Глава 18. В гостях у антергов

- Нет, я сказал! – рявкнул Элдор, и этот строгий, решительный голос остановил бы любого, но только не Джулиана.
- В каком смысле «нет»? Тебя вообще не спрашивают, Анорьен! – такой же упрямый взгляд, такая же мрачная гримаса на лице. Ни один из них не собирался уступать.
С момента встречи с великанами и чудесного спасения из ловушки озера Нейсут прошло уж несколько дней, в которые ни князь, ни дух и словом друг друга не тронули, и Люрванди уже понадеялась, что стычки прекратятся навсегда, но не тут-то было. Лишь только понадобилась решить мало-мальски важную деталь, как огонь распрей вспыхнул с новой силой. Девушка уже не понимала, что двигает этими двоими, когда они ругались, как мальчишки, а времечко-то уходило, пока князь препирался с Джулианом.
Дело было вот в чем: еще вечером того дня, когда гости едва не стали жертвами великой Джавоалы – хозяйки Нейсут – Тольм почуял преследование со стороны каких-то странных существ. Он не смог опознать, что это были за твари, они не были похожи ни на одну из разумных рас, но в то же время не являлись шайкой монстров, что решили поживиться путниками, забредшими в пустынные леса. Два с половиной дня Волк искусно прятал следы, как физические, так и ментальные, и путешественникам удавалось избежать встречи с «шестилапыми тенями» - как их обозвал Джулиан, но сегодня днем стало ясно одно: отряд все-таки нашли.
Преследователи пока что не появлялись, но и Тольм, и Джулиан понимали, что гонка проиграна и оторваться не удалось, а прибытие охотников – лишь дело времени, потому дух предложил разделиться. Лес кончился, впереди лежала голая каменистая равнина с невысокими холмами. Там даже спрятаться-то было негде, но двигаться надо было только вперед – и так уж много времени пропало впустую. Элдор кое-как помнил карту и потому знал, что идти надо прямиком через Спящую равнину, в противном же случае придется закладывать большой круг, а времени совершенно не было. Эльфийскому королевству, осаженному жителями города Тупиков, помощь требовалась немедленно.
- В каком смысле меня не спрашивают? – гордо вздернул подбородок князь и поджал губы в обиженном жесте.
- В таком, умник. Эти твари явно охотятся на меня, - устало, как малолетнему ребенку, принялся объяснять дух. – Это и идиоту понятно. Они каким-то образом видят мою силу, мое могущество, и это светит им ярче, чем самый сильный маяк. Соответственно, пока Люрванди рядом со мной, она в опасности. Ты от меня не сможешь уйти дальше трех километров, значит, ты будешь рядом со мной. А теперь соображай, если получится, конечно: можешь ли ты пойти с Люрванди и остаться со мной? Ответ для особо одаренных: нет, не сможешь. Надеюсь, у тебя результат сошелся?
- Я ее одну с этим животным не отпущу. Он вообще ни пойми кто, я не доверяю ему. И тем более не могу отпустить Люрванди с ним, - не сдавался князь.
- Когда ты меня спасать бросился, ты как-то об этом не особо думал, - мрачно парировал Джулиан.
Сама виновница раздора в споре не принимала никакого участия, как, впрочем, и Тольм. Уже порядком уставшая от многих часов пути, девушка сидела, прислонившись спиной к шершавому стволу дерева, и следя за тем, как лесные муравьи бегут по протоптанным дорожкам в свой дом.
«А как ты считаешь, - внезапно спросил Волк, - лучше разделиться или нет?»
Эльфийка удивленно покосилась на него, стараясь не выдать начавшегося разговора: до сих пор ее мнение никого не интересовало, Элдор с Джулианом явно считали ее обузой, не способной ни на что, потому и не спрашивали, что думает девушка по поводу принятых ими решений. Впрочем, они не сильно ошибались: в опасном мире, наполненном чудовищами, неотличимыми от мирных существ, действительно было сложно выжить без опыта, однако, у Тольма всегда было свое мнение насчет происходящего.
- Я думаю, - тихонько, чтобы не приведите Светлые Солнца, Элдор не услыхал, проговорила девушка, - лучше разделиться.
Но, несмотря на все предосторожности, спорящие услышали ее слова и вмиг замолчали, оглянувшись. Так всегда бывает: самый тихий шепот слышнее самого громкого крика. Последовала неловкая пауза, а затем князь, потрясенный ее словами, недоуменно спросил:
- Почему?
Люрванди смутилась, опустила глаза, но все внимание было направлено на нее, и девушке пришлось ответить:
- Потому что я доверяю Тольму. И Джулиану. И тебе, Элдор. Я знаю, что для вас я – обуза, вы всегда защищаете меня, и вам было бы гораздо проще без меня. Поэтому будет лучше, если ты с Джулианом разберетесь с преследователями, пока я не буду путаться под ногами. Я буду далеко, и тебе не придется думать, что еще и меня надо спасать.
- А я что говорю? – поддержал замявшуюся эльфийку дух. – Все правильно, Люрванди, только в одном ты ошиблась: мы не считаем тебя обузой, - он весело подмигнул девушке и смерил князя презрительно-торжествующим взглядом.
Анорьен, оставшийся в абсолютном меньшинстве, вынужден был сдаться, и, поспорив еще немного, скорее для виду, он согласился. Решено было встретиться на другом конце Спящей равнины на берегу реки Онсоль в конце следующего дня.
- Береги себя, ладно? – попросил Элдор, положив руки на плечи Люрванди, отчего та оступилась от тяжести. – У меня сердце не лежит отпускать тебя одну, но раз ты так уверена…
Девушка уже не была так решительно настроена, как раньше, но менять что-либо было уже поздно и пришлось улыбнуться уверенно и вслед за Тольмом отправиться в неведомый путь.
***
Рассохшаяся кирпичная дорога, старая и заросшая жёстким бурьяном, вела сквозь Спящую равнину. Это место вполне оправдывало свое название: ни птиц, ни животных, ни даже насекомых не было видно в этой сухой, выжженной солнцами степи. Казалось, вся природа уснула мертвым сном, ветер крался по самой земле, осторожно и боязливо, словно опасаясь разбудить гробовую тишину, солнца жарили сверху, и скальные горы, встающие справа, на краю равнины, парили в знойной дымке, как миражи. Джулиан с Элдором проводили Люрванди и Волка до начала дороги, и там и распрощались, вернувшись обратно под сень леса, а девушка двинулась по раскаленной сковороде степи.
