Вокзал

Вокзал.
Моя душа потянулась на курсы еврейского языка. Я хотела читать Святое Писание в первоисточнике... Стоп! Нет, не этого  я хотела! Слышала от коллеги по работе обрывки фраз на идиш. Что за язык такой? Тайна за семью печатями... Захотелось прикоснуться. Не знала, что идиш – еврейское эсперанто, не знала, что существует язык иврит – язык земли Обетованной... Пришла на курсы. Не услышала тех вибраций звука, что слышала от коллеги по работе. Неважно. Начала учить. А это тяжкий труд. Потому что учителя были из Израиля и ни слова по русски. Дали листики с азбукой. Копировала. Привыкала к почерку. Вырабатывала свой. Старалась. Стала хорошей ученицей, а потом и самой лучшей.
От израильских учителей перешла к нашим, русским.
Хотели даже на стажировку взять в Израиль,но... когда узнали, что я украинка – увы! Ортодоксы не будут тратиться на не своих!
Взяла в библиотеке философскую книгу и там прочла, что был некто, который был ни там, ни сям – по-другому как-то было сказано! Он был между небом и землей и это осуждалось. Появился вопрос – как это? что это за человек – который никто, ни то, ни се? Знала ли я тогда, что ответом на мой вопрос о существовании такого человека будет знакомство с первым мужчиной Ефимом Яблоневошевским, от слова "яблоко" или точнее скзать "ябочный сок".Мама тогда продавала книги на лотке в предварительных кассах ЖД. Подхожу, бросаю книгу на прилавок, говорю, вот, в библиотеке взяла. И чья-то рука тяненется за моей книгой. То была рука Яблоневошевского... Он отирался у маминого киоска и искал порнуху, а порнухи там не было, так он искал любые намеки на это.
Так мы и познакомились.
Представился – Ефим Яковлевич. Стало как-то не по себе. Назвала Ефимом, или Ефимчиком. Звать Фимой считала пошлым.
Пошли в кафе. Он купил мне лимон и я тут же его съела, так как у меня была высокая температура. А температура была не случайно. Некто Наумецкий, что позвал замуж. вдруг сказал, что ему нужна другая душа. Это после того, как я его накормила жареной картошкой собственного приготовления. На следующий день Наумецкий уже был у моих ног со словами – какой же я дурак! Но было поздно. В мое сердце уже успел впрыгнуть на ходу Яблошевский.
Признался. что любит яблочный сок.
Запала на его голос и его мудреные фразы, крючковатый нос тоже привлек. Все это было тогда.
Сказал, что сегодня ночью уезжает на поезде куда-то в командировку. Показал билеты. Запомнила время и название поезда. Он же не втыкнул, что приду провожать! Пришла, наивная дурочка. Жду.
И тут вижу он сунется, рядом какая-то тетка и дядька, маленький. толстенький. Я бегом навстречу, а он –голову вверх, взгляд вперед, прошел мимо, лишь коснулся плечом. Стою оплеванная. Простояла так и ушла домой.
Общая знакомая Татьяна Иаковна объяснила, что это его жена и его друг Вадим. Жена – бывшая жена знаменитого художника Даана.
потом он начал свою песню петь о том, что ему там невмоготу и так далее и тому подобное. Верила, что невмоготу. Встречались. А ведь вокзал показал мне мое место в его жизни. Ничего не изменилось. И ушел на Тот Свет он тоже вокзальным способом, отрекшись от меня полностью.
На самом деле секс – это пустышка, никаким образом секс не связывает людей. Связывает то, что поддерживает жизнь – деньги, слава. Я не могла дать ему всего этого, а бывший муж его жены – мог, и дал.
Татьяна Иаковна сказала мне, что Фима никогда не откажется от денег, уюта, заботы и свободы.
А еще он как-то проговорился, за что ценит свою жену. За то. что когда бы он ни пришел домой со своих ****ок, она всегда встречает его улыбкой. говорит: Фима дорогой!
Вот – мечта мужчины. Встречались полтора года. Говорил мне, когда он будет встречать своих друзей, я должна стоять у него за спиной. Я стояла, Обнимала его спину и стояла за спиной. Однажды произошла такая история. Мы поехали на квартиру и быстро поднимались по лестнице. Ему стало плохо с сердцем. Вызвали скорую. Те накачали его уколами. Он пришел в себя. Естественно я и не думала о сексе. Одевалась. Увидал меня в колготках и забыл, что накачался сердечными препаратами.  А я-то всегда мечтала о зачатии, о ребенке. Позволила близость в таком его состоянии. На свой страх и риск.
