Мой друг - поэт. Очерки о писателе В. М. Шеховцове

ДЕТСТВО

Когда речь в произведении идет о личности, то завязку повествования можно начать по-разному: либо приступить к рассказу издали, либо, оттолкнувшись от какого-нибудь факта или непредвиденного обстоятельства, хотя бы первого знакомства с героем произведения, тут же перейти к сути. В данном случае начнем без обиняков: Вадим Шеховцов родился 4 февраля 1954 года, ровно через месяц после того, как из Курской области по решению столичных властей, в том числе и Первого секретаря ЦК КПСС Никиты Сергеевича Хрущева (1894-1971), земляка курян, который в этом году станет еще и Героем Социалистического Труда и дарителем российского Крыма братской Украинской Советской Социалистической Республике.
Так уж распорядилась судьба, что Вадим Михайлович появился на свет солнечным морозным днем в селе Верхняя Груня Кореневского района Курской области в учительской семье Михаила Алексеевича (1933-2018) и Татьяны Васильевны (1936-1990) Шеховцовых.
Деревья, густо возвышавшиеся по обеим сторонам длинной сельской улицы, а также теснившиеся в озябших за долгую зиму садах, были покрыты голубоватым искристым инеем, словно в знак приветствия новорожденного. По утоптанному снегу тропинок, паутинками тянувшихся от дома к дому, то в одном, то в другом месте важно расхаживали вороны, занятые поиском хлебных крошек, тонких картофельных очистков, сладких бурачных огрызков, случайно не доставшихся всеядным поросятам, или подсолнечных семечек. Иногда к ним присоединялись небольшие, но шумные стайки воробьев, возможно, обсуждавших появление нового жителя деревни... А уж сорока-белобока, раз за разом заливисто стрекотавшая в саду деда Василия Перепелкина, точно оповещала ближайшую округу об этом важном событии. Ибо просто так зачем ей трещать?..
Возможно поэтому, родившемуся мальчонке было суждено со временем стать обладателем пышной одуванчиково-солнечной шевелюры и голубых глаз, становившихся холодно-инистыми в случае гнева и обиды, а еще зычного голоса. 
Весело поскрипывал снег под ногами редких прохожих и тем более редких санных упряжей – верхнегрунинцы даже в солнечные зимние дни предпочитали посиживать в тепле своих подслеповатых хат. Новостью о рождении первенца в семье местного учителя их было не удивить – вполне обыденное дело по тем временам. Даже бабы, любившие почесать языки по любому поводу, и те, перекинувшись парой-другой слов у колодца, успокоились. У каждой своей ребятни хватает… Их-то родами не удивить: знают, как бывает…
 А вот для родителей Вадима рождение сына-первенца, естественно, было большим, если не сказать, великим, событием. Им, на личном опыте познавших годы военного лихолетья и фашистской оккупации, страха и унижения, голода и холода, нищенского существования, было и хлопотно, и радостно: новую жизнь дали! И, надо думать, сами, по большому счету лишенные войной детства, верили, что у сына будет и детство настоящее – яркое, веселое, запоминающееся, и жизнь нормальная и созидательная.
Михаил Алексеевич был родом из деревни Афанасьевки Солнцевского района, где в многолюдной семье прошло его детство, выпавшее на непростые тридцатые годы и жесточайшее пламя войны. Да и послевоенное время, когда страна выбиралась из разрухи, не баловало: в 1946 и 1947 год по Курской области, обескровленной за годы войны людьми, техникой, тягловой и домашней скотиной, прокатилась засуха, вызвавшая очередную волну полуголодного существования. Случалось, – это ему доводилось видеть лично, – как прямо за партой умирали его одноклассники.
Как и многие его сверстники, он рано приобщился к труду – на селе без этого никак. Это закалило, научило борьбе за жизнь. Окончив Афанасьевскую школу-семилетку, вопреки воле родителей сбежал из дома и поступил в Курское педагогическое училище, где, несмотря на полуголодное студенческое существование, стал лучшим солистом в хоре и научился играть на скрипке.
Учился старательно и по завершении учебы в педучилище получил направление в Верхнюю Груню преподавателем математики. Жилья при школе не было, пришлось снимать угол у местного жителя Василия Афанасьевича Перепелкина. Тот, как и все верхнегрунинцы, жил с семьей в достаточно большой хате с соломенной крышей, в застрехах которой гнездились воробьи, а под застрехой с весны по осень в грязно-серых лепных, похожих на виноградные гроздья, домиках-гнездах обитали ласточки-касатки, чаще называемые деревенскими. Ласточки, как и воробьи, певуньи никакие, но тем не менее, в отличие от воробьев-воришек, любимы всеми людьми: и взрослыми, и детьми. Разорить гнездо ласточки считалось великим грехом.
У хозяина домика была дочь Татьяна, всего лишь на один год младше самого учителя математики Михаила Алексеевича Шеховцова. Ей, как и Михаилу Алексеевичу, в ее детские годы также пришлось полной мерой испить чашу военного лихолетья и вражеской оккупации. Хорошо лишь то, что судьба уберегла отца, который еще в финскую кампанию потерял руку, а перед приходом немцев угнал колхозное стадо коров на незанятую территорию и находился при нем до освобождения района от врага. Ведь у многих ее сверстниц-подружек отцы не вернулись с войны, либо погибли, либо без вести пропали, что для семьи было еще горше. И теперь подружки росли полусиротами, без отцовской опеки и заботы.
Так уж случилось, что Михаил и Татьяна приглянулись друг другу – молодость есть молодость! – и в 1953 году, согласно деревенской традиции, шумную свадьбу сыграли – с плясками и песнями. Но главное, что женились по любви, а не по расчету, как практикуется такое ныне сплошь и рядом.
Михаилу в ту пору было двадцать, а его избраннице – девятнадцать лет. И работала она после окончания школы-семилетки завклубом.
Должность сельского завклуба обязывала быть и агитатором, и художником-оформителем, и массовиком-затейником, и сценаристом, и режиссером, и исполнителем песен, и чтецом, и много еще кем. Словом, как по пословице: и швец, и жнец, и на трубе игрец!.. А еще руководители колхоза могли и полпайки на свекловичном поле дать, чтобы от земли не отрывалась…
Молодоженам, чтобы вырваться из бедности, приходилось работать не покладая рук денно и нощно. Но не тужили. Жили надеждой на лучшее будущее. Жили созиданием.
Спустя многие годы, посвящая отцу-юбиляру стихотворение, Вадим Михайлович о данном эпизоде в жизни родителей напишет:
Труду, труды… Им не было числа,
Но ярки были у семье успехи.
К любовной лодке было два весла
И жизнью обозначенные вехи.

Из этих строк, пронизанных нежностью, гордостью за родителей, создавших семью на основе любви и взаимного уважения, само собой напрашивается, что первенец был желанным ребенком, что ему предстояло расти и воспитываться в родительской заботе и тепле родительских сердец. Кстати, эта забота и теплота сердец Михаила Алексеевича и Татьяны Васильевны в полной мере достанется и сестре Вадима – Диане.

К тому моменту, когда Вадиму предстояло появиться на белый свет, жизнь сел области, несмотря на многие трудности послевоенных лет, стала налаживаться. Понемногу облагораживались дома колхозников и представителей сельской интеллигенции. Параллельно с этим строились новые школы и сельские клубы, на открытых токах – склады под зерно и прочую сельхозпродукцию,  на деревенских окраинах – коровники, телятники, свинофермы. Вместо вырубленных в военное лихолетье общественных и частных садов закладывались новые, в том числе колхозные и школьные. В дополнение к восстановленным районным и участковым больницам во многих крупных населенных пунктах появились медпункты.
Во всех районах области были восстановлены машинно-тракторные станции (МТС), оказывавшие помощь колхозам в обработке земель, севе и уборке урожая. И хотя продолжалась колхозная «палочная» система трудодня, а не денежный эквивалент тяжелого ручного трудового вклада, но жажда радости, жажда созидания, жажда продления рода у людей, только-только оттаявших от ледяного ужаса ушедшей войны, брали верх. В каждом доме слышались детские голоса.
Мой отец, который всего тремя годами старше отца Вадима, о данном времени в семидесятые годы, мысленно оглядываясь назад, написал такие светлые и правдиво-пронзительные строки:
Работа с песней спорилась
На фермах и полях,
Все создавалось-строилось,
Успех бывал в делах.
Не жарко и не холодно
Нам было от труда –
Всё выглядело молодо,
Как сами мы тогда.
На бугорках, лужаечках
Весной по вечерам
Гармошки, балалаечки
Звучали здесь и там.
Страна тогда воспрянула,
А с ней – и весь народ.
Стремились ввысь упрямо мы:
Вперед! Вперед! Вперед!
Не жизнь была, а золото –
Не верится теперь, –
Что про войну, про голод мы
Не думали, поверь.
Влюблялися, женилися –
Детишки каждый год,
И снова ввысь стремилися:
Вперед! Вперед! Вперед!
Вокруг была проворная,
Смешная ребятня –
В любом, любом подвории…
Четыре – у меня.

Кто из родителей Вадима стал инициатором дачи своему первенцу этого чисто славянского имени, теперь, пожалуй, и не узнать. Да это и неважно… Как не важно и то, что во в отечественной истории оно тесно связано с полулегендарным вождем новгородцев Вадимом Храбрым, по одной из версий, внуком князя Гостомысла от одной из его дочерей, возглавившим во второй половине IX века восстание новгородцев против легендарного же князя Рюрика, своего двоюродного брата. Ну, назвали и назвали… Хотя с другой стороны: в жизни ничего просто так не происходит, везде есть некая своя закономерность и упорядоченность…
Если заглянуть в книгу-справочник русских имен, то можно прочесть, что человек с именем Вадим обладает такими положительными чертами характера, как сочетанием подвижности с равновесием, способностью концентрироваться на большом деле и обретать единомышленников. Он обаятелен, но не честолюбив, легко прощает обиды и не помнит зла, коммуникабелен. Правда, при этом ему присущи задумчивость, медлительность, бесстрастность, наскучливое отношение к ежедневным обязанностям и рутинному труду. А еще люди с таким именем обладают тонкой натурой, что способствует развитию творческих способностей и духовности. Часто носители этого имени становятся писателями, художниками, философами, богословами. Они умеют не только внимательно слушать собеседника, но и давать полезные советы. А вот к бизнесу, к коммерческим делам, где без обмана никак, мало пригодны.
К этому можно относиться по-разному: верить или не верить, кому как заблагорассудится… Но, только удивительное дело, перечисленные черты характера обладателей этого славянского имени, переводимого как «обличитель», на мой взгляд, в большой степени стали присущи поэту Вадиму Шеховцову.

Село Верхняя Груня (в старину – Игрунь), расположенное на левом берегу маловодной речки Груни, в котором было суждено родиться будущему поэту, как и многие населенные пункты Курского края – Пушкарное, Становое, Коренево, Благодатное, Снагость, Комаровка, Вишневка и прочие, – начало формироваться в конце XVI века как опорные точки Белгородской засечной линии на границе с Диким Полем. Как правило, первыми поселенцами таких мест были царские служилые «по прибору» (найму) люди – стрельцы, пушкари, затинщики, воротные, казаки, – получавшие в качестве вознаграждения за службу земельные наделы. (В XVIII веке их именовали однодворцами.) Основанием этому стал так называемый приговор Боярской думы от 1571 года, согласно которому охочие люди всех сословий, выразившие готовность вступить на службу по охранению окраин Московского государства, признавались и причислялись к низшим служивым людям.
В отличие от «детей боярских» и дворян, служивших «по вотчине» и имевших значительные привилегии, в том числе владение крепостными крестьянами, служивые «по приговору» на подаренных им землях могли возвести собственный дом со всеми дворовыми постройками, но владеть крепостными людьми им запрещалось. Землю они должны были обрабатывать сами, силами своих семейств. При этом на практике часто бывало, что земли за службу многим служилым «по прибору» отмежевывались на праве общинного пользования, без документов на владение землей отдельными лицами. Так возникали небольшие селения. Позже такие мелкие землевладельцы, обнищав, становились крепостными служивых «по вотчине», ставших зажиточными феодалами-помещиками. Из служивых «по вотчине» формировалось российское дворянство.
Впрочем, земельные оклады служилых «по отечеству» в XVI-XVII вв. при определенных обстоятельствах, например, при прекращении службы и отсутствии замены среди близких родственников, или же при попадании в царскую опалу, тут же вместе с поместьями, крепостными и их имуществом, могли быть переданы другому владельцу. При смене владельца поселения могло измениться и прежнее его название. Ярким примером таких метаморфоз  могут быть села Ивановское, Степановка, Мазеповка в Рыльском районе, а также Ишутино на берегу Сейма, подаренные в 1703 году царем Петром I гетману Мазепе, кстати, едва ли не со всей территорией нынешнего Кореневского района. Правда, в 1709 году, после предательства гетмана, эти земли и населенные пункты были отобранные у него и переданы в казну, а затем оказались во владении князей Барятинских, далеких потомков легендарного Рюрика.
Особыми достопримечательностями Верхняя Груня, находившаяся в двух десятках километров к северу от райцентра, не отмечалось. Село как село, каких в нашем крае в центре Среднерусской возвышенности сотни, если не тысячи.
В очерке «Краски родной зе6мли» наш великий земляк, писатель-фронтовик Евгений Иванович Носов, задавшись вопросом, какими красками описать малую родину, отмечал: «…Нам, курянам, досталась по наследию курская земля. Нет в ней ни морских берегов, ни горных радужных водопадов, ни могучих рек… Ее небо не багрянят огненные жерла вулканов, оно не мерцает дивными всплесками северного сияния. <…> Но вот закрываю глаза, и – трепетно обмирает сердце – вот она родная! Взгорья и ложбины и опять холмы. Вверх – вниз, вниз – вверх… Будто дышит. Словно это ее глубокие натруженные вздохи… Тут мы и живем, между этими вздохами. Здесь, в заветрии, промеж холмов, приютились наши тихие ракитовые деревушки с мычащими телятами на приколе, с гераньками и неказистыми цветками под названием «мокрый Ванька» в нехоромных оконцах».
Пожалуй, этого достаточно, чтобы почувствовать «краски родной земли», на которой приютилось село черноземной полосы Груня.
Если заглянуть в историю села, то с 1708 года оно входило в Рыльский уезд Киевской губернии, с 1727 – в Рыльский уезд Севской провинции Белгородской губернии,  а после того, как в 1779 году было образовано Курское наместничество, входило опять же в Рыльский уезд этого наместничества. К этому времени оно разрослось настолько, что разделилось на Верхнюю Груню и Нижнюю. В 1795 году в селе Верхняя Груня был возведен деревянный храм Троицы Живоначальной.
В 1797 году Курское наместничество было преобразовано в Курскую губернию. И Верхняя Груня вместе с храмом, естественно, стала одним из сел Рыльского уезда этой губернии. Такой статус села продолжался до 1928 года, пережив революционные вихри 1917 года и Гражданскую войну.
(Относительно храма Троицы Живоначальной или Троицкого, как чаще называли его в обиходе, можно сказать следующее: в период с 1888 по 1901 год он перестроен заново, теперь уже из кирпича, на пожертвования князя Александра Владимировича Барятинского.)
В 1928 году в связи с новым административно-территориальным делением был образован Кореневский район, входивший тогда в состав Льговского округа Центрально-Черноземной области с центром в городе Воронеж. В связи с этими преобразованиями село Верхняя Груня вошло в Кореневский район.

13 июня 1934 года Центрально-Черноземная область разделилась на Курскую и Воронежскую. Кореневский район со всеми своими населенными пунктами вошел в состав Курской области. В таком статусе район вместе со своими селами, деревнями и хуторами пережил немецко-фашистскую оккупацию в годы Великой Отечественной войны, а затем существовал в первое послевоенное десятилетие.
Что же касается села Верхняя Груня, то в первой половине пятидесятых годов оно, оплакав в сороковые погибших в боях с врагом односельчан, уже освободилось от ран войны и жило в едином ритме со страной и краем. Правда, в отличие от многих других сел области, в нем, наряду со школой-семилеткой и сельским клубом, в котором работала Татьяна Васильевна, в добром здравии находилась и каменная церковь Троицы Животворящей. В этой церкви, пережившей в тридцатых годах и закрытия и открытия, если не тайно, то без лишнего шума – отец-то партийный, комсомолец – был крещен младенец Вадим. Впрочем, как и все деревенские мальчишки того времени, крестика он, встав на ноги и бегая по деревенской улочке, не носил.
В 1955 году, когда младенцу Вадиму Шеховцову не было и года, Михаила Алексеевича призвали на срочную службу в ряды Советской Армии. И все заботы по воспитанию ребенка пали на хрупкие плечи Татьяны Васильевны. Впрочем, рядом были ее родители, не оставлявшие внука без своего внимания.
К трем с половиной годам Вадим, обладая хорошей памятью, уже знал не только стихи Александра Сергеевича  Пушкина, Корнея Ивановича Чуковского, Самуила Яковлевича Маршака, Сергея Владимировича Михалкова, читаемые ему матерью в минуты досуга или же перед сном при тусклом свете керосиновой лампы, но и буквы. Мало того, он под руководством матери на фотокарточке отца, отправляемой в воинскую часть , печатными буквами старательно вывел: «МИХАЕЛ АЛЕКСЕВИВИЩ».
Когда Вадиму было около четырех лет, отец, демобилизовавшись из армии, возвратился в дом деда Василия. Отдохнув день-другой, Михаил Алексеевич вновь стал работать учителем математики в местной школе. А в свободное от работы время, обладая музыкальным слухом и сильным голосом-тенором, учил Вадима песням – протяжным русским народным и ритмичным, жизнеутверждающим, до краев наполненным патриотическими чувствами и героикой, – советским.
Так подспудно, без навязчивого назидательства и грубого принуждения, у дошкольника Вадима Шеховцова формировалась любовь к стихам, пению и музыке, которая останется с ним неразлучной спутницей в последующие годы. 
Сам герой очерка о своем рождении и первых годах жизни в селе Верхняя Груня однажды сказал так: «Даже сейчас мне вспоминается гусиный гвалт на лугу, весёлая словесная перепалка ребятишек, ловля усатых пескарей в речушке Груньке, колокольный звон ближайшей Троицкой церкви, работавшей даже в те суровые атеистические времена.
Большая семья моего деда была занята работой с утра до вечера, а молодёжь прихватывала ещё и ночные часы для весёлого отдыха. Дед Василий часто рассказывал мне на ночь сказки, которых знал множество. Да ещё и тётушки откликались на мои просьбы, и я буквально умывался слезами, слушая страшную историю сестрицы Аленушки и братца Иванушки». (А автор этих строк рыдал над сказкой «Аленький цветок», читаемой вечером отцом при тусклом свете керосиновой лампы.)
Выше несколько слов было сказано о происхождении имени «Вадим», теперь, по-видимому, пришла пора немного поговорить о фамилии «Шеховцов». Если воспользоваться услугами википедии, то там имеется несколько вариантов происхождения данной фамилии.
По одной из них, она восходит к древнему названию реки Шексны – Шехона. Возможно, название реки и легло в основу прозвища Шеховец кому-либо из обитателей этих мест. А от него распространилась на потомков, став фамилией. Потомки же разнесли или развезли эту фамилию по всему свету.
По другой версии Шеховцовы – довольно древний род служилых людей как «по отечеству», то есть детей боярских и дворян, так и «по прибору» (найму) – стрельцов, пушкарей, затинщиков и прочих.
Ведя речь о данной версии, стоит отметить, что мелкие служивые люди с данной фамилией упоминаются в труде курского педагога, общественного деятеля, краеведа и писателя А.А. Танкова «Историческая летопись курского дворянства». Во-первых, говоря о Курской десятне (списке, перечне) за 1632 год, среди служилых людей он называет Василия Федоровича Шехавцова, получившего в качестве вознаграждения за воинскую службу 250 чет земли. Во-вторых, перечисляя детей боярских по Писцовой книге Оскольского уезда за 1647-1649 годы, Танков в селе Яблоновом пятого стана называет недоросля Федора Иванова сына Шеховцова и Курю Федорова сына Шеховцова. (А всего в этом селе было 17 домов, принадлежащих служилым людям с разными фамилиями.)
В википедии же в качестве примера носителей фамилии приводятся Федор Алфимов сын Шеховцов, Иван Максимов сын Шеховцов и Павел Кузьмин сын Шеховцов – служивые люди  по Писцовой книге Орловского Уезда за 1595 год.
Из этого вытекает третья версия, по которой, фамилию Шеховцов получали крепостные крестьяне помещика с данной фамилией. «Ты чей?» – спрашивали у крестьянина, и тот отвечал: «Шеховцов».
Согласно четвертой версии, фамилия Шеховцов или ее производные – Шехавцов, Шихавцов, Шиханцов – могла образоваться от давно устоявшегося названия населенного пункта. Кстати, в Курской области до сих пор есть Верхнее и Нижнее Шеховцово в Золотухинском районе и деревня Шеховцово в Курском на реке Рати. Но надо иметь в виду, что это название населенные пункты получил также по имени своего основателя или какого-нибудь владельца. Подобных примеров на территории Курской области не счесть: Анненково, Богданово, Толмачево, Шумаково, Ноздрачево, Курасово, Захарьино, Рыжково, Ширково, Брежнево и так далее.
Все версии имеют право на существование. Но если говорить конкретно о семье Шеховцова Михаила Алексеевича, то в ней из поколения в поколение крепко жило предание, что начало их роду положил однодворец, то есть человек служивший по «прибору». Возможно, он имел отношение к однодворческому селу Шеховцово… Это предание по наследству досталось и Вадиму Михайловичу.

В 1959 году, за два года до того, как Вадиму пойти в первый класс, его родители переехали в деревню Ишутино Рыльского района, расположенную на самой его юго-восточной окраине, на границе с Кореневским районом, проходящей по Сейму  – главной водной артерии области. Находясь в своеобразном аппендиксе, образовавшемся на стыке трех районов – Глушковского, Кореневского и Рыльского, – деревня Ишутино хоть и входила в Рыльский район, но ближе была все же к Кореневу, чем к Рыльску, до которого числилось не меньше трех десятков километров. Правда, большой преградой  для тесного общения ишутинцев с Кореневом была река Сейм, в те годы весьма полноводная, а также ее низменное, местами заболоченное левобережье, просторные заливные луга и хвойный лес, в котором водились волки. Впрочем, при большой нужде летом можно было воспользоваться лодками-плоскодонками и луговыми тропками, а зимой проторить путь по льду реки и далее по уже знакомым ориентирам, если, конечно, не бояться волков…
Если село Верхняя Груня, находясь в безлесье на семи ветрах, тянулось вдоль одноименной речки на несколько километров, то деревня Ишутино, состоя из трех частей – Сысоево, Ишутино и Новоселовка – значительно уступая ему по протяженности, количеству домов и населению, с трех сторон было окружено лесными массивами, а с четвертой, восточной – рекой. Располагалась она на холмистой возвышенности правого берега Сейма, а в качестве главной примечательности имела парковые липовые аллеи и большой сад бывшей усадьбы купца Филимонова (или Фончикова, как говорили иногда в народе), в главном кирпичном одноэтажном здании которой располагалась школа-восьмилетка, где стал работать Михаил Алексеевич. (До школьной реформы 1957 года эта школа была семилеткой).
Жить семье Шеховцовых приходилось на съемной квартире, точнее, в одной комнате небольшого домика одной из местных жительниц. Но уже через год Михаил Алексеевич напротив этого домика, на взгорке, начал строить собственный. Причем это был первый в деревне не деревянных, обмазанный глиной и тщательно выбеленный меловой взвесью дом, а щитовой, ранее никогда не виданный в этих краях. По всей видимости, подобные аккуратные дома с крашеными масляной краской стенами и железной крышей, не привычные курянам, Михаил Алексеевич  видел в Белоруссии во время своей службы.
Правда, чтобы увеличить размеры этого стандартного щитового дома, заднюю, выходящую во двор «фирменную» стену пришлось пустить на боковушки, а новую мастерить уже из бревен, удивляя соседей принятым решением и новизной. Крыша нового дома, в отличие от соседских, большей частью еще соломенных, радовала глаз шиферными чешуйками-прямоугольниками.
В это же время Татьяна Васильевна, сдав экзамены, поступила на заочное отделение Рыльского педагогического училища, чтобы получить профессию преподавателя начальных классов. На этот путь ее тактично подталкивал Михаил Алексеевич, желавший видеть в супруге не только друга, но и педагога. 
В Ишутине лет пяти-шести Вадим Шеховцов вместе с немногочисленной, но веселой и шумной соседской детворой в жаркие летние дни ходил на речку искупаться на мелководье, собирал землянику на лобастых, с солнечными подпалинами трав, пригорках. Совершал походы и в ближайший лес за сочным щавелем, а позже – по ягоды и грибы. Как и другие ровесники, гонял на велосипеде – едва ли не единственном доступном селянам в те годы механическом средстве передвижения. Правда, кое у кого уже начали появляться мотоциклы «Ковровец», «Днепр» и «Урал»(некоторые – с колясками), а также мопеды разных модификаций.
Случалось, что в жаркую летнюю же пору, распахнув пошире сворки окна, чтобы было слышно как можно дальше, Вадим вместе с отцом  пели дуэтом русские и советские песни.   
Как и все, стерег гусиное стадо: сначала весной на лужайке от коршуна или ястреба, пока гусята подрастали и крепли, а теплыми вечерами осенней порой – по стерне на ближайших убранных полях – от лис.
Зимой же катался с горок на санках и лыжах, купленных отцом в райцентре. Иногда более взрослые соседские мальчишки, уже учившиеся в школе в старших классах, заливая участок горки водой, делали ледяную катель, на которой катались кто на ледянках – старых плетушках с ледяным днищем, заполненных соломой, кто, стоя на ногах, в валенках без галош. Случалось, что и носы до крови разбивали – в играх и забавах без этого никак… Некоторые, что помельче и не столь смелые и отчаянные, чтобы кататься стоя, летели с горы по ледяной катели на собственном животе, прикрытом полами фуфайки – главной одежке той поры, или на седалище в штопаных и перештопанных штанах.
Словом, все происходило так, как давным-давно было сказано в замечательном стихотворении Ивана Сурикова «Детство»:
Вот моя деревня, вот мой дом родной,
Вот качусь я в санках по горе крутой.
Вот свернули санки, и я на бок – хлоп!
Кубарем качуся под гору в сугроб.
А друзья-мальчишки, стоя надо мной,
Весело хохочут над моей бедой…
 
Конечно, родители, особенно матери, этому баловству чад не радовались – и ругали, и ремнем стегали, да что поделаешь, если иных развлечений нет, а мальчишеская натура ищет игр и приключений…
За детские шалости и проказы перепадало от строгой матери и Вадиму, впрочем, только словесно, без ременного поучения. Зато потом долгими зимними вечерами при свете керосиновой лампы – электричества в селе еще не было, – перед тем, как отойти ко сну, он слушал сказки, читаемые отцом. Часто это были стихотворные сказки русских и советских классиков, добрые и легко запоминающиеся. Кроме сказок были и стихи, в том числе о детстве и деревне.
Размеренная ритмика, красивое созвучие слов не только убаюкивали, но и подсознательно откладывались в памяти, чтобы потом, через многие годы, вылиться в пронзительные по своей глубине и искренности строки о родной природе, об истории страны, о курской деревне, где больше не слышны задорные голоса девчат и парней, веселый перебор гармошки:
…Стал быт иным, засохли корни
Больших родов, а в городах
Крестьянин бывший слабо помнил,
Каким был дедовский очаг.