Поначалу эльфийке было страшновато – она никогда не бывала в подобном месте, да и отсутствие родного князя рядом тоже сказывалось. Анорьен всегда был спасательным кругом, надежным защитником, а теперь он остался позади, и Люрванди чувствовала себя неуютно. Огромный Волк шагал рядом совершенно бесшумно и молчал - он не проронил ни слова с того момента, как путники распрощались с оставшимися двумя. Тишина и однообразие, совершенно не меняющийся пейзаж - все это давило на нервы, и у эльфийки складывалось совершенно четкое впечатление, что они незаконно проникли на запрещенную территорию и теперь должны незаметно проскочить по ней, пока их не заметили хозяева.
Невыносимая духота выматывала до предела, выпивала все силы, мелкие песчинки, повисшие в густом воздухе, царапали горло, хотелось пить, но ни одного колодца не было видно на горизонте. Под вечер сгустились плотные сумерки, но жара не спала, фиолетовое небо заполнилось мириадами звезд. Тольм и Люрванди устроились под большим валуном на ночлег. Впервые не было ни белого костра, ни светового одеяла, ничего, а от земли веяло холодом, и только теплый бок огромного Волка не давал замерзнуть в душной, холодной ночи.
Люрванди долго не могла уснуть и все глядела на черную степь, что расстилалась вокруг да на далекое небо. Странные чувства наполняли душу девушки: с одной стороны, она переживала за Элдора, скучала по нему, но в то же время чувствовала себя спокойно и мирно под защитой странного существа, по имени Тольм. И надежда на скорую встречу с оставшимися в лесу грела тело изнутри. Она еще не знала, что готовил ей грядущий день, и тишина сомкнула ей веки спокойным сном.
***
На заре, едва только солнца показались из-за гор, эльфийка и Волк продолжили свой путь. Вокруг ничего не менялось, тишина стала уже привычной, когда, внезапно, раздался звук, заставивший девушку вздрогнуть: в пустом воздухе отчетливо зацокали конские копыта. Эхо подхватило чужой звук, умножило его и, казалось, что где-то скачет целая кавалерия, но никого по-прежнему не было видно. Тольм весь сжался, подобравшись и ощетинившись, он стал озираться по сторонам, пытаясь вычислить, откуда приближается конный отряд, но цоканье заполнило все вокруг, словно бы путников взяли в кольцо.
«Неужели эти существа смогли обойти Джулиана с Элдором?» - испуганно подумала Люрванди, боясь предположить, что оставшихся просто победили. И хорошо, если взяли в плен, а не убили.
«Видимо, они тоже решили поделиться, - отозвался Волк, заставив эльфийку вздрогнуть. Она и забыла, что напарник читает мысли также легко, как физические существа воспринимают речь. – Ну да ничего, - продолжал Тольм. – Мы тоже не так просты.»
Он остановился и пристально уставился на придорожный кустик репейника. Люрванди думала, что вспыхнет свет или мертвый росток внезапно зазеленеет и начнет расти, но ничего подобного не случилось: магия – вещь загадочная, и сильнейшие техники зачастую не имеют отображения на видимом, физическом уровне, видном глазу, особенно если используется Светлая магия, меняющая сущность вещей, а не их внешний вид. Так было и теперь.
«Сорви эту травинку, - велел Тольм, - Держи ее, что бы ни случилось. Пока твои пальцы сжимают ее, ты – невидима, но учти, сам предмет не исчезнет, так что он должен лежать на земле, иначе висящее в воздухе растение с головой выдаст тебя, и вот еще что: став невидимой, ты потеряешь связь со мной. Ты не сможешь ни поговорить, ни почувствовав мое присутствие, потому что я перестану быть. На время, но меня не станет.»
Девушка закусила губу, старясь скрыть, как та дрожит от страха: она и не представляла, что может остаться одна. Что там – без Элдора, совершенно одна! И что ее судьба будет зависеть от кустика чертополоха. Все-таки прав был князь! Но цоканье копыт слышалось все отчетливее, и времени на раздумья не оставалось.
- Я надеюсь, ты знаешь, что делаешь, - пробормотала девушка и потянулась к волшебному стеблю.
«Конечно знаю, - невозмутимо, как и всегда, ответил Волк. – Если что, Джулиан уже обо всем оповещен. Не бойся, наши преследователи – не враги нам, стебель тебе защита от других существ. И да, теперь все зависит только от тебя. Зависит, будешь ты жить или умрешь»
И, прежде, чем Люрванди успела спросить, от кого нужно прятаться, Тольм исчез. Эльфийка осталась в полном одиночестве среди мрачной, иссушенной степи, где только две крупные птицы черными силуэтами парили в небе да звенели по каменистой земле копыта тех, от кого не нужно было скрываться. Девушке ничего не оставалось делать, как отдаться на волю судеб и выполнять нехитрые приказания Тольма. Люрванди сорвала ломкий стебель и, отойдя от дороги, чтобы скачущий отряд не затоптал ее ненароком, села на землю и стала ждать.
Время тянулось медленно-медленно, как тянется незастывшая карамель в кондитерских лавочках. И, также, как от сладости, хотелось пить. Солнца безжалостно жгли, и негде было укрыться от палящих лучей, горы вдалеке казались миражами, девушка, уже в полубредовом состоянии от жажды и напряжения, до рези в глазах вглядывалась в безрадостный пейзаж вокруг, но преследователи по-прежнему не показывались, хоть цокот раздавался уже совсем близко.
Нет ничего хуже, чем вот так сидеть и ждать неизвестно чего. Ждать, не понимая, сработает ли средство защиты, сможет ли кто-нибудь прийти на помощь, если дело примет дурной оборот? Ждать, зная, что не сможешь чего-либо изменить, даже если очень захочешь. И Люрванди так и сидела, на душе с каждой минутой становилось все тяжелее и тревожней, и когда преследователи, наконец, появились, эльфийка уже так извелась, что их силуэты, неявные и расплывчатые в дрожащем мареве, показались ей просто чудовищными. Существа будто срослись с лошадьми, они неслись по разбитой дороге, взметая пыль, и рук у них было не две, а четыре.
«Монстры, - в отчаянии подумала девушка. – Они точно монстры, чудовища!»
Страх захлестнул все ее сознание, сдавил грудь, мешая дышать.
«Если они найдут меня, то точно сожрут!»
Девушка опустилась на землю, в голове встал липкий туман – думать больше не было сил, мысли спутались и исчезли. Пустошь подрагивала под копытами несущихся созданий, словно живая, тихонько постанывала растрескавшаяся земля. Накатившая усталость смывала границы реальности, казалось, копыта бьют по самой голове…
«Только бы все кончилось поскорее! Неважно, как, но только бы кончилось!» - в отчаянии подумала Люрванди и потеряла сознание. По крайне мере, она думала, что попала в небытие, на самом же деле все обстояло совсем не так. Топот внезапно оборвался, земля застыла, перестав дрожать, и над Спящей равниной повисла привычная тишина, это и навело эльфийку на мысль о солнечном ударе, но, полежав немного и убедившись, что сознание все-таки в норме, девушка не выдержала и, сев, стала оглядываться по сторонам, ища, куда же подевались всадники. А те никуда не делись: они были здесь. Конный отряд остановился по ту сторону дороги, странные, четырехрукие существа расседлывали коней, протирая потемневшие от усталости, вздымающиеся бока животных.
