Гордиев узел

   Знакомиться с девушками можно по-разному. Одним парням подойти и завязать знакомство, что два байта по сети переслать: подошёл, сказал пару каких-то слов, и дело в шляпе — девушка уже имя своё называет. Ещё пара десятков слов, глядишь, и телефон в кармане.

   Другим же даже подойти к девушке сложно — как-то неловко и даже страшно. Казалось бы, чего страшного-то? Ну, отошьёт девчонка, да и ладно — одна отошьёт, а другая пришьёт и телефончиком поделится. Но не всё так просто, как кажется…

   Я вот такой недотёпа, которому надо себя пересиливать, чтобы подойти к девушке, особенно, если она хороша собой. Вероятно, мама что-то в моём воспитании упустила: внешность моя мне не нравится, в общении мне неудобно то одно, то другое — сплошные комплексы, прямо «ботаник» какой-то. Было бы мне лет пятнадцать, — тогда понятно, а то уже девятнадцатый, а я ещё ни с кем из девчонок за ручку не ходил, не то, чтобы целоваться.

   Моё недотёпство, однако, не мешало мне успешно учиться в одном из престижных в нашем городе колледжей, в котором кроме нас умников, были ещё и умницы.

   В один из дней очередного сентября  появилась на втором курсе нашего заведения новая девчонка… Красивая — аж, жуть: роста чуть выше среднего, стройная, что тот кипарис, с длинными ногами, личико миленькое с красивым изломом бровей и губ и маленькой точечкой-родинкой над верхней губой. Портрет довершали густые волосы цвета вороньего крыла, прихваченные кокетливо сзади двумя резинками, что делало её причёску пикантной, как тогда называли «поцелуй меня Гагарин, полюби меня Титов». Одевалась девушка, если не изыскано, то всегда элегантно, в туфлях на высоком каблуке, подчеркивающих стройность её ног.

   Короче, увидел я эту девицу, и крышу у меня снесло враз, как будто её, крыши этой, и не было вовсе.

   Снести-то снесло, но в силу своего дурацкого характера я никак не мог найти вескую причину для знакомства. Мне как-то было неуютно с самим собой, не говоря о том, чтобы подойти и представиться. Вот и ходила моя тень по коридорам  на переменах, глазела на это гламурное создание, а далее этого — ни с места.

   Однако чувствовал я, что мои взгляды не проходили незамеченными. Девушка иногда, поймав мой восторженный взгляд, чуть-чуть поправляла прическу и даже улыбалась уголками губ. Тем не менее, и эти знаки не могли меня заставить решиться на знакомство, хотя умом я понимал, что могу упустить свою жар-птицу.
 
   Так проходила не одна неделя, а, может быть, даже целый месяц.

   В один из дней, мы с приятелем в перерыве между занятиями фланировали по коридору, о чём-то болтали, а я всё искал глазами свою симпатию. Наконец, увидел и толкнул приятеля в бок, а тот, ни слова не говоря, меня обогнал, подошёл к предмету моего воздыхания и, нисколько не смущаясь, заговорил:
   — Девушка, здравствуйте! Простите, за бестактность, но я больше не могу смотреть на страдания своего друга: вот уже которую неделю он ходит за Вами по пятам, любуется, но всё никак не может пересилить своё стеснение, чтобы познакомиться. Сделайте божескую милость — познакомьтесь с ним, а то он мне все уши прожужжал о Вас.
 
   Девушка удивлённо подняла брови, посмотрела на приятеля, на меня, а потом улыбнулась во все свои тридцать два зуба и подошла ко мне:
   — Меня зовут Лариса! Я всё думала, когда же Вы, наконец, решитесь первым сделать шаг, а то ведь Вы меня уже насквозь проглядели!  — и протянула мне свою тонкую руку.

   Я моментально вспотел всем телом и, наверное, покраснел до корней волос:
   — Вадим,— сдавленно пискнул я и прислонился своими пересохшими губами к её руке.

   На моё счастье прозвенел звонок, разделивший нас на «до» и «после», разведший теперь уже знакомцами по аудиториям. Приятель мой, смеясь, похлопал меня по спине, приговаривая:
   — Дело сделано, Вадька! Ты теперь должник мой по гроб жизни!

   Он и не подозревал, как я бесконечно был ему благодарен. Лекции для меня уже не существовали, а существовал только конец учебного дня и встреча с Ларисой.

   Я стоял в ожидании своей пассии на выходе из колледжа, но, дождавшись, был весьма огорчён неудачей — Лариса вышла из здания с каким-то высоким красавцем, о чём-то весело разговаривая. Увидев мою расстроенную физиономию, девушка улыбнулась и помахала рукой.

   Ночью дома я спал плохо, если вообще спал, от навалившихся на меня событий и дум, как себя вести с этой девушкой дальше. Ясно одно — Лариса была, напрочь, лишена тех комплексов, коими страдал я, и от которых надо было срочно избавляться, если я хочу, чтобы у нас что-нибудь с ней получилось. Надо брать «быка за рога», но как его брать, если я никогда этого не делал.

