Дитя Иезекииля. Часть 3

Из цикла «Смотрящие в бездну»
Рассказ третий

На улице Победы было как никогда безлюдно. Не было ни снующих туда-сюда пешеходов, ни бесконечных верениц автомобилей, ни курлыкающих голубей, спрятавшихся в кронах произрастающих рядом кленов. Не было той оживленности и состоящего из смеси голосов и гула проезжающих машин шума, обычно присущих этому месту. И вокруг было тихо. Слишком тихо. Лишь изредка был слышен доносящийся откуда-то из дворов собачий лай, да еле уловимое шуршание потревоженной ветром листвы кленов. Редкий раз по дороге все же проезжали автомобили, разбрызгивая воду из луж, что образовались после столь продолжительного дождя.

Да, ливший несколько дней к ряду дождь в коем-то веке закончился и иногда даже казалось, что погода наконец прекратила буйствовать и постепенно приходила в норму. На пару часов даже солнце выглянуло. Но не успел народ опомниться, как на место проливным дождям и грозам пришел аномально плотный туман. Час от часу не легче, что называется. Не успели люди порадоваться солнечному свету, как светило снова спряталось за тучи, погружая городские улицы в холод и полумрак.

Создавалось впечатление, что город заснул. Заснул, несмотря на довольно ранний час. Время словно замерло, увязло в этом тумане и гнетущей тишине. Словно заснуло вместе с городом и утонуло в белой мгле средь призрачных силуэтов деревьев, мерцающих теплым светом окон домов, запаха мокрого асфальта и павшей листвы вперемешку с грязью, растворяясь в полумраке и пустоте, во всеобъемлющей и всепоглощающей пустоте.

Лишь один неприметный человек сидел на одной такой же неприметной скамейке и напряженно о чем-то размышлял, вслушиваясь в тишину и созерцая причудливые силуэты кленов, что чернели в белой пелене. Мыслями он витал где-то далеко в заоблачных лабиринтах своего разума, лишь изредка отвлекаясь от раздумий и вглядываясь в туман.

На душе царила тревога. Возможно, виной тому была погода, а возможно и страшные события, что разразились на этой неделе. Страшные кровавые события, взбудоражившие весь город. Не успел народ отойти от серии таинственных самоубийств, как прямо в центре города произошло уже убийство, причем массовое. Что там произошло, он точно не знал, так как произошедшее быстро засекретили. Любая информация об инциденте просто-напросто блокировалась, а все фото и видео материалы быстро удалялись из сети и иных источников. Народ говорил всякое, выдвигая разные версии произошедшего, иногда кардинально отличающиеся друг от друга. Так что собрать из всех этих слухов и домыслов единую картинку при всем желании не получалось. Доподлинно известно было лишь то, что все произошло в некоем офисном здании, адрес которого и название арендовавшей его компании не разглашались. Но была ли связь между самоубийствами и массовым убийством? Не известно. Объединяло эти случаи лишь окутывающая их мистика и жестокость. Какая-то неестественная для людей жестокость.

Человек медленно поднялся со скамейки, разминая ноги. Достав из кармана служебное удостоверение сотрудника МВД, он посмотрел на свою фотографию и медленно проговорил:

-Сдаете позиции, капитан Пантелеев. Теряете хватку.

Он горько усмехнулся. С фотографии на него смотрел будто совсем другой человек – пока еще веселый, с блеском в глазах, любовью к человечеству в сердце и с сильной жаждой помочь всем и вся. В то время он еще улыбался. Но вскоре, насмотревшись всякого на службе, Пантелеев понемногу остыл и умерил пыл. Вера во все светлое и доблестные стремления спасти мир растаяли подобно брошенному в костер кубику льда. В огромный и адски горячий костер, состоящий из криминальных разборок, бытового насилия и заказных убийств, что с каждым днем разгорался все жарче, уютно расположившись под крышей продажных полицейских и коррумпированных чиновников.

Где-то вдалеке каркнула ворона. Пантелеев еле заметно дрогнул и, убрав удостоверение обратно, обернулся. Никого. Улица была абсолютно пуста. Стало в разы тише. Даже собаки за гаражами умолкли. На момент ему показалось, что этот город играет с ним, будто норовя окончательно вывести из равновесия. Еще и проклятый туман действовал на нервы.

Негромко выругавшись, следователь сел на лавку. Мысли его сразу вернулись к недавним происшествиям. Он снова прокрутил в голове всю хронологию событий и попытался еще раз все обдумать. Но вместо конструктивных умозаключений голову вновь наводнили параноидальные идеи, не имеющие никакого отношения к реальности.

Что-то во всем этом пугало его. Что-то неуловимое, зловещее. Следователь всеми силами души хотел докопаться до истины, но внутреннее чутье подсказывало ему, что эта самая истина может оказаться в разы страшнее того, что происходит сейчас. От всего происходящего веяло какой-то паранормальщиной. Пантелеев чувствовал, что за всем этим стоит что-то глобальное и настолько зловещее, что узнай он всю правду, как тут же сойдет с ума. Ни маньяки, ни секта религиозных фанатиков, а что-то иное.

Что-то…

Сверхъестественное? Возможно. Хотя разум убежденного рационалиста и скептика во всю вопил о том, что это всего лишь паранойя.

А паранойя-то за эти пару дней разыгралась не на шутку, усиливаясь по мере получения следователем новой информации. Хотя, по правде сказать, за эти два дня он мало что узнал. В самом начале Пантелеев, как и планировал, по кусочкам восстановил полную хронологию событий до начала самоубийств, по крупицам воссоздал последние часы жизни первых пятерых самоубийц. Ничего подозрительного. Последние часы своей жизни эти люди вели себя совершенно нормально – общались с друзьями, ужинали в ресторанах, смотрели кино. Ничего, что могло бы насторожить.