Эти создания были совсем непривычны для Люрванди, но никак не походили на монстров, за которых их приняла девушка. У них была темная, шоколадная кожа, длинные, тонкие усики, как у насекомых, растущие изо лба, подрагивали и вились – словно бы преследователи общались ментальным образом, используя эти отростки. Черные, глубоко посаженные глаза существ смотрели, казалось, одновременно во всех направлениях, жесткие, темные волосы были заплетены в множество тугих косичек.
Одежда на всех была совершенно одинаковой: бежевые штаны, сапоги до колена, светлые плащи с капюшонами, маски против пыли на лицах, расстегнутые на остановке – и только один в отряде выделялся из толпы своих соплеменников. Нет, не внешностью – все преследователи были похожи один на другого как две капли воды, но тот, что выделялся, отличался скорее поведением, да и одет был явно побогаче, хоть цвета – белый и бежевый – сохранил. А в руках у него был посох – сухая, искривленная ветвь выглядевшая устрашающе мертвой, как лапа, сведенная агонией и застывшая навек.
По этому существу сразу было видно – он был капитаном отряда. Колдун легко соскочил с коня, кинул поводья подбежавшему помощнику и стал озираться по сторонам, словно кого-то разыскивая. По его черным, невыразительным глазам невозможно было понять, куда именно он смотрит, но эльфийка была уверена, что ищут ее. Как будто подтверждая опасения девушки, колдун позвал одного из своих солдат и двинулся прямиком к тому месту, где замерла Люрванди.
«А что, если он на меня наступит? - со страхом подумала девушка. – Тогда обман точно будет раскрыт.»
Но предпринимать что-либо было уже поздно: если сухая ветка вдруг ни с того, ни с сего начнет перемещаться сама по себе, это будет как минимум странно, и колдун наверняка обо всем догадается, тем более что, похоже, он знал о присутствии нежданной гостьи. Существа приближались и останавливаться не собирались, эльфийка приготовилась к худшему раскладу, солдат занес ногу над ее головой…
- Стой, - велел колдун, и его товарищ с недоумением отступил назад.
Голос у существа был достаточно высоким, но при этом хриплым и глухим, будто прокуренным, говорил он на человеческом, но, в отличие от великанов, очень четко и практически без акцента.
- Скажи, что бы ты сделал, - тем временем продолжал колдун, - если бы нашел в степи беспомощную, умирающую от жары девушку?
Усики на голове солдата задвигаюсь, подтверждая догадку Люрванди о том, что существа общаются, обмениваясь мыслями с помощью этих отростков, но капитан сурово покачал головой и с нажимом повторил:
- Говори. Словами говори, а не мыслями.
Солдат покосился на колдуна, на невыразительном лице подчиненного промелькнула едва заметная тень удивления, но ослушаться он не посмел:
- Я бы забрал ее в УриАн, то есть, домой, не бросать же ее на съедение пЭрангов.
Колдун кивнул, соглашаясь, и снова спросил:
- А если бы она считала тебя врагом и отказалась ехать?
- Ну, я бы объяснил ей, что мы, Антерги, не враги никому, кроме Темной Крепости и ее чудовищ, мы не разбойники с большой дороги. Я бы сказал ей, что оставаться в Спящей равнине даже с отрядом-то опасно, а в одиночку вообще не выжить, но не стал бы ее насилить. Хочет умереть – пусть умирает, я лишь добра желаю для нее.
Капитан снова кивнул и в упор уставился на Люрванди, и у той возникла жуткая уверенность: колдун видел сквозь магию, что щитом закрывала эльфийку от взглядов остальных преследователей, и этот разговор был устроен специально, чтобы «умирающая девушка» поверила в «искренность и доброту» преследователей. Злая решительность взяла Люрванди.
«Знаю я вас, - сердито подумала она, - то же мне, нашли дуру! Сначала в гости зазываете, принимаете ласково, а потом в жертву приносите водяным чудовищам! Меня не проведешь так просто!»
Девушка поджала колени к груди, ответив капитану решительным взглядом. Тот ухмыльнулся, шевельнул усиками, отсылая солдата, и рядовой отправился к отряду, оставив колдуна наедине с эльфийкой.
- Я смотрю, ты смелая, - едва слышно заговорил Антерг. – Одна сунулась на Спящую равнину, отказываешься от помощи… Эта смелость граничит с безумием. Я не стану тебя уговаривать и, тем более, увозить силой – мне-то зачем? Но посмотри внимательно вот туда, - усики колдуна дернулись, показывая направление.
Среди воинов в отряде, уже начавших сборы после краткого привала, затесались две девочки, едва ли достававшие до груди преследователям. Они не участвовал в общей суете сборов, но их словно не замечали, хоть выглядели они совсем не как остальные антерги. Одна была безрукой, а у второй по всему лицу расположились пустые впадины глазниц. Обе были взлохмачены и грязны, но не это отталкивало эльфийку: от этих детей прямо-таки веяло черной злобой, и, хоть Люрванди нисколько не разбиралась в темных тварях, она безошибочно поняла, что перед ней – монстры, принявшие облик, подобный человеческому, но их чудовищная сущность проявлялась в этих уродливых, нескрываемых дефектах, выявленных на поверхности. По спине побежали мурашки, сердце тревожно запрыгало от недобрых предчувствий. Девочки-монстры шептались между собой и, не отрываясь, глядя в сторону эльфийки, но пока что ее закрывала спина колдуна. Тот ухмыльнулся, заметив испуг на лице девушки, и продолжил:
- Они, как сама понимаешь, не из наших, и они, как и я, видят тебя. Они сожрут тебя, как только мы уедем, и это даже не пЭранги – те страшнее, но решай сама.
Колдун повернулся, полами балахона взметнув песчаную пыль, и зашагал к отряду, половина которого уже сидела в седлах.
«То же мне, запугать решил?» – сердито подумала девушка, но уверенности в верности принятого решения у нее не было. В голову упорно лезли слова Тольма:
«Теперь все зависит только от тебя. Зависит, будешь ты жить или умрешь.»
Вот теперь пора была решать, но никто не собирался подсказывать или помогать. Отряд уже собрался полностью, последним в седло вскочил колдун. Люрванди глянула на девочек-монстров – те засуетились, подбираясь ближе, зашептались так, что даже издалека были слышны их слова:
- Сожрем, сожрем, сожрем ее… - как заведенная бормотала та, что не имела рук.
