Мери Поппинс

Мери Поппинс... Она же Аврора Сергеевна, она же... А вот кто она в действительности - Святославу знать не надо...

Мой двойник уводит его дальше по воспоминаниям, а я не могу не вспомнить нашу с ней встречу.

Ведь она для меня повивальная мать в магии. В нужный момент она оказалась рядом, когда новоиспеченный Иной выпал из гнезда псевдореальности и не знал, что ему дальше делать с крыльями.

И так, я незаметно, как тень скольжу вдоль навесающего берега к чёрной дыре прохода, откуда недавно вышел Светлый Дознователь. Прохожу мимо самого себя, достаю из-за шторы чемоданчик "дипломат", ложу его на пол, открываю кодовый замок и ставлю ногу внутрь. Нога уходит на четверть метра ниже уровня пола. Я не Саламандра, но я знаю, где обитают фантастические твари, и как от них нужно скрываться.

Работает! Ставлю вторую ногу и аккуратно опускаюсь в него. Под ногами ступеньки пожарной лестницы с чердака на школьную лестничную площадку. За собой, как люк, закрываю крышку "дипломата".

На лестничной площадке пусто. Ни души. Со столовой этажом ниже доносится аромат общепитовского борща.

Но это еще не конечная точка. Спускаюсь по лестнице к двери пожарного выхода из здания школы. Толкаю дверь и ...

Оказываюсь на рынке. Главное, со временем не забыть тайные тропы к своим особым воспоминаниям.

Торговый ряд рынка полон плодов. Осень в Причерноморских степях богата на урожай. Порой, да самых первых заморозков идет торг свежими фруктами и овощами.

Играют лучи солнца на красных, жёлтых, зелёных боках. Сухая рука горбатой старушки шарит по глянцу упругих яблок. Толстая торговка с сигаретой в зубах из фальшивого золота, качаясь от беспробудной пьянки и беспорядочных плотских утех, орёт:

- Мать! Зачем товар мацать, если не брать?

- Беру, доця, беру. - говорит бабушка, и начинает суетится в кошельке.

- Так, зачем лапать? Слепая? Целые яблоки! Один в один! - бурчит недовольно торговка.

Старушку качает ветер. Старушка отвечает:

- Дочка, мне бы с червоточинкой.

Улыбается золотозубая торговка, пуская дым в лицо старушки:

- Больная ты, мать! Кто же берёт с червоточинкой?

- Я беру! - Ответила Мать, - Я - Мать всего Сущего, мать Мира сего и Богов мать, забывших сладость Молока Вечного. - Коли Червь грыз - то и человеку польза будет. А ты, вот, нездорова. Хорошо ли тебе, дочка?

-Ты бы на себя посмотрела
Сумасшедшая! Я тебе не дочка! - ответила недовольно торговка, - Я не жалуюсь на здоровье, а ты - грубишь! Забирай свои яблоки, Венера из шифонера!

Пакет с яблоками падает на прилавок, рвется, и яблоки, подскакивая, катятся по прилавку к краю.

Торговка надменно скалится фальшивым золотом, но через миг ее надменный оскал застывает.

Старушка протянула руку над прилавком, и яблоки застыли в движении. Неспешно, старушка по яблоку собрала в свою потертую и перештопанную сумку, словно срывала их в саду с наклоненной ветви.

-Я вижу, что не дочка ты мне. Не снесет орлица курицу! - ответила старушка торговке, сползающей по стенке ларька на табурет.

Старушка задержалась, чуть обернулась. Ощутила меня между прилавками. Она усмехнулась, повернулась и вмиг обернулась такой красивой молодой женщиной, что я перестал дышать.

-Не бойся, малыш, - признесла она голосом, какой я слышал у добрых волшебниц в сказках, и протянула яблоко, - Возьми, это твое...

Это было первое в моей жизни необъяснимое чудо, и я тогда не знал, на сколько оно было не случайным и определяющим всю мою дальнейшую жизнь.

В детстве время не чувствуешь. Время для тебя выражается календарными листками и циферблатами часов. Ты существуешь от завтрака до прогулки, от дневного сна до вечернего мультика...

А между ними бежишь под солнечным зноем по песчаной косе к одинокой шелковице, утолить жажду сладкими плодами, и отсидеться в тени ее кроны.

Где она теперь? Жива ли еще?

