Пандемия по-геленджикски

          Я не буду здесь рассказывать о своем отношении к пандемии, которая прочно вошла в нашу жизнь за последние два года. Потому что это дело неблагодарное. Я хочу поведать о том, как она протекала у нас здесь, на юге.
          Карантинные меры в прошлом году ввели у нас в Геленджике с первого апреля. И хотя могло показаться, что это первоапрельская шутка (заболеваемость у нас тогда была практически нулевая), все отнеслись к этому очень серьезно. Школы, детские сады, спортзалы, общепит, салоны красоты позакрывали, зрелищные мероприятия никакие не проводили, многие ушли на дистанционку и осели дома. На улице можно было встретить редкого прохожего. Выходили в основном в магазин или в аптеку. Все в масках. Резиновых перчаток было не купить. Дома все прилипли к экранам телевизоров, компьютеров, смартфонов и с тревогой наблюдали, как там в мире, особенно за Италию переживали, и у нас на большой земле – в Москве и Питере.
          Так продолжалось дней десять. Везде заболеваемость росла, у нас – нет. А за окном во всю уже разгулялась южная весна, которая в средней полосе вполне сошла бы за начало лета. Город окрасился во все оттенки сиреневого: из всех дворов повылезали жирные, уверенные в себе ирисы, вперед листвы густо расцвело иудино дерево, буйствовала сирень. Яркое приветливое солнце блистало на фоне невыносимо синего неба и манило выйти на улицу. Этому зову невозможно было отказать, и все стали потихонечку выбираться на прогулки.
           Детские площадки были огорожены тревожными красно-белыми лентами, предупреждающими, что туда нельзя. Набережная пустовала, вдоль нее ездили какие-то служебные машины с громкоговорителями и вещали о правилах безопасности и поведения во время карантина. Кто мог из жителей города, перебрались жить на дачи, другие же на целые дни уходили в горы, в лес, на дикие пляжи к морю, чтобы насладиться погодой и единением с природой.
          Некоторая тревожность витала в воздухе, потому что было непонятно, как сложится курортный сезон, ведь за счет него население города фактически жило, - рестораны, кафе, гостиницы, экскурсионные и туристические бюро, индустрия развлечений. На улицах пока еще стояла непривычная тишина – никто не начал готовиться к приему летних гостей: не дребезжали дрели, не стучали молотки, не визжали шуруповерты, не пахло краской; никто ничего, как это происходило обычно в апреле перед началом сезона, не ремонтировал и не пытался обновить. Все замерли в ожидании.
          После Пасхи, которая в 2020 году была девятнадцатого апреля, народ окончательно устал от сидения дома, осмелел и начал все чаще и под любым предлогом выбираться на воздух. Семьи с детьми объединялись и выходили, в основном, компаниями на пляж, где можно было расслабиться и подставить лицо солнцу, пока их чада ковырялись у кромки пока еще холодного моря. Полицейские и казачьи патрули, которые обеспечивали контроль за соблюдением карантинных мер несознательными элементами, состояли преимущественно из молодых мужчин, в своей обычной гражданской жизни также обремененными мамами, женами, детьми, тещами, сестрами, племянницами и прочими родственниками женского пола (а вы представляете, какая это мощная сила психологического давления при случае). Поэтому между ними и расположившимися на камушках мамашками с ребятней образовался своеобразный паритет. Завидя патруль, женщины поднимались и делали вид, что начинают собирать вещи и детей. Служивые подходили, извинялись и говорили, что не положено находиться такой толпой в общественном месте во время карантина. Мамашки также извинялись, заверяли, что буквально на полчаса вывели детишек, чтобы те побегали и выплеснули немного накопившуюся энергию («Ну, вы ведь меня понимаете, у вас у самого, небось, сын или дочка!»), и что уже прямо сейчас уходят. Полицейские или казаки с пониманием кивали и начинали движение к следующей кучке отдыхающих, пока оставшаяся компания очень натурально имитировала активные сборы разбросанных по пляжу детских вещей, игрушек, пакетов, чтобы тут же кинуть все это обратно, как только патруль отойдет метров на десять, а затем сразу же угнездиться в уже насиженные места и перестать демонстративно призывать к себе детей. Надо отдать должное представителям власти, ни разу на моей памяти они не обернулись, чтобы проверить, ушли или нет те, к кому они только что подходили. Одним словом, принципы мирного сосуществования вполне себе соблюдались!
