Глава 15. Глазами Феаноринга

Рассказ лорда Нельяфинвэ

- Расскажи, Нельо! – прошептал Кано, прикрыв глаза.

Ему давно хотелось услышать исповедь брата, но Маглор боялся, что своими неосторожными словами он может причинить боль Маэдросу. Ведь с тех самых пор, когда Руссандола спас из плена лорд Финдекано, он не сказал ни слова ни о мрачной крепости проклятого Врага, ни о своём чудесном спасении.

Братья как могли обходили этот вопрос стороной, но им было ужасно любопытно. Питьо уговаривл Феанорингов не щадить чувства Маэдроса, потому что он мог знать много интересного про Ангбанд. Возможно, эти сведения помогли бы им захватить крепость. Но остальные братья были другого мнения. Они не хотели получать информацию ценой душевного здоровья брата, который итак еле оправился после своего пленения.

Именно поэтому Кано стал следить за Питьо. Лорд Макалаурэ с тех пор никогда не оставлял Нельо наедине с близнецами.

- Всё было не так, как поют менестрели, - вздохнув, произнёс Маэдрос. – Я имею ввиду не так героично и поэтично. На самом деле, всё обернулось кровью, грязью и пеплом. Но слушай, Кано, брат мой, эту печальную историю.

Фингон узнал о моём пленении практически сразу. Я знаю, что ему сказал об этом Курво. Никогда не понимал Искусника! Почему он так ненавидел Финьо?

Я подозреваю, что Курво хотел смерти моего друга, но вышло совершенно по-другому. Хотя, Куруфин не столь жесток и мстителен. Во всяком случае, он совершенно не надеялся на то, что лорд Финдекано окажется таким храбрецом. Или глупцом? Я считаю его глупцом в этом случае.

Фингон отправился в путь в чём был. Он даже забыл оставить арфу в лагере отца. Зато взял кое-что другое. Впрочем, как Финьо потом говорил мне, он опасался, что его могут остановить. Лорд Фингонлфин был очень строг к старшему сыну.

Фингон знал, что возле крепости Моргота растут высокие травы. К тому же, орки предпочитали избегать света солнца. Про растения возле Ангбанда знали все, кто жил в Эндоре, но мой друг недавно проходил там, когда их войска возвращались после Хэлкараксэ. Он рассчитывал укрываться в травах и так незамеченным дойти до крепости проклятого Врага.

Но Финьо совершенно не представлял себе, где меня могут держать. Он рассчитывал поймать орка и обо всём расспросить у него, но потом оставил эту затею. Простой орк мог не знать, где Моргот держит эльфийского лорда.

Ты знал, Кано, что семья нашего дяди обладала своего рода…магией? – вдруг спросил Маэдрос, посмотрев на брата.

- Никогда не слышал о таком, - произнёс Маглор, широко раскрыв глаза от удивления. – Но ты знаешь, что мне всегда было интересно непознанное. Это так поэтично, что я, пожалуй, сочиню поэму на эту тему!

- О, Кано! Не нужно! – рассмеялся Маэдрос. – Финьо потом меня убьёт! Тем более, я думаю, что он немного прихвастнул, когда рассказывал мне об этом.

Но… Слушай дальше. Фингон имел наглость стащить меч своего отца Рингол. По словам моего друга, он обладал некоей силой, которая была способна вызвать дождь и заставляла врагов бояться его обладателя.  Впрочем, Финьо и сам был немного пророк. Он воспользовался этой силой, чтобы узнать где меня держит Моргот. Но кузен мой был недоучка и поэтому понял всё по-своему.

Нолфинг сумел незамеченным добраться до Тангородрим. Когда он прибыл на место было темно как ночью. Моргот ненавидел солнце и поэтому окутал свою проклятую гору плотным кольцом мрака. Но Фингону повезло. Одна из трёх ужасных вершин была вулканом. И он стал извергать огонь и пепел из своей ужасной пасти, освещая всё вокруг.

Друг не знал, что меня повесили на одном из пиков Тангородрим. Он думал, где теперь искать меня, но вспомнил об арфе, которую тащил с собой от самого лагеря.

