Библейские онимы в романтическом дискурсе

БИБЛЕЙСКИЕ ОНИМЫ В РОМАНТИЧЕСКОМ ДИСКУРСЕ:
ОСОБЕННОСТИ ФУНКЦИОНИРОВАНИЯ

В статье рассматриваются особенности функционирования в романтических мифопоэтических текстах первой трети 19 в. архаических и библейских онимов, а также их семантических интерпретаций и коннотативных
трансформаций.
Ключевые слова: архаизмы, библеизмы, ономастика, топонимия, антропонимия, поэтонимы, коннотация, семантические интерпретации, трансформации.

Значительное количество библейских выражений и имен пришли в литературную речь из  художественных произведений, в которых они использовались как поэтонимы для передачи исторического и “местного колорита.” Со временем библеизмы утратили мифопоэтическую функцию и закрепились в идиоматике современных языков либо как перифразы, либо как архаизмы, вышедшие из широкого употребления. В современных лексикографических и семантических классификациях библейские географические названия и антропонимы относят к группе имен собственных, а их перевод подчиняют правилам, распространяющимся на эту категорию имени. В классификациях поэтической лексики библейские перифразы часто рассматривают в ряду фразеологизмов и идиом ветхозаветного и евангелического происхождения, которые подпадают под общие принципы систематизации фразеологизмов с компонентом “имя собственное” [16, с. 29, 38, 58, 110, 173;174, 221, 293].

Поскольку среди романтических поэтонимов выделяется группа библеизмов, которые следует отнести к “пассивной” лексике, т. е. вышедшей из широкого употребления, постольку есть смысл рассматривать их в группе архаических онимов. При этом  библейские имена, независимо от степени их архаичности, можно разделить на ономастические группы в соответствии с установленными правилами, а именно на: теонимы, астронимы, антропонимы, зоонимы, мифонимы, топонимы, гидронимы, актионимы, этнонимы, хрононимы, фитонимы и др. [1, c. 183–186].

Методологической основой данного исследования послужили как общетеоретические труды философов, историков, филологов и переводоведов – А.В. Лосєва, Ш. Балли, В.В. Виноградова, Э. Ханзака, Л.С. Бархударова и др., так и специальные разработки лингвистов, занятых изучением ономастики [1;12;13;15], фразеологии [11] и перевода поэтонимики [4], часто содержащие спорные вопросы [12]. В исследованиях последних десятилетий наметилась тенденция к отделению “чистой” теории имени собственного по Э. Ханзаку от исторических и функциональных ономастических разысканий, которые, по мнению Н.А. Васильевой, вполне согласуются с “понятием предпосылок в науке”, введенным Максом Вебером [1, с.183-184]. Одно из дискуссионных мнений в ономастике особенно интересно, ибо касается когнитивно-прагматических аспектов антропонимики (см. Г.А. Миллера, Ф.Н. Джонсон-Лэрда), прежде всего, спора о принадлежности имен собственных к той или иной "сфере языка" - “не столько к семантической", сколько к прагматической (Miller, Johnson-Laird 1976: 303-304), т.к. “по своему функциональному назначению имя собственное сближается с указательной фразой и должно рассматриваться в ряду дейктических терминов (deictic terms)”[15].

Думается, что этот спор разрешается сам собой при ответе на вопрос о коннотативной нагрузке онима, о смысловых взаимопереходах, о грамматических преобразованиях имени, в частности, трансформации через дополнительные коннотации бывшего имени собственного в имя нарицательное. Это вопрос о множественности взаимопереходов и трансформаций имени в одном исследовании назван “кругом метаморфоз” и описывается следующим образом: в имени “продолжает теплиться след единичности, индивидуальности”, создавая “особую экспрессию, оценочность…, коннотативность”, когда имя стремится "от статуса имени нарицательного к имени собственному и затем вновь возвращаясь в “круг нарицательных” [13,с.5]. Отметим, что библейские топонимы и антропонимы проходят этот “круг метаморфоз” как сложный путь трансформаций от имени собственного к символу со скрытым (апофатическим) значением [8,с.151-152] и совершают обратный путь - от символа к имени нарицательному в соответствии с действующими в языке семантическими правилами, которые являются лишь частным случаем семиологического закона [7,с.16]. Приобретая в художественной речи новые переносные, метафорические, метонимические, аллегорические и иные знаковые смыслы, отдельные библеизмы закрепляются во фразеологических и других устойчивых выражениях, переходят в обиходную речь, избегая архаизации.

