Пляски пьяных зайцев на костях

   

         Сбросив   шкуры из убитых зверей  и надев,  что-то человеческое, людям захотелось чего-то большего,  им захотелось, если не жить вечно, для этого вечности не хватит, чтобы вместить всех желающих вообще,  не умирать, то хотя бы жить  как можно дольше.


        Жизнь же штука интересная, хоть и крайне дерьмовая, и если повезет, можно пожить, родившись в одной стране,  в трёх эпохах политического устройства, застать скажем, царя-.батюшку, потом услышать, “ну, что вы батенька, такое говорите”  уже  из уст вождя мирового пролетариата и можно   даже  успеть узнать о том, что кто- то из них был хорошим, а кто-то плохим, это как тебе вздумается или как продиктует действующая власть,  потому что оба ушли в историческое прошлое,   а ты ещё  живой, правда,  не почти здоровый, а совсем больной. Можно даже смело сказать,   живой ходячий  труп. Впрочем, почти как хотел, потому что труп,  это уже та самая вечность, а тут ещё  и живой труп.

       И речь как раз  об этом, о живой вечности, о том,  что живя, если не вечно, то очень  долго, жить счастливо не получается, потому что тебя одолевают, вот тут уже вечно,  какие-то болячки,  а с годами и со сменами эпох, когда люди всё  больше чувствуют себя не просто хозяевами этой жизни, а её   управленцами  и дружно косят, как пьяные зайцы траву на лугу,  всё,   что произрастает на той земле, где и происходит их жизнь, то уже оставаться хоть мало мальски здоровым не получается совсем, и ты начинаешь тосковать о тех временах, в которых тебя не было, но были мамонты и шкуры, и ты в этих шкурах, сидящий у костра, и не знающий,  что такое костыль, ты только дубинку освоил в виде палицы, которой можешь и врага зарубить,  и ёлку к новому году срубить,  и мамонта на обед порушить, а что такое костыль, и не просто костыль,  а химический костыль,  ты не знаешь, ты живёшь мало, коротко, но может, даже и счастливо, не осваивая никаких наук, не мечтая освоить космос, ограничиваясь любованием звёзд на ночном  небе, солнца и луны  —    красиво же как,  черт возьми!  Не зная, что эта красота может длиться вечность, но ты не будешь, всё  равно  в этой вечности, ибо смертен.

               А тут, не прошло и пары эпох,  можно сказать, как   в шкуре вдруг  стало тесно, у  костра неуютно, мамонты опротивели,  правда, звёзды не надоели, но в том плане, что захотелось к ним прикоснуться руками, вцепиться зубами в краешек луны и согреться в жарких лучах солнца, а чтобы всё  это успеть и еще что б это получилось,  а это же не близко, надо всё  же жить  дольше, и не важно, что счастливо, как раньше, уже  не получится,   тут речи о мамонтах не идет, а просто нет почти чистой воды, нет чистого не загаженного воздуха, траву пьяные зайцы давно всю скосили,  укатав всё  в асфальт, будто проложили себе дорогу в вечность, по которой удобнее идти, опираясь на тот химический костыль, называемый таблеткой, лекарством, помогающим тебе  пройти как можно большее расстояние  по проложенной тобой и теми пьяными зайцами дороге, опершись на один костыль и по пути приобретая ещё и ещё  такие же или подобные костыли, на которые ты уже с трудом опираешься, потому что природа одарила тебя руками всего в количестве двух штук, а костылей ты наприобретал, опершись сначала только  на один, ого-го сколько.

          Это же те побочные явления от принимаемых тобою таблеток для здоровья, для поправки сердечного ритма,  чтобы жить долго, но уже с больной печенью, которая всю  эту химическую дрянь  будет пропускать через себя, и с больным и полностью травмированным желудочно- кишечным трактом, по которому тоже будут следовать те костыли в огромном количестве, на которые ты ради вечности, но не навечно,  обопрешься.    И  один будет тянуть за собой второй,  таблетка от головной боли, которую вызовет лекарство против простуды,  или еще чего, потянет за собой не просто желание, а необходимость опереться ещё  на один костыль в виде лекарства от диареи или тошноты,  или от всего  вместе, а от диареи ты начнёшь принимать ещё что-нибудь и у тебя возникнет,  если не запор, та самая непроходимость кишечника, то ещё  какая- нибудь невообразимая хрень точно, подробно описанная в медицинских источниках,  и ты уже от безысходности, от непонимания, что же и от чего тебе принимать, завопишь, не будучи тем пьяным зайцем, устроившим такую жизнь не только тебе, а почти всем людям,   даже тем, которые не хотели жить вечно и которые с тоской думали о шкурах и мамонтах, листая другие книжки, а не медицинские учебники на предмет как же и что ещё у себя полечить,  чтобы выздороветь и  больше не болеть.