Но был один факт, от которого у Пантелеева на голове шевелились волосы. Как позже установила судмедэкспертиза, все самоубийства произошли в одно время. Да, в разные сутки, но в одно и то же время – в 2:10 по местному времени. Как по команде. Синхронно. В одну минуту. И это было не единственной странностью. После опроса родственников покойных Пантелееву стало еще дурнее. Убитые горем родственники в один голос твердили, что никаких причин сводить счеты с жизнью у всех пятерых не было. Собственно, как и предполагалось изначально. По их словам, в последние часы жизни ныне покойные как обычно предавались сну у себя дома. Но вот по утру никто из них уже не проснулся и более того – холодный труп каждого из них был найден далеко от своей теплой постели. Более рассказы убитых горем родных ничего не дали, однако Пантелеева заинтересовал рассказ вдовы повесившегося бизнесмена, который самый первый свел счеты с жизнью. По ее словам, проснувшись ночью от громкого стука, она нашла мужа неподвижно стоящим у стены и молча смотрящим в одну точку. У его ног валялся деревянный стул, падение которого и разбудило женщину. Мужчина был одет в свой повседневный черный костюм, в котором его позже и нашли в петле. На вопросы жены он не реагировал, продолжая неподвижно стоять. Через несколько секунд после очередного вопроса супруги он все же обернулся, но, не обращая на нее никакого внимания, направился в прихожую, где обулся и покинул квартиру. По словам вдовы, муж выглядел очень странно – весь взъерошенный, половина пуговиц рубашки были застегнуты в разнобой, как попало. Вторая же половина была расстегнута вовсе. Галстук висел как-то криво, ширинка расстегнута, а пиджак небрежно свисал с одного плеча. Словно он одевался во сне. И по словам вдовы так и было. По ее словам, в это время его глаза были закрыты, а при ходьбе он пошатывался, собирая по пути все углы и уронив еще один стул. И не успела супруга что-либо подумать, как услышала доносящийся со двора звук заводящегося двигателя их машины.

Только вот вопрос – как самоубийца доехал до места смерти спящим и при этом никуда не врезался? И не заезжал ли он еще куда-нибудь?

Быть может, виной всему массовый психоз? Вспышка лунатизма с примесью безумия? Вероятно, но увы, показания родных других самоубийц следствию ничего не дали, так как в это время те крепко спали и не были случайно разбужены, как в случае с бизнесменом. История вдовы же доставила больше вопросов, нежели ответов.

И да, при жизни самоубиенных ничего не связывало. Пантелеев все перепроверил пять раз. Никакой связи. Никаких случайных встреч, мимолетных переписок или иных пересечений между жертвами следователь не обнаружил.

Примерно так выглядела картина произошедшего в первых пяти случаях. А вот с шестым все было гораздо интересней. Изувеченное тело Яковлевой было найдено абсолютно голым, с признаками страшных пыток. Чуть по одаль поисковые собаки обнаружили одежду покойной. В кармане были найден паспорт, по которому, собственно, и была установлена личность, пара чеков из закусочных, несколько мятых бумажных купюр и потертых монет на общую сумму шестьсот тридцать два рубля три копейки и главное, что поразило практически всех – билет на поезд. И судя по нему, самоубийца приехала из Омска, находившегося за полторы тысячи километров от места ее смерти. В Омске же, если верить штампу о прописке, Яковлева и проживала.

Вот это уже отдавало полным идиотизмом и бессмыслицей. Бессмыслицей с легким привкусом безумия. То есть она ехала только для того, чтобы покончить с собой? В такую невообразимую даль, в совершенно незнакомый город, где, как показала проверка, у усопшей не было ни друзей, ни родных. Просто, чтобы покончить с собой? Совершить какой-то только ей известный ритуал? Или это все-таки убийство? Сумасшедшей Яковлева не была, что и подтвердили полученные из Омска документы и выписки из медкарты. Хотя Пантелеев больше склонялся именно к версии сумасшествия, даже несмотря на то, что она опровергалась документально.

Что же касалось найденного на месте происшествия таинственного исписанного нечитабельными иероглифами листка, который так и наводил на ту самую версию о сумасшествии, то тут у Пантелеева не было никаких зацепок. Он банально не успел более внимательно изучить его, и листок так и остался лежать в ящике его рабочего стола. По причинам сих происшествий тоже было глухо. Судмедэкспертиза не нашла в крови самоубийц следов наркотиков, галлюциногенов, психотропных или иных вызывающих подозрения веществ. Следов алкоголя и никотина также не было обнаружено. Судя по медицинским картам, самоубиенные не страдали никакими заболеваниями, в том числе и психическими. Иными словами – ничего. За исключением, пожалуй, аномалии с кровью и изменением цвета глаз, которым так никто и не дал разумного объяснения.

Так что же все-таки произошло?

Пантелеев склонялся к версии теракта. Он нутром чуял, что кто-то заставил этих людей убить себя. Кто-то или что-то. Секта ли, или неизвестная пока террористическая группировка. Но кто-то стоит за этим. И лишним доказательством для Пантелеева стала та самая бойня в офисном здании, произошедшая на следующий же день после обнаружения последнего трупа. Возможно, получи он доступ к материалам дела, то смог бы хоть немного приоткрыть завесу тайны и хоть что-нибудь понять. Но к расследованию его не допустили, ясно дав понять, что этим занимаются другие, более высокопоставленные люди.

