леса на угасающем медово-красном, закатном небе.

2016 год. Весна. Мос.обл.