«ШКОЛЬНЫЕ ГОДЫ ЧУДЕСНЫЕ…»

В первый класс Ишутинской восьмилетней школы Вадим Шеховцов пошел в памятном 1961 году. Почему памятном? Да потому, что в этом году, во-первых, прошла денежная реформа в стране и колхозники вместо трудодней, в основном отовариеваемых натурпродуктом сельскохозяйственного производства, стали получать за свой труд деньги; во-вторых, 12 апреля в космос полетел Юрий Гагарин, что стало поводом к пущей гордости всего советского народа. И, естественно, семьи Шеховцовых.
И хотя школа располагалась в бывшем барском имении, каменном и крепком, но отапливалась она по-старинке, печами. Тепло быстро улетучивалось, и в классных комнатах, часто проходных, было прохладно и не очень уютно.
Запомнился Вадиму и 1962 год. Во-первых, тревожными разговорами родителей о противостоянии на Кубе с американцами (Карибский кризис), во-вторых, новой песней «Куба – любовь моя!», транслируемой едва ли не ежедневно и по нескольку раз по радио и распеваемой мальчишками на улице.
А вот смена руководства страны осенью 1964 года, когда во главе государства и партии стал Леонид Ильич Брежнев, объявивший себя Генсеком,  для него прошла довольно незаметно.
Учился в школе Вадим Шеховцов не только прилежно, к чему обязывало положение отца-учителя, всегда находившегося на виду у деревенских жителей, но и охотно.  Процесс обретения все новых и новых знаний, навыков и умений захватывал его, волновал юное сердце и душу, приносил радость.
Уже с первого или второго класса октябренок Шеховцов состоял в числе активных читателем школьной библиотеки. Несколько позже – среди читателей сельской, но не местной, так как в деревне Ишутино ее не было, а соседнего села Артюшкова. Приходилось идти пять, если не больше, километров, чтобы попасть в эту библиотеку, обретавшуюся в одном из помещений местного клуба. И это, несмотря на то, что родители выписывали десяток газет и журналов, начиная от районной и учительской и заканчивая центральными, в том числе детским журналом «Мурзилка» и газетой «Пионерская правда», которые прочитывались «от корки до корки».
В третьем классе (1965 год) Вадим, как и все его одноклассники, был принят в пионеры. И теперь с алым пионерским галстуком на шее гордо восседал на уроках или отвечал у классной доски. А после уроков участвовал в общественной работе школы – пел в хоре, трудился над очередным выпуском классной стенгазеты, в которой хвалили усердных учеников и «пропесочивали» хулиганов и лодырей. Приходилось принимать участие в сборе металлома и макулатуры.
Пионерское движение в первой половине и середине шестидесятых годов было массовым. Каждый класс с четвертого по седьмой представлял собой отдельный отряд и носил имя либо Аркадия Гайдара, либо кого-то из пионеров-героев Великой Отечественной войны – Лени Голикова, Володи Дубинина, Зины Портновой и другие. Все отряды составляли пионерскую дружину, во главе которой был штаб из старшеклассников, руководимый пионервожатым, как правило, из молодых учителей. 
В 1966 году сестра Вадима Диана («божественная»), названная родителями в честь древнеримской богини охоты, часто изображаемой с луком в руках и пантерой у ног, пошла в первый класс. (Кстати, участие в выборе имени сестры принимал в 1958 году и Вадим.) А Татьяна Васильевна, мать Вадима и Дианы, успешно окончив Рыльское педучилище, приступила к работе учителем в начальной школе. Таким образом, семья Шеховцовых полностью встала на педагогическую стезю.
Михаил Алексеевич и Татьяна Васильевна, имея крестьянские корни, но оказавшись представителями советской интеллигенции в первом поколении, несмотря на бытовые трудности, теперь были обязаны всегда и везде соответствовать этому статусу. И в собственном поведении по отношению к окружающим, и в вопросах воспитания детей. Это положение родителей не могло не наложить свой отпечаток и на поведение Вадима, остро чувствовавшего повышенное внимание односельчан к своей семье. Приходилось сдерживать и дисциплинировать свои желания и поступки… В пятом классе, чтобы повысить уровень грамотности (уроки русского языка и литературы вела малоподготовленная к этому учительница), Вадим по примеру одного из товарищей (сына директора школы) стал переписывать в тетрадь тексты песен, старательно запоминая, в каких случаях какие знаки препинания ставятся».
Следует отметить, что середина шестидесятых годов в Курской области ознаменовалась широкомасштабной электрификацией сел и деревень. В домах селян вслед за ярко сиявшими электрическими лампочками появились радиолы и телевизоры – ранее недоступные им приметы городского культурного быта. Естественно, это радовало. Телепередачи, особенно такие, как «КВН», «А ну-ка, девушки!..» и им подобные, стали не только популярными у деревенских жителей, но и послужили примером для проведений их в школах.
Практиковалось проведение «КВНов» и в Ишутинской школе-восьмилетке. Естественно, Вадим Шеховцов был активным участником, если не лидером этих интеллектуальных игр, требующих хороших навыков пения, четкой дикции при чтении стихов, театральности, быстрой ориентации в ответах на вопросы и общей эрудированности.
Но вот дороги, в весеннюю и осеннюю распутицу становившиеся непроходимыми, отсутствие регулярного автотранспорта до райцентра по-прежнему волновали селян, особенно молодежь, заставляли подумывать о переезде в город. 
Учась в старших классах и будучи любознательным от рождения, светловолосый голубоглазый Вадим Шеховцов узнал, что парк и здание школы ранее принадлежали представителям известной рыльской купеческой семьи Фолимоновых или, по-другому, Филимоновых, прозванных в народе Фончиками.
В Рыльске купцы Филимоновы (Фолимоновы) обосновались в XVII веке, а во второй половине XVIII Иван Федорович Филимонов, торговавший в Курском крае косами, закупаемыми им в Австрии, получил от австрийского правительства орден и дворянское звание. Он сам и его потомки уже стали именоваться фон-Филимоновыми. Отсюда, по-видимому, и ироническое прозвище «Фончиковы».
Принадлежность к дворянскому сословию, купеческая цепкая, если не жесткая, хватка и накопления позволили фон-Филимоновым  расширить свои рыльские городские усадьбы, но и приобрести земли и построить на них усадьбы во многих деревнях Рыльского уезда – Агарково, Булгаковка, Висторон, Тураево, Филимоново и других.   
В Ишутино Филимоновы появились если не в первой половине, то в середине XIX века. Незадолго до отмены крепостного права в ишутинской усадьбе жило семейство Василия Егоровича Филимонова. С середины 1880-х годов и до 1919 года хозяевами и постоянными жителями усадьбы становятся Александр и Владимир Васильевичи фон-Филимоновы.
После Октябрьской революции и Гражданской войны главное здание имения Филимоновых местной советской властью было отдано под школу, а Александр Васильевич Филимонов, последний известный по документам владелец усадьбы,  со своими близкими родственниками до 1927 года проживал во флигеле. (Дальнейшая судьба А.В. Филимонова, имевшего уже солидный возраст, и его потомков неизвестна.)
Трудно сказать, каким по численности было население деревни Ишутино в момент появления в нем семьи Шеховцовых, но, полагаю, что несколько сотен там жило, работало и училось. (Ныне же в ней живет около 80 человек. Грустно это осознавать, но вымирание российской деревни уже не остановить. И винить в этом, по большому счету, некого… В 1984 году в «Литературной газете» великий русский писатель Е.И. Носов опубликовал очерк «На дальней станции сойду…», в котором с болью и горечью писал о вымирании среднерусской деревни, о покидании ее молодежью, ринувшейся в города за приятной и легкой жизнью. Констатируя прискорбный факт, признанный Мастер советской литературы путей для выхода из этого положения не предлагал. Ибо их просто-напросто не было и нет. Оставалось лишь даже ему философствовать и удручаться. На эту же тему за десять лет до Мастера высказался и поэт Иван Зиборов в стихотворении «Опять у Марфы провожанье», в котором такие строки: «Сын, из деревни уезжая, / не оглянулся на межу».)
 Кроме истории бывшей барской усадьбы Филимоновых, любознательный школьник Вадим Шеховцов от старожилов узнал ряд легенд о ближайших окрестностях деревни. И сохранил их в памяти, чтобы когда-то оформить художественно и предать широкой огласке…
Еще Вадиму удалось побывать на археологических раскопках в окрестностях деревни, проводимых там студентами Курского государственного педагогического института под руководством историка Юрия Александровича Липкинга.
Возможно, узнанные им легенды, неожиданная встреча с археологической экспедицией послужили подростку основанием для частого уединения от сверстников со своими мечтами и размышлениями о человеческом бытии или одинокого путешествия по близлежащим оврагам и лесным урочищам, любуясь без помех красотой природы и ландшафта. Любил он и уединенную рыбалку – на удочку ловил плотву, красноперок, окуней, ершей, голавлей, лещей и даже щук.
Спустя много лет, в одном из интервью о деревне Ишутино Вадим Михайлович, опираясь на свои детские и юношеские впечатления, скажет: «Более красивого места, овеянного легендами, видеть не доводилось». И верно, красота этих место была столь притягательна и завораживающа, что привлекла внимание архитектора и литератора Е.В. Холодовой, отразившись в книге «Пореформенные усадьбы Курской губернии».
Во время летних каникул навещал деда Алексея и бабушку Марфу в Афанасьевке Солнцевского района, а в Верхней Груни у деда Василия и бабушки Арины Андреевны жил месяцами. Пас гусей и овец, несколько раз со взрослыми парнями и мужиками отправлялся в ночное пасти лошадей. Ночные бдения, кроме удовольствия от труда, давали большой багаж положительных впечатлений и эмоций.
В 1968 году, когда Вадим Шеховцов учился в седьмом классе, его послали в Горналь, в школу комсомольского актива. Готовили на секретаря школьной комсомольской организации. Одним из преподавателей этой школы был Евгений Алексеевич Шанин из Курского государственного педагогического института. Шанин – ровесник отцу Вадима, Михаилу Алексеевичу, тоже с 1933 года рождения. Но уже успел окончить какой-то вуз и теперь, кроме чисто преподавательской деятельности в пединституте, на общественных началах «с задором и огоньком», как свидетельствуют его биографы, работал с пионервожатыми и комсомольским активом всей области.
Запомнился этот год и вводом войск Варшавского договора в мятежную Чехословакию. Но такой тревоги, какая была во время Карибского кризиса, ни в школьном общении со сверстниками, ни в разговорах с взрослыми дома и на улице уже не чувствовалось. Народ верил в мощь страны, ее несокрушимость и правоту.
Во время учебы в восьмом классе Вадим был секретарем комсомольской организации. На эту должность (по подсказке старших товарищей-партийцев – была такая практика) его избрали незадолго до окончания седьмого. Так как учеба ему давалась легко, то и с этой работой справлялся успешно, вовремя собирая членские взносы (2 копейки) и проводя собрания по спускаемым сверху планам и темам. Конечно, смущала излишняя опека, формализм и заорганизованность, да куда от этого деться…
Еще в этом году родители, поощряя интерес сына к пению и музыке, купили ему мандолину, на которой он играл как на домре, по самоучителю. И, конечно, не забывал о подготовке к выпускным экзаменам.
Если задаться вопросом, что читал старшеклассник Шеховцов, то на него легко ответить: русскую и советскую классику для детей и юношества, а также зарубежную классику – Пушкина, Лермонтова, Тургенева, Гончарова, Толстых – Алексея Константинович, Льва Николаевича и Алексея Николаевича, Загоскина, Лажечникова, Бестужева-Марлинского, Мельникова-Печерского, Н. Островского, Шолохова, Шишкова, Гайдара, Яна, Фадеева, И. Ефремова, М. Рида, Ж. Верна, В. Гюго, А. Дюма, Ф. Купера, Р. Стивенсона, К. Дойля, Д. Лондона и других. Читая много и бессистемно, при этом предпочитал все же историко-приключенческие, авантюрно-приключенческие и научно-фантастические произведения другим литературным жанрам. И, как ни странно, читать стихи не любил, даже классиков.
Известный курский писатель-прозаик Б.П. Агеев в одном из своих автобиографических очерков по поводу бессистемного и всеядного поглощения литературных произведений заметил, что за свою жизнь прочел «много ненужных книг». Он, конечно, вправе так говорить, когда за плечами большой жизненный опыт и несколько персональных книг, принесших ему известность в литературных кругах страны и премию имени Гончарова (2012  год). Однако полностью соглашаться с этим вряд ли стоит. Ведь именно в юности путем проб и ошибок идет процесс познания. И это замечательно. Зрелость, как и положено ей, ненужное осторожно отметет, а нужное оставит…



РЫЛЬСК

В 1969 году, окончив с отличием восемь классов Ишутинской школы, Вадим Шеховцов без сдачи экзаменов, пройдя лишь собеседование, поступил в Рыльское педагогическое училище на школьное отделение, готовившее также и старших пионервожатых. (Кроме школьного отделения в этом педучилище было еще и трехгодичное физкультурное.)
Еще учась в школе, имея пред глазами пример отца и матери, а также отцовской сестры Александры, он и для себя выбрал стезю педагога для взрослой жизни. И вот сделал первый шаг на этом благородном, нужном людям и в то же время непростом пути.
Почему Рыльское, а не Курское педучилище? Да потому, что Рыльск был куда ближе к Ишутино, чем Курск. А еще тут совсем недавно заочно училась мать, которая постоянно положительно отзывалась о преподавателях училища. К тому же и сам Вадим уже не раз бывал в Рыльске, ходил по его древним улочкам, мощенным булыжником, любовался горой Ивана Рыльского, как бы охранявшей город со стороны Сейма, по комсомольским делам заходил в райком комсомола. Словом, древний город Рыльск ему уже нравился еще до поступления в Рыльское педучилище.
Интересуясь историей Отечества, читая исторические повести и романы, изучая «Слово о полку Игореве» в шестом или же седьмом классе, Вадим уже знал, что первое упоминание о Рыльске отмечено в Ипатьевской летописи за 1152 год. Он знал и то, что в 1185 году, когда произошел неудачный поход северских князей на половцев, то в нем принял участие и рыльский князь Святослав Олегович, племянник Игоря и Всеволода Святославичей от их старшего брата Олега. Следовательно, к этому времени уже несколько лет существовало небольшое Рыльское княжество, а Рыльск был стольным градом.
Логика подсказывала юноше, что на вершине горы Ивана Рыльского, густо поросшей кустарником и деревьями, некогда стоял детинец с крепкими кряжистыми башнями и высокими стенами, с княжеским теремом и храмом. А воображение тут же рисовало цветную картину далекого прошлого: по узкой дорожке, круто взбирающейся по склону к детинцу, поднимается конная княжеская дружина, поблескивая на солнце серебряными кольчугами и шеломами, стальными наконечниками копий.
Позже он не раз будет на этой горе, а побывав в краеведческом музее и прочтя книгу В.А. Просецкого «Рыльск», узнает, что она, расположенная между нижним течением речки Дублянки и Сеймом, является частью большой высокой береговой гряды. И только глубокий разрыв, то ли естественный, то ли искусственный – ученые так и не пришли к единому выводу, – отделяет ее от остальной «материковой» части.
Узнает он и то, что гора Ивана Рыльского – самая древняя по заселению часть Рыльска, настоящий археологический кладезь, в котором хранятся древние артефакты с информацией по истории русского и других народов. Ведь во время проведения несистемных археологических изысканий были обнаружены костяные наконечники стрел, относящиеся к раннему железному веку, русские мечи и кривые татарские сабли XIII века, а также предметы более поздних веков.
Не скроется от него и то, что гора названа именем болгарского монаха Ивана Рыльского, жившего в конце IX и в первой половине X века и якобы пришедшего в эти края, чтобы нести свет христианства, и основавшего детинец.
Насколько верно это предание седой старины, судить трудно, но имя Ивана Рыльского было почитаемо рылянами так высоко, что на горе была построена церковь его имени, которая просуществовала до 30-х годов ХХ века. А другой знаменитый рылянин – купец-промышленник и путешественник Григорий Иванович Шелихов (1749-1795), в 1779 году построил и отправил на промысел пушного зверя к Алеутским островам корабль, которому дал название «Иоанн Рыльский».
Познакомится юноша и с народными преданиями и легендами, связанными как с городом Рыльском, так и его стражем – горой Ивана Рыльского. В одном из них рассказывается о том, что  город Рыльск получил свое название от древнеславянского божества Ярилы и многие века назывался Ярильском и лишь позже, с принятием христианства, стал именоваться Рыльском. В другом предании, о горе Ивана Рыльского, сообщается, что она искусственного происхождения и якобы насыпана рылянами для защиты от татар. В третьем повествуется о «спасении» города Иваном Рыльским в 1502 году от татарского разорения полчищ хана Шиг-Ахмата. В четвертом – о подземных ходах, построенных в XVI веке князем Василием Ивановичем Шемячичем и ведущих как к горе Ивана Рыльского, так и к Никольскому или же Николаевскому монастырю в пригороде Слободка за речкой Рыло. В пятом рассказывается о местечке, расположенном в полутора километрах от города на берегу реки Дублянки, которое в старину называлось Лоточек. Согласно этому народному преданию, рыляне после принятия христианства закопали здесь скульптурное изображение Ярилы, вылитое из серебра. И в память об этом легендарном событии на этом месте каждой весной на Ярилиной неделе ими устраивались веселые праздники с песнями, плясками, хороводами, прыганьем через костер. (Кстати говоря, местное духовенство долгое время безрезультатно боролось с этим пережитком языческих обычаев, и только в 1848 году удалось предотвратить празднование Ярилы.) А с местом, где речка Рыло впадает в Сейм, связана еще одна любопытная легенда о «Чертовом кургане», которая своеобразно «объясняет» предприимчивость рылян.
Если же весной или ранним летом взобраться на гору Ивана Рыльского, то с ее вершины открываются прекрасные виды и пейзажи, ласкающие, а то и покоряющие взор художников. Например, с западного края вершины хорошо просматривался город с домами и церквями, улицами и площадями, садами и парками. А с противоположного восточного края на несколько километров вдаль, до самого окоема можно было видеть широкую пойму Сейма с извилистым, петляющим из стороны в сторону руслом реки, серебристо-голубыми зеркалами небольших озер, изумрудно-зелеными островками луговых кустарников и живописным правым берегом. А еще отсюда видны мосты через Сейм, дамба, пересекающая пойму реки. С южной и северной сторон вид скромнее – корпуса сахарного завода имени Куйбышева да белые домики заводского поселка и левобережной части города; поодаль – молодой сосновый бор.
Хорошо с горы просматривается и бывший рыльский Никольский (прежде Волынский) монастырь с его храмами, стенами и башнями.
С горы Ивана Рыльского можно много что увидеть и познать. Но это, как и многое другое, будет потом, а пока… пока Вадим Шеховцов всего лишь студент первого курса школьного отделения. Так как общежития при училище не было, то пришлось снять комнатку с кроватью в одном из частных домов неподалеку от училища, расположенного на улице Дзержинского. Хозяева этого домика, как и многие их соседи, давно практиковали сдачу одной, а то и двух комнат студентам педучилища, медучилища и совхоз-техникума, одновременно поселяя трех-четырех, иногда целый пяток или же больше парней или девушек. Как правило, такими хозяевами домов-общежитий были пенсионеры. К своим скромным пенсиям они имели приличный добавок, бесплатную подсобную силу при вскапывании огорода и веселое общение. Жильцы же этих комнат, перезнакомившись, жили студенческой коммуной, по братски деля не только кров над головой, но и все то, что доставляли им родители: картошку, мясо, масло, фрукты. Девчонки, в отличие от более консервативных парней, делились даже одеждой. Вместе ходили в городскую столовую, в кино, летом на танцы в парк. 
В группе «В», по-школьному называемой классом, куда он был определен по бог-весть какому логическому принципу, оказалось всего лишь четверо парней и двадцать шесть девушек – настоящий девичий цветник: одна другой краше.
Классный руководитель группы Валентина Прокофьевна Волкова уже в первый день общего сбора, привычно разбираясь в сложившейся обстановке, когда все оказались незнакомы и стеснительно поглядывали друг на другая, бросая короткие изучающие взгляды и словесные реплики, быстренько организовала комсомольское и классное собрания. На них тут же избрали старосту и секретаря комсомольской организации группы «В».
В принципе, с этого и началось всеобщее знакомство и сплачивание коллектива. А чтобы процесс студенческой коллективизации проходил успешнее, буквально на следующий день группу «В», как и другие группы первокурсников и всех остальных курсов, направили в подшефный колхоз на уборку картофеля и сахарной свеклы.
За месяц работы в колхозе, названный трудовым семестром, все перезнакомились и подружились. А когда приступили к занятиям, то все были настолько близки друг к другу, словно до этого вместе учились не один год. Вот так на спайку коллектива действовало участие в сельхозработах. Да иначе и быть не могло: после работы в поле и ужина, приготовленного на кострах наиболее подготовленными к кухонно-поварским делам девчонками, до полуночи слушали музыку, пели песни, иногда танцевали под радиолу.
Вадим, любивший петь песни с раннего детства, в скором времени стал настоящим солистом, завоевав девичьи улыбки и симпатии. 



«ОТ СЕССИИ ДО СЕССИИИ…»

Рыльское педагогическое училище было образовано в ноябре 1927 года по решению Курского ГубОНО из учащихся старших классов школы II ступени им. Г.И. Шелихова. Надо заметить, что сама школа возникла не на пустом месте, и ее появлению предшествовал длительный исторический процесс.
Как установил известный рыльский краевед и писатель Николай Чалых, уже в начале XVIII века в Рыльске работало две приходских школы, а в 1787 году учреждено Малое народное училище с двухлетним курсом обучения. В нем преподавали русский язык, чистописание, арифметику, рисование и Закон Божий.
В 1810 году Малое народное училище получило статус Рыльского уездного училища, а его выпускники – дети дворян и богатых людей других сословий – имели право поступления в гимназию. С 1834 года оно стало училищем с трехлетним сроком обучения, и в него принимались дети мещан, ремесленников, купцов, в том числе дети из села, окончившие церковно-приходскую школу.
Следующим этапом в деле развития образования стало то, что в 1848 году в Рыльске открылось женское начальное училище, которое к концу XIX века станет гимназией. (Сейчас на месте женской гимназии находится жилой дом № 28 по ул. К. Маркса.) А на базе Рыльского уездного училища 1874 году было образовано городское училище повышенного типа с шестилетним курсом обучения.
Но наступил 1881 год, и 1 сентября в Рыльске была открыта мужская прогимназия с четырехклассным курсом обучения, в 1897 году преобразованная в шестиклассную, а в 1903 – в классическую мужскую гимназию, которой присвоили имя Г.И. Шелихова. (В настоящее время в бывшем здании мужской прогимназии и гимназии находится средняя школа № 1 имени Шелихова.) Думаю, не безынтересно знать, что инспектором прогимназии был статский советник В.Р. Домбровский, выпускник Харьковского университета, преподаватель математики, кавалер орденов Св. Анны 3 ст., Св. Станислава 2 ст., Св. Анны 2 ст., Св. Владимира 4 степени и отец будущего «красного флотоводца» Алексея Владимировича Домбровского (1882-1952), окончившего Рыльскую мужскую гимназию.
В 1912 году Рыльское городское училище было вновь преобразовано в высшее начальное училище с четырехлетним обучением. В училище принимались дети после окончания трехлетней начальной школы.
К 1917 году в городе было три приходских школы, начальная школа, три гимназии, высшее начальное училище, торгово-промышленная школа, духовное училище и духовная семинария. Всего 11 учебных заведений. Не каждый уездный центр, а их было пятнадцать, в том числе такие, как Путивль, Белгород, Льгов, Старый Оскол, мог соперничать в этом с Рыльском
С установлением Советской власти после революционных событий 1917 года и Гражданской войны духовное училище и духовная семинария были закрыты, а гимназии, высшее начальное училище и торгово-промышленная школа были преобразованы в народные школы 1-й и 2-й ступени.
Такова вкратце предыстория возникновения Рыльского педагогического училища в 1927 году, когда руководству Курской губернии, чтобы окончательно покончить с безграмотностью, потребовались новые педагогические кадры. Называлось тогда это учебное заведение педагогическим техникумом и имело два отделения: школьное и культурно-просветительное. Первыми преподавателями стали учителя местных школ, некогда окончившие Рыльские мужскую и женскую гимназии. Собственного здания не было, приходилось ютиться то в школе имени Шелихова, то в других общественных зданиях города. Тем не менее уже в 1929 году состоялся первый выпуск – 40 молодых педагогов.

В 1931 году решением местных властей под Рыльский педагогический техникум было отдано двухэтажное кирпичное здание на улице Дзержинского, 53, которое стало главным зданием техникума. Надо думать, что данное событие было приурочено к 10-й годовщине Великой Октябрьской Социалистической революции. В те далекие и очень заидеологизированные времена это было в порядке вещей. А в 1932 году при техникуме открыто заочное отделение для учителей, не имеющих специального педагогического образования.
С началом Великой Отечественной войны почти все преподаватели и студенты ушли добровольцами на фронт и многие из них погибли, защищая Отечество. Среди погибших и выпускница 1938 года храбрая разведчица-партизанка Александра Андреевна Зайцева (1919-1942), секретарь Крупецкого РК ВЛКСМ с 1940 года. Двое выпускников педтехникума – Дмитрий Петрович Боенко (1918-1943) и Павел Михайлович Плотников (1917-2015) стали Героями Советского Союза.
Во время фашистской оккупации Рыльский педагогический техникум, естественно, не функционировал, но как только в конце августа 1943 года Рыльск был освобожден от немцев, то уже 5 сентября занятия в нем возобновились. Вновь открывшееся учебное заведение получило статус училища, в котором стали готовить учителей начальных классов.
В 1948 году директором училища стал Сергей Александрович Лихачев, усилиями которого в Рыльск были приглашены (и приехали) выпускники Ленинградского института физкультуры имени Лесгафта и было открыто физкультурное отделение. При Лихачеве в училище стали действовать хор, духовой оркестр, работали спортивные секции. Обязательными дисциплинами становятся уроки танцев, музыки и пения. (Автор очерка застал С.А. Лихачева живым и в 1973 году, если не изменяет память, принимал участие в его похоронах.)
В 1958 году на базе училища открывается школьное отделение, выпускники которого имели право вести занятия в школе-восьмилетке. А вот физкультурное отделение почему-то закрывается.
С 1959 года на должность директора училища вступает Дмитрий Яковлевич Возгрин. При нем в 1963 году открываются двухгодичные педагогические курсы, готовящие учителей русского языка и литературы, математики, химии и биологии на базе 10 классов. Студенты после окончания этих курсов сдавали выпускные экзамены, которые были одновременно вступительными в Курский государственный педагогический институт. В это же время открывается и заочное отделение для учителей, не имеющих педагогического образования. А в 1968 году восстанавливается деятельность и физкультурного отделения.

Когда Вадим Шеховцов в 1969 году поступил в педучилище, то там, как отмечалось выше, в полную силу функционировали четырехгодичное школьное отделение, готовившее учителей начальных классов и старших пионервожатых, и трехгодичное физкультурное отделение, готовившее физруков. При этом школьное отделение на всех четырех курсах имело по три группы (класса) и состояло в основном из представительниц слабого пола, а физкультурное всегда было в гордом одиночестве и в нем главенствовали парни. Зато редкие сокурсницы этих парней были настоящими принцессами спортивной жизни училища.
Занятия в училище проводились в две смены: в первую – по гуманитарным предметам, а также математике, физике, химии, рисованию, физкультуре; во вторую – по пению, музыке и танцам. По большому счету, из деревенских мальчишек и девчонок (а их было подавляющее большинство) готовили не просто образованных педагогов, но и ярких представителей советской интеллигенции.
Кроме того, в определенные дни в вечернее время парни-студенты под руководством преподавателя музыки Николая Ивановича Найденова активно занимались в духовом оркестре. А вместе с девчатами – в большом хоре, оркестре народных инструментов (руководитель Николай Иванович Жаринов, непревзойденный знаток анекдотов), участвовали в спортивных соревнованиях, различных фестивалях (города, района, области).
(Кстати, во время праздничных демонстраций колонна педучилища всегда отличалась оригинальностью оформления, и в этом была заслуга талантливого педагога и художника, преподавателя труда и ИЗО Половковой Алевтины Семеновны.)

Если в год рождения Вадима Шеховцова произошли важные события в жизни Курского края и Советского Союза, о которых упоминалось выше; если начало его учебы в школе выпало на денежную реформу в стране, полет Ю.А. Гагарина в космос и преддверие Карибского кризиса, то начало учебы в Рыльском педагогическом училище тоже было знаковым. Оно совпало на только что завершившийся ввод войск Варшавского Договора в мятежную Чехословакию и обострение советско-китайского пограничного конфликта, в том числе в районе острова Даманский на реке Амуре, в марте 1969 года. Эти события заставляли первокурсника Шеховцова и размышлять, и переживать, и сочувствовать. Но, главное, при всем этом оставаться патриотом своей Родины, которой в шестидесятые созидательные годы послевоенное поколение советской молодежи гордилось открыто и безоглядно.
 
Естественно, Вадим Шеховцов, которому учеба в училище благодаря его предыдущей подготовке давалась легче, чем многим другим однокурсникам, участвовал и в духовом оркестре, и в хоре, поражая не только однокурсников и студентов старших курсов, но и преподавателей своим мощным тенором и умелой игрой на мандолине. А для участия в духовом оркестре он приобрел себе кларнет, с которым и приходил на занятия.
(Кстати, в Рыльске в те годы существовала мода на духовые оркестры в организациях и учреждениях: они имелись в совхозтехникуме, в медучилище, в РАУС ГА и некоторых промышленных предприятиях. Нередко между ними происходили соревнования, а конкуренция для выступления на культурных или общественно-политических мероприятиях и игре траурных маршей на похоронах являлась постоянной.)
С первого же курса Вадим Михайлович увлекся и фотоделом, которое в качестве факультативного предмета вел признанный кинолетописец училища Григорий Иванович Ясырь. Григорий Иванович, надо отдать ему должное, организовал и кружок кинолюбителей, в котором каждый желающий студент мог быть и режиссером, и сценаристом, и оператором, и монтажером, и киномехаником.
Кроме того, в училище, призванном готовить не просто педагогические кадры среднего звена, но и патриотов свой социалистической Родины, весьма приветствовалась и поощрялась комсомольская и общественно-культурная деятельность. И Шеховцов, с детства воспитанный на патриотических принципах и любви к Родине, к тому же довольно коммуникабельный по складу характера, и здесь оказался в первых рядах, участвуя в собраниях, слетах, конференциях, концертах, КВНах.
Когда Вадим учился на третьем курсе (1972 год), во дворе училища был построен и сдан в эксплуатацию новый двухэтажный учебный корпус. На первом этаже здания располагалась студенческая столовая, которой раньше в училище не было, а на втором – кабинеты для занятий музыкой. Такое нововведение приветствовалось всеми студентами и преподавателями – на большой перемене стало возможным за несколько копеек покушать первое, второе и третье. А при желании к комплексному обеду дополнительно купить еще салат, полстакана или же стакан сметаны и пирожок. 
На втором или же третьем курсе учебы в педучилище Вадиму прежних увлекательных занятий показалось маловато – его творческая натура искала новых приложений своим способностям – и он стал пробовать себя в сочинительстве стихов. Возможно, рифмованные строчки писал и раньше, в пору школьного обучения, но серьезно об этом задумался все же в педучилище, где такие предметы, как литература и история преподавались на высоком профессиональном уровне. Причем не только в рамках обязательной для училища программы, но и сверх нее, когда преподаватели на свое усмотрение (или же на свой страх и риск) знакомили будущих педагогов и пионервожатых с новинками советской и зарубежной литературы.
Впрочем, нельзя исключать и такой фактор, как юношеская влюбленность, которой Вадим, высокий, стройный голубоглазый блондин с пышной светло-русой прической, как и все его сверстники, естественно, был подвергнут в эти годы. А влюбленность, не говоря уже о самой любви – наивысшего проявления Творца в человеке – вечный двигатель творчества.
Как бы там ни было, но он стал писать стихи и однажды с ними пошел в редакцию районной газеты «За изобилие», где его не только встретили приветливо и доброжелательно, но и посоветовали посетить заседание литературного объединения «Рыльские зори», возглавляемого местным поэтом Василием Алехиным.
Теперь уже неизвестно, когда и с каким стихотворением пришел Вадим Михайлович в первый раз на собрание литобъединения. Время – такой невидимый ластик, что диву даешься: что-то оставляет нетронутым, что-то поправляет и частично ретуширует, а что-то стирает напрочь. Одно известно точно: когда Вадим учился на четвертом курсе, а автор этого очерка – на третьем, то на заседания литстудии «Рыльские зори», обретавшейся при редакции газеты «За изобилие», мы ходили уже вдвоем. Посещали занятия литстудии либо в субботу, либо в какой другой день, но сразу же после занятий в училище во вторую смену. Инициатором этому делу, естественно, был Шеховцов.
На собраниях литобъединения Вадим Шеховцов познакомился не только с поэтом Василием Семеновичем Алехиным, но и Вениамином Саранских, и Михаилом Саницким, и Надей Жуковой, ученицей 9-го или 10-го класса школы № 1, и другими. Позже со многими из них познакомил и меня, автора этих строк. Будет неверно и не правильно, если не сказать хотя бы по несколько слов о главных участниках литобъединения.
Василий Алехин, ветеран и инвалид Великой Отечественной войны, потерявший на полях сражений руку и зрение, подобно герою книги Н. Островского «Как закалялась сталь», Павке Корчагину, не сломился духом и стал заниматься литературным творчеством. Сочиняя стихи, фельетоны, очерки и рассказы, публиковал их в местной районной газете, а также областных – «Молодой гвардии» и «Курской правде». Фельетоны были остры, как красный перец, стихи и рассказы – патриотичны.
Под стать Алехину виделся Шеховцову и мне Вениамин Германович Саранских, капитан милиции и начальник паспортного стола Рыльского районного отдела милиции. Он также уделял большое внимание патриотическим стихам, которые с удовольствием читал едва ли не на каждом заседании.
Михаил Ефимович Саницкий, работавший то ли кочегаром в какой-то котельной, то ли сторожем, а, может, тем и другим одновременно, патриотизмом не страдал, в своих стихах был последовательно критичен и язвителен до такой степени, что вызывал дружеские упреки со стороны Алехина и Саранских.
Эта троица, но особенно Алехин и Саранских, для нас, студентов педучилища, казались настоящими мастерами художественного слова и лишь по какому-то недоразумению не входивших в Союз писателей СССР. (Сами они это объясняли кознями курских коллег.)
Надя Жукова являлась нам ровесницей, но ее стихи, в отличие от наших, особенно моих поэтических потуг, были более читабельны и вызывали у «мэтров» значительно меньше нареканий. Девушка, хоть и скромничала, но поглядывала на нас с явным превосходством. Впрочем, это могло мне просто казаться…
Спустя годы, Вадим Михайлович в стихотворении, посвященном В.С. Алехину, о том замечательном времени напишет и такие строки:
Город Рыльск – город первой любви – мне отрада
До сих пор потому,
                что там молодость била ключом.
Стихотворные строки в том городе были усладой,
Руки друга заботливо трогали мягко плечо.
Там не с шалостью детской
                я пел свои лучшие песни,
Слыша голос напутственный от педагогов своих,
А в напутствиях тех
                даже тени не встретилось лести –
Одобрение было, даря ослепительный миг.
Что там строки стихов бесталанных,
                как видится ныне!
Их Василий Алехин с серьезным вниманьем читал,
Никогда не бранил неумелые фразы простые…
Да из студии каждый о слове похвальном мечтал!
Но звучали они, к сожаленью, не так уж и часто,
Ироничный Саранских
                незлобно над «ляпом» шутил,
С оптимизмом Саницкий,
                смеясь, говорил: «Не печалься!
Много рытвин и ям еще встретишь
                на трудном пути».