Иными словами, дело грозило перейти в разряд висяков. Но Пантелеев лихорадочно продолжал расследование, сотню раз перечитывая материалы дела, снова и снова посещая места происшествий и изучая биографии самоубийц, в надежде зацепиться хоть за что-нибудь. И тут вдруг вчера раздался звонок от Иващенко. Сначала из необычно быстрой и слегка путаной речи патологоанатома Пантелеев толком ничего не понял. Иващенко нес что-то бессвязное про гены, ногти и плазму крови. Вроде как он что-то нашел в трупах и немного приблизился к разгадке природы биологических аномалий. Мол, нужно лишь кое-что проверить, и все будет понятно.

Но через несколько часов Иващенко позвонил снова и сообщил, что тела пропали, отказавшись сообщать подробности по телефону и попросив встретиться на улице Победы. Недолго думая, следователь согласился и назначил встречу на четыре часа вечера. Но вот стрелки часов уже перевалили за 16:30, а коллеги все не было. Пантелеев уже было собрался перезванивать, но через пару секунд услышал звук приближающихся к нему шагов.

-Ну наконец то... - пробурчал он и, разглядев в тумане приближающийся знакомый силуэт, направился на встречу.

Но не успел Пантелеев сделать и трех шагов, как почувствовал резкую боль в руке.

Чуть ниже локтя. Будто укус комара.

Следователь замер и посмотрел на руку.

В его глазах все раздвоилось. На глаза пала мутная пелена, затмевая ясный до этого взор. Словно окружающий следователя туман стал в разы плотнее. Через пару мгновений стала кружиться голова. Откуда-то появилось неприятное чувство усталости, начало клонить в сон. Перед тем, как перед глазами следователя все поплыло, а земля стала уходить из-под ног, он все же сумел разглядеть небольшой продолговатый предмет, похожий на обыкновенную шариковую ручку, но с ярким оперением и, судя по неприятным ощущениям, довольно острым наконечником.

«Инъекционный дротик» - с ужасом подумал он и рефлекторно потянулся к кобуре, но в следующую секунду ноги стали ватными, а на тело навалилась страшная слабость. Следователь упал на землю, так и не успев выхватить оружие, краем глаза замечая падающего на асфальт Иващенко. Последнее, что угасающее сознание успело выцепить из реальности – остановившийся рядом с ними неприметный серый автофургон, что за пару секунд до этого выехал из тумана.

***

Пантелеев пришел в себя от того, что кто-то выплеснул ему в лицо стакан холодной водопроводной воды. Следователь моментально очнулся и раскрыл глаза, попутно отплевываясь от жидкости. В глазах все двоилось, а во рту и горле было неимоверно сухо. Все вокруг было словно в тумане, в голове что-то неприятно гудело, все звуки слились в какую-то невнятную, состоящую из голосов и всевозможных звуков какофонию. Как бы следователь не напрягал органы чувств, он не мог толком что-либо разглядеть или расслышать.

По началу в голове пронесся вихрь ужасающих мыслей. Следователю казалось, что он лежит в грязном подвале с окровавленными стенами, руки и ноги закованы в кандалы, а стоящие рядом люди осыпают его проклятиями и пытаются сотворить с ним нечто страшное. Но когда пелена с глаз и первый шок постепенно стали спадать, он понял, что находиться в обычной городской квартире, не чем не связанный и ни к чему не прикованный. Да и люди вокруг него не изрыгают проклятия, а всего лишь просят успокоиться. Молниеносно Пантелеев потянулся к кобуре, но на прежнем месте ее не было.

-Тихо, дайте ему прийти в себя. Пусть действие анксиолитика пройдет.

Говорил незнакомый Пантелееву человек. Голос был мягким, немного строгим, но не злым. Судя по тембру, говорившему было около сорока - сорока пяти лет. Пантелееву почему-то показалось, что перед ним курильщик. Возможно, дело было в легкой хрипотце, что прослеживалась в голосе. При этом незнакомец говорил учтиво и вежливо, однако в голосе заметно проскакивали нотки спешки и легкого раздражения. И хоть следователь не уловил в нем какой-либо угрозы или враждебности, тревога все равно не покидала его.

-Прошу Вас, успокойтесь. Вам ничего не угрожает, Вы в полной безопасности, - повторил незнакомец и отошел на пару шагов назад.

Минут через пять, когда органы чувств наконец пришли в норму, а гул в голове окончательно стих, Пантелеев смог разглядеть комнату и всех в ней присутствующих. Они находились в небольшой комнате обычной квартиры, с одним лишь стулом, тумбочкой с покосившейся дверкой и отсутствующим ящиком, старым потертым креслом, окном и большой кроватью, на которой Пантелеев все это время лежал. У окна стоял здоровый мужик под два метра ростом, одетый, почему-то, в больничную пижаму. Мужик постоянно смотрел в окно, при этом держась за живот и облокачиваясь на подоконник. В глазах время от времени читалась боль, хоть он и старался ее не показывать. С Иващенко же все было в порядке - он восседал в кресле и был цел и невредим, хоть и с немного потерянным взглядом. Что касалось таинственного незнакомца, то он сидел на выше упомянутом стуле и переводил взгляд то на Пантелеева, то на Иващенко. На вид ему было около сорока лет. Лицо его не выдавало никаких эмоций, однако в карих глубоко посаженных глазах читалась усталость.

-Кто Вы? - на автомате спросил Пантелеев у незнакомца.