- Жди, терпи, - тормозила вторая, - Сейчас они уедут и тогда, только тогда…
И внезапно эльфийка поняла, что действительно никто не придет, что никто не спасет, а сама она не сможет справиться с монстрами, поэтому будет просто уничтожена. Девушка содрогнулась, решение созрело совершенно неожиданно. Люрванди вскочила, подбежала к лошади, уцепилась за стремя и, выпустив волшебную палочку, мгновенно появилась в поле зрения всех оставшихся солдат. Лошади заржали испуганно и шарахнулись было в стороны от возникшей из воздуха, но наездники быстро усмирили скакунов, сохранив построение.
- Я поеду, поеду с вами, - одно порывистой фразой выдала эльфийка.
Может, ей всего лишь показалось, но глаза колдуна блеснули улыбкой.
- Ты правильно решила, - он наклонился, легко подхватил ее и усадил в седло перед собой, затем дал сигнал, и отряд снялся с места.
Пыль взвилась столбом вокруг несущихся лошадей, а сзади раздался беззвучный, полный отчаяния вопль голодных монстров, подтверждающий, что эльфийка не ошиблась, хоть и сама не была уверена в этом.
Отряд несся по степи, будя застывшую землю своим топотом, колдун не проронил ни слова с того самого момента, как началось движение, и Люрванди все больше мучилась. Ее увозили неизвестно куда незнакомые ей существа, назвавшиеся Антергами. Найдет ли ее князь? Сможет ли выручить? Ответов не было. Все будущее скрылось во взмывшей пыли, растворилось в конском топоте.
«Будь, что будет, мне сейчас ничего не изменить,» - с каким-то отчаянием подумала девушка, и успокоилась было, когда, внезапно, сбоку что-то шевельнулось, будто гора встала.
Колдун резко повернул голову, и эльфийка затылком почувствовала, как он напрягся. Оглянувшись вслед за ним, она посмотрела куда были направлены взгляды всех антергов, да так и обомлела: ни пойми откуда, взявшиеся словно из-под земли, на равнине выросли гигантские колоссы, целенаправленно пробирающиеся к отряду. Издали они напоминали великанов, но только голова, неестественно маленькая, раскачивалась на длинной, тонкой шее, как шарик на веревочке. Эти твари двигались небыстро, но уверенно настигали несущихся лошадей, и земля тряслась под тяжестью их поступи.
- Это пэранги, - быстро и напряженно пояснил колдун, - песчаные монстры. Они пожирают всех, кого только могут догнать. Надеюсь, мы сможем уйти от прямого столкновения.
Отряд, повинуясь молчаливому приказу, прибавил скорости, но уже скоро стало ясно, что стычки избежать не удастся: впереди и по другую сторону появились еще фигуры монстров. Они зажимали группу в кольцо, не давая возможности вырваться или сбежать из захлопывающегося капкана.
- Капитан, - одна из женщин подскакала совсем близко, крикнула, перекрывая топот. – Нам не выбраться! Отдайте приказ! – и добавила уже совсем тихо: - Пожалуйста!
От последнего слова, произнесенного одними губами, в душе все похолодело, страх проснулся, как и тогда, в лесу, во время бегства от Лесного Джокера. Снова скорость и все завешено пылью, будто туманом, обзор закрыт до невозможности, и снова абсолютное незнание, что делать, как хотя бы не мешать тем, кто будет сражаться, как не стать им обузой. Чувство беспомощности накрыло с головой и, смешавшись со страхом, сделало девушку совершенно беззащитной и даже недееспособной. В голове встал непроходимое марево, уничтожавшее последнюю возможность соображать трезво.
Тем временем по приказу колдуна отряд стал стремительно перестраиваться, не снижая скорости. Люрванди уже сообразила, то из кольца никак не вырваться, и антерги готовятся к сражению с песчаными гигантами. Позиции на внешних краях заняли женщины-воительницы, внутренний круг составляли мужчины, а колдун оказался в самом центре, защищенный живым щитом. Группа чудовищ спереди все приближалась, теперь уже можно было разглядеть отупелые морды, покачивающиеся, склоненные к солдатам.
- Что бы ни случилось, не выпади из седла, ясно? Конь вынесет тебя сам, только держись на его спине, – капитан наклонился к самому ее уху, и от свистящего шепота мурашки побежали по спине.
Она судорожно кивнула, мол, поняла.
- В бой! – крикнул колдун, отдавая приказ, о котором так просила воительница.
Девушки, хрупкие, но такие ловкие, как циркачки, стали подниматься на ноги прямо на спинах несущихся лошадей, как это было возможно, Люрванди не очень-то понимала, но думать об этом было некогда. За спинами воительниц появились две пары тонких, полупрозрачных крылышек, а в руках – по четыре клинка, и в следующий миг, когда один из первых пэрангов достиг отряда, женщины взмыли ввысь и устремились к тварям. Совершенно тихо, не издавая ни звука, они взвились каждая к своей жертве, метя по шеям и глазам, но песчаные твари оказались не только огромными, но и на редкость проворными.  Монстры отмахивались, то и дело норовя схватить отважных антергов.
Отряд снизу, на земле, тоже рассыпался, как горох по полю, но во всеобщем хаосе чувствовалось, что каждый солдат четко знает свое место. Конь колдуна несся на полной скорости вперед, прорываясь сквозь толпу громадин, сверху сыпался песок, то и дело приходилось резко поворачивать, чтобы избежать печальной участи быть пойманными или растоптанными, капитан резко одергивал поводья, умело избегая столкновения. Некоторые пэранги, оставшиеся без внимания воительниц, норовили схватить скачущих по земле, но лошади, явно приученные к подобному, легко избегали ловушек.
Колдун вжался в холку коня, прикрыв эльфийку собой, он не вступал в битву пока что, пытаясь вырваться из окружения. А мужская часть уже вовсю сражалась: солдаты-антерги, не имели крыльев, как воительницы, поэтому не могли сразу напасть на гигантов, но теперь все поменялось.
Солдаты отважно прыгали, цепляясь за лапы монстров и стремительно карабкались наверх, своими гибкими пальцами нащупывая невидимые глазу трещинки в песке. И передвигались скалолазы настолько быстро, что чудовища, как ни пытались, не могли поймать новую угрозу. Слаженная атака была настолько четко и бесстрашно исполнена, что аж дух захватывало, каждый знал, что должен делать, где находиться, кого из товарищей прикрыть или защитить, и каждый без колебаний выполнял свои обязанности. Прямо перед несущимся конем колдуна рухнул и рассыпался один из великанов, лошадь встала на дыбы, испуганно заржав, и сбросила антерга со спины, но эльфийка осталась в седле. Она, помня наказ колдуна, мертвой хваткой вцепилась в поводья, готовая умереть, но только не опуститься.
