Льву Н. Толстому - Посвящается! Глава X

(Начало: http://proza.ru/2020/09/20/146)

       После такой предыдущей главы, получившейся вот в таком резком, грубом, нелицеприятном тоне в адрес своего руководителя, я должен остановить сюжет данного изложения и уже эту главу – а то и две – полностью посвятить моему глубокоуважаемому режиссёру. Считаю, что ради принципа объективности это будет абсолютно правильным! А в начале – мои стихи-сонеты…

                Моему Театру и моему Режиссёру
Сонет №655  Профессия БОГА

                Весь Мир – Театр, и люди в нём – актёры
                (Уильям Шекспир: поэт, драматург, актёр)

Режиссёр – профессия БОГА!
Остальное – Шекспир всё Сказал!
Велика и космична Дорога,
по объёму в сценический зал –

Режиссёра родного театра
ненаглядной любимой земли!
В этом храме актёрского царства
сорок лет, под присмотром Любви,

продолжали великие мысли
дорогие планеты Умы…
…Всяких пережитых катаклизмов –
у театра немалые дни.

Впереди у театра – век лучших дорог! –
Верит наш Режиссёр – превосходный наш бог.
05.06.14.

Сонет №910  Моему Театру

Театр просто уникальный! –
во многом… Это – без сомненья. –
Не больно умный, не банальный…
Ему уже – Сорокалетье!

Театр – да – провинциальный;
из погреба(!) буквально вырос;
художественно-капитальный!..
Но, как и всюду, есть свой «минус».

Театр – где-то – элитарный,
хотя для всех – вполне доступный;
талантливый, известный, знатный,
любимый, превосходный, бурный…

Наш городской театр – лучший!
Миссионер, вершащий души.
08.12.14.

