Глава 12 Что вспомнил паломник

   Святейший в очередной раз читал шифрованное письмо, и с каждым разом в душе его нарастала тревога. По секретному посланию он понял, что рыцарь тайного дозора Иохим Пейн, нашел Божий Завет и держал его в руках, но  похитить Завет не смог, он надежно охраняется. И если рыцарь попал под подозрение, жизнь его теперь в опасности,  он покинул храм Ионы, и сменил внешность, поэтому и обратился к паломнику под видом амея, и видимо под этой маской и живет в городе. Он ждет помощи, и помощь надо посылать немедленно, но кого?  Обученные рыцари тайного дозора  разосланы по королевствам и дальним храмам, где несут службу, упреждая спесивых правителей от вражды с соседями, следят за попытками заговоров и выведывают тайную ересь, которая  как чума изредка вспыхивает то там, то здесь. Церковь через свой тайный дозор охраняет мир ромбидов и несет искры веры другим народам. Новый выпуск обученного тайного дозора будет готов только  через год. Они прошли большую часть обучения, но еще далеко не все, и не прошли главного испытания. Кого же послать на помощь, а посылать надо как можно скорее. Так размышлял Святейший, пребывая в некоторой даже растерянности,  на которую он по сану не имел права.  Сомнения решил приход паломника, брата Томазо. Когда Святейшему сообщили, что паломник просит аудиенции, он спросил сам ли паломник хочет прийти и есть у него на это силы.  Посыльный ответил, что брат Томазо, пришел сам и ждет за дверью. Святейший велел звать немедленно. Томазо вошел, опустился на колени, Святейший позволил встать и приблизиться, спросил:
- Как твое здоровье, брат Томазо, оправился ли ты после болезни?
- Благодарение Богу, я почти здоров, еще два-три дня, и, я думаю, все силы вернутся ко мне. Я пришел к тебе, Святейший, как ты велел, если что-либо вспомню еще. Я вспомнил. Не знаю, важно это или нет, но вот, что я вспомнил. От того амея, который передал мне письмо, сильно воняло псиной, хотя никакой собаки поблизости не было.
Святейший задумался, а Томазо, опасаясь, что Святейший сомневается в его словах, продолжил:
- Я это хорошо помню, а когда он удалился, запах ушел вместе с ним. Я тогда еще подосадовал, что пропахшие псиной амеи мешают спать. Но когда на следующий день посмотрел письмо, понял, что дело серьезное и требует исполнения.
- В какое время ты читал письмо?
- Утром, когда проснулся.
- Видел ли кто-либо, что ты читаешь письмо?
- Не знаю, по крайней мере, никто из наших меня об этом не спросил.
- А кто-либо из чужих, не было ли кого поблизости?
- Поблизости чужих никого не было. Хотя амеи в порту несмотря на раннее утро конечно уже были…
- А что было потом?
- Потом я положил письмо обратно в потайной карман и больше не вынимал.
Святейший опять задумался, и тут само по себе пришло единственное решение, он спросил:
- Смог ли бы ты узнать этого амея, если бы опять увидел?
- Да, я его хорошо запомнил.
- А  хватит ли твоих сил,  опять вернуться в Святую землю, чтобы найти этого амея?
Томазо растерялся, он совсем не ожидал такого поворота дела. Но его призвал сам Святейший, а любую просьбу Святейшего  ромбид сочтет за великую милость и пожертвует всем, чтобы ее выполнить.
- Я готов исполнить все во имя Святого ромба.
- Тогда будь готов вновь отплыть в Святую землю. Оставайся при храме, скоро тебя известят. И напиши родным, только не упоминай про Святую землю, просто я призвал тебя по надобности церкви. Письмо отдашь мне, я и отправлю. А теперь иди, да пребудет с тобой Бог.

   Далее Святейший вызвал наставника кулы тайного дозора и имел с ним долгую доверительную беседу. Наставник должен приготовиться отбыть в Святую землю на помощь своему  соратнику Иохиму Пейну.  С собой следует отобрать пять лучших учеников, которые вместе действуют умело, и в одиночку не растеряются. А еще взять с собою недавно  прибывшего паломника франка Томазо, который помнит Иохима Пейна в измененной  внешности. Быть готовыми отплыть в ближайшие дни, как только будет найден подходящий корабль. По прибытии право беспрекословной власти передать Иохиму, и самому также подчиниться. Иохима ни о чем не расспрашивать, только исполнять его указания. То, что они добудут, везти в тайне, особенно от команды корабля. Самим плыть под видом простых слуг, только ему, наставнику, под видом купца. С собою взять оружие, но использовать его  в крайней необходимости.  По ходу плавания обучиться морскому делу и уметь заменить матросов и даже капитана.  Вооружиться достаточно и быть готовыми вступить и в схватку с пиратами, и с погоней, если таковая вдруг появится. Более же всего заботиться о том, что добудет брат Иохим, и спасти его добычу во что бы то ни стало.
Затем Святейший призвал настоятеля и казначея храма и поручил быстро найти и нанять купеческий корабль, корабль пусть небольшой, но прочный, не старый, главное, быстроходный. О цене найма не скупиться, но присмотреться к команде, и тех матросов, которые покажутся ненадежными, приказать убрать. Качествами же ненадежности считать, в первую очередь, болтливость, хвастливость и чрезмерную веселость, а также чрезмерную угрюмость. Оставленную команду перед отплытием привести в храм для покаяния и наставления. Сроку на все Святейший определил в три  дня, но чем  быстрее, тем лучше.