-Ну, кто я, сейчас не важно. Более важно то, что в данный момент происходит. Хотя, пожалуй, для вашего удобства можете называть меня Анатолием, - ответил тот, скрестив руки на груди и откинувшись на спинку стула.

-Вы уж извините, что мы вас вот так, как собак, - подключился тот, что у окна, - Я предлагал ему поступить проще.

-Ну да. Долбануть палкой по голове это, несомненно, проще, - пробурчал незнакомец.

Амбал как-то неловко улыбнулся и, поочередно протянув руку Пантелееву и Иващенко, пробасил:

-Лейтенант Самсонов, спецназ МВД.

-О, так мы еще и коллеги... Интересно... - ответил следователь, пожимая руку.

-Что ж, давайте закончим с любезностями и перейдем к делу. Прежде всего хочу сказать, что жизнь каждого из вас находится в большой опасности. На каждого из вас объявлена охота и ОНИ сделают все, чтобы вас устранить. Причиной тому являются произошедшие недавно события, свидетелями которых вы волею судьбы стали. ИХ целью является сокрытие информации, которой вы владеете. Так же ОНИ будут пытаться замять инцидент, объявив дело о шести самоубийствах и массовую резню в центре города как теракт. Но допустить этого нельзя. С этой целью я и несколько моих людей предприняли ряд действий, чтобы помешать ИМ осуществить задуманное. Для этого я и собрал всех вас здесь. Прошу прощения, что так грубо, но иначе мы не могли. Это было сделано для вашей же безопасности. Ах да, о безопасности. Господин Пантелеев, это, кажется, Ваше, - сказал Анатолий и, слегка привстав с табурета, протянул следователю его кобуру с пистолетом внутри.

-То есть вы сейчас прямо признаетесь в похищении? - спросил следователь, принимая оружие.

-Да нет тут никакого похищения. Мы вам жизнь спасли. Вам, Вашему коллеге и лейтенанту. С вами еще легко отделались, лейтенанта пришлось уводить прямо у них из-под носа и спасать из осажденной больницы.

-От кого же, позвольте спросить?

Анатолий поднялся со стула и, сделав несколько шагов по комнате, громко вздохнул и начал:

-Итак, начнем по порядку. Я сотрудник сверхсекретной научной организации. У нее нет названия, нет адреса и нет никаких сведений в реестре. Официально, ее вовсе не существует. Ни ее, ни ее сотрудников. В целях безопасности я не буду разглашать вам своего настоящего имени и занимаемой должности.

После последнего слова он слегка усмехнулся и продолжил:

-Вернее, ранее занимаемой. Впрочем, опустим формальности. Я полагаю, что за эту неделю у вас двоих возник ряд вопросов, на которые...

-Вопросы? - перебил Пантелеев, - У меня в данный момент один вопрос: на кой черт вы похитили нас и привезли сюда?

-Господи, еще раз повторяю, никто вас не похищал. Если бы не мы, вы бы давно кормили рыб на дне какого-нибудь водоема, или лежали на операционном столе с органами наружу. Осмотрительней надо быть, товарищ Пантелеев, осмотрительней! Мы целую неделю следим за Вами и прослушиваем Ваш телефон.

-То есть я должен поверить, что Вы из секретной научной организации? Или в постоянную слежку? Поверить в этот бред?

-Бред? То есть это по-вашему бред? Именно это вас и смутило! Не все то безумие, что происходит вокруг, а именно моя принадлежность к засекреченным структурам?!

Анатолий явно разозлился. Он подошел к Пантелееву практически в упор и, посмотрев ему в глаза, продолжил тираду:

-А больше Вас ничего не смущает? Странные аномалии с погодой, шесть совершенных при весьма загадочных обстоятельствах самоубийств, бойня в офисах? Не, не смущает? Или может Иезекииль? Иезекииль Вас не смущает??? Лучше бы вместо недоверия и высказывания пустых необоснованных обвинений поблагодарили нас и внимательно слушали каждое слово. Повторяю, вы двое живы только потому, что я так захотел. На улице Строителей Коммунизма вас ждал вооруженный отряд, который сейчас, скорее всего, прочесывает город и ищет нас.

-На улице Строителей Коммунизма? - не понял Иващенко.

-Да. Мы немного подредактировали записанный телефонный звонок. Изменили время и место встречи. Можно было бы изменить еще и дату, передвинув ее на пару дней вперед, но... Если честно, я побоялся, что ОНИ не будут ждать и просто пристрелят вас по одиночке, наплевав на осторожность и скрытность. Изначально планировалось взять вас двоих без лишнего шума, но обстоятельства внесли свои коррективы в их планы. Да и все равно группы захвата, начиная с сегодняшнего утра, стали регулярно прочесывать город, так как сегодняшний провал с покушением на Самсонова из довольно сильно раздосадовал. Так что изменение даты лишь усугубило бы дело. Еще вопросы?

-Последний, - начал Иващенко, - Почему мы? Почему вы вышли именно на нас?

-В этом-то вся соль и кроется. Вы трое - единственные, кто хоть что-то знает. Вы многое видели, много знаете. В приоритете тех людей, на которых я работал, зарыть вас куда-нибудь поглубже, чтобы никто никогда не узнал, ЧТО именно происходит. Да и не только вас. Я со вчерашнего дня тоже не жилец.

Он горько усмехнулся и с тревогой бросил взгляд на окно.

-И что же Вы все-таки от нас хотите? - спросил Пантелеев.