Животное, не чуя больше твердой руки, направившей бы его, гарцевало на месте, уворачиваясь от ступней великанов и поминутно грозя скинуть наездницу, но та, как влитая, сидела в седле. Колдун поднялся с земли, оценивающим взглядом окинув картину боя. Пока что все, кроме падения, шло по разработанной стратегии, и непредвиденное обстоятельство не ввело капитана в ступор. Он отдал несколько быстрых приказаний, и воины окружили его, готовые защищать, пока он колдует. Капитан закрыл глаза и замер, будто заснул, но внутри него плелась паутинка заклятья.
Люрванди уже плохо понимала, что происходит вокруг, песок был повсюду, он облаком висел в воздухе, закрывая обзор и мешая дышать. Она мертвой хваткой вцепилась в поводья, сосредоточившись на одном: лишь бы не свалиться! Конь, приученный к битвам, скакал, уворачиваясь, и эльфийка понимала – упадет – будет растоптана, потому изо всех сил держалась на мечущемся животном. А потом откуда-то сверху раздался жуткий, отчаянный вопль, он длился буквально несколько мгновений, а затем оборвался, но не исчез: сам звук кончился также внезапно, как и вспыхнул, но ужас, рожденный предсмертным криком, остался и, распространившись быстрее, чем пламя, поселился в сердце каждого. Смерть пришла в сражение. Убит был один из солдат, и с неба пролился кровавый дождь. Изломанное тело, потерявшее всякое свойство с человекообразным существом, рухнуло прямо перед лошадью, и та шарахнулась, дико заржав от нестерпимого ужаса. Люрванди даже не закричала – задохнувшись, она глядела на то, что еще пару минут назад было живым создание, а в ушах звенел вопль несчастного. Что послужило причиной его гибели? Неосторожность ли? Или подошедшие монстры? Девушка не знала. Она в ступоре глядела на покрасневший песок, не в силах оторвать взгляда от останков.
Эльфийке повезло: конь, все уворачиваясь, унес ее прочь от первой жертвы, и уже вскоре тело исчезло из виду. Только тогда Люрванди, еще не осознав всего случившегося, совершила единственный правильный поступок: закрыла глаза, чтобы больше не видеть изуродованных трупов, чтобы не сойти с ума в мясорубке сражения.
Удача словно отвернулась от антергов – то там, то здесь все чаще и чаще стали раздаваться вопли умирающих, земля пропиталась кровью, а монстры все не отступали. Казалось, не будет конца этому аду, казалось, чудовища будут появляться снова и снова, пока последний из смельчаков не будет разорван. Люрванди окончательно потеряла ощущение расстояния и времени, она не знала, сколько уже идет битва, скольких уже потерял отряд, когда все это, наконец, кончится… голова шла кругом от страха, всякая способность соображать исчезла полностью, потому девушка не сразу поняла, что происходит, когда огромная лапа одной из тварей, схватив, оторвала коня от земли. Животное дико забилось, чувствуя неминуемую гибель, но вырваться не смогло.
Эта тварь не была большой по сравнению со своим сородичами, не была такой уж быстрой или умной… но эльфийка ничего не могла сделать. Она просто в ступоре смотрела, как открывается бездонная, вонючая пасть, как расходятся окровавленные губы, обнажая ряды гнилых зубов… девушка попросту не понимала, что этот монстр собирается сделать… пальцы разжались, и наездница вместе со своим скакуном полетела вниз, в глотку, отнявшую уже столько жизней… но умереть ей не дали.
Из песчаной пелены вырвалась фигурка с голубыми крылышками за спиной. Девушка-солдат без страха ринулась вслед за погибающими, совершенно наплевав на собственную безопасность, схватила Люрванди за шиворот, одновременно обрезая поводья, которые эльфийка так и не отпустила, и вместе со спасенной вылетела из закрывающейся пасти. Зубы клацнули за спиной, и только сейчас до Люрванди дошло, насколько близко она была к смерти. Девушка содрогнулась всем телом, а потом подняла глаза на свою спасительницу – та ничем не отличалась от других женщин-антергов: то же лицо, лишенное эмоций, те же пустые черные глаза… только в косички были вплетены две алые ленточки… воительница так и не проронила ни слова, решительно и умело вылетая к краю сражения, где намеревалась оставить беспомощную ношу в безопасном месте, но даже мастерства отважного солдата не хватило на то, чтобы выбраться.
Кто-то из монстров перехватил летящую, оторвал крыло. Девушка всхлипнула и, потеряв маневренность, тут же попалась в тиски. Пэранг сжал ее, с каким-то жутким удовольствием сдваивая все сильнее. Отчаявшись выбраться, антерг резанула тварь и в мгновение, пока чудовище, взревев от боли, ослабило хватку, вытолкнула Люрванди из западни. Но сама не успела. Эльфийка, не умевшая летать и лишившаяся поддержки, стала падать отвратительным образом – спиной вниз, и ладно бы травмы – но она видела все, что случилось с плененной воительницей.  Монстр окончательно сжал кулак, уничтожая жертву, голова оторвалась от тела и рухнула вслед за Люрванди, девушка закричала, но не услышала собственного голоса, она будто оглохла. Перед глазами все смешалось в красно-желтом море крови и песка, и только голова, черная, мертвая падала, и косички с вплетенными ленточками извивались, будто змеи. Полет кончился быстро – видимо, высота оказалась не такой уж и большой. Эльфийка всхлипнула, задохнувшись от удара, на мгновение потеряла сознание, но тут же очнулась. Лапища твари, уничтожившей девушку-антерга, потянулась и к ней, намереваясь разорвать в клочья, но… ком земли, поднявшись в воздух, нарушил все законы физики и ударил монстра, и тот, взвыв, рассыпался в прах. Земля задрожала и заходила ходуном, отовсюду стали вырываться камни, жуткий смерч закрутился над землей, сметая пэрангов, швыряя их, огромных, как кукол, разрывая их песчаные тела, дробя их в крошку… Люрванди думала, что и ее вот-вот затащит в вихрь, но ветер не трогал ее, потому она так и осталась лежать, как лежала, не в силах даже пошевелиться.
Перед глазами плыли цветные пятна, и все повторяясь, вставала картина гибели той девушки с алыми ленточками в косах… песчаный шторм зверствовал, свирепея с каждой минутой, и эльфийка вдруг поняла, что он напущен колдуном-антергом, мстившим за смерть товарищей и спасающим тех, кто еще не успел погибнуть. Скрип, скрежет, вой – все смешалось в жуткий, неразличимый рев, а потом все кончилось. Просто оборвалось, упало, замерло, неестественная, глухая тишина, совсем пустая после недавнего грохота, повисла над полем. Казалось, это лишь временное затишье перед новым ударом, и девушка против воли вслушивалась в эту омертвелую тишину, но взрыва так и не последовало. Медленно-медленно оседал песок, и вот открылось голубое небо. Битва кончилась.
