Поговорим за жизнь

     То, что наш мир движется из прошлого в будущее, воспринимается нами как неотвратимость, с которой надо считаться. И эта наша вынужденность не вызывает  особых восторгов. Например, в известной симфонии Шостаковича вражья сила воспринимается механически марширующей армадой, которая, казалось бы, неудержимо, неумолимо подминает под себя всё, что попадается на её пути.
  Эта вынужденность пути из прошлого в будущее есть одна из харь энтропии, которая уничтожает всё вещественное и телесное.

Но с другой стороны, если наш подлунный мир всё ещё существует, то это значит, что есть силы, противостоящие энтропии. Эти силы разума, силы творчества не должны быть оконтурены, т. е., не должны быть вещественными и телесными.
  Неоконтуренность разума и творчества есть невидимость, есть неслышимость. Это есть тайна за семью печатями.

   Обо всём этом говорилось и в других наших работах. Речь там шла и о том, что наука основана на причинно – следственных отношениях, которые предполагают непротиворечивое, последовательное изложение фактов. Такой метод изучения действительности превращает  эту действительность в объект и для лучшего объективирования нуждается в свидетельствах независимых наблюдателей.
   Но то, что в науке работало веками, оказалось бессильным при изучении разума и творчества, т. е., жизни как таковой. В контексте жизни такие методы с наблюдателями так же нелепы, как и присутствие наблюдателя со свечкой при половом акте. Ибо, повторимся ещё раз, сама суть жизни не оконтурена, сама суть жизни бессмертна, сама суть жизни есть таинство. Здесь не годятся непротиворечивые, последовательные причинно – следственные отношения, не годятся методы с наблюдателем со свечкою в руках. Здесь господствует творчество, которое в данном случае есть антипод причинно – следственных отношений, ибо творить нельзя последовательно по инструкции. В причинно – следственных отношениях всё есть или –или, т.е., может быть только одно, а вот в диалектике возможно существование в самой сущности одновременно двух иных, разных начал.
   Одновременность разных, иных начал означает воцарение вечности, а вот последовательность есть бренность, временность всего.

   Кстати, пробуксовка науки при столкновении со странностями квантового мира тянется уже многие годы. Вполне возможно, это связано с тем, что эти квантовые основы нашего мира есть истоки как для вещественного и телесного, так и для живого. Можно сказать, что вещественное и живое тут не различают.
  Вот почему здесь с появлением наблюдателя меняется поведение частиц. Вот почему из –за принципа неопределённости нельзя одновременно знать все параметры, ибо пространства – времени тут нет, а есть состояние, в котором точка есть всё, а всё есть точка. Это состояние и есть неоконтуренность, есть принципиальная таинственность мира. Именно это состояние и провоцирует так называемую квантовую запутанность.

   Всё вышеизложенное наводит на то, что парадокс Ферми затрагивает многие болевые точки, которое должно устранить человечество. Очень многое зависит от того, как мы отнесёмся к этому парадоксу: либо традиционно превратим внеземную жизнь в объект просвещения – изучения, либо отнесёмся к ней как к субъекту, как к равному партнёру.
   Тут надо помнить, что восток – дело тонкое, что тут нельзя переть в лоб со свечкою. Уже давно установлено, что квантовые процессы не терпят вмешательства извне. Именно на этом функционирует шифрованная связь, которую невозможно прослушать, ибо она выходит из строя из –за любого воздействия извне.
  Вот так и жизнь не терпит внешнего насилия на свою сокровенность. Жизнь есть сокровенность, есть таинство. Вот почему такую нашу жизнь и такую внеземную жизнь не стоит оскорблять достаточно бесцеремонным вопрошанием Ферми, которое можно трактовать как «Эй, Гюльчатай, открой личико!»