Наш разговор с дочерью

    Женщина лет сорока четырёх смотрела в окно, за которым плакала и грустила погода. Но, не смотря на серость и беспросветность на небесах, и на то, что не было никаких признаков на улучшение, она намурлыкивала себе под нос весёлую мелодию. Порой мотив был просто ужасен и ей приходилось подбирать несколько вариантов. Занятая нелёгким, но творческим делом, она не услышала, как в её комнату вошли.
- Ма, почему ты всегда счастливая? - спросил ребёнок, подойдя и обнимая её.
    Улыбнувшись, та завела руку назад и взлохматила волосы чада, любуясь в отражение стекла, как её девочка морщится.
- Просто с недавних лет я следую убеждению: «Если ты хочешь  быть счастливым, живи так, как велит твоё сердце и, веря во что-то, стремись это осуществлять, выкладываясь по полной». Раньше я жила придерживаясь другой логики: «Если ты хочешь получить что-то взамен, отдай равноценное тому, что ты хочешь получить». Это то, во что я верила когда-то. Но люди, которых я повстречала на своём пути, научили меня многому и одно из них: «Отдавай всегда больше, чем получил от кого-то». Даже если ты не знаешь, чем закончится ваши отношения с этим человеком. Не знаю как у других, но я чувствую спокойствие и радость на сердце, когда так поступаю.
    Лада потёрлась о щёку матери, выражая свою гордость и одобрение её образом жизни, и произнесла:
- Не знаю, что могут подумать о тебе другие, но для меня эта позиция забавна и интересна.
- Я рада, что ты не считаешь её смешной или глупой.
- Это не смешно. Так я думаю, - отозвалась девушка и скорчила рожицу.
- Это правда, которую не все могут принять. Не сумев этого сделать, люди не могут дальше духовно расти.
    Мария Дмитриевна тихо, не для дочери, а для самой себя озвучила: «В конце концов, урок без боли не усваивается… но пройдя через неё, и сумев преодолеть, не оступившись от своей веры и убеждений, ты можешь получить закалённое сердце». Губы растянулись в улыбку, и женщина выдохнула решительно:
- Металлическое сердце.
- Даже если с нами нет больше папы, я рада, что ты не стала себя разрушать,  ведь я так боялась, что ты можешь погрузиться в горе, и не пожелаешь из него выходить. Я бы не смогла бы тебя из него вытащить собственными силами. И для тебя всё бы кончилось. А я продолжила бы жить с опущенными руками.
    Мария Дмитриевна вздохнула.
- На самом деле, всё, что ты только что сказала, могло быть правдой, но славу Богу этого не произошло. Поэтому будем жить в нашей действительности, и не будем хвататься за страх того, что с нами не произошло, - спокойно произнесла она, и развернулась к дочери лицом.
    Смотря в родное лицо доселе не знавшее, что такое морщины, Лада провела рукой по волосам матери, ощущая приятную мягкость и, смотря на пряди светло пепельного цвета, произнесла:
- Как же рано ты постарела, мама, - и от сознания этого, сделалось больно.
- Мы молоды, пока душа остаётся таковой, а тело быстро изнашивается и стареет, - спокойно ответила та, смотря на свою девочку живым и не потускневшим взглядом.
    Дочь усмехнулась своим невесёлым мыслям, и чуть прикусила губу, ничего не сказав на это. Сейчас, глядя на ту, что подарила ей жизнь, Лада переживала сильные чувства в себе. Но, несмотря на это, выражение её лица оставалось всё тем же, внешне нетронутыми никакими эмоциями. Спокойное, и будто навсегда застывшее. Но материнское сердце не обманешь, оно всё чувствует, и уже наперёд догадывается, что ребёнка его тревожит и заботит.
    Искренне переживания за кого-то не могут не тронуть. Мария Дмитриевна, прижалась лбом к челу дочери и произнесла:
- Не переживай за меня, моё Доброе сердечко. Я у тебя сильная, и всё ещё могу побороться за себя.
    Уголки губ, слегка приподнялись, и…
- Мама, вместе мы совсем справимся, правда же?
- Конечно, если не будем всё время зацикливать себя на том, что с нами происходит  что-то, что уже нельзя изменить и оно не в наших силах. Борись, пока можешь, и отступи и прими то, что уготовано тебе. Когда понимаешь, что это дано тебе либо на погибель, либо в усмирение характера твоего, а значит во благо.