Рассказы бывшего заключённого 5. Дурдом и жвачка

Наступил 1973 год. Я учился в седьмом классе, если это можно было назвать учёбой...

В тот году мы с Лёшкой Шадриным пронюхали, что в кинотеатре “Мечта”, можно смотреть фильмы бесплатно, причём сколько хочешь. Потолок в кинотеатре был подвесным и заканчивался прямо перед экраном. Стоило лишь пробраться на чердак, пробежать по боковым трапам и осторожно, чтобы не наделать шуму залечь у обрезанной кромки потолка. Ты практически в зале, только вверху, можно даже свесить голову и видеть в первых рядах скучающих зрителей.

Кинофильмов можно смотреть сколько хочешь, пока не стошнит ибо в кинотеатрах сеансы всегда повторяются через каждые два часа, и редко следующий фильм будет другим. Но это нас не пугало, единственный минус - экран очень близко, от этого возникала иллюзия вытянутых лиц на экране.

Обычно вместо того, чтобы с утра идти в школу, я забегал к Алексею домой. Родители его раньше шести вечера домой не возвращались. У него были очень демократичные предки, даже разрешали курить и покупали ему сигареты, а по праздникам и стопкой водки могли побаловать мальчугана.

Поговорив о том, о сём, выкурив по сигарете, мы бежали к автобусной остановке, садились на 164 автобус, пару остановок и ты в Москворечье, ещё пять минут ходу и вот она цель - “Бесплатный кинозал” для прогульщиков школы. 

С задней стороны кинотеатра, к стене здания примыкала пожарная лестница, нижняя часть которой была заколочена досками, чтобы любопытные не лазили на крышу. Но разве это преграда?
Я подсаживал Лёху к себе на спину, он цеплялся за лестницу, подтягивался, а затем встав на небольшом кирпичный выступ, подавал мне руку.

Преодолев подъем по внутренней стороне лестницы, упираясь спиной в стену здания и осилив заколоченный отрезок, мы без труда поднимались на крышу кинотеатра, где через открытое смотровое окно попадали на чердак.

Обычно в “Мечте” мы зависали по 5-6 часов, убивая учебное время, затем возвращались к Лехе, я забирал свой портфель и как ни в чём не бывало возвращался домой, где меня ждала моя бабуля, чтобы накормить вкусным обедом. Домашнее задание я никогда не делал и на вопрос
- Внучок, что вам задали на сегодня?
Я ей врал:
- Ничего не задавали Бабуля.
Либо говорил, что нужно прочитать, что ни будь из литературы. В этом случае я брал учебник, открывал любую станицу и начинал быстро читать ей вслух, пропуская по три, четыре строки после прочитанной фразы. Я называл это ускоренное чтение, бабушка была безграмотной и ничего не понимала из прочитанного мной.

В советское время жвачка была большим дефицитом….

В те годы я был очень активным, как сейчас говорят гиперактивным или нервным подростком. Мать очень часто лупила меня, причём бывало по принципу, что в руках, то во лбу. Обычно почуяв, что сейчас мне отвесят люлей, я пулей летел в маленькую комнату и забивался под старую деревянную кровать, а тем временем матушка безуспешно пыталась извлечь меня из под кровати, тыкая шваброй в проем между кроватью и полом.

Я же тем временем начинал ковырять пальцем нос, до первой крови, нос у меня был слабым и за минуту, другую, появлялась кровь и сразу после такой экзекуции я выползал из под кровати и жаловался.
- Мам, у меня кровь из носа пошла...
Не забывая при этом пустить слезу.

Такой трюк был придуман мною давно, с четвёртого класса. Мать обычно завидев кровь, сразу менялась, злость проходила и меня отпускали гулять.
Но частые кровотечения насторожили моих предков, мама отвела меня к невропатологу в детскую поликлинику.

На приёме у врача я опять немного схитрил и рассказал, что в деревне, один раз проходя торфяные болота увидел чёрта и тем самым сам себе подписал приговор. Меня поставили на учёт с диагнозом психопатия, а ещё внутричерепное давление. Но это было ещё в четвёртом классе, тогда по наставлению врача меня определили в летний санаторий в Сокольниках, для детей нервного типа.
 
