(в этой главке сначала представлен русский текст, а вслед за ним – англоязычная версия)
Используя доступные в интернете страницы сборника статей КОМПЕТЕНТНЫХ авторов - пытаюсь выстроить системную карту отношений в том социальном контексте, в котором вызревали смертельная угроза и страдания семьи Салли.
Наличие представления о Системе факторов, определяющих возможности выживания в условиях нарастающей катастрофы, дает возможность соотнести представления, которыми располагали или, при целенаправленных усилиях, могли располагать в Еврейской общине для проектирования жизнеспасительного маневрирования.
Соотнесение представлений, которыми МОГЛА располагать Община, с теми, которыми она РАСПОЛАГАЛА, дает возможность выявить упущенные возможности организации и осуществления жизнеспасительного маневрирования.
Соотнесение упущенных возможностей со структурой взаимоотношений в Общине дает возможность выявить и определить «ВИНОВАТЫЕ» ЗВЕНЬЯ и ОТНОШЕНИЯ, из-за которых жизнеспасительное маневрирование не состоялось.
Опыт выявления «виноватости» в ситуации Холокоста дает возможность РЕЗУЛЬТАТИВНО проанализировать сочетание современной Системы угроз очередной катастрофы и Системы отношений в современной еврейской среде. Это может способствовать заблаговременному выявлению и ИСПРАВЛЕНИЮ порочных звеньев и отношений в современной еврейской среде, тем самым выявить и реализовать возможности жизнеспасительного маневрирования израильского еврейства в условиях масштабного военного противоборства «джихадизма» и «Запада».
На системной карте подсистемами представлены основные участники отношений:
- нацистская Германия (Germany),
- Советский Союз (Soviet Union, СССР) с его Экономикой Гулага (The economy of Gulag), культом Вождя (Cult of the Leader) с его организационной системой (Organizational system), репрессиями (Repression), доносами (Denunciation), страхом (Fear),
- Польша (Poland) с Беспочвенностью её имперских амбиций (Groundlessness of imperial ambitions), Сравнительной слабостью волевого ресурса (Comparative weakness of the volitional resources), Сравнительной слабостью материального ресурса (Comparative weakness of material resources), Сравнительной слабостью мотивационного ресурса (Comparative weakness of motivational resources), с Фольксдойче (Volkdeutsche), украинцами (Ukrainians), белорусами (Belorusians), русинами (Rusynce),
- польские Евреи (Jews) с Общинным руководством (Community Leadership) и Организационной системой (Organizational system), с евреями ассимилированными (assimilated) и местечковыми (backward).
1 - Основной целью Германии в Восточной Европе является расширение жизненного пространства Германии (Lebensraum) путем ликвидации или депортации всех негерманских национальностей, включая поляков. Районы, контролируемые Генеральным правительством, должны были "освободиться" от поляков в течение 15-20 лет (1А). Евреи с оккупированных польских территорий должны быть уничтожены, включая истребление (1Б).
Польша должна стать сателлитом; ее экономика - приспособлена к требованиям Германии (1А1), а внутренние политические структуры - построены по образцу прусской конституционной модели с ограниченной системой избирательного права и привилегиями дворянства (1А2) .
2 - все более ожесточенное противостояние между славянами - и немцами (2А), с еврейским меньшинством, оказавшимся посередине и служащим удобной мишенью в роли козла отпущения для тех и других (2Б).
3 - То, что одним казалось “щедрым” решением, было слишком мягким для других проектантов в Берлине военного времени. Так, Министерство внутренних дел Пруссии настаивало на продолжении довоенной, 1МВ политики и создании таможенного союза. В администрации должен был преобладать немецкий элемент, и войска должны были быть размещены в стратегических пунктах. Революция в России вызвала новую волну немецких обещаний построить “польское государство”. Однако фактическая деятельность немецкого правительства и военной администрации показала, что было мало шансов на то, что эти обещания когда-либо будут выполнены. Идея закрепления польскоязычных земель в целях прямого политического господства и экономической эксплуатации оказалась более мощной, чем когда-либо. Эти цели проявились в их наиболее радикальной и жестокой форме на заключительных этапах мирного урегулирования с большевистской Россией в Брест-Литовске. Это была огромная формальная империя, о которой мечтали империалисты в правительстве рейха и вне его.
4 - До поражения и краха немецкой монархии осенью 1918 года расистские споры о “неполноценных” и неассимилируемых славянах распространились в жарких и бурных дебатах о целях войны Германии на Востоке. После 1WW способность Германии проводить территориальную германизацию была временно ограничена подтверждением независимости Польши на Парижской мирной конференции, а также западными гарантиями и соглашением о союзе для защиты нового государства. Но мечты о сфере прямого немецкого господства на Востоке не исчезли.
5 - Многие немцы требовали не только пересмотра территориальных положений Версальского договора, но и сочли существование независимой Польши неприемлемым. (Так, главнокомандующий армией в веймарский период вплоть до своего увольнения в 1926 году довольно прямо заявил: “Существование Польши невыносимо и несовместимо с условиями существования Германии. Ей придется исчезнуть из - за своей внутренней слабости и через Россию - с нашей помощью... Если Польша падет, то рухнет и один из сильнейших столпов Версальского мира - гегемония Франции”).
6 – изоляция польскоговорящих от общего населения страны.
7 – отделение побужденных ассимилироваться от общей массы поляков.
8 – получить массу, доступную для принудительного и манипулятивного использования (не способную быть самостоятельной).
9 - Хотя Гитлер в первую очередь развернул свою расистскую политику против евреев, цыган и других меньшинств, таких как гомосексуалисты и инвалиды, нацистская пропаганда сделала все возможное, чтобы укрепить традиционные народные предубеждения против “ленивых” и “неполноценных” поляков. Власти усилили экономические и культурные репрессии. Были предоставлены новые “особые права” (Sonderrechte), но фактически они способствовали сегрегации, а не интеграции. Если тем временем Гитлер принял дипломатию объятий по отношению к польскому правительству в Варшаве, вскоре стало ясно, что это было не потому, что он пытался относиться к Польше как к суверенному союзнику, а хотел использовать территорию в качестве политического поля для приобретения “жизненного пространства” дальше на восток и разрушения “еврейско-большевистского” Советского Союза.
10 - В 1938 Гитлер пришел к выводу, что Варшава не готова играть эту роль и в сентябре 1939 выступил за вторжение и уничтожение Польши. После стремительных побед вермахта западные части страны были аннексированы и разделены на три Рейхсгау (Поза, Вартегау и Данцигская Пруссия). Остальная часть бывшего польского государства, в той мере, в какой она не попала в руки Сталина в соответствии с Договором между нацистами и Советами от августа 1939, получила статус оккупированной территории. Это Генерал-губернаторство рассматривалось некоторыми нацистами как основа будущего польского государства-сателлита, которое будет создано немцами после войны; их ожидания были отброшены решением фюрера от марта 1941 “превратить этот регион в чисто немецкую территорию в течение 15-20 лет”. Днем позже Гитлер добавил: “Генерал-губернаторство будет немецкой территорией. Там, где сейчас проживает 12 миллионов поляков, должно быть от 4 до 5 миллионов немцев. Генерал-губернаторство должно стать таким же немецким, как Рейнская область”. Таким образом, Гитлер с помощью террора и специальных уголовных кодексов (Поленстрафрехт) проводил расистскую политику, которую он сформулировал в своей книге "Майн Кампф" в 1924 году.
11 - Обычное поведение и отношение немцев, вероятно, лучше всего описать как ужасающее, хотя оно соответствовало традиционным стереотипам о “примитивных” поляках, которые заслуживали плохого обращения. Большинство придерживалось официальной политики, но у некоторых отдельных немцев время от времени было другое видение. Предполагаемое.
12 - Немецкие власти 2Г и ведущие политики 12ВВ сыграли решающую роль в том, что произошло в оккупированной нацистами Европе во время Второй мировой войны. Было немыслимо, чтобы без законодательства 12А, государственного аппарата 12Б и его ведущих персон 12В история прусских поляков развивалась именно так, как она развивалась.
14 - До Второй мировой войны немцы и поляки фактически не были разделены друг от друга какими-либо политическими границами. Миллионы из них действительно “жили вместе” в одних и тех же общинах и ежедневно сталкивались друг с другом на огромной территории, простирающейся от Карпат до Балтики. В прусской Польше экономический разрыв между поляками и немцами был относительно небольшим и быстро сокращался. В целом, хотя германо-польские отношения не всегда были дружественными, даже на местном уровне, когда-то они были гораздо более тесными, интенсивными, равноправными и, следовательно, более нормальными, чем сегодня.
15 - в 1939 возникла ожидаемая проблема интеграции поляков и фольксдойче в формируемую нацистскую государственность, территориально охватывающую приращенное «жизненное пространство». Не фольксдойче и не поляки решали эту проблему; к решению готовился и решение проводил «хозяин» ситуации.
16 – Это традиционное этническое смешение не было ни само по себе развитием, ни результатом некоторых приоритетов в целенаправленной государственной деятельности (например, усилия прусской колонизации после раздела Польши). Например, доля немцев в Познани, вероятно, была такой же высокой в начале прусского правления в 1792 году, как и в 1918 году. Более того, соблазн экономических возможностей и хороших сельскохозяйственных угодий также привел значительное число немцев в те части Польши, которые никогда не принадлежали немецкому государству, включая сотни фермерских деревень с преобладающим немецким населением вплоть до Волыни, которая сейчас является частью Украины. По той же причине поляки не ограничивались восточными районами Имперской Германии. Соблазн западногерманской промышленности привел сотни тысяч прусских поляков в те части Германии (например, в Рурский округ), которые, предположительно, никогда не будут принадлежать Польше. И еще 300 000 поляков работали сезонными рабочими на фермах в центральной Германии накануне 1WW.
