Глава 25 Похищение

 
   Днем Иохим обговорил с учениками кулы их план. Они предложили довольно простое  решение. Дойдя до секрета с самострелом, они вызывают гул, и один ложится на землю, изображая убитого стрелой. Стражи обязательно подойдут проверить, хотя бы один, в этот момент и застрелить обоих из арбалета. Если придет только один, второго ожидать, а потом искать. Чтобы обезопасить себя при поисках стража, надеть нагрудники, усиленные железными пластинами, непробиваемыми для стрел. Когда со стражами будет покончено, они зажгут факел и войдут в катакомбы, голосом позовут соратников.   
- Если с вами что-то случится, - сказал Иохим, - я не имею права рисковать, буду уходить через подводную пещеру, и помощи вам никакой не будет.
- Мы знаем, - вместе ответили ученики.
- Постарайтесь выполнить задуманное…

   Когда стемнело, группа из четырех человек, переплыла с судна на берег и по берегу направилась на юг к храму Святого Ионы. Предстояло дождаться поздней ночи, когда посвященные покинут подземелье, и после них идти в подземелье самим. Они шли не спеша,  друг за другом, изредка останавливались и прислушивались. За три сотни шагов до храма Иохим остановил соратников, выбрал удобное для наблюдения место и первым наблюдателем посадил Венедикта. По расчету лодка за посвященными должна была подойти часа через три, поэтому он велел одному  из учеников сменить монаха часа через полтора, самому дождаться появления лодки и сообщить Иохиму. Дальше Иохим  будет распоряжаться по обстоятельствам. Пока в дозоре сидел Венедикт, ученикам предложил еще поспать, чтобы не растрачивать силы понапрасну. Сам тоже принял позу долгого дозора и замер. Он еще успел услышать, как мирно засопели ученики.

      И была ночь.

   Солнце стояло в зените, но люди не прятались в тень, а со злорадным шумом и проклятиями следовали за повозкой, на которой лежала большая ромбическая плаха с прибитым к ней человеком. Если кому-то удавалось найти на дороге камень, счастливец хватал его и кидал в прикованного человека. Все тело распятого было в ссадинах и синяках, но он оставался жив. Когда распятый терял сознание, один из сопровождавших процессию служителей храма, опрокидывал на него кувшин воды. Распятый открывал безумные глаза и слизывал с усов и бороды остатки влаги. Он открывал рот, хрипел, но за шумом толпы его не было слышно. Впереди идущий священник беспрерывно повторял:
- Только Единый есть Бог! Он один! И ране, и ныне, и во веки веков. Нет другого Бога, и быть не может! А провозгласивший себя сыном Бога есть поганый дэв! И даже смерть ему будет малой карой! Только Единый есть Бог!...
Процессия шла медленно, повозка погромыхивала на неровностях мостовой, вопил священник, толпа завывала, палило солнце. Распятый постоянно терял сознание, и всякий раз на него опрокидывался кувшин воды. Но среди неистовой толпы были редкие люди, которые не кричали, не проклинали распятого, и в глазах их были боль и страх. Наконец процессия остановилась за городской стеной, где была навалена большая куча хвороста. Четверо служителей сняли плаху и уложили ее на хворост, с двух сторон плаху для устойчивости укрепили столбами. Священник прокричал:
- Да свершится воля Единого! Да сгинет дэв!
Ему передали зажженный факел, и он обошел кучу, подпалив ее с трех сторон. Сухой хворост занялся быстро и дружно, затем задымились мокрые края плахи, а потом и она взялась пламенем. А человек оставался жив. Было видно, как начали обугливаться пальцы распятых конечностей, тело несчастно выгнулось, рот его извергнул вопль, который пробивался сквозь гул ревущего пламени, толпа неистовствовала.
   И вдруг свершилось чудо! Пламя взорвалось и огромным языком рванулось в небо. Остатки горящего хвороста разлетелись в стороны и обожгли многих из толпы. На том месте