У Финьо с детства был отвратительный голос. Похоже, на это он и рассчитывал, когда стал петь колыбельную песню, которую я пел ему, когда он был совсем маленьким эльфёнком. Конечно, она была услышана.

В это время я уже долго висел на пиках Тангородрим, предоставленный самому себе. Моргот, когда уверился, что толку от меня не будет, решил повесить меня туда в качестве приманки для вас. Сначала у меня ужасно болела рука. Я не мог думать ни о чём, кроме боли. Она застилала мне глаза,  она преследовала меня даже в моих снах. Но потом я привык к ней. И стал думать. Я думал о вас, об отце, о своей судьбе, о Финьо. Но ничего уже исправить не мог. Мне было страшно за вас. Я не хотел, чтобы меня спасали. Да и кому нужен эльф со сломанной душой.  Саурон хорошо постарался в своих застенках. Я уже практически не мог различать где явь, а где бред моего воспалённого воображения.  Я молил Намо о смерти, но он не снизошёл до меня.

Голос Фингона был услышан. Ничего ужаснее после этого я не слышал в своей жизни. Мне показалось тогда, что это всего лишь отголосок моих воспоминаний о прошлом. Но терпеть я больше не мог и начал подпевать, чтобы заглушить этот отвратительный писк. Я посчитал, что Моргот вновь пришёл мучить меня.

Но это  был не Враг. Когда Финьо что-то прокричал мне, я поднял воспалённые веки и понял, что это не мираж и не бред. Так ужасно перевирать слова и петь мог только мой кузен.

- Нельо, я пришёл за тобой! – крикнул Фингон. – Я сейчас!

Он начал взбираться ко мне по чёрным камням проклятой горы. Дорогу ему освещало красное пламя ужасного вулкана.  А я? Я думал уже не о боли в руке, которая продолжала терзать меня день ото дня. Я думал о нём, моём маленьком друге. Неужели он пришёл один?  А если с ним находитесь вы? Я думал о вас постоянно и не хотел, чтобы вы рисковали своими жизнями ради нолдорана, который не смог спасти собственных воинов. Я никого не смог спасти. Мне хотелось крикнуть Финьо, чтобы он оставил меня здесь. Если бы орки, которые охраняли гору, заметили его, то он испытал бы намного большие муки, чем я. Я не хотел для Фингона такой судьбы.

Но мой язык будто прилип к нёбу. Я не мог вымолвить ни слова. А он взбирался всё выше и выше. Но потом остановился.

Я знал, что ко мне не было пути. Никто не смог бы спасти нолдорана,  ставшего бесполезным. И пусть Клятва, которую я дал отцу будет не выполнена, но никто больше не умрёт из-за меня.

- Убей меня! – прошептал я пересохшими губами. – Убей меня, Финьо! Умоляю!

Это внезапное решение принесло мне облегчение. И, как это ни странно, надежду. Я умру,  и всё кончится. Не будет больше этих бесконечных дней в полубреду и ноющей боли в затёкшей руке.  Не будет больше угрызений совести за смерть сородичей в Альквалондэ, за моего кузена, которого я оставил, предал… За всех тех, кто погиб ради меня и нашей Клятвы отцу. Я пребуду в вечной тьме, но моя фэа будет спокойна. Я больше никогда не уподоблюсь Врагу. Всё будет хорошо. Намо! Как ты был прав!

Но Фингон не хотел исполнить моего желания. Он отрицательно покачал головой и произнёс:

- Нет, Нельо, я никогда не сделаю этого. Только не от моей руки!

- Ты что, не слышал меня? – крикнул я, что было сил.

Его упрямство разбудило во мне гнев. Как он не может понять, что сделает мне благо! Почему Фингон не хочет исполнить моего желания?

- Я слышал, - произнёс Финдекано бледный, словно облака в ясном небе.

- Так чего ты ждёшь? – прошипел я. – Стреляй! Стреляй, проклятый трус!