17 - Новое немецкое государство, созданное в 1871 году, не только рассматривало себя как национальное государство; оно также содержало мощные интегрально-национальные силы, преисполненные решимости достичь более высокой степени этническо-национальной однородности. Результатом стало неуклонное обострение трений с крупнейшим меньшинством страны - поляками и все более ожесточенная немецко-польская национальная борьба. Эта борьба явно берет свое начало в официальной политике, а не в настроениях немецкого народа; но она неизбежно должна была распространиться и на область межличностных отношений на местном уровне и, таким образом, отравить эти отношения еще долго после 1918 года.
171 - Эта национальная борьба была сосредоточена в Познани и в населенных поляками частях Западной Пруссии, которые принадлежали к старой Речи Посполитой и где польский язык и польская национальность примерно совпадали. (В отличие от этого, Верхняя Силезия и Восточная Пруссия, которые не входили в состав Содружества и чье значительное польскоязычное население еще не “подняло” свое национальное самосознание в такой же степени, оставались относительно незатронутыми эскалацией конфликта). Включение прусской Польши в явно германское национальное государство совпало также с трансформацией большей части господствующего немецкого либерального национализма от его зарождения как движения за общее национальное освобождение до агрессивно ассимиляционной силы в союзе с полуавторитарным государством. Нельзя также упускать из виду роль отдельных политических деятелей, прежде всего Отто фон Бисмарка, чья особая личная неприязнь к полякам и Польше не может быть проигнорирована как фактор ухудшения германо-польских отношений.
172 - Истоки той особой германо-польской вражды, которая характеризовала большую часть современного периода, не находятся в каком-то отдаленном прошлом и не были исторической константой; она явно возникла в особых условиях в Германии конца девятнадцатого века.
18 - История этнических немцев Восточной Европы-это история концепции, замешанной на жестокости. Сами фольксдойчи не остались нетронутыми; даже они, любимые дети тысячелетнего рейха, не понаслышке испытали на себе властность этого режима. Многие из них ужасно пострадали не только от рук Красной Армии и их разгневанных соседей, но и в результате самой нацистской политики. Череда невыполненных обещаний – таково государственное обращение с этническими немцами на восточных территориях. Многие фольксдойче провели год и даже два в лагерях, ожидая, когда появятся фермы или бизнес, то есть когда их польские владельцы-неевреи или евреи будут выгнаны или убиты; евреи понесли всю тяжесть жестокого мировоззрения, основанного на жестких этнических и расовых разделениях, но даже фольксдойче испытали последствия этой безжалостности.
19 - B этом регионе было много людей, которые отказывались отождествлять себя с любой из сторон в национальной борьбе; они отказывались делать это, во всяком случае, автоматически на основе родного языка. Например, в Верхней Силезии более 60% населения было польскоязычным по данным прусской переписи 1910 года. По этой причине, а также потому, что немцы и поляки были более тщательно перемешаны здесь, чем где-либо еще на немецко-польской границе, проект Версальского договора, представленный Германии в мае 1919 года, предоставил большую часть Верхней Силезии Польше. Но перед лицом протестов Германии и (что более важно) опасений Великобритании в проект договора были внесены поправки, позволяющие жителям Верхней Силезии самим определять свою судьбу посредством плебисцита. Плебисцит был проведен Объединенной комиссией, представляющей Великобританию, Францию и Италию, которая также управляла самим районом более года до голосования в марте 1921 года. Хотя кампания была не совсем мирной – она была отмечена, например, двумя крупными восстаниями в Польше, - сами выборы прошли без инцидентов, и почти 60% голосов было отдано за Германию. Учитывая, что электорат был по меньшей мере на 60% польскоязычным, это означает, что примерно один “поляк” из трех проголосовал за Германию, т. е. стал немцем с точки зрения национально-политической идентификации. Учитывая менее чем просвещенную политику пруссо-германского государства в предыдущие десятилетия, такое развитие событий возможно только в том случае, если предположить наличие широкой сети резонансных нормальных межличностных отношений между немцами и поляками на местном уровне.
19 - Национальная идентичность обычно коренится в субъективных чувствах, а не в “объективных” культурных чертах (например, языке). Многие наблюдатели неохотно отдают должное “немецкому национализму” как северо-восточного, так и юго-восточного полюсов. Там, где национальная идентичность, казалось, противоречила языку, это должно было быть результатом идеологической обработки, принуждения или культурной отсталости; в любом случае, это вряд ли могло сохраниться - до тех пор, пока такие люди не смогут реализовать свою более аутентичную, но долго подавляемую языковую национальную идентичность.
20 - социальное положение немцев, проживающих в Польше, только ухудшилось до поистине отчаянного состояния накануне 2-й мировой войны. В 1939 году нацистская Германия присоединилась к Советскому Союзу в четвертом разделе Польши, а через неделю последовало нападение на Польшу, которое положило начало 2WW. В ходе короткой, но кровопролитной германо-польской войны в сентябре 1939 года в тылу поляков вспыхнул антинемецкий погром, унесший жизни около 4500 мирных жителей Германии, то есть около 2% оставшегося немецкого населения западной Польши. Хотя это число погибших вскоре затмилось тем, что сделали немецкие оккупанты, сам инцидент стал первым из нескольких признаков того, что немцы и поляки, возможно, больше не захотят или не смогут “жить вместе".
20 - Еще одним таким свидетельством стало исключительно жестокое обращение с польским населением реинкорпорированной прусской Польши во время войны. Около 750 000 поляков были высланы, чтобы освободить место для этнических немцев из Прибалтики и Южного Тироля. Польские интеллектуалы, учителя, священники и государственные служащие, многие из которых когда-то были гордыми выпускниками прусских школ и немецких университетов, часто погибали в рамках согласованных усилий по ликвидации польского образованного населения; другие поляки были подвергнуты принудительному труду или их предполагаемые “арийские” дети были “возвращены” и отправлены в Рейх, чтобы воспитываться как немцы.
20 - Третье и последнее свидетельство того, что поляки и немцы больше не были готовы жить вместе, появилось в 1945 году, когда немецкая армия была вытеснена с немецко-польской границы. Слишком много поляков отомстили (по слишком понятным причинам) тем немецким гражданским лицам, которым не удалось бежать: они присоединились к всеобщему грабежу и убийствам, последовавшим за прибытием Красной Армии. И германо-польские отношения достигли надира, от которого, казалось, они никогда не оправятся.
Однако они явно восстановились - несколько посткоммунистических лидеров Польши описали немецко-польские отношения как “лучшие, чем когда-либо прежде” в истории.
21 - Настоящее время и перспектива. Но главной основой нынешних тесных отношений является экономическая зависимость Польши от Германии, обусловленная снижением уровня экономического благосостояния, что может легко привести к менее дружественным отношениям между двумя народами в будущем. В настоящее время, даже после поглощения экономических обломков, оставленных восточногерманским марксизмом, – и несмотря на темпы экономического роста Польши, которые были самыми высокими в Европе в течение нескольких лет, – Германия производит валовой внутренний продукт на душу населения почти в четыре раза выше, чем в Польше. Визуальные впечатления, которые человек получает вдоль границы, предполагают, что фактическая разница может быть даже больше, чем это. Вероятно, во всей Европе нет другой международной границы, которая отмечала бы такой контраст; нужно было бы отправиться на американо-мексиканскую границу, чтобы найти что-то сопоставимое. Железный занавес, похоже, был заменен, по крайней мере на данный момент, столь же ярко выраженной процветания.
22 – И поэтому, хотя польско-немецкие межправительственные отношения сейчас могут быть более искренними, чем когда-либо в истории, отношения между двумя народами в условиях экономического неравенства включают в себя то, что большинство немцев видят в большинстве поляков незаконных торговцев, рабочих, работающих на понижение заработной платы, и других отчаянно бедных людей, и не могут представить себе время, когда все было совсем по-другому.
Но этот ярко выраженный экономический Гефалле может служить как политической, так и исторической цели, чтобы вспомнить время, когда поляки и немцы не только жили в непосредственной близости друг от друга, но и на гораздо более равной экономической основе. Например, в прусской Польше столетие назад любой социально-экономический разрыв между немцами и поляками был не только сравнительно небольшим, но и быстро исчезал.
23 -Благодаря своему месту в самой динамичной экономике Европы и одной из лучших школьных систем, работающей через множество организаций самопомощи и кооперативов, подпадающих под понятие “органической работы”, прусские поляки очень четко “продвигались”. В Познани доля торговцев и ремесленников среднего класса, которые были поляками, примерно удвоилась в период с 1871 по 1914 год, с примерно 30% до почти 60% от общей численности населения провинции, в то время как доля поляков в ее населении практически не изменилась.
24 -Уровень прусско-польской грамотности (около 95% в 1913 году) был похож на остальную Германию, а не на остальную Польшу (где даже у немцев уровень грамотности в некоторых местах составлял менее 50%, например, на Волыни).
