Как Дружок пропал и нашёлся

Несколько дней я не могла найти Дружка. Когда в очередной раз обошла окрестности ветклиники и поняла, что маленькое чудо не произошло, я почувствовала такое опустошение! Мне ничего не хотелось. Или хотелось только убежать из этого мира, больше никому не доверять, ни с кем не дружить, ни к кому не привязываться. Стать одиноким волком...
"Да, Дружок - не моя собака. Но я успела привязаться к нему. А теперь у меня будто сердца кусок вырвали, - думала я. - Ну почему, ну почему?!! Что с этим пёсиком произошло?" Я хотела зайти в ветклинику и спросить об этом, но было как-то боязно, и я не зашла...
Небо потемнело, и началась гроза. Дождь застучал по крышам и асфальту, зашелестел по листьям. "Снова небо грустит вместе со мной", - подумала я.
Тем вечером я решила, что назавтра всё-таки непременно зайду в ветклинику и спрошу. "Я подойду с каким-нибудь обычным, нормальным вопросом, вроде "Сколько стоит у вас коту когти постричь?", - придумывала я. - Или про прививки спрошу. А потом про Дружка. Как бы просто так, мимолётом..."
Мне нужно было знать, что с ним. Я не могла жить в этой ужасной неопределённости. "Мне нужно хотя бы знать, что написать в своём ужасно грустном и трагическом стихотворении про Дружка, которое обязательно скоро родится на свет", - горестно думала я.
Наутро я отправилась в ветклинику спрашивать про Дружка. Лил дождь, поэтому я шла под зонтиком. По улицам текли ручьи. Когда вошла в ветклинику, я поразилась: там столько дверей! На втором этаже сама ветклиника. Там несколько кабинетов ветеринарных врачей, но спрашивать что-либо, казалось, не у кого, разве что если зайти в какой-нибудь кабинет без очереди под предлогом "Только спросить!". На первом этаже регистратура и дверь в государственное предприятие "Фауна города" или, проще говоря, в "усыпалку".
"Наверное, в регистратуре и спрошу!" - решила я. Тут в ветклинику вошла какая-то бабушка и спросила: "Девочка, а где тут кота забрать можно?" "Не знаю, - пробормотала я. - Сама тут в первый раз". Бабушка прошагала в регистратуру, долго о чём-то беседовала с женщиной, дежурившей там, потом эта женщина повела её в "усыпалку".
Пока работница регистратуры разбиралась с бабушкой, я читала на стенде правила посещения ГП "Фауна города": "Несовершеннолетние без родителей не допускаются. Гладить животных запрещено. Находиться в комнате эвтаназии, присутствовать при данной процедуре запрещено". "Ещё бы..." - подумала я. Сердце у меня бешено заколотилось.
Тут из служебного помещения по соседству с регистратурой вышла какая-то женщина в белом халате. "Простите, а сколько у вас в ветклинике кота кастрировать стоит?" - выпалила я. "Это Вы на втором этаже спросите", - ответила она и указала мне на лестницу, по которой я уже поднималась. "А можно ещё вопрос? У вас тут на улице собака была... А сейчас её нету. С ней всё хорошо?" - наконец осмелилась я. "Да, это наша собака. Она уже очень старенькая. Сейчас отдыхает, гулять не выходит", - сказала женщина. "Понятно, спасибо!" - поблагодарила я и радостная выбежала на улицу.
"Значит, с Дружком всё в порядке! Как же я рада за него! Конечно, в старости тоже радостного мало, но это естественный процесс. Тут ничего не поделаешь, все стареют. Может, Дружку и недолго жить осталось, но это далеко не так грустно и обидно, как если бы он был молодой, и с ним случилось что-нибудь плохое", - думала я. Не верить женщине в белом халате у меня не было никаких оснований. Я и сама думала о том, что, возможно, Дружок уже старичок. Это было по нему достаточно заметно. "Возможно, ему сейчас нехорошо. А может, просто... В старости никто не становится крепче и жизнерадостнее день ото дня, а совсем наоборот. Возможно, мы ещё увидимся с Дружком. И я буду очень этому рада, и он тоже. А если и не увидимся - что ж, это его право. Главное, что пёсику, видно, есть, где отлежаться. И есть кому его покормить, - размышляла я. - Моё стихотворение о нём совсем не будет трагическим. Но и плясать, прочитав его, тоже вряд ли кому-нибудь захочется. Это будет стихотворение о старой собаке, написанное с любовью к ней и ко всему живому".
Как хорошо, что я всё-таки зашла в ветклинику и спросила! Как хорошо, что Дружок оказался жив! Оторванный кусок моего сердца вернулся на место. Мне больше не хотелось становиться одиноким волком. Я осталась такой же девочкой-кошкой, как и была. Я всё та же...
Когда после этих приключений наконец встретилась с Дружком, я долго сидела с ним, положив руку ему на шею и глядя на старые яблони, растущие за лужайкой. Мы слышали горестный лай собак, доносившийся из "усыпалки", Дружок водил ушами, а я говорила: "Бедные зверюшки! Наверное, тебе их тоже жалко и даже ещё больше, чем мне, ведь они такие же, как ты... Эх, и почему бы им не жить хотя бы так, как тебе? Почему так?" Я вздыхала, переводила взгляд на Дружка и просто радовалась тому, что он живёт... И я живу... Тому, что мы сейчас сидим на траве.
Именно здесь. Именно сейчас. Когда ты держишь чью-то большую лапу, мысли о том, что там ещё есть в этом безумном мире и что будет дальше, на время отступают.