В этих строчках сжато, но емко изложена суть начала литературной деятельности Вадима Михайловича Шеховцова под ненавязчивым руководством руководителя литобъединения «Рыльские зори» и ведущих поэтов Рыльска того времени. Надо также заметить, что Василий Семенович Алехин не только занимался наставничеством, не только помогал юным поэтам постигать премудрость стихосложения и поэтики, но и печатал в газете «За изобилие» отдельные стихотворения своих питомцев. Это было и подарком, и поощрением, и честью. За 1972 и 1973 годы трижды, если не более, такой чести удостоился и начинающий поэт Шеховцов.
Тех первых стихотворений ныне, пожалуй, и не вспомнить, но какие-то моменты, возможно, звучат в более поздней песне Шеховцова, посвященной Рыльску того далекого и прекрасного времени. В качестве примера несколько строк из этой песни:
Здесь Семью Сейм зовут,
Реки здесь берег крут,
Храм Покрова
И дом Петра – святыни,
Здесь Шелихов рожден,
Прославил город он.
«Колумб российский» –
Получил он имя.

Припев:
Гора Ивана Рыльского
Видна издалека,
Как будто богатырь
Могучий дремлет…
А мимо новый век
Свой продолжает бег,
И люди веку
Чутко-чутко внемлют.

И в стихотворении, написанном в 2012 году и посвященном Вениамину Германовичу Саранских, помимо дани памяти, явно звучат поэтические тона и мотивы первой половины семидесятых годов:
Ах вы, рыльские были –
Упоенье в стихах –
Город, где мы любили
Переулки в снегах…

Между тем процесс обучения и получения навыков и умений, необходимых на стезе педагогической деятельности, шел своим чередом. Теоретические занятия сменялись практическими, практические сопровождались общественными – шефскими концертами в селах и деревнях района. После третьего курса была летняя трехмесячная практика работы вожатым (старшим вожатым) в пионерском лагере имени В. Терешковой – первой в мире женщины-космонавта. Это учреждение детского отдыха принадлежало Курскому объединению «Химволокно» и располагалось в сосновом бору рядом с населенным пунктом Дичня, а вот педагогическое шефство над ним вместе с КГПИ осуществлялось и Рыльским педучилищем.
Процесс оздоровительного отдыха школьников был насыщен всевозможными соревнованиями между отрядами. И пионервожатому Вадиму Шеховцову приходилось не только солировать песнями и игрой на кларнете, но и писать сценарии многих мероприятий, в том числе и стихотворные.
В 1973 году Вадим Михайлович, сдав блестяще выпускные экзамены, получил диплом об окончании Рыльского педагогического училища. Это важное событие в жизни продолжателя педагогической династии произошло еще при директоре Д. Я. Возгрине, при котором  к основному зданию педучилища в сторону улицы Володарского начало пристраиваться крыло – спортивный зал. (Ранее для занятий спортом использовался актовый зал; возможно, что наоборот: спортивный зал использовался как актовый.)
Вскоре после этого выпуска Вогзгрина на посту директора училища сменит Иван Антонович Болотов, при котором лучшие традиции Рыльского педагогического училища, как показала практика, получили дальнейшее продолжение и развитие.
Стоит заметить, что в это же время отец Вадима Михайловича, Михаил Алексеевич, окончил (заочно) физмат Курского госпединститута, а сестра Диана готовилась к продолжению педагогической династии, некогда начатой отцом и матерью, а теперь крепко и, по-видимому, надолго подхваченной братом.
Вспоминая годы учебы в Рыльском педагогическом училище, в одной из автобиографий Вадим Шеховцов об этом периоде в своей жизни скажет кратко и в то же время очень точно: «Система образования в те годы была сложной: те, кто учился в педучилище, могли вести любой предмет в восьмилетней школе».
И это верно, без каких-либо приукрашиваний и преувеличений. Действительно, и сама система подготовки – многоступенчатая, разнообразная и масштабная, и преподавательский состав училища, не считающийся с личным временем и обязательствами перед собственной семьей, делали все, чтобы выпускники достойно несли в жизнь полученные знания и навыки, в соответствии с лучшими традициями отечественной педагогической школы.
Забегая немного вперед, не без гордости замечу, что среди тех, кто окончил Рыльское педагогическое училище в шестидесятые, семидесятые и последующие годы, кроме автора этих строк и героя его очерка Вадима Шеховцова, оказалось несколько литераторов. Среди них член Союза писателей Москвы, поэт Роман Владимирович Рубанов, а также члены Союза курских литераторов и Лиги курских писателей, поэтессы Тамара Николаевна Чистякова, Ирина Владимировна Аниканова и Марина Владимировна Малец. Не каждый курский вуз может сравниться с таким количеством своих выпускников-писателей…
С окончанием учебы Вадима Шеховцова в Рыльском педучилище, выпавшем на период пристрастия юношества к длинным волосам, белоснежным водолазкам, нейлоновым рубашкам и брюкам-клёш, заканчивался и этот романтический период.




ПЕРВЫЕ ШАГИ ВО ВЗРОСЛУЮ ЖИЗНЬ

Окончив Рыльское педагогическое училище по специальности «учитель начальной школы» и отдохнув пару месяцев в Ишутино, с августа 1973 года Вадим Михайлович приступил к работе в Ишутинской восьмилетней школе, где его отец после завершения учебы в КГПИ уже был директором. Таким стало начало его самостоятельной взрослой жизни.
Так как учителей в школе по-прежнему не хватало, то молодому учителю пришлось вести уроки химии, биологии, немецкого языка и рисования. Нагрузка оказалась немалой: приходилось писать планы работы по четырем предметам – как перспективные на весь учебный год, так и ежедневные. Чтобы успевать, засиживался  над ними до позднего вечера; чтобы быть в курсе событий как внутрисоюзных, так и общемировых, в минуты досуга просматривал газеты и телепередачи, в том числе и вечернюю информационную программу «Время». На походы в клуб – на танцы и киносеансы – времени почти не оставалось…
 Но какой бы большой ни была нагрузка, Вадим Михайлович свое педагогическое образование продолжил, поступив на заочное отделение факультета русского языка и литературы Курского государственного педагогического института. Однако учебу вскоре пришлось прервать – в  мае 1974 года был призван в ряды Советской Армии.

В первой половине восьмидесятых годов служба в армии, хотя там уже процветала «дедовщина», для парней считалась делом обыденным. По большому счету никто от нее тогда еще не «откашивал». Это в конце восьмидесятых из-за глупейшей политики пустомели М.С. Горбачева и бесконечному лаю так называемых либералов и демократов, престиж службы потерял прежнее значение, а «откашивание» приобрело невиданные размеры и стало едва ли не героизмом в некоторых столичных кругах артистической молодежи. Отдельные ее представители, выступая на телеканалах, хвастливо заявляли, как они удачно откосили от армейской службы.
После шумных и веселых проводов, в которых по уже сложившейся традиции участвовало едва ли не все село, после недолгих ожиданий в областном военном сборном пункте в Курске и долгого следования вагоне поезда по железной дороге, Вадим Шеховцов оказался в городе Могилев-Подольский Винницкой области, в учебке по оборудованию самолетов МиГ-15 и МиГ-17
Суровые армейские будни начались с отбоев и подъемов, с многочасовых, изнуряющих до седьмого пота занятий по строевой и специальной подготовке, с изучения воинских уставов, учебных тревог и утомительных марш-бросков. А еще в ускоренном темпе пришлось осваивать вооружение самолётов МиГ-15 и МиГ-17: пушки, пулемёты, универсальные блоки для реактивных снарядов, бомбовое вооружение разного назначения. «Трудился» и в музыкальном взводе учебки. Это тоже имело место.
После шести с половиной месяцев службы в учебке по распределению попал в летной воинской части, базирующейся в городе Чортков Тернопольской области.
Кто служил, тот знает, что в армии если не все, то многое делается строем: от похода в солдатскую столовую до марш-броска в баню. А где строй, там и песня строевая. Вскоре рядовой боец Вадим Шеховцов, обладая звонким тенором, стал ротным запевалой, причем таким, что слух о нем пошел не только по воинской части, но и по всему военному округу. И через два месяца службы в боевом летном полку по решению командования Вадим был переведен в город Львов. Здесь ему посчастливилось служить уже при ансамбле песни и пляски ВВС Прикарпатского военного округа, поднимая боевой дух и настроение солдат и офицеров, гражданского населения.
Во Львове на местном телевидении была программа «Солдатские письма». На одной из программ Шеховцов читал свои стихи.
Позже в одном из интервью Вадим Михайлович, говоря о времени службы, отметит, что  «два года службы в армии оказались очень памятными». Еще бы им не быть памятными, когда он принимал участие в выступлениях ансамбля во многих городах Западной Украины, а также пел на сцене театра оперы и балета имени Франко, на площади, которая находилась недалеко от Стрийского парка. Причем не просто принимал участие в массовке, а в качестве ведущего солиста хорового коллектива. А это что-то да значит…
Сочинял ли он во время службы стихи? Сочинял. Но, к сожалению, в газету военного округа, как это практиковали некоторые будущие курские поэты и прозаики (В. Нарыков, В. Кулагин, М. Лагутич, П. Исаков, В. Белоусов и другие), не посылал. Правда, несколько стихотворений отослал в рыльскую районную газету «За изобилие», где они были опубликованы. Опять же с благословения Василия Семеновича Алехина.
Когда же подошла пора демобилизации, то руководители ансамбля настойчиво уговаривали Шеховцова поступать во Львовскую кон¬серваторию. Обещали протекцию. Однако зов малой родины с ее неяркими, по определению Е.И. Носова, красками был столь велик, что от заманчивого предложения он отказался. И, возможно, упу¬стил шанс стать оперным пев¬цом…
Впрочем, стоит ли жалеть о том, чего не было? Конечно, не стоит. Жизнь – штука серьезная – все расставляет по своим полочкам, промашки не имеет…








СТЕЗЕЙ ПЕДАГОГА

Демобилизовавшись в мае 1976 года, Вадим Михайлович Шеховцов возвратился в родное Ишутино. А с 1 сентября, после недолгого отдыха и утряски некоторых бытовых вопросов, приступил к преподавательской деятельности в Ишутинской восьмилетней школе. Снова не хватало дневных часов для написания планов и подготовки к урокам. Приходилось использовать вечернее и ночное время. К тому же, помимо уроков он взвалил на себя большую общественную и культурную деятельность: чтение лекции по вопросам внутренней и внешней политики советского правительства, по вопросам истории Отечества, а также подготовку и проведение концертов силами старшеклассников и педагогов как в Ишутино, так в других населенных пунктах Рыльского района. Сценарии концертов и многие номера – музыкальные, песенные и литературные – приходилось готовить и исполнять самому.
Чтобы везде успевать, Вадим Михайлович снова прибег к практике вечерних и ночных бдений над планами уроков, к чтению прессы, просмотру телепередач в минуты досуга. Параллельно с этим продолжил заочное обучение в Курском пединституте.
Курский педагогический институт – старейший вуз области. Однако возник он не на пустом месте. Во-первых, до Октябрьской революции и установления Советской власти в Курске в здании, где обосновался институт, находилась Мариинская женская гимназия. Само же здание было построено в 1903 году на улице Фроловской или Флоровский, получившей название по церкви святого Флора. После революции улица Фроловская стала именоваться улицей Радищева, а Мариинская женская гимназия, в которой училась будущая известная детская писательница Елена Благинина,  в 1918 году была преобразована в учительский институт, который с 1919 года стал называться педагогическим.
В начале 1920 года педагогический институт был преобразован в институт народного образования. В 1921 году он в очередной раз переименуется в Курский педагогический институт, а с 1923 года называется Курским педагогическим техникумом. Кстати, в период с 1920 по 1923 год здесь работали преподавателями Илья Павлович Плотников и Павел Леонидович Загорский – видные деятели Курского Союза поэтов.
А в 1934 году (вскоре после образования Курской области) постановлением Совнаркома РСФСР на базе Курского педагогического техникума открывается государственный педагогический институт. Четырёхлетнее обучение первоначально велось на факультетах истории, а также русского языка и литературы. Первый набор составил около 200 студентов.
В 1937 году при КГПИ открывается заочное отделение, а в 1940 – аспирантура. Стала развиваться научная деятельность: в 1941 году вышел первый том «Учёных записок», подготовленный преподавательским составом института. (Среди преподавателей, занимавшихся литературной деятельностью, наибольшую известность имел фольклорист Петр Иванович Бульбанюк.)
Но началась война…
 Уже в первые дни войны большинство парней-студентов и мужчин-преподавателей добровольцами ушли на фронт защищать Отечество. Многие не вернулись. Уцелевшие в жарких сражениях были награждены орденами и медалями, а студент этого факультета А.Ф. Симоненко удостоен звания Героя Советского Союза.
В 1941 году Курский пединститут вместе со студентами и преподавателями, не призванными в армию, эвакуируется в город Сарапул Удмуртской АССР. А возвращение пединститута в Курск происходит в 1943 году, вскоре после освобождения города (8 февраля) от немецко-фашистских войск.
И с этого времени начинается новый этап его развития и совершенствования
 «Какие замечательные педагоги меня учили понимать, ценить русское слово! – не раз вспоминал Вадим о том времени в кругу друзей. – Фамилии их и сейчас на устах любителей русской словесности: Кедровский, Голле, Тойбин, Баскевич, Юдин и многие другие».
Это не было простой деликатностью интеллигентного человека по отношению к своим педагогам-наставникам. Действительно, к середине 70-х годов КГПИ, начав свой путь одновременно с образованием Курской области в 1934 году, был одним из лучших высших учебных заведений в системе подготовки педагогических кадров России. И работали здесь профессиональные преподаватели, ученые-филологи с кандидатскими и докторскими учеными степенями, доценты и профессора. Причем не только на литфаке и истфаке – самых старейших, но и на многих других факультетах вуза. Да и капризная судьба-насмешница старалась.
Уже при поступлении на экзамене по истории свела его с Юрием Александровичем Липкингом – участником Великой Отечественной войны и суворовского движения в области, историком, археологом, писателем, автором «Кудеярова стана», «Сварожьего племени» и «Далекого прошлого соловьиного края». Липкинг не имел ученых степеней и званий, но слыл живой легендой института.
Под стать Ю.А. Липкингу был и ученый-филолог Исаак Зельманович Баскевич – ветеран и инвалид Великой Отечественной войны. Будучи комсоргом роты, под шкальным огнем врага он, выпускник знаменитого МИФЛИ, поднимал солдат в атаку. А в 1946 году после окончания учебы в аспирантуре приехал в Курск и стал преподавателем литературы в КГПИ. Здесь в следующем году получил ученую степень кандидата филологических наук и звание доцента. Многие годы занимался литературной критикой, помогая курским писателям и литераторам шлифовать свое мастерство, а в 1966 году был принят в Союз писателей СССР.
Несколько слов и о других преподавателях КГПИ, упомянутых выше Шеховцовым в качестве его наставников.
Георгий Евгеньевич Голле – кандидат филологических наук, доцент КГПУ; Андрей Ефимович Кедровский – кандидат филологических наук, доцент и заведующий кафедрой литературы; Иосиф Маркович Тойбин – в КГПИ с 1946 года, кандидат филологических наук, доцент, зав. кафедрой литературы; Юрий Иванович Юдин – доктор филологических наук, профессор, с 1967 года преподавал на кафедре истории литературы КГПИ, написал несколько работ по творчеству курских писателей. (По мнению академика Д.С. Лихачева, Юдин «принадлежал к первой тройке самых значительных фольклористов нашей страны».)
Занимался ли сочинительством стихов в годы глубокого и широкого познания отечественной и зарубежной литературы и норм языка Вадим Шеховцов? Конечно, занимался. Общение с выдающимися преподавателями не могло не подвигнуть его к поэтическому творчеству. А вот сохранились ли стихи этого времени в суматохе дней и трудов – большой вопрос… Впрочем, в более позднем большом стихотворном произведении «Курск литературный» есть такие строки:
Литфак…
Экзамен принял Липкинг.
«Сварожье племя» я читал…
Он с иронической улыбкой
Свои вопросы задавал.
Представьте вы мое везенье:
Козловский дал автограф мне
На томике «Сергей Есенин» – 
Случилось по моей вине.
Кассету с песнями деревни,
Где жил, я Юдину привез.
Он, помню, чутко песням внемля,
Сдержать не мог в восторге слез.
Баскевич, Голле и Кедровский
Учили слово понимать
И как словесные обноски
К душе своей не примерять.

Следовательно, описываемые времена для героя очерка даром не прошли: процесс поэтического накопления продолжался, чтобы когда-то из количества выплеснуться в качество.

Между тем, в апреле 1977 года в жизни учителя сельской школы и студента-заочника литфака КГПИ Вадима Шеховцова, человека в районе довольно видного и известного, пригласили на работу в Рыльский РК ВЛКСМ. Он согласился и стал заниматься общественно-политической деятельностью на должности инструктора райкома комсомола. Будучи по природе человеком увлеченным, он и этой работе отдался целиком, не считаясь ни с бытовыми трудностями – жил на съемной квартире, ни с личным временем. Потому не прошло и года, как его, по рекомендации руководства РК КПСС и РК ВЛКСМ, избрали освобожденным секретарем комитета ВЛКСМ Рыльского медицинского училища.
Рыльское медучилище, в отличие от педагогического, было более молодым. Образовалось оно в 1958 году на месте строительного техникума, переведенного из Рыльска в город Белгород, и готовило фельдшеров и медицинских сестер.
Важным обстоятельством жизнедеятельности медучилища было то, что при нем существовали библиотека, столовая и общежитие, которые размещались в здании, где до войны был филиал Воронежского химико-технологического института, а после войны – ремесленное училище. Во второй половине 60-х годов в одной из комнат общежития проживал выпускник Курского мединститута и преподаватель одной из медицинских дисциплин, а по совместительству еще и поэт Юрий Петрович Першин. О рыльском бытии он написал поэму «Одолень-трава» и ряд стихотворений. В одном из стихотворений, посвященных Рыльску, есть такие строки:
…А время будто не довлеет,
Но скажет вовремя: пора!
В окно замечено – лысеет
Ивана Рыльского гора.

Работа со студенческой молодёжью медучилища добавила новый опыт в жизненный багаж недавнего выпускника Рыльского педучилища и преподавателя сельской школы-восьмилетки. Казалось, что будущее вполне определилось и связано оно на долгие годы с общественно-политической деятельностью…
Однако, как говорит русская пословица, человек полагает, а Бог располагает. Очередная улыбка насмешницы-судьбы – и с августа 1979 года Вадим Шеховцов вновь на педагогической стезе. Он – учитель  русского языка, литературы и музыки в Михайловской средней школе Рыльского района.
«Этот год, – как вспоминал позже Вадим Михайлович, – был необходим для прохождения институтской практики».
Для страны 1979 год тоже стал знаковым: в декабре ограниченный контингент советских войск был введен в Афганистан. Что это было: стратегическая ошибка политического руководства СССР или вынужденное действо – ученые спорят до сих пор. Только вскоре наш язык обогатился такими понятиями, как «моджахеды», «талибы», «груз двести» и «груз триста», а на русских кладбищах все чаще и чаще под траурные залпы воинских похоронных команд приходилось хоронить молодых парней в цинковых гробах.





В КУРСКЕ

1980 год стал очередной вехой в жизни Вадима Михайловича Шеховцова. В июне он окончил заочное отделение литфака КГПИ по специальности «учитель русского языка и литературы» и, уволившись по собственному желанию из Михайловской школы, переехал в город Курск. Здесь, сняв комнатку, стал работать в средней школе № 12 учителем музыки и трудового обучения, хотя выбор был.
«Судьбу не обманешь… – с едва заметной ноткой грусти и иронии о прошлом однажды пояснил он начало курского периода жизни и деятельности. – Ведь были предложения кардинальным образом изменить её, став, например, корреспондентом газеты «За изобилие», солистом Курской филармонии, инспектором по делам несовершеннолетних УВД Курского облисполкома, ассистентом на кафедре русского языка и литературы Курского пединститута. Были… И не раз… Но выбрал путь учительства».
Обосновавшись в Курске, женился на девушке Валентине Васильевне, инженере по профессии, родившей ему вскоре сына Вячеслава. Лет пять-шесть приходилось скитаться по чужим углам, пока не получили квартиру. Работа и семейная жизнь на некоторое время отодвинули в сторону поэтическую деятельность. Зато они же дали ход другому творческому направлению: пению и занятиям музыкой.
В интервью, данном в 2004 году корреспонденту «Городских известий» Т.Ю. Кравец, Вадим Михайлович отмечает: «Так получилось, что, едва обосно¬вавшись в Курске, я сразу же пошел в во¬кальную студию Дома учителя. Те, кто ра¬ботал в 80-е годы в школе, помнят, как много значил он для педагогов. Здесь мож¬но было шить, кроить, танцевать, петь, за¬ниматься в народном театре. Мы были по¬бедителями многих конкурсов. Сколько интересных талантливых людей я там встретил!»
И тут же с нескрываемым сожалением констатирует, что Дом учителя в приснопамятные ельцинские девяностые, антинародные и антидуховные, закрыли – не на что стало содер¬жать.
Если немного отклониться от основной темы повествования и обратиться к историческому фону, на котором разворачивались события, связанные с началом курского периода жизни Вадима Шеховцова, его педагогической и творческой деятельностью, то даже слепому видно, что многое происходило первую половину восьмидесятых годов. В истории страны этот период времени, благодаря цинизму журналистов, алчных до хлестких выражений и фраз, получил название «пятилетки пышных похорон». Дело в том, что в ноябре 1982 года не стало Генерального секретаря ЦК КПСС Леонида Ильича Брежнева (1905-1982), четырежды Героя Советского Союза, Героя Социалистического Труда и героя многочисленных анекдотов и частушек типа:
Брови черные, густые,
Речи длинные, пустые,
Ни конфет, ни мяса нет –
На хрена такой нам дед.

У руля СССР он находился 18 лет. Именно при нем наша страна достигла наивысшего могущества, впервые став второй экономикой в мире после США, выдавая до 22% мирового валового продукта, и в военном плане ничем не уступали США и странам НАТО. При правлении Брежнева большинство населения страны, передавая из уст в уста новые анекдоты о нем, посмеиваясь над ним, тем не менее  гордилось своим государством, его достижениями в науке и культуре, его мощью и силой, его авторитетом на планете по имени Земля.
Во время похорон Брежнева, транслируемых по телевидению, случился казус: когда гроб с телом генсека опускали в могилу у Кремлевской стены, то его едва не уронили. А вскоре по стране загулял, возможно, последний анекдот об этом жадном до наград и почестей, но в то же время вполне добродушном руководителе. Анекдот таков: якобы Брежнев завещал ближайшим соратникам похоронить его попой кверху. «Почему?» – спрашивают те. «А чтобы целовать в задницу было легче, – отвечает с ехидной усмешкой, – когда вспоминать будете эти добрые времена».
Да, Леонид Ильич Брежнев, в отличие от Никиты Сергеевича Хрущева, не считал себя земляком курян, хотя его корни происходили из деревни Брежнево, где жили его дед и бабка и, возможно, оба родителя. По крайней мере, так об этом пишет писатель и краевед Юрий Бугров. А сам Леонид Ильич с 1921 по 1923 год жил в Курске и работал на Курском маслобойном заводе. Здесь же он в 1923 году вступил в комсомол и здесь же с 1923 по 1927 год учился в Курском землеустроительно-мелиоративном техникуме и даже публиковался в местных газетах. Юрий Бугров «раскопал» одно его стихотворение, напечатанное в 1927 году в курской газете «Комсомолец»:
Смело вперед! Разорвите оковы,
Сбросьте кровавые цепи царей,
Юным порывом, огнистой волною
К новому счастью – смелей!
К жизни, к прекрасному солнцу свободы,
К светлым идеям великих творцов,
Смело шагайте, юные взводы,
Помня заветы отцов!

Как видим, Леонид Брежнев в юности не был лишен литературных способностей. А из курского периода его жизни знаменателен и другой факт биографии: именно в Курске в 1925 году он познакомился с будущей женой Викторией Петровной Денисовой, уроженкой города Белгорода Курской губернии и учащейся Курского медицинского техникума. Знакомство состоялось в общежитии медицинского техникума на танцах. В 1927 году они поженились и уехали на Урал.
Сменивший Брежнева на партийном и государственном посту Юрий Владимирович Андропов (1914-1984) героем частушек не стал, но запомнился россиянам попыткой наведения порядка и трудовой дисциплины, в том числе и в высших эшелонах власти. Возможно, ему бы что-то и удалось в этом плане, но в феврале 1984 года вновь из всех радиоприемников и со всех телеэкранов Советского Союза звучала траурная музыка Шопена – Андропова не стало.
В марте 1985 года траурная музыка звучала уже и по преемнику Андропова – Константину Устиновичу Черненко (1911-1985). Этот «верный ленинец» постоял у кормила партии и государства еще меньше. Да и не стоял, а значился, точнее – лежал, ибо не выходил из кремлевской больницы.
Эти три смерти руководителей партии и государства, произошедшие буквально в течение трех лет, а также смерти трех Министров обороны стран Варшавского Договора и были окрещены падкими на хлесткие выражения журналистами «пятилеткой пышных похорон». Эти же журналисты приклеили времени правления Брежнева и другой ярлык – период застоя, тут же подхваченный политологами и историками либерального толка.
И хотя ярлык приживется и даже в наши дни будет всплывать в речах особо «продвинутых» либералов и демократов, но само определение застоя было, есть и будет враньем. Причем враньем – в лучших традициях, продемонстрированных нам западными средствами массовой информации, некогда считавшимися образцами непредвзятости и порядочности. Но, как показало время, стиль западной журналистики и политологии – безмерная, ничем не прикрытая ложь и еще раз ложь. Совсем по-гебельсовски: чем оголтелей вранье, тем скорее в него поверят. И… верят.
Ближе к истине, на мой взгляд, было то, что страна подустала от стариков во главе государства. Она, как и все люди, ждала омолаживания властной верхушки и перемен к лучшему. Причем во всех областях хозяйственной, культурной, научной, технологической, общественной и политической деятельности.  Предпосылки к этому были. А потому приход к вершинам власти пятидесятичетырехлетнего Михаила Сергеевича Горбачева встретила с оптимизмом, тем более что он сразу же повел речь о перестройке, гласности и движении вперед. А кому, скажите, такое не понравится? Вот многие и поверили…
Я не знаю, как отреагировал на приход к власти Генерального секретаря ЦК КПСС Михаила Горбачева Вадим Шеховцов. Возможно, по первости, как многие, – с надеждой. Но уже через год-другой эта надежда растаяла как утренний туман в середине лета. Никаких положительных сдвигов, лишь бесконечная говорильня, разъедающая, как ржавчина, великое государство.
Николай Юрьевич Корнеев – поэт-фронтовик, не раз отбивавший вражеские атаки и ходивший с боевыми товарищами в контратаки под градом пуль, мин и снарядов, – не мог спокойно смотреть на то, как Горбачев и подпевающие ему пустобрехи под ехидные смешки и глумливые издевки так называемых либералов и демократов над всем советским разрушают Советский Союз. Это ему принадлежат пронизанные болью и гневом строки:
Не смейтесь же
             над цветом кумачовым,
Он чист и он останется в чести.
У Ленина, а не у Горбачевых,
Учиться нам,
             как Русь от бед спасти.