25 - Растущим вызовом растущей интенсивности немецкого национализма были трудолюбие и находчивость растущего польского городского и сельского среднего класса. Именно это, а не рождаемость поляков, не интенсивность социальных волнений с их стороны, не бедные польские сельскохозяйственные рабочие и покорные пролетарии.
26 – Поляки повсюду заправляют, и немцы не в состоянии оказать им достаточное сопротивление. В некоторых местах немецкие крестьяне практически тают, и мелкокрестьянская земля все больше и больше переходит в руки поляков. В городах верх одерживают польские ремесленники; немецкие ремесленники постепенно уходят.
26 - Прусские поляки преобразились благодаря развитию буржуазной этики, здоровому среднему классу и самостоятельным фермерам… Немцы сталкиваются с другой польской нацией, чем раньше; вынуждены конкурировать с ней за счет местного немецкого населения низшего уровня, которых поляки превосходят в экономической эффективности и самодостаточности, как и в патриотических качествах. Перспективы Польши там просматриваются настолько оптимистично, что некоторые члены прусского правительства даже предположили, что, поскольку прусская школьная политика, по-видимому, привела к появлению двуязычного польского населения, имеющего важное конкурентное преимущество перед одноязычными немцами, местных немцев, возможно, следует поощрять к изучению польского языка.
27 – застывшие в своем развитии местечковые евреи. Сохраняют имманентное качество «обреченности» - готовности одних сдавать других под избиение и побужденность этих других ждать избиения или отвлекаться каким-то самоудовлетвореним.
28 - Таким образом, нарастающая напористость польского национального движения в Германии в конце XIX века была частично основана на явно обоснованной уверенности в том, что прусские поляки могут конкурировать экономически (и в других аспектах) с немцами.
29 - несмотря на то, что последние имели на своей стороне все более агрессивный государственный аппарат.
30 - Официальные попытки помочь восточным немцам довести дело до конца в “экономической борьбе” за “восточные марши”, безусловно, потерпели досадную неудачу. Например, хваленой Королевской прусской комиссии по расселению удалось посадить около 25 000 немецких семей на 124 000 га земли в Познани и Западной Пруссии за 27-летний период. Однако за тот же период частные польские усилия по разделению привели к тому, что около 35 000 новых польских фермеров поселились примерно на 150 000 га земли.
Таким образом, не отрицая реальности национальной борьбы, которая бушевала в восточных походах Пруссии столетие назад, отношения между немцами и поляками, безусловно, были в высшей степени равными (и, следовательно, их взаимоотношения были в высшей степени нормальными).
Хорошо образованное (но нетронутое) население в непосредственной близости от богатейших рынков Европы и неизменная приверженность разумной экономической политике вполне могут сократить экономический разрыв между Польшей и(нацистской) Германией быстрее. Но то, что немцы и поляки когда-либо снова будут жить вместе до такой степени, как они жили столетие назад, оставалось крайне маловероятным.
31 - Богатая наука и образование для поддержки стремления нацистской Германии приобрести жизненное пространство в Восточной Европе.
32 - часть немецкого академического мира мобилизовалась, чтобы помочь превратить политические претензии в практическую политику. Набор ключевых мотивирующих факторов развивает экспансионизм Германии на восток в первой половине двадцатого века:
321 - Во-первых, это то, что включает классические марксистские, новые левые и другие вдохновленные марксистами аргументы о капиталистическом расширении рынков и ресурсов. Это также включало бы немарксистские, но, тем не менее, экономически детерминистские позиции. Кроме того, категория материалистов-империалистов будет включать интерпретации, в которых особое внимание уделяется немецким теориям жизненного пространства конца 19-го/начала 2-го века или геополитике, которая была результатом более ранней империалистической дисциплины политической географии. Продукты науки, которые объединяют многих из этих материалистов-империалистов, были Идеологическими истоками нацистского империализма.
322 - интерпретации, которые подчеркивают историко-культурные факторы. Работы в этой категории сосредоточены на исторических претензиях Германии на гегемонию над Восточно-Центральной Европой, которые, как правило, проистекали либо из ностальгии по романтизированному досовременному германскому рейху, либо (в контексте после 1918 года) из более узких и конкретных претензий на конкретные территории, которые Германия уступила Польше и Чехословакии.
323 - этноцентрические и расовые мотивы в более широком контексте, который также включал бы материалистически-империалистические и историко-культурные объяснения.
325 - Но основной акцент делается на политике переселения, депортации и уничтожения, которая основывалась на идеологических предположениях о неизменности характеристик человеческой группы.
33 - Политика и меры, известные как “Холокост”, были инструментами для реализации более широких усилий Германии по содействию расово-демографической революции в Европе.
34 - Немцы задумались о концепции жизненного пространства и о том, как они связали эту концепцию с параллельной концепцией расы, культуры и экономики.
Сложное взаимодействие идеологических и прагматических факторов повлияло на развитие экспансионизма на восток на местах.
Междисциплинарные усилия были направлены на то, чтобы перевести часто абстрактную концепцию жизненного пространства в прикладную науку. Специалисты в этих областях занимались городским планированием, транспортом, сельскохозяйственным землепользованием, осушением болот, производством электроэнергии, национальной обороной и множеством других практических вопросов.
341 - политическая география и 342 - геополитика, и в значительной степени полагаясь на 343 - демографию, экономику и инженерию, эти стремящиеся к 361 -, 362 - всестороннему пониманию взаимоотношений между людьми и физической средой, 341-география, например, считалась чрезмерно занятой картографией, …
342 - В то время как новая область геополитики рассматривалась как позитивный шаг к включению исторических, культурных и “расовых” факторов в изучение космоса, геополитика обычно изучалась на уровне, который был слишком абстрактным и макрокосмическим для практического применения,
35 - в то время как городское планирование рассматривалось как неспособное интегрировать надлежащее рассмотрение культурных и идеологических вопросов.
36 – уходящие своими корнями в 1930-е годы 34, практики двух важных тесно связанных областей деятельности в нацистской Германии: 360 -, 361- Raumforschung (исследования местности) и 362 - Raumordnung (планирование местности) сосредоточились на проектах в Германии.
361 - Raumforschung и 362 - Raumordnung должны были 363 - преодолеть разрыв между традиционными дисциплинами.
364 - Однако в конце 1930-х годов и на ранних этапах войны практикующие Raumforschung(361) и Raumordnung (362) вновь сосредоточились на вопросе о том, как планировать и упорядочивать новое Жизненное пространство Германии. Сразу после начала войны глава Reichsarbeitsgemeinschaft (специального исследовательского отдела) по Raumforschung, 364 - умолял своих коллег поделиться своим опытом с гигантскими предприятиями в восточной экспансии. Помимо соображений идеологической приверженности, возможности для профессионального роста оказались слишком привлекательными, чтобы их упустить.
365 - Немецкие ученые и проектанты подготовили горы конкретных предложений по развитию германской восточной империи, в некоторых случаях простирающейся до Урала. Предложения варьировались от чрезвычайно общих до технически конкретных, затрагивающих все аспекты развития инфраструктуры, наиболее важными из которых являются транспорт, связь, эксплуатация природных ресурсов, мобилизация местной рабочей силы и предоставление жилья для немецких поселений.
У этих планов было много общего. (1), мало или совсем не нужно было обращать внимания на негерманских жителей новых территорий. Их будут держать поблизости или депортировать в соответствии с трудовыми требованиями немцев. (2), сама земля может быть освоена с помощью науки и техники. Если отбросить соображения морали, многие из этих предложений демонстрировали безграничную уверенность в способности человечества изменить природный ландшафт. (3), и это самое важное для целей планировщиков, многие предложения не просто предусматривали расширение на новую территорию социальной и экономической системы, которая уже существовала в Германии. Скорее, они рассматривали новое жилое пространство как возможность способствовать трансформации всего немецкого общества. Новые структуры, процессы и структуры, которые будут преобладать в завоеванных районах, помогут решить проблему нации, которая, как считалось, была слишком густонаселенной и слишком высокоиндустриализированной.
Хотя собственные размышления Гитлера о значении территориальной экспансии в американской истории 3 оставались анекдотическими и довольно грубыми (как показано на примере отрывков из "Майн Кампф", описанных выше), они 2 отражали 1 более широкое понимание немцами возможностей, которые якобы предоставлялись обществу территориальной экспансией на прилегающую территорию. Потенциальные возможности, предоставляемые динамичной территориальной границей, были главной темой в работах политического географа Фридриха Ратцеля в 19 веке и стали центральным предположением немецкого географического мышления в 1920-х и 1930-х годах. Создатель концепции жизненного пространства, Ратцель был первым мыслителем, сформулировавшим всеобъемлющую теорию исторического развития, в которой пространство было основным фактором. Под сильным влиянием социального дарвинизма в 1880-1890-х годах Ратцель выпустил ряд работ, в которых подчеркивал историческую важность миграций людей в новые пространства и последовавших за этим процессов адаптации. Он утверждал, что отношение к космосу глубоко укоренилось в культурах. Люди с надлежащим “чувством” преимуществ больших пространств будут пользоваться преимуществами перед народами, у которых этого “чувства” нет. Люди, которые обладают этим чувством и действуют в соответствии с ним в целях расширения территории, остаются молодыми, жизнерадостными и оптимистичными. Поскольку это создает новые экономические, социальные и культурные возможности, приобретение нового пространства обеспечивает предохранительный клапан для сублимации политической и социальной напряженности. Наиболее подробное изложение этих идей Ратцелем содержится в его книге "Политическая география". Впервые опубликованная в 1897 году, книга была переиздана вторым изданием в 1903 году, а затем снова опубликована в третьем издании 20 лет спустя, в то время, когда в Германии была большая озабоченность по поводу территориальных потерь, связанных с Версальским договором.