       Мой режиссёр – выдающийся человек!.. Заслуженный деятель искусств Украины. Именно благодаря ему и только ему(!) существует в небольшом провинциальном городе драматический театр, который носит имя великого театрального деятеля, потому что этот Деятель Искусства когда-то давно родился в нашем городе и в элитных театральных кругах известен на весь мир!
       Наш театр появился не по разнарядке, не по распоряжению или положению… Нет! Согласно статусу нашего города и количеству его жителей, театр для города – как большая роскошь. Не-по-ло-же-но. Но!.. Наш театр появился на этот свет, как в таких случаях говорится, “не благодаря, а вопреки”. Именно! Вопреки всемозможнейшим запретам поместных чинуш, вопреки изощрённым подлым выдумкам руководствующих негодяев, вопреки полному отсутствию заслуженного внимания со стороны соответствующих служб …и благодаря! – одержимости характера, геройству личности, неуспокоенности души – моего, теперь уже всеми уважаемого и почитаемого – Режиссёра! – почётного жителя нашего города. То, что он теперь в какой-то степени пожинает лавры, – до этой «жатвы» надо было дожить и пережить очень большое множество трудностей и лишений. И он дожил!
       Родился он в нашем городе, в простой семье рабочих. Хотя его родители были малообразованны, но – очень добропорядочными людьми. У него были старший брат и старшая сестра. Брат по возрасту был старше его на пятнаддцать лет и для младшего брата являлся очень большим авторитетом: заслуженный спортсмен, мастер спорта, тяжеловес. Но ранняя героическая гибель старшего брата, в критической ситуации спасшего случайного подростка ценой своей жизни, – наверное, значительно повлияла на судьбу моего режиссёра: и в моральном и в биографическом факторах.
       Отец всю свою сознательную жизнь проработал на одном предприятии: городском хлебозаводе с одной-единственной записью в трудовой книжке – дрожжевар. Прошёл всю войну: “от звонка до звонка”. Боевых наград – полная грудь. К тому же – кавалер ордена Славы. О войне рассказывать не любил. В ежегодные дни Победы, идя на городской парад, никогда не надевал свой орденоносный китель: стеснялся. Только однажды на какой-то из юбилейных праздников Победы жена таки заставила(!) его надеть китель. С большим трудом он это сделал, но дойдя до угла улицы …вернулся домой и тут же поменял китель на обычный пиджак. Коммунистом не был. Но всегда, когда по телевидению звучал гимн Советского Союза, вставал и стоя отдавал честь гимну страны. Очень гордился всеми тогдашними в стране успехами и победами: первый запуск советского спутника, первый полёт советского человека в космос, первый наш(!) выход в открытое космическое пространство и тому подобное. До определённого момента с честью и со слезами гордости за свою страну принимал все награждения в личный адрес Л. И. Брежнева. Но когда руководителю страны вручили очередную медаль «Золотая Звезда» и звание Героя Советского Союза уже в четвёртый раз(!), уравняв с подвигами самог`о полководца Г. К. Жукова(!), – то тут с ним произошёл некий психологический надлом, и, наверное, он понял, что в стране происходит что-то не то и не так… И когда его младший сын прибежал к нему с вестью о том, что Брежневу вручили уже пятую(!) медаль Героя, – он отнёсся к этому известию с полнейшим равнодушием.
       Умер отец ещё при жизни Брежнева: за год-полтора до смерти самог`о. Родной его хлебозавод проводил своего заслуженного ветерана войны и труда  т а к… Никак! Раньше режиссёр об этом вспоминал от случая к случаю. Он и друг его отца пришли в кабинет к директору хлебозавода с большой надеждой на то, что администрация завода очень активно поучаствует в проводах отца – преданного работника данного предприятия на протяжении практически всей своей трудовой жизни. Но, на удивление, директор завода не то, чтобы отказывал, но находил якобы оправданные мотивы и причины для отказа в транспорте, выкапывании могилы, самих организаций похорон, поминок… Вообще, в те времена вопросы по организации похорон для простых людей были весьма …трудоёмкими. Это теперь(!) превратилось в выгодный бизнес; и ты должен только платить, а за тебя всё сделают сами. В общем, директор завода, неудобно мнясь, отказывал родне умершего в том или ином участии похорон своего ветерана. Затем, спохватившись, вдруг оживился и сказал, что может помочь хлебом… Но тут лепший друг покойника ответил, что хлеб они купят сами! – и решительно вышел с парнем из кабинета. Вот так. Могилу выкопали без особых официальных распоряжений сами заводчане, глубоко уважавшие умершего друга, товарища, заслуженного ветерана войны и труда. Похороны состоялись должным образом.
       Есть ещё показательный случай проявления заботы государства о своём настоящем герое. И все эти факты так называемой «заботы» отпечатывались на сыновней душе молодого человека соответствующими рубцами. В те времена иметь в собственном доме телефон! – было роскошью. – Да-да!.. Долго ждала свою личную телефонную точку и семья моего режиссёра. Его отец имел на это право как ветеран войны и труда. Но этой роскоши он так и не дождался. Умер. И буквально через пару недель и на их улицу собрался прийти праздник. С опозданием, но что ж поделаешь? Стали проводить телефонный кабель и заводить телефонные точки только льготникам. Телефон для семьи режиссёра полагался не только как для заслуженного ветерана войны, но, прежде всего, как для участника активных боевых действий: тогда эта градация чётко учитывалась. В их двор зашло двое работников связи, позвали хозяйку, обрадовали её, что вот наконец-то они дождал`ись свой персональный телефон. Один работник полез на столб, а другой попросил документы и соответствующие справки. Видя, что для подтверждения подписи нужен сам хозяин дома, он говорит, что, мол, зовите хозяина подписать бумажку. А хозяйка, вроде как предчувствуя неладное, не сразу так тихо ответила, что хозяин две недели как помер. Только работник это услышал, и точно в этом убедившись, быстро начал собирать свои вещи и крикнул наверх своему напарнику, что, мол, всё! – слезай! – баста! – хозяин помер, и теперь телефона сюда не положено. Ловко свернулись и умотали дальше по своему курсу. Обомлевшая хозяйка и возразить ничего и не могла. И только через три-четыре года к ним в порядке обычной очереди завели телефонную точку.