Но Горбачев таких патриотов страны, как Николай Корнеев, не слушал и не слышал. Он под одобрительные похлопывания его по плечу лидерами западных стран токовал свое о «плюрализме», «консенсусе», «перестройке», «гласности» и «демократии», хотя окраины страны уже пылали в огне сепаратизма и лилась кровь… Вспомним хотя бы межэтнический конфликт в Нагорно-Карабахской автономной области, кровавые события в Сумгаите и беспорядки в Алма-Ате…
В России еще есть немало людей, которые считают Михаила Горбачева реформатором и приверженцем либеральных «общечеловеческих» ценностей. Как говорится, «на чужой роток не набросишь платок». Мне же он – уж извините! –  предстает в ином свете…
Итогом бесконечной болтовни и глухариного токования Горбачева во второй половине восьмидесятых годов стало то, что уже в 1988 году с благословения западных спецслужб и на их денежки появился оппозиционный властям «Демократический союз» во главе с приснопамятной антисоветчицей В. Новодворской. В любовном экстазе слились новоявленные реформаторы А.Н. Яковлев, Э.А. Шеварнадзе и бывший первый секретарь Свердловского обкома КПСС Б.Н. Ельцин, а также так называемые «межрегионалы» – академик и ярый диссидент А.Д. Сахаров, Ю.Н. Афанасьев, Г.Х. Попов, А.А. Собчак и Г.В. Старовойтова. И тоже под лозунгами «гласности» и «демократии», под видом критики сталинизма и массовых репрессий тридцатых годов стали изо всех сил помогать Горбачеву рушить державу.
А вот соратники Горбачева, поддерживавшие его на начальном этапе «перестройки», Егор Лигачев, Виктор Чебриков и курянин Иван Полозков, осознав пагубность пути, на который встал Генсек, попытались урезонить его. Да куда там! Горбачев, войдя в раж, их уже не слышал, свое токовал… КПСС теряла авторитет, а многоголовая гидра контрреволюции все крепла и крепла на почве популизма и демагогии.
Пользуясь преступной бездеятельностью Генсека, выползли из щелей и подняли голову националисты всех мастей и окрасов. 24 февраля 1990 года на выборах в Верховный Совет Литвы победили представители националистического «Саюдиса» во главе с В. Ландсбергисом, а 11 марта Литва заявила о своей независимости от СССР. Тут бы и власть употребить, и жестко пресечь все эти антигосударственные проявления, арестовав и отдав под суд и «Саюдис», и весь Верховный Совет Литвы, чтобы другим не было повадно. Такие возможности тогда ведь имелись: силовые структуры – КГБ, армия и милиция – еще в полной мере подчинялись союзному правительству. Но нет, опять затоковал, опять заблажил, опять заюродствовал Горбачев о правах и свободах, о «гласности» и «консенсусе», в которых сам ничего не смыслил, опять потонул в пустобрехстве и словоблудстве.
А враги не дремали. Под демагогические лозунги о демократии, свободе личности и прочих химерах, подбрасываемых «цивилизованным» Западом, оплевывались КГБ и армия. Дело дошло до того, что под улюлюканье «демократической» прессы армейские офицеры уже стеснялись выходить на улицы городов в форменной одежде. Молодая мразота, сбившаяся в волчьи стаи, могла не только оскорбить, но и избить. И никакой защиты от власти. Офицеры, которым законом запрещалось митинговать и протестовать, махнули на все рукой: будь, что будет, – и потекли по течению.
Так рушились опоры государства, его силовые скрепы, его хребет. Рушилось то, на чем держится любое государство; рушилось то, без чего суверенному государству не жить. Одновременно с этим рушились и духовные светские скрепы. Всем писателям и режиссерам, писавшим или снимавшим кино на патриотические темы, тут же навешали ярлыки сталинистов, реакционеров, душителей свободы. Потоки хулы, лжи, фальсификации агрессивно, хищно хлынули с экранов телевизоров, из динамиков радиоприемников, со страниц «одемократившейся» вдруг прессы, начавшей получать подачки от Сороса.
Глухарино-тетеревячье токование Горбачева продолжилось и тогда, когда в марте 1990 года его избрали Президентом СССР с большими административно-властными полномочиями. Продолжалось оно и в мае этого года, когда откровенного пьяницу, демагога, карьериста и властолюбца Б.Н. Ельцина избрали Председателем (как созвучно это слово со словом предателем!) Верховного Совета Российской Федерации, и он с утроенной силой стал заниматься разрушением Советского Союза. Правда, в этом ему активно помогал и весь состав Верховного Совета РСФСР при активном бездействии Верховного Совета СССР.
И вот уже полное сумасшествие: 12 июня 1990 года первый Съезд Советов РСФСР во главе с Председателем Борисом Ельциным принял декларацию о суверенитете. От кого? От собственной большой страны, собираемой нашими дедами, прадедами и прапрадедами, защищаемой отцами и дедами. Полная шизофрения. Необъяснимая. Непостижимая.
В Библии есть изречение: «Когда Господь хочет наказать какой-либо народ, он лишает разума его правителей». И в те дни, и годы спустя, было очевидно, что правители – и Горбачев, и Ельцин, и многие депутаты Верховных Советов СССР и Российской Федерации (с 12 июня 1990 года) – оказались напрочь лишены разума. Вот и рушили с дьявольской силой и радостью великое государство Российское, называемое в то время Советским Союзом, к неописуемому восторгу его извечных врагов – англосаксов, германцев, поляков и украинских националистов. Европа, как Западная, так и Восточная, не говоря уже о Соединенных Штатах Америки, давно мечтала взять реванш за проигранную войну 1941-1945 годов, в которой она, кроме Англии, Греции и Исландии, была в тесном союзе с нацистской Германией. Теперь же Англия, в те годы оказавшаяся по большому недоразумению союзником СССР, спешно наверстывала «упущенные возможности», возглавив антисоветскую и антирусскую коалиции «демократий».
И пошло-поехало. Вслед за РСФСР о своем суверенитете заявили все республики, даже те, что входили в РСФСР – Башкирия, Калмыкия, Чувашия; чуть позже Татарстан, Чечня… Дурной пример заразителен…
…Были ли хоть какие-нибудь положительные моменты от «перестройки» и «гласности»? Считаю, что были. Например, массовая реабилитация сограждан, незаконно репрессированных в тридцатые и сороковые годы. Прекращение антагонистического отношения власти к Русской Православной церкви и празднование 1000-летия крещения Руси в том же 1988 году.
А в Курске, например, были учреждены в 1986 году ежегодные Фетовские чтения, на которых выступали прозаики и поэты. Имя Афанасия Афанасьевича Фета начало выплывать из многолетнего забвения.
Но в целом это были маленькие островки в огромном море негатива, захлестнувшего страну по вине вожака-словоблуда, недалекого, неумного человека, никчемного государственного деятеля, а по большому счету – предателя интересов страны и народа.

Стоит заметить, что Михаил Горбачев в деле разрушения ССССР был не одинок. Уже 13 января 1991 года Борис Ельцин, предавая интересы большой страны, страны, давшей ему достойное образование, поднявшей с деревенских низов до вершин власти, громко заявил о поддержке прибалтийских националистов, а как Председатель Верховного Совета РСФСР и глава суверенной России подписывает Соглашение о взаимной безопасности с руководителями трех Прибалтийских республик.
И что бы ныне не говорили проельцинские политологи, либералы всех мастей и оттенков, так называемые демократы-интеллектуалы, а проще говоря, дерьмократы, деяния Ельцина – это предательство по отношению к великой стране. Это предательство по отношению к армии, к сотрудникам МВД, вставшим на защиту единого Отечества, за которое всего лишь 55 лет назад было положено не менее 27 млн. жизней советского народа.
Известная на всех языках пословица гласит: «Предавший единожды предаст и вдругорядь». И действительно, за вильнюсским предательством интересов большой страны последовало более масштабное – предательство волеизъявления  сограждан, высказанного на общенародном референдуме 17 марта. Тогда более 77% населения проголосовало за сохранение единой страны в рамках СССР.
В июне 1991 года под фальшивое громогласье лозунгов о демократии  московские либералы и демократы  протолкнули в президенты РСФСР Бориса Ельцина, шедшего на выборы в тандеме с вице-президентом Александром Владимировичем Руцким, земляком курян, военным летчиком, участвовавшим в боевых действиях в Афганистане и побывавшем в плену у моджахедов, генерал-майором и Героем Советского Союза. Понимали, что одному Ельцину, российского президентства не видать, как собственных ушей. Вот и использовали на полную мощь ореол героя Афгана Александра Руцкого. Позже Руцкой за свою глупость полностью поплатится, но это – позже, а пока…
Осознавая, что реальная власть утекает из рук, Горбачев в середине августа подбивает руководителей силовых структур союзного правительства на проведение мероприятий по восстановлению СССР, а сам, чтобы уйти от ответственности, трусливо прячется в Форосе.  В ночь с 18 на 19 августа 1991 года «впопыхах» создается бутафорский ГКЧП (Государственный комитет по чрезвычайному положению), в который вошли силовые министры правительства СССР: премьер-министр Павлов, председатель КГБ Крючков, министр обороны Язов, министр МВД Пуго и вице-президент СССР Янаев.
Действуя по согласованному с Горбачевым плану, гекачеписты объявили, что из-за болезни Горбачев временно отстраняется от управления страной. В Москву вводятся войска, запрещается деятельность оппозиционных партий и некоторых антисоветских СМИ. Но трус и предатель Горбачев, испугавшись последствий, – вновь сказалась привычка уходить от ответственности, –отрекается от ГКЧП, называет их самозванцами и изменниками. И позволяет вице-президенту РСФСР А.В. Руцкому «освободить» себя из «узилища» – правительственной дачи в Форосе на берегу Черного моря, охраняемой подразделениями КГБ и силами ВМФ.
«Освобождение из узилища» Горбачева с семейством в Форосе – вообще фарс из фарсов. Сам герой этого киношного «освобождения» Руцкой, бегавший с автоматом «АК», позже напишет: «Видимо, между западными лидерами и Ельциным при посредничестве Козырева, который для этого сразу же после заявления ГКЧП вылетел в Париж, – действия согласовывались с самого начала. Запад не только политически поддержал Ельцина против ГКЧП, растиражировав на мировых телеэкранах «мужественного» президента на танке, но и прислал в Дом Советов из посольства США сотрудников ЦРУ со специальной аппаратурой, позволившей Ельцину прослушать все переговоры ГКЧП с командующими военных округов и даже вклиниться в них».
Как известно, члены ГКЧП оказались в Матросской тишине, а пустобрех, трус и предатель Советского Союза – Горбачев – без власти, без страны, без уважения русского народа. Однако с Нобелевской премией мира в кармане. В этом его западные кураторы не обманули. Но ведь и Иуде были даны тридцать сребреников за предательство… Тут удивляться нечему.
После ГКЧП Горбачев формально оставался еще правителем разваливающегося Советского Союза, но реальной власти уже не имел. Однако продолжал болтать о новом союзном договоре. Вместо СССР, по его мнению, должен был появиться – плохо выговариваемая аббревиатура ССГ – Союз Суверенных Государств.
С Союзом Суверенных Государств, предтечей СНГ, как и стоило ожидать, ничего путного не вышло, да и выйти не могло. Каждый лидер сшитое наспех и кое-как скроенное лоскутное одеяло эфемерного государственного образования тянул на себя. Да так тянул, что оно трещало по швам, готовое развалиться на части.  Не хватало только резкого рывка. И 8 декабря 1991 года в Беловежской Пуще этот рывок был сделан тремя негодяями – Ельциным, Кравчуком и Шушкевичем – разрушителями восточнославянского единства. Три «брата-политакробата» своим антиконституционным и антисоюзным сговором окончательно покончили с СССР, о чем Борис Ельцин, словно вышколенный лакей, тут же поспешил доложить президенту США Д. Бушу (старшему). И Россия на целое десятилетие упала во мрак ельциновщины, регресса и вымирания.

А что происходило в Курске и Курской области в разгул горбачевской перестройки? После провала в Москве ГКЧП Курскую область возглавил Василий Иванович Шутеев, инженер по образованию, а с 1989 года – первый заместитель председателя облисполкома. После беловежского сговора он стал именоваться главой администрации. Многие партийные вожаки курских коммунистов, чтобы усидеть в своих руководящих креслах, быстренько перекрасились в демократов и… действительно остались у власти.

За описанием исторического фона, политических и социальных катаклизмов второй половины восьмидесятых годов на какое-то время остался «забытым» главный герой очерка. А он с 1989 года по 1991 работал учителем начальных классов средней школы № 11 города Курска. Что это? Профессиональное и должностное понижение или тактический ход в связи с семейными обстоятельствами?..
 По-видимому, второе. Ибо  в том же 1991 году Вадим Михайлович Шеховцов был назначен заместителем директора по художественно-эстетическому циклу с нагрузкой уроков театра.
В интервью Т.Ю. Кравец он кратко комментирует этот факт: «В 1991-м в разгар реформирования школы предложили возглавить художе¬ственно-эстетический цикл в школе. Согласился. А «в нагрузку» подбросили еще театр, вернее «основы театрального искусства».
Трудность состояла в том, что не было ни учебников, ни методических пособий. Программное обеспечение предмета было прописано только в общих чертах. Приходилось все постигать самому – об¬мениваться опытом с коллегами, «адап¬тировать» учебники по актер¬скому мастерству. Со временем появи¬лись собственные приемы и разработки и даже методическое пособие.
В начальных классах идет период на¬копления знаний. Это развивающие игры, упражнения на дыхание, техника речи, дикция, логические задачи, тренировка па¬мяти... Затем – разные виды театров: ку¬кольный, музыкальный, драматический. В старших классах – спектакли со всеми составляющими, режиссура, критика, ора¬торское искусство.
Мне пришлось составить свою собственную программу, приближённую к тем условиям, в которых работала школа. Уроки старался наполнить своим содержанием, а это значит,  приходилось самому прибегать к сочинению сценок, стихотворных заставок и других материалов.
Занятия проходят в непринужденной обстановке. Стулья ставились полукругом, общение – «на равных», чтобы ребятам было интересно. В кабинете размещались инте-ресная информация о театре и его известных деятелях. В шкафах – костюмы, куклы, изготовленные детьми.
…Думаю, это обучение повлияло на то, что некоторые выпускники захоте¬ли стать профессиональными актерами. Среди студентов московских театральных ву¬зов можно назвать Сергея Сотникова и Игоря Грача. Кроме того, многие ребята, еще учась в школе, начали заниматься в ТЮЗе, в театральных студиях Дома пионе¬ров».






В ЛИХОЛЕТЬЕ ДЕВЯНОСТЫХ

Новый 1992 год куряне и все россияне уже встречали в новой стране, президент которой Борис Ельцин клятвенно заверил «дорогих россиян», что он скорее на рельсы ляжет, но не допустит падения уровня жизни, давно трещавшего по всем швам. Услышав по телевидению такое, курский писатель-фронтовик Николай Юрьевич Корнеев сказал сыну поэту Вадиму Корнееву: «Теперь жди обвала рубля и цен. Этому прохиндею веры нет ни на йоту. Доведет Россию до ручки…»
И точно, однажды проснувшись, россияне услышали, что трудовые накопления населения за все послевоенные годы превратились в труху, в пыль, в прах. Постарались Ельцин и его премьер-министр Егор Гайдар, внук земляка-писателя Аркадия Петровича Гайдара, именем которого назывались пионерские дружины и отряды.
Егор Гайдар и его команда «младореформаторов», в которой видное место занимал Анатолий Чубайс, решили излечить «больное социализмом» российское общество путем «шоковой терапии». Так началось «лихолетье девяностых».
От гайдаровской шоковой терапии народ пребывал в прострации. И только отдельные личности – лисовские, ходарковские, березовские, пугачевские и им подобные, не ведавшие, что такое совесть и стыд, весело шагавшие по трупам сограждан – разворовывали, растаскивали казну и успешно ловили «золотую рыбку» в мутных водах криминальной рыночной перестройки. Параллельно с этим под лозунгом нерентабельности уничтожались промышленные предприятия, гробилось сельское хозяйство, разгонялась армия – основные столпы национальной безопасности и суверенитета. Выброшенный на обочину жизни народ обрекался на вымирание, и он вымирал в год по миллиону.
В Курской области промышленные предприятия, попав в частные руки бывших директоров, быстро банкротились или едва существовали, обеспечивая своих хозяев. Даже такие местные гиганты, как РТИ, КЗТЗ, ГПЗ-20, КЗПА, «Аккумулятор», КТК, «Химволокно», «Маяк», «Прибор», хирели на глазах, избавляясь от «ненужного балласта» – домов культуры, детских садов, баз отдыха, медпунктов, санаториев и профилакториев – социальных объектов. А заодно – от рабочих и ИТР.
Безработица, о которой в Советском Союзе давно забыли и думать, вновь объявилась во всей красе и буйствовала повсеместно. Бюджетникам – учителям, врачам, милиционерам – зарплату по полгода задерживали. Куряне роптали, недовольные политикой Ельцина и его присных, перспективой остаться без работы, без средств к существованию, правом на голодную смерть. 
И Курская область в столице была объявлена «красной» и вошла в число субъектов «красного пояса». Из нее высасывали, что могли, а о помощи из центра и мечтать не приходилось. Уровень жизни резко упал. Народ стал вымирать, словно мухи после потчевания их дихлофосом. Смертность опережала рождаемость во всех городах области, кроме Курчатова. В Курске, согласно данным переписей, население сократилось с 420 тысяч в 1989 году до 412,4 тысячи человек в 2002 году.
Все падало и рушилось, и только преступность резко взметнулась вверх. Несмотря на значительный рост числа сотрудников правоохранительных органов, преступность в Курской области с 6872 зарегистрированных фактов в 1985 году к 1996 году взметнула до 25162. Скачок заметный. СМИ взахлеб передавали о массовых «разборках», перестрелках банд, десятках трупов. Героями времени становились не труженики села, рабочие, инженеры, ученые, военные,  как было в советское время, а бандиты, жулики и проститутки. Все перевернулось с ног на голову…
О социальных протуберанцах, лихорадивших страну и общество, довольно образно сказал мой отец, деревенский поэт Дмитрий Пахомов, проживавший в селе Жигаеве Конышевского района:
Ох уж русский человек! –
Не может без клизмы.
Не успел пройти и век –
Вновь в капитализм мы.
Что-то сдвинулось в умах
От жизни приличной:
Все просрали в один мах,
Весь уклад привычный.
Верил Ельцину народ,
Как будто в Мессию,
Только зря разинул рот –
Это же Россия.
Вновь пришли худые дни –
Стало все иначе.
Что имеем – не храним,
Потерявши – плачем…

 Тогда же, в начале девяностых годов, известный курский поэт Вадим Корнеев напишет:
Какое позорное время –
Когда уже честь не в чести…
Какое надрывное бремя
Душе человечьей нести!

Не могли молчать и другие курские писатели, особенно поэты – мастера коротких, но ярких выражений.
В качестве примера отношения курских писателей к происходящему приведем стихи поэта Ивана Зиборова. В них, коротких, похожих на народные частушки, на мой взгляд, отражена сама суть:
Волком вою от бессилия.
Кажется, впервые
Оккупируют Россию
Наши, не чужие.
***
Честь и порядочность – на слом,
Нас будто поддомкратили.
Власть меньшинства
                над большинством –
Суть нашей демократии.

Еще острее и конкретнее это звучало в жгучих строках Егора Полянского, который критично встретил перестройку, а затем и ельцинизм. В  стихотворении «Вношу ясность» поэт писал:
Власти невменяемая Стая
доводила глупых до ума.
Довела! И нас согнуть едва ли
Новым Луноликим по плечу:
лицевали… Пере-Ельцивали…
Пере-Ельциваться не хочу…

А перу замечательного курского поэта Юрия Николаевича Асмолова принадлежат такие пронзительные, хватающие за душу строки:
Ах ты, Родина! Бедная Родина!
Под смешки, под искусный шумок
На столичном базаре ты продана,
Будто курской картошки мешок…

И вот эти, не менее пламенные и кровоточащие болью:
…А теперь: за чертову затею
Жизнь свою кладет святая Русь.
Я все чаще Родину жалею
И все реже Родиной горжусь…

Покинув ряды КПСС, преданной ее лидерами, но оставшись в душе коммунистом и патриотом, десятки стихов написал Алексей Шитиков, в которых бичует предателей и перерожденцев. В качестве примера приведем несколько строк из одного такого стихотворения, красноречиво говорящих о том бездуховном и беспринципном времени:
Псевдокоммунисты.
Псевдодемократы –
Всех путей горнисты,
Всем системам сваты.
 
Видя происходящее, даже многие видные деятели отечественной культуры, элита общества – писатели, актеры, режиссеры – опустили руки и поплыли по течению – куда вывезет… И только разнокалиберные длинноногие, обнаженные до нельзя, безголосые певички и их продюсеры, больше смахивающие на сутенеров, быстренько сориентировавшись в происходящем, заявили о себе как о представителях зарождающегося в России шоу-бизнеса. Только они чувствовали себя, как рыба в воде, неся со сцен и театральных подмостков блатняк и похабщину. А почему не нести, если востребовано бездуховным скопищем…
По данному поводу известный курский краевед, ученый-историк и писатель Юрий Александрович Бугров высказался вполне определенно и точно:
Воры, проститутки, казнокрады –
Вот они, герои этих лет,
С ними вместе мастера эстрады –
Весь садово-ягодный букет.

А что же герой нашего очерка? Неужели помалкивал в тряпочку? Или же, увлекшись педагогической деятельностью, отгородился от всего мира.
Нет, не помалкивал. Как и все честные люди, как истинный патриот, он с болью в сердце воспринимал происходящее. Именно в это время у него родилась мысль написать в стихах историю России, указав многие болевые точки или же положительные примеры. Надеялся, что ознакомившись с его работой, люди задумаются о себе, о стране, о правителях. Ведь в прошлом, как утверждали мудрецы, можно было видеть ростки будущего.
 В литературе от замысла до финальной точки путь долог и непрост. На этом пути, конечно, можно обращаться к предшественникам, писавшим что-то тематически близкое, чтобы обрести моральную и духовную поддержку в их творениях. Но даже у самых известных классиков отечественной литературы – М. Ломоносова, В. Жуковского, А.К. Толстого, А. Пушкина, М. Лермонтова, Н. Некрасова и других – есть только отдельные, пусть и гениальные, фрагменты истории. А замысел Шеховцова был широк – пройтись от Рюрика до Ельцина. Однако, когда поэтические мысли роятся в голове – это одно дело, и совсем другое, когда они реализовываются на чистом листе бумаги… Именно это обстоятельство, надо полагать, побудило Вадима Михайловича в прологе начертать такие строки:
О родине с любовью и тревогой
Пишу и вижу: беден слов запас…

Но вирус творчества уже полностью овладел поэтом, и от него не спрятаться, не отгородиться работой в школе и семейными обстоятельствами. К тому же выкристаллизовываются первые строки начала сказа  под названием «История государства Российского»:
Когда, в какие времена,
Мы точно знать не можем,
Пришли, осели племена
На эти земли. Позже
Названья были им даны
От места обитания…

Начало, несмотря на творческие терзания и муки, на бессонные ночи и загруженные работой дни, было положено…





ПЕРВЫЕ СБОРНИКИ.
ЗНАКОМСТВО С КУРСКИМИ ПИСАТЕЛЯМИ

В очерке «Серебряные нити… памяти» Вадим Михайлович, оглядываясь на прожитые годы, в том числе и «лихие девяностые», написал: «С высоты прожитых лет начинаешь понимать, что события, которые казались в твоей судьбе великими, значимыми, оказываются при близком рассмотрении простыми, ординарными, и поэтому уже воспринимаются совершенно под другим углом зрения. Вместе с этим приходит и понимание того, что и другие мысли имеют право на существование. Одна из них – ничто не проходит бесследно. Значит, этот опыт в твоей жизни был нужен, так как всё взаимосвязано».
Болея идеей создания стихотворной «Истории государства Российского», работая над воплощением этой идеи в жизнь, штудируя русские летописи и работы самых известных российских историков – В. Татищева, Н. Карамзина, С. Соловьева, Д. Иловайского и других, он не забывал и о педагогической деятельности, хотя и с задержками во времени, но дававшей ему и семье малую толику денег на хлеб насущный и одежонку.
Планы занятий, уроки, построенные на игровой платформе, теоретические и методические наработки способствовали тому, что ему предложили поучаствовать в издании сборника методических материалов. Дав согласие, подготовил для будущего сборника ряд работ, в том числе основанных на стихотворном тексте и стихотворных репризах, используемых при проведении собственных уроков. И когда в 1994 году по решению редакционно-издательского Совета Курского ИПК и ПРО методическое пособие для учителей «Основы театрального искусства и драматизация» (под редакцией М.Ф. Рудзик) увидело свет, то из 80 страниц материалы Шеховцова занимали 45.
Из произведений Вадима Михайловича в сборнике были «О театре», «Игра-путешествие в страну родной речи», «Математика в стихах», а также сказки-переложения «»Курочка Ряба», «Колобок», «Маша и медведь».
Чтобы почувствовать вкус поэтического слога, в качестве примера приведем несколько строк из лирического стихотворения «О театре»:
Счастье встреча с ним сулит –
Без конца и края праздник.
То серьезен, то шалит,
Как какой-нибудь проказник.
То танцует и поет,
То вдруг маской скроет лица…
В нем – стремительный полет
Мысли – этой чудо-птицы…

А вот так в стихотворном переложении Вадима Шеховцова выглядела известная нам с детских лет сказка «Курочка Ряба», где введен в качестве драматургического примера и динамики повествования монолог, «поэтическое соло» главной героини сказки:
«… Труд мой главный, ко-ко-ко,
Сделать очень нелегко…
Я готовилась неделю
И дышу уж еле-еле,
Но снесу яйцо я – чудо!
Или курицей не буду!
Ко-ко-ко, ко-ко-ко,
Только это нелегко!»

Как видим, здесь и юмор, и задорная ритмика, и образность – все направлено на быстрое запоминание текста. И это не может не нравиться юным театралам и любителям родной литературы.
 И хотя сборник вышел в мягкой обложке, но его тираж – 1000 экземпляров – был весом и мог удовлетворить потребность всех школ области. Конечно, о гонораре даже заикаться не стоило – этот приятный вид поощрения авторов канул в Лету вместе с Советским Союзом. Но моральное удовлетворение никто не отменял. А оно, не стоит грех брать на душу, придавало сил для творческой деятельности, несмотря на ельцинскую остуду в общественной и духовной жизни.
Имя курского педагога Вадима Шеховцова и до появления сборника было на слуху у многих преподавателей городских школ, а с появлением – о нем повсюду заговорили в уважительных тонах.
Популярность педагога послужила основанием тому, что в 1996 году ему была присуждена общегородская педагогическая премия «Признание» за оригинальный комплект дидактических материалов в поэтической форме. Премия «Признание» стало важным моментов в жизни педагога и поэта Шеховцова. А в жизни Курской области и всех курян этот год отметился тем, что на пост Главы региона в пику Ельцину и его присных был избран Александр Владимирович Руцкой.
Тем временем потихоньку продвигалась и работа над «Историей государства Российского». Стали прорисовываться отдельные главы, как из прошлого, так и настоящего. В качестве примера можно привести легкие, наполненные изящным юмором и иронией строки, характеризующие Л.И. Брежнева:
А в годах шестидесятых
К нам пришел на долгий век
Не какой-нибудь там «всякий»,
А «геройский» человек.
В орденах весь и в медалях,
Пять «Героев» на груди!
Мы таких и не видали
На своем большом пути.
Не менее яркие, легко запоминающиеся характеристики даны Ю. Андропову, К. Черненок и М. Горбачеву. О последнем сказано:
По России ходят слухи:
«Есть достойнейший мужик.
Молод. Зрел. Он в новом духе
Быстро действовать привык.
Михаил, зовут, Сергеич!..»
Так в историю вошел,
Как Иванушка-царевич,
«Перестройщик» Горбачев.