Среди них особенно распространены библеизмы с устоявшимися смыслами, основанными на принципе переноса. Обычно они имеют два и более значений, например:
- ад кромешный: 1. Мучительная, тяжелая жизнь, невыносимые отношения между кем-л. 2. Невыносимый шум, суматоха, хаос);
- гог и магог (гога и магога): 1.Человек, внушающий ужас, страшный своей свирепостью. 2. Человек влиятельный,сильный, всемогущий). Источником происхождения ономастического выражения является история библейского царя Гога, известного своей свирепостью, и Магога, его царства и народа, отличавшегося дикостью и жестокостью;
- земля обетованная: 1. Место, куда кто-либо мечтает попасть. 2. Предмет страстных желаний, надежд. 3. Место, где царят довольство, изобилие, счастье). По Библии, это земли Палестины, обещанные Богом евреям после египетского плена;
- содом и гоморра (гоморр): 1. Крайний беспорядок, суматоха, неразбериха, сильный шум и гам. 2. Разврат, пьянство. Происходит от названия городов древней Палестины Содома и Гоморры, разрушенных землетрясением и огненным дождем за грехи их жителей;
- имя им легион (множество), выражение из Евангелия: на вопрос Иисуса “Как тебе имя?” Бесноватый ответил: “Легион””, потому что много бесов вошло в него”;
- каинова печать (отпечаток, след преступления), из библейского мифа о Каине, убившем своего брата Авеля и др. [16,с.29,8,58,110,173;174,188,221,293].

В своих исследованиях по ономастике лингвисты акцентируют не столько этнографический, исторический, социологический компоненты онимов, сколько их собственно языковые аспекты, значения и функции: лексико-грамматические, экспрессивные, эмфатические, стилистические, концептуально-когнитивные, связывая чисто лингвистическую проблематику с прагматической - культурно-исторической, текстоообразующей, эстетической [7,с.17]. В онимах выделены категориальные,категориально-лексические, дифференциальные, ассоциативные, коннотативные, культурно-исторические семы и, что особенно важно для нашего исследования, зафиксированы связи семантики с различными дискурсами [12, с. 173], в том числе, историческим и библейским, ветхозаветным и новозаветным.

Воспользуемся функциональным методом для семантико-прагматического исследования библейских онимов, встречающихся в изобилии в художественном творчестве, начиная с XVII в. Уже в конце XVIII - начале XIX в. в Англии архаизмы становятся литературной модой, входят в повседневный обиход, используются в светских беседах. В поэзии Саути восстанавливает старые значения слов, Байрон вводит в поэтический текст устаревшие слова, найденные у Э. Сенсера и Дж. Чосера [6,с.35, с.126-128]. Романтическая литература первых трех десятилетий XIX в. была отмечена интенсивным обновлением поэтического языка за счет архаизации художественной речи (В. Скотт, С. Кольридж, Д. Китс, Ли Хент) и стилизации поэтического слога, введения выразительных средств из античной литературы (П.Б. Шелли, Д. Китс), использования живой разговорной речи (В. Скотт, Вордсворт) [6, с. 9-10]. Библия воспринималась писателями и поэтами как исторические страницы Востока, восточной культуры. В литературе получили распространение дневники и очерки путешествий по библейским местам, сопряженные с большими трудностями и опасностями. В 1819 г. во Франции были опубликованы “Очерки по литературе древних израильтян” Ж. Ш. де Монброна с
предисловием, примечаниями и научными рассуждениями о тексте Библии. Том первый содержал знания о религии древних евреев, их космогонии и поэтических сочинениях. Том второй включил повествование о путешествии некоего Бенжамина де Тюделя, датированное началом XII в., а также тексты на библейские сюжеты: Rachel. Le meurtrier. Les noces funеbres. Nеhеmie; narrations imitеs de l'Hеbreux [19]. Текст очерков изобилует топонимами, которые,с одной стороны, содействуют  воссозданию духа библейской эпохи, с другой - атмосферы экзотического Востока и
библейского ономастикона, структурирующего текст как особую “знаковую систему”
[9,с.68] Во Франции подобные публикации имели огромную популярность и способствовали зарождению интереса поэтов и писателей к ветхозаветным притчам и библейским персоналиям.