       В средней школе мой будущий режиссёр учился посредственно. На тройки. Но был у него в детстве родной дядя, пасечник, который в молодости закончил философский факультет Московского университета (МГУ); и летом, мальчиком-подростком мой будущий режиссёр очень любил бывать на пасеке у своего дяди, а тот наставлял своего племянника азам философской науки. С тех пор он приучился к серьёзному чтению умных книг. Но ещё большой страстью школьника был футбол! Судя по воспоминаниям режиссёра, было так, что когда во время игры за одну из команд входил играть он, то команда соперников практически готова было сдаться!.. Так как у тех собирался играть самый лучший футболист местной округи. О его футбольном мастерстве даже узнали в столичной команде «Динамо» (Киев), когда киевляне по официальному приглашению приехали в наш город и в одно из пригородных сёл, чтобы сыграть несколько символических товарищеских матчей. Команда этого села играла от имени города в почётной второй всесоюзной футбольной лиге. Так что, наверняка кто-то компетентно поведал тренеру киевлян о местном парне, подающем надежды, и тренер, предварительно проверив его данные и способности, пришёл домой к его родителям и настоятельно просил их о том, чтобы они отпустили своего одарённого сына, учащегося средних классов, в Киев учиться в школе-интернате при футбольном клубе «Динамо». Отец был лоялен, а мать – категорически против. И даже сыновние слёзы не смогли её растрогать.
       Была у будущего режиссёра и ещё одна заветная любовь …к театру. Откуда она у него взялась? – у мальчика из простой семьи? – не известно. Наверное, от того же дяди-пасечника, который делился с ним не только философскими познаниями, но также ведал об удивительном многообразии жизни и об искусстве, конечно, тоже! Режиссёр много о нём вспоминал и вспоминает с большущей благодарностью! С тех самых пор молодой мечтающий парень начал приучать себя вести личные дневники, которые он ведёт и поныне, начал выписывать соответствующие журналы «Советский экран», «Театр», собирать всё о театре, о кино, о любимых актёрах и режиссёрах. Я и мои коллеги не раз видели эти наивно оформленные красочные фотоальбомы его школьной поры. Также в то время каким-то образом он смог освоить такие музыкальные инструменты как баян и фортепиано. Он хорошо был знаком с музыкантами разных поколений и разных музыкальных течений: из музыкальной школы, из духовых оркестров, а также ресторанов и танцплощадок.
       Во время учёбы в старших классах он со своими сверстниками не мог не увлечься просачивающейся из Запада музыкой группы «Битлз» и ей подобных. Волна соблазняющей битломании небезуспешно достигала советские рубежи и молодые умы. И это тоже был опыт. Сверстники-ровесники были разными, всякими, из различных семей с социальным положением, и даже – не без блатных. Мой будущий режиссёр общался в компаниях даже сомнительного толка. Но не без пользы. Помимо того, что в кругу весёлой компании можно было в своих(!) руках подержать, а затем послушать совершенно новенький из Англии только недавно вышедший «Белый» битловский альбом, первую в нашем городе электрогитару, близко пообщаться с музыкантами из ВИА, – но также готовились танцевальные вечера, ведущим которых неоднократно был мой будущий режиссёр. Все знали его нешуточное увлечение театром и называли его Артистом. Бывали и со всеми вытекающими самыми неожиданными последствиями …танцплощадки.
       Знаю, что неблаговидные влияния со стороны более старших авторитетных заводил могли бы негативно подействовать на дальнейшую судьбу моего взрослеющего будущего режиссёра. В те времена в микрорайонах города были частыми – доходившие до ярой жестокости и даже убийств – драки между теми же микрорайонами, городскими посёлками, частными секторами. Затевались эти затянувшиеся междоусобные войны бывшими тюремщиками, которые были негласными главарями поместных банд. Как бы затем случилась судьба моего будущего режиссёра? – если бы не окончание десятого класса с дальнейшим отъездом в столицу страны для поступления в Московский университет!