Генеалогия немецкой концепции Lebensraum была связана с тем понятием “границы”, которое стало общим для обсуждения феномена распространения “творческой силы вторгшейся белой расы” на пространстве континента с его прежним примитивным состоянием. Пограничный опыт сформировал культуру среднего Запада и запада. Первопроходцы обладали “невероятной верой в свои представления и уверенностью в себе, сформированной и подкрепляемой постоянным самовнушением”.
Следуя исследователям психологических ресурсов американских пионеров для Гитлера ключевой урок заключался в том, что сочетание превосходящего расового происхождения и пограничного опыта может оказаться преобразующим. Очевидно, что колонизация Восточной Европы происходила бы при обстоятельствах, значительно отличающихся от тех, которые имели место в Северной Америке. 27 - немцы будут обладать преимуществами 271 - технологий двадцатого века и 272 - наук о планировании, 273 - организованными централизованным государством, что не было доступно американским пионерам. Немцы также обладали 274 - гораздо большей базой знаний о 2741 - физической среде и 2742 - жителях территорий, которые будут завоеваны. Но, конечно, было 28 - противоречие, присущее этому сочетанию 281 - расового утопизма и 271 - современной технологии. 281 - Романтические представления о самодостаточных, расово превосходящих пионерах, двигающихся на восток, чтобы заселить границу, было трудно примирить с 272- централизованным планированием и управлением, 273 - технократией и крупной промышленностью.
27 - колонизация Восточной Европы происходила бы при обстоятельствах, значительно отличающихся от тех, которые имели место в Северной Америке. У немцев были бы преимущества двадцатого века:
271 – технологии,
272 - науки о планировании, 273 - организованные централизованным государством, которые не были доступны американским пионерам.
274 - Немцы также обладали гораздо большей базой знаний о 2741 - физической среде и 2742 - жителях территорий, которые будут завоеваны.
28 - Но было, конечно, противоречие, присущее этому сочетанию:
281 - расовый утопизм и современные технологии (271).
281 - Романтические представления о самодостаточных, расово превосходящих пионерах, двигающихся на восток, чтобы заселить границу, было трудно согласовать с централизованным планированием (272) и руководством, технократией и крупной промышленностью (273).
29 – важная характеристика нацистского планирования будущего Восточной Европы: оно развивалось в нескольких, часто противоречивых направлениях.
291 - Лишь некоторые из планов были направлены на использование новых рубежей для решения внутренних социально-демографических проблем. В то время как некоторые схемы соответствовали расово-утопическим импульсам национал-социализма, другие были гораздо более близорукими и прагматичными, отражая непосредственные последствия прагматического контекста.
292 – На "границе цивилизации/расы" человек научился отрицанию невозможного, оптимистической вере в успех, часто детской вере в собственные силы. Видение Гитлером немецкой сети автобанов, простирающейся до Москвы и Черного моря, нашло отражение в нескольких конкретных планах создания такой дорожной системы.
Проектанты представляли Вислу как хребет новой восточной сети внутренних водных путей, которая будет связана с новой системой современных железных и автомобильных дорог.
30 - Расистские, аграрно-утопические схемы, разработанные в СС, вполне могли иметь много общего с романтическими представлениями об освоенном пространстве, вдохновленными примером колонизации Северной Америки. Рейхскомиссия по укреплению германского государства (RKFDV), возглавляемая Гиммлером, должна была контролировать фактическую колонизацию. Колонизация восточной зоны посредством процесса, по существу аналогичного колонизации (немецкими) фермерами центральной части Северной Америки в девятнадцатом веке, рассматривалась как спасение находящегося под угрозой исчезновения немецкого крестьянства. Немецкие поселения будут созданы в планируемых общинах численностью от трех до четырех тысяч жителей. В некоторых случаях потребности национальной обороны удовлетворялись бы за счет территориального размещения общин немецких крестьян-воинов вдоль восточного края расширенного рейха. Примечательно, что планы СС для новых общин содержали положения об оптимальной профессиональной и демографической структуре населения поселений. Такие условия расселения позволили бы избежать патологий, связанных с городской жизнью. В этих схемах подразумевалось понимание того, что заселение осваиваемого пространства оживит немецкое общество и послужит предохранительным клапаном для общества, которое стало слишком густонаселенным и слишком урбанизированным.
Такая концепция восточной границы Германии была довольно четко сформулирована в некоторых планах, которые были сформулированы вне СС.
31 - проектанты из Института Arbeitswissenschaftliches (AWI) Немецкого трудового фронта явно предложили немецкий вариант концепции заселения американского жизненного пространства. В немецком варианте, обширные земли и ресурсы востока могут быть использованы для преодоления сохраняющегося социального и экономического неравенства в немецком обществе. AWI объяснил неудачное социальное расслоение Германии нехваткой жизненного пространства и отметил, что колонизация востока предоставит поселенцам те же возможности, которые были доступны немецким мигрантам в Америку сто лет назад.
311 - Колонизация востока открыла возможности для смягчения демографического давления в промышленно развитых и урбанизированных регионах западной Германии. Переместив развитие промышленного сектора Германии на восток, они предложили снизить нездоровую плотность населения в таких регионах, как Рурская долина, в долгосрочной перспективе уравняв распределение тяжелой промышленности в расширенном рейхе. Такое планирование отличалось от того, которое осуществлялось СС, поскольку:
312 – немецкие «пионеры» рассматривались, скорее, как фабричных рабочих, чем как крестьяне-воины, но схожесть в сути была в том смысле, что в отношении «осваиваемого пространства» признавалась возможность демографических преобразований общества в целом.
313 - Что касается коренных народов Восточной Европы, то они будут жить не лучше американских индейцев; либо им будет позволено оставаться в подчиненном положении, либо они будут переселены в “все еще пустой регион северной Европы или Сибири”.
314 - «Институт ремесел» (The Crafts Institute. в 1926—1945: Прусская академия художеств, Preu;ische Akademie der K;nste) стремился использовать восток в качестве лаборатории для экспериментов с новыми методами производства и организации. Главным преимуществом «приращенного пространства» было бы то, что оно освободила бы ремесла от устаревших методов и менталитета (то, что Гитлер в “Майн Кампф” назвал "alle bisherige lahmende Vorstellungen des Berufes и Standes" – все старые, парализующие идеи в профессиях и деятельности). Условий, которые препятствовали инновациям в старом рейхе, в первую очередь устаревшего менталитета гильдий и связанных с ним недостатков, можно было бы избежать, поскольку ремесла внедряются на новых территориях.
32 - исследование, подготовленное под эгидой Deutsches Handwerkinstitut (Руководящий орган германской промышленности, сформированный в начале национал-социалистического правления и далее преобразуемый под общее направление развития Рейха), показало, что ремесла, которые сильно пострадали в результате промышленной революции, требовали модернизации, чтобы выжить.
33 - Их выживание было желательным, поскольку они составляли жизненно важную черту немецкой культуры, и на более практическом уровне они производили товары и предоставляли услуги, которые современная промышленность не могла заменить.
34 - как в немецком обществе сформировался консенсус в пользу территориальной экспансии на Восток. В нацистскую эпоху широкие слои немецкого общества поддерживали и продвигали проект по превращению востока в немецкое жизненное пространство. Несколько факторов совпали, чтобы прийти к консенсусу:
341 - традиционный взгляд на восточно-центральную и восточную Европу как на объект немецкой экономической и культурной гегемонии;
342 - широко распространенное желание отменить решение 1918 года;
343 - расовое видение нацистской идеологии, которое было наиболее ярко выражено в СС, но едва ли ограничивалось ими; 344 - убеждение, совершенно независимо от расовой идеологии, что заселение восточной границы может служить предохранительным клапаном для решения структурных проблем густонаселенного индустриального общества.;
345 - и узкие коммерческие интересы немецкой победы для выгодного использования. Открытие восточной границы, казалось, принесло пользу практически всем, кто был в этом замешан, за исключением, конечно, ненемцев, которые там жили.
35 - Концепция “фольксдойче” сыграла решающую роль в национал-социалистических представлениях о расе и пространстве. Нацистская расовая политика имела две стороны. С одной стороны, это включало искоренение людей, считающихся нечистыми, – прежде всего евреев, цыган и некоторых людей с умственными или физическими недостатками, – а также порабощение и “сокращение” предполагаемых “унтерменшей”, таких как славяне; с другой стороны, это означает продвижение тех, кого считают ценными арийцами. На востоке вторая половина этой двойной политики означала выявление этнических немцев и назначение их бенефициарами геноцида.
351 - В октябре 1939 года Гитлер поручил Генриху Гиммлеру, человеку, который должен был организовать реализацию так называемого “Окончательного решения”, задачу:
352 - Нацисты создали сложную бюрократическую систему для работы с этническими немцами, управляя сетью организаций и правил, созданных для:
3521 - идентифицировать, 3522 - перевоспитать и 3523 - переселить фольксдойче.
36 - В самозамкнутой системе нацистских представлений, само существование фольксдойче обеспечивало:
361 - легитимацию убийства миллионов других людей.