-Чтобы вы докопались до правды. У вас есть информация, материалы дела, результаты анализов. Есть то, от чего можно оттолкнуться и наметить дальнейший путь. Я буду помогать вам по мере возможностей и расскажу все то, что знаю сам. То, что происходит сейчас, только кажется безобидным. Все эти самоубийства, погодные аномалии... Все это цветочки. Вскоре произойдет то, что перевернет этот мир с ног на голову. Мы должны положить этому конец. Но сначала нужно узнать правду и понять, с чем мы имеем дело. И правда эта, возможно, пошатнет все то, во что вы до этого верили. Итак, вы готовы?

Пантелеев посмотрел на патологоанатома с немым вопросом в глазах. Тот, в ответ посмотрев на следователя, лишь молча кивнул в знак согласия.

-Да. Мы готовы. После всего того, что мы увидели, уже вряд ли что-нибудь нас удивит.

-Вы еще толком ничего и не видели... - пробурчал Самсонов.

Анатолий в ответ что-то пробубнил под нос, затем глубоко вдохнул и начал рассказ:

-Для начала стоит сказать, что с недавнего времени я не имел достаточно высокого уровня допуска, так как все исследования после инцидента были засекречены еще больше. Однако то, как все начиналось, я видел лично. К тому же мне удалось украсть оригиналы документов, в которых отражены результаты этих исследований, протоколы осмотров и прочие данные. При себе всего этого у меня, к сожалению, нет. Ради сохранности бумаги спрятаны в надежном месте. В свою очередь информация о том, что происходило после инцидента, вернее та ее часть, что дошла до меня, обрывочна и не позволяет полностью пролить свет на ситуацию, да и в полной мере документально не подкреплена. Но за ее правдивость и подлинность я ручаюсь. Однако, на основе этой самой обрывочной информации мне удалось составить примерную картину происходящего и понять, что примерно происходит. Итак, все началось три года назад. В один из пасмурных осенних дней 2010-го до организации дошли слухи о странных световых вспышках, мелькающих где-то высоко в горах. Что это за вспышки и в каких горах, не ясно. Записи отправленной в те горы экспедиции были сразу же засекречены. Позже на одну из наших баз прислали два опечатанных контейнера и кейс с набором очень странных документов.

Анатолий замолк. Медленно обведя всех троих взглядом и разглядев в их глазах искру любопытства, готовую вот-вот перейти в пожар, он внутренне улыбнулся и продолжил:

-Кейс был переполнен бумагами с непонятными чертежами, формулами и алгоритмами. Я точно не знаю, что именно там было, но вскоре на базу прибыла бригада строителей и через некоторое время где-то в подвальных этажах начались работы, которые длились чуть больше трех месяцев. К концу зимы в нашем филиале учредили новый отдел. Без названия.

Он снова усмехнулся.

-Он так и назывался. Отдел «Без названия». Нет, конечно название у него было, но даже оно было под грифом «Секретно». Секретно даже для работающих там сотрудников. То бишь для нас. Руководство наметило целую серию исследований и опытов, основанную на найденных в горах материалах и создало новый проект. Проект «Врата».

Снова короткая пауза.

-Проект в свою очередь был разделен на несколько программ - программа «Путь», программа «Скрижаль» и программа «Новый Вавилон». Увы, не могу рассказать о них подробнее, так как к этим данным у меня не было доступа. В общем, меня с несколькими учеными, технический персонал и еще некоторых людей объединили в одну исследовательскую группу под кодовым названием «Смотрящие в бездну».

-А что было в тех контейнерах? - спросил Иващенко.

-Ах да, контейнеры. Всего, как я уже сказал, их было два - один большой, высотой два с половиной метра и примерно четыре метра в ширину. Второй был в разы меньше и лично мне напоминал забытый на вокзале чемодан. Да, по размерам он действительно напоминал средний чемодан. Ну так вот, в маленьком лежала небольшая каменная плита, исписанная непонятными символами. Скрижаль, как мы потом поняли. А вот в большом... В большом находился огромный кусок льда. На первый взгляд обычный, но... Но в нем что-то было. Приборы улавливали внутри него какую-то биологическую активность.

-Биологическую? - усмехнулся Пантелеев, - Вы что, хотите сказать, что нашли «Нечто»? Как у Карпентера?

-Если бы... Мы так и не поняли, что находится подо льдом. Попытки просветить лед рентгеном ничего не дали. Вместо четкого изображения мы получили лишь непонятное завихрение, по форме чем-то напоминающее человека. Но больше мы ничего не выяснили. Мы хотели растопить лед, чтобы увидеть, что скрывается внутри, но вышестоящее руководство по какой-то причине строжайше запретило это делать. Так этот кусок льда и стоит, вызывая лишь недоумение и бесчисленные вопросы. Ему дали кодовое название «Мост» и убрали в одну из лабораторий. Правда, это название он проносил недолго. Всего лишь несколько первых дней. После случая с теми бедными охранниками... В общем, это произошло еще до того, как мы начали с этим льдом работать. В то время, когда на базе еще велись строительные работы, льдина стояла в одном из складских помещений под постоянным воздействием низких температур. И... Что конкретно произошло я не знаю. Знаю лишь то, что на утро всех охранников того склада нашли убитыми. Убитыми жестоко, с морем крови и плавающими в ней кишками. Как позже выяснилось - убийцей был один из них. Расследование также показало, что один из охранников убил остальных, а позже покончил с собой. Что его на это сподвигло так и не было установлено, но точно известно, что перед смертью он кое-что сделал. А именно, исписал все стены на складе одним единственным словом. Точнее, именем. Догадываетесь, каким?