Люрванди лежала, глядя вверх, не думая ни о чем и даже не пытаясь подняться, просто застыв в ступоре. Она не была готова к подобному, она и понятия не имела, что такое война, что такое смерть в битве, на сколько это страшно… по краю сознания кралось безумие, и не было способа выплеснуть его, стереть из памяти. И только в таком застывшем положении было чуточку менее страшно, и небо – пронзительное, от которого болели и слезились глаза – словно забирало в свою бесконечность часть ужаса, навсегда поселившегося в сердце мирной девушки, неожиданно попавшей на войну…
- Ой, ты живая там? – антерг, то ли знакомый, то ли нет – кто их, одинаковых, разберет? Склонился, закрыв собою небо.
Люрванди хотела было ответить, но все тело стало ватным, как будто чужим, и даже губы не шевельнулись в ответ. Мужчина, видимо, все понял, не задавая больше вопросов, поднял девушку на руки и зашагал по взрытой земле туда, где собирались выжившие в схватке. Колдун лежал на земле, открытым ртом судорожно хватая воздух – он бы устал, ранен, но жив. Увидев эльфийку, он с помощью товарищей сел, долго не мог сфокусироваться, даже дыша с трудом, но потом все же нашел в себе силы заговорить:
-Ты ранена? – капитан коснулся ее руки, пытаясь вывести из ступора, но девушка даже головой не покачала в знак отказа.
Она чувствовала, что вся, с ног до головы, покрыта кровью, но это была не ее кровь, на теле ее не было ни царапины, только набухали темные синяки. Принесший ее антерг усадил эльфийку рядом с колдуном и ушел искать среди песка останки своих товарищей. Палили солнца, в воздухе отвратительно пахло смертью. Колдун вытащил из-под полы своего плаща тетрадь, где были написаны имена всех участников отряда, и принялся красным карандашом вычеркивать строчки. Он делал это с таким отстраненным спокойствием, будто ему и дела не было до того, кто погиб, а кто остался жив. Он просто вычеркивал и вычеркивал имена, периодически переговариваясь со своими и уточняя, видел ли кто-нибудь того или иного, но в большинстве случаев после задержки следовало холоднокровное зачеркивание.
Люрванди передернуло, она отвернулась, чтобы не видеть, да так и сидела, уперевшись взглядом в одну точку, до самого отъезда.
Наконец, все мертвые были собраны и завалены песком, разбежавшиеся кони возвращены, и отряд продолжил движение вперед, оставив за собой взрытую степь да могильный курган. Группа выживших едва ли насчитывала половину из тех, кто сегодня утром выехал из леса.
Проехав еще километра три по Сонной равнине, антерги свернули в весьма мрачное каменистое ущелье. Иззубренные, истесанные ветром скалы вставали справа и слева, тянулись к небу, почти смыкаясь над головой, эхо гулко отзывалось на цокот копыт, отряд растянулся длинной цепочкой: кроме как по одному по расселине нельзя было проехать. Ни дать, ни взять, вход в крепость. То и дело на пути встречались сторожевые посты, и часовые вытягивались по струнке, приветствуя едущих, и тоскливым взглядом провожали заметно поредевшие ряды своих товарищей, да считали пустых лошадей, прикидывая потери.
Сколько они ехали, девушка не знала – она практически ничего не видела, не чувствовала, полностью погрузившись внутрь себя. Наконец, ущелье кончилось, и отряд оказался в широкой долине, со всех сторон окруженной неприступными громадами скал. По краям цирка, в специально вырытых углублениях, располагались стеклянные парники, сквозь которые можно было разглядеть цветущие деревья и травы, укрытые от беспощадного зноя пустыни, но все же не лишенные солнечного света. А в самом центре стоял замок. Люрванди никогда не слышала о городах-муравейниках, да если бы и знала, то не поверила бы – уж больно необычно было строение. Это была самая настоящая крепость, окруженная глубоким рвом, через который вели тонкие, подвесные мосты, мгновенно втягивающиеся в случае малейшей опасности. Стены, крыши, шпили и башни – все было сделано из спрессованного желтого песка, но из-за множества окон и дверей, сейчас распахнутых настежь, казалось, что замок состоит из частей, никак не связанных друг с другом, парящих в воздухе одна над другой. И сами жители дополняли картину своим присутствием, оживляя общий ид и делая его еще более странным. Антерги были повсюду: на балконах, на крышах, в парниках и во рве, они ползли по стенам, легко забираясь на головокружительную высоту, и каждый был занят своим делом, ни один из жителей сумасшедшей крепости не бродил бесцельно. Так уж они были устроены: не могли сидеть без дела, всю свою жизнь посвящая родному народу.
Отряд миновал мост и въехал сквозь высокие ворота внутрь замка, где воинов сразу приняла группа поддержки: одни уводили лошадей, другие помогали раненым… и все они были совершенно одинаковыми. Ни каких знаков отличия, никакой нашивки или другого отличительного предмета, позволившего хоть как-то понять, кто есть кто, не было ни на одежде, ни на лицах. Люрванди быстро потеряла колдуна из виду – его увели в лазарет, видимо, – а ее саму куда-то потащили сквозь толпу сильные, заботливые руки, но девушка и не сопротивлялась им, покорно следуя указаниям жителей города-муравейника.
***
- Ну и где они?! Просто объясни мне!
Уже загорались звезды, от реки дул прохладный, свежий ветер, смягчавший невыносимую духоту, тихонько шуршали прибрежные камыши. Темная вода текла медленно-медленно, почти незаметно, иногда в тишине плескалась, оставляя широкие круги, рыба. Князь нервно расхаживал по каменистому берегу, заломив руки за спину, Джулиан меланхолично кидал камни, считая количество отскоков – пока что больше четырех не выходило.
- Как ты можешь так просто сидеть? – вновь не выдержал Анорьен. – Уже ночь близится, где Люрванди?
- Почем я знаю? -  лениво ответил дух. – Видимо, они слишком медленно двигались и потому не успели, или же встретили что-то, задержавшее их.
- Что они там могли встретить? – взорвался князь. – Ты же говорил, что там безопасно, что там нет никого!
- Да, но отряд, следовавший за вами, тоже поделился, как, впрочем, и вы, - внезапно раздался с берега совсем незнакомый голос.
Элдор подскочил, как ужаленный, хватаясь за клинки, но Джулиан даже с места не двинулся, презрительно фыркнув:
- Да успокойся уже!
По тропинке со старой, заросшей маренной гряды спустилась фигура четырехрукого существа с усиками, как у бабочки, на лбу. Она была одна, в поводу вела лошадь, а в руке сжимала длинный, крючковатый посох – явно ведьма. Девушка-антерг была одета в строгое белое платье свободного покроя, сверху был накинут короткий плащ с капюшоном. Лицо было закрыто маской против пыли, но ведьма вежливо сняла ее, приблизившись к путникам. Она была совершенно спокойна и без страха глядела на двоих мужчин, бывших, по сути, ее врагами.