362 - Идея о том, что этнические немцы унаследуют дома и имущество людей, которых нацистская идеология определила как недостойных жизни, сделала так называемую борьбу за “Жизненное пространство” более конкретной. А представление о том, что чистокровные немцы каким-то образом оказались в ловушке за пределами Рейха и вынуждены страдать под чужеземным правлением, предоставило войскам Гитлера предлог для захвата Восточной Европы.
363 - этнические немцы составляли, по крайней мере, потенциальную пятую колонну, а также неотъемлемую часть массовых схем переселения, которые составляли новый европейский порядок нацистов. Если бы фольксдойче не существовало, их могли бы изобрести нацистские идеологи. И в некоторых очень важных отношениях они сделали именно это.
364 - Нацистская идеология предполагала, что этнических немцев легко идентифицировать – по их внешнему виду, языку, образу жизни и таким качествам, как чистота, готовность усердно работать и преданность национал-социализму. Но когда немецкие власти попытались провести политику в отношении фольксдойче, они обнаружили, что концепция полна противоречий, неясностей и абсурдов.
365 - На протяжении всей войны отделения по всей оккупированной и объединенной Восточной Европе занимались оценкой, каталогизацией и обучением фольксдойче. Немецкие чиновники использовали всевозможные методы, начиная от замысловатых оранжевых карточек с вопросами о форме век и подбородков людей, заканчивая оформлением целых деревень в качестве этнических немецких поселений и проверкой политической надежности. Были даже инспекторы СС, которые оценивали расовый потенциал плодов беременных рабынь в Германии.
366 - Нацистские власти также использовали негативные стимулы для поощрения участия этнических немцев в преступлениях режима. Признавая, что неопределенность и незащищенность повышают возможность манипулирования, они постоянно изменяли правила и нормы, заставляя этнических немцев осознавать, что они могут потерять свой статус, если окажутся в немилости. 366 - В мае 1941 года власти СС объявили, что этнические немцы в странах Балтии, которые не зарегистрировались для участия в первой программе переселения в 1940 году, больше не могут рассматриваться на государственную службу.Упустив ранее предоставленную возможность сотрудничать, чиновники СС рассудили, что эти люди продемонстрировали недостаточную приверженность к германству.
В августе 1941 года айнзатцгруппа Б в Смоленске обратилась к военным с просьбой не выдавать этническим немцам постоянные удостоверения личности, чтобы возможность переоценки статуса человека оставалась открытой.
37 - “Deutsche Volksliste”, начатая в 1941 году, заключалась в сборе информации об этнических немцах и разделении их на четыре категории, начиная от “чистых и политически чистых” представителей первой категории и заканчивая “отступниками” четвертой категории, которых нужно было вернуть в германию. Члены всех четырех групп имели право на переселение. Однако политически нежелательные мужчины и женщины должны были быть заключены под стражу. Кроме того, офицеры СС и полиции должны были контролировать процесс германизации; в случае, если родители пренебрегали германским воспитанием своих отпрысков, детей должны были забрать и отдать в другие дома. В феврале 1942 года Гиммлер лично распорядился, чтобы люди немецкого происхождения, которые не зарегистрировались в Deutsche Volksliste, могли быть отправлены в концентрационные лагеря. Было ясно, что награда за германство полагалась только тем фольксдойче, которые оказались верными, активными партнерами в нацистском проекте.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Чем полнее, точнее и яснее будет проработана эта система отношений в аспекте «сочетание минимизации угроз выживанию + максимизации возможностей к выживанию», тем вероятнее и эффективнее (экономичнее, а, ведь, надо еще дальше продолжать жизнь) обеспечивается выживание в обстоятельствах нарастания очередного катастрофического избиения.
==== Polish Jews before the Holocaust ====
(in this chapter, the Russian text is presented first, followed by the English version)
Using the pages of a collection of articles by COMPETENT authors available on the Internet, I am trying to build a system map of relations in the social context in which the deadly threat and suffering of Sally's family matured.
The presence of an idea of the System of Factors that determine the possibilities of survival in the conditions of an increasing catastrophe makes it possible to correlate the ideas that were available or, with purposeful efforts, could be available in the Jewish Community for the design of life-saving maneuvering.
The correlation of the ideas that the Community COULD have had with those that it HAD, makes it possible to identify missed opportunities for organizing and implementing life-saving maneuvering.
The correlation of missed opportunities with the structure of relationships in the Community makes it possible to reveal and define the "GUILTY" LINKS and RELATIONSHIPS, because of which life-saving maneuvering did not take place.
The experience of identifying "guilt" in the situation of the Holocaust makes it possible to EFFECTIVELY analyze the combination of the modern System of threats of next catastrophe and the System of relations in the modern Jewish environment. This can contribute to the early identification and CORRECTION of vicious links and relations in the modern Jewish environment, thereby identifying and realizing the possibilities of life-saving maneuvering of Israeli Jewry in the conditions of a large-scale military confrontation between "jihadism" and "the West".
On the system map, the main participants of the relations are represented as subsystems.
1 - The main goal of Germany in Eastern Europe is to expand the German living space (Lebensraum) by eliminating or deporting all non-German nationalities, including Poles. The areas controlled by the General Government were to become "free" from Poles within 15-20 years (1А). Jews from the occupied Polish territories must be eliminated, including extermination (1B).
Poland was to become a satellite; her economy would be geared to Germany’s requirements (1А1) and the domestic political structures would be patterned after the Prussian constitutional model with a restricted suffrage system and a privileging of the nobility (1А2).
2 - increasingly fierce confrontation between Slavs- and Germans (2А), with the Jewish minority caught up in the middle and serving as a convenient scapegoating target of both (2B).
3 - What seemed like a “generous” settlement to its proponents, was much too soft to other planners in wartime Berlin. Thus the Prussian Ministry of the Interior pushed for a continuation of prewar WW1 policies and a customs union. In the administration the German element was to be predominant and troops were to be stationed at strategic points. The outbreak of the Russian Revolution then unleashed a fresh wave of German promises to construct a “Polish state”. Yet the actual activities of the German Government and military administration revealed that there was little chance of these promises ever being fulfilled. The notion of securing the Polish-speaking lands for the purposes of outright political domination and economic exploitation proved more powerful than ever. These purposes were revealed in their most radical and brutal form during the final stages of the peace settlement with Bolshevik Russia at Brest-Litovsk. This was the vast formal empire that the imperialists inside and outside the Reich government had been dreaming about.
4- To the defeat and collapse of the German monarchy in the autumn of 1918, racist arguments about the “inferior” and unassimilable Slavs proliferated in the heated and heady debates over German war aims in the East. After the 1WW, the German capacity of pursuing territorial Germanization was temporarily curtailed by the confirmation of an independent Poland at the Paris Peace Conference as well as Western guarantees and alliance arrangement to protect the new state. But the dreams of a sphere of outright German domination in the East did not vanish.
5 - Many Germans clamoured not only for a revision of the territorial provisions of the Versailles Treaty, but also found the existence of an independent Poland unacceptable. (Thus, the chief of the Army during the Weimar period until his dismissal in 1926, stated quite bluntly: “Poland’s existence is intolerable and incompatible with the existential conditions of Germany. She will have to disappear because of her inner weakness and through Russia – with our help... If Poland falls, one of the strongest pillars of the Versailles Peace, the hegemony of France, will also collapse”).
6 - isolation of Polish speakers from the general population of the country.
7- selection of Poles who are ready to assimilate from the total mass
8- get a mass available for forced and manipulative use (not able to be independent).
9 - Although Hitler turned his racist policies first against Jews, Gypsies, and othr minorities, such as homosexuals and handicapped, Nazi propaganda did its best to bolster traditional popular prejudices against the “lazy” and “inferior” Poles. Economic and cultural repression was stepped up by the authorities. New “special rights” (Sonderrechte) were granted, but in effect they promoted segregation rather than integration. If, in the meantime, Hitler adopted a diplomacy of embrace toward the Polish government in Warsaw, it soon became clear that this was not because he plabbed to treat Poland as a sovereign ally, but wanted to use the territory as a power-political glacis for the acquisition of “living space” further east and the destruction of the “Jewish-Bolshevik” Soviet Union.
10 - When, by 1938, Hitler concluded that Warsaw was not prepared to play this role, in September 1939 he wenr for the invasion and destruction of Poland. Following the swift Wermacht victories, the western parts of the country were annexed and divided into three Reichsgaue (Pose, Wartegau, and Danzig Prussia). The rest of the former Polish state, in so far as it did not fall into Stalin’s hands under the term of the Nazi-Sov Pact of August 1939, was given the status of an occupied territory. This Generalgouvernment was seen by some Nazis as the base of a future Polish satellite state, to be created by the Germans after the war; their expectations were swept aside by a Fuhrer decision of March 1941 “to turn this region into a purely German area within 15 to 20 years”. As Hitler added a day later, “the Generalgouvernement will be a German area. Where 12 million Poles now live is to be populated by 4 to 5 million Germans. The Generalgouvernement must become as German as the Rhineland.” Thus Hitler, with terror and special criminal codes (Polenstrafrecht), implemented a racist policy that he had formulated in his book Mein Kampf in 1924.
11 - Usual German behavior and attitudes is probably best described as appalling, though it was consonant with traditional stereotypes about the “primitive” Poles who deserved to be treated badly. The majority conformed to official policies, but some individual Germans from time to time were had another vision – supposed one.