Вышли на улицу. Встречаем его знакомую. Он с ней вась-вась, а меня и не думал представить. И тут я слышу внутри себя голос: "Это – конец!"
Я рискую, что может родиться урод при зачатии на сердечных препаратах, я всю душу отдаю, а меня, как траву придорожную ни в грош не ставят и даже не могут представить по имени – кто я такая тут рядом. Все мое существо взбунтовалось настолько, что перекрыло все каналы возможных дальнейших встреч. Я не уведомила об этом Ефима, но сама в себе уже знала – "Это – конец". Как-то встретились, когда у меня уже родилась дочь. Раньше я никуда не спешила и единственным моим стремлением было осчастливить по полной любимого мужчину. Теперь я смотрела на часы, мне надо было бежать на уроки и зарабатывать деньги на хлеб насущный, так как бывший супруг вначале вообще не помогал. Ефиму стало со мной скучно, потому что он привык что все заняты только его персоной. Рассказал. что готовится к операции по мужской части, потому что не живет половой жизнью. Это и понятно. Если человек кушал бутер с красной и черной икрой, а потом ему предложат черный сгоревший сухарь, он не сможет его съесть. После общения со мной секс любой другой женщиной был для него перекрыт навсегда. Он стал, грубо говоря. кастратом, потому что то, что давала ему я, разве что давала царю Шломо Бат Шева!
Как в моем стихе сказано: Бежишь, не ведая сути, Хомо Хомини люпус эст,
Ставлю на Кама Сутре
Наш православный Крест.
Ни с каким другим мужчиной я не делала того, что делала с ним. Ни с какой другой женщиной он уже не мог познать радости телесной любви.
Я связалась с ним через двадцать пять лет в надежде, что он мне поможет. А он отмахнулся от меня, как это было раньше. И весь его Соддом и Гоморра были преданы огню. Зачем он так со мной? Свалил сейчас черт знает куда и бросил меня окончательно на произвол судьбы! А я ведь ничего у него никогда не просила. Только теперь.Причем моя дочка нарисовала портрет его друга – известного художника. Сын этого художника, тоже художник Дмитриан, сказал, что его отца еще никто никогда не рисовал. И на этом все. А то, что помочь женщинам – так дудки! Когда Ефим сказал мне, что живет не один и не может поддерживать со мной переписку, я отряхнула прах со своих ног, уходя от его ментального дома.
И это было в январе...
В марте он сбежал от меня на Тот Свет, хотя я и не думала его доставать. А я приходила в старый двор на Шолом Алейхема, поднималась по скрипучей лестнице в комнату, где в шкафах хранились вещи его матери, чье имя сейчас носит моя дочь... На моих руках было множество колец и я снимала их, они падали на тарелочку со звоном, я снимала заколки и волосы падали мне на плечи. а потом я снимала всю свою одежду. Я входила в Храм Любви. Но если то была я,тогда кто это сейчас стучит по клавишам пальцами? А если я – это то существо, что стучит сейчас по клавишам пальцами. тогда кто была та девушка, что, как Ева для Адама – сотворила земной рай.
• Я так мечтала родить ребенка! Почему, почему это не произошло? Но моя дочка вобрала в себя всю мою любовь, все то, что я посвятила в себе Ефиму, воплотилось в моей дочке в ее божественном таланте художницы.  Она рисует портреты на заказ за гроши, потому что нет знаменитого Дуана, чтобы продвинул! Она нарисовала портрет Дуана, и этой семейке до лампочки! Ее рукой движет Сам Творец. Но хитрые дяди дают ей гроши, а потом продают ее шедевры за миллионы. А ей дают на хлебушек пропитания! Мне же за мои стихи и этого не дают. Так что моя дочка пошла дальше меня!
А Ефим прошел мимо меня на вокзале и поезд увез его в неведомую даль. Где нет ни богатого знаменитого друга, ни его жены, позволяющей ****ство, ни всей элиты воздыхателей, нет никого. Есть только бесприютная душа и память о той девушке, через которую он перешагнул в канул в пропасть.  А я хочу, чтобы он там, на своем вокзале Того Света, уже не прошел мимо памяти!
И это его спасет.