- Ты кто вообще такая? – мгновенно надев маску ледяного высокомерия, осведомился князь.
- Я капитан отряда, преследовавшего вас. Меня зовут Нарль, я ведьма народа антергов…
- Что тебе нужно? – даже не дослушав представления, и, тем более, не соизволив назваться самому, продолжил Элдор.
Нарль улыбнулась, совершенно не обидевшись на подобную грубость.
- Мне нужно, чтобы вы пошли со мной. Ваша спутница была найдена и спасена моим отрядом, я лично отправилась за вами, чтобы отвести вас к ней. Мы не враги вам, нам интересна природа одного из вас, - тут она уперлась в спину Джулиана настойчивым, строгим взглядом. – Мы… вернее, я хочу поговорить с тобой, больше ничего. Вы сможете продолжить путь завтра утром.
Дух, почувствовав обращение, повернулся, но вставать не стал. Он оглядел антерга с головы до ног, затем холодно бросил:
- И для этого вы решили поделить нас?
- Я не была уверена, то ты станешь говорить со мной, а так…я не хочу угрожать, это все равно не приведет ни к чему хорошему, но, боюсь, вам придется пойти со мной.
- Вы напрашиваетесь на войну, - предупредил Джулиан и встал, тяжелой рукой пригвоздив еле сдерживающегося князя к земле. – Держи себя в руках, - велел дух Элдору. – Еще ничего не произошло плохого.
- В каком смысле? – в бешенстве прошипел Анорьен. –Ты говорил, что Тольм сможет защитить ее, и тем не менее, Люрванди попал в заложники! Ты вообще о чем думал, отсылая ее с этой зверюгой?!
«Она сама так решила, ее никто не неволил,» - Волк возник как из пустоты, материализовавшись буквально из воздуха, и, мягко ступая, спустился к остальным на берег.
- А вот и ты, - Нарль светло улыбнулась и, потянувшись, осторожно, но не боязливо коснулась серой шерсти. – Я-то думала, куда девался четвертый? Был-был, а потом пропал…
- В каком смысле «пропал»? Ты бросил ее, да? – зло сощурился Анорьен.
Тольм не стал ничего объяснять, проигнорировав обвинение.
- Так вы пойдете со мной? – спросила Нарль.
- Как будто у нас есть выбор, - фыркнул князь, но ответа ждали не от него.
- Может, здесь поговорим? А потом вы вернете нам Люрванди, - предложил дух, но ведьма покачала головой:
- К сожалению, наш отряд попал в окружение пэрангов – песчаных великанов. Одно их логово осталось тихим, когда отряд проезжал мимо – уж не знаю, каким чудом это произошло…
«Я прикрыл,» - коротко пояснил Тольм.
- Ты? – удивилась девушка, затем одернулась и продолжила говорить степенно:- но второй засады избежать не удалось, и если наши солдаты привычны к жестокостям подобных стычек, то она…
- Что с ней?! – крикнул Элдор, пытаясь вырваться вперед, но Джулиан не позволил ему и с места сдвинуться.
- Вижу, она небезразлична тебе, - усмехнулась ведьма, - с ней все в порядке, но она впала в ступор, потому безопасней будет переночевать у нас, для нее в первую же очередь. Завтра вы сможете спокойно отправиться в путь.
- Идет, - бросил дух, больше не раздумывая, и первым зашагал вверх на марену.
***
- Ты слышишь меня? Давай же, выходи, ты ведь сильная, ты справишься… - голос заполнил глухую пустоту, выгнал жуткие крики, продолжавшие жить в ее сознании.
Она словно проснулась из глубокого, мерзкого сна, открытые глаза снова стали зрячими, вернулись запахи, ощущения. Люрванди изумленно оглянулась, не понимая, где она находится и как сюда попала. Просторная комната с высоким потолком была почти вся заполнена подушками самых разных форм и цветов, на полу лежал пестрый ковер и больше привычных предметов быта не наблюдалось, только у стены рядом с дверью стоял маленький столик, на котором располагались незнакомые девушке сладости и изящный кувшинчик с крохотными чашечками без ручек. Широкое окно было распахнуто, и ночная прохлада вливалась внутрь, на темном небе горели звезды, но в здании было светло – лампы, свисающие с потолка и развешенные по стенам, горели ровным желтым светом, окутывая помещение. Сама эльфийка, переодетая в темно-зеленое платье, полулежала на троне из подушек, бездумно глядя перед собой, а напротив нее расположился тот самый колдун-антерг, что подобрал ее на Спящей равнине. Побитый, заклеенный пластырями, с подвязанной рукой, но живой, он выглядел усталым и измученным, но все равно не покидал своего поста, посох лежал тут же, рядом с ним, но антерг им явно не пользовался, и растрескавшийся кристалл не горел, безвольный и мертвй.
Девушка в упор уставилась на колдуна, и на ее лице был написан неподдельный страх: она ничего не помнила с того момента, как началась битва с пэрангами, и, как ни пыталась выудить из памяти хоть что-то, не могла вспомнить ничего. Провал в памяти пугал и сбивал с толку – ничего подобного с ней раньше не случалось.
- Где я…? – выдавила эльфийка, чувствуя, как непослушны до сих пор губы.
- Ты… ты говоришь! – колдун встрепенулся, и на его неэмоциональное лицо выползла довольная улыбка.
Еще больше запутавшись, девушка вытаращилась на антерга, как на безумца:
- Что вообще происходит? Почему вы так удивляетесь, что я разговариваю? Где я? Почему я ничего не помню? – она говорила все быстрее и быстрее, захлебываясь словами.
- Так ты ничего не помнишь? – удивился колдун. – Видимо, ты потеряла часть памяти, но не бойся, теперь ты в безопасности. Мы нашли тебя в степи, ты умирала от зноя, тогда…
- Это я помню, там была битва… ваши солдаты умирали, их рвали, топтали, уничтожали монстры… - отдельные картины вспыхивали и тут же гасли, но ощущение хаоса и ужаса оставалось, заставляя девушку сжиматься.
Мирная комната с подушками куда-то сгинула, эльфийка снова попала в ад сражения, но теперь воспоминания создавали еще более запутанную, потому более страшную картину. Люрванди не могла вырваться из картины, безумие захлестывало ее с головой, стирая личность, девушка сжалась, обхватив голову руками и судорожно всхлипывая. Карусель воспоминаний закрутилась, из, казалось бы, пустой памяти, выползали запертые сознанием картины жестокого мира…
- Не вспоминай, не надо, - колдун накрыл ее ладонь своей, живым прикосновением вырывая эльфийку из мертвой памяти.