   На второй день была нанята двухмачтовая шхуна, которая неделю назад прибыла  с северо-восточного берега моря, что рядом со Святой землей. Капитан, он же владелец судна, вначале отказался, но потом не устоял перед высокой ценой найма. К концу же дня капитан представил команду, прибыли все десять человек, половина из них была пьяна, но на ногах держалась. Из пьяных выделялась троица шумных дружков, которые все норовили горланить песни, невзирая на то, что рядом было духовное лицо высокого ранга. Казначей велел капитану утром опять собрать команду и быть всем трезвыми, а настоятель поведет их в храм для покаяния и наставления. Затем, настоятель побеседовал с капитаном о матросах и попросил шумных пьяниц с собою не брать, на что капитан ответил, что и сам бы рад от них избавиться, но семь человек команды на такое дальнее плавание мало, а новых найти нужно время. Настоятель убедил, что помощники будут, на том и порешили.

   Утром капитан с семью матросами прибыли в храм. Но, чуть погодя, следом пришли и вчерашние горлопаны и, поняв, что капитан не продлит с ними контракт, попытались подбить и остальную команду не подчиняться. Троица до утра не протрезвела,  поскольку ночью продолжала пьянствовать, и учинила изрядный шум. Казначей немедленно вызвал храмовую стражу, которая скрутила пьяниц и тут же воздала им укоризну. Остальные матросы, поначалу пытавшиеся защищать дружков, отступились. После чего казначей сказал, что если кто  не согласен, пусть тоже остаются, плавание будет нелегким, за что и обещана большая плата. Матросы смирились.
 
   Днем на шхуну погрузился купец с шестью слугами. Из них пятеро были молоды, среднего роста и внешне неприметны, и только один значительно старше – высокий, худой, с рыжеватой бородой. Все слуги были молчаливы и не ответили на веселые и одновременно хамские приветствия  матросов. Матросы радовались тому, что слуги будут их помощниками,  они заранее хотели показать свое превосходство, но это не получилось. Сам купец отличался от своих молодых слуг только возрастом и одеждой, слуги были одеты в холщевые распашные поддевы и короткие, ниже колен штаны, на головах соломенные шляпы, на ногах – сыромятные сандальи. Купец был одет в обычную для его профессии накидку с меховой оторочкой и шелковое трико, на голове – берет, на ногах лаковые башмаки. Еще на груди купца висела серебряная пластина со знаком святого ромба, что означало его принадлежность к храмовой гильдии. Купец загрузил на судно более пяти дюжин ящиков и вьюков. Слуги все погрузили сами, не попросив помощи матросов, что матросам не понравилось – они рассчитывали получить плату за помощь в погрузке. После погрузки слуги собрались кучно на палубе для молитвы, купец приказал и матросам молиться. Матросы вначале заартачились, поскольку как все люди морской профессии не были набожны  и вспоминали о Боге только в минуты опасности, к тому же купец был для них только наниматель, на корабле распоряжался капитан. Но купец повторил просьбу, и, хотя не повышал голоса, многим матросам стало не по себе, и они покорно встали на колени. Вместе со всеми молился и капитан.
 
   Еще не кончилась молитва, как к судну подошли настоятель с монахом и двумя послушниками. Они подождали окончания молитвы, а затем попросили купца сойти на берег. Здесь настоятель передал просьбу Святейшего испытать монаха Венедикта и, если тот окажется достойным, взять с собою в плавание. Купец отозвал монаха в сторону и повел с ним тихую беседу.
- Зачем ты хочешь плыть с нами?
- Хочу совершить подвиг во имя Святого ромба.
- Знаешь ли ты, куда мы плывем и зачем?
- Знаю, я догадался, в Святую землю за письменами самого Бога.
Наставник кулы на миг растерялся, второго не знал даже он. Но не показал своего удивления и сразу же без паузы задал следующий вопрос:
- На чем двои догадки?
- Я первым встретил брата Томазо, который сейчас с вами, и он первому мне сказал слова, переданные ему братом Иохимом «знаю, видел, читал».
- Владеешь ли ты мечом?
- И мечом, и луком, как любой дворянин. Просто я последний, пятый сын рода Микелинов, потому вынужден был стать монахом.
- Значит, тебя тяготит  духовная служба?
- Нет, я принимаю волю Бога как есть, но душа просит подвига.
- Почему за тебя просит сам Святейший?
- Я сказал ему то же, что и тебе.
- А знаешь ли ты, кто я?
- Догадываюсь, ты старшина тайного дозора, а твои слуги – рыцари тайного дозора.
- А чем же, ты думаешь, можешь быть нам полезным?
Венедикт ответил сразу, будто давно ждал такого вопроса:
- Надеюсь, своей догадливостью, и в остальном я постараюсь быть не хуже твоих учеников.
Наставник непроизвольно улыбнулся.
- Хорошо. Но учти, по закону тайного дозора я могу убить тебя в любой момент, если ты сделаешь не то, что нужно. Ты будешь исполнять только мою волю, или даже волю моих учеников, если так случится.
- Я готов.

   На шхуну они вернулись вместе. Купец сказал капитану, что это его седьмой слуга, которого настоятель все-таки отпустил. После этого уже семеро слуг опустились на колени для молитвы, и матросы сделали то же самое, хотя их уже никто не принуждал.  По окончании молитвы купец дал знак капитану, капитан подал команду, матросы подняли паруса, и шхуна под вечерним бризом неспешно отчалила.
 
   В это же время в храме началась всенощная служба для ниспослания  путникам спокойного моря и попутного ветра. И далее в течение недели в главном храме, резиденции Святейшего, и ближайших храмах, куда доскакали гонцы, велась та же служба.