Ливень

-У-у-у-у! - сначала прерывисто, а затем нескончаемый гул в три голоса. – Мы привидения!

По длинному коридору мимо Оконникова, который направлялся в комнату с диваном, где все уже было готово: и собственно диван, и открытая книжка на столе - проскользнуло чудище под покрывалом, накинутом на Варю, Толика и Халиля.

Варя – молодая женщина, мама Толика, мальчика семи лет. Халиль – его двоюродный брат. Ему только четыре.  Для него Толик – большой авторитет, что видно по тому, как он его копирует, подражая ему во всем, из-за чего нередко слышно, как, разговаривая между собой, Оконников и Тамара Андреевна сокрушаются по поводу тех или иных слов, которые тот уже успел у него перенять.

-Положите покрывало на место, - командует Тамара Андреевна.

Оконников, который взял книжку, но ничего не успел из нее прочитать, только, пробежав глазами по странице, сказал мысленно: «Вот здесь. Вот здесь я закончил», - услышал, что за дверью загудели еще громче.

-У-у-у! – это уже гудели Толик и Халиль.

-Можно тише, - громко, но без крика, сказала Маша – мама Халиля. Она в комнате напротив и будет жить с Халилем у Оконниковых июль и август, а затем уедет к себе домой. У них дома сейчас очень (невыносимо) жарко и к тому же «некому смотреть за ребенком». Поскольку отпуск на два месяца Маше никто не даст, то она работает на удалении.

-Давайте. Бабушка ругается, - сказала Варя и отобрала у мальчиков покрывало.

Толик вбежал в комнату, где сидел Оконников и схватил со стула плед.

-Куда? Куда берешь?! – крикнул Оконников.

-Халиль! Мы приведения! – кричит Толик и пробует накинуть на себя плед.

-Кто? - спрашивает из-за двери Оконников.

-Мы приведения, - слышит он в ответ.

-Дураки вы, а не привидения.

-Дай сюда покрывало. Это не тряпка, - Тамара Андреевна отбирает у Вари покрывало и стелет его на диванчик в коридоре.   

Еще минуты три продолжается топот и «у-у-у!», уже с пледом.

Оконников читает книжку.

-Толик, хватит. Толик! – кричит на Толика Тамара Андреевна.

-Ну, надоело же: «Толик, Толик». Один раз скажи, - слышно, как возмущается Маша.

Тамара Андреевна с пледом заходит в комнату, где сидит Оконников, и, сложив его, кладет его на стул:
- На улице с одной стороны темно, а с другой светло. Неизвестно, будет дождь или не будет.

Она вышла.

Слышно, как Вася – муж Вари по телефону рассказывает ей о курсах по 1С: то-то и то-то.
 
-Зачем ему курсы? Это уже не первый раз, когда он за них платит деньги и не учится, - вставила свое слово Тамара Андреевна.

-Ну, сколько уже можно лезть в чужую жизнь? Что считает нужным, то пускай и делает, - опять не выдержала и сказала Маша.

После Тамары Андреевны в комнату с воем: «У-у-у!» - на голове непрозрачный полипропиленовый кулек с отверстием для глаз, вбежал Толик.

-Толик, ты мне уже надоел, - нервно сказал Оконников. - Он уже сходит с ума. Всегда к вечеру так. Не пора ли ему домой, - и вклинившись в разговор между Варей и Тамарой Андреевной, добавил:"Я ведь тоже ездил, пытался".

-Но ты не тратил деньги, - заметила Тамара Андреевна.

-Пусть пробует, а то на старости лет скажет, что помешали, - воспользовавшись поддержкой Оконникова, сказала Варя.

-Если б он стремился в профессора, а то…

-Пусть стремится.

-Мозгов не хватает стремиться.

-Как все это надоело, - произносит Оконников.

-Ты не хочешь за нами прийти? - спросила в телефон Варя.

Оконников вышел во двор. С той стороны, где уже потемнело и откуда ждали дождя, гремело, конечно, это не сравнимо, но было так, как будто где-то в захолустном городке, о котором мало кто знает, может, слышал что о нем, на станции, где на платформу, на которой  всего-то пассажиров шесть человек, из которых двое детей, приходит скорый поезд.

«И все же будет дождь», - решил Оконников и вошел в дом.

-Он сказал, чтоб шли сами, - сказала ему Тамара Андреевна.

-Хорошо, я отвезу. Пускай подождут, - сказал Оконников.

Теперь в доме стало темно, а когда они вышли на крыльцо, то и возле дома.

Они ехали в машине: Оконников, Варя и Толик. Им встречались машины с включенными фарами, из-за чего Оконников нервничал: «Идиоты. Будто ночь», - и принципиально не включал свет. Когда они свернули на улицу, которая вела к дому Вари в глухом переулке, по тротуару, прихрамывая, спешил Вася с большим черным зонтом в руке.

-Папа! – крикнул Толик.

-Куда я его возьму? – рассердился Оконников и остановился.

К машине подбежал Вася. Он увидел, что заднее сидение разложено и сесть некуда. «Ладно. Езжайте», - сказал он.

Когда они были на месте и Оконников, высадив Веру и Толика,  разворачивался под старой яблоней у соседского гаража, на крышу машины посыпались яблоки. Вот на стекло упала первая капля дождя и, оставив след, сбежала по нему вниз. А затем и вовсе машина врезалась в стену воды. Здесь он включил свет и уже ехал осторожно, стараясь держаться дальше от деревьев, которые ломал ветер, бросая ветки на дорогу.

Перед воротами он вышел из машины и тут как будто на него вылили несколько ведер воды. Тамара Андреевна ждала его на крыльце с зонтом.

-Маша сказала, чтоб я вышла с зонтом.

-Поздно.

Через пять минут он опять сидел у себя в комнате на диване. Дождь все еще шел, не так, чтобы сильный,и все же. Слышались удары капель по стеклу и железным отливам. Они стучали, как колеса вагона. Оконников представил, что едет на поезде. И тот несется куда-то в какую-то непонятную ему ночь. От сознания того, что «непонятная», но даже не поэтому, а из-за горьких сомнений о том будет ли желанная заря такой, какой она мечтается, - на душе было нехорошо, муторно.