12 - The German authorities and the leading politicians played a crucial role in what happened in Nazi-occupied Europe during WW2. It was inconceivable that without the legislation and the machinery of the state and its leading personel, the story of the Prussian Poles have unfolded in the way it did.
14 - Prior to the WW2 Germans and Poles were not actually divided from each other by any of the political frontiers. Millions of them really did used to “live together” in the same communities and encounter each other on a daily basis across a greate swath of territory stretching from the Carpathians to the Baltic. In Prussian Poland the economic gap between Poles and Germans was both relatively small and shrinking fast. In general, while German-Polish relations were not always amicable, even at the local level, they were once much closer, more intensive, more equal, and thus more normal than they are today.
15 - in 1939, the expected problem of integrating Poles and the Volksdeutsche into the emerging Nazi statehood, geographically covering the incremented "living space", arose. It was not the Volksdeutsche or the Poles who solved this problem; the "master" of the situation was preparing for the solution and the solution was carried out.
16 - This traditional ethnic intermingling was neither a very development, nor was it the result of some priorities in purposeful state activity (e. g., Prussian colonization efforts in the wake of the partitions of Poland). The percentage of Germans in Poznania, for example, was probably just as high at the beginning of Prussian rule in 1792 as in 1918. Moreover, the lure of economic opportunity and good farmland also brought sizable numbers of Germans to parts of Poland that never belonged to a German state, including hundreds of majority-German farming villages as far as Volhynia, now part of Ukraine. By the same token, Pole were not restricted to the eastern districts of Imperial Germany. The lure of western German industry brought hundreds of thousands of Prussian Poles to parts of Germany (e.g., the Ruhr District) that will presumably never belong to Poland. And additional 300,000 Poles were working as seasonal farm workers in central Germany on the eve of the 1WW.
17 - The new German state established in 1871 not only saw itself as a nation-state; it also contained powerful integral-national forces determined to achieve a higher degree of ethnic-national homogeneity. The result was steadily escalating friction with the country’s largest minority - the Poles, and an increasingly acrimonious German-Polish national struggle. This struggle clearly had its origin in official policy, not in German popular sentiment; but it was bound to reach also into the area of interpersonal relations at the local level, and so poison these relations long after 1918.
171 - This national struggle was concentrated in Poznania and in the Polish-inhabited parts of West Prussia, which had belonged to the old Polish Commonwealth and where Polish language and Polish nationslity roughly coincided. (By contrast, Upper Silesia and East Prussia, which had not been part of the Commonwealth and whose sizable Polish-speaking populations had not yet had their national consciousness “raised” to the same extent, remained relatively unaffected by the escalating conflict). Prussian Poland’s inclusion in an explicitly German national state coincided also with the transformation of much of mainstream German liberal nationalism from its origin as a movement of generic national liberation to an aggressively assimilationist force in league with a semi-authoritarian state. Nor can one omit the role played by individual political personalities, above all, Otto von Bismarck, whose special personal animus against Poles and Poland cannot be ignored as a factor in deteriorating German-Polish relations.
172 - The origins of that special German-Polish enmity which has characterized much of the modern period is not in some remote past, nor has it been a historical constant; it clearly arose amidst the particular conditions in late-nineteenth century Germany.
18 - The story of the ethnic Germans of Eastern Europe is a story of a concept enlisted in the cause of brutality. The Volksdeutschen themselves were not untouched; even they, the favourite children of the thousand-year Reich, experienced the imperiousness of that regime firsthand. Many of them suffered terribly, not only at the hands of the Red Army and their angry neighbours, but as a result of Nazi policies themselves. The string of broken promises typified state treatment of ethnic Germans from the east. Many Volksdeutsche spent one and even two years in camps waiting for farms or business to become available, that is, for their Polish gentile or Jewish owners to be developed or murdered, Jews bore the full brunt of a brutal world view based on rigid ethnic and racial divisions, but even the Volksdeutschen experienced effects of that ruthlessness.
19 - Before WW1 there were the many people in this region who declined to identify with either side in the national struggle; they refused to do so, at any rate, automatically on the basis of native language. For example, in Upper Silesia more than 60% of the population was Polish-speaking according to the 1910 Prussian census. For this reason, and because Germans and Poles were more thoroughly mixed together here than anywhere else in the German-Polish borderlands, the draft Treaty of Versailles, presented to Germany in May 1919, awarded most of Upper Silesia to Poland. But in the face of German protests and (more significantly) British misgivings, the draft treaty was amended to allow Upper Silesians to determine their own fate by means of a plebiscite. The plebiscite was carried out by an Interallied Commission, representing Britain, France, and Italy, which also governed the area itself for more than a year before the vote in March 1921. While the campaign was not entirely peaceful – it was punctuated, for example, by two major Polish uprisings - the election itself took place without incident, and nearly 60% of the votes were cast for Germany. Given that the electorate was at least 60% Polish-speaking, this means that about one “Pole” in three voted for Germany, i.e., had become German in terms of national-political identification. Given the less-than-enlightened policies of the Prusso-German state during the preceding decades, such a development is conceivable only if one assumes a wide-ranging network of resonably normal interpersonal relations between Germans and Poles at the local level.
19 - National identity is normally rooted in subjective sentiment rather than “objective” cultural traits (e.g., language). Many observers have been reluctant to credit the “German nationalism” of northeast and southeast Poles alike. Where national identity seemed to runcounter to language, this must be the result of indoctrination or coercion or cultural backwardness; in any event, it was unlikely to endure - up to once such people were free to realise their more authentic, but long suppresed language-based national identities.
20 - The social position of Germans habitants in Poland only deteriorated up to being truly desperate on the eve of the 2WW. In 1939, Nazi Germany joined with the Soviet Union in a fourth partition of Poland, followed one week later by the attack on Poland that began the 2WW. In the course of the brief but bloody German-Polish war of September 1939, an anti-German pogrom erupted behind Polish lines that claimed the lives of about 4500 German civilians, i.e., about 2% of the remaining German population of western Poland. While this death toll was soon dwarfed by what the German occupiers did, the incident itself was the first of several indications that Germans and Poles might not be willing or able to “live together” any longer.
20 - More next such indication was the exceptionally brutal treatment of the Polish population of reincorporated Prussian Poland during the war. About 750,000 Poles were expelled to take room for ethnic Germans from the Baltic states and South Tyrol. Polish intellectuals, teachers, priests, and civil servants, many of them the once-proud products of Prussian schools and German universities, often perished as part of a concerted effort to liquidate the Polish educated population; other Poles were subjected to forced labor or had their putatively “Aryan” children “reclaimed” and taken to the Reich to be raised as Germans.
20 - The third and final indication that Poles and Germans were no longer prepared to live together came in 1945, as the German army was pushed out of the German-Polish borderlands. All too many Poles took their revenge (for all too understable reasons) on those German civilians who had not managed to flee: they joined in the generalized looting and killing that followed the arrival of the Red Army. And German-Polish relations reached a nadir from which it seemed they would never recover.
They clearly have recovered, however - several of Poland’s post-Communist leaders have described German-Polish relations as “better thab ever before” in history.
21 - Present and future. But the major foundation of the currently close relationship is Poland’s economic dependemce upon Germany, stemming from constrasting levels of economic well-being that could easily lead to less amocable relations between the two peoples in the future. Currently, even after absorbing the economic wreckage left by East German Marxism – and despite a Polish economic growth rate that has been Europe’s highest for several years – Germany generates a per capita gross domestic product nearly four times as high as Poland’s. The visual impressions one receives along the border suggest that the actual difference may be even greater than this. There is probably no other international frontier in all of Europe which marks such a contrast; one would have to go to the US-Mexican frontier to find something comparable. The Iron Curtain seems to have been replaced, at least for the time being, by an equally pronounced Wohlstands grenze.
22 - And so, while Polish-German intergovernmental relations may now be more genuinely cordial than ever before in history, the relations between the two peoples in the face of economic disparity includes that most Germans see most Poles as illicit traders, wage-depressing workers, and other desperately poor people, and cannot imagine a time when things were very different.
But this pronounced economic Gefalle may serve a present - political as well as a historical purpose to recall a time when Poles and Germans not only lived in close proximity to each other but also on a much more equal economic footing. For example, in Prussian Poland a century ago, any socio-economic gap between Germans and Poles was not only comparatively small but rapidly disappearing.
23 - Aided by their place in Europe’s most dynamic economy and by one of its best school systems, working through an array of self-help organizations and cooperatives subsumed under the concept of “organic work”, Prussian Poles were very clearly “moving up”. In Poznania, the percentage of middle-class merchants and artisans who were Polish roughly doubled between 1871 and 1914, from about 30% to nearly 60% of the province’s total, while the Polish share of its population remained virtually unchanged.
24 - The Prussian-Polish literacy rate (about 95% in 1913) was similar to the rest of Germany, not to the rest of Poland (where even Germans had literacy rates of less than 50% in some places, e.g., Volhynia).
25 - The growing challenge to the increasing intensity of German nationalism was the diligence and resourcefulness of the growing Polish urban and rural middle class. It is this, and not the birth rate of the Poles, not the intensity of social unrest on their part, not the poor Polish agricultural workers and submissive proletarians.
26 - The Poles rule everywhere and the Germans are not able to offer sufficient opposition to them. In some places German peasants are virtually melting away, and the small-peasant land is going over more and more into Polish hands. In the cities, Polish artisans possess the upper hands; German artisans are gradually moving away.