Она вздрогнула, очнувшись, закусила губы, со страхом глядя на антерга.
- После… после битвы мы вернулись домой, в нашу крепость по имени УриАн, - стал рассказывать колдун. – Ты никак не реагировала абсолютно ни на что, просто сидела в ступоре. Я, честно говоря, не знал, как тебе помочь – я всего лишь ученик, мой учитель ушла искать твоих друзей – небезопасно ходить по Спящей равнине. Они скоро должны прийти сюда. Я велел тебя переодеть – негоже девушке в штанах разгуливать, ты все равно не подавала признаков жизни, но стоило оставить тебя одну, как ты сбежала. Мы всю крепость на уши поставили, пока тебя не нашли, а ты совершенно непонятным образом спустилась в самые подземелья, где мы отдаем последнюю дань мертвым. Ты стояла у гроба Мики, и в ее пустом гробу лежало твое кольцо.
Люрванди подняла руку, глянула на пальцы: кольца – единственной вещи, что осталась у девушки от родителей – не было. Эльфийка на мгновение закрыла глаза и тут же вспомнила ряды пустых гробов, тусклый, неровный свет факелов, бросающих кривые черные тени, казавшиеся душами погибших, пришедших поплакать о своей горькой судьбе…
- А потом? – стараясь не думать о всем случившемся, спросила девушка.
- А потом я сидел с тобой, говорил – ты молчала. Я уже начал отчаиваться, но тут ты очнулась. И Слава Солнцам, что это так!
Эльфийка ссутулилась, обхватив колени руками. Мика. Вот значит, как звали ту девушку с алыми ленточками в волосах, отдавшую жизнь за ту, которую знала от силы пять минут и то не лично. Тяжелый камень сожаления обвалился на душу, но сделать было уже ничего нельзя. Только бесконечная печаль поднялась и заполнила все, как ночная мгла, легшая на землю.
«Если бы не я, Мика, возможно, была бы жива. Она непременно смогла бы вырваться одна, она бы не погибла. Я, я виновата в ее смерти!»
- Ты чего это? – колдун внимательно и чутко заглянул в глаза гостьи. – Все в порядке?
Они были странным народом – колдуны, ведьмаки и маги, как ни назови. Чуткие, внимательные, мыслящие совершенно по-иному, нежели другие существа, они видели и понимали то, что творилось в душах существ, то, что никому не показывалось, и Люрванди отвела взгляд в сторону, не желая ничего говорить, но вопрос таки повис в воздухе, не разрешаясь, и, не выдержав этого гнета, девушка неохотно ответила:
- Мика пожертвовала собой, ради меня. Она погибла, спасая меня! Если бы не я, она смогла бы сбежать оттуда! – эльфийка не выдержала и закричала, но легче на душе не стало, только в горле встал кровавый ком.
От слов простой истины, впервые произнесенных вслух, мороз побежал по коже, а сердце облилось кипятком крови. Что-то лопнуло внутри, надорвалось, сломалось уже навсегда, и мир перевернулся с ног на голову.
Антерг долго молчал, то ли обдумывая услышанное, то ли соглашаясь с ним, по его бесстрастному лицу невозможно было понять, о чем он думает. Девушка закрыла лицо руками, чувствуя, как к боли прибавляется еще и стыд: ей было стыдно за свой крик, за свою беспомощность и жалкость. Стыдно самой себя. Мало того, что эти существа спасли ее, так еще и нянчиться должны. Утешать, успокаивать… да им самим, небось, помощь была нужна. Но колдун не считал так.
- Да, ты виновата, - наконец, проговорил он, и его голос прозвучал хрипло и тяжело. – Ты виновата в смерти Мики.
Эльфийка вздрогнула, совершенно не ожидав подобного, и подняла глаза на антерга – тот сидел, весь сникнув, как птица под дождем, и с трудом говорил, хоть ему явно не хотелось:
- Мы все виноваты и перед ней, и перед всеми теми, кто пал. Мы все виноваты, что не сумели их спасти, но разве самобичеванием мы сможем вернуть им жизнь? Верно, не сможем. Только с ума себя сведем, - он покивал, и усики на темном лице шевельнулись, словно подтверждая его слова. -  Мика всегда была превосходным солдатом – смелая, ловкая, умная… она все сочетала в себе, потому и вошла в отряд лучших из лучших - в мой отряд. Она знала, на что идет: состав моей группы полностью меняется в течение трех лет. Она продержалась там полтора года… Знаешь, я помню их всех: и живых, и мертвых. И я знаю, что сам подвергаюсь тому же риску, что и они, выходя из крепости. Но что теперь? Сидеть за тремя засовами и носа на улицу не высовывать? Нет, это не про меня, не про мой народ. Я верю, то когда-нибудь эта война кончится, когда-нибудь мы отыщем их логово и уничтожим их всех, и тогда снова станет безопасно. Тогда такие, как Мика, смогут просто жить… Я солгал бы, сказав, что не боюсь смерти – я боюсь ее, но я солдат. И я умру за свой народ, если понадобится.
- Вы все здесь ненормальные! – взвизгнула Люрванди и поползла назад, с ужасом глядя на этого живого мертвеца, готового умереть ради смутных идеалов.
Антерг ничуть не обиделся, он грустно улыбнулся, взгляд его черных глаз затуманился, словно бы колдун смотрел вглубь себя.
- Ты ведь такая же, - только и сказал он.
Эльфийка вытаращилась на него, не понимая, что он имеет в виду, но спросить не успела – внезапно оживившись, колдун произнес уже просто и весело:
- Кажется, твои пришли, идем, встретим их? Нарль сказала, один из них, такой, высокий, с зеленой кожей, весь издергался.
От прежней глухости не осталось и следа, будто колдуна подменили. Девушка послушно поднялась и покорно зашагала вслед за безумным капитаном. Она снова замыкалась в себе, но ничего не могла с этим поделать, тяжелые мысли накрывали с головой, как штормовые волны, и не спешили уходить, а в голове все билась фраза:
«Она была солдатом, и знала, на что идет.»
«А знаю ли я, на что иду?» - спросила девушка сама себя, но не нашла ответа.
Они миновали множество коридоров и лесенок и, наконец, вышли в широкий холл. Входные ворота как раз закрылись за спинами вошедших.
- Люрванди? – князь, бледный и уставший от волнения, сделал пару робких шагов навстречу эльфийке, остановился на мгновение, а затем бросился вперед и порывисто обнял спутницу, да так и замер, не желая отпускать ее. Девушка застыла, внезапно почувствовав себя защищенной, она мечтала, чтобы этот миг растянулся навечно, чтобы Элдор никогда, никогда больше не уходил. И, сама не зная, почему, расплакалась, хоть все уже кончилось, а вместе со слезами отступало и безумие, едва не поглотившее ее сознание.