Время Гёте. Глава 16. Естественнонаучные труды Г

     Труды Гёте по естествоведению вызывают интерес, во-первых, потому что они важны в тех научных изысканиях, идеях, гипотезах, к которым привели в области знаний в истории естественных наук Гёте. Во-вторых – они выясняют для нас направление мировоззрения великого поэта и освещают нам его отношение к действительности. Занятия естествоведением имеет очень важный момент в жизни самого Гёте. Своему интересу к явлениям природы, своим неутомимым исследованиям в области естественного хода истории он главным образом обязан тому гармоничному миросозерцанию, которое сложилось у него в годах зрелости. Были и другие обстоятельства, которые помогали его душевной гармонии и спокойствию, это и уравновешенный, спокойный темперамент, рассудительность, деловитость и солидность, которые можно было наблюдать в нём ещё в годы детства и как он сам замечает, что эти качества унаследованное им от отца. Так же следует обратить внимание и на счастливую жизненную семейную обстановку, на обеспеченное материальное положение Гёте, которое освобождало его от многих житейских напастей и невзгод. Изучение природы, естественная наука играли важную роль поэта в примирении и гармонии с жизнью. В течение семидесятых и восьмидесятых годов 18 века, когда от мучивших его метафизических противоречий, нашёл прибежище в естественнонаучных исследованиях, он с особенною ревностью предаётся этим изучениям и, руководимый ими, приходит к смирению борющихся в нём сомнений, постепенно создаёт себе логичный, ровный и реальный взгляд на жизнь, на её спрос и задачи. Те взгляды, правила, до которых доработался поэт, на которых он успокоился от своих вертеровских мук и фаустовского разлада, лягут основой новейшего миросозерцания и повернут человечество от метафизических сумерек лицом к восходу научного света.
     Естественнонаучные работы Гёте проникнуты идеей единства в природе и взаимосвязи всех происходящих явлений, которые и являются краеугольным камнем научного мировоззрения.
     В поэмах, стихотворениях Гёте, высказывались убеждения пантеизма Спинозы, которые лежали в начале его подхода к изучению природы. Не прекращая, продолжал он свои наблюдения за процессами, распространявшимися в разных областях знаний, ботаника, сравнительная анатомия, геология и минералогию. Гёте серьёзно занимался естественнонаучными вопросами, издал ряд работ: по сравнительной морфологии растений и животных, по физике (оптика и акустика), минералогии, геологии и метеорологии. Наибольшее историческое значение имеют морфологические исследования Гёте. Именно он ввёл сам термин «морфология».
     В 1784 году Гёте открыл существование межчелюстной кости у человека. В анатомии человека эту кость ещё называют резцовой. У человека предчелюстная кость различима на зародышевом этапе развития, а затем она срастается с верхнечелюстной костью. У всех млекопитающих между обеими половинами верхней челюсти находится небольшая кость, называемая межчелюстной, тем самым он доказал единое строение скелета у всех млекопитающих. Независимо от него и с помощью других методов её также открыли Пьер Мари Огюст Бруссон (в 1779) и Феликс Вик-д’Азир.
     С возрастом шов между резцовой костью и верхнечелюстной становится незаметным (заметен у 26 % пятилетних детей), поэтому у взрослого человека присутствие этой кости обозначается далеко не так ясно. До времени Гёте, анатомы и физиологи отрицали её существование у человека. Некоторые из них считали, что даже это отсутствие кости у человека признаком коренного различия между человеком и обезьяной. С такими предположениями не мог согласиться Гёте. Он стал исследовать многочисленные черепа у различных животных, их строение, стал сравнивать формы и нашёл, что эти формы обусловливаются пищей животных и величиной зубов. Нашёл, что кость эта существует точно так же и у человека, как и у разных млекопитающих. Гёте обратил внимание, что в строении черепа человека и спинного позвоночника, также и у других млекопитающих животных, имеется видоизменение и развитие позвоночного столба, а также обнаружил общую форму позвонков.
     В 1790 году вышло сочинение Гёте «Метаморфоза растений». Поэт радовался, когда посчитал, что ему удалось распознать «скрытое родство» всех частей растения — по листу и связанному с ним черенку. Он пытается объяснить разнообразные формы растений из развития одного основного органа – листа. Лист представляется для него общим, простым типом, прочие формы – чашечка, венчик, почка, тычинка, пестик, цветок, плод – всё это видоизменения общего типа. Наука давно далеко ушла в перёд, ей известно, что и лист есть сложный продукт, и образуется из размножения, видоизменения и соединения клеток и, что клетка есть основная форма всего растительного мира. Своим сочинением, Гёте положил основание морфологии – науке о формах организмов и их развитии.
    Таков был общий характер и основное направление в естественнонаучных исследованиях Гёте. Это стремление свести явления природы к общим началам, находит единство во всём разнообразии бытия. У Гёте набралось множество задуманных работ по естествознанию, разных сочинений, трудов. Печатать все это он не спешил.