В главе «История РФ» дал он и характеристику «другу Биллу», а заодно и «писающему мальчику» пятидесяти с лишним лет и «гаранту Конституции» Борису Ельцину, иносказательно коснувшись темы расстрела Ельциным и его присными Белого дома и мятежного Верховного Совета в октябре 1993 года, когда было убито несколько тысяч человек:
Путь иной наметил Ельцин
Как Советы обуздать.
Мало мыслили подельцы
Как? Зачем? К чему гадать?
Есть и танки, есть и пушки,
И ОМОН к услугам есть..
Есть кремлевские «вертушки»
Довести приказы здесь.
Белый дом как черный кукиш
От пожара и свинца…

Не забыты Шеховцовым и некоторые «прелести» ельцинского правления после 1993 года, например, первая чеченская кампания, завершившаяся в 1996 году позорным для России Хасавюртовским мирным соглашением, полный развал армии, президентские выборы 1996 года, когда Ельцин с рейтингом в пять процентов вдруг оказался лидером и победителем, дефолт 1998 года:
Стонут люди от налогов,
Процветает криминал.
Кто-то вспомнил имя Бога,
Кто-то полным бомжем стал
Флот и армия в развале,
Столько лет с Чечней война,
Не глядит наука далее,
Так как очень уж бедна…

А как забыть такое, когда все происходило на его глазах.
Время шло, и сборник «Основы театрального искусства…», несмотря на тысячный тираж, к 1997 году полностью разошелся по школам и библиотекам. Однако спрос на него, тем не менее, продолжался. И Вадим Ше6ховцов, написавший к этому времени новые сказки «Кот и Лиса» и «Не любо – не слушай, по разрешению городского Управления образования и городского методического центра готовит к изданию дополненный сборник своих произведений для детей, но уже персональный.
И в 1997 в Издательском центре «ЮМЭКС» увидел свет сборник материалов для поурочной и внеклассной работы «Учиться надо весело, чтоб хорошо учиться». Как и предыдущий, он в мягкой обложке, а его тираж – 500 экземпляров.
Но важнее всех этих антуражей стал отзыв на него маститого поэта соловьиного края Вадима Корнеева, который отмечал: «Со стихами педагога В.М. Шеховцова я впервые познакомился в ходе работы литературной студии при Курской областной писательской организации Союза писа¬телей России.
Прежде всего, хочется сказать, что человек этот – действительно творческий, глубоко чувствующий прекрасное, знающий и любящий искусство во многих его проявлениях, понимающий, какую огромную роль творческое начало играет в воспи¬тании детей, формировании их мировоззрения, духовном развитии.
В своей деятельности Вадим Михайлович опирается на достижения мировой культуры, успешно использует разработанную им программу «Основы театрального искусства» в 1-6 классах, а также собственные литературные опыты.
Человек, безусловно, одаренный, много лет пишущий стихи (и не только для детей), В.М. Шеховцов при помощи поэзии создает такие интересные, а главное - полезные произведения, как «Азбука для маленьких», «Путешествие в страну родной речи», «Математика в стихах». В образной стихотворной форме перед нами предста¬ют не только правила грамматики, но и основные положения математики.
Интересны и определения других школьных предметов – лаконичны и легко запоминаются, стихотворные переложения известных народных сказок «Репка», «Курочка Ряба», «Маша и Медведь» для концерта. Хотя здесь преподаватель должен быть внимателен к тому, чтобы дети знали эти произведения в их первозданной фор¬ме.
Любопытны и уж, конечно, скорее дойдут до детского ума и сердца, чем скупые объяснения, характеристики танцев разных народов в стихах. Они не только пред-ставляют определенные танцы, но и содержат национальный колорит, представляют мировую человеческую семью в ее многообразии.
Не забыл педагог-стихотворец и географию родной Курской области, приведя 100 топонимических названий, встречающихся на ее карте в своем «Юмористическом киносценарии».
Короче говоря, В.М. Шеховцов коснулся своим творчеством практически всех сторон школьной жизни от учебы непосредственно до активного отдыха – игры, кон¬церта. Такое преподавание эстетики – на собственном примере ее постижения – путь творческого духовного развития личности. А именно этого нам сейчас так не хватает.
Конечно, существует классика. Гениальные книги для школы Л.Н.Толстого, «Занимательная азбука» и другие произведения С.Я.Маршака и т.д. Но, наряду с этим неоценимым наследием, имеет право на жизнь, несмотря на отдельные шероховатости профессионального плана, и то, что выходит из-под пера курского педагога В.М. Шеховцова. Его стихи можно рекомендовать для использования в ходе учебного процесса, устного исполнения».
В принципе весьма скупой на похвалу и положительные отзывы Вадим Корнеев в данном случае не только не поскупился на добрые слова, отметив важные моменты в поэтическом творчестве Шеховцова, но и косвенно сравнил его с классиками отечественной литературы. А это уже много значит. Шеховцов становится своим в кругу писателей и литераторов.
Примерно в это время, то есть в середине или в самом начале второй половины девяностых годов, Вадим Михайлович начинает публиковаться в газетах «Городские известия» и «Курская быль», а также знакомится с журналистом Василием Гурьевичем Воробьевым. Кроме того, начинает посещать литературную студию «Курские вечера» при Курском региональном отделении Союза писателей России, возглавляемую писателем-прозаиком, ответственным секретарем КРО СПР Владимиром Павловичем Детковым. (Писательская организация в это время обитала в доме № 17 по ул. Радищева.)
«Я уже не помню, кто посоветовал мне посетить литературную студию при Курском региональном отделении Союза писателей России, но благодарен этому человеку, – пишет в автобиографии Вадим Михайлович. – С этого момента начались годы становления меня как творческой личности».
Будучи человеком с активной жизненной и гражданской позицией, Вадим Шеховцов вскоре стал завсегдатаем литературных занятий студии. При этом не только слушал других, но и читал свои поэтические новинки, в том числе отдельные главки из «Истории государства Российского», часто вступал в дискуссии по вопросам литературы. И к его мнению, всегда аргументированному, подкрепленному ссылками на классиков, а нередко – и цитатами, многие коллеги по поэтическому цеху стали прислушиваться.
Литстудию «Вечерние огни» во второй половине девяностых годов посещали такие курские литераторы, как Иван Зарецкий, Владимир Рябинин, Наталья Скользнева, Алла Пехлецкая, Наталья Прокофьева, Михаил Петухов, Александр Филимонов, Александр Грачев, Яков Солодкин, Юрий Асмолов, Леонид Звягинцев и другие. Заходили «на огонек» члены СПР Юрий Першин, Вадим Корнеев, Алексей Шитиков, Валентина Коркина, Сергей Бабкин, Николай Шадрин, Татьяна Горбулина. Со многими из них у Вадима Шеховцова завязались дружеские отношения. А это в свою очередь побудили его приняться за углубленное изучение творчества новых друзей. Дело в том, что ни в школьных программах по литературе, ни в вузовских на изучение творчества курских писателей часов не отводилось. Конечно, это пробел в образовательном процессе, но кому от этого легче?..
Владимир Павлович Детков, ознакомившись с творчеством Шеховцова, в официальном отзыве «О стихах заместителя директора по художественно-эстетическому циклу школы № 11 г. Курска» дал такую оценку: «Поэтическое творчество Вадима Михайловича Шеховцова хорошо известно членам писательской организации города Курска. На протяжении многих лет он является активным участником литературной студии, где показал себя человеком, понимающим и любящим слово.
Творческий потенциал Шеховцова В.М. во многом согласуется с его профессиональной деятельностью. Работая учителем редкого, по нашим представлениям, предмета, он создает полезные целенаправленные произведения, адресованные детям всех возрастных категорий. Интересны и поучительны его сказки – переложения для чтения и драматизации «Не любо – не слушай», «Кот и Лиса», «Горе», «Царевна – лягушка» и другие. Привлекает внимание объемный труд под названием «История России», где угадывается неравнодушное лицо лирического героя. Забавны его басни, которые могут быть прочитаны со сцены в концертных программах.
Лаконичность и точность языка автор оттачивает в стихотворных миниатюрах с лирическим, юмористическим или философским уклоном.
Вадим Михайлович хорошо чувствует ритмическую основу стиха, что позволяет ему писать разноплановые в метрическом отношении произведения. Внутренняя смысловая наполненность строк лишена назидательности, что, конечно, похвально.
Автор не скучает сам и не дает скучать слушателям, тем он и интересен. В целом, поэтическое творчество Шеховцова В.М. достойно того, чтобы с ним познакомились читатели: и взрослые, и дети».
Отзыв известного писателя, члена СП СССР с 1978 года, автора книг «Встреча на рассвете», «Три слова», по которой в 1984 году был снят художественный фильм «Люблю. Жду. Лена», «Отава, поздняя трава», «Свет мой светлый», «Три повести о любви», стал стимулом для дальнейшего развития поэтического творчества. И Шеховцов, понимая это, «старался не только закрепить успех, но и пойти дальше, развивая литературные способности».
И здесь, по-видимому, вполне уместно сказать несколько слов о Курской писательской организации и ее главных деятелях послевоенного времени. А это – несколько этапов.
Первый из них приходится на 1943-1957 годы. Тон здесь задавали литераторы-фронтовики Николай Юрьевич Корнеев, Никита Кузьмич Истомин, Михаил Исидорович Козловский, Юрий Александрович Липкинг, Валентин Владимирович Овечкин, Николай Иванович Алексеев, Евгений Иванович Носов, Федор Михайлович Голубев, Исаак Зельманович Баскевич, Михаил Макарович Колосов, Виктор Матвеевич Москаленко, Михаил Михайлович Обухов, Наталья Глебовна Овчарова, Михаил Ефимович Приваленко, Иван Иванович Юрченко, а также Федор Павлович Певнев, Елена Семеновна Василевич, Надежда Адольфовна Григорьева, Елизавета Максимовна Бондарева (Циммерман), Юрий Михайлович Лебедев, Егор Иванович Полянский и многие другие, не столь известные, как например, Вера Ивановна Шалыгина, Игорь Семенович Чемеков, Виктор Петрович Бекетов, Михаил Яковлевич Лейбельман, Михаил Максимович Горбовцев.
Большинство из них систематически публиковались в «Курском альманахе», «Простор» и сборнике для детей «Радуга» и других коллективных изданиях. Естественно, выпускали персональные книги.
Второй этап напрямую связан с образованием в 1958 году Курской писательской организации. На основании Постановления организационного комитета Союза писателей РСФСР № 7 от 13 мая в июне месяце по инициативе В.В. Овечкина прошло организационное собрание Курского областного отделения Союза писателей РСФСР, которое приступило к работе 1 октября. Юридический же статус отделение писателей обрело сразу же после прохождения в Москве с 1 по 7 декабря 1958 года Учредительного съезда. Ядро курского писательства составили В.В. Овечкин – член СП СССР с 1941, Н.И. Алексеев – член СП СССР с 1946, М.М. Колосов – член СП СССР с 1954, М.М. Обухов, Ф.П. Певнев, М.М. Горбовцев – члены СП СССР с 1956, Н.Ю. Корнеев – член СП ССССР с 1957 и Е.И. Полянский – член СП СССР с 1958 года.   
Первым руководителем Курского областного отделения Союза писателей РСФСР – ответственным секретарем – был избран М.М. Колосов, член партии и обладатель юридических знаний, что тоже немаловажно. В.В. Овечкин и Н.Ю. Корнеев вошли в бюро – руководящий орган организации. А Николай Корнеев, кроме того, стал полномочным представителем Литфонда СП РСФСР по Курской области. Так как в писательской организации было несколько членов партии, то была создана партийная организация. Появилась и профсоюзная, стоявшая на защите прав мастеров художественного слова.
При Михаиле Колосове продолжали издаваться альманахи и авторские книги курских литераторов и писателей. Например, в 1958 году вышел сборник рассказов Евгения Носова «На рыбачьей тропе», по которому Евгений Иванович, отлично зарекомендовавший себя во время Всероссийского семинара молодых авторов (Ленинград, 1957), в 1959 году был принят в Союз писателей СССР. А вскоре, благодаря своему незаурядному таланту, стал непререкаемым лидером курского писательского сообщества. Недаром же его при жизни уже величали уважительно – Мастер. С 1960 по 1962 год Евгений Носов учился на Высших литературных курсах, где познакомился и подружился с Виктором Астафьевым, пронеся эту дружбу до своей кончины. Став известным и уважаемым в стране писателем, Е.И. Носов оказал помощь многим своим землякам – начинающим поэтам и прозаикам: В. Деткову,  М. Еськову, И. Зиборову, В. Коркиной, Ю. Першину, Н. Гребневу и некоторым другим, составившим так называемую (с легкой руки В. Астафьева) группу «шлемоносовцев».
За ратный и писательский труд Евгений Носов награжден орденами Красной Звезды (1944), Отечественной войны 2-й степени (1945),  Отечественной войны 1-й степени (1987), «Знак Почета» (1971), Трудового Красного Знамени (1975), Ленина (1984), медалями «За отвагу» (1944) и «За победу над Германией в Великой Отечественной войне» (1945). Герой Социалистического Труда (1990). Лауреат Государственной премии РСФСР имени М. Горького (1975), Международной премии имени М. Шолохова (1996), Международной премии «Москва-Пенне» (1998), литературной премии имени А. Платонова (2000), литературной премии имени А. Солженицына (2001) и многих других.
В 1961 году в Союз писателей СССР была принята поэтесса Надежда Адольфовна Григорьева, опубликовавшая к этому времени в Курском книжном издательстве два сборника стихов «Лирический дневник» и «Песни под солнцем», а в 1962 году – прозаик Федор Михайлович Голубев, издавший книги военно-патриотической направленности «В лесном краю» (1957),  «Знакомство» (1958), «Буран» и «Белая радуга» (1960).
Вскоре (1962 год) Григорьева, Овечкин, Певнев и Колосов (1965 год) покинули Курск. Но сюда в период с 1963 по 1965 год приехали писатели-прозаики Вячеслав Васильевич Тычинин – член СП с 1952, Александр Александрович Харитановский – член СП с 1963  и Малыгин Виктор Макарович – член СП с 1963 года.
С 1963 по 1964 год Курскую писательскую организацию возглавлял М.М. Обухов, издавший в 1959 году в Курске роман «Разные судьбы». С 1964 по 1967 год Курской писательской организацией руководил Вячеслав Васильевич Тычинин. При Тычинине в Союз писателей были приняты Михаил Исидорович Козловский (1965) и Исаак Зельманович Баскевич (1966).
А еще при Тычинине, в 1964 году, решением «больших дядек» в Москве было ликвидировано Курское книжное издательство, и для курских литераторов и писателей с 1965 года наступила многолетняя черная полоса. К тому же многие годы в Союз писателей СССР курян не принимали. Менялись руководители Курской писательской организации – Александр Александрович Харитановский (с 1967 по 1971 год), Виктор Макарович Малыгин (с 1971 по 1976 год), – а количество писателей не увеличивалось. Хотя в эти годы литературное сообщество вокруг писательской организации не только изменялось, но и росло численно. К прежним литераторам, которых в основном поставляло журналистское сообщество, добавились студенты курских вузов: Владимир Трошин, Михаил Еськов, Юрий Першин, Алексей Шитиков, Иван Зиборов и другие. Они представляли поколение «детей войны».
Некой отдушиной в эти годы «безкнижья» для начинающих авторов были курские областные газеты «Курская правда» и «Молодая гвардия».
На страницах  «Молодой гвардии» и ее «Зарниц» довольно часто мелькали произведения как маститых авторов –  Н. Корнеева, М. Обухова, Е. Носова, М. Козловского, Е. Полянского, А. Харитановского, И. Баскевича, так и только встающих «на крыло» – Ю. Авдеева, А. Баевой, В. Деткова, А. Шитикова, В. Морозовой, И. Евсеенко, М. Еськова, Ю. Першина, В. Трошина, В. Павленко, И. Зиборова, В. Воробьева, А. Селезнева, Л. Боченкова, Л. Мнушкина, В. Алехина, В. Саранских, М. Саницкого и других «курских шестидесятников».
Позже многие из тех, кто начинал печататься в «Молодой гвардии», например: Юрий Першин, Михаил Еськов, Владимир Трошин, Владимир Детков, Алексей Шитиков, Иван Зиборов – стали известными писателями, прославившими Курский край.
Что же касается профессионального мастерства начинающих авторов, то его шлифовали ежегодные областные литературные семинары, проводимые с 1959 года писательской организацией под эгидой Курского обкома ВЛКСМ и редакции газеты «Молодая гвардия». Ответственными за такие семинары часто были поэты Николай Корнеев и Егор Полянский, курировавшие поэтическую часть, и прозаики Михаил Обухов и Евгений Носов, шефствовавшие над прозаиками. Нередко на семинары курских литераторов из Москвы приезжали Николай Сидоренко и другие именитые поэты и прозаики. Кроме областных семинаров, довольно часто проводились и межобластные – в Ленинграде, Курске, Воронеже, Орле, Пензе, Белгороде и других городах.
Очередным важным моментов в жизни курского писательства стало то, что в 1967 году произошло переименование Курского областного отделения СП РСФСР в Курскую областную писательскую организацию Союза писателей РСФСР. Изменения в названии вроде бы незначительные, но статус сразу повысился. Уже не отделение, а организация! При этом руководитель Курской писательской организации, например, А.А. Харитановский, автоматически избирался в бюро Курского горкома, а то и обкома. Все – по-взрослому!.. Только приема курян в члены СП СССР по-прежнему все не было и не было.
Подвижки по приему курских литераторов в СП СССР стали происходить лишь с появлением в Курске в 1975 году писателя-прозаика, члена Союза писателей СССР с 1966 года, участника Великой Отечественной войны и войны с милитаристской Японией Петра Георгиевича Сальникова. При нем в 1978 году в СП СССР приняты поэт Першин и прозаик Детков, в 1979 – прозаик Еськов, в 1980 – поэт Алехин, который, впрочем, уже стал писать и прозу – повести и романы. Затем после четырехлетней «передышки» членами СП СССР стали журналисты Валентина Коркина (1984) и Иван Зиборов (1985).
Кроме того, за пределами Курской области в Союз писателей были приняты куряне Алексей Федосеевич Шитиков в 1982 году в Подмосковье, Борис Петрович Агеев в 1984 году на далекой Камчатке и Николай Иванович Дорошенко в Москве в 1985 году.
Следующий этап в жизни Курской писательской организации начался в 1987 году, когда у ее руля встал Владимир Павлович Детков, который уже в следующем году в Союз писателей СССР «протолкнул», конечно, не без помощи Евгения Носова и Петра Сальникова, талантливого поэта и прозаика Татьяну Горбулину.
В 1991 году В.П. Деткову после многолетнего перерыва удалось издать литературный альманах «Полдень», в котором были произведения поэтов В. Корнеева, С. Бабкина, А. Судженко,   В. Конорева, М. Пироженко, А. Трофимова, Л. Наливайко, Ю. Першина, А. Тимонова, В. Давыдкова, В. Латышева и других, а еще рассказы Н. Леверова, П. Сальникова, Е. Маслова, А. Дериглазова, В. Носова и очерк литературоведа и критика Исаака Баскевича о послевоенном развитии литературы в крае. Сам Детков здесь был представлен миниатюрами.
Следом, в 1992 году, Владимиру Деткову удалось учредить издательство «Крона», которое начало выпускать в свет десятки книг и книжечек курских писателей и литераторов. Чтобы не прослыть голословным, назову хотя бы некоторые. В 1992 году были изданы «Вношу ясность» Е.И. Полянского, «Чаша жизни» В.И. Давыдкова, «Три повести о любви» В.П. Деткова, «Разнотравье» В.Н. Конорева, «Предзимний сад» В.М. Коркиной. В 1993 – «А мои те куряне – опытные воины…» И.З. Баскевича, «Грех» Н.И. Шадрина. В  1994 – «Одичалое время» В.Н. Корнеева, «Ах, женщины, женщины…» В.Н. Конорева,  «Нашествие сорокопутов» Н. Леверова, «По отцовскому слову» Ю.П. Першина, «Марьино князей Барятинских» С.И. Федорова, «Подземный переход» С.П. Бабкина. В 1995 – «Сполохи над Сеймом» В.С. Алехина, «Кто в море не бывал» Б.П. Агеева, «Сеанс гипноза» М.Н. Еськова, «Царствие последнего Серафима» В.Г. Бережнова, «Просинец» Ю.Н. Асмолова, «Подарок женщине» В.А. Латышева, «Стихи» В.В. Морозовой, «Стихотворения и поэмы» Н.Ю. Корнеева, «Я верю» П.Я. Потапенко, «Горелый порох» П.Г. Сальникова, «Невод времени» А.К.Трофимова. Ничуть не меньше было издано книг в 1996 и 1997 годах.
А еще при Деткове до 1999 года Курская писательская организация «приросла» в своей численности на полтора десятка человек. Членам СПР стали: в 1991 году – прозаики Александр Балашов  и Николай Шадрин; в 1992 – прозаик Вячеслав Мараков; в 1993 – поэт и прозаик Владимир Конорев; в 1994 –  поэт и прозаик Виктор Давыдков, прозаик Николай Леверов; в 1995 –  поэты Сергей Бабкин, Вадим Корнеев и Анатолий Трофимов; в 1997 –  прозаик Василий Бережнов; в 1998 – поэты Юрий Асмолов и Леонид Наливайко; в 1999 –  поэт и прозаик Владимир Чемальский (Муха) и поэт Евгений Шанин. 
Вот в таком состоянии  Курской писательской организации познакомился с ней Вадим Шеховцов, начав посещать занятия литстудии «Курские вечера».
Говоря о развитии литературы в крае, нельзя забывать и такой факт: в 1995 году известный в Курской области журналист и общественный деятель Николай Иванович Гребнев учредил издательство «Славянка», выпускавшее одноименную газету и приложения к ней – «Порубежье» (с 1996), «Толока» (с 1997), «Земля и дело», «Курский вестник», «Родничок», «Класс». Эти издания вскоре стали весьма популярными у курских авторов. В них можно было оперативно опубликовать совсем новые произведения.
Если при СССР в члены Союза писателей попасть было трудно, то ставшие его членами уже являлись привилегированной частью общества, имели государственную поддержку, в которую входили зарплата, регулярное издание и переиздание книг, гонорары с книг и произведений, напечатанных в разных изданиях, получение квартир и санаторно-курортное обслуживание, дачи. В ельцинской же так называемой демократической и социальной России всего этого не стало, Союз писателей был сведен до рядовой общественной организации без прежних прав и привилегий. По большому счету, новой ельцинской рыночной России, в которой верховодили вороватые, лишенные стыда и совести олигархи, на писателей стало наплевать. Им хватало собственных карманных СМИ, красочно и громко кричащих на всех перекрестках о правах человека и демократии, хотя в реальности простой человек с каждым днем становился все бесправнее и бесправнее, а о демократии, приватизированной либералами, он уже и не помышлял. Тут бы просто выжить… А чтобы писатели меньше роптали, им, как голодной собаке, была брошена кость в виде ежемесячного пособия, которое должна была выплачивать местная региональная администрация. В Курске это пособие выглядело так: писатели-пенсионеры получали 1200 рублей, а те, кто еще где-то работал, – 600 рублей. И живи на них как хочешь и печатай, что хочешь…

Став «своим среди своих» не только в педагогическом коллективе, но и в курском литературно-писательском сообществе, Вадим Шеховцов в январе 1999 года написал довольно объемное драматическое произведение «Случай на балу». В основу сюжета он положил сказки А.С. Пушкина, точнее, диалоги главных героев пушкинских  сказок – царя Салтана, Гвидона, королевича Елисея, Наины, Руслана, Людмилы, Балды и других – случайно встретившихся на балу. Этим Шеховцов как бы продолжил полюбившуюся ему тему произведений для детей при сочетании ее с театральной деятельностью. И вместе с тем вошел в число первооткрывателей нового литературного жанра, ставшего модным в нынешние дни.
Отличительной чертой этого произведения, как и предыдущих сказок-переложений, стал поэтический слог, легкий, словно порхание бабочки, светлый, добрый, хотя и ироничный, ритмичный и легко запоминающийся. Примером могут быть монолог Гвидона в первом действии:
Лестно, если на поклон
К нам прибудет царь Дадон
С этой самой… смуглолицей
Шемаханскою царицей.

Или вот монолог Наины из третьего действия:
Я, Наина, не наивна.
Царь Салтан мне не указ.
Пошучу я очень дивно,
Может быть, в последний раз.

Юмором искрятся и реплики таких сказочных персонажей, как первый придворный и второй придворный. Именно их диалог ставит завершающую точку всей сказки-пьесы в пятом действии:
Славу Пушкину споем.
С нами – он, а мы – при нем.
Пусть вместе с нами зритель ахнет:
«Там русский дух, там Русью пахнет».
 
Что стало тому причиной, сказать не берусь, но во время летних каникул 1999 года Вадим Михайлович уволился из школы № 11 и с 1 сентября стал работать учителем театра в средней школе № 27. Параллельно с этим в детских садах № 78 и 6 вел уроки театральной деятельности дошкольников.
В 1999 году произошли существенные перемены не только в жизни педагога и поэта Вадима Шеховцова, но и в жизни страны. Во-первых, началась вторая Чеченская кампания, когда бывший кагебешник и действующий премьер-министр Владимир Владимирович Путин дал отмашку «мочить сепаратистов и террористов даже в сортире». И армейские части вместе с внутренними войсками и подразделениями МВД, приободренные таким воззванием, начали «мочить» врага по-взрослому, без оглядки на Запад и собственных либералов, оккупировавших СМИ и ТВ. Города же России, особенно ее южной и центральной части, чтобы «мочилово» шло продуктивней и не было допущено прорыва террористов в центр Росии, ощетинились блокпостами.
 Во-вторых, под занавес года протрезвевший «гарант Конституции» добровольно покинул пост президента, представив стране своего преемника В.В. Путина, уже сыскавшего поддержку у большинства населения России.
В 2000 году Президентом России был избран Владимир Путин, а в Курской области Губернатором – коммунист Александр Николаевич Михайлов, который тут же покинул ряды КПРФ и перешел в «Единую Россию».
Что же касается Вадима Шеховцова, то он в 2000 году впервые опубликовался в «Толоке», предоставив для нее «Фразеологические обороты». А еще в этом году практически завершил работу над «Историей государства Российского». И лишь эпилог «В наше время» будет написан позднее.
Большое лирико-эпическое, историко-художествен-ное полотно в стихах, охватывающее, как минимум, 12 веков истории Отечества, состояло из пролога и тематических разделов: «История Руси», «История Московии», «История Российской империи», «Гримасы века», «История ХХ столетия», «История СССР» и «История РФ».
В первом разделе, отбросив советский догмат, что историю делают массы, Шеховцов, мельком упомянув Кия и Хорива, северян и полян, переходит к князьям Рюрику, Олегу Вещему, Игорю Старому, Святославу Храброму, Владимиру Красное Солнышко и его детям, кратко сообщая о деяниях каждого. Не забыты автором «Истории…» Ярослав Мудрый и Владимир Мономах, Юрий Владимирович Долгорукий – строитель Москвы и Игорь Святославич Северский – герой «Слова о полку Игореве». Но лейтмотивом везде проходит одно:
Когда раздор в семье живет
И брат идет на брата,
Народ трепещет, худа ждет,
А кровь – всему расплата.

В этом же разделе и битва на Калке, и нашествие орд Батыя, и нахождение Руси под властью Золотой орды, и победы Александра Невского, и поход Тамерлана, и победная Куликовская битва под руководством князя Дмитрия Донского, и сожжение Москвы Тохтамышем. Завершают главу такие строки:
Но целый век минует тут.
Еще набеги удалые
Предпримут недруги лихие,
Но в глубь России не пройдут.

Раздел «История Московии» по текстовой составляющей на пару страниц меньше первого, но по информационной, по перечню князей и царей – от Ивана Второго и Василия Темного до первых Романовых – ничуть не уступает. И здесь, кстати, показана роль простого народа в уничтожении смуты, начавшейся в последние годы правления Бориса Годунова и продолжавшейся до избрания на престол Михаила Романова:
Великим ополчением народ
Идет к Москве. Пожарский князь ведет
Народные полки на иноземцев
С Козьмою Мининым.
Куда от гнева деться?!
И смел народный гнев непрошенную рать.
Собор же Земский начал выбирать
Законного царя.

Не трудно заметить, что по сравнению с предыдущей главой, здесь, чтобы подчеркнуть драматизм исторического момента, используется как бы «утяжеленный» поэтический слог и рисунок стиха.
Третий раздел «История Российской империи», самый большой, начинается довольно спокойно:
Пока что – ночь. И спит Россия
Сном богатырским до утра
И ждет, накапливая силы,
Прихода юного Петра.

Но с каждой новой строфой динамика событий все ускоряется и ускоряется, и вот уже калейдоскоп имен «птенцов гнезда Петрова», битв и прочих деяний полностью захватывает читателя и не отпускает до завершения главы, то есть до царствия Николая II.
Важной особенностью этого раздела является показ автором развития духовной составляющей общества, культуры – литературы, изобразительного искусства, зодчества, театра, музыки, балета, – а также науки.
В качестве заключительного аккорда такие строки:
Веков известных переломы
Бывали горькими порой.
Течет вода, а где-то – омут,
И вот герой уж не герой…   

А для перехода к очередной главе – «Истории ХХ века» автор использует небольшую вставку под названием «Гримасы века», состоящую всего из шести строф, написанных в совсем ином ритмическом ключе, чем предыдущие.
Иной масштаб для сцены нужно взять
И зал иной. Где с плачем, где со смехом
Могли бы мы самих себя узнать
В гримасах века.

И хотя раздел «История ХХ века» имеет авторское пояснение «С иронией и серьезно», иронии, как таковой – насмешливой и едкой, здесь мало, ибо речь о войнах, революциях и их последствиях. Недаром уже в самом начале раздела читаем такие строки:
Целый век возьмем, к примеру,
Что был дерзок и кровав.
За химерой он химеру
Людям щедро даровал.

Да и завершающие раздел строки явно далеки от иронии и юмора, сплошной драматизм и трагизм:
Но в России озверелой
Жуть за жутью. Не понять
Кто там красный, кто там белый,
Кто – зеленый? Друг иль тать?
Тут еще Антанта лезет:
Дай им русский каравай
С целью – хапать, рвать и резать
Южный, северный ли край.
Запад – немцы и поляки,
А восток – японцы там…
Устоять в кровавой драке
Удалось большевикам.

Относительно замечания по данному разделу можно сказать лишь то, что само его название – «История ХХ века» не очень удачно. Здесь, на мой взгляд, больше подходит название «История начала ХХ века», ибо речь идет только о первых двух десятилетиях  века. Впрочем, автору виднее…
В разделе «История СССР» автор не только перечислил советских вождей от Ленина до Горбачева, но и большое внимание уделил их деяниям: индустриализации, коллективизации сельского хозяйства и раскулачиванию, поискам «врагов народа» и ГУЛАГу, боевым действиям в республиканской Испании, на Хасане и Халхин-Голе, советско-финской войне и Великой Отечественной.
Пядь за пядью до границы
Шли, сильны, как никогда.
Перешли – и стали биться
За чужие города.
Знали Краков и Варшава,
Будапешт и Бухарест
Нашу воинскую славу,
Зазвучавшую окрест.
Знали Вена и София
Марш победный, боевой,
Наши песни фронтовые
С нашей пляской огневой.
 
А о том, чем все закончилось после «пятилетки пышных похорон», говорилось выше, поэтому повторяться не стоит.
Упоминалось ранее и о заключительном разделе «Истории…» – «История РФ», даже авторская характеристика «царю Борису» приводилась, следовательно, знакомство с работой пришло к заключительной точке. Но соглашаться с самоиронией автора в завершающей строфе:
То ли форма виновата,
То ль рассказчик – никуда,
То ли тема мелко взята –
Вот и вышла… ерунда, –
не стоит. Все исполнено наилучшим образом. Никогда и никому в единой работе, написанной в стихотворной форме, не удавалось подробно и емко передать тысячелетнюю историю Руси со всеми ее взлетами и падениями, победами и поражениями, достижениями и просчетами. Причем передать весьма понятным и доступным языком, легко воспринимаемым и запоминающимся. И в этом – великая заслуга автора. И на этом фоне должны померкнуть и сойти на «нет» любые шероховатости в плане поэтических норм и принципов, допущенные им. Блестящая работа! 