Или возвращаешься домой к жаркой печи, мокрый от снега и пота, весь пропитанный морозным воздухом, словно готовишься наперед, к прыжку в далекий космос, в безвоздушное пространство. Этой пропитки должно хватить до самых далеких звезд.

И там ты будешь мечтать о возвращении на родную планету, в родную страну и город, где летом можно прямо на улице, после освежающего летнего дождя натрусить в старое покрывало спелой шелковицы и ходить, как в детстве с чернильного цвета губами и руками.

"Смотрите, я инопланетянин!"

По мере взросления чувство времени становится осязаемей, а сказка тает мороженным под жестоким солнцем жизни.

Судьбой мне не был уготован иной сценарий, нежели тот, который я и мои одноклассники выводили старательно в сочинениях на тему "Кем я буду после школы". Однако, во мне было сильное чувство, что это все формальность. Я как бы прятался.

Я единственный в классе почему-то не мечтал...

С того самого случая на рынке с яблоками в мою жизнь пришла сказка, но она оказалась слишком жестокой, с каждым годом превращаясь в ужасы.

Важно помнить о нарастающем гнитущем страхе, на столько сильным, что любая темная комната тебе будет казаться обителью Зла. Этот нарастающий и гнетущий страх перед Мраком есть предвестником нараждющейся в тебе Силы. Вывод верный, потому что проверен почти в стерильных условиях беззаботного советского детства, где не было места голливудским страшилкам.

Детство проходит быстро. Я уже в школе. Стою в коридоре. Уже четырнадцать...

Девчонки на переменке, у стенки, в полголоса:

-Вика заболела, будет замена.

-На долго?

-На год, наверное.. Она беременна!

-Беременна?

Молчание, щеки краснеют, глаза заблестели. Прикосновение к тайне рождения человека кружит головы Лолит с полуторным размером.

-Это как же?

-Она замужем, дура!

-Ей тридцать шесть! - неунимается подруга. - Это очень много!

- Хочешь сказать, что моя мать - старуха?

-Остынь, подруга!

-Она брата родила в сорок!

-Ну ты наворотила! Я о другом! Она же училка!

-А что, училка не может родить ребенка?

-Это так необычно...

Виктория Ивановна с заметным животиком меняла мир в головах подростков. Это было так неожиданно и необычно для школы, как если бы верующие узнали, что боги их смертны.

Мальчишки...

Говорят, что мы в своем развитии не так стремительны. Сидим за партами, дергаем девчонок за косички, они краснея вдруг обижаются, и на переменах обсуждают старшеклассников.

Спортивная форма на физкультуре предмет обсуждения одноклассниц в раздевалке перед началом занятий.

Самые смелые берут штурмом соседнее помещение. Слышится визг, обзывания - новый герой вернулся с задания. Валерка герой дважды: он в школу принес порножурналы.

-Они все там в лифчиках! Даже Кристинка! - с блестящими глазами отчитался Валерка.

-А без трусов видел?

-Аньку видел. Она трусы меняет. У нее там все в зарослях. Как у взрослой тетки!

-Свистишь! - толкнул шутя Пашка.

-У своей тетки видел, когда выходила из ванны!

Ребята затихли с открытыми ртами.

Теперь он герой, примеряет третью звезду, он расцветает, ловит момент, и продолжает:

-Полотенце упало. А я в коридоре стоял...Она обернулась, и я увидел...

-Тебя увидала?

-Конечно! И показала. Смотри, говорит, как бывает! Твои-то педовки ещё не сбривают...

-А ты что?

Все замирают.

-Я потрогал.

В глазах зависть, восторг...

-Придумал ты все! Она бы тебя заругала!

-Не ругала, матери моей потом не сказала, а сама подошла и говорит: ну, чего стоишь, смотришь? А я говорю: можно потрогать?

-И че?

-Она опять засмеялась, и говорит: пигалицы твои не дают трогать? Отвечаю - у них не такие. Ну, трогай тогда, говорит...

-Так и сказала?

-Да! Протянул руку и потрогал.

-А она?

-Говорит, чувствуешь женщину, щегол! Тепло и влажно!

-А ты?

-У меня - в штанах, как кол!

-А, она?

Самое время красиво сыграть, остановиться.

-Она засмеялась. По голове потрепала, говорит, наглый, девкам будешь нравиться!