Он долго думал, опустив взор на черноту камней. Наконец, Финьо взял лук и наложил стрелу на тетиву. И только тогда я понял, что кузен не сможет сделать этого. Его руки дрожали, а на глазах блестели слёзы. Он целился мне в сердце, но не видел, куда станет стрелять. Его губы что-то шептали, но я не разбирал слов. Возможно, он просил у меня прощения.

И тогда я увидел Торондора, который спускался к нему. Фингон сел на него и орёл Манвэ подлетел ко мне. Тогда Фингон и вытащил Рингил.

Он раз за разом пытался разрубить оковы, но у него ничего не выходило.  Я знал, что Финьо был сильным эльфом, но знал  и другое. Эти оковы не разрубить никому. Моргот наложил на них свои чары, чтобы я остался здесь навечно.

Орки заметили тень огромного орла. Они начали собираться у подножия горы.  Фингону нужно было спешить. Мне не хотелось больше оставаться здесь.  И поэтому я снова подумал о смерти. Мне хотелось поскорее освободиться от оков хроа. Покой тьмы был уже у меня перед глазами. Я был удивительно спокоен.

- Финьо, - попросил я снова. – Убей меня! Ты видишь, эти оковы не разрубить никому. Орки уже здесь. Спасай свою жизнь!

Но Фингон упрямо пытался перерубить цепь. Наконец, он поднял на меня блестящие от слёз глаза и я увидел в них необыкновенную решимость.

- Прости меня! – прошептал он и ударил.

И я провалился в спасительно беспамятство. Фингон говорил, что как мог остановил кровь и мы благополучно долетели до лагеря Второго Дома.

- Но ведь был же другой способ избавиться от оков? – спросил Кано, посмотрев на Маэдроса.

- Финьо должен был освободить меня от цепей поцелуем любви? – ехидно уточнил лорд Нельяфинвэ.

- На его место я бы попробовал Песнь Силы, - заметил Кано, не обращая внимания на сарказм брата и воображая какие бы чудеса храбрости совершил он.

- Ты не был на его месте, - резко прервал Маэдрос брата. – Ложись спать.

Кано обиделся на Нельо за его резкие слова. Менестрель всего лишь хотел вообразить себя на месте Финдекано. Он всегда немного завидовал другу брата. Фингон тоже сочинял стихи. И весьма неплохие стихи.

Но в поэтических конкурсах первенство всегда  отдавали лорду Макалаурэ. Впрочем, Маглор думал, что незаслуженно, потому то стихи Финдекано были однозначно лучше. В то время как Кано воспевал неизвестную эльфийскую деву, в которую он был безответно влюблён и восхвалял могущество и красоту Валар, Фингон пел о храбрости, необыкновенно прекрасной природе, любви к жизни и ко всем существам, населяющим Эндоре. Его образы были настолько яркими, что Маглор кусал губы от бессильной злобы на себя и на своё проклятое  вечно куда-то убегающее вдохновение.

Но с некоторых пор Кано запретил себе думать о соперничестве и тешил себя надеждой, что его стихи стали намного лучше, чем были прежде.

Маэдрос тяжело вздохнул. Он знал, что обидел брата, но ничего не мог с собой поделать. Кано нужно было взрослеть. Иначе он так и будет писать свои жалкие стихи о любви и Клятве. Но здесь нужно было что-то большее, чем слова старшего брата, и Нельо пока не знал, что это будет.

Хуан лежал возле костра, прикрыв глаза. Но лорд Нельяфинвэ знал, что пёс Тьелко всегда настороже и не подпустит к ним невидимых врагов.

Однако заснуть нолдо не мог всё равно. Он просидел возле костра всю ночь, прищурившись, глядя на огонь. В глазах его отражались причудливые образы, которые принимало пламя. И в нём он видел бледного Финдекано, который, обхватив руками голову, сидел и рыдал над каким-то письмом, а позади  него стоял лорд Турукано, положив руку ему на плечо. Видел он улыбающиеся мертвенно-красивое лицо Саурона, который, оскалившись, взмахом руки посылал своих волколаков в бой. А потом Маэдрос увидел глаза Моргота. Они насмешливо смотрели на эльфа, гипнотизируя, и призывая в мрачный Ангбанд.