Обида

Обида.
(Деревенская быль)

Вечером Сергей Веселов не знал, куда себя деть, и по привычке побрёл к
гаражу. В диспетчерской сидели двое – заправщица Вера Тонова, бойкая
крикливая бабёнка со вздёрнутым носиком и светло – голубыми глазами, и
 шофёр Венька Смирнов – высокий, сутулый, с буйной каштановой
 шевелюрой, тронутой ранней сединой. Заправщица лузгала семечки,
аккуратно складывая шелуху в приспособленную под пепельницу, полую с
одной стороны, чугунную болванку, а Вениамин сосредоточенно листал на
замасленном и украшенном матерными надписями столе стопку
истрёпанных журналов. Веселов знал, что Венька любил при случае
козырнуть новомодным словечком, в кабине возил с собой газеты и книжки
и знал пофамильно председателей комитетов Государственной Думы.
- Привет, Серёг – Венька отодвинул в сторону журналы. – Ну, как, получил?
   В деревне знали, что потратившийся на похороны и поминки матери
 Сергей Веселов просил у директора местного ТОО, бывшего колхоза,
зарплату за три месяца. Вообще – то он никогда ни у кого ничего старался не
 просить. Даже сигарету не стрельнёт, хоть, бывало, уши пухли без табака.
 Такая уж, говорят, вся их веселовская порода была. А долг директора ТОО
ему – слесарю автогаража- перевалил уже за полгода. Зимой зарплату
давали сахарным песком и рисом, а сейчас и того не было.
       Серёга молча подошёл к стоящему в углу питьевому бачку, зачерпнул и
выпил из прикованной на цепочке кружки, пахнущей дымом и мазутом,
тёплой воды.
- Так что, едва ли не селёдки солонущей натрескался, -
Веньке явно хотелось
потрепаться и намекнуть на похмелье .
- В район завтра едешь?
 - не обращая внимания на подначку, спросил
Веселов.
- Нет. А что, есть проблемы?
- Да надо бы заскочить.
Обрадовавшись, что почти удалось разговорить молчаливого собеседника,
Венька зачастил:
-Знаешь, Серёг, какая специальность скоро в цене будет?
-Ну …
- Вот те и ну! И не джокер – брокер, не киллер – рекетер или путана, а -
тут Венька сделал паузу, а потом громко по слогам проговорил:
- Осеменатор.
- Слушай сюда,- продолжал он. - В нашем колхозе до реформы коров было
шестьсот шестьдесят голов выходного поголовья. Сейчас осталось семьдесят.
Так вот, закончится секвестирование и начнём поголовье восстанавливать
- быков не напасёшься.
- Слыш, Серёг, давай на курсы платные запишемся, во блин заживём –
только осеменяй да бабки в загашник складывай.
В пол-уха слушая Венькин трёп, Сергей вынул из кармана пиджака помятую
пачку сигарет. Курить он начал в Чечне, даже с травкой пробовал. Водку и
спирт из большого стакана и кружки тоже там впервые отхлебнул.
    С Галиной разошлись зимой. Вроде бы не ругались и не скандалили.
 Просто после новогодней ночи забрала она Иришку и ушла жить к матери –
всего – то через три дома по тому же порядку.
      А прошлой осенью участились с ним странные приступы. Сам он их
называл «мультиками». Сначала, бывало, на секунду – другую отключался
он от всего, а в глазах картинка: по ослепительно – зелёному полю
радужными переливами, стремительно и причудливо извиваясь, метались
пронзительно яркие молнии – трассеры. А по аспидно – чёрному небу щедро
рассыпались  яркие, крупные с апельсин звезды. Серёга научился определятьвремя прихода этих видений – отблесков чеченской зелёнки и горных дозоров. Он страстно, по – бульдожьи берёг эти секунды от посторонних и был уверен, что никому они больше не ведомы и незаметны. Был у этих его сокровенных секунд и свой особый вкус, что остаётся на дёснах и в глотке после долгого сжимания и перекатывания в зубах горстки гвоздей.
 И сейчас, в этой прокуренной комнатушке странная волна какой – то наркотической радости и даже чувства превосходства над другими охватило его – он понял, что «это» скоро начнётся
 Не обращая внимания на Венькины разговоры и слишком
 пристальный взгляд Веры – заправщицы, он не спеша вышел из гаража. За
навесом для хранения техники, в бурно разросшемся репейнике просмотрел
Серёга свой непривычно затянувшийся фильм и огородами направился к
 дому. Хотелось привести в порядок свои дела и мысли. Долг, оставшийся за
ним после похорон матери, не давал покоя. Ещё и ещё раз вспоминал свой
 поход к директору «ООО». В кабинете, кроме них двоих, никого не было. Просить –то он пришёл заработанное. Но всё – таки просить пошёл, значит, унижался!