Сколько себя помню, женский пол меня всегда интересовал в отличии от сверстников, как некая загадка природы. Я не был любителем дергать за косички, прятать портфели одноклассниц или пугать их жуками и гусеницами. Я ими любовался, потому что каждая из них обладала своей, неповторимой магией, даже если это была твоя одногодка, перепачканная чернилами и сползшими колготами.

И так, в своих созерцаниях я обнаружил особый тип женщин, в отношении которых сама мысль увидеть их откровения была кощунством.

В то время я не ведал, как был прав. Эти особые женщины были другими.

И вот как раз замена преподавателя привела в нашу школу молодую женщину, лет двадцати пяти. Она была не лишена особенностей женской привлекательности, но я о ней ни разу не думал иначе, как о человеке, которого хотелось слушать и слышать, не смотря на свой подростковый период, переполненный гормонами. В ней была как раз та необъяснимая сила, которую я ощутил возле прилавка с яблоками.

Звали ее очень необычно, Аврора. Аврора Сергеевна. Ее стройная фигура была словно ожившей статуей из Эрмитажа. Но она ее не подчеркивала и не прятала. Длинное, строгое черное платье, она в нем была всегда, но при этом ни намека на заношенность или ветхость, словно служебная форма. Чуть выше груди на своем неизменном месте у Авроры Сергеевны был кулон, очень напоминавший старинный, в которых обычно прятали портрет дорогого человека. Прическа всегда, как и платье, была неизменна в своем стиле. Глядя на нее так и хотелось сказать: классная дама. Не хватало шляпки на выход, белого подбора на платье и белых манжет, что бы уж совсем соответствовать образу преподавателя из прошлого.

В последствии ее так и прозвали: Мери Поппинс.

Наш первый урок начался очень необычно и его одного хватило на целый год подмены, что бы даже отпетые хулиганы на ее уроках сидели притихшими и заинтересованными. Она словно загипнотизировала нас, как только вошла в класс и расположилась за столом преподавателя.

Открыв классный журнал, Аврора Сергеевна окинула класс быстрым взглядом, а за тем демонстративно захлопнула его и отложила в сторону.

В классе царила такая тишина, что он казался пустым. Все сидели замерев в ожидании и отставленный в сторону журнал поверг нас в полную растерянность.

- Пестики и тычинки вы уже прошли. Опыление растений... У нас теперь, Зоология. Книжки красивые, цветные, в Германии напечатаны. Я думаю, что вы уже достаточно взрослые, хотя еще и дети, что бы самостоятельно изучить нужные параграфы. У нас перестройка. Все быстро меняется. Важно сохранить хоть что-то в себе человеческое. Когда у тебя есть ориентиры и цель, ты можешь выдержать шторм и не потеряться. Что может быть таким ориентиром?

Мы погрузились в раздумья, но наши попытки были тщетны.

-Я помогу вам. -Аврора Сергеевна поднялась, и вышла из-за стола. Она взяла в руки мел и написала на доске:

"Мать".

- Истинная мать принимает ребёнка любым, даже калекой и уродом. Он всегда для нее самый лучший, самый красивый и самый умный, даже если окружающие плюют им обоим вслед. Даже если ее дитя стало чудовищем, пожирающим плоть других - оно по-прежнему и на всегда ее дитя.

Нашему миру человеческому явно не хватает матери. Мы сироты по образу бытия своего, по делам своим и по своей плоти. От этого наша злость и обида проистекает. - Аврора Сергеевна от доски зашагала между рядами парт, спокойно продолжая свой рассказ. - И только утробная память о матери каждого из нас, намекает нам о существовании чего-то большего, скрытого и потаенного, или даже - забытого...Казалось бы, причем тут эти рассуждения? У нас урок зоологии! Между тем, по мере изучения животного мира вы не раз столкнетесть с матриархальностью дикой природы. Однако, весьма странной, как бы испорченной, или недоработанной. Закончу про людей.

Великая Мать, задвинутая в глубины подсознания всевыдавливающим образом Отца-диктатора, для которого любовь детей есть безупречное послушание и неперерикаемое исполнение его воли, она все равно проступает в наш мир через образы девы Марии, матери сына божьего, образ приемлемый и разрешенный от необходимости целостности религиозного мировоззрения. Поэтому человеческое сознание, стремящееся к упрощению понимания мира, выбирает ее образ, как цель приложения своей скорби и страданий. И вот тут нас ждет сюрприз.