    «Мы имеем полное право предположить, что все наиболее совершенные органические существа – рыбы, земноводные, птицы, млекопитающие и во главе последних их человек – сложены по одному типу, который колеблется в своих особенностях и с размножением до сих пор ещё видоизменяется.» -: пишет Гёте в 1796 году. Ещё шире охватывает своим высказыванием он в 1807 году мысль о целостности этого принципа развития: «…едва можно отличить растения от животных в их наименее совершенном виде, но верно то, что растительный мир и живые существа, развивающиеся из общих, родственных начал, совершенствуются в противоположных направлениях: растение достигает высоты своего развития в неподвижном крепком дереве, животное – в человеке приобретает большую подвижность и свободу.» В этом изречении, Гёте идёт ещё дальше с своими обобщениями: он подчиняет общим началам и принципам уже оба царства - животного и растительного. Все напечатанное должно было служить «свидетельством тихой, упорной и последовательной деятельности». В самом начале он поместил сокращённый вариант очерка «История моих ботанических занятий», рассказал о возникновении и резонансе своей работы о метаморфозе растений. Он всё глубже проникает сознанием общего и единства в природе и доводит до той гармонии и согласия в мировоззрении, где критика отсутствует и мысль последовательно признаётся и властвует.
     Это стремление к обобщению, наблюдениям, философским концепциям природы соединялось у Гёте с отвращением к научной технике, к инструментам, испытаниям и особенно к вычислениям. Он не хотел слышать о математике. Поэтому, в той области естествоведения, где основательное, углублённое изучение немыслимо без математики, то есть в физике, химии, Гёте пришёл к самым странным заблуждениям, за которые он всегда упрямо стоял, несмотря на все доводы противников. Доверяясь ощущениям своих органов чувств, он отвергал необходимость насильно отбирать у природы её тайны с помощью искусственных приборов. «Природа умолкает на плахе», — считает Гёте и дальше утверждает: в том и состоит «величайшая беда современной физики, что эксперименты проводятся словно бы в отрыве от человека, а природу хотят познавать лишь через показания искусственных приборов и даже стремятся ограничиться этим, доказывая, на что она способна». Поэтому Гёте приходилось довольствоваться такими порядками величин, которые ещё доступны органам чувств человека. Стремясь обнаружить мельчайшие основные единицы в природе, Гёте заведомо искал только те, что были доступны восприятию наших органов чувств. Однако уже сама по себе эта исходная посылка в принципе закрывала ему путь ко всем естественным наукам.
     Плодом многолетних и совершенно несостоятельных в научном отношении занятий оптикой, он оставил многочисленные сочинения по теории цветов, отмеченные в основном полемикой и находящийся в полном противоречии с имеющимися данными точной науки. Он охотно, помногу и тщательно вёл наблюдения, но не желал задерживаться на стадии анализа. С стороны специалистов физиков эти теории Гёте подвергались вполне заслуженному осуждению. По мнению Гёте, цвета не являются по сути составными элементами белого света, а получаются от изменения световых лучей под внешними влияниями. Сам по себе свет не разложим и совершенно прост. Так и в своём учении о цвете Гёте выступал против изолирования отдельного светового луча, как это делал в своих опытах Ньютон. Гёте отрицал теорию цветов Ньютона.  Вводной главе к «Учению о цвете» и впрямь требовал, чтобы свет и глаз «мыслились как одно и то же». Правда, желая методологически подкрепить свои «Статьи по оптике», Гёте поведал в работе «Опыт как посредник между объектом и субъектом» (1792–1793) о проведении серии экспериментов, действуя сугубо эмпирически. По его взгляду, достаточно обнаружить заданную самой природой связь между отдельными фактами, как тотчас возникнут «опыты более высокого порядка». Открытия Гёте в сфере цветового зрения были важны для психологии чувственного восприятия. В «Учении о цвете» он объяснял возникновение цветов из противоречия света и тьмы, и в научный конфликт с Ньютоном он вступил именно в силу своей безоглядной приверженности принципу полярности. Полярность же обозначала не существование непреодолимых противоречий, а комплекс взаимосвязанных и взаимодополняющих друг друга состояний. «Вечная диастола и систола, вечное соединение и разделение, вдох и выдох мира, в котором мы живём…» — жизненный принцип. Все бытие есть «вечное разделение и соединение».
     В 1784 году Гёте написал статью «О граните» — гимн самой древней и, как он полагал, самой твёрдой земной породе. Понадобилось тридцать лет, чтобы поэт также увлёкся систематическим изучением самой лёгкой из всех природных форм — облаками и их модификацией.                Взор Гёте стремился видеть живое в несколько более крупных элементах — и уже этим его подход отличался от позиции современного нам естествознания, которое последовательно двигалось ко все меньшим и меньшим объектам исследования.
     Частные заблуждения были отчасти причиной того, что специалисты естествоведы долгое время относились с пренебрежением ко всей естественнонаучной деятельности Гёте вообще. Толчком новейшему направлению дан был известным и на то время знаменитым сочинением Дарвина. Естественно, в связи с этим вырос в глазах учёных значение Гёте. Они увидели в нём предшественника великого английского зоолога и поставили его в один ряд с самыми крупными естествоиспытателями нового времени.
     Отбросив праздные умозаключающие мысли и несбыточные надежды, человек всё более внимательнее будет оглядываться кругом, тем твёрже будет стоять на ногах, и откинув грёзы об абсолютном блаженстве, об абсолютном успокоении, тем с большим рвением будет работать над построением своего, относительного, ограниченного – земного счастья!