В нашей классификации, построенной на основе изучения романтического дискурса, выделены две большие группы библейских онимов. Учитывая вышеизложенные тенденции в изучении ономастики, архаистики и поэтонимики, как в целом,так и в области библеистики, особо выделим в романтическом дискурсе группу библеизмов-поэтонимов архетипического значения, куда входят символические имена, ставшие поэтическими метафорами или вошедшие в состав метафор, фразеологизмов и пиетизмов, которые приобрели статус структурно-стилевых и риторических элементов текста. Прежде всего, это группа наиболее часто встречающихся в поэтических текстах библейских топонимов и антропонимов семитского происхождения, вошедших в лексический состав европейских языков и не требующих специального перевода. В случае с малоизвестными названиями и именами необходимы пояснения и комментарии, а при их отсутствии – обращение к источникам экстралингвистической информации о денотате. Исследователь должен, на что обращают внимание и богословы, подходить с одинаковыми методами проверки и к светской, и к религиозной литературе [10,с.64].

В романтическом дискурсе широко используются общеизвестные ветхозаветные топонимы, перевод которых не составляет труда: Babylon (Вавилон), Sodom (Содом), Gomorrah (Гоморра), Nazareth (Назарет), Zion – Сіон, Golgotha (арамейск. Skull), а также антропонимы, как то: англ. Adam, Eva, Jephthah, Jephthah's Daughter; франц. Not, Adam, Eva, Jephtе, la fille de Jephtе, Aaron, Moise и др. Вторую группу образуют малоизвестные библеизмы, затрудняющие чтение и требующие дополнительных комментариев, главным образом из сферы этнографии, религиеведения, истории, искусствоведения и др. К ним относятся и устаревшие имена собственные, в том числе, ставшие нарицательными в составе устойчивых словосочетаний. Фразеологический словарь русского языка отмечает в качестве устаревших выражения, вышедшие из повседневного обращения: “мафусаилов век” (о долголетии кого-л.), от имени библейского патриарха Мафусаила, прожившего 969 лет [16,c.58]; “валаамова ослица” - 1. Покорный, молчаливый человек, который неожиданно для всех высказал свое мнение. 2.Глупая, упрямая женщина); в библейской притче ослица волхва Валаама заговорила человеческим языком после того, как ее побили 16,с.298]и др.