26 -Prussian Poles had transformed themselves through the development of a bourgeois ethic, a healthy middle class, and self-reliant farmers… Germans are confronted by a different Polish nation than before; forced to compete with it by means of a local German population of inferior character, … to whom the Poles are just as superior in economic frugality and self-sufficiency as in their patriotic qualities. Polish prospects there are seen so optimistically that some members of the Prussian government even suggested that, since Prussian school policy seemed to have produced a bilingual Polish population with an important competitive edge over unilingual Germans, local Germans should perhaps be encouraged to learn Polish.
27 - the shtetl Jews frozen in their development. They retain the immanent quality of "doom" - the willingness of some to hand over others to be beaten and the motivation of these others to wait for a beating or be distracted by some kind of self-satisfaction.
28 - Thus the growing assertiveness of the Polish national movement in Germany at XIX century’s end was based in part on the apparently well-foundedn confidence that Prussian Poles could compete economically (and otherwise) with Germans.
29 - despite the fact that the latter had an increasingly aggressive state apparatus on their side.
30 - Official attempts to help eastern Germans hold up their end in the “economic struggle” for the “eastern marches” were certainly an embarrassing failure. For example, the vaunted Royal Prussian Settlement Commission managed to plant about 25,000 German families on 124,000 ha. of land in Poznania and West Prussia during a 27-year period. Over the same period, however, private Polish parcelling efforts resulted in about 35,000 new Polish farmers being settled on about 150, 000 ha. of land.
So, without denying the reality of the national struggle that raged in Prussia’s eastern marches a century ago, relations between Germans and Poles were certainly the relations of the highly equal ones (and thus their mutual relations were a highly normal).
Well-educated (but unspoilt) population in close proximity to Europe’s richest markets, and continued adherence to reasonably sensible economic policies the Polish-Nazi’s German economic gap could well close again more quickly. But that Germans and Poles will ever again live together to such an extant as they did a century ago remained extremely unlikely.
31 - A wealth of science and education to support the Nazi Germany’s drive to acquire Lebensraum in Eastern Europe.
32 - a segment of the German academic world mobilized itself to help transform political claims into practical policy. Set of key motivating factors develop the German eastward expansionism during the first half of the twentieth century:
321 - First there is what include classical Marxist, New Left, and other Marxist-inspired arguments about capitalist expansion of markets and resources. It would also include positions that are non-Marxist but nonetheless economically determinist. Additionally, the materialist-imperialist category would encompass interpretations that place amphasis on late 19th/early 2oth Century German theories of Lebensraum or on geopolitics, which was an outgrowth of the earlier imperialist discipline of political geography. The products of scholarship that brings together many of these materialist-imperialist there were the Ideological Origins of Nazi imperialism.
322 - interpretations that emphasize historical-cultural factors. Works in this category focus on German historical claims to hegemony over East-Central Europe, which tended to derive either from a nostalgia for a romanticized pre-modern German Reich, or (in the post-1918 context) from a narrower and more concrete claim to specific territories that Germany had forfeited to Poland and Czechoslovakia.
323 - ethnocentric and racialist motives in a broader context that would also include materialist-imperialist and historical-cultural explanations.
325 - But main emphasis is on policies of resettlement, deportation, and extermination that were rooted in ideological assumptions about the immutability of an human group characteristics.
33 - The policies and measures that are known as “The Holocaust” were instruments to implement broader German effort to facilitate a racial-demographic revolution in Europe.
34 - Germans thought about the concept of Lebensraum and the ways in which they linked that concept to parallel concept of race, culture, and economics.
A complex interaction of ideological and pragmatic factors influenced the unfolding of eastward expansionism on the ground.
Interdisciplinary endeavors aimed to translate the often abstract concept of Lebensraum into an applied science. Practitioners of these fields concerned themselves with city planning, transportation, agricultural land use, swamp drainage, power generation, national defense, and a host of other practical questions.
341 - political geography and 342 - geopolitics, and relying heavily on 343 - demographics, economics, and engineering, these Striving for a 361 -, 362 - comprehensive understanding of the relationship between human beings and the physical environment, 341 - geography, for example, was considered to be excessively preoccupied with cartography, …
342 - While the newer field of geopolitics was seen as a positive step toward incorporating historical, cultural, and “racial” factors into the study of space, geopolitics was usually studied at a level that was too abstract and macrocosmic for practical applications,
35 - while urban planning was seen as having failed to 350 -integrate proper consideration of cultural and ideological questions.
36 - rooted in the 1930s 34, the practitioners of two important closely related fields of endeavor in Nazi Germany: 360 -, 361 - Raumforschung (area research) and 362 - Raumordnung (area planning) concentrated on projects within Germany.
361 -Raumforschung and 362 -Raumordnung were supposed to 363 -bridge the gaps between traditional disciplines.
364 - In the late 1930s, however, and in the early stages of the war, practitioners of Raumforschung (361) and Raumordnung (362) re-focused on the question of how to plan and order Germany’s new Lebensraum. Immediately after the outbreak of war, the head of the Reichsarbeitsgemeinschaft (special research department) fur Raumforschung, 364 -implored his collegues to contribute their expertise to the giant enterprises of eastern expansion. Quite aside from considerations of ideological commitment, the opportunities for professional advancement proved too attractive to pass up.
365 - German scholars and planners produced mountaines of concrete proposals for the development of a German eastern empire, in some cases stretching to the Urals. The proposals ranged from the swwpingly general to the technically specific, touching on every aspect of infrastructure devepolment, the most important being transportation, communication, exploitation of natural resources, mobilization of native labor, and provision of housing for German settlement.
These plans had many assumption in common. (1), little or no heed had to be given to the non-German inhabitants of the new territories. They would be kept around or deported according to the labor requirements of the Germans. (2), the land itself could be mastered through science and technology. Considerations of morality aside, many of these proposals displayed a boundless confidence in the ability of humankind to re-shape the natural landscape. (3), and most important for the purposes of the planners, many of the proposals did not simply envisage an extension into new territory of the social and economic system that already existed in Germany. Rather, they saw the new living space as an opportunity to promote a transformation of all of German society. New structures, processes, and structures that would prevail in the conquered areas would help ameliorate the problem of a nation that was believed to be too densely populated and too highly industrialised.
Although Hitler’s own reflection on the significance of territorial expansion in American history (3) remained anecdotal and rather crude - as exemplified by the passages in Mein Kampf described above - they (2) did reflect a (1) more widespread German appreciation of the opportunities that were ostensibly provided to a society by territorial expansion onto a contiguous land mass. The potentialities afforded by a dynamic territorial frontier had been a major theme in the work of the political geographer Friedrich Ratzel in the 19th century, and had become a central assumption of German geographical thinking in the 1920s and 1930s. The originator of the concept of Lebensraum, Ratzel was the first thinker to set forth a comprehensive theory of historical development in which space was the primary factor. Heavily influenced by Social Darwinism, in the 1880s and 1890s Ratzel produced a serious of works in which he emphasized the historical centrality of human migrations into new spaces, and the processes of adaptation that followed. He argued that attitudes toward space become deeply embedded in cultures. A people with a proper “sense” of the advantages of large spaces will enjoy advantages over peoples that lack this “sense”. People who posses this sense, and act on it in the way of territorial aggrandizement, remain young, vital, and optimistic. Because it creates new economic, social, and cultural opportunities, the acquisition of new space provides a safety valve for the sublimation of political and social tension. Ratzel’s most detailed exposition of these ideas was contained in his book Politische Geographie. First published in 1897, the book was reissued in a second edition in 1903, and then published again in a third edition 20 years later, at a time when there was great concern in Germany over the territorial losses associated with the Versailles Treaty.
The genealogy of German concept of Lebensraum was linked to that notion of the “frontier” that became common to discuss the phenomenon of spreading the “creative power of the invading white race” at the space of continent with its formerly primitive state. The frontier experience had shaped the culture of the middle west and the west. Pioneers possessed an “unglaubiches Selbstbewusstsein und eine durch das dauernde Erfordernis des “self-help” erworbene Selbstsicherheit” and “lernte man die Negation des Unmoglichen, das optimistische Vertrauen auf den Erfolg, den unbeirrbaren, oft kindlichen Glauben an die eigene Kraft”.
Following the researchers of the psychological resources of American pioneers for Hitler the key lesson was that a combination of superior racial stock and the frontier experience could prove transformative. Obviously, the colonization of eastern Europe would take place under circumstances vastly different from those that pertained in North America. 27 - The German would have the advantages of twentieth century 271 - technologies and 272 - planning sciences, 273 - organized by a centralized state, that had not been available to the American pioneers. The Germans also possessed 274 - a far greater base of knowledge about the 2741 - physical environment and 2742 - inhabitants of the territories that would be conquered. But there was, of course, a 28 - contradiction inherent in this marriage of 281 - racial utopianism and 271 - modern technology. 281 - Romantic notions of self-sufficient, racially superior pioneers moving east to settle the frontier were hard to reconcile with 272 - centralized planning and 273 - direction, technocracy, and big industry.
27 - the colonization of eastern Europe would take place under circumstances vastly different from those that pertained in North America. The German would have the advantages of twentieth century:
27 - колонизация Восточной Европы происходила бы при обстоятельствах, значительно отличающихся от тех, которые имели место в Северной Америке. У немцев были бы преимущества двадцатого века:
271 - technologies,
272 - planning sciences, 273 - organized by a centralized state, that had not been available to the American pioneers.