       Да, юноша поехал поступать в МГУ на тот же факультет, где учился его дядя-пасечник. Как там дальше что сложилось, что и как повлияло, или помешало …но в итоге он поступил в ГИТИс (Государственный институт театрального искусства) на актёрский курс к выдающемуся режиссёру и педагогу А. А. Гончарову. За счастье!.. Будучи ещё студентом первого курса (вот так ему повезло!) он был лично приглашён Ю. П. Любимовым, режиссёром театра на Таганке, для участия в спектаклях этого театра. Как он сам рассказывал, ему предлагали даже какую-то главную роль, и лично В. С. Высоцкий подходил к нему и с упрёком убеждал отказаться от этой роли. А однажды он сильно опоздал на репетицию, и Юрий Любимов сел у с`амого входа в театр на стуле спинкой вперёд и ждал, когда же этот салабон заявится в театр. Салабон наконец-то заявился и был настолько(!) удивлён поведением главрежа… Юрий Петрович прямо в глаза выкрикнул только что вошедшему в театр юноше неприятное слово “г..вн..”!!! Представляете?.. Конечно, для молодого человека это стало настоящим уроком на всю оставшуюся жизнь!
       И вот самый запомнившийся случай из того московского периода учёбы. Именно после этого(!) эпизода у моего будущего режиссёра родилась та самая заветная мечта – создать в своём родном городе театр! Однажды к нему в Москву – то ли по его приглашению, то ли почему-то ещё – приехали его родители. И со всеми их текущими московскими планами получалось так, что у них была прекрасная возможность посмотреть спектакль на Таганке с участием их сына! Ещё бы!.. Перед началом спектакля нынешний студент и будущий режиссёр, глядя через занавес в щёлку и разыскивая в зрительном зале маму и папу, вдруг ощутил в себе необъяснимое высокое волнение… Такое, которое до настоящего момента он ещё никогда не испытывал. Ведь сегодня в зале присутствовали не просто какие-то чужие люди. Сегодня были его родные!.. Его мама и папа. И размышляя после спектакля о своих переживаниях, он вдруг ясно понял, что существование театра в родном городе – вот(!!!) что может быть настоящим смыслом для режиссёра, педагога, основателя театра и его воспитанников!
       Обучение в институте он, к сожалению, полноценно закончить не смог. Вероятно, по семейным обстоятельствам. По причине гибели старшего брата. Для его семьи это была потеря …невообразимая. Два года обучения в Москве, два курса театрального вуза прервались. Но вернувшись домой, он в своём сознании увидел страшную противоречивую картину. В Москве он мог свободно посещать театры, консерваторию, художественные музеи, выставочные залы и всё тому подобное!.. А в своём захудалом провинциальном городке его горожане и близко(!) не имели похожей возможности. “И что же это за такая горькая несправедливость?! А?! Живём в одной красивой стране! В самой лучшей стране мира! А на поверку – человек приехал домой из столицы нашей Родины как будто не в город, а на хутор Козюльки. Не-е-ет! Эту страшную несправедливость надо прекратить хоть на сколько! Нужен театр! Да!.. Именно театр!.. Драматический! И в этом театре будут идти спектакли только высшего классического ранга! Классика!.. Русская, украинская, зарубежная. Вот(!) что хоть как-то(!) и хоть немного(!) может изменить сознание моих горожан. Понемногу, по чуть-чуть, – но постоянно, систематически, репертуарно, общедоступно и ху-до-же-ствен-но!”. Примерно так размышлял и утверждался в своей заветной мечте мой будущий режиссёр.
       А в скорости его призвали в ряды Советской Армии. – Как только встал на учёт в городской военкомат. Осенний призыв. И армия у него та-кой(!) …удалась… Одной его такой армии хватит на его детей, внуков и даже правнуков. На обще-соседских пр`оводах в армию его отец – обычно разговорчивый и общительный человек – промолчал, как ни странно, весь вечер. Даже тоста напутствующего не произнёс. И уже только утром у военкомата, у дверей автобуса, перед самой отправкой призывников, отец, вытирая свою слезу, подошёл к сыну и тихо произнёс: “Ну, сынок… Я служил хорошо”. И сын зашёл в автобус. И вот эти несколько отцовых слов не позволяли сыну на протяжении всей его тяжелейшей армейской службы сдаваться, скисать, хандрить, проигрывать. А как служил на войне его отец, уж сын-то наверняка от него слышал… Немного, но слышал. Когда в праздничные дни редко, но собиралась компания отцовых сверстников, и под самогончик начинались их военные воспоминания, рассуждения, «кухонные» мысли вслух, а у сына-подростка в это время вырастали уши, и хотя старики по-доброму его от себя прогоняли, чтобы до него не дошло их крепкое вдруг словечко, но это было совершенно напрасно. А то и сам отец иногда-иногда, вдруг рассентиментальничаясь, ведал сыну о том, как брал «языка», делился о кровавых и тактических ошибках командования… В общем, раскрывал сыну былые военные тайны.