   «Будем брать» — решил я! Главное — занять место рядом всякими гулянками, театрами, выставками и так далее, и тому подобное, а это место подле неё охранять пуще ока, не подпуская никого на пушечный выстрел.

   На следующий день в большой перерыв, преодолев смущение, я вторгся в Ларисину аудиторию и пригласил её после занятий в кафе, что было рядом с нашим зданием.
   — А почему бы и нет! Надо же отметить наше знакомство! — улыбнулась Лариса.

   Девушка оказалась общительной, с ней было просто и хорошо, и все мои страхи и комплексы улетучились, особенно после бокала шампанского. Посидев в мороженице, мы немного ещё погуляли, а потом  я проводил  её до дому.

   Вот с этого дня у нас всё покатилось, как по маслу: на лекции вместе, после лекций вместе, прогулки, кафешки… Как-то я достал билеты на эстрадный концерт, и мы весь день и вечер провели вместе. После концерта я провожал Лару домой, она держала меня под руку и о чём-то непринужденно щебетала, а у дома благодарно чмокнула в щёку, шепнув: «До завтра». После этого дня я щёку не мыл, почитай, с год.

   Потом были не менее приятные «завтра» и «послезавтра, и «после-послезавтра»… Со временем Лариса стала бывать у меня дома, а я познакомился с её мамой, и всё было, как нельзя лучше. Мне казалось, что между мной и Ларой установились те доверительные отношения, которые могут со временем перерасти в нечто большее. В один из дней моя подруга попросила помочь ей по математике, и я с удовольствием стал её репетитором.

   В очередной раз я приехал позаниматься с Ларисой. Сидим рядышком, её хвостики щекочут мне щёку, — какая тут, к чёрту, математика!  Обнял я свою нимфу за плечи и поцеловал в нежную, с завитками волос шею!  Лара от неожиданности слегка дёрнулась и, повернувшись ко мне, спросила:
   — Вадик, ты чего?!..

   Не выпуская девичьих плеч, я скороговоркой зашептал ей на ухо:
   — Ларка, я очень тебя люблю, я всё время думаю о тебе!.. Понимаешь, лю-блю!

   Слегка отодвинувшись, девушка игриво улыбнулась и, эдак, с прищуром и бесенятами в глазах сказала:
   — Ишь ты, какой шустрый стал! Тихоня тихоней, а тут на тебе… Поцелуйщик!.. А если у меня кто-то есть, кроме тебя, тогда что?..

   Я немного опешил от такого поворота. Мне казалось, что наши добрые отношения дают мне повод к ещё большей взаимности. Возникла неудобная пауза…

   Вполне может быть, что у Ларисы есть ещё кто-то, с кем она проводит время, свободное от наших встреч, к которому она неравнодушна, как я к ней, а мы…, а мы — просто так, друзья… Об этом я как-то раньше не думал.

   — Ладно, проехали, давай учи своим премудростям…— посерьёзнев, поправляя причёску, сказала Лариса.

   — Мат. анализ, так мат. анализ, только уж ты, пожалуйста, скажи, если у тебя есть иной интерес, кроме меня, я пятым колесом в телеге быть не хочу! — потупившись, попросил я.

   Девушка долгим и загадочным взглядом посмотрела на меня и, как будто ставя точку, решительно, произнесла:
   — Ладно, Вадька, хватит на сегодня. Я устала от твоей математики! До завтра!
 
   После этих занятий мало что изменилось, но слова Ларисы, как бы брошенные в шутку, тревожили мой ум. Это даже была не ревность, не обида, а какая-то тревога, не позволяющая мне дальнейшее сближение… 

   Скоро тревога моя стала находить и подтверждения тому. Один раз по договоренности заниматься, я приехал, иду по улице, а навстречу мне шагает Лариса с каким-то парнем под руку и намеренно не смотрит в мою сторону.
 
   — Вот так-так! Что это и почему? Она ведь знает, что я приеду — пронеслось в голове.
   При очередной нашей встрече на все мои «почему» девушка отделалась какими-то отговорками, так и не сказав ничего вразумительного.

   Другой раз, через неделю или две мы договорились встретиться на нашем месте, но я безрезультатно прождал её несколько часов и ни с чем вернулся домой. На все мои животрепещущие вопросы девушка не снизошла до объяснений. Не раз пропадали и билеты в театр…

   Само собой начало складываться впечатление, что Лариса избегает общения и таким, далеко не лучшим способом, даёт это мне понять. В то время мобильной связи не было, телефоны в квартирах — далеко не у всех, так что контакт мог быть с ней только визуальным. Шли дни, но возникшее между нами напряжение возрастало. Мы перестали видеться даже в колледже, потому как она, несмотря на мои уговоры, его просто бросила, не объясняя причин.