        Но такого в твой жизни не будет уже никогда, ибо как только человек изобрел один химический костыль и опёрся на него, он вынужден был изобретать всё  больше и больше таких костылей, делая свою и чью -то жизнь просто невыносимой, желая избавиться от болячек, обретая их ещё  больше, желая быть здоровым и становясь всё больше больным,  идя по той дороге, которую до того обкосили пьяные зайцы, сделав её  крайне неудобной на самом деле,  для передвижения,  и от возникшего ощущения безысходности, попав,  как в ловушку,  в замкнутый круг, находясь в окружении тех костылей, ты наконец,  словишь главное побочное явление, проявившееся  от всего  этого —    ты впадёшь в состояние удручённости,  крайне глубокой депрессии, что будет закономерно,  и  тебя назовут психом,  и начнут лечить уже от этого, от того, что ты стал депрессивный псих, начав  накачивать тебя ещё  и антидепрессантами, препаратами, которые как они тебе пообещают,  избавят  тебя от всего,  и ты, перестав быть психом, снова станешь нормальным с той кучей костылей, на которые правда, у тебя уже не получится опереться, как раньше,  не потому что не сможешь в силу физической ослабленности, нет, а потому что потребность в этом отпадёт, хотя необходимость просто возрастет в разы.

         Ведь ты, принимая теперь таблетки от главной “побочки”, состояния безысходности, вызвавшего у тебя депрессивный синдром плохого самочувствия, приобрел все те “побочки”, от которых ты уже принимал всё  что, потом заработал ту самую депрессию, потому что наконец, догадался, что с собой сделал, послушавшись умных, но пьяных зайцев, и купив себе первый в жизни костыль, без которого теперь не мыслил своей жизни, как те, что сидели у костра и не могли обойтись без шкуры, так вот ты, утратив потребность, но оставшись при необходимости иметь все костыли и сразу, но став при этом  психом, когда тебе предложили ещё  и этот костыль, оперевшись на который, ты должен перестать плакать, кричать, убиваться из -за всего и из-за   разных мелочей в том числе, желать убить всех людей, живущих рядом с тобой и даже на другом конце света, ты может быть,  и избавился от всех этих проявлений случившейся с тобой депрессии из -за приема всего остального,  на первый взгляд безобидного, но  ты всё  это обретёшь в троекратном размере —  больную,  почти не работающую печень, отказывающуюся  перерабатывать всю эту  дрянь в огромном количестве,  пропуская через себя, диарею,  язву желудка и вообще,  всех своих внутренних органов, и всё  это сразу и  одновременно, короче, став инвалидом на всю голову, ты перестанешь переживать по поводу всего того, что вынужден теперь глотать  в огромном количестве, из-за чего ты и стал психом, начав сначала сомневаться,  а потом уже будучи уверенным в безысходности, попав в ловушку,  в замкнутый круг.   

         И  ты, наконец,  захочешь покончить со всем этим, с той вечностью,  к которой стремился,  приобретая себе всё  больше и больше костылей, но предварительно тебе захочется отомстить всем тем, кто тебе сделал такое предложение, сказав, что будешь жить вечно и счастливо, а ты не смог от него отказаться, и тогда ты возьмешь в  руки  в лучшем случае дубинку или один из своих ещё  новых костылей и пойдешь,  как те пьяные зайцы, косить всех  подряд и  даже тех, кто не виноват в случившемся с тобой.

           Ты будешь зол,  зол на весь мир, не оправдавший  твоих надежд и   желаний прикоснуться голыми руками к звёздам, откусить краешек луны и ощутить воочию все тепло солнечного жара, а для этого тебе нужно было всего -то жить   как можно дольше, чтобы успеть,   и тогда ты оперся на первый в  твоей жизни костыль, даже не догадываясь о том, что та дорога,  по которой ты пойдешь к своим мечтам,  опираясь на него,  окажется реально той вечностью, где ты окажешься на вечно в царстве вечно  мертвых, а не живых.

20.07.2021
Марина Леванте