       Пришлось новобранцу Советской Армии служить и в Москве, и на Байконуре, лично наблюдать подъёмы космических кораблей, пообщаться со знаменитыми космонавтами; а ещё довелось ему – даже порой в одиночку – выживать и в зимней тундре, и в дремучей тайге, и в пекучей пустыне, терпеть лишения на экваторе в Кении и воевать в настоящей боевой точке на территории Египта, теряя своих боевых друзей. В общем – десантник диверсионного батальона. 49 прыжков с парашюта. От 50-го перед дембелем отказался, не искушая судьбу. Настоящий воин-интернационалист, как и многие его сослуживцы, воевавшие в Египте, о которых теперь никто не помнит. За-бы-ли… Афганцев помнят, а Египтян – почему-то нет. Ка-ка-я же всё-таки к чёрту несправедливость!!!
       И было у него в армии время и помечтать… Помечтать о своём будущем в родном городе театре. Эта высокая мечта, наверное, и спасала его от пуль, гранат, снарядов, от всевозможных ран. Но он не просто мечтал, он уже тогда рисовал его виды, каким он его представляет, записывал методические намётки в обучении актёрскому мастерству. Наверное, мечтал и о своих будущих воспитанниках. Перед тем, как уже по окончании службы его подразделение переводили через границу, их всех благодарили за героическое выполнение воинского долга и говорили им, что на гражданке у них обязательно будут все льготы, положенные для воинов-интернационалистов… Збрэхали. И это всё – в копилку горького жизненного опыта.
       Был у него там на протяжении практически всей солдатской службы один самый закадычный друг. Настоящий друг! И эта верная дружба затем продлилась у них на многие-многие годы. Москвич, известный заслуженный скульптор, двоюродный брат одной знаменитой киноактрисы. Вместе воевали в Египте. Такого доброй души человека – ещё поискать! Его ремесло скульптора имело в столице и по стране большой спрос, и по тем временам зарабатывал он очень много. Но при этом у него был удивительный дар даятеля. Зная, что у его друга – моего режиссёра – весьма мало-оплачиваемая профессиональная деятельность, – всегда, когда он приезжал в гости к другу, привозил много гостинцев, а когда уезжал, то скромно оставлял в шкафу связочку немалых денег, которую хозяева случайно обнаруживали после его отъезда. Или когда мой режиссёр ездил к нему в Москву, то жил практически за его счёт, потому что московский друг категорически не принимал от него никаких финансов. Да ещё и обувал и одевал его, и давал даже на обратную дорогу! Вот это друг! А потому – что он очень ценил искусство, особенно театр, и в армии он воочию видел, как его подопечный (по должности мой режиссёр был у него в подчинении) просто фанатично всё свободное время посвящал своей будущей профессии и своему будущему театру. И после армии наш театр создавался практически под его внимательным наблюдением с посильным финансовым участием. Он прекрасно понимал, каких денег это должно, по истине, стоить, в то время как мой режиссёр (забегаю вперёд) был официальным баянистом, а режиссёром – лишь на общественных началах в свободное от основной работы время. В общем, скульптор-москвич был для своего друга, режиссёра-провинциала, настоящим меценатом!
       Забегая вперёд, есть такой факт. В скорости после его армейской службы появилась у его семьи какая-то очень серьёзная нужда. Ну, действительно серьёзная нужда. То ли перекрыть крышу дома, то ли провести воду, то ли что-то ещё… Очень важное и неотложное дело, на которое нужны были немалые деньги. И посоветовали ему его друзья или соседи сходить в военкомат и попросить в качестве воина-интернационалиста положенную для него льготу. Он согласился, не сразу, но пошёл. И когда он доложил командиру цель своего визита, тот не долго думая, так ему ответил. “Ты прысягу прынимав?” — “Так точно” — “Ты в прысяге тем-то, так-то и потому-то клялса?” — “Так точно” — “Тык …как`ова ж …рожна …ты с-суда ввалил и чешеш мне тут пр-ра сваи проблемы и льготы?!! – панимаиш… Солдат!!! Прысягу(?!!) пазорыш?!” — “Никак нет” — “А ну кррру-у …гом!!! Шаго-о-ом-марш!!! И шоб я тибя тут большэ нэ видел, пока тибя нэ вызовуть лично!!!”. Вот так. Вот вам и вся действительность на деле. И это – тоже в копилку прегарькавого опыта.

       Когда после армии его встречали родные и близкие, он держал на руках своего двухнедельного племянника, которого перед самым его возвращением родила родная сестра. Этому племяннику – уже 46 лет, и он – один из ведущих наших актёров – является ровесником нашего театра.

(Продолжение следует: http://proza.ru/2021/07/18/1449)

На фото – художественный руководитель драм/театра в нашем городе, главный режиссёр,
заслуженный деятель искусств Украины.