Если принимать религиозное мировоззрение за абсолют, самое идеальное существо, которое создал Бог-отец, это пятнистая гиена. Удивлены?

Удивлению не было предела. Класс сидел так тихо, что казалось происходящее сном. Наш седьмой "В" не понимал, что происходит.

-В нашем человеческом мире насилия не меньше, чем в дикой природе. Оно более изощренное, а у некоторых из людей существует творческий подход и даже методики. продолжила Аврора Сергеевна, - Маркиз Де Сад теперь всего лишь унылая классика. В конце века двадцатого сей труд еще производит впечатление. Но наши дни оказались на столько насыщенными в вариантах раскрепощения человека, что этому чтиву ныне удивляются только подростки, наслаждаясь сценами разврата, минуя глубину философских размышлений маркиза. Знаю, некоторые из вас уже читали тайком от родителей перепечатки.

-А кто это? - спросил наигранно Валерка.

-Тебе ли не знать? У тебя подшивка польских журналов в сумке. Проверим?

Валерка заткнулся, а между рядами покатились приглушённые смешки.

- Но мы о пятнистых гиенах. Не забываем, что мы приняли условие, они - творения божии, но вряд ли провинились чем-то перед Всевышним больше, чем венец природы.

И так, детёныш гиены проходит сложный путь рождения. Его появление на свет может привести к смерти матери, ибо ему предстоит разорвать ее удлиненный, подобный фалосу клитор. Первый детеныш гиены убивает второго, и для этого у него уже есть зубы. Жестоко?

Она сделала паузу, ожидая ответа. Но вместо ответа сдерживаемый смех качал ряды класса.

-Мир жесток. - отозвался Пашка, - Что теперь, не жить?

-Выживает единственный из помета, избавляя единоутробного брата от мучительной и голодной смерти. - включился Димка. Димка - умный. Он читал Маркиза Де Сада.

-Это не гуманизм и нерациональность. Не обольщайтесь. И вот, мы в тупике рассуждений. Аварийный выход для всех верующих неисповедимость путей Господних, и уничижающее положение человека. Для других, - она кивнула на Димку, - рациональность, да еще гуманизм. Творцы евгеники, науки об улучшении человека, думали так же, и пришли к нацизму, рассовой чистоте и печам в концлагерях.

-Лучшие порождают лучших. - высказал Пашка.

-Скажи это селекционерам породистых котов и собак. - парировала сходу Аврора Сергеевна, и продолжила свой неспешный и размеренный ход между рядами, -
Давайте же посмотрим на гиену с современной позиции кибернетики. Организмы - сложные биологические устройства со способностью репродуцировать себя.

-А что это такое? - с ухмылкой спросила Ленка, растянувшись демонстративно на парте.

-Что именно? - попросила уточнить Аврора Сергеевна.

-Кибернетика эта... - ответила Ленка.

-Странно это слышать от тебя. - смерила взглядом ее Аврора Сергеевна.

-Ну, мы такое не учили...

-Однако тебе не мешает делать некоторые вещи, неположенные по возрасту...

-А что я такого делала? - громко возмутилась Ленка.

-У Валеры и Паши спроси...

Все трое переглянулись.

Аврора Сергеевна развернулась и зашагала к своему столу.

-Многие из вас уже делают в этой жизни вещи, определяющие ваше будущее. Шалости сами по себе не имеют определяющей силы, но повторяемые изо дня в день становятся незаметно для вас красными флажками, за которые выйти еще придется поискать сил. В вашем классе только один человек на свой возраст сделал очень серьезный шаг, на который не только у вас нет сил, но и у людей по старше. Единственное, что я хотела бы ему сказать... - Аврора Сергеевна обернулась к классу, но не смотрела на кого-то конкретно, - Случайностей не бывает. Ни его выбор, ни мое появление здесь. Однако, стоит так же помнить, что ни что не предопределено. Но вернемся к нашим гиенам.Странности репродуцирования гиены - это недочет в программе, если говорить современным языком. Ведь такие особенности гиены продиктованы переизбытком мужских гормонов в женских особях. Почему так? В условиях обитания пятнистых гиен агрессивность - залог выживаемости вида. И вроде бы все хорошо получилось, почти идеальный убийца в противовес львам и гепардам, однако вот с процессом рождения все сложно.

