Австриячка

Боже, какое было счастье при «недоразвитом социализме» получить ключи от бесплатной отдельной квартиры! Ключевые слова в этом предложении-почти все. Именно в такую мы переехали из съёмного жилья. Телефон установили сразу. При папиной работе без него нельзя было. Мама принялась хлопотать на «такой большой кухне». Мы с папой расставляли мебель в «такой большой комнате». А ещё имелись раздельные туалет и ванная комната. Да, вот такую «большую квартиру» предоставили ответственному работнику, каким папа являлся.
Всем было уютно, а места хватало на полу и для приезжих гостей, и для хозяев. К нам любили приходить родные и друзья. Мама готовила такие беляши, что даже те, кому было через силу всё равно приходили, угощались и им казалось, что самочувствие у них улучшалось. Да, в былые времена люди общались чаще, встречались на любой территории, включая однокомнатные квартиры.
С новыми соседями проблем не было, да и быть не могло, т. к. разруливали конфликты и ремонтировали поломки работники ЖКХ. Коммунальные услуги стоили меньше 10 рублей в месяц. Слесари, водопроводчики и электрики обслуживали мгновенно  до полного устранения неполадок. Это только спустя пару десятилетий выяснилось, что в тот «застойный период» всё было плохо. А тогда лично я был счастлив. Школа была напротив наших окон. Почти всё лето я пропадал в пионерском лагере, который для родителей практически ничего не стоил.
И всё было хорошо до тех пор , пока в соседнюю коммунальную квартиру не вселилась австриячка.
Мне, 12-тилетнему, она сразу не приглянулась. Что-то было в её взгляде укоризненное, осуждающее. Про её австрийское прошлое мы узнали из первоисточника. Она стала регулярно приходить в гости. Начинала с одного визита в неделю и быстро дошла до ежедневных. Основным её собеседником была мама. Маргарита Юрьевна размещалась в кухне и наблюдала, как мама готовила. Потом она дегустировала и выносила свой вердикт. Их семью обслуживала кухарка. Поэтому и Гретка, и её мама теоретически были «хорошо подкованы». Грета Юрьевна принадлежала к такому типу людей, которые считают, что все окружающие им чего-то должны. Родители-потому что они-родители, дети-потому что их воспитали, соседи-потому что живут рядом и т. д. Так наша квартира, хоть и большая, и отдельная, превратилась в коммунальную.
Папа «выносил» её с трудом по многим причинам. Он во время войны стал круглым сиротой. А про военные годы Гретка откровенно ничего не рассказывала. Во-вторых, после его сумасшедшей работы ему дома хотелось элементарного покоя. Соседка это уловила мгновенно и старалась до его прихода ретироваться.
Я во время еды до сих пор не люблю, когда мне смотрят в рот, да ещё комментируют мою трапезу. Однажды, проглотив мамины бесподобные беляши минут эдак за пять, я получил от Гретки Юрьевны такую оценку: «5 штук за такое время-это хороший результат. Как через себя перебросил.»  Спасибо ей за внимание.
Мама её жалела и сочувствовала. Она прощала ей вмешательства в нашу частную жизнь. Чаще всего я слышал: «Одинокая несчастная женщина « в тылу врага». Да ещё с таким больным сыном». Да, её периодически навещал сын. Точнее, его отпускали на побывку из какого-то заведения, где лечили психбольных. Он был не буйный, ровесник моих родителей. Никто его не боялся, хотя глаза к этому располагали. Он страдал от людей гораздо больше, чем люди от него. Если его заставал приступ вне дома, а где-нибудь в городском парке, на лавочке, он становился лёгкой добычей воров и бомжей. В такие моменты он напоминал заснувшего алкаша. А Гретка ходила и искала своего «непутёвого сына». При сыне Маргарита Юрьевна не сидела у окна, ожидая, когда мама пройдёт мимо после работы и не навещала нас.
Мама в «большой кухне» была одна. «Мужчины на кухню должны приходить только есть. Причём оба и по команде». Папа как-то пошутил, что Гретка больше проводит времени на кухне, чем он. В отсутствии соседки мама начинала скучать и привлекать меня к кулинарии. «Хочешь драники? Натри картошку с луком.» В дальнейшей моей самостоятельной жизни эти практические уроки очень пригодились. Я стал крупным «драниковедом».  Благодаря «прогулам» австриячки я (еврей) освоил жарку на сале, чем впоследствии ошеломил и удивил моих русских пермских друзей в студенческом общежитии.

Сегодня, оглядываясь на то далёкое прошлое, вспоминаю и ценю те уроки жизни, которые преподали родители. С каким вниманием, почтением выслушивала мама (отличный кулинар) советы пожилой соседки и как уставший папа ворчал только после её ухода. Знаем ли мы сегодня имена соседей и хотим ли мы их знать? Та «советская уравниловка» имела массу положительных моментов. Бесплатное жильё, учёба, медицина- сегодня несбыточная мечта. Тогда10 таблеток покупали за 1 коп. Столько же стоил стакан газировки, из которого дружно  пили  все горожане. Ах, где продукты с их специфическими запахами? Где электротовары, которые покупали один раз и навсегда? Но кто тогда мечтал о путешествиях по миру, о собственном автомобиле? Конечно, условия жизни, наличие «бабла» влияют на  каждого. И тогда, и сейчас трудно оставаться Человеком, к которому хотелось бы заходить запросто в гости.