Библейские топонимы Egypt, Babylon (Babel), Golgoth, наделенныуе в романтическом тексте символическим смыслом, одновременно хранят историческую и психологическую информацию. Так Golgoth, Голгофа, символ страдания и подвижничества (skull-shaped hill in Jerusalem, the site of Jesus’ Crucifixion), также называемая Calvary от латинского calva (bald head, or skul). Топоним Golgotha входит в состав фразеологической единицы the cross at Golgotha (крест Голгофы, отсюда: подняться на Голгофу, нести (свой) крест на Голгофу). Исторический топоним Egypt также часто встречается в составе фразеологизмов библейского происхождения. Словосочетания Egyptian darkness, тьма египетская (густая, беспросветная); Egyptian slave, египетский труд (тяжелый, изнурительный); Egyptian plague (s), египетская казнь приобрели значения тяжелая, рабская жизнь; жестокие, пагубные несчастья. В Библии египетская казнь знаменует десять бедствий, которые постигли население Египта в наказание за нежелание фараона отпустить евреев из плена [16, с.189]. С топонимом Вавилон, наделенным значением города, полного соблазнов, “матери блудницам и мерзостям людским” [16, с.38], связаны следующие фразеологизмы и устойчивые словосочетания с символическими коннотациями: англ. confusion of Babylon (вавилонское столпотворение), lady (whore) of Babylon (вавилонская блудница, развращенная, распутная женщина); рус. выводить вавилоны (идти  шатаясь, заплетающейся походкой). Символ Tower of Babel обозначает возвышение, честолюбие, силу, мощь, бдительность, неприступность, девство [21,c. 207]. Отсюда библейский образ и выражение дочь Вавилона, что на языке библейских писателей означает столичный город Вавилон, дочь всей страны (“Дочь Вавилона, опустошительница!”, Псалом 136; “Сойди и сядь на прах, девица,дочь Вавилона; сиди на земле: престола нет, дочь Халдеев, и вперед не будут называть тебя нежной и роскошной”, Втор.28,56; Иер.13,18; Иер.48,18). Библейские писатели придавали вавилонской башне, как воплощению зиккурата (многоступенчатого храмого сооружения), символическое значение дерзкого возвышения к небесам [21,c.209–210].

Так как Библия строится на антиномиях и противопоставлениях различных понятий и явлений, в ней широко используется прием контраста, который реализуется в тексте с помощью антонимических отношений лексических единиц. К основным библейским семантическим оппозициям отнесены следующие: праведность греховность “наказание – вознаграждение”, “жизнь – смерть”, “созидание – уничтожение”, “счастье – горе”, “величие – ничтожность”, “любовь – ненависть”[5].

В романтическом дискурсе топонимы Sodome et Gomorrhe, символизируя божественное наказание, становятся атрибутами надындивидуальной памяти и архаического сознания [3,с.158–162]. В мистерии “Небесный Огонь” [18] В. Гюго в романтическом стиле описал трагедию “адских городов”, взяв эпиграфом к поэме строки из “Бытия”: “Alors le Seigneur fit descendre du ciel sur Sodome et sur Gomorrhe une pluie de soufre et de feu” (Бытие, 24); “Et il perdit ces villes avec tous leurs habitants, tout le pays а l'entour avec ceux qui l'habitaient, et tout ce qui avait quelque verdeur sur la terre (Бытие, 25).  Исследователь отмечает, что в этом стихотворении Виктор Гюго, “никогда не бывавший на Востоке, рисует типично романтическую картину Египта – способную, скорее, удивить, поскольку она никак не вяжется с традиционным представлением о Египте как стране пустынь” [14, с. 121]. Уточним, что эта картина не согласуется и с библейским The fleshpots/flesh-pots of Egypt (котлы мясные, котлы египетские), означающим довольство, материальное благополучие, злачные места, и часто употребляемым в смысле утраченного благоденствия.

Романтик Гюго, увлеченный идеей Востока как идеального, роскошного, изобильного мира, действительно преследует цель поразить воображение читателя нарисованной им картиной богатейшей и величественнейшей из цивилизаций. Однако,следуя своей теории контрастов,он достигает цели, выстраивая семантическую оппозицию, противопоставляя две древние империи – Египет и Вавилон, воплощающие, по убеждению автора, следовавшего слову Библии, противоположные идеи. Потому топонимы Egyptе и Babel у Гюго содержат антонимичные семы великолепия и упадка, силы и слабости, воли и бессилия, веры и безверия [2,с.313–317], занимающие свое место в логической цепочке означающих библейского хронотопа.

