Хроники Амбара. Часть 1я

Сб 17 июля

Сегодня уехали наши друзья. Это было так грустно, так остро, что немедленно по их отъезду мы с Аней тоже поехали. В магазин.
Ехали-ехали и, наконец, приехали. И как давай там покупать: и пиво, и сардельки, и колбасу. Чипсы, зефир в шоколаде, подсолнечное масло и яблоки. И много ещё чего.
А потом поехали назад, но не сразу. Сначала заехали по дороге на гору, остановились и, с облегчением, выпили пиво, глядя на дивный пейзаж гор.
Пока друзья не уехали, все происходило стремительно, как в рассказах Довлатова. Начать с того, что в течение первого часа пребывания, я потерял сумку с ключами, деньгами и всеми документами. Ключи от машины тоже были в сумке. Минут 30 мы с Аней бегали с безумными воплями, присоединяя к поискам всех, кого можно: хозяев базы, местного милиционера (его, кстати, зовут Тимур и ему 22 года), а также остальных бухающих-отдыхающих.
Потом мне пришло в голову (неожиданно, как всегда в подобных случаях), что сумка может быть там, откуда мы её пошли искать, - а именно, на месте бурного купания на берегу. Так оно и оказалось. А вы говорите.
Остальные 9 дней прошли не менее интенсивно, не оставляя места для поэтического дневника.
А сегодня друзья уехали, и мы с Аней остались одни на всем белом свете. Такое, по крайней мере, было впечатление.
И вот лежим мы в гамаках, покачиваясь в тени огромных буков, а на дворе светит солнце, стоит жара (36 градусов), но рядом журчит ручей, а холодное пиво в животе нашептывает о главном: о жизни, поэзии, смерти и любви.
И бесконечном одиночестве множества, исходящего из одного: неделимого, целого, разнообразного, кричащего женским голосом из-за дощатой кухни: «Сеня, вы накрываете на стол? Уже можно брать шашлык!».
А кроме этого стараются цикады, поют дрозды (или не дрозды), а по ночам воют шакалы смешными, почти человеческими голосами, как если бы пьяная компания носилась по лесу, дразня соседских собак.
А море… оно такое красивое. И бирюзовое, и свинцовое, и зеленое, смотря как. И горы, с которых падают камешки на головы неслучайных моряков – они,  эти горы, видали много чего.
И сердце щемит от бескрайности прочего и от конечности себя, того самого себя, которого сновижу каждый раз, просыпаясь, не просыпаясь почти никогда. И только иногда, неожиданно, но не совсем, вдруг вспоминаешь, кто ты есть. И это так странно, в том смысле: а как же можно было это забыть?
А вот так.
А еще эдак.
А еще много как еще.
Я один, а забываний – бесчисленное множество, и все их люблю. И ненавижу. И убиваю без разбору, сдирая кожу, выдавливая глаза: чтобы лучше видеть.
.
А еще мы придумали, что Летов писал не просто песни, а Русские Психоделические Сказки. Сказитель всея Руси. И это правда. А как иначе? Иначе никак.
.

НЕОЖИДАННОЕ ПРИЗНАНИЕ

Листва зеленью своей обрамляет лоб короной:
Лесной
Летней
Иными словами: не знай бога иного чем я
Иного чем слово шорох свист
Вздох последний дряхлого старика
Или младенца неважно
Все эти возрасты картинки
Снятся во сне
В них нет ничего настоящего
Только я
.

Между тем наступило 16 часов, а значит, жара скоро начнет спадать, и мы отправимся в кафе «Золотой берег» в 3 км южнее, дабы вкусить осколки советского пансионата 80-х и Сухумского пива, что там подают. Таков наш план. А пока – бриз,  буки и последний альбом Dictaphone 21-го года.
.
Дошли. «Золотой берег» встретил русским рэпом и предложил пиво и шашлыки. Казалось, что еще нужно для полного счастья? Поднять бокал за Сантоку и всех бесстрашных поэтов, имена которых хранит река вечности. Ура.
.
Хочу сказать несколько слов о кафе «Золотой берег» и прочих подобных местах. Когда путешествуешь по Абхазии, тебя не покидает чувство, что ты внутри чего-то…  не очень реального, типа игры или фильма. Короче, Луна. Ну, идешь или едешь, и такая Луна, как Луна. Нормально.
А потом приходишь в места общего пользования, типа кафе, и тут сюрреальность резко сгущается, набирая градус: т к на Луне, оказывается, люди есть? И это вопрос. Или нет. Как хотите.
В смысле, ну какие люди могут быть на Луне?
.