-Иезекииль... - почти хором протянули все трое.

-Именно. После этого объект так и прозвали, а позже официально дали ему такое кодовое имя. Итак, во время работы у нас в распоряжении было три артефакта: объект №2 «Иезекииль» и объект №3 «Завет» - та самая каменная скрижаль.

-А что было под номером один? - спросил Иващенко.

-Под первым номером было то, что строила та самая бригада строителей, появившаяся на базе практически в самом начале. Объект №1 «Врата». В прямом смысле врата. Все это время по тем самым чертежам из кейса воспроизводилась точная копия того, что было найдено в горах. Это реально были огромные гранитные ворота, обрамленные фантастическими узорами и исписанные теми же символами, что и на скрижали. Рядом с вратами были установлены два обелиска в том же «оформлении», что и сами врата. Позже вокруг всего этого построили еще одну лабораторию. Ту самую, в которой мы все и работали. Как мы позже смогли узнать, в найденной там же скрижали были инструкции, как эти врата открыть, с описанием того, что они из себя представляют и куда, собственно, ведут. На остальных документах из кейса, как я уже сказал, были разного рода формулы, алгоритмы и наборы разных непонятных нам символов. В общем, на дешифровку всего этого у нас и ушли все эти годы. Плюс какое-то время, чтобы заставить всю эту шайтан-машину работать. И вот, три недели назад, врата были открыты.

В комнате снова повисла тишина. Каждый напряженно слушал рассказ Анатолия, напрягаясь до боли в ушах. Но после фразы о вратах он замолк. Замолк секунд на десять, явно о чем-то думая.

-И что было дальше? - негромко спросил Пантелеев.

-Дальше? А дальше ничего. Мрак, грязь и ни черта человеческого. После открытия мы увидели лишь тьму, черной дырой зияющую средь света обелисков.

-А можно по подробнее насчет этих обелисков? Что это и для чего они вообще нужны?

-Все они пропали. Вся группа. Мы отправили туда людей. Туда, в неизвестность. Но никто не вернулся. Через минуту связь с группой оборвалась и последнее, что мы услышали, были лишь нечленораздельные чудовищные вопли. А после этого раздался взрыв, что разнес пол лаборатории и убил половину персонала. И с той минуты врата закрылись, - ответил Анатолий, игнорируя изначальный вопрос.

Очередная пауза. Пантелеев и Иващенко нервно переглянулись. После слов об открытых вратах Анатолий резко изменился. Дальнейший его рассказ напоминал скорее бред сумасшедшего, нежели адекватное повествование ученого:

-Что-то посмотрело на нас. Оттуда, из тьмы. Я сотню раз пересматривал полученные с той стороны видеоматериалы. Заметить ЭТО мне удалось лишь на десятом просмотре, когда я до боли в глазах всматривался в каждый кадр. И я смог разглядеть. За секунду до того, как начались крики. Там, в темноте, сверкнула пара глаз. Пара черных глаз с красной радужкой. Пара полных ярости глаз. И после этого целой группы подготовленных бойцов не стало. Но это не единственное. Было еще кое-что. Уже на другом видео. С той камеры, которая снимала открытые врата. За долю секунды до взрыва я смог разглядеть нечто черное, вылетающее из тьмы. Еще до закрытия. Что-то вырвалось оттуда. Сюда. В наш мир. Мы что-то выпустили оттуда, понимаете. И через полторы недели начались самоубийства. И поверьте мне, это только начало...

На минуту у Пантелеева отнялась речь. От всего этого его мозг начинал закипать. Но, не смотря на заверения Анатолия раскрыть всю правду, вопросов от его рассказа стало еще больше. А ответов по-прежнему ноль. Только следователь хотел напрямую задать мучающий его вопрос, как Анатолий, с уже не скрываемым страхом в голосе, продолжил:

-Исследовательская группа под кодовым именем «Смотрящие в бездну». Какая ирония. А ведь мы действительно всего лишь смотрящие в бездну. Всего лишь жалкие смертные, что заглянули туда, куда не следовало. И бездна посмотрела на нас в ответ. Те глаза. Я до сих пор не могу забыть тот полный безумия и ярости взгляд. Взгляд чудовищных нечеловеческих глаз. Но... Но порой мне кажется, что я видел в тех глазах слезы. Человеческие слезы.

-Вы ведь что-то скрываете от нас, так? Я вижу, Вы боитесь об этом говорить. О том, что Вы увидели там. И это не просто черная пелена и глаза. Вы увидели там нечто иное. Так что же? - спросил Пантелеев.

-А эти проклятые артефакты... - начал Анатолий, в очередной раз игнорируя вопрос следователя, - Эти проклятые артефакты приносили лишь беды. С самого начала. С первой минуты их появления на базе. Они как-то странно влияют на людей. Заставляют их совершать ужасные вещи. Всех, кто как-либо контактировал с артефактами. За все эти три года у нас произошло семь кровавых убийств и четыре самоубийства. И все перед смертью твердили о Его приходе. Многие перед смертью писали кровью Его имя. На полу, на стенах, на мебели. На чем угодно. И с каждой новой смертью то, что находится в куске льда, просыпается. С каждой смертью лед становится все тоньше, как бы мы не понижали температуру. Подо льдом что-то движется. Наши приборы фиксируют странную активность. И с каждой новой смертью эта активность возрастает. С каждой новой смертью Он просыпается. И вскоре пробьет час, когда Он проснется.