В системе романтических мифопоэтических значений и смыслов эти противоположные семы приведены в соответствие не только с моральным кодексом Ветхого Завета, но и с новыми нормами письма, в котором многие библейские имена собственные обрели статус важных структурно-стилевых и риторических элементов, навсегда вошедших в
романтический, и не только, литературный обиход. В поэме“Небесный Огонь”топоним Egypt входит в смысловую парадигму теоцентрической вертикали, как и знаковый образ “египетских пирамид”, названных автором “горами”(“Trois monts b;tis par l'homme au loin per;aient les cieux”). Babel, сохраняет в романтическом дискурсе библейскую символическую коннотацию гордыни и непослушания. Не нарушая границы между именем собственным и именем нарицательным и не теряя своего исконного значения, Egypt и Babel обретают символическую коннотацию рукотворного камня: могучий камень египтян передает идею незыблемости и живучести их цивилизации, охраняемой, согласно легендам, сфинксом (“Un sphinx de granit rose, un dieu de marbre vert,/Les gardaient”). Развалины Вавилона (amas de tours, vaste et bouleverse,–Babel, deserte et sombre – des mortels prodigieux tеmoin – edifice ;croule – sa tеte pyramidale), наоборот, получают значение мертвой, уничтоженной цивилизации (“Chacun des plus grands monts a ses flancs de granit/N'avait pu fournir qu'une dalle”). Последняя коннотация закреплена за библеизмом  “колосс на глиняных ногах” – символе повергнутого вавилонского царства, приснившегося Навуходоносору еще до его разрушения [16,с.202].

А. де Виньи в мистериях “Элоа,или Сестра ангелов”,“Потоп”,“Моисей”,в поэмах“Дочь Иевфая”,“Изменница” и др.[22,с.39–57], сохраняя символическое значение, закрепившееся за ветхозаветными топонимами, придал им новые, романтические, коннотации. Среди библейских топонимов, часто встречающихся в его текстах,выделим такие:
- Гора Арарат: …au sommet solitaire / Du mont sacr; d'Arar, le plus haut de
la Terre (“Le D;lugе”); Mais sur le mont Arar l’Ange ne venait pas (“Le D;luge”);
- Гора Кармель: Et leurs pleurs ont coul; sur l'herbe du Carmel (“La fille de
Jepht;”);
- Израиль: Voil; ce qu'ont chant; les filles d'Isra;l (“La fille de Jepht;”);
- Египет: Cette nuit, parcourant vos divines hauteurs / Dont l'Egypte et Dieu
seul connaissent le myst;re (“Le D;luge”);
- Пальмира: le nard de Palmyre (“La femme adult;re”);
- Содом, Гоморра : Telle Sodome a vu cette femme imprudente / Frapp;e au
jour o; Dieu versa la pluie ardente…(“La femme adult;re”) и др. Топонимический
ряд Аmmon – Segor – Galaad – Аbel – Aroer – Mennith – Мaspha – Tyr составляют
георгпфические названия, которые можно увидеть только на картах библейской
эпохи.

Библейские топонимы, храня особую культурно-значимую информацию и актуализируясь в конкретных текстах [12, с. 174], могут быть неизвестны широкому кругу cовременных читателей, особенно в том случае, когда автор черпал сведения из старого источника. В данном случае это книга “Нравы израильтян” Флери (1712)
[22,с.53]. Отсюда большое количество архаизмов и экзотизмов в библейских поэмах Виньи, в их числе обозначения старинных музыкальных инструментов: la harpe harmonieuse (гармоничная арфа), le tambour sonore (звонкий тамбурин),la lyre aux dix voix (многоголосая лира), le kinnor l;ger (легкий киннор),les sons argentins du nebel etranger (серебряные звуки чужеземного небеля) (“La fille de Jephtе”).
Адекватность интерпретации библейских образов, целесообразность стилистических и в большинстве своем лексико-семантических модификаций в границах заданной вербальной реальности достигается в соответствии с уровнем понимания и осмысления исходного текста при помощи доступных приемов переноса и трансформаций библеизмов, их “внедрения” в родную культурную и вербальную системы.