В НУЛЕВЫЕ ГОДЫ

Начало нового тысячелетия, так называемые «нулевые годы», в жизни курского писательского сообщества ознаменовались большими утратами. В 2001 году не стало старейшего поэта края Н.Ю. Корнеева, в 2002 – двух прозаиков – П.Г. Сальникова и Е.И. Носова – гордости Курской земли, в 2003 – Т.Д. Горбулиной, в 2005 – поэтов С.П. Бабкина и А.К. Трофимова, в 2006 – В.С. Алехина и Н.И. Леверова.
И хотя за эти годы в Союз писателей России было принято не менее десятка курских литераторов – Геннадий Александров, Николай Гребнев, Леонид Звягинцев, Вячеслав Нарыков, Лев Боченков, Василий Золотарев, Ольга Долина, Евгений Латаев и Александр Селезнев, – но восполнить утрату они не могли. Равных по таланту Е. Носову и Н. Корнееву близко не было.
Вадим Шеховцов в обладатели членского билета Союза писателей России не рвался. Для удовлетворения творческих амбиций ему пока хватало признания в педагогическом сообществе и положительных отзывов в литературной среде. Тем не менее, занимаясь любимым делом – театром, он по-прежнему большое внимание уделял литературе. В основном, литературе, предназначенной для детей. А если говорить о литературных жанрах, то – сказочной драматургии, в которой он, в отличие от всех курских писателей и литераторов, чувствовал себе «как рыба в воде». По большому счету, здесь ему конкурентов вообще не было.
Вместе с тем общение с писателями и литераторами, участие в заседаниях и собраниях литературного объединения «Курские вечера», годы работы над «Историей государства Российского» все чаще и чаще заставляли его браться за разработку новых тем в своем творчестве. Так в его поэтическом творчестве появились очертания тем малой родины и города Курска, войны и мирного созидания, литературного и музыкального движения в крае и некоторых других, которым предстояло в недалеком будущем занять достойное место.
В 2001 году из-под пера Вадима Шеховцова выходит большое стихотворение с длинным и не очень поэтическим названием «Путеводитель по древнему и современному Курску». Начинается оно такими строками:
Под крепостью Курской селенья росли.
Здесь люди – они из служивых –
Дозорную в городе службу несли,
В слободках отстроенных жили.

Поведав читателю о многовековой истории Курска, пройдясь по его улочкам и пояснив суть их названий, автор завешает произведение такими строчками:
По Курку мы шли. А ведь сколько дорог
Пройти в этой жизни нам нужно.

По-видимому, к этому времени относится и появление большого стихотворного повествования (сказа, сказания) «Курск литературный», в котором, подобно «Истории…», подробно, пункт за пунктом, начиная от Феодосия Печерского и «Слова о полку Игореве», рассказывается о развитии литературы на Курской земле. 
В 2002 году, продолжая разрабатывать близкую ему тему – произведения для детей по мотивам русских народных сказок – пишет очередную многостраничную сказку-пьесу «Лиса и Журавль». И в этом же году пишет знаковое лирическое стихотворение «В день похорон Е.И. Носова», которое начинается так:
Уже овсяница шумела
В лугах нескошенных еще,
Крестьянская душа болела,
Привычно двигалось плечо,
И под косой трава ложилась,
Медвяный запах в ноздри бил…

Стихотворение было опубликовано в газете «Городские известия», а в 2007 году несколько строк из него вошли в книгу «Мастер с нами».
В 2003 году из-под пера Шеховцова вышло  стихотворение «Мой Курск», в котором такие строки:
Северные земли…
Предки наши тут
Возвели селенья
Там, где берег крут
Тускари и Сейма,
Рати и Свапы…

К концу 2004 года педагогически-театральная и литературная деятельность Владимира Михайловича стали настолько популярны у курян, что корреспондент «Городских известий» Тамара Кравец решила взять у него развернутое интервью. Шеховцов согласился, и 6 ноября под заголовком «Когда душа поет» оно было опубликовано. Некоторые моменты этого интервью были использованы в данном очерке. Остается использовать последнюю строку интервью, из которой следует, что сын поэта Вячеслав в 2004 году уже был аспирантом КГУ.
Весьма продуктивным в творческой жизни Шеховцова был период с 2004 по 2006 год, когда увидели свет такие произведения, как «Курск музыкальный», «Каша из топора», «Солдатская загадка», «Царевна-лягушка», Храбрый клоун», «Сказка о розе», «Генерал Мороз» и ряд других.
К началу нового тысячелетия издательский потенциал «Кроны» иссяк, поэтому Вадиму Шеховцову, как и всем его коллегам, приходилось надеяться только на собственные силы и немного на помощь «Толоки». Многие писатели и литераторы столпились в очередь возле «Толоки», главным редактором которой был Борис Агеев. Шеховцов же пошел проверенным путем: заручившись моральной поддержкой В. Корнеева и В. Деткова, он отправился к директору муниципального учреждения Научно-методического центра г. Курска В.А. Ачкасову, чтобы под эгидой этого центра издать очередной сборник.
Ознакомившись с рукописью будущей книги, Ачкасов дал добро на ее издание.
И вот в сентябре 2006 года в курском издательском центре «ЮМЭКС» с «благословения» экспертно-издательского совета МУ «Научно-методический центр города Курска» и комитета образования города Курска, под редакцией В.А. Ачкасова увидел свет сборник «Чудо детского праздника», густо проиллюстрированный мелкими рисунками.
Как и предыдущие, новый сборник вышел в мягкой обложке. Но тираж его на этот раз был небольшой – 100 экземпляров. Сказывалось все нарастающее веяние рыночно-коммерческого  времени, когда во главу угла ставились не принципы духовного развития человека, а прибыль и потребление… Зато количество страниц значительно увеличилось – их стало 104. Но это уже заслуга не издателя, а автора, предоставившего для сборника большее число материалов.
Новое издание для детей открывает двухстраничное авторское предисловие, в котором он рассказывает об особенностях детской психологии и важности элементов игры в процессе обучения детей.
Первый раздел сборника – «Учимся играть». Он как бы реализует авторское предисловие разнообразным рядом произведений с элементами игры и загадок.
Взять, например, «Азбуку для маленьких», в которой читаем:
А – Айва, апельсин, абрикос, ананас
Глядят аппетитно с картинки на вас.
Б – Баран барабанит в большой барабан –
Стать музыкантом мечтает баран».

И так далее до последней буквы нашего алфавита. Занимательно, легко, весело.
В том же духе представлены «Математические этюды» о цифрах и их значении:
«Нолик грустный, нолик плачет:
Ничего-то он не значит.
– Ноль, не плачь! По виду все ж
На баранку ты похож,
Что полезно съесть на ужин.
Значит, всем ты будешь нужен!»
Азартом, духом соревновательности в разгадывании загадок наполнены строки о повадках зверушек в стихотворениях «Веселая путаница», где «рыскал заяц злой в лесу…», и «А теперь – правильно!».
Петушок,
Хоть сам с вершок,
Бросил через реку
Песню: «Ку-ка-ре-ку!»
Медвежонок косолапый
Ходит с мамой, а не с папой.

В том же веселом развлекательно-познавательном ключе, искрящиеся добрым юмором и элементами загадочности и таинственности, что очень нравится детишкам, представлены в этом разделе стихотворения «О миноре и мажоре», «О театре», «Сказка театра», «Пантомима» и «Диалоги».
Второй раздел сборника называется «Месяцы года в загадках и стихах». В первой своей части он состоит из небольших стихотворений-загадок, требующих от юного читателя ассоциативного мышления, быстрой ориентации и сообразительности, чтобы дать правильный ответ. Например, о январе сказано:
Новый год. Рождество.
Крещение и Святки.
Торжество за торжеством
В назначенном порядке.
Здесь ответ свой быстро дай:
Что за месяц? Угадай!

Во второй части представлен более широким диапазоном произведений. Здесь стихи не только о месяцах – январе, феврале и марте – с их особыми признаками, но и стихи о 8 марте и маме, временах года – осени и зиме с их специфическими особенностями: осенней уборкой урожая и зимними играми, Дедом Морозом и Снегурочкой. Всего лишь один пример о стихах-загадках:
Этот овощ головаст,
Нужен нам для многих яств.
На столе не будет пусто,
Если ты крошишь… (капусту).

Привести пример каждого стихотворения, наполненного добрым светом авторской души, теплотой, дружеским участием, тонким юмором и философией бытия, вряд ли стоит – и хлопотно, и бессмысленно. Стихи надо читать! Однако на одном все же остановимся, ибо в нем кратко и емко, без занудства и назидания автор говорит о важности чтении в детском возрасте, в самом начале формирования личности человека:
Я люблю тот час, где с лаской
Мне читает мама сказки.
Мир волшебный и прекрасный
Я рисую в этот миг.
Этой чудною порою
Вижу я себя героем,
Только жалко, что не часто
Время есть для этих книг…

Самостоятельными частями этого раздела сборника представляются стихи о карнавальных костюмах детей: ежика, волка, лисы, медведя, зайчика, клоуна, снежинки и стихотворение «Ко дню защитника Отечества».
Если в стихах о масках продолжается избранный автором веселый игровой тон (и это уместно), то в стихотворении «Ко дню защитника Отечества» при сохранении легкости и простоты поэтического слога, что очень важно, игривость уступает место серьезным размышлениям:
Защитники Отечества
Стране всегда нужны:
Захватчикам, как нечисти,
Отпор давать должны.

Третий раздел сборника «Сказки-переложения» с подзаголовком «Для чтения и драматизации» действительно состоит как из произведений, ранее написанных и уже апробированных в двух предыдущих сборниках – «Репка», «Курочка Ряба», «Колобок», «Маша и Медведь», так и впервые опубликованных – «Случай на балу», «Царевна-лягушка», «Каша из топора», «Солдатская загадка», «Лиса и Журавль», «Храбрый клоун», «Сказка о розе». При этом «Случай на балу», «Царевна-лягушка», «Каша из топора», «Лиса и Журавль» – не просто стихотворные переложения народных сказок, что само по себе уже замечательно, а, как уже отмечалось выше, произведения драматического плана, сказки-пьесы, в которых широко представлены диалоги сказочных героев, их монологи. А слова автора лишь высвечивают и подчеркивают ситуационный момент, психологическое поведение героев.
Впрочем, и описательно-повествовательный характер переложения первых сказок, когда автору удалось не только сохранить, но и расширить очарование русского народного фольклора, добавив ему сочных красок, авторский поэтический шарм, тонкий юмор, добрую ироничность, образность, портретные и психологические штрихи, замечателен. В качестве примера приведем первые строки из зачина сказок-переложений «Репка», «Курочка Ряба», Колобок», наполненные напевностью, ритмикой, динамичностью до удалой русской плясовой – того и гляди, ноги сами пойдут выделывать коленца:
Значит, дело было так:
Жил на свете дед-чудак,
В огороде он ходил,
Взял и репку посадил.
Это были веселые, задорные, с легкой русской лукавинкой строчки из «Репки», а следующие из «Курочки Рябы»:
Жила-поживала
У деда и бабы
Забавная пестрая
Курочка Ряба.
И свойством ее
Отличительным было –
По-русски прекрасно
Она говорила.
И, наконец, первые строки из «Колобка», где сразу видать и простоватость деда, и прижимистость практичной и опытной в хозяйских делах бабки:
Как у бабы и у деда
Состоялася беседа,
Невеселая беседа,
Что тут долго говорить:
– Бабка, праздник на пороге…
Что имеем мы в итоге?
Надо бы муки немного,
Чтоб блины нам сотворить.
– И-их! Родимый,
Нет мучицы.
Нам ли, старым, веселиться?..

Разве это не прелесть?.. Прелесть! Еще какая прелесть!
Авторский шарм Вадима Шеховцова присутствует и в сказке «Храбрый клоун», написанной в 2006 году по мотивам прозаической сказки С. Воронина, и в «Сказке о розе», сочиненной в том же году по мотивам восточных легенд и преданий. Особенно ясно это ощущается в «Сказке о розе», начинающейся такими строками:
В пустыне замок Кара-хана
Вознесся в небо высоко.
Песков несметные барханы
Здесь протянулись далеко.

Возможно, какой-нибудь начетчик от литературы скажет: «Подумаешь! Всего лишь переложения… Собственной идеи-то и нет. Так каждый сумеет».  – «Попробуйте, господин хороший, – ответим ему, – а мы посмотрим, как у вас получится».
Использование мотивов и сюжетов одних произведений для написания других придумано не ныне и не вчера. Мотивы русских народных сказок, рассказанных няней Ариной Родионовной, блестяще использовал А.С. Пушкин. И трудно представить, как бы многие поколения детей обходились без этих сказок Пушкина.
Вспомним примеры  блистательных переложений гениального «Слова о полку Игореве» Н.А. Заболоцким, В.А. Жуковским, А.Н. Майковым и В.И. Стеллецким. Этих авторов, будем надеяться, не упрекают в интерпретации «Слова», а благодарят за возможность знакомства с мировым шедевром в новом ракурсе, в новом свете, в новом видении и прочтении… Или, все-таки, упрекают?..
Завершает сборник раздел «И в шутку, и всерьез», в который вошли такие стихотворения, как «Что такое – детство?», «Родом из детства», «Мой кот», «Мышка на прогулке», «Утро на огороде», «Воспоминание о детстве», «Детские игры», «Мой мишка и книжка», «В детском лагере», «Годы-скороходы», «Прощание с детским садом» и другие. Они написаны в разные годы, но их объединяет тематика, тонкий юмор  и авторский подход к изложению. Взять хотя бы стихотворение «Воспоминание о детстве», в котором удачно сочетаются и реальность, и волшебство:
Между небом и землею –
Заревая полоса.
Солнце село. Легкой мглою
Красит вечер небеса.
Тих лесок. Морозец легкий
Мне за шиворот проник.
Я иду по узкой тропке
Через поле, напрямик.
Так уютно в доме светлом,
Вкусно пахнет пирогом.
Здесь у печки дремлет лето,
Хоть и осень за окном.
Лета яркая частица –
В углях, в пламени свечи…
И мурлычет про Жар-птицу
Кот, лежащий на печи.

Сочинять стихи – труд сам по себе тяжкий, а сочинять их для детей – тяжек на порядок! Однако Вадим Шеховцов с этим справился на «отлично». Подкупают его искрометность и мелодичность слога, бесконечная внутренняя доброта и, конечно же, юмор, юмор, юмор. А еще неиссякаемая праздничность и театральность.
Открываешь любую страничку сборника – и словно оказываешься в своем далеком и уже давно позабытом детстве. Такой свет радости бытия, такая доброта, такая щедрость красок и знаний, такая сказочность и легкость слога веет на тебя, что вольно или невольно возникают сравнения с «волшебными мирами» Корнея Чуковского, Агнии Барто, Самуила Маршака, Сергея Михалкова и других известных советских детских писателей.
Словом, книга «Чудо детского праздника» – вещь удачная, яркая, нужная и, надо думать, востребованная в разных читательских аудиториях, а не только в детских садах, для которых она и предназначалась. Сожалеть приходится лишь о том, что ее появление осталось незамеченным в публичном пространстве соловьиного края. Скромно промолчали педагоги, в том числе и дошкольного воспитания, не удосужились дать отзыв писатели и журналисты.

В 2006 году Курская писательская организация и литературная студия «Курские вечера» обретались в здании, построенном еще в 1937 году на Красной площади и известном старожилам, как знаменитая «шестерка». Точнее, обреталась здесь писательская организация, деля помещение с несколькими коммерческими структурами, а члены литстудии собирались на заседания лишь во вторую пятницу месяца, в вечернее время.
В июле или августе, точно и не вспомнить, автор этих строк, придя в первый раз на занятия литстудии, неожиданно для себя вновь повстречался с Вадимом Шеховцовым, с которым не виделся с 1973 года. Как и в прошлой студенческой жизни, он был в отличном сидевшем на нем темном костюме, светлой рубашке и при галстуке. Чувствовалась интеллигентская косточка. На голове все та же пышная копна волос, правда, абсолютно зрело-одуванчикового цвета. И только голубые глаза светились прежней молодостью и удалью.
Естественно, оба были рады встрече. «Это гора с горой не сходятся, а человек с человеком, если у них есть общие интересы, – запросто», – констатировал факт Вадим и вскоре подарил экземпляр своей книги «Чудо детского праздника» с дарственной надписью: «На добрую память от автора. Творчества во всем на долгое время». Что и говорить, подарок привел меня в восторг. Позже мы не раз обменивались своими книжками…
В этом же 2006 году Вадим Михайлович, побывав на малой родине, выяснил, что рыляне, несмотря на уход из жизни Василия Алехина, продолжают деятельность его детища – литобъединения «Рыльские заори». А Вениамин Германович Саранских с сыном Олегом с середины девяностых годов издают в Рыльске альманах «Рыльское Присеймье», в 2003 году переименованный в «Междуречье». Учредили они с 2003 года и международный альманах «Славянские колокола», который пользуется большим успехом у брянских писателей и литераторов.
«Предлагают публиковаться, – залучился доброй улыбкой Шеховцов при нашей очередной встрече. – Правда, за собственные деньги: за каждую напечатанную страницу 10 рублей. И выкупать столько экземпляров, сколько будет авторских страниц», – тут же немного смутился он. «Не вопрос», – последовал мой утвердительный ответ.
Доставленные из Рыльска новости послужили тому, что в 2007 году в 26-м выпуске «Междуречья» появились произведения Вадима Шеховцова «Что такое детство?», «Сказка о розе» и «Храбрый клоун», а также автора этих строк – рассказ «Бомж Жучка».
Если о произведениях «Сказка о розе» и «Храбрый клоун» речь уже шла, то о стихотворении «Что такое детство?» нет. А оно стоит того, чтобы о нем не только упомянуть, но и процитировать:
Что такое - детство?
Это луг и поле,
Речка и овраги,
Небольшой лесок.
Это – разноцветье
Русского раздолья,
Это – затаенный
Эха голосок.
Что такое – детство?
Это приключенья,
Игры на природе,
Краски и альбом.
Детство – это школа,
Мира изученье,
Это – размышленья:
Что будет потом?

На мой взгляд, по своей гениальной простоте и искренности оно находится в одном ряду с такими шедеврами отечественной лирики, как фетовское: «Шепот сердца, уст дыханье, / трели соловья…» или есенинское: «Белая береза под моим окном…».
По-видимому, стоит отметить, что в данном выпуске «Междуречья»  были произведения таких курских авторов, как Владимир Детков, Иван Зиборов, Петр Исаков, Михаил Разаев, Вероника Тутенко, Владимир Рябинин, Иван Зарецкий.
Появление произведений Вадима Михайловича в альманахе, имевшем тысячный тираж, хотя и не принесло денежно-финансовых дивидендов, зато значительно раздвинуло географические горизонты его творчества, до этого времени определенные Курском и Курской областью.
А еще в этом году он опубликовал «Изостихотворение» в коллективном сборнике для детей «Бабушкины пироги», изданном «Славянкой».


НОВЫЕ ДОСТИЖЕНИЯ
НА ЛИТЕРАТУРНОМ ФРОНТЕ

Если 2007 год в литературной жизни Вадима Шеховцова ознаменовался началом его сотрудничества с альманахом «Междуречье», то 2008 – десятком новых публикаций в самых разных изданиях. Во-первых, в «ЮМЭКСе» вышел новый персональный сборник «О Родине с любовью и тревогой». Во-вторых, его стихи были напечатаны в альманахах «Славянские колокола» и «Междуречье», журнале «Толока», сборниках «Бабушкины пироги», «Грёзы о России» и  «О, Русская земля!»,
Сборник «О Родине с любовью и тревогой» был вновь издан по решению комитета образования города Курска и Муниципального учреждения «Научно-методический центр города Курска». Как и предыдущие, он был в мягкой обложке и тиражом в 100 экземпляров. На 104 страницах нашлось место для «Истории государства Российского» (уже с эпилогом), нескольким иллюстрациям, а также таким произведениям, как «Герб города Курска», «Мой Курск», «Путеводитель по древнему и современному Курску», «Курск литературный», «Курск музыкальный», о которых говорилось выше. Тему «Курска» продолжили стихи «Курские яблоки», «Родина моя», «О родном городе», «Торжественная песня о Курске и соловьином крае». Кроме того, в сборнике широко представлена военная тематика, тесно связанная с Курским краем: «К открытию музея эскадрильи «Курский колхозник», «Халино, восьмое сентября…», «Перед Курской битвой», «Учитель-воин», «От имени ветеранов Отечественной войны», «Памяти Перекальского», «Курянам-воинам», «Ветеранам ВОВ», «Курской битве посвящается», «5 июля 1943…», «Здесь, на курской земле», «Слава наша – Курская дуга», «К памятному дню», «Песни Победы».
Стихи «О Серафиме Саровском», «Памяти Надежды Плевицкой», «Е. Носову», «Писателям-фронтовикам К. Воробьеву и Е. Носову», «В.М. Клыкову», «Дело Гридина» хоть и напечатаны были раздельно друг от друга, но в своем тематическом единстве составили блок произведений, посвященных курским знаменитостям в разных областях духовности и культуры.
Гражданско-философская лирика, на мой взгляд, в сборнике представлена стихотворениями разных лет «Слепые», «Пристрастное наблюдение», «Плодотворные года», «Генерал Мороз», «Крышень-Коляда», «Истории неведомой страницы», «Поле», «О деревне», «Затужила матушка – спасу нет…», «Пой, Боян» и некоторыми другими.   
Если об «Истории…» выше говорилось довольно подробно (со всей относительностью этой подробности, так как данное произведение заслуживает глубокого литературоведческого анализа), упоминалось о «Курске литературном» и «Курске музыкальном», то о других произведениях данной темы ничего сказано не было. А они, если не все, то многие, заслуживают повышенного к себе внимания. Например, «Герб Курска». Стихотворение небольшое, но символичное и даже сакральное, как сам герб. Начинается оно так:
Из девятнадцатого века
К нам символ города пришёл.
Деянья славить человека
С великой русскою душой.
Заканчивается же такими словами:
И если надо, встанем грудью
За отчий край, за милый кров.
В чести всегда герб Курска будет
Для нас, в ком – верность и любовь.
Да, в нем немало патетики, пафоса, но в данном случае это уместно, ведь речь идет об одном из главных символах города, в котором сконцентрирована его многовековая трудовая и ратная история. И тут без пафоса и патриотизма никак!
Пафос есть и в стихах-песнях «Курские яблоки» и «О родном городе», а как ему не быть, когда речь о городе, который «всех на свете лучший». «Родина моя» – не песня, но как мелодичны, как музыкальны его строки, как близки они к народному фольклору:
Уголочки курские –
Для нас их краше нет.
Приходите к Тускари
Встречать красу-рассвет.

И, естественно, не обойтись без пафоса в стихах, посвященных Великой Отечественной войне, коснувшейся своим огненным дыханием всех курян. Именно поэтому так размеренно-строго, как солдатский походный шаг, а то и как ленинградский метроном, звучат строки из стихотворения «Перед Курской битвой», хотя речь-то идет всего лишь о строительстве рокадной дороги «Ржава – Старый Оскол»:
Сорок третий, тревожный,
Лазареты из школ,
Путь железнодорожный
«Ржава – Старый Оскол»…
Без него как помыслить
Дать врагу укорот?
Путь, спасающий жизни,
Ждет Воронежский фронт…

Впрочем, даже в этих стихах, полных и пафоса, и горечи, и гордости, есть место для лирики, хотя Вадим Михайлович не раз заявлял, что лирика, описание природы – не его «конек». Примером этому может быть стихотворение «Учитель-воин», которое начинается такими строками:
«Он тишину лесов любил,
Лугов широкое раздолье,
Глядеть готов часами был
На колосящееся поле».
Правда, сразу же за ними следуют:
Как лук натянутый, дуга
Видна отчетливо на карте.
А тетива была туга
Дивизий русских.
Как на старте,
Они готовы дать отпор…
Тревожным ожиданием грядущей битвы наполнены первые строки большого стихотворения «Памяти Перекальского», чему даже природа способствует (использование природы, ее сил – традиция русской литературы со времен «Слова о полку Игореве):
Февральский день. Мороз. Метель.
И дыма тающего тень
Над городом легла…
К нему мы шли за шагом шаг,
И в ряде яростных атак
Сломили мы врага.
Тема Великой Отечественной войны уже несколько лет волнует автора, заставляет его находить все новые и новые формы в ее отображении и передачи своих дум и чаяний читателю. Чеканными строчками выделяется стихотворение «Слава наша – Курская дуга»:
У Белгорода, Курска и Орла
Натянутой струною тишина
Плыла над фронтом в памятный тот год,
Когда взорвался вдруг небесный свод
И вспыхнула, как тетива туга,
Огнем жестоким Курская дуга.
А строки стихотворения «Здесь на курской земле» наполнены иной музыкой: более плавной, но при этом не менее героической и торжественной:
Здесь, на курской земле,
В годы грозной войны
Собирались несметные силы.
Танки шли по золе,
Храбро бились сыны
Нашей Родины – милой России.

Тема личности, ее влияние на ход истории или на духовное и культурное развитие общества, ее отношение к труду, созиданию, ее профессионализм, как и тема войны, постоянно в поле зрения Вадима Шеховцова. Отсюда стихи о духовном лидере нескольких поколений курян и россиян Серафиме Саровском, о певице Надежде Плевицкой, вышедшей из народной массы и волновавшей сердца слушателей в начале ХХ века.
И, конечно, не просто так раз за разом он обращается к образу писателя Е.И. Носова, при жизни названного Мастером, словно сверяя собственный курс жизни и творчества с тем, который выпал на долю этого человека. Вот и в этом сборнике образ великого русского писателя и мыслителя представлен в новых ипостасях: и как воина, и как сочинителя, и как большого гуманиста и защитника природы.
Он в этом скверике сидел
И стряхивал с ладошки
Для воробьев и голубей
От белой булки крошки.

И, как уже отмечалось выше, в сборнике высокого патриотического накала пусть не столь широко как предыдущие темы, представлена тема философской лирики – новой грани в творчестве поэта. Наиболее ярким образцом данного направления, на мой взгляд, является стихотворение «Слепые».
Шли слепые – нищи и убоги –
По разбитой ямами дороге,
Падали и поднимались вновь,
Воздавая Господу любовь.

Уделив достаточно внимания главному сборнику поэта, в котором сконцентрированы его лучшие патриотические и гражданские чувства, стоит сказать хотя бы по несколько слов о других изданиях 2008 года с его произведениями. 
Сборник «Грёзы о России» издан был в частном порядке небольшим тиражом. И в нем 253 страницы из 280 были отданы произведениям Шеховцова – детским, историческим, патриотическим, лирическим, гражданским.
В другом коллективном сборнике «О, Русская земля!» на 60 страницах из 290 была «История государства Российского» Вадима Шеховцова, а на остальных – исторические стихотворные повествования его товарищей по литстудии «Курские вечера» А.Ф. Пехлецкой и Н.Д. Пахомова. Тираж сборника невелик, всего 50 экземпляров, но его можно найти в «Асеевке» – главном храме сбора и хранения книг Курской области.
В альманахах «Междуречье» и «Славянские колокола» были напечатаны, соответственно, «Две Вселенные», «Лелею мысль…», «С тобою спорил я напрасно…» и «Затужила матушка – спасу нет…», «Славянская азбука», «Слепые», «Поздняя молитва», «Москва», «Размышления на мифологические темы», «Здравствуй, город».
А в 58-м выпуске журнала «Толока», изданного по итогам межобластного творческого семинара, были опубликованы «Воспоминания о детстве», «Старинные часы», «Вот она, моя деревня», «О Родине, о Курщине моей», «Памяти Н. Плевицкой», «В день похорон Е.И. Носова», «Гримасы века» и другие стихотворения.
В 2009 году в издательстве «Славянка» под редакцией Б.П. Агеева вышел второй сборник для детей «Бабушкины пироги». Видное место в нем занимала сказка В.М. Шеховцова Репка». А соседями по сборнику были писатели Ю. Асмолов, В. Детков, Н. Гребнев, М. Еськов, Л. Звягинцев, М. Медведев, Н. Шатохин и другие.
В этом же году в Москве увидел свет третий сборник произведений конкурсантов международного поэтического конкурса «Золотая строфа», в котором находились и стихи Вадима Михайловича «Слепые», «Когда стихов откроешь том», «Дорога домой» и «Воспоминания о детстве». Тираж сборника многотысячный, и с творчеством курского поэта могла познакомиться весьма широкая читательская аудитория.   