При этом гиены буквально выхаживают своих раненых или больных соплеменников, проявляя ту самую добродетель, о которой мечтала бедная Жюстина. На этом добродетель заканчивается, и если стоит необходимость охоты и дележа добычи, тут начинается свалка, где каждый может надеяться только на себя.

И только жесткая матриархальная иерархия сохраняет порядок в стае.

В силу строения половых органов самки гиены и ее размеров, сексуальное насилие в стае гиен исключено. Из млекопитающих, гиены единственные, кто не осуществляет его...

Кровожадный убийца, несовершающий в своем социуме полового насилия. То ли люди...

У гиен царит полный матриархат, причем, как истинная мать, самка-гиены не перекладывает свои обязанности на самцов, аргументируя тем, что слабый пол.

Она - альфа-самка, под покровом положения которой, рядом смело вышагивают детеныши.

Возможно, пятнистые гиены единственное, что у бога получилось хорошо, с точки зрения отношений между полами.

Есть конечно еще всякие рыбки и моллюски, живущие в мире и согласии между полами, однако их царство, говоря языком зоологии, от нас слишком далеко.

Мир людей я бы то же могла выделить в отдельное царство, но могу сделать это только в рамках своего рассказа. При всей общности с позвоночными и млекопитающимися, мы на столько оторваны от подобия их жизни, что даже не входим ни в единую пищевую цепочку.

Планета спокойно бы прожила и без людей. В желании все сожрать и переделать под себя на планете нам нет равных. И к сожалению, это обстоятельство остается уделом философии и морали, но не сколько науки.

Это лишь несколько фрагментов, как бы не связанных, как может показаться вам, позволят мне удивить вас совсем скоро.

В рамках моего рассказа было бы просто губительно для вашего интереса приводить примеры многих других странностей дикой природы и даже человеческого вида, ставящих теорию происхождения видов Дарвина под сомнение.

Сегодня, теория эволюции - штопанное одеяло из винегрета ласкутов, но она трещит по швам, пытаясь рухнуть в идею креационизма. Вопрос переходных форм до сих пор не решен, хотя бы в отношении животного царства. Эпохи сменялись, на сцену выходили новые существа, словно заранее уготованные занимать забронированное место в пищевой цепочке.

Мы не заметили, как появился человек, откуда он пришел, и кто его прародители. Он не находится ни в одной пищевой цепочке, но при этом питается с пирамиды так, словно это заранее уготовленное для него Древо.

Древо Жизни.

А вот Древо можно вполне подогнать под нужды человека, или среды, измененой под человека. Взять естественные виды, изменить их....

Это кажется невозможным, но вполне соответствует идее креационизма. Все сложится как надо, без ошибок.

Только вот если из под ног Создателя выдернуть подставку абсолюта.

-А причём тут мать? - прозвучал вопрос от Пашки.

-История матери - это история твоего появления. Твоё истинное таинство, определяющее твою дальнейшую жизнь. И если необходимо обрести над тобой власть, один из действенных способов - лишить тебя памяти о матери.

-Зачем нам это все знать, мы еще до животных не добрались. - прозвучал вопрос с последней парты.

-Хороший вопрос. И вовремя. Посмотрите друг на друга. Первый раз за все время обучения посмотрите друг на друга...

Смеясь и шутя одноклассники все же выполнили просьбу Авроры Сергеевны.

-А теперь подумайте...Каждый из вас появился на свет потому, что ваша мать выбрала вашего отца. Вы все у опасной границы, и ныне нет никого, кто вас бы остановил. Не спешите взрослеть. Жизнь целая впереди, а детство не вернуть. Оставайтесь детьми, как можно дольше. Повзрослеть, как ваш одноклассник, по-настоящему, вы еще успеете, а в спешке наломать дров сможет каждый. - по рядам прокатился шёпот. Всем стало интересно, кого имела ввиду Аврора Сергеевна, - Взрослость не в сигарете и алкоголе. Не в постели. А в поступках, определяющих жизнь, и не только человека. Вы об этом могли узнать не сегодня и не от меня. Однако за целое лето мало кто из вас осилил хоть одну из книг.

После звонка класс опустел. Я уходил последний. Проходя мимо учительского стола сказал "Досвидание!", но через два шага был остановлен Авророй Сергеевной.

-Почему не спросишь...

Я обернулся. Аврора Сергеевна что-то отмечала в журнале, и не поворачивалась ко мне.

-А, что я должен был спросить?