Второй раз уже в семьдесят третьем, по рекомендации врача меня положили в детскую дурку, по моему это было где-то на Преображенке. Это был настоящий детский дурдом.

В больнице я пролежал около 40 дней, слава богу, что не попал на буйную половину, где лежали реактивные больные, мычащие по ночам, взрываясь гневными припадками. Реактивные лежали и в нашем отделении, но были они безобидными. Некоторые подростки издевались над ними, а бывало отбирали сладости принесённые родственниками.

Конечно меня в этот момент мама баловала, приезжала каждые выходные, приносила бутерброды с икрой и севрюгой, а я каждый раз умолял её забрать из этого мерзкого места. Меня никто не обижал, я сам мог кого хочешь обидеть, но дни тянулись очень медленно, неприятное сонное состояние от аминазина и исколотая задница после магнезии, рождали во мне глубокую ненависть к этому заведению.

В больнице лежали разные подростки со всей Москвы, у каждого своя судьба, своя история, своя трагедия…

Вскоре я подружился одним парнем с Автозаводской, его тоже звали Вовкой, он был фарцовщиком и промышлял у Гума и хотя ему в то время ещё не было и пятнадцати лет.

Судя по его рассказам он был очень опытным фарцой. Вовка рассказывал мне, что промышляет в основном по жвачке, которой в то время в СССР практически не было. Он выменивал её у иностранцев, в основном у гостиницы Интурист или в Гуме, на офицерские кокарды, купленные тут же рядом в Военторге, по двадцать копеек за штуку. 

В нашей школе в то время тоже продавали жвачку, мой одноклассник Сашка Ермак брал по рублю за пластинку, ментоловой или фруктовой резинки. Благодаря этому Александр имел карманные деньги, да ещё какие деньжищи, для меня по тем временам это казалось целым состоянием.

Мозги у меня работали всегда очень быстро, я сообразил, что дружба с тёзкой сулит мне немалую выгоду и предложил последнему распространять жвачку в нашей школе.

Вовка с радостью откликнулся на моё предложение и заявил, что может отдавать мне по рублю за пачку а сверху уже мой навар.
Предложение было очень выгодным и мы на этом пожали друг другу руки.

После выписки из больницы я с нетерпением ждал звонка от партнёра, но прошло три месяца звонков не было, со временем я смирился, стал думать, что парень просто наврал мне с три короба, пытаясь заполучить вес среди подростков отделения. Но однажды он объявился, позвонив мне домой и мы договорились встретиться на следующий день в нашем районе.

На другой день Вовка рассказал, что после моей выписки он пролежал в больнице ещё три месяца и только-только возобновил работу с иностранцами. В руках у него был  портфель, открыть который напарник предложил мне. Я с любопытством взял портфель, щёлкнул застёжкой и обнаружил что он полностью набит жевательной резинкой. Мои глаза загорелись, внутри саквояжа было не менее пяти различных сортов жвачки. Такого количества жвачки я прежде никогда не встречал, мало того, и в мыслях не помышлял, что её будет так много.

В итоге мы пересчитали все пачки, договорились о цене, я должен был отдать деньги после реализации в течение месяца. Мой друг уехал, а я приступил к исполнению второй части нашего плана.

Вся жвачка была продана мной буквально за две недели, как только в школе узнали, что у меня есть резинка, ко мне на переменах потянулись школьники, оплачивая товар деньгами, выданными родителями на школьные завтраки. И вот у меня на руках огромная сумма, почти 250 рублей, пересчитывая их уже в пятый раз и не веря своему богатству, я мысленно прикидывал, как куплю велосипед для взрослых и буду гонять вместе Лёхой по Ленино Дачному.

Через месяц приехал Вовка, забрал свои деньги и мы договорились о новой встрече.

Но больше он мне не позвонил, уже позже в тюрьме, я сидел с пацаном с Автозаводской, он знавал моего компаньона и от него я узнал что Владимира посадили за фарцу, его давно уже пасли комитетчики. Дома у Вовки при обыске было обнаружено 200 американских долларов и соответственно по законам Советского времени  влепили ему 6 лет усиленного режима.

Ну а я, почувствовав вкус больших денег, решил самостоятельно промышлять фарцовкой жвачки...