Нет, и начальник, невысокий ушастый крепыш, вроде бы не орал, только
глядел куда – то в окно и всё твердил между телефонными звонками про
 нехватку горючего и задушившие его напрочь налоги. Была мысль поискать
 правды в районе, но Серёга её отбросил.
 Сон не приходил. Сколько же в деревне собак? Часа два подряд тишину
 нарушал только шум проезжающих редко машин и собачий лай. Лай,
повизгивание и гавканье периодически перекрывал один голос – почти
натуральный волчий вой. И когда выводил этот басовитый с подтявкиванием
«солист» жалобный, тонкий с визгливой угрозой финал, зябко становилось
под толстым стёганым одеялом. До звона в ушах прислушивался Серёга к
собачьему концерту и насчитал пять или шесть пар лидеров. Странно,
 никогда этого не замечал, но ведь точно – они разделились на пары и
вступают в перекличку, казалось, строго по очереди.
   А мать? Мать он не обижал. Может, надо было настоять на операции. Но
ведь даже врачи говорили, что бесполезно. Последние две недели она
 лежала дома. Стеснялась своей немощи, терпела боль, сильно мучилась,
особенно в последние минуты перед уколами, которые приходила делать
медичка. Вот только поговорить с ней по- хорошему как – то не получилось.
Надо, надо было хоть разок посидеть, терпеливо послушать её слабый голос.
О том, как ему маленькому в игре проткнули насквозь щёку, как болел он
 корью и съел полпузырька каких – то таблеток и клали было его уже на
скамью под образами. О том, какой сон приснился ей перед приездом его из
 армии. Запомнил Серёга руки её в последние дни перед смертью. Стали
похожи они на узловатые соломенные жгуты, чистые,
 светлые и почти прозрачные, с голубеньким узором вен.
  Похоронил Сергей мать, сделал всё по- хорошему – от людей не стыдно. В
 это жаркое и пыльное, без хорошего дождя лета до материнских похорон
почти не выходила деревня из девятин. Хоронили больше молодых
мужиков, на мотоциклах разбившихся, утонувших по пьянке или просто
опившихся. Серёга ловил себя на мысли, что уже попривык делать
 напряжённо – печальное лицо в момент проводов друзей – приятелей в мир
 иной, но думалось о том, чтобы поскорее всё кончилось и можно было
 выпить положенный стакан водки. Обычно этим не кончалось и
механизаторы расходились с поминок мелкими группами и основательно
добавляли…
Да.  А вот мать… Тут не попривыкнешь, не запьёшь, не заешь, как говорят
 старухи…
Какофония собачьего концерта поутихла. Серёга уже с час сидел на ступеньке
 крыльца и жадно докуривал очередную сигарету. Он тщательно затоптал
окурок, набросил пиджак и, пнув скрипнувшую калитку, вышел на улицу.
Теперь он знал, что делать. Ночь была ветреная и прохладная. По дороге,
 ослепляя светом фар, с треском пропылили два мотоцикла- молодёжь
 возвращалась с гулянья.  Дом директора стоял на краю деревни. К калитке
вела асфальтированная дорожка. Гремя цепью, при входе захлёбываясь
 остервенелым лаем, метался мохнатый кобель. Серёга зашёл с огорода и
громко постучал в раму веранды. Вскоре в доме, а потом и в веранде вспыхнул свет.
 Окликнул, а потом и приоткрыл дверь сам хозяин:
- Чего надо? Время – то второй час ночи. Ты чего, Серёг, налопался, что ли? –
Прохрипел на одном дыхании директор.
- Деньги давай, зарплату – долг у меня! –
Столбушка крыльца, в которую
 обеими руками вцепился до боли в плечах Сергей, сухо и жалобно
 заскрипела. Ветер качнул лампочку, висящую над дверью, и его серое с
немигающими глазами лицо на мгновение попало в полосу света. Директор
 больше не задавал вопросов. Он быстро прошлёпал тапочками в дом и
через пару минут снова вышел на свет. Озверевший пёс задыхался от лая.
 Сергей взял деньги из потной ладони директора ТОО и не спеша вышел в
 калитку, коротко и зло ударив волкодава в бок кованым каблуком кирзача. 1007. 2021