-К примеру, откуда я знаю, про берег реки...

Ее изящная рука продолжала ставить отметки в журнале и делать короткие записи в толстой тетради.

-Вы много знаете...- ответил я растерянно, чувствуя, как тело немеет и становится тяжелым.

-Я не знаю, я вижу... Ты только в начале большого и опасного пути, но ты сделал выбор, приняв решение на берегу... Твои ровесники тоже делают выбор. Каждый день после школы, убегая во дворы. Так устроен этот мир. К тебе не приходят и не предлагают расти-булку.

-Я не хотел этого делать... Но я не знал, как поступить...

-И рядом не было ни кого, кто бы подсказал... Но ты видел Тень...

-Мне показалось...

Вот тут Аврора Сергеевна обернулась, встала и подошла ко мне. Очень близко. У меня перехватило дыхание. Она была чуть выше меня, наверное, из-за коблуков. Я ощутил исходящий от нее теплый аромат. Он буквально пьянил меня. Духи? Мыло? Нет...Что-то живое, необъяснимое.

-Увы, нет. Ты слышал шорох, переходящий в речь, а речь казалось, звучит наоборот. Это стражи Судьбы. Дайянцы. Поэтому я здесь. Речь наоборот - особенность нашего восприятия их общения. Не спрашивай как. Со временем поймешь... Вы - последнее поколение гибнущей страны, поколение, вступающее во взрослую жизнь. Говорят, дети - цветы жизни, но вас будут пропалывать. Я не могу каждого из вас за руку отвести, но в силах предложить задуматься... Когда повзрослеете, те, кто уцелел, скажут своим детям, что выбора не было.

Аврора Сергеевна поднялась и подошла ко мне. Она взяла меня за руку, отвела к партам и села. Но руку не отпустила. Невольно сел и я напротив, борясь с волнением.

- Выбор был. И была иллюзия отсутствия выбора. - продолжила она, - Помни об этом, если будет вдруг очень тяжело...

Она повела мою руку к себе и приложила чуть по выше груди, где висел кулон. Прикосновение к женщине, да еще в таком месте, между упругими на вид холмами, окончательно лишило меня контроля. Казалось, я сейчас перестану дышать и потеряю сознание. Почему-то в голову лезли постыдные мысли, навеянные рассказом в спортивной раздевалке, но я всеми силами сопротивлялся им, нежелая порочить столь прекрасный момент.

-Чувствуешь?

А что я чувствовал? Я переживал гамму чувств, от стыда до возбуждения, от желания нагло ощупать упругие холмы под платьем, и желания упасть на колени, уподобившись пилигриму, настигнутому Всевышнем откровением. Однако же вместе со всем этим я ощущал спокойный ритм ее сердца.

-Я слышу, как бьется Ваше сердце... - ответил я, от волнения отвратительно захрипев. Сам себе я казался мерзким уродом, который ни на что, кроме скверны не способен.

-Не переживай обо всем, что сейчас переживаешь. Это так естественно для твоего возраста. Но это ни сколько не делает тебя аморальным и безнравственным. - Аврора Сергеевна подалась всем телом вперед, и ее лицо оказалось рядом с моим так близко, что я мог видеть только ее глаза. - А теперь, слушай внимательно. Там на берегу реки, ты проявил себя, как Иной. Теперь о тебе знают и на Небе, и на Земле. Ты никогда больше не станешь обычным человеком. Вопрос времени, кто до тебя доберется первым: Светлые или Темные. У тебя есть огромная сила, но пока ты ею не умеешь управлять. В любой момент ты можешь себя засветить. Это называется Спектр. Держи себя в руках. Драки, жизненные проблемы, все что может тебя вывести из равновесия приведет к проявлению Спектра. Опасайся этого.

-Если у меня есть сила, почему я не могу ее применять?

-Придет время - ты поймешь. Мальчик мой, тебе предстоит тяжелый и болезненный путь, но ни я, ни ты изменить ничего не можем. Пусть для тебя будет утешением то, что ты никогда не будешь мучаться от осознания бесцельно прожитых лет.

-Кто Вы на самом деле, Аврора Сергеевна?

Женщина поднялась и отпустила мою руку.

-Мы с тобой уже встречались... Не помнишь?

Она собрала свои вещи, и направляясь к выходу из кабинета, протянула мне яблоко.

-Возьми, это твое...