           Южная весна тем временем все больше и больше вступала в свои права, дни становились жарче, море – теплее. Первомайские праздники ознаменовались открытием купального сезона, хотя вода была градусов шестнадцать, но детвору это не останавливало, да и некоторых отважных взрослых тоже (хотя местное население температуру в бухте и в двадцать пять градусов считает прохладной для купания). Всё менее скрываясь от карантинного надзора (который, правда, тоже становился все менее строгим), мы по полдня проводили на море, устраивая импровизированные пикники и походы за ракушками, красивыми камушками и обтесанными морем деревяшками. Народу на пляжах, по курортным меркам, не было. На прогулках встречались редкие семейные компании, пожилые парочки или отдельные почитатели передвижения пешком.
           После девятого мая к нам поехали курортники. Сначала их было очень мало, так как на территорию Краснодарского края въезд разрешался только тем, кто имел здесь в собственности квартиру, дачу или прописку. Потом подтянулись те, кто смог сделать себе временную регистрацию или заключить договоры аренды. Этих бедолаг, особенно прибывших из Москвы, было видно за версту. Они имели бледно-зеленый цвет лиц и передвигались исключительно в масках и перчатках, стараясь держаться от всех подальше.
          Помню, возвращаемся домой с пляжа. Дети мои к этому времени приобрели уже устойчивый коричневый загар, а и так светлые волосы выцвели и стали практически белыми от солнца. Разрешили им добежать до дома в одних плавках и босиком, благо, живем в ста метрах от набережной. Для них это счастье, потому что обычно каждый раз мы заставляем их одеваться и обуваться, объясняя, что проживают они в городе, домой ходят по улице, полной людей, поэтому своим внешним видом надо проявлять уважение к другим, а бегать в трусах можно на пляже, в лесу или на дачном участке. Так вот, дети мои практически голые мчатся со смехом наперегонки домой. Дорога наша проходит по тротуару рядом с проезжей частью. Замечаю, как навстречу нам медленно, чуть ли не сползая по склону, движется внедорожник. За рулем и на переднем пассажирском сиденье сидят мужчина и женщина. На головах – шапки, одеты в куртки, на лицах – голубые медицинские маски, подчеркивающие голубовато-белёсый цвет кожи, руки – в перчатках. На улице в это время далеко за двадцать градусов, полдень, солнце стоит высоко и шпарит во всю. Проезжая мимо нас, водитель опускает боковое стекло, буквально вываливается из него, вытаращив глаза на моих детей, потом поворачивается к своей спутнице и орет: «Представляешь! У них тут настоящая жизнь!» Господи, как же пришлось натерпеться людям, чтобы так реагировать! И таких было очень много. Но, тем не менее, все они как-то незаметно растворились в полупустом Геленджике, и весь май и июнь мы наслаждались чистым морем, практически пустыми пляжами и тишиной.
            Первого июля ограничительные меры на передвижение сняли, и мы на неделю уехали в Крым. Когда же всего через семь дней вернулись, то я не поверила своим глазам: город кишмя кишел отдыхающими; такого наплыва курортников на моей памяти не было никогда. На пляже было просто некуда ступить, по набережной передвигались толпы жаждущих моря, солнца, тепла и свободы. Столовые, кафе и рестораны утром, днем и вечером были полностью забиты. Гостиницы заполнены под завязку, впервые я не увидела тётенек, сидящих у входа в свои дворы с табличками «Сдается жилье». Родилось ощущение, что вся Россия приехала к нам!
            В Геленджик пришла пандемия…
Июль 2021