Знаки

   Я слышу эхо шагов в одном из соборов Петербурга. Издали. Они не похожи ни на какие другие, ибо сдержаны смирением страха Божия, который не от испуга, но от мук, ниспосланных совестью. Что предпринять, дабы унять хотя отчасти её усердное служение? Как, не сказавшись совершенно бесчувственным, утолить эту непреходящую боль вины перед теми, кто, быть может, даже не заметил её сам, прошёл мимо. А  ты-то казнишься. Не ожидая прощения, но желая его больше, чем чего-либо ещё.

...Трясогузка, с приличным даме криком, кидается в омут воздушной волны, словно с берега. Зябко ей, студёно, весело. Знакомо ли ей то, что мешает человеку быть беззаботным и безгрешным, как она? Потрясая ветвями, пчёлы, собирают нектар, и опыляют цветки без умысла совершить то. Две стороны обычного явленья... Как знакомо всё, до той же душевной муки, когда ищешь причины нанесённых обид, и, конечно, отыскиваешь их в себе. С той же лёгкостью, с коей твердят:
- Это не я обидел, а ты изощрён столь, что пожелал обидеться!

...Ласточки, сгоняют друг друга на закате с просторной площади неба, полощут перед сном горло белой микстурой облака, и пена испускаемых ими воздушных пузырей не мешает майскому жуку совершить свою последнюю посадку. Мотор его ладного самолёта гудит ровно, но пролетит ровно столько, сколь ему отмерено, не более того.

- Чего отмеряли-то?
- Добра и зла.
- Что за ерунда? Причём здесь?
- Чтобы научиться смирению...
- И со скольким злом надо смириться, и для чего?
- Дабы обратить его в добро.
- Ничего не слышал глупее!
- Ну, что ж... Ты просто не слушал. Как не замечал перламутровой от вечерней росы травы, не узнавал в цветущих маках черт инея...
Несть числа знакам, что посылает нам жизнь