Литература
1. Васильева Н.В. Summa оnomasticae (рец. на: Namenarten undihre Erforschung. Ein Lehrbuch fur das Studium der Onomastik. Anlasslich des 70.Geburtstages von Karlheinz Hengst)//Вопросы ономастики. Международный научный журнал. Екатеринбург: изд-во Уральского ун-та, 2005. № 2. С.183–186.
2. Жужгина-Аллахвердян Т.Н. Символика стихий в мифопоэтическом цикле Виктора Гюго “Небесный Огонь” (“Восточные мотивы”)//Мова i культура. Вип. 9. Т. Х (98). К.: Видав. Дiм Дмитpа Бураго, 2009. С. 313–317.
3. Жужгина-Аллахвердян Т. Н. Ветхозаветные поэмы Альфреда де Виньи: история рода, индивида и надындивидуальной памяти (философские, символические и нравственно-психологические аспекты)// Мова i культура. Наук. журнал. Вип.17. Т.VI(174).К.: Видав. Дiм Дмитpа Бураго,2015.С.158–162.
4. Иванова А.И. Проблема передачи индивидуального стиля в художественном переводе (на материале русских переводов поэзии Джона Китса): автореф. дис. канд. филол. наук. М.: МГУ, 2012.27 с.
5. Ильченко А. Библия как образец текста, построенного по принципу контраста: автореф. дис. канд филол. наук. Ростов-на-Дону, 2008. 25 c.
6. Клименко Е.И. Проблемы стиля в английской литературе первой трети XIX века. М.: Изд-во ЛГУ, 1959.302 с. Філологічні науки. 2016.
7. Курилович Е. Положение имени собственного в языке//Курилович Е. Очерки по
лингвистике: сборник статей /под общ. ред.: В. АЗвегинцев. М.: Изд-во иностр. лит., 1962. 456 с.
8. Лосев А.В. Философия имени. М.: Изд-во МГУ, 1990. C.122–195.
9. Лотман Ю.М. Структура художественного текста. М.: Искусство, 1970. 384 с.
10. Макдауэлл Дж. Неоспоримые свидетельства: исторические свидетельства, факты, документы христианства. М., Чикаго: Соваминко, 1992. 318 с.
11. Молотков А.И. Фразеологизмы русского языка и принципы их лексокографического описания//Фразеологический словарь русского языка / под ред. Молоткова А.И. М.: Советская энциклопедия. С.9–23.
12. Нахимова Е.А. Дискуссия о статусе и семантике имени собственного //Политическая лингвистика. №1.2010. С.171–174.
13. Отин Е.С. Словарь коннотативных собственных имен. Донецк, М.: ООО “А Темп”, 2006. 440 с.
14. Сапелкин А. А. От Гюго к Бойто: Египет в европейской поэзии ХІХ века// Гуманитарные исследования в Восточной Сибири и на Дальнем Востоке. № 4. 2012. С. 121–126.
15. Семенова Т.Н. Семантика индивидуализации и ее отражение в тексте: автореф. дис. доктор. филол. наук. [Electronic resources]. М., 2001. Mode of access: 16. Фразеологический словарь русского языка / под ред. Молоткова А.И. М.: Сов. энциклопедия, 1968. 544 с.
17. Avni A.A. The Bible and romanticism. The Old Testament in German and French romantic poetry. The Hague, P.: Mouton Publishers, 1969. 299 p.
18. Hugo V. Les Orientales. P.: Hetzel et Cie, ;diteur, 1869. 226 p.
19. Montbron J. Ch. de. Essais sur la litt;rature des Hеbreux. Rachel. Le meurtrier.
Les noces fun;bres. N;h;mie; narrations imit;s de l' Hеbreux. Pr;c;d;es d' une
introduction et du voyage de Benjamin de Tudele a l'oasis lointaine; suivies de notes et de dissertations qui peuvent servir a l’intellligence de la Bible. [Electronic resources]. T. 2. P.: Louis Janet, 1819. 443 p. Mode access:
http://www.rare.univ.kiev.ua/eng/showbook/showbook.php3
20.Tresidder J.Dictionnary of Symbols.London:Duncan Baird Publishers,1997.240 p.
21. Vigny A. de. Oeuvres compl;tes. P.: Seuil, 1964. P. 100–102.