-Черт возьми, хватит!!! Хватит нести эту беспросветную чушь!!! Вы обещали нам помочь докопаться до правды, рассказать все, что знаете, но вместо помощи вы лишь несете что-то бессвязное! Что происходит?! Почему гибнут люди?! Почему это происходит?! Причем здесь этот долбанный Иезекииль и его дитя?! Почему у последней самоубийцы это вырезано на руке?!

-Дитя? – вклинился молчавший до этого Самсонов, - Павлов тоже говорил про какое-то дитя. О том, что оно на небесах. Что это может значить?

-Господи... - протянул Анатолий и схватился за голову. Казалось, тирада Пантелеева привела его в чувства, оказав отрезвляющий эффект. Или же он «протрезвел» после услышанного про небеса?

-Так что все это значит??? - в который за сегодня раз спросил следователь.

-Это значит, что...

Договорить он не успел.

-НА ПОЛ! - взревел Самсонов и кинулся на Анатолия, сбивая его ног.

Прекрасная реакция. Но все же этого было недостаточно.

Стекло разлетелось от сотни летевших в мужчин пуль, одна из которых угодила Анатолию в горло. Во все стороны брызнула кровь. Мужчина схватился за рану и закряхтел от боли.

-Псалом... Псалом... У пророка... Спросите у пророка... Он ответит... Иезекииль... Он ответит... Псалом... - из последних сил проговорил Анатолий и обмяк. Глаза его остекленели и застыли, направляя потухший взгляд в потолок.

-Мужики, нас нашли! Валим отсюда! - вопил Самсонов, пытаясь перекричать грохот выстрелов.

-Но куда?! - в один голос крикнули Пантелеев и Иващенко.

-Вниз! Нас ждет машина, - пробасил лейтенант и бросился к выходу.

Все происходящее далее напоминало Пантелееву болезненный сон с примесью шпионского боевика. Когда лейтенант распахнул входную дверь, всех троих встретила кромешная темнота. В груди следователя что-то щелкнуло. В голове сразу, за долю секунды, пронесся монолог Анатолия. Весь. Словно ускоренная в несколько раз запись. В ту самую секунду, когда взору Пантелеева предстал залитый черной темнотой коридор подъезда. До этого он не воспринимал слова этого странного человека в серьез. Критическое мышление, которое всегда брало верх над эмоциями, никогда не позволяло Пантелееву принимать все на веру без должного осмысления и доказательств. Оно заставляло его сомневаться, анализировать и обдумывать все услышанное или увиденное. Но не в этот раз. В этот раз критическое мышление умолкло.

И вместо него во всю говорил страх.

До этого Пантелеев воспринимал монолог Анатолия как безумный поток бреда. Религиозного антинаучного бреда, даже несмотря на то, что он представился сотрудником научной организации. Но почему-то сейчас, столкнувшись с кромешной темнотой подъезда, он посмотрел на его рассказ под другим углом. Возможно, банально из-за страха. Из-за нарастающего с каждой секундой страха. Страха перед чем-то неестественным, чуждым этому миру. И с каждой новой пройденной ступенькой он становился сильнее.

Вся дорога вниз по лестнице виделась Пантелееву как в тумане. Сердце колотилось в такт шагам. Параноидальные мысли с новой силой вторглись в разум следователя. Мрачные, еле-еле освещаемые тусклым светом лампочек пролеты сменяли друг друга, перед глазами то и дело мелькали потертые стены и потускневшие номера квартир. За каждым углом Пантелееву мерещились тени. Воспаленное вызванными за последнее время переживаниями и тревогами воображение заставляло следователя видеть в этих тенях что-то зловещее. Что-то…

Живое? Разумное? Враждебное?

Возможно. А возможно и то, и другое, и третье одновременно.

Но тем не менее, какая-то часть его мозга говорила о том, что это всего лишь тени. Тени, отбрасываемые самыми обычными предметами.

Но и без этого следователя терзало неприятное чувства страха. Не переставая он думал о том, кто мог стрелять. Кто это мог быть? Те самые ОНИ, о которых говорил Анатолий? Агенты каких-либо сверхсекретных структур? Террористы – фанатики? Впрочем, не важно. Важно то, что они здесь и то, что они вооружены. И скорее всего, эти люди окружили дом и уже ждут их у выхода. Во время всего спуска по лестнице следователя не покидала мысль, что как только они высунутся из подъезда, то тут же окажутся расстрелянными.

Он почти угадал.

Лестница казалась ему бесконечной. Но вот, в одну из томительных секунд, из темноты перед тремя людьми показалась железная подъездная дверь. Тяжело дыша, троица переглянулась между собой. Самсонов с немым вопросом в глазах посмотрел сначала на Пантелеева, потом на Иващенко. После того, как патологоанатом коротко кивнул, лейтенант спецназа завел одну руку за спину, а второй потянулся к кнопке домофона.

Стоило протяжному писку ворваться в уши, а двери чуть приоткрыться, как снова грянули выстрелы. Все трое отпрянули в стороны. Самсонов вскинул руки, в которых чернел ствол пистолета, и открыл ответный огонь. Пантелеев последовал его примеру, стреляя во все, что движется. Но ему никак не удавалось понять, откуда ведется стрельба. Казалось, что стреляют со всех сторон. Вспышка справа, вспышка слева. Не прошло и пятнадцати секунд, как у обоих закончились патроны. Нападавшие также прекратили огонь. В неожиданно наступившей тишине был слышен даже стук собственного сердца, но больше Пантелеева волновал звук приближающихся шагов и доносившиеся с соседнего двора голоса.

И они доносились со всех сторон. Ото всюду.

-Что будем делать? – еле слышно спросил Иващенко.

