4. Коварное падение

               
      
     Среди великолепия обстановки фойе в ДК санатория, недалеко от полукруглой сцены стояли накрытые столы с закусками  и напитками.
     На сцене была установлена современная аппаратура. Барды, друзья именинника выходили по очереди, поздравляли Бориса Махова, читали стихи, исполняли песни. Остальные  в сторонке непринужденно танцевали под живую музыку.
     С интересом я смотрел на них, слушал разных исполнителей. Молодые и в возрасте люди, уверенно пели под гитару, многие с уникальными голосами. Красивые женщины и мужчины, энергичные, веселые, привыкшие к такой обстановке, чувствующие себя в ней, как рыба в воде. 
     Под настроение я выпил немного вина. Осмелев, познакомился с соседкой по столу – симпатичной бардессой лет сорока, пригласил ее на медленный танец. Стало еще лучше, и я сказал спутнице пару комплиментов. 
     Не успели мы вернуться на свои места, как ведущий объявил «белый танец». Дама сделала реверанс, и мы вошли в круг.
     Я люблю вальс и при случае с удовольствием танцую его. Решил и тут не ударить лицом в грязь, лихо закружил партнершу, лавируя среди пар.
     От быстрого танца меня вдруг качнуло и, неожиданно для себя я, словно тряпичная кукла, по инерции полетел в сторону, потеряв равновесие. Невидимая сила несла меня прямо под один из столов. Они были накрыты скатертями почти до самого пола…
     Послышались возгласы удивления, испуга, все замерли, музыка оборвалась.
     А я уже под столом, на секунду даже отключился. Очнувшись, осознал нелепость своего положения и попытался выбраться.
     Мне помогли. Толком еще не соображая, я пробормотал извинения, и поблагодарил спасителей.
     Между тем ощущал я себя неважно,  и присел на стул. Женщина, с которой я только что танцевал, заботливо заглядывала мне в глаза и спрашивала: «Арсений, вам плохо? Может, воды?»
     «Да», - ответил я, - пожалуй…»
     Выпив пару глотков, почувствовал облегчение, попытался объяснить свое падение:
     - Знаете, я после операции. Не рассчитал силы...
     Она упрекнула меня, сказав, что такое поведение очень опрометчиво с моей стороны. Я чувствовал себя уже не ухажером, а провинившимся школьником.
     В голове шумело, а в груди возникла пустота, сделав над собой усилие я все же поблагодарил ее за танец и решил удалиться, думая, что дебют мой здесь не очень-то удался…
     Позже, вспоминая этот случай, долго удивлялся такой реакции организма. Да, рановато я пустился во все тяжкие, ведь грудь еще толком не зажила, мог бы и шов разойтись...
     Однако мысли о моем падении вскоре отошли на второй план, зато целую неделю я перебирал в голове детали встречи с Романом: поэт… концерт…
     Это было непостижимо. Впервые удалось пообщаться с таким человеком.
     А еще, вспоминая эту встречу, подумалось: жаль, что не встретил такого наставника в пору своей юности. Уже тогда я пытался крапа;ть стишки, но рядом не оказалось умного, опытного человека, который помог бы, подсказал и направил меня в нужное русло.
     И вновь наваливались сомнения: не поздно ли взялся за столь серьёзное дело? Тяжело в таком возрасте ощущать себя начинающим да еще с таким заболеванием.   
     С другой стороны, я почему-то упрямо верил, что смогу все преодолеть, что творчество вытянет меня и станет путеводной звездой во вновь сложившихся обстоятельствах. В глубине души я чувствовал в себе это призвание.
     Работать, как прежде я не мог, здоровье не позволяло, а для мужчины – сознание собственной бесполезности равносильно смерти.
     Для себя я решил так: если услышу от Романа нелестный отзыв насчет своих способностей, брошу писать.
     Но надежда умирает последней… И с этой надеждой я пошел на встречу.
     В назначенное время побывал на его концерте. Это выглядело вполне профессионально, он читал свои стихи, рассказывал об истории города, о Кавказе и поэтах, побывавших и воспевших местные красоты. Все было хорошо, но показалось, что в его общении с детьми чего-то не доставало.  Позже я понял: не хватало огонька в общении и должного контакта с детьми. Они хлопали, но довольно холодно, скорее, вежливо.
     Роман – педагог, преподает русский и литературу в этом санатории детям, приехавшим поправить здоровье без отрыва от учебы.
     Я поймал себя на мысли, что не вправе судить с кондачка о новом знакомом, возможно, мне это лишь показалось…
     После концерта мы нашли уютное местечко на первом этаже санатория, пообщались, я рассказал немного о себе. Роман тоже легко открылся мне как человек и как поэт.
     Он оказался вполне приятным в общении, предварив разговор, что о нем ходят не всегда лестные слухи, но это потому, что он не последний человек в городе. Привык не обращать на сплетни внимания. Занимаясь любимым делом, рад помочь другим, но почему-то его боятся, хотя он – педагог и филолог, человек самой мирной профессии.
     Неожиданно признался мне, что у него на руках больная мать, а близких друзей, так сложилось, практически не имеет.
     И что самое главное, Роман не разрушил мои надежды, наоборот, предложил помощь в науке стихосложения.
     Я почувствовал к нему расположение и рассказал немного о себе и о том главном, ради чего я готов на все: хотел бы поучиться у Романа тому, чем так мастерски владеет он. 
     Роман сказал, что это путь долгий и трудный, освоить технику стихосложения – не главное. Есть литература на этот счет, были бы способности, еще лучше – талант…
     Но если буду слушать его, как наставника, то он попробует из меня сделать поэта…
     Тут же показал характерные ошибки в моих стихах. Они оказались настолько очевидны, и у меня заново открывались глаза на свои стихи.
     Не знаю, как насчет таланта, но желания мне было не занимать. На том и порешили, договорившись о следующей встрече, почувствовав расположение друг к другу. 
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕД.