Какая дерзость

Виктор Матюк

Какая дерзость

Какая дерзость у простого люда, с ним в дружбе жить – себе худо,
Он хочет откусить кусок пирога от  общего блюда, нам трудно понять друг друга,
Не пошла ему на пользу наука, покуда отголоски блуда не успокоятся в душе,
Народ и все его протеже будут ещё долго оставаться в таинственной игре,
Когда тебе уже не по душе общение с толпой, но рок понукает тобой!
Всех болтунов не заменить, всех нельзя одним махом казнить!
Людей много, но у всех есть общая дорога, боль и тревога
Напоминают хватку сорвавшегося с цепи старого бульдога,
Автору слога как-то пришлось унимать звериную злость,
В тот миг что-то в душе оборвалось, много крови и пота пролилось,
И вот вновь кошки в душе скребут, былое время назад не вернуть,
Не удаётся сбросить хомут, мне бы как-то изменить маршрут по факту,
Сизифов труд затеял местный баламут, ему срок не дадут,
Нам на шею за порочные идеи набросят резиновый жгут!
Чем громче голоса шакалов звучали, тем сильнее выл промозглый ветер,
Когда же они ближе к рассвету замолчали, дым от тухнущей сигареты
И серый пепел был разбросан по старому табурету, он был незаметен
В тот злополучный вечер, распоясался ветер окончательно, проявил своё озорство,
Слава богу, что дело до рукоприкладства не дошло и поехало, и пошло всё 
Судьбе наперекосяк, ты пашешь, как безрогий ишак, тебе же мешают сделать шаг 
Кромешная темнота и мрак, нервы сжаты в кулак, нет отбоя от статных баб,
Не мне, а им решать, когда и с кем им спать? Дом, как саркофаг,
В нем много исписанных мелким почерком измятых ветром бумаг,
По дому гуляет сквозняк, он роется в чужих вещах,
Его деятельность приняла такой размах,
Что соседи ему на помощь уже не спешат,
Хотя продолжают роптать на кромешный ад!
Остался испуг в широко открытых глазах, 
Здесь воздух порохом пропах, ты – не свинопас,
У тебя ЕСТЬ СОБСТВЕННЫЙЁ ОЧАГ, важен такт,
Но как научиться неучей переубеждать, если они этого не хотят?
Им ничего от неба не надо, их быт ограждает от улицы высокая ограда,
И что же? Все мы здесь видим одно и то же, повседневный быт душу гложет,
Она без божьего отрока ничего поделать не может, заломлены за спину руки,
Стенания и муки своими ночными речами довели разум до печали,
Распри и скандалы унесла тёмно-серая мгла, она, как пришла, так и ушла,
Не оставив ключи от входного замка, да и у меня нет ни кола, ни двора,
Осталась только голая душа, для неё приготовлена маленькая конура,
Там кромешная темнота, разуму бы добавить немного мастерства
Для авторского письма, над ним сгущается тьма, здесь такая дыра,
Что с вечера и до утра одолевает тело хандра, жара достаёт,
Голос страсти покоя не даёт, мысли отчаяньем вскипели,
Когда не успели добраться до цели, жизнь спокойно текла,
Пока над старым подворьем не нависла кромешная тьма!
Не время и не час увещевать собственную страсть, велика её власть,
Пришло время знать, что и как, и когда вникать в суть любого торжества?
Взгляд смотрит вперёд, а плоть пытается двумя руками зажать грешнику рот,
Превращаюсь в глухаря, волнуюсь не зря, за углом шумит столетняя тайга,
Из-за сизого тумана не увидишь даже цунами, тяжело кретину не угодить в трясину,
Отныне и впредь буду жить в тесноте, не забывая о собственной правоте, она везде,
Есть даже в тёмном и холодном купе, она не тонет в воде, не сгорает в огне,
Её можно оплакивать, и громко окликать, не умолкая,
Себя истязая, дерзость проявляю в многоголосой толпе людей,
И чем она замолкает быстрей, тем светлей становится стезя, хотя мне до фонаря
Вся эта мышиная возня! Подле меня только жена, ни одного малого дитя нет вокруг,
Трещит по швам деревянный сруб, слюна слетает с раздражённых губ,
Брать между людьми возобновилась, тучей пыли небо омрачилось,
Не сложилось и что? Верховенствует зло и против него не попрёшь,
Что посеешь, то пожнёшь, всё остальное – чистой воды ****ёжь!
Не тревожь ты душу грешную,  в который раз, она подчас
С помощью пары фраз может озарить старинный иконостас,
И нажимает на газ, когда двое грешников ложатся на измятый матрас!
Отказ – ещё не поражение, недолго длились отношение, недолго музыка играла,
Недолго фраер танцевал, рёв саксофона до утра не умолкал, ты ему не пророчь
Тягостную ночь, он не прочь двум одиноким людям помочь испить воды из страстного ручья,
И в конце акта услышать радостную песню стареющего соловья! Они  пошли друг другу навстречу,
Затихли речи, исчезли слова, голова беле ночи, она, будто пожухлая трава, украшающая берега
Привольной жизненной реки, при взгляде вперед – только желтизна заброшенных болот,
Никто не кашлянет, никто ни чихнёт, вот-вот дерзость толпы упадёт на спину посреди тропы,
Нежданно-негаданно беда пришла, невзрачная страсть симптомами греха плоть сожгла!
Везде одно и то же, похоже, по всему, что нет дела никому к мужчине одну возраста преклонного,
У него немало греха неподъёмного, он – худой и высокий, он не прячет собственные пороки
От многоголосой толпы, она от ужаса сжималась, в её глазах суть любви мгновенно искажалась!
Её ряды смешались, двое влюблённых расстались, но не всегда, слышны  их голоса вблизи
И в отдалении, наступил перерыв в стихосложении, в глазах – затмение, исчезло искушение,
Как дивное видение и вдруг замкнулся эзотерический круг, разум затмил испуг на пару минут,
А вокруг уже нет никого, лишь достоинства обнажённого тела обнажила горящая свеча,
Вот только душа обледенела, она всё своё тепло до конца людским похотям отдала!
Свет вновь затмила мгла, события обозрев с небесной высоты, будто ангел ты
Ворвался в летаргические сны со спины происходящего, ничего кроме пустоты
Впереди не увидел ты, горизонты чисты, ни туч, ни воды, люди, как кроты,
Поджав хвосты, пытаются сбежать от непредсказуемой беды!
Какая дерзость с их стороны, прятать в норы и за углы зданий от собственных деяний,
Не проще ли велеть писцу отправить послание, пусть оно оставит заметный след в душе,
Притормозив на крутом вираже, а потом тишине задуматься о сущности вещей,
Сделать жест судьбе, чтобы она благоволила к тебе, тогда прервётся жизнь во сне,
И ты сполна ответишь толпу, что не всем дано наблюдать, как в тебя входит благодать?
Трудно мыслям блуждать в таёжном лесу, жизнь идёт к своему концу, нет ни крика, ни шума,
Только обнаглевшие думы обрывают заржавевшие струны извне, взгляд безумный и угрюмый
Напоминает нищим и толстосумам, что под светом лунным нет халтуры, природа с натуры
Рисует карикатуры на реальную жизнь, в них искажается смысл происходящего,
Хотя до настоящего рукой подать, но страсть уже не унять! Ты же мысль оставил,
И её никак не прославил, сам обезглавил, но забыл, зачем тот грех учинил?
Родина, как и всякая ****ь, любит за волосы таскать статных и прекрасных баб,
Они опыт приобретали где-то, прячась в стонах сена до рассвета,
На ногтях тогда сверкал яркий лак, но что-то тогда пошло не так!
Это факт, который не исчез вдалеке, он будто нательный крест,
Зажатый в руке, или божий перст, указующий судьбе по какой ей идти стезе!
Не видно ни зги впереди, делать выводы не спеши, погоди, подумай, остановись,
До седьмого пота трудись, только не ленись! Да, катись ты пропадом, с твоим-то опытом
Ты достигнешь заснеженных высот, твой путь будет освещать небосвод,
И вот судьба дала задний ход, на краю обочины на фоне червоточины
Стоят обесточенные столбы, о них можно разбить лбы, если сбить с пути,
Вокруг тропы одни серые бугры, ямы и овраги, в них прячутся разбойничьи ватаги!
Можно многое толпе в лицо сказать, главное с оборотом речи угадать, в противном случае
Болезнь падучая тебя опосля измучает, и ты на склоне лет без славы и без веры правой 
В дерзость державы растопчешь в пух и в прах со слезами на глазах дивный вечерний аромат
Былого вдохновения, прежнее увлечение встало на камень преткновения, споткнувшись об него,
Разбила высокое чело, взгляд скользнул наверх, ты сам свои постулаты ниспроверг!
Рассвет на ноги поднялся, он багровым кушаком опоясался и громко рассмеялся,
Вокруг одни враги православной веры, им нет ни числа, ни меры! Неустанно двигаясь вперёд,
Мысль приказа сверху ждёт, и вот и идея родилась, капля пота наземь пролилась,
Прежняя духовная связь, воцарившись в кривых зеркалах, в сердце громким эхом отозвалась,
Не ровен час: от былых дум отречётся Парнас, он подчас начинает молчать
И никого не хочет замечать! Он стремится соколом в небе летать,
Не замечая чужих неудач, пусть скул и плач обезглавит старый скрипач,
Он на глазах толпы с помощью одно лопнувшей струны поставил на ноги
Придорожные столбы! Увы, мы рождены, чтобы сказку сделать былью,
Но судьба обрезает крылья всем, кто не замечал в своём саду цветущих хризантем,
А зачем? Всё когда-то исчезнет во мгле, будто яркий мираж на одинокой скале!
Судьба сулит тяжкие муки, но эти слабеющие руки творили великий труд,
Чтобы проникнуть в его суть не хватит пяти минут! Жизнь идёт своим чередом,
В душе – надлом, зной и стынь за окном, но божья десница следом на колеснице мчится,
Небосвод дымится и вот-вот затмится! Жизнь многократно вела себя превратно,
Разворачивала обратно, и было непонятно, почему ты у судьбы в плену?
Нет тяги ни к чему, грущу, зрю во мглу и вижу звёздное небо и пустоту!
Видение пройдёт ближе к утру, смогу ли спокойно вздохнуть
И налегке продолжить собственный путь?
Вдруг позади всех нас звучит божий глаз:
«Повернитесь… Наклонитесь… Пройдитесь…
Ещё раз Наклонитесь…никуда вы не Годитесь!
Распишитесь вот здесь, на всё есть воля небес!
Прогресс или застой окажутся перед тобой?
Тебе же не велено знать, какие тайны надо будет разгадать,
Прежде чем уйти насовсем туда, где тлен и суета не дают пропасть,
Или с кондачка долу упасть! Душа рвётся в полёт, но её берёт в оборот
Пришлый народ! Никто ни тебя, ни твой талант не оценит, ты без денег – ничто,
На тебе старое дырявое пальто, его уже не купит никто, даже задёшево его не продашь,
Трудно обменять баш-на-баш, где такого дурака сыскать? Никого вблизи не видать!
После долгой беседы к еде потянулись руки, раздались странные звуки,
Послышались перестукивания вагонных колёс, перед глазами проплыли множество лагерных рож,
Стократ их на своё величие умножишь, всё равно им уподобиться никогда не сможешь!
Ё-моё! Я планов наших люблю громадьё, вокруг одно ворьё, одни продают старое барахло,
Зато другие носят на шее цепи золотые, никто тебя здесь нее помянет, через меру отхлебнёт
Нищеты из местных трущоб, и пустит грешника в расход! Когда-то исчезнет наш богатырский род,
Осмеёт его пришлый народ, посмертный псалом пропоёт, исполняя волю господ,
А сам в сторону отойдёт! Часто бывало, нам медлить не пристало, тяжкое время настало,
В душу входит зима, до земли опускается её седовласая бахрома!
Мы сходим с ума, собираем на стезе народные слова, будто жемчуга,
Самой чистой воды, но от суеты нам никуда уже не уйти!

г. Ржищев
17 июля 2021г.
18: 00