«Хороший вопрос» - подумал Пантелеев, прогоняя в голове разные варианты.

Была мысль броситься обратно наверх, спрятаться в одной из квартир. Наверняка некоторые жильцы были разбужены выстрелами, быть может кто-то уже позвонил в полицию. При мысли о том, что он и есть полиция, Пантелеева потянуло на нервный смех.

По началу идея подняться наверх и спрятаться в доме показалось следователю не плохой и, возможно, единственно верной, но верх снова взяла паранойя. А что, если кто-то проник через окно в той самой квартире и сейчас спускается прямо к ним? Бредовая мысль, но в тот момент Пантелееву так не казалось.

Медленно, с большой не охотой, следователь начал понимать, что все кончено. Их было всего трое. Трое безоружных против, возможно, целого отряда хорошо вооруженных людей. Бежать было некуда. С каждой секундой шаги приближались. С каждой секундой враг становился ближе. Возможно сейчас судьба отсчитывала последние секунды его жизни. И как только Пантелеев хотел было отчаяться и уже начал помышлять о смерти, как в тот же миг из-за ближайшего поворота выскочил уже знакомый им автофургон с приветливо открытой дверью.

-Давайте, быстро сюда! - проорал молодой парень, сидевший за рулем.

Почему-то Пантелеев совершенно забыл о машине. Или же не запоминал вовсе, не обратив на слова Самсонова никакого внимания. Хотя, в тот момент ему было на это плевать. В тот момент он думал лишь о том, что у них есть шанс не умереть. По крайней мере сегодня. Душу озарило теплым лучиком надежды, а ноги сами понесли его к машине. С огромным облегчением все трое влетели внутрь.

-Гони! - бросил лейтенант, закрывая дверь.

-Где Анатолий?! - донеслось с водительского сидения.

-Он мертв. Гони, иначе пристрелят и нас!

После этих слов машина сорвалась с места. Быстро вырулив со дворов, фургон выехал на дорогу и, с каждой секундой набирая скорость, направился в сторону шоссе. Краем глаза в свете фар Пантелеев увидел группу людей, что молниеносно отпрянули от несущегося на них фургона.

Выстрелы возобновились с новой силой. Это напоминало дождь. Свинцовый дождь. Подобно тяжелым каплям пули с грохотом врезались в обшивку, в некоторых местах пробивая ее насквозь. С оглушающим звоном разбились окна. Синхронно троица легла на пол, а водитель пригнулся и вжал голову в плечи, вдавливая в пол педаль газа.

Неизвестно сколько времени прошло, прежде чем все стихло. Адреналин все еще не отпускал, и следователь не сразу понял, что не слышит ничего кроме мерного звука работы двигателя. Фургон, тем временем, миновав несколько улиц, приближался к главному шоссе. Осторожно Пантелеев выглянул в окно и, до боли в глазах всматриваясь в укутанную туманом ночь, с облегчением понял, что за ними никто не гонится. Видимо нападавшие ретировались, опасаясь быть замеченными разбуженными людьми.

-Нам нужно как можно скорее покинуть город, - пробасил Самсонов, - И еще не помешало бы сменить машину.

-Нет, это слишком опасно. Выезды из города могут быть перекрыты и нас могут поджидать, - возразил следователь, - В черте города безопаснее.

-С чего это? – не понял лейтенант.

-Они не стали преследовать нас, боясь себя выдать. Значит, работают тут «не официально» и никак не связаны с силовыми структурами или правительством. А вот за городом, на пустынной ночной трассе, они смогут развернуться на полную.

Повисла недолгая пауза.

-И что Вы предлагаете? – снова спросил Самсонов.

-Я знаю одно укромное место. Предлагаю переждать ночь там. Машину раздобудем там же. А уже завтра с утра мы и покинем город, сливаясь с бесконечным потоком автотранспорта.

-И да, - вмешался Иващенко, - Анатолий говорил, что наши телефоны прослушивались. Значит, могут и отследить. Я думаю, от аппаратов лучше избавиться.

-Поддерживаю. И чем скорее, тем лучше.

После этих слов Пантелеев вынул из кармана свой старый потертый смартфон и, без задней мысли и особого сожаления, выбросил его в разбитое окно. Дождавшись, когда остальные последуют его примеру, следователь перебрался на переднее сидение, занимая место рядом с водителем.

-Знаешь, где промзона? – спросил он у него.

-Угу, - буркнул парень.

-Хорошо. Давай пока туда, а там дальше я объясню, как ехать.

Тот молча кивнул, продолжая внимательно следить за дорогой.

Игнорируя сигналы светофоров, фургон с каждой секундой увеличивал скорость, в надежде как можно скорее добраться до безопасного места. Всю дорогу следователь вглядывался в ночь, опасаясь увидеть преследователей. Но за окном не было ничего кроме ночного тумана, горящих фонарей и мирно спящего города. Однако, Пантелеева не отпускало чувство опасности. В любую секунду он ожидал нападения. Нервы его были натянуты подобно струнам.

Как и у всех сидящих в фургоне.

Каждого сидящего внутри не покидало напряжение и чувство из смеси опасности и страха. И пока никто из них не докопается до правды, это чувство будет их вечным спутником. Каждый чувствовал себя лишь пешкой в чьей-то большой игре. В игре, где нет правил. В игре, где не будет победителей. В игре, где на кону стоит нечто большее, нежели их жизни.

Свернув последний раз, автофургон заехал на одну из темных неосвещенных улиц, растворяясь в ночном тумане.

Продолжение следует…