Вредная бабка

Её глаза, вид коих искажали толстые линзы очков, внушали животрепещущий страх и ужас в сердца местных селян. Покрытый ядом язык, мастерски распуская паутину сплетен, разил благородных рыцарей, аки чумная болезнь. Никому не было пощады и никто не мог найти управы на злую бабку!
Рыцари - они все, в кого не плюнь, до безобразия благородны. Сразить в честном бою злого дракона, или спасти принцессу из мерзких лап коварного злодей - для рыцаря милое дело. Но вот напасть на слабенькую с виду бабушку никак не представляется возможным. Даже если она Баба Яга! Честь, понимаете ли, не позволяет. А наша бабка была коварна! В лицо улыбнётся, да чаем напоит. За щёчку потреплет. А за спиной уже клубок сплетен по селу распустила. И вот рыцарь сражён без боя. Честь попрана, доброе имя запятнано - хуже смерти для благородного война! А селяне... Да что они могли? Вступить в словесный бой, обливая друг друга непристойными словами, означало заведомо выкопать себе могилу. Бабка могла ругаться сутками, не прерываясь на свои любимые сериалы. Плевалась, махалась. Ещё и пузом так толкнёт, что здоровый мужик в канаву улетит. Да чего там говорить, весь современный мир в своих политических делах сегодня вёл баталии по бабкиной методики. Никакого сладу с ней не было. Изживала бабка всех вокруг и не могла она иначе.
Но вот однажды селяне не выдержали. Надоело им жить в страхе, да унижениях, и решили они бабку на тот свет отправить. Собрались, кто посмелее. Остальные дома заперлись. И стали обсуждать, как вынужденный грех провернуть. Рыцари здесь бессильны. К ведьме обращались: та и ворожила, и подклады делала, и всю ночь через костёр голая прыгала - ничего не сработало. Только пламенем огня обожглась немного в местах причинных. Пытались вредную бабку отравить. Ни в какую! Желудок советского человека способен переварить любые ГОСТы и гвозди вместе взятые. Да и кровь у бабки была не водица, а яд натуральный. Неразбавленный. Внуки, та ещё нечесть, пытались как-то раз у неё крови попить, чтобы наследством поскорее завладеть, и все до единого потравились. Еле откачали!
Решили мужики собственными руками дело вершить. Замараться. Забрались в бабкину избушку под покровом ночи и вбили ей гвоздь в затылок. А шляпку заранее откусили. Померла бабка. Интересоваться смертью старушки, понятное дело, никто не стал и не хотел. Ну, померла и померла! С кем не бывает? Возраст у неё почтенный, к тому же долгие годы беспутной жизни в компании «беленькой» отдушины не предвещали предрасположенности к бессмертию. Чего же здесь зайца за уши тянуть. Деревня глухая. Закопать бы побыстрее и дело с концом. Правда, помянуть надобно. Без этого никак. Не по-человечески! Проводить в последний путь бабулю и заодно встретить, наконец-то, спокойную жизнь. Змия зелёного на грудь принять от радости! Как же без него, родного! Так на следующее утро и сообразили похороны.
Вот настало время отправить бабку к её могиле. Подняли гроб, а он под потолок, словно пушинка. И с силой вновь об оземь. Мужики опять хватаются за гроб, пыхтя пытаясь тот поднять, и ни в какую не получается. Словно внутри не тело, а неподъёмная груда камней. Что за чертовщина? Неужели бабка и после смерти решила над ними издеваться?!
- Баба Надя, уходить тебе пора! - Запричитала одна из старушек, воинственно вознеся
над собой веник. - Всё, кончилось твоё время. Хватит ужо! Хватит!
Ответом ей послужила подкова, досель висящая над дверным проёмом и
свалившаяся прямо на голову бедной старушке. Благо жива осталась. Ежели кто в дурмане алкогольном прибывал, то теперь их кристальной трезвостью проняло. Испугались, но отступать не посмели. Нельзя! Вновь дружно взялись поднимать гроб. Десять крепких мужиков, кряхтя и сопя, с большим трудом подняли бабу Надю, будто вместо неё лежала груда камней, и медленным шагом направились к выходу. Бабка при жизни была в теле, да не настолько. Мужики едва порог преодолели, все от усердия потом обливались. Один не выдержал, споткнулся на выходе из избушки и ногу сломал. Тем временем те, кто силой похвастаться не мог, молились, крестились и перешёптывались между собой. Еле вынесли усопшую, погрузили на повозку с лошадями. Поехали. Как ни странно, лошади большого груза не чувствовали. Везли легко, аккуратно. Прибыли на кладбище, а могилы то и нет! А ведь копали, ей Богу копали! В ночи, осчастливив орды комаров и невесть скольких прочих насекомых. Мужики глазам своим не верили. Но что делать, пришлось вновь браться за лопаты. Сладили с делом. Похоронили, даже особо бесстрашные на свежую могилу поплевали. Домой отправились.

 Вернулись, а вся деревня в огне! Дома, сараи, конюшни! Всё пламя пожирало, оставляя за собой лишь угли и пепел. Так деревня и пропала, а все жители разъехались кто куда. Только на месте той деревне одна избушка осталась нетронутой. А на пороге её, поговаривают редкие захожие в те края, каждый вечер бабушка сидит в очках с толстым стеклом. И ежели на кого она взгляд уронит, то с тем человеком непременно беда случается. Иногда большая беда, а порой дальше подвёрнутой ноги не заходит. Так сидит она, и сидит, и время над ней не властно.