   В один из дней, я решил все-таки выяснить наши отношения до конца и приехал к ней, но на звонок дверь мне никто не открыл. Я настойчиво трезвонил в этот проклятый звонок, пока дверь всё-таки не отворилась. На пороге стояла несколько растрёпанная Лариса, а на мою просьбу впустить, ответила резким отказом. Вот тут всё и прояснилось — Лара была не одна и занималась она с кем-то далеко не математикой…

   Дня через три я получил письмо по почте, где подруга извинялась за то, что водила меня — лучшего парня в её жизни — за нос, писала, что она в положении и что скоро выходит замуж.

   Несмотря на ожидание чего-то подобного, — это всё-таки был удар… Говорят, «с горем надо переспать!», но мне почему-то не спалось и долго…

   Больше я не бывал на её улице и не искал встреч.
 
   Успешно закончив учебу, и устроившись на хорошую работу, я даже пытался ухаживать за другими девчонками, но как-то всё не складывалось — между мной и ими продолжала стоять Лариса.

   Время шло… Чуть более, чем через год, я, вдруг, получаю письмо, написанное  знакомой рукой. Это было письмо от Ларисы. Она писала, что замужество её оказалось ошибкой, что время, проведённое со мной, было лучшим в её жизни, что она очень скучает по мне и хочет меня видеть!..

   От этого письма все обиды разом улетучились, и я, ничтоже сумняшеся, полетел навстречу своему возможному счастью.

   Встреча была радостной с объятиями и запоздалыми поцелуями…

   Мы снова стали встречаться с Ларисой и мне казалось, что она меня любит, что происшедшее с ней — досадная ошибка юности. Мне казалось, что нам хорошо вместе, и её ребенок нашему счастью не помеха, и мы можем построить свою семью и дом.

   Любимая решилась на развод с мужем, который дослуживает сейчас срок на флоте и сказала, что на днях сообщит ему о своём решении письмом.

   Через несколько дней, прошедших в заботах о будущем житье-бытье, я ехал к Ларе, однако, через радость встречи сквозила какая-то тревога. Почему-то мне навязчиво чудилось, что я встречусь с её мужем.

   — Ну, что ж, так даже будет лучше, и мы поставим сразу все точки на «i» — думалось мне.

   С каждой ступенькой лестницы к любимой моя тревога почему-то усиливалась, но в открывшуюся дверь я увидел Лару с сыном и успокоился.
 
   Сидя рядом, мы строили наши планы на будущее, играли с малышом, как, вдруг, раздался звонок в коридоре.
   — Муж!.. — выстрелом мелькнуло голове.
   Я внутренне напрягся ожиданием неприятной встречи и не менее неприятного разговора.

   Сегодняшнее моё наваждение меня не подвело — это действительно был муж Ларисы, приехавший в краткосрочный отпуск из армии.

   После объятий с супругой, Николай, так звали мужа, вопросительно поглядел на меня с ребёнком на руках и, оборачиваясь к женщине, спросил:
   — Милая, а что это за молодец у нас дома? У меня такое впечатление, что я его где-то уже видел, и почему мой сын у него на руках?..

   Я, было, открыл рот, чтобы объяснить ситуацию, но, опережая меня, Лариса неожиданно обняла мужа, и с улыбкой заворковала:
   — Не волнуйся, дорогой, знакомься — это мой двоюродный брат с Севера Вадим. Он приехал вчера по делам, а сегодня улетает обратно.

   Чего-чего я мог ожидать сейчас, только не этого спектакля, достойного клубной самодеятельности. И как это, прикажете, понимать?  Значит, Лариса не сообщила мужу о решении развестись, а теперь мы все оказываемся в дурацком положении. И какую же роль прикажете играть мне?..

   Возникла пауза… В нашем театре трех актеров пауза затянулась настолько, что в воздухе запахло грозой…

   Лариса, было, подняла неуверенно руку, чтобы прервать тишину, но Николай её остановил и взял инициативу на себя:
   — Ну, брат, так брат! Здорово, братишка! Садись-ка, родственничек, выпьем за моё счастливое прибытие домой, встречу и твою благополучную отвальную! — произнёс в сторону жены Николай, нарочито растягивая слова.
 
   В моём мозгу моментально пронеслись все сюжеты, связанные с тем, как эта молодая, красивая женщина долгое время морочила мне голову, как бессовестно продолжает делать это сейчас со мной и с мужем, затягивая всех нас и себя в том числе, в вязкую паутину неправедных отношений.

   Наконец, до меня дошло, что с Ларисой не может быть счастья, что вся её жизнь — это игра сиюминутного настроения, что с ней невозможно строить никаких серьёзных отношений, если не хочешь опустошить свою душу и жизнь! Лучше поздно, чем никогда!

   Глядя поочередно на Николая и Ларису, я извинился, и, сославшись на то, что мой самолёт через два часа, а им с женой после долгой разлуки лучше побыть вдвоём, сдержано попрощался, а хозяйку попросил не провожать…

   Выйдя на лестницу, я тихо затворил за собой входную дверь, чтобы больше никогда её не открывать!

С-Петербург
15.07.21

Фото взято из интернета.