274 - The Germans also possessed a far greater base of knowledge about the 2741 - physical environment and 2742 - inhabitants of the territories that would be conquered.
28 - But there was, of course, a contradiction inherent in this marriage:
281 - racial utopianism and modern technology (271).
281 - Romantic notions of self-sufficient, racially superior pioneers moving east to settle the frontier were hard to reconcile with centralized planning (272) and direction, technocracy, and big industry (273).
29 - an important characteristic of Nazi planning for the future of Eastern Europe: it developed in multiple, often contradictory directions.
291 - Only some of the planning intended to exploit the new frontier to address domestic social-demographic concerns. While some schemes conformed to the racial-utopian impulses of National Socialism, others were much more short-sighted and pragmatic, reflecting immediate impacts of the pragmatic context.
292 - On the civilization/race "frontier" one learned the negation of the impossible, an optimistic trust in success, often childish belief in ones own power. Hitler’s vision of a German Autobahn network extending to Moscow and the Black sea was reflected in several concrete plans for such a road system.
The planners imagined the Vistula as the spine of a new eastern network of interior waterways, which would be linked with a new system of modern railways and highways.
30 - The racialist, agrarian-utopian schemes developed within the SS may well have had the most in common with romantic notions of the frontier inspired by the North American example. The Reich Commission for the Strengthening of Germandom (RKFDV), headed by Himmler, was to supervise the actual colonization. The colonization of the eastern frontier, through a process essentially similar to the colonization of the North American heartland by (German) farmers in the ninetheennth century, was seen as the salvation of the German Volk’s endangered peasantry. German settlements would be established in planned communities of between three and four thousand inhabitants. In some cases, the requirements of national defense would be served by strtegically locating communities of German peasant-warriors along the eastern rim of the expanded Reich. Notably, the SS plans for the new communities contained stipulations for optimal occupational and demographic distributions among the setler population. Such stipulations were pertain among the settlers would enable them to avoid the pathologies associated with urban life. Implicit in these schemes was the understanding that the settlement of the frontier would revitalize German society, and serve as a safety valve for a society that has become too densely populated and too urbanized.
Such a conceptualization of Germany’s eastern frontier was made quite explicit in some planning that was formulated outside the SS.
31 - Arbeitswissenschaftliches Institute (AWI), of the German Labor Front, planners explicitly suggested a German variation on the American frontier thesis, according to which the vast lands and resources of the east could be used to overcome persistent social and economic inequalities within German society. The AWI attributed Germany’s unfortunate social stratification to a shortage of Lebensraum, and observed that the colonization of the east would offer settlers the same opportunities that had been available to German migrants to America a hundred years earlier.
311 - Colonization of the east presented opportunities to alleviate population pressure in heavily industrialized and urbanized regions in western Germany. By shifing the development of the German industrial sector toward the east, they proposed to thin out unhealthy population densities in regions such as the Ruhr valley, over the long term equalizing distribution of heavy industry within the expanded Reich. Such planning differed from that undertaken by the SS inasmuch as:
312 - it envisaged the German pioneers as factory workers rather than as peasant-warriors, but it was essentially similar in the way that it recognized in the frontier an opportunity for a demographic transformations of the society as a whole.
313 - As far as the native peoples of Eastern Europe were concerned, they would fare no better than the American Indians; either they would be allowed to remain in a subordinate position, or they would be relocated to “still empty region of northern Europe or Siberia”.
314 - The Crafts Institute (in 1926—1945: Preu;ische Akademie der K;nste) was anxious to exploit the east as a laboratory for experimenting with new production methods and organizations. The main advantage of the frontier would be that it would liberate the handicrafts from antiquated methods and mentalities (what Hitler, in the passage from Mein Kampf referred to as “alle bisherige lahmende Vorstellungen des Berufes and Standes” – all the old, paralyzing ideas of profession and position). The conditions that hindered innovation in the old Reich, most notably an obsolete guild mentality and the inefficiencies associated with it, could be avoided as the handicrafts are introduced into the new territories.
32 - a study prepared under the auspices of the Deutsches Handwerkstitut (the governing body of German industry, formed at the beginning of National Socialist rule and further transformed under the general direction of the development of the Reich), showed that crafts that had suffered greatly as a result of the industrial revolution required modernization in order to survive.
33 - Their survival was desirable for they constituted a vital feature of German culture, and, on a more practical level, they generated goods and provided services that modern industry could not replace.
34 - how a consensus formed in German society in favor of territorial expansion in the East. During the Nazi era, broad segments of German society supported and promoted the project to transform the east into German Lebensraum. Several factors dovetailed to get the consensus:
341 - the traditional view of east-central and eastern Europe as the object of German economic and cultural hegemony;
342 - the widespread desire to reverse the decision of 1918;
343 - the racial vision of Nazi ideology, which was most pronounced in, but hardly limited to, the SS; 344 - the belief, quite apart from racial ideology, that settlement of the eastern frontier could serve as a safety valve for ameliorating the structural problems of a densely populated industrial society;
345 - and the narrow commercial interests of German victory to profitable use. The opening of an eastern frontier seemed to offer benefits to just about everyone involved, excepting, of course, the non-Germans who lived there.
35 - The concept of “Volksdeutsch” played a crucial role in National Socialist notions of race and space. Nazi racial policy had two sides. On the one hand, it involved eradication of people deemed impure – Jews above all, Gypsies, and certain mentally or physically handicapped people – as well as enslavement and “reduction” of purported “Untermenschen” such as Slavs; on the other hand, it means promotion of those identified as valuable Aryans. In the east, the second half of this dual policy meant locating ethnic Germans and designating them the beneficiaries of genocide.
351 - In October 1939, Hitler charged Heinrich Himmler, the man who would orchestrate implementation of the so-cold “Final Solution”, with the task of:
352 - Nazi constructed a complex bureaucracy to handle ethnic Germans, administering the web of organizations and regulations set up to:
3521 - identify, 3522 - re-educate, and 3523 - resettle the Volkadeutschen.
36 - In the self-referential system of Nazi thought, the mere existence of the Volksdeutschen provided: 361 - some legitimation for the murder of millions of other people.
362 - The idea that ethnic Germans would inherit the homes and possessions of people whom Nazi ideology defined as unworthy of life made the so-called struggle for “Lebensraum” more concrete. At the same time, the notion that pure Germans had somehow been trapped outside the Reich and forced to suffer under alien rule provided Hitler’s forces with a pretext to overrun eastern Europe.
363 - Ethnic Germans constituted at least a potential fifth column as well as an integral part of the massive resettlement schemes that made up the Nazis’ new European order. If the Volksdeutschen had not existed, Nazi ideologues might have invented them. And in some very significant ways, they did precisely that.
364 - Nazi ideology assumed ethnic Germans to be easily identifiable – from their appearance, language, habits of living, and qualities such as cleanliness, willingness to work hard, and devotion to National Socialism. But when German authorities tried to implement policies regarding the Volksdeutschen, they found the concept to be full of contradictions, unclarities, and absurdities.
365 - Throughout the war, offices all over occupied and incorporated eastern Europe busied themselves with the task of assessing, cataloguing, and educating the Volksdeutschen. German officials used all kinds of methods, ranging from elaborate orange cards with questions about the shape of individuals’ eyelids and chins, to designing entire villages as ethnic German settlements, to tests of political reliability. There were even SS inspectors who assessed the racial potential of the foetuses of pregnant slave labourers in Germany.
366 - Nazi authorities used negative incentives as well to encourage ethnic German participation in the regime’s crimes. Recognizing that uncertainty and insecurity increase manipulability, they constantly altered rules and regulations, making ethnic Germans aware they could lose their status if they fell out of favor. 366 - In May 1941, SS authorities announced that ethnic Germans in the Baltic states who had not registered for the first resettlement program in 1940 could no longer be considered for government service, by passing up the earlier opportunity to cooperate, SS officials reasoned, those people had demonstrated a deficient commitment to Germanness.
In August 1941, Einsatzgruppe B in Smolensk asked the military not to issue permanent identification papers for ethnic Germans, so that the option of re-assessing an individual’s status would remain open.
37 - The “Deutsche Volksliste” begun in 1941 was to gather information on ethnic Germans and divide them into four categories, ranging from the “pure and politically clean” specimens of category one to the “renegades” of category four who had to be won back to Germanness. Members of all four groups qualified for resettlement. Politically undesirable men and women, however, were to be locked up. Moreover, SS and police officers were to supervise the Germanization process; in case where parents neglected the Germanic training of their offspring, the children were to be taken away and given to other homes. In February 1942, Himmler himself ordered that people of German ancestry who failed to register themselves on the Deutsche Volksliste could be sent to concentration camps. The rewards of Germanness, it was clear, were only for those Volkadeutschen who proved loyal, active partners in the Nazi project.
CONCLUSION
The more fully, more precisely and more clearly this system of relations is worked out in the aspect of "the combination of minimizing threats to survival + maximizing opportunities for survival", the more likely and more effective (more economical, and, after all, it is necessary to continue life even further) survival is ensured in the circumstances of the increase of another catastrophic beating.
Польша входит в Холокост
© Copyright: Моисей Харитонов, 2021
Свидетельство о публикации №221072001467
Свидетельство о публикации №221072001467
Рецензии