Мамины котлетки

На фото ул. Подпольная, город Херсон. Фото автора

        - Если би я любила моих родных и друзей, как Абраша любит свой день рождения – дом был бы пустым и в паутине!
        Дедушка невозмутимо читал. Казалось бы ему всё равно, что читать, лишь бы было напечатано и не важно на каком языке. И меня посадил напротив себя и развернул передо мной толстенную книгу. - Вот из всего этого ти должен найти что-то главное. Здесь это есть. Ищи.
        А. Дюма. «Три мушкетера». Это была моя первая толстая книга, и в том возрасте, когда ещё ничего не понимаешь в глубине сюжетов – отпечаталось на всю жизнь: «Один за всех и все за одного!»
        - У тебе больщие каникулы – читай.
        - И каждий раз я должна возиться с этой мясорубкой и всё такое вот...
        «И всё такое вот»… Было у бабушки всегда, когда она быстро не могла найти слов по-русски.
        - Ми замочим батончик за девять копеек, новими деньгами, водичкой и перекрутим его после мяса и лука. Сегодня будут котлетки моей мамочки, всем на долгие годы, твоей, Сашенька, прабабушки Мины.
        Дедушка закончил бриться опасной бритвой. Вымыл бритву в рукомойнике, вытер, сложил. Взял баночку с одеколоном, где вместо крышки была пробочка с маленькой дырочкой с одной стороны, а с другой был мячик в сеточке и потом груша, чтобы воздух качать. Дедушка накачал полный мячик и потом направив в свою сторону разбрызгиватель и сильно сдавил мячик. Облако одеколона покрыла выбритое лицо дедушки.
        - Этот пульверизатор ещё сто лет не испортится. Умеют немцы для себе делать. Паша, давай покручу.
        И дедушка перекручивал с лёгкостью все, что бабушка загружала в мясорубку. Мясо, потом лук, зубец чеснока и вымоченная в воде булочка без корки.
        - Деда, почему у мушкетеров было так много врагов? Они все время сражались.
        - Это потому, что эти четверо старались жьить по самому главному закону, когда каждый в ответе за каждого. Их победить невозможно. И врагов у них совсем не было. Наоборот! Каждый хотел с ними дружьить, но думали о себе. Потому и не получалось у них, что не могли одинаково думать за всех.
        - Абраша, ша! Я буду шуметь 10 минут!
        Когда в фарше было уже и соль и перец и немного панировочных сухарей бабушка начала брать жменями сколько могла ухватить и сильно бросала обратно в миску, от чего и правда тихо в доме не было. Но отбивать фарш, когда дедушка что-то мне рассказывал – она не могла. Вот и попросила его помолчать.
         - Бетя ложьит в фарш яйца, что би не распадалось, - приговаривала бабушка захватывая с каждым разом все большую порцию фарша, - Фрида картошечку тоже мелет. А надо его отбить как надо и мясо не будет распадаться… Оно будет браться в конце одним куском – вот теперь фаршик отбит.
        Неслышно открылась дверь. Вошла тетя Люба.
        - Шулем алейхем! Там на Михайловича говорят, что приехал ваш внук и будет что-то особенного, как вкусно!
        Тётя Люба прошла к рукомойнику, вымыла руки и долго тщательно их вытирала. Села в сторонке на табурет и, как всегда, сложила руки на колени. Увидела большую книгу.
        - Абрам, должна тебе сказать, что когда человек много читает, он и музыку по-другому слышьит. Не как все. Мой Додик, что кончил на артиста, может подтвердить. Он и артист и много читает.
         И снова тётя Люба словно нырнула куда-то в себя и кроме её дыхания ничего не говорило о ее присутствии.
        - Ми возьмём ладошку фаршика и побросаем его с ладошки на ладошку, так что у нас получится как большая ложка с обратной стороны, но с двух сторон. Ми все на досочку виложьим. Потом просто будем переложьить в сковородочке.
         - Люба, что ти молчишь? Ти останешься с нами обедать, или будешь посидеть, пока не уйдешь?
         - Лучше я буду жалеть, что что-то сделала не так, чем жалеть потом, что вабше ничего не сделала.
        Моя бабушка замерла. Посмотрела на тетю Любу в упор:
        - Так ты таки да или таки не?!
        - Я таки не? Я совсем наоборот!
        Мы с дедушкой смеялись.
        - Ми с тобой, Сашенька, ничего не поняли, а они друг дружку с полуслова!
        И продолжал еще долго смеяться.
        - Абраша, хватит веселиться, дай мне протвень.
        На печке в сковородке на очень большом огне, наполовину в масле быстро покрывались корочкой котлеты, и как только вторая сторона зарумянилась, бабушка снимала каждую лопаточкой и перекладывала в противень.
        - Теперь, когда они уже сверху вкусно виглядят, а внутри ещё сирие, ми их в духовочку отправим минут на десять.
        - Вот смотрю на вас, - начала говорить тетя Люба, вставая, чтобы помочь накрыть скатерть на стол, - и думаю: люди ищут какое-то счастье, вместо того, что би просто жьить…
       
        Приятного аппетита, ребята!