В СОЮЗЕ КУРСКИХ ЛИТЕРАТОРОВ

Новый этап в литературной жизни Вадима Михайловича Шеховцова, как, впрочем, и в жизни всего курского литературно-писательского сообщества, наступил в 2009 году, когда после смерти Владимира Павловича Деткова у кормила писательской организации встал Николай Иванович Гребнев.
Свою деятельность Николай Иванович  начал с того, что подобно Иисусу Христу, изгнавшему их храма торгашей, выдворил из помещений Курского регионального отделения Союза писателей России коммерсантов, до этого момента плотно оседлавших Деткова и уже выживавших писателей из их дома. Это было нелегко, но Гребневу, имевшему за плечами большой административно-организационный опыт работы в комсомоле, в журналистике как региональной, так и столичной, в пресс-службе губернатора А.В. Руцкого, удалось.
К лету 2010 года он отремонтировал помещения и в первых числах июня региональный Дом литератора, если не единственный в современной России, то один из первых, был торжественно открыт. Открыт в присутствии губернатора Александра Николаевича Михайлова, председателя правления Союза писателей России В.Н. Ганичева и нескольких десятков писателей и гостей из Москвы, Брянска, Орла, Белгорода и Воронежа, а также Украины и Белоруссии.   А осенью Гребнев приступил к осуществлению идеи создания при КРО СПР Союза курских литераторов – организации, способной собрать под своими знаменами всех литераторов области.
Вадим Шеховцов, человек с пылкой романтической душой юноши семидесятых, всем сердцем приветствовал начинания Гребнева. И не только приветствовал, но и принял в них активное участие. Так, 3 октября 2009 года он был в первых рядах тех, кто принял участие в митинге по случаю открытию памятника писателю-земляку Константину Дмитриевичу Воробьеву в сквере на площади Перекальского, а 16 ноября – в мероприятиях, посвященных открытию Литературного музея в Курске (как филиала Курского областного краеведческого музея). С 3 по 5 июня 2010 года участвовал в фестивале литературы и искусств  Центрального федерального округа РФ, проходящем в Курске под девизом «Нам дороги эти позабыть нельзя…», и в открытии Дома литератора. А осенью этого же года, посещая отремонтированный Домлит и откровенно радуясь этому, одним из первых вступил в ряды Союза курский литераторов (СКЛ), став на многие годы надежной опорой и ярким примером служения литературы не только для членов  Курского городского отделения СКЛ, но и для всего литературного сообщества области.
Кстати говоря, костяк курского городского отделения СКЛ тогда, кроме Шеховцова, составили Анатолий Григорьевич Афанасьев, Алла Федоровна Пехлецкая, Борис Леонидович Останков, Александр Алексеевич Грачев, Роза Васильевна Машнина, Владимир Николаевич Рябинин, Сергей Дмитриевич Малютин, Владимир Васильевич Кулагин, Лидия Васильевна Ракитская, Галина Николаевна Ураева, Александр Сергеевич Прозоров, Иван Арсентьевич Зарецкий, Людмила Михайловна Зарецкая, Наталья Николаевна Прокофьева, Яков Михайлович Солодкин, Станислав Николаевич Шумаков. (Возможно, через годы их имена войдут в историю развития литературы соловьиного края, кто знает… К тому же, ныне некоторых уже нет, а кто-то перешел в категорию писателей.)
Ведя речь о Союзе курских литераторов, стоит отметить, что в писательской среде Курска нашлось немало противников этой идеи Гребнева. Особенно откровенно противился новаторству известный курский поэт Алексей Федосеевич Шитиков. Да и поэт Вадим Николаевич Корнеев был не в восторге от Союза курских литераторов. Только волю Николая Гребнева было не сломить. К тому же его поддержали известные в России писатели Борис Петрович Агеев, Михаил Николаевич Еськов и Юрий Петрович Першин.
Время же показало, что СКЛ – не мертворожденное дитя, а живой и деятельный организм литературного сообщества области.   
Но это, так сказать, общественная сторона литературной жизни. А личная, творческая? Она шла своим чередом: в 2009 году произведения Вадима Михайловича вновь были опубликованы в двух выпусках (№ 28, 29) альманаха «Междуречье» (пятистраничная подборка двустиший под общим названием «Философия двух строк» и «О содружестве славянских народов»). В 2010 году его стихи  вышли в альманахе «Славянские колокола» «Слово о слове», «Беловежский сговор», «Не остановишь время», «Когда стихов откроешь том» и некоторые другие – подборка на трех страницах в два столбика. Лейтмотив подборки – славянское братство.
Затужила матушка – спасу нет:
В глупой ссоре детушки много лет,
Вместе жить семьей одной не хотят…

С 2010 года Курское городское отделение СКЛ стало издавать собственные сборники («Перекрестки»). Среди инициаторов этого издания находился и Шеховцов. И уже в первом выпуске была многостраничная подборка его лирических стихотворений под общим названием «Под музыку дождя», а также небольшая поэма гражданской направленности «Ретроспектива».
В качестве примера владения поэтом особенностями лирического направления поэтического творчества процитируем несколько строк из стихотворения «Под музыку дождя», где и дождь не помеха, а радость, которая коснулось нас тихо, трепетно, со светлой грустинкой:
«Осенней музыкой дождя
Парк очарован городской.
Дождь, шаловливый, как дитя,
Во флейту дует день-деньской.
И нотки-капли по листве –
Цветной, узорчатой – скользят…»

Как видим, здесь и замечательная образность, волнующая чувства, и отличнейшая фоника, в своей совокупности дающая читателю возможность «воочию» услышать и увидеть музыку осеннего дождя в парке, шорохи и стуки капелек по листьям.  Это напрочь опровергает высказывание Шеховцова, что лирическое описание природы не его «конек». На мой взгляд, «Под музыку дождя» – наиудачнейший образец лирического стихотворения.
И хотя читатель уже хорошо знаком с гражданской лирикой поэта, все же процитируем несколько слов из поэмы, чтобы почувствовать внутреннюю экспрессию произведения, авторское отношение к окружающему миру, его ощущение бытия:   
   – Инфляция! Инфляция! –
Кричат, – Погибла нация!
Уже вся наша братия
По горло в демократии!

Во втором выпуске сборника» Перекресток», посвященном 65-й годовщине Великой Победы, была многостраничная подборка стихотворений Вадима Шеховцова о Великой Отечественной войне, а также несколько стихотворений о деревне – малой родине.
Где бы мы и в каком возрасте ни были – малая родина всегда будет с нами. Поэтому так пронзительны строки из стихотворения «Вот она, моя деревня»:
Вот она, моя деревня,
Забелела из-за леса,
Будто спряталась в деревья.
Притулились избы тесно,
Окна – хитрые глазёнки –
Щурят зорькой избы эти,
Солнце красным поросёнком
В озерке лежит и светит.

А стихотворение «Деревня детства» хоть и написано в более спокойных тонах, чем «Вот она, моя деревня», но подкупает своей автобиографичностью и яркими картинами детства:
Земля родная силы даст,
Чтоб с ней, единственною, слиться…
Ишутино… Я помню вас,
Друзья, с кем в школе я учился.
Ах, в тех краях, где дом мой был,
Природа так великолепна!
Там в лодке я по Сейму плыл,
Там вера в силы мои крепла.
Там зори ясные встречал,
Бросая удочки на речке,
Там встретил первую печаль,
Что сердце ранила навечно.

Третий выпуск «Перекрестка», вышедший в 2010 году, был посвящен годовщине смерти Владимира Деткова. В нем Вадим Шеховцов представлен стихами и басней «Ради дружбы». При этом его стихотворение, посвященное памяти писателя, было одним из лучших поэтических произведений данной направленности. Заключительные строки этого большого стихотворения передают не только отношение автора к личности писателя, но и подчеркивают психологические особенности характера Деткова:
Детков Владимир показал
Ума и чувства гармоничность,
И как в борьбе мужает личность,
Не пряча от людей глаза.

Басня «Ради дружбы» стала украшением раздела сборника «Юмор» и представила читателям еще одну грань поэтического таланта поэта:
Петуха увидев, Гусь
Произнёс: «О, я горжусь,
Лицезрея без конца
Знаменитого певца!

Кроме публикаций поэтических произведений в альманахах «Славянские колокола» и «Перекресток», в 2010 году Вадим Шеховцов принял участие и в издании сборника «Легенды и предания Курского края», подготовленного в недрах Курского государственного университета. Для этого сборника он литературно-художественно подготовил для публикации две легенды из окрестностей села Ишутино – «Лебедев колодец» и «Хохлов лог». И теперь есть надежда, что эти предания никогда уже не исчезнут из жизни села, в котором прошли детские и школьные годы будущего поэта.
Поучаствовал в этом году Вадим Михайлович и в таком интересном и весьма известном у курян издании, как альманах донецких и луганских литераторов «Золотое слово». В нем были опубликованы его стихотворения «Протест» и «Триптих о дружбе и любви». (Из курских авторов в этом выпуске альманаха отметились В. Саранских, О. Саранских, А. Богданов, В. Золоторев, М. Разаев, Л. Зарецкая и некоторые другие.) Были его стихи и в очередном выпуске альманаха «Славянские колокола», изданном также в Донецке.
Завершающей же точкой творческой деятельности Вадима Шеховцова в 2010 году, на мой взгляд, стоит считать выход его новой книги стихов «Поэтической тропкой Хайяма» в издательстве «ЮМЭКС». В книге 130 страниц под цветной мягкой обложкой. Ее тираж – 100 экземпляров. И, судя по исходным данным, издана она на средства самого автора, о котором есть небольшая биографическая справка, сопровождаемая его фотографией едва ли не в полный рост. А в авторском предисловии дается пояснение, почему он «взял на вооружение столь древнюю стихотворную форму, наполняя строки рубаи заботами сегодняшних дней». Но даже без авторского предисловия понятно, что данное издание – сборник философских размышлений поэта. На это указывает само название книги. И, действительно, что ни четверостишие, то глубокая философия поэтической мысли и афористичность рубаи, которые занимают большую часть книги:
Состоит наша жизнь вся из встреч и разлук.
Сколько радости знали мы, тягостных мук?!
В те минуты мы ясно себе понимали
Все величие слова заветного «друг».
«Неверно, что богатый не творец…
Наживы ради трудится купец,
Творит он состоянье днем и ночью.
А правда в том – он честен иль подлец».

И десяток страниц с двустишиями «Философия двух строк» и «Советами юношам, вступающим во взрослую жизнь»:
«Осень блистает в глазах у любимой смиренно.
Жаль только, красок весны
                никогда в них не будет».

И несколько страниц стихотворных однострочий под рубриками «На одном дыхании», «Мимоходом» и других:
«Не наклоняйся низко. Оседлают!»

И афористические четверостишия под рубрикой Семена», в которых четко прослеживаются частушечные мотивы и напевы:
Повезло мне, повезло
От себя отбросить зло.
Только счастье в моем сердце
Мощным корнем не вросло.

Что и говорить, книга поэту удалась. Сожаление вызывает лишь то, что она, как и предыдущие, не очень-то тронула сердца коллег по перу и журналистов. В обществе давно повисло безразлично-гнетущее туманное облако молчания, в котором все глохло напрочь. И это облако, по-видимому, и колокольным звоном не разрушить. Такие ныне времена…

Главным достижением 2011 года в творческой жизни поэта по праву стоит считать выход в свет его очередной книжки стихов – «Как с музыкой сливаются слова», вновь изданной на деньги автора в «ЮМЭКСе». Особинкой этой книжки стало то, что она была посвящена отцу – Михаилу Алексеевичу Шеховцову, «первому проводнику в мир музыки».
Если кратко, то в этой книжке на 80 страницах автор собрал все свои произведения на данную тему – от прозаических миниатюр о Бахе и сказки «Рождение Виолы» до пародии «Как утомительны в России вечера», от «Курска музыкального» до «Курских яблок» и «Песенки шута». В итоге – не менее сотни произведений…
Но самое главное, в ней были стихи, которые либо уже легли на музыку и исполняются самодеятельными и профессиональными певцами, либо близки к этому, как, например, вот эти строки:
Песней звонкой соловьиной
Расцветает пышный май.
Он такой неповторимый
Наш любимый Курский край.

На мой взгляд, Шеховцову удалась его задумка совместить в книге музыку и поэзию. Это говорит о его высокой профессиональности.
Помимо книги, в 2011 году стихи Вадима Шеховцова были опубликованы в альманахах «Междуречье» и «Перекресток». Так уж вышло, что 6-й выпуск «Перекрестка» был посвящен 825-летию «Слова о полку Игореве», и Шеховцов предоставил для него свои произведения данной тематики. А их у него, в отличие от коллег по перу, оказалось достаточно для хорошей подборки: это и «Дума о «Слове», и лирическое отступление в «Истории государства Российского», и «Начало похода князя Игоря», и «Пой, Боян». Процитируем по нескольку строк из перечисленных работ, чтобы почувствовать ход авторской мысли в данном направлении.
Для нас сегодня мудрость «Слова»
В том, чтоб народ свой сохранить.
Путь, нам навязанный, рисковый.
Высокой мыслью огранить…

Это строки из стихотворения «Думы о «Слове», а следующие из большого стихотворного повествования «История…»:
Когда божественное «Слово»
Похода автор создавал,
Тех дней события он снова
Болезненно переживал
И вспоминал века Трояна,
О распрях княжеских страдал…

Если в первых двух отрывках – размышления автора о прошлом и настоящем, о распрях и их последствиях, то в первых строчках «Начала похода князя Игоря» лирическая картинка самого действия:
Шли на рысях. Беседы на «потом»
Оставлены для близкого привала.
«Земля родная, ты уж за холмом!»,
Пред воями степь скатерть разостлала.
Печален вид: сухие ковыли
Лежат волной, нет зелени весёлой.
Лишь храп коней да тихий стон земли –
Груз для похода взят людьми весомый.
Идут сторожко. Степь ровна, как стол.
Вперёд спешат дозорные отряды.

А стихотворные строки произведения «Пой, Боян» как бы вновь закольцовывают в единое целое прошлое и настоящее и дают напутствие всем пишущим на дела добрые, гуманные, призывающие к братству и единению, в чем залог всех побед и славных дел:
Пой, Боян, с высокой кручи
Над Десной-рекою песнь
Про сынов Руси могучей,
Что с врагов сбивали спесь.

Естественно, Шеховцов не был первопроходцем использования темы «Слова» в своем творчестве. Эта тема давно стала традиционной для курских поэтов и прозаиков. Одним из первых к ней обращался Николай Алексеевич Полевой (1796-1846) – современник А.А. Пушкина и издатель его произведений. Не прошел мимо ее Анатолий Алексеевич Танков (1856-1930) – педагог, журналист, краевед, общественный деятель и автор фундаментального труда «Историческая летопись курского дворянства». Большое внимание ей уделял поэт Николай Николаевич Асеев (1889-1963) – автор «Богатырской поэмы». В той или иной мере этой темы касались поэты Николай Юрьевич Корнеев (1915-2001), Егор Иванович Полянский (1932-1999), Алексей Федосеевич Шитиков, Юрий Петрович Першин, Леонид Михайлович Звягинцев, Валентина Михайловна Коркина, Вадим Николаевич Корнеев, Юрий Николаевич Асмолов и другие. Обращались к ней прозаики Юрий Александрович Липкинг (1904-1983), Исаак Зельманович Баскевич (1918-1994), Юрий Александрович Бугров, Николай Иванович Шадрин и некоторые другие.
Отметился Шеховцов в этом году и в газете «Класс», издаваемом комитетом образования города Курска. Здесь на 16 страницах этого издания были опубликованы стихи о Курске и Великой Отечественной войне, о детстве и музыке, о курских писателях разных эпох и детских играх.
Большая подборка стихотворений Вадима Михайловича была напечатана в журнале «Толока» (№ 63), специально подготовленном редакторским коллективом для широкого знакомства читающей общественности края с произведениями курских литераторов.
Стоит также сказать, что по мере развития литературной жизни КГО СКЛ, активно развивалась и общественная литературная жизнь Вадима Михайловича, принявшего участие в таких мероприятиях, как «Читающий трамвай», «Троллейбус-книгочей», проводимых сотрудниками курских городских библиотек. Он систематически выступал с чтением своих произведений не только в залах библиотек и школ, но и в курских скверах.
Не только зрителей и слушателей выступлений, но и коллег подкупали его умения и навыки профессионального чтеца – хорошо поставленный мощный голос, его тембр, элементы театрализации, выбор тем.
Да, Шеховцов умел не только умножать духовное богатство, но и делиться им. Делиться со всеми, кто испытывает в том нужду, кто этого жаждет. Делиться песнями, стихами, своими знаниями и навыками, добротой, дружбой, наконец. Делиться щедро и бескорыстно. Только поделиться златом не может, – как и все люди такого плана в родном Отечестве, не имеет злата. Вместо драгоценного металла у них золото слов. А это такой товар, который обогащает лишь духовно. И только тех, кто к такому обогащению стремится.
Так пусть же «не оскудеет рука дающего» и не иссякнет поток тех, кто жаждет духовного обогащения! И пусть творчество В.М. Шеховцова еще долго-долго будет надежным спасательным кругом в море нравственного уродства, пошлости, лицемерия и бездушия современного общества. Общества, где нажива, нажива любой ценой, поставлена в ранг высшей добродетели, где ложь и криминал празднуют бал, где бездуховность и безнравственность задают тон со страниц газет и экранов телевизоров.

В 2012 году Владимир Михайлович личных поэтических сборников не издавал. Как-то не пришлось. К тому же и профессиональные поэты, не только курские, но и столичные, каждый год новых книг не выпускают – хлопотно. Зато он активно сотрудничал с альманахами «Перекресток», получившим новое, более подходящее название – «Курские перекрестки», «Междуречье» и «Славянские колокола». Десятки новых стихотворений были опубликованы в этом году в данных изданиях. И лирические, и эпические, и с социальным подтекстом. Большое место было уделено теме Курска.
Важным событием в жизни курского литературно-писательского сообщества 2012 года стал Первый съезд Союза курский литераторов, проходивший в августе по инициативе Николая Ивановича Гребнева, решившего вывести местное писательство из состояния застоя, безденежья и провинциального прозябания в первые ряды литературной жизни страны. И вновь самое непосредственное участие поэта Шеховцова в работе съезда, на котором присутствовали гости из Москвы, Орла, Белгорода и Брянска. Насыщенный до бархатистой густоты раскатистый баритон Вадима Михайловича победно и радостно гремел под сводами большого зала Курской областной научной библиотеки имени Н.Н. Асеева, ласково называемой читателями многих поколений «Асеевкой».

2013 год хоть и содержит в себе число «13», не очень-то обожаемое в народе, но для Вадима Михайловича оказался удачным: читатели познакомились с его новой книгой стихов «Заветный ларчик», увидевшей свет в Издательском доме «Славянка». На мой взгляд, сотрудничество со «Славянкой» стало очередным этапом в творческой деятельности поэта.
Что же касается самого сборника, то он был издан в яркой цветной обложке тиражом в 300 экземпляров. И на 108 страницах были стихи для детей разных возрастов, расфасованные в пять разделов. При этом в первый раздел «Взяв в дорогу удивленье» вошли стихи экологической направленности – «Я иду по траве», «Хор птичьего двора», «Про соседа воробья», «Утро на огороде», «Загадки про то, что растет на грядке», «Воспоминания о детстве» и «Осенняя зарисовка».
Во второй раздел «Годы-скороходы» вошли такие стихотворения, как «Принцесса Тишина», «Царь Шум», «Один дома», «Где живет страх?», «Мой мишка и книжка», «Почитаем сказку» и другие, ранее опубликованные в других более ранних изданиях.
Третий раздел «Чудо детского праздника» составили стихи для детских новогодних карнавальных костюмов волка, лисы, медведя, зайчика и произведения о зиме и зимних играх.
В четвертый раздел «Учиться надо весело» вошли «Математические этюды», «Путешествие в страну родного языка», «Имя существительное», «Глагол». «Предлог», «Союзы», «Слова шуршащие и жужжащие» и другие.
А в пятый раздел «Такие разные сказки» вошли пять сказок, в том числе совершенно новая – «Полет в чудесном сновидении», которая начинается так:
Для младого поколенья,
Взяв в дорогу удивленье,
Был и небыль расскажу.
Если чем не угожу,
То меня вы не ругайте –
Мыслью доброй помогайте
Странный мой продолжить сказ –
Для детей он и для вас…

И хотя в сборнике довольно много произведений, ранее печатавшихся в других изданиях, однако достаточно и новых, что придает ему шарм и новизну звучания. К тому же удивительно чистые, добрые, познавательно-поучительные поэтические произведения для детей, поставленные во главе угла, всегда вызывают интерес. Без преувеличения можно сказать, что «Заветный ларчик» – чудесная книга! Не зря же ее презентация была проведена как в центральной городской библиотеке имени Ф.А. Семенова, так и в Литературном музее.
Но 2013 год выходом книжки «Заветный ларчик» и новыми публикациями в альманахе «Курские перекрестки» для Шеховцова не завершился. В этом году вновь в гребневской «Славянке» он выпустил сборник стихов под названием «Слава наша – Курская дуга», изданная «Славянкой». Понятно: новая книга о героических страницах нашего народа во время Великой отечественной войны и непосредственно на «Огненной дуге» – коренном переломе во всей военной кампании, после которой фашисты уже не оправились и терпели поражение за поражением до нашей Великой Победы. Понятно: издана в честь семидесятилетия победы на Курской дуге, нелегкой победы. А потому в сборнике наряду со стихотворениями о героизме советского народа, в том числе и курян, и стихотворения о мемориальных комплексах на братских могилах. Их немало на курской земле и в самом Курске.
Здесь звон колокольный
                плывет над Никитской,
Над Школьной и над Хуторской.
На Мемориале читаем мы списки
Людей, здесь обретших покой.

Это строки из стихотворения «На мемориале», а следующие из стихотворения «Мемориал города Курска»:
Краткие надписи, скорбные списки
Там где печально стоят обелиски.

Автора волнует и такая актуальная для нашего времени тема, как ветераны Великой Отечественной войны и отношение к ним разных поколений – детей, внуков, правнуков.
Ветеранов ряды поредели.
Они – соль нашей вечной земли.
В честь героев гвоздики зардели,
Что с собой дети их принесли.

Такими строками поэт начинает стихотворение «Ветеранам», а вот такими – стихотворение «Пример для внуков», подчеркивая беспрерывную связь разных поколений:
Когда-то так давно война была,
Которая парнишку позвала
Исполнить долг пред Родиной своей.
И было после множество полей
Своих, чужих, где ратный труд кровав,
И где солдаты, смертью смерть поправ,
К победе шли дорогою прямой
Весною, летом, осенью, зимой…

И вполне логично, что завершающим книгу произведением автор поставил стихотворение «Марш миротворцев», которым как бы подчеркивает и нашу общую память о тех суровых героических и трагических временах, и наше желание мира.
Он, этот мир, достоин, чтоб беречь
Его могли все люди на планете,
И мы, кто в марше, за него в ответе.
Оружие нам – правда, а не меч.

Книжка вышла небольшая – всего 70 страниц под мягкой цветной обложкой, однако ее тираж был довольно весомым для рыночной России – 300 экземпляров. Поэтому, хотя она издана на личные средства автора, но попала в основные библиотеки города и области, в школы и детские сады.
За книгу «Слава наша – Курская дуга», направленную Курской писательской организацией на конкурс имени К.Воробьева, Владимир Михайлович получил диплом лауреата этого конкурса, став «первой ласточкой» от всего сообщества литераторов. Коллеги им гордились и, возможно, немножко завидовали… Ведь до него никто из литераторов, не являвшихся действующими журналистами, этой престижной в Курской области премии, учрежденной в 2000 году для сотрудников СМИ и являющейся второй по общественному весу и значению после премии имени В.В. Овечкина, никогда не получал. И вот случилось – прорвался!
Кроме того, за книгу стихов «Слава наша – Курская дуга» Шеховцов в 2013 году был награждён юбилейной медалью «70 лет освобождения города Курска» по распоряжению Главы Администрации города Курска за общественную военно-патриотическую работу среди населения города и области, а также отмечен медалью «За вклад в развитие музыкального искусства».
Так к педагогическо-литературной награде 1996 года были добавлены новые награды его литературного, поэтического, музыкального, вокального и общественного признания.
Что же касается повседневной творческой деятельности, то поэт в 2013 году работал над новой исторической поэмой, которой суждено было появиться в печати уже в следующем году. Тема – история Отечества не только любимая тема Шеховцова со школьной поры, но и образ его жизни и действий, как истинного патриота Родины, несмотря на смену идеологических векторов и правителей.




НА ПУТИ В СОЮЗ ПИСАТЕЛЕЙ РОССИИ

2014 год на пространстве бывшего СССР начался с государственного переворота  на Украине, подготовленного Госдепом и ЦРУ США, спецслужбами стран Европы – Франции, Германии, Польши. На волне майданного настроения к власти в Киеве пришли украинские националисты. Жители Крыма, не желая жить под украинскими националистами, провели референдум о вхождении в состав Россию и с марта 2014 года стали частью Российской Федерации, исправив глупость Никиты Хрущева. Вставшая на антисоветский и антирусский курс неонацистская Украина, обращаясь к Западу,  завыла дурным голосом: «Грамадяне, рятуйте!» – и кинулась силой оружия вразумлять восставших жителей Донбасса, также не желавших жить под нациками. Западные грамадяне – все эти немцы, французы, итальянцы, румыны, венгры, чехи, словаки, шведы, норвежцы, датчане, люксембуржцы, испанцы, португальцы, братушки-болгары, поляки, латыши, литовцы, эстонцы и прочие, некогда вместе с Гитлером ходившие походом на СССР и получившие по зубам, а потому многие годы мечтавшие о реванше, воспользовавшись гласом украинских нациков, вновь слились в дружную антирусскую коалицию и, воодушевляемые англичанами и американцами, стоглотно залаяли и затявкали на Россию, грозя ей санкциями и ложно обвиняя во всех грехах.
И как тут не наполниться русским сердцам очередной болью и горечью за оскорбленную Родину, особенно после того, как власть, в лице президента и его окружения, сначала выдвинула лозунг о русском мире, а затем заюлила, заманеврировала, заблажила по-горбачевски о мире во всем мире. И  не дала достойный и жесткий ответ ни украинским нацикам, ни европейским реваншистам. Почувствовав слабину, те еще больше разошлись – и теперь сносят памятники советским воинам-освободителям во многих городах Европы, называя их оккупантами. Мало того, они приравняли коммунизм к гитлеризму и фашизму.

Новый,2014 год, едва начался, а Вадим Шеховцов (к радости читателей) отметился выходом очередной книги. На этот раз исторической поэмой о князе Александре Невском, опубликованной в Издательском доме «Славянка». Поэма «Слово о походах Александра Невского» вышла в мягкой цветной обложке тиражом в 300 экземпляров. Это было его ответом на происки врагов.
В качестве основного сюжета поэмы взяты походы Александра Невского против шведских завоевателей в 1240 году и против ливонских рыцарей в 1242 году.
Естественно, сам сюжет имеет две составляющие. Помимо того, в первую часть поэмы, чтобы придать ей более высокое драматическое начало, автор вводит русский пограничный дозор, который составляют воины княжеской дружины – Илья Кривой, молчаливый Онфим, седой Пелгусий и Гришата, «курносый шустрый паренек». Этим воинам, обжившим малозаметный шалаш в ложбинке, предстоит обнаружить врага и сообщить о надвигающейся беде князю.
Уж неделю
Они несут своей честный пост.
Приметы изучить сумели
Реки Невы.

Традиционно, важную роль в исторических произведениях имеет природа. Вот и в этой поэме, в главе «Дозорные» автор, подчеркивая драматизм момента, дает такую картинку:
Темна в реке вода.
Туман упал и чуть сгустился,
Клубясь в кустах, у осоки.

Вторая глава первой части поэмы имеет название «В стане Биргера».
В ней вслед за автором читатель начинает отслеживать, как враг, уверенный в своих силах, без какой-либо опаски, по-хозяйски высаживается с кораблей на русский берег:
Взирает Биргер, как сгружают
Палатки, бочки с кораблей
И как кострища разжигают,
Выводят сбруйных лошадей.
Сверкают латы, копья грозно
Держать готовы небосвод…

Третья глава названа автором поэмы «В Новгороде», но в ней не столько представлен древний славяно-русский город с его вечно шумным вечем, сколько объятый думами князь Александр Ярославич, получивший от дозорных предупреждение о вражеском нашествии.
Князь Александр решил ответить
Ударом крепким. Бить – так бить!
Он, как рыбак, расставит сети,
Пусть знают, как на Русь ходить!

Естественно, кульминацией первой части поэмы стала глава «Битва на Неве», где вновь мы видим седого воина Пелгусия, с отрядом пеших воинов успешно отсекающего врагов от их кораблей.
Пелгусия был точен меч,
Когда с командою своею
Стал корабли он брать в полон.
Дружина била, ужас сея,
Со всех, практически, сторон».

И здесь же видим князя Александра Ярославича, сражающегося в первых рядах своей конной дружины, подающего пример своим воинам личной храбростью и бесстрашием:
Вот Александр к шатру златому,
Где Биргер был, стремглав спешит:
– Эй, выходи! Ты, чай, не дома!

Результат поединка давно известен, но читатель, переживая и сочувствуя князю, следит за каждым его действием, пока тот не воткнул копье в щель доспеха, заставив Биргера пошатнуться и испачкать собственною кровью свой рыцарский доспех.
Финал в этой части поэмы таков:
У Биргера остался знак
От князя Александра. В нашем
Рассказе все случилось так,
Как князь хотел. К тому же веским
Он получил прозванье – Невский.

Вторая часть поэмы начинается главой «Новая угроза», из которой следует, что угроза исходит не только от внешнего врага, но и от внутреннего раздрая, и боярской спеси, и откровенного предательства посадника.
Но псковичи не испугались,
Сдержали тридцать шесть осад.
Пришли тараны. Опасались
Бояре, а Твердила рад
Открыть ворота, править Псковом.
Посадник предал храбрецов.

Во второй главе второй части поэмы – «У кузнеца» поэт ведет речь о том, как простой народ, в отличие от боярской верхушки, способной предать храброго князя ради личной власти и выгоды, готовится к отпору завоевателям-ливонцам. По воле автора читатель вновь встречается здесь с Гришатой и Пелгусием, приведшим с собой трех удальцов, а еще знакомится с новыми действующими лицами – Фомой-псковитянином, Якимом-кузнецом. И призывно-набатно звучат слова, вложенные автором в уста этих героев:
…Мы – русские!. Одной земли мы!!
Псов-рыцарей должны прогнать.
– Да, вместе мы не одолимы.
Народ бы надо волновать, –
Сказал Пелгусий. – Ныне к князю
Своих отправим мы послов.

В третьей главе «Отпор врагу» сообщается о разгроме рыцарей в Капорье и Пскове и о позорном шествии пленных крестоносцев по улицам Новгорода:
Князь Александр велел ливонцев
По Новгороду провести.
Испили те позор до донца…

Но это еще не финал. До финала поэт предлагает читателям главы «Решение магистра» и «Разведка». В первой – показана алчная суть завоевателей, в том числе их верховного вождя – магистра; во второй – подвиг простых русичей Фомы, Данилы-кожевника и других, бесстрашно вставших на пути многочисленных врагов и ценой своих жизней задержавших их, дав тем самым время князю собрать дружину и ополчение.
Оборотился третий воин
К своим врагам, – могуч, велик, –
Меч обнажил, лицом спокоен,
Взмахнул – и в тот же самый миг
Он до седла рассек вояку,
Кто ближе под руку попал.

Заключительная глава второй части поэмы «Ледовое побоище» ставит финальную точку всему произведению, состоящему по воле автора как бы из отдельных фрагментов со своими временными отрезками, местами действий, батальными сценами и событиям. Вместе с тем соблюдено и единство художественного полотна, обеспеченное как главным героем поэмы – князем-полководцем Александром Невским, так и другими персоналиями из народа. В целом же – исторической правдой.
В шатре магистр был найден мертвым.
Что – знатность?..
Титулы – к чему?..
Что может славным быть, почетным?
Хвала стратегии уму
Того, кто войско возглавляя,
Его к победам приводил.
Нет, Русь, тебе конца и края,
Есть честь сынам, кто наградил
Тебя любовью и заботой.
Лишь в этом высшее есть что-то.

Удалась ли работа автору? Выполнил ли он поставленные перед собой цели и задачи? Считаю, что поэма Шеховцову удалась, и он в полной мере выполнил поставленные перед самим собой задачи исторической объективности, художественного исполнения, патриотического воспитательного значения, что весьма ценно в наше разнузданное время отрицания всего и всех. История Отечества не перестает волновать автора. А он – своим творчеством читающую и думающую общественность. Имеются ли недостатки? Надо полагать, что имеются, как и в любом художественном произведении… Но пусть об этом озаботятся сказать филологи и литературоведы-критики. Перед автором этих строк подобной задачи нет.
К сказанному остается добавить лишь то, что датой окончания поэмы указано 10 июля 2013 года.

В 2014 году по инициативе Николая Гребнева в Курской области при КРО СПР учреждается Литературный лицей.
«Юные гаишники есть, юные пожарные есть, юные путешественники есть, юные музыканты есть, – полушутя, полусерьезно возмущался в кругу друзей Николай Иванович, – а юных поэтов нет. Почему? Несправедливо. Надо эту несправедливость исправлять. Любовь к художественному слову надо прививать с детства, и тогда, полагаю, вновь появятся Пушкины и Толстые, Асеевы и Носовы».
Естественно, Вадим Михайлович Шеховцов не только горячо принял идею Н.И. Гребнева к сердцу, но и становится одним из первых педагогов-наставников этого лицея. Полем деятельности он избирает третий класс школы № 7, носящей имя А.С. Пушкина, а местом действия – библиотеку № 13. Возглавленное им отделение лицеистов получило название «Любители» и под этим названием фигурирует до настоящего времени.
При этом дело подготовки юных поэтов и прозаиков Шеховцов поставил так, что к нему на занятия спешат многие его собратья по Союзу литераторов, в том числе такие опытные поэты, как И. Зарецкий и В. Рябинин, чтобы перенять опыт работы с юными дарованиями. Итогом данной деятельности стал коллективный сборник лицеистов !!Литературные зернышки», украсивший книжные полки самих авторов, а также библиотеки и школы.
Во время проведения очередных Фетовских чтений в Воробьевке Шеховцов становится одним из лауреатов премии имени А.А. Фета, учрежденной в 2012 году (как и ряд других – им. В. Алехина, им. П. Сальникова, им. А. Гайдара и т.д.) правлением КРО СПР по инициативе Н.И. Гребнева. Кроме того, при подведении итогов деятельности городского отделения СКЛ за год он признается лучшим литератором 2014 года.
Под занавес года поучаствовал в первом издании коллективного сборника курских писателей «Современная поэзия и проза Соловьиного края», пришедшего на смену «Толоки», доживавшей свой век. В этом сборнике были произведения всех курских членов СПР, и произведения наиболее подготовленных литераторов – А. Галанжиной, Р. Рубанова, В. Рябинина, В. Латышева, О Мельниковой и В. Шеховцова. Последний представлен стихотворением «Слава наша – Курская дуга».
В 2014 году Шеховцову исполнилось 60 лет, и он, выйдя за заслуженный отдых, покинул школу № 27, которой отдал многие годы своей педагогической и творческой жизни.

2015 год в стране указом Президента РФ был объявлен Годом литературы. Правда, денег писателям и литератором на издание книг, не дано. Мол, сами заработают, если такие умные… Зато шуму от указа на всю страну, если, вообще, не на весь мир…
Николай Иванович Гребнев не мог не уцепиться за указ президента, чтобы поторговаться с властями хоть о какой-то финансовой помощи помимо 50 тысяч рублей, выделяемых ими ранее. И повезло: во-первых, он добился учреждения в области конкурса и губернаторской премии «Курская битва» в трех номинациях на сумму около 250 тысяч рублей. Во-вторых, добился финансирования ежегодного коллективного сборника «Современная поэзия и проза Соловьиного края». В-третьих, оговаривалась финансовая помощь для проведения 2-го съезда курских литераторов осенью этого года. 
Вадим Шеховцов – человек с активной жизненной позицией – не мог оставаться в стороне. Он также включается в это общественно-литературное движение. Во-первых, на собственные деньги он издает в «Славянке» три книги поэзии. Это «Сонеты», «Память» и  «Поздняя молитва».
«Сонеты» изданы в твердой цветной обложке тиражом в 200 экземпляров. В книге на160 страницах 156 полновесных сонетов как лирического, так и сатирического, и философского плана, написанных в основном в 2014 году. При этом некоторые сонеты были посвящены памяти Евгения Ивановича Носова –  главному литературному маяку курского писательства.
Великий труд о Мастере сказать
Правдиво, глубоко и всесторонне.
Два имени нетрудно увязать
Всем тем, кого труд Мастера затронет.

Евгений Носов светел, мудр, велик
И до конца вовек не исчерпаем.
Как дилетанты, мелко мы копаем,
Но нас чаруют строки добрых книг.

Вот Спасская Евгения сполна
«Многоэтажность» Носова раскроет,
Расскажет нам о всех его героях,
В свой храм души нас поведет она.

Евгений и Евгения для нас
Жизнь честно раскрывают без прикрас.

Сонеты – это новое глубокое увлечение поэта и новая грань его поэтического творчества. Он погружается в создание сонетов так, что менее чем за полгода создает большой цикл.
В беседах с коллегами Шеховцов свой ударный труд объясняет просто: «шекспировский сонет» дал ему свободу в полной мере выразить мысли и чувства».
И не удивительно:  тонкий юмор, лиричность и глубокая философия всегда были присущи Вадиму Михайловичу, а уж в сонетах этими поэтическими инструментами он пользуется с особым удовольствием и изыском…
Книга «Память» по количеству страниц небольшая – всего 80 страниц под мягкой обложкой. А вот тираж ее довольно приличный для провинциальной России – 300 экземпляров.  Само название красноречиво говорит, что в ней произведения о Великой Отечественной войне и нашей памяти о тех событиях. Изюминкой книжки является маленькая поэма «Размышления о Валентине Крохине», сыне красного командира и пионере-партизане, проявившего храбрость и личное мужество в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками. Он погиб, но его имя останется бессмертным во многих поколениях курян, в том числе и благодаря лирико-эпическому произведению В. Шеховцова.
Третья книга – «Поздняя молитва», как сказано в аннотации, представляет собой сборник поэтических произведений, адресованных людям, «размышляющим о смысле жизни, о правде и лжи, об участии сил небесных и принятых судьбоносных решениях». «Поздняя молитва» – это попытка автора, воспитанного семьей, школой, педучилищем и пединститутом в атеистическом духе, пересмотреть некоторые духовные установки, разобраться в себе, в своих чувствах, действиях, поступках…
Сборник имеет 100 страниц текста, мягкую цветную обложку и тираж – 300 экземпляров. Открывает его большое (на трех с половиной страницах) стихотворение «О разумной жизни земной», задающее тон всему изданию, о чем можно судить хотя бы по следующим строкам:
В поклонении Природе
С восхищеньем о свободе
Тех, кто веровал, мы скажем,
Что правдив их трудный быт.

Но разумность полной мерой
Мы отметим новой эрой.
Вера правая на страже
Становилась у судьбы.

В сборнике не менее девяти десятков стихотворений, большей частью, совершенно новых, написанных в последние годы. Можно цитировать каждое – они того достойны, – и в каждом живое присутствие автора, не желающего мириться с бездуховностью, пошлостью, безнравственностью, меркантильностью и западнопоклонством, чем, к сожалению, ныне страдают многие столичные интеллигенты. Но знаковым, на мой взгляд, является все же «Молитва», начинающееся такими словами:
Боже правый, помилуй Россию,
Бедный люд, проживающий в ней.
В девяностых годах некрасиво
Он ограблен был. Стало видней,
Что в ближайшее время о счастье
Бесполезно мечтать ему, но…
Надо жить, сколько тут не печалься,
Распахнув новым зорям окно.

Ясно, что лейтмотив сборника – не самолюбование автора и не самобичевание, а боль за Отечество, за страну, за происходящее на ее просторах и по периметру ее границ. И по большому счету, книга «Поздняя молитва» является своеобразным тематическим продолжением книги «О Родине с любовью и тревогой». В ней вновь раздумья над нашей действительностью, когда меркантильность берет верх над духовностью; в ней непреходящая боль за судьбу страны, доведенной в лихие девяностые годы столичными либералами до нищенского состояния и теперь подвергавшейся яростным нападкам западных псевдодемократов:
Духовно-нравственный аспект сейчас забыт:
К богатству тяга белый свет застлала.

Стоит особо отметить, что по всем трем книгам в Курской центральной городской библиотеке имени Ф.А. Семенова прошли презентации, которые широко освещались в местной прессе.
Кроме книг, изданных в «Славянке», в 2015 году Вадим Шеховцов поучаствовал со стихами в последнем выпуске «Толоки», вышедшей спецвыпуском под названием «Наследники Победы». Здесь поэт представлен таким стихами, как «Помнить», Ветеранам», «Героям великой войны, «22 июня…». А в соседях у него были известные мастера художественного слова Н. Шадрин, Ю. Першин, М. Еськов, И. Зиборов и другие, составляющие литературную гордость края.
Естественно, произведения Шеховцова были и в альманахе «Курские перекрестки». В 2015 году вышло восемь выпусков альманаха, и в каждом выпуске поэт со своими произведениями занимал ведущее место как в разделе «Поэзия», так и в разделе «Юмор». При этом многие стихи этого автора являлись поэтическими новинки.
Еще в этом году он поучаствовал в шестом номере альманаха «Родник», издаваемого членами Глушковского отделения Союза курских литераторов (составитель – член СП России В.И. Ткачева). В этом альманахе в разделе «Гости «Родника» опубликованы его стихи «У монастырских стен», «А. Пушкину», «О красоте и не только…», «Уходит год, не торопясь, степенно…» и «Дней юности светлой я клятв не нарушу…». 
В июле 2015 года в деревне Воробьевке Золотухинского района, проходили очередные Фетовские чтения и ставший уже традиционным (по инициативе Николая Гребнева) литературный конкурс имени этого поэта-лирика. Вадим Шеховцов вновь принял участие в конкурсе и стал дипломантом в одной из номинаций.
В период с 20 по 21 ноября 2015 года в Курске (в Домлите и «Асеевке») проходил 2-й съезд курских литераторов. В работе съезда приняли участие не только писатели из Москвы, Орла. Белгорода, Брянска и Воронежа, но и губернатор Курской области Александр Николаевич Михайлов. На съезде был принят ряд важных для литературной жизни области решений, в том числе учреждение ежегодного праздника «Дня литератора», приуроченного ко дню рождения Е.И. Носова – 15 января; губернатор подписал распоряжение об учреждении премии «Литератор года» в сумме 50 тысяч рублей и о создании Совета по литературе. На съезде было объявлено решение правления СПР о присвоении Курской писательской организации первого места среди всех писательских организаций России.
Естественно, Вадим Шеховцов принял живейшее участие в работе съезда, в том числе в работе «круглого стола» по вопросам современной литературы, в работе Большого творческого совета, в заседаниях секций поэзии и краеведения.
А еще в конце 2015 года состоялось общее собрание курских писателей, на котором Шеховцов получил рекомендацию на прием его в члены СП России, и теперь оставалось ждать решения секретариата СПР, утверждающего или не утверждающего решение собрания. Дело тягостное и муторное. Случалось, что секретариат Союза писателей России с решением общего собрания не соглашался, и тогда… провал.
 
2016 год в жизни Курской писательской организации и Союза курских литераторов начался с того, что областная Дума приняла закон о «Дне литератора», и 15 января по всей области состоялись праздничные мероприятия по случаю Дня литератора. Проходили они и в Курске. Такого в современной России еще не бывало. Тут куряне стали первопроходцами.
Конечно, во всем этом огромная заслуга руководителя КРО СПР и Союза курских литераторов Н.И. Гребнева. Тут, как говорится, спору нет. Однако и вклад каждого члена СКЛ в общую копилку литературной жизни края значим. Не будь этих литературных ручейков – не быть и самой полноводной реке.
 Не остался незаметным 2016 год и в творчестве популярного курского поэта Вадима Шеховцова, пока что активного члена СКЛ и кандидата в члены СПР, кипучая энергия которого не знала границ. Он успевал петь в хоре ветеранов, участвовать в маршах мира, писать новые произведения, выступать со стихами и песнями в библиотеках и школах, участвовать в презентациях книг своих коллег и в совместных мероприятиях, проводимых по линии культуры города и области. 
В 2016 году силами Курского городского отделения СКЛ было издано 7 номеров альманаха «Курские перекрестки», в том числе два, посвященных известным курским писателям – П.И. Карпову (1886-1963) и П.Г. Сальникову (1926-2002). Традиционно, в каждом номере были произведения Вадима Михайловича, большинство из которых носили характер глубоких авторских размышлений над процессами бытия. Среди напечатанных произведений знаковое место занимали «Душа и Разум», «Откровение матери», «На рубежах», «Борьба с собой», «Опять в цейтноте», «Они средь нас». «Две сестры», «Мы разные», «Публицистические строки», «План Даллеса», «Жить духовно», «На пути к совершенству», «На двух чашах весов» и другие.
В качестве примера авторских размышлений приведем строки из стихотворения «Они средь нас»:
Вот говорят, что нет пророков
В родном Отечестве. Как знать,
Каким на мир взираем оком
И что хотим от мира взять?
Пусть и не взять. Так важно - верить,
Что понимают, ценят вас,
Что многих тайн открыты двери
Для любопытных умных  глаз.

А строки из стихотворения «План Даллеса» прямо указывают на сердечную боль поэта по поводу вмешательства западных спецслужб в жизнь россиян:
Дядя Сэм всегда недобро
В нашу сторону глядел.
Набивал свою он торбу
И об этом лишь радел.
Хоть на Эльбе и братались
В сорок пятом, всё равно
Червоточинка осталась
И сориночка с бревно.

Судя по количеству опубликованных стихотворений в текущих номерах альманаха «Курские перекрестки», не трудно было заметить, что поэт готовился к изданию очередного сборника.
И ожидания не только не подвели, но и удивили. В Издательском доме «Славянка» увидели свет его новые книги. Это 124-страничный сборник поэтических произведений «На грани радости и муки», 130-страичный сборник произведений в стиле рубаи – афористичных четверостиший – «Слов потаённое значенье» и 128-страничный сборник произведений для детей «Развлечение с обучением». Все они вышли тиражом по 100 экземпляров и на денежные средства автора – таковы особенности провинциальной российской действительности в области литературы в частности и культуры в целом.
В книгу «На грани радости и муки» вошли стихи, прошедшие апробацию в альманахе, в том числе «Душа и Разум», «На рубежах», «Они средь нас» и другие. Всего около сотни стихотворений.
Книга «Слов потаённое значенье» стала чудесным продолжением – и в поэтическом, и в философском плане – предыдущей книги поэта «Поэтической тропкой Хайяма». Правда, на этот раз в ней 600 рубаи. Всех, естественно, ни привести, но одно процитируем:
Блеск соблазнов велик. Мотыльки – молодёжь
Принимает за правду красивую ложь.
Кто-то крылья теряет в огне нестерпимом…
Так ли путь обретений бывает хорош?

И здесь, по-видимому, стоит привести слова самого автора, сказанные им в предисловии: «Серьезные литераторы советовали мне не трогать те поэтические формы, которыми гениально владели поэты прошлых веков. Лучше Пушкина никто не напишет октавой, терцины Данте – неповторимы. Если в ваших стихах будет звучать что-то от Есенина, то вам не плюс, а минус. Таким образом, на мой взгляд, сужается поле деятельности любого поэта. <…>  Поэтому по данному поводу я думаю так: пой, как тебе нравится, только избегай фальши». Они и объясняют причину нового обращения автора к данной форме. Впрочем, рубаи – давняя поэтическая страсть Шеховцова…
А то, что процесс обучения проходит куда плодотворней, когда в нем присутствует такой элемент, как игра, известно еще с античных времен. Отсюда и родился такой симбиоз поэтического слова и дидактики, в котором есть и наставления, и игры, и загадки, и шарады, и нормы стихосложения – «Развлечение с обучением».
В итоге же – книга полезная как для слушателей Литературного лицея, так и для преподавателей. И не только Литературного лицея, но и общеобразовательных школ Курска и Курской области.




В СОЮЗЕ ПИСАТЕЛЕЙ РОССИИ

2017 год в жизни Вадима Михайловича Шеховцова ознаменовался тем, что во время очередных Фетовских чтений, проходивших в Воробьевке в первых числах июля, ему был вручен членский билет Союза писателей России. Вручал поэт и секретарь правления Союза писателей России Иван Тертычный, родословные корни которого из села Рыбинские Буды Обоянского района курской области. (Осенью этого года И.А. Тертычного не станет – умрет в Москве в возрасте 64 лет.)
Долгий и нелегкий путь к Союзу писателей России выпал на долю Вадима Шеховцова, человека талантливого, но совестливого, не умеющего оттирать плечом ближнего своего и тем более «шагать по трупам» к намеченной цели, но он прошел его достойно. Не позволил себе смалодушничать и, как некоторые коллеги по перу, переметнуться в другие писательские союзы, где условия приема не столь жесткие, как в СПР. В этом – целостность натуры Шеховцова как человека и как поэта.
Став обладателем членского билета СПР, отдельные курские поэты и прозаики тут же успокаивались, «уходили в тень» и уже не вели, как раньше, прежний активный образ литературной и общественной жизни. Однако такой поведенческий выбор явно не для Шеховцова. В 2017 году он со своими произведениями участвует в 10 выпусках альманаха «Курские перекрестки», в спецвыпуске сборника «Любимый город – в сердце моём!», для которого предоставил подборку из стихотворений «Важные вехи», «Истоки», «Уходит старый Курск», «О Курске и Соловьином крае» и других, ранее опубликованных в книгах и литературных изданиях.
Соседями поэту по данному сборнику были Евгений Носов, Николай Асеев, Николай Сидоренко, Николай Корнеев, Егор Полянский, Алексей Шитиков, Борис Агеев, Юрий Першин, Юрий Асмолов, Юрий Бугров, Николай Гребнев, Михаил Еськов, Валентина Коркина, Вадим Корнеев, Владимир Кулагин, Леонид Медведев, Владимир Рябинин, Ирина Аниканова, Анатолий Афанасьев, Александр Грачев, Иван Зарецкий, Михаил Каньшин и десяток других курских авторов.
Еще в этом году вышел новый коллективный сборник «Современная поэзия и проза Соловьиного края». И в нем была двухстраничная подборка стихотворений, часть которых посвящалась Курску, как, например, это небольшое и без названия:
Я иду тропинкой узкой
К речке, что зовется Тускарь.
Пусть она невелика,
Но бежала так века.
Близко уж, прошу, заметьте,
Юбилей – тысячелетье
Града милого, родного.
Повторю сегодня снова:
Курск с курянами, живи
И в богатстве, и в любви!

Но главным творческим достижением этого года стал выход очередной книги поэта для детей и школьников – «Такие разные сказки», в презентации которой, проходившей в актовом зале библиотеки № 13, приняли участие не только коллеги Шеховцова, но и школьники из школы № 7 города Курска, устроившие театрализованное представление по некоторым сказкам. Это был очередной веселый праздник, устроенный поэтом своим воспитанникам из отделения «Любители» Литературного лицея.
Что же касается литературной деятельности в области, то в 2017 году по инициативе Н.И. Гребнева при КРО СПР был учрежден Курский студенческий союз литераторов (КССЛ). Дело в том, что лицеисты Литературного лицея, окончив среднюю школу, становились студентами. Выбыв из ЛЛ, они не могли стать членами СКЛ в силу возрастных особенностей. Требовалось соединительное звено. И вот оно было найдено и предложено литературной общественности.
Если заглянуть в историю литературы Курского края, то подобный союз действовал в Курске еще в начале двадцатых годов прошлого века. Это был Курский Союз поэтов, возникший по инициативе Софьи Валлат и объединивший бывших гимназистов мужской и женской гимназий, а также преподавателей этих учебных заведений И.П. Плотникова и П.Л. Загоровского. Наиболее известные деятели Союза поэтов – поэт серебряного века России В.В. Бородаевский и Е.А. Благинина – в недалеком будущем член СП СССР и детский писатель.

2018 год в Курской области проходил под знаком празднования 60-летия Курской писательской организации и 75-летия победы в Курской битве. Губернатор Курской области А.Н. Михайлов расщедрился на финансирование данного мероприятия, и юбилей прошел громко, с приглашением гостей из Москвы и соседних областей. Приятной особинкой мероприятия стало то, что в Союз писателей России были приняты сразу три представителя КГО СКЛ – прозаик Марина Домашева (Пронская), поэтесса Галина Гатилова-Янкова и публицист Валерий Рудской – действующий председатель комитета по культуре Курской области. А КРО СПР в третий раз стала лучшей писательской организацией России.
За большой вклад в дело воспитания подрастающего поколения в духе патриотизма и любви к Родине и родному краю Вадим Шеховцов был удостоен почетной грамоты правления СПР и памятной юбилейной медали «75 лет Курской битвы».
В 2018 году стихи Вадима Михайловича вновь были напечатаны в коллективном сборнике «Современная поэзия и проза Соловьиного края». На этот раз это были «Вселенная Г.В. Свиридова», «Памяти Надежды Плевицкой», «Когда стихов откроешь том», «У слиянья двух рек» и другие. Нашлось им почетное место и в 10 выпусках литературного альманаха КГО СКЛ «Курские перекрестки».

В сентябре 2019 года состоялся третий съезд курских литераторов, на котором впервые с 2012 года уже не было губернатора. Дело в том, что «самый литературный губернатор России» Александр Николаевич Михайлов ушел в отставку, а сменивший его на данном посту Роман Владимирович Старовойт в силу большой загруженности, свалившейся на его плечи, и ряда иных причин отнесся к литературной жизни области без ожидаемой от него активности. И некоторые делегаты съезда пришли к неутешительному выводу, что вновь наступает этап безденежья и безкнижья.
Тем не менее, съезд прошел четко по ранее составленному Н.И. Гребневым сценарию и принял ряд решений по дальнейшему развитию литературной жизни в Курской области. Среди таких решений стоило бы назвать хотя бы создание к 2032 году – к тысячелетию города Курска – «Библиотеку тысячелетия», в которую бы вошли десятки томов книг с лучшими произведениями курских авторов с времен Феодосия Печерского и до сегодняшних дней. (Кстати говоря, по инициативе Н.И. Гребнева в качестве пилотного проекта малым сигнальным тиражом был издан том этой библиотеки – «Великое «Слово…» в творчестве курян», в который вошли стихи В. Шеховцова «Дума о «Слове», «Слово» и «Начало похода князя Игоря».)
В конце работы третьего съезда состоялась учредительная конференция Лиги курских писателей, узаконившая решения собраний курских литераторов о повышении их статуса до профессионально-писательского. Практической пользы от этого никому из вновь испеченных писателей не было, но психологический эффект имел место.
Надо отметить, что поэт Вадим Шеховцов наряду с В.Н. Рябининым, А.А. Грачевым, В.Н. Корнеевым и некоторыми другими членами СПР входил в комиссию по аттестации литераторов в курские писатели.
В этом году В.М. Шеховцов, как и в предыдущие, поучаствовал в издании коллективного сборника «Современная поэзия и проза», в том числе и как член редколлегии, и в 10 выпусках альманаха «Курские перекрестки». А еще стал лауреатом литературного конкурса имени А.П. Гайдара в номинации «Курский автор – детям» и лауреатом литературной премии имени П.Г. Сальникова за редактирование книги О.Н. Лузанова «Поэтический гардероб». В дополнение к этому он был признан писательским сообществом лучшим наставником молодых литераторов.

2020 год в жизни курского литературно-писательского сообщества был начат обычно – сначала небольшой митинг у памятника Мастеру на углу улиц Блинова и Челюскинцев, где в числе выступающих был Вадим Шеховцов, затем торжественная часть по случаю Дня литератора в «Асеевке». Новый губернатор и новый председатель комитета по культуре Курской области денег на праздник не выделили, пришлось сбрасываться самим и использовать членские взносы на подарки и фуршет.
А после 8 марта на Курскую область тяжелой волной нахлынула пандемия коронавируса COVID-19, зародившаяся где-то на просторах Китая и поразившая в считанные дни весь мир, и многим стало не до стихов и рассказов. Литературная жизнь в области под масочным режимом и самоизоляцией, введенными указами президента и распоряжениями губернатора, испуганно съежилась и едва тлела. И только неустрашимая М.Г. Пронская (Домашева) негласно поддерживала ее в Домлите, помогая самым нетерпеливым авторам издать свои книги. Она же организовывала встречи членов экспертных комиссий по литературным конкурсам имени Е.И. Носова и «Курская битва», чтобы те могли в обозначенные сроки прочесть работы конкурсантов и  установить лауреатов. А вот главный генератор идей и деятельности КРО СПР, СКЛ и ЛКП Н.И. Гребнев тяжело болел.
Но даже в таких условиях, когда литературная жизнь едва тлела, когда типография «Славянки» оказалась без рабочих, вынужденных «самоизолироваться», а корректор Ю. Стрелкова находилась на «удаленке», Вадим Шеховцов умудрился издать в «Славянке» очередной персональный поэтический сборник – «В страницах памяти моей».
Как и предыдущие его предшественники этот сборник вышел в мягкой цветной обложке. На этот раз его тираж был всего лишь 50 экземпляров, зато текст, посвященный тому или иному персонажу из числа родственников или друзей автора, проиллюстрирован цветными фотографиями.
Назвать этот сборник веховым, подводящим какую-то черту под творчеством, я не берусь, но полагаю, что это дань поэта всем тем, кто так или иначе помогал ему двигаться по скользкой поэтической стезе от юных лет до писательской зрелости. И в этом главная ценность сборника. И в этом целостность натуры и характера автора. Впрочем, представим слово самому поэту. «Что подвигло меня к созданию данного поэтического сборника? – задается он вопросом и тут же отвечает: – Как это ни странно, но помог мне в этом член Союза писателей СССР Першин Юрий Петрович: его книга «Измерение друзьями» необыкновенно глубока, философична, искренна. – И далее, развивая мысль, продолжает: – Стихи-посвящения не всегда могут быть поэтичными в широком смысле этого слова. Иногда их пренебрежительно называют «поздравлялками». А я в них вижу след памяти о людях, живущих или ушедших в мир иной, в различные отрезки времени. Память – это движитель, который заставляет оглянуться назад в поисках иных просчетов…».
После этих искренних слов уже ничего не хочется говорить, ибо все уже сказано. Впрочем, несколько строк из стихотворения «К друзьям» все же стоит процитировать, чтобы расставить все точки над i.
Друзья мои, спасибо, что вы есть,
Что духом мы крепки, в делах – едины,
Не прячем благородные седины,
А из богатств предпочитаем честь.

2017 год, как и последующие 2018, 2019 и 2020, запомнился Вадиму Шеховцову и его коллегам-писателям не только литературными достижениями личностного и общественного характера на ниве литературы, но утратами, понесенным курским  литературным сообществом. В эти годы н стало А.Ф. Шитикова – поэта и гражданина, Ю.А. Бугрова – краеведа, поэта, прозаика, литературоведа, В.Б. Степанова – краеведа, Ф.Е. Панова – журналиста и литератора, Л.М. Звягинцева – поэта, Г.Н. Ураевой – литератора, С.Д. Малютина – прозаика и публициста, И.М. Отдельновой – прозаика-лирика, Н.И. Шадрина – прозаика-романиста и театрального деятеля, Ю.Н. Асмолова – тонкого лирика и патриота, Н.Н. Прокофьевой – поэта и замечательного человека, Л.Г. Наливайко – поэта и художника, Н.И. Гребнева – прозаика и выдающегося организатора литературной работы в крае.
И теперь на плечи Вадима Шеховцова и его поколения пал тяжкий груз ответственности за развитие литературного движения в области на ближайшие годы в условиях продолжающейся пандемии, русофобских настроений в Европе и Америке и их подхрюкивателей из числа столичной либеральной интеллигенции.
Хочется верить, что поэт с этим грузом справится, как до него с ним справлялись писатели-фронтовики и писатели из поколения «детей войны». Ибо его произведения, как и произведения предшественников, наполнены светом созидания и добра, юмором и гуманизмом, философскими размышлениями и авторским отношением к происходящему в нашем быстроменяющемся мире. А «серебряные нити памяти», некогда начавшиеся в Верхней Груни, затем протянувшиеся через Ишутино, Рыльск и Курск, будут в том порукой крепче любых канатов. К тому же Вадим Шеховцов не сторонний наблюдатель исторического развития литературной жизни в крае, а частица самой истории этой жизни.


ВМЕСТО ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНОЙ ЧАСТИ

Свои грехи я знаю наизусть,
Чужие вешать на меня не надо.
Печали прошлых лет терзают пусть –
Сейчас они для памяти – награда.

Признаюсь, что приятно вспоминать
Безумство тайных встреч
                с любовной встряской.
Кому какое дело, чья вина
В деяниях, что завершались сказкой.

Ну ни к чему мне груз грехов чужих,
Не вдохновиться песней не своею.
Сомнений ветер яростно кружит,
А я свои мечты пытаюсь сеять.

Я не боюсь за грех любовь считать.
Лишь с ней мне петь,
                страдать,
                летать,
                писать…