Белые лебеди в Пенькове

Как любопытно все-таки перемещаться между десятилетиями, все дальше и дальше заглядывая в прошлое и продолжая знакомиться с Ростоцким. Между «Дело было в Пенькове» и «Доживем до понедельника» разница примерно такая же, как между «Сладкой жизнью» и «Ночами Кабирии» Феллини. И не в том плане, что одно хуже, а другое лучше – просто фильмы 50-ых и 60-ых это совсем разные, конечно, истории. Причем особенно любопытно, что этот знаменательный для мирового кинематографа рубеж не остался не пройденным даже у нас, не взирая ни на какой там «железный занавес», так своевременно вдруг разорванный «оттепелью». Но если вернуться к 50-ым и конкретно к «Пенькову», то надо, сказать, во-первых, что наши – большие молодцы. Как и фильмы старого, Золотого Голливуда, советское кино наполнено и живет совершенно уникальным и своеобразным духом, который ты не встретишь больше нигде – притом что общие черты в повествовательной манере, в музыкальном сопровождении и визуальных приемах не так уж сложно и заметить. Чем-то это похоже и на старую Францию, чем-то – на итальянский неореализм, но в наибольшей степени, мне кажется – именно на голливудские картины.

И дело не только в очевидной жанровой крепкости и умении сколотить сюжет, но и в характерных типажах героев – что выражается особенно в актерских лицах, которые отбирались, я уверен, с толком и небыстро. И самой выдающейся в этом смысле «профессиональной» работой можно назвать именно женский кастинг, благодаря которому удалось создать такое контрастное и увлекательное противостояние между чрезвычайно женственной сельской простушкой Ларисой, сыгранной Светланой Дружининой, и образцово воспитанной, по-советски интеллигентной «городской» барышней в исполнении Майи Менглет, чья Тоня отличается от Ларисы буквально всем, включая и цвет волос. Последнее не менее важно, так как на частых и очень выразительных крупных планах две наших красавицы почти не уступают всем знаменитым брюнеткам и блондинкам Америки, да и свет наши операторы умеют выставлять не хуже – а потому и все достоинства лица, и идеальный кинематографический образ подчеркивают так же виртуозно. Стоит упомянуть, конечно, и про располагающее благородство Тихонова, которого все-таки необычно видеть в такой вот «сельской» простоватой роли после всех его Штирлицев и Болконских. Но, может быть, я просто не в курсе. А лучшая и самая неожиданная для меня сцена «Пенькова» – фантазия о высокотехнологичном будущем, плавно перетекающая обратно в колхозную реальность – что прямо-таки не по-пятидесятнически и визуально круто.

Да и вообще воспоминания о подобных простых и типических советских картинах, что засели в голове еще с тв-шного детства, проведенного с большими знатоками этого дела, бабушкой и дедушкой, корректируются у меня все чаще и больше, так как «простым» такой фильм по справедливости теперь не назовешь. Тем более, что встречается у нас и совсем иная «деревенская» простота – скажем, в фильме Родиона Нахапетова «Не стреляйте в белых лебедей». Кажется, что все тут устроено элементарно. Набор довольно непродолжительных, да и как-то удручающе все время обрывающихся и заснятых на дешевую пленку эпизодов из жизни деревенского князя Мышкина – такого очаровательного и блаженного простака и непутевого чудака, которого всякий может надуть и который не из чего не умеет извлечь выгоды, за что ему постоянно достается от крепкой во всех смыслах и боевой жены, блестяще сыгранной Руслановой.

Но все эта непрактичность и наивность – такие, в сущности, мелочи на фоне искренней и беззаветной любви героя Любшина к природе, где прекрасными и значимыми являются для него каждый жучок и каждая былинка, ради которых он проявляет такую трогательную и внезапную изобретательность, свойственную его светлому и незамутненному детскому уму. И корявая обрывочность, и кажущаяся скудность всего повествования, в действительности – результат очень умелого и нужного отбора со стороны постановщика, показывающего нам лишь то самое главное и необходимое, что раскрывает характер героя. Поэтому и сам фильм – вовсе не эффектное эпическое полотно, а только лишь честная и незамысловатая зарисовка, как-то очень по-русски запросто, дружелюбно и душевно обращенная к своему зрителю. Возможно, многим это покажется скучноватым и бедным – но «Лебеди» и сняты-то были, может быть, только для того, чтобы напомнить нам о чем-то таком важном и вновь необычайно «простом», что может представляться и ненужным, и глупым, и совсем даже не улавливаться – притом что, на самом деле, оно невероятно ценно в том Человеке, в которого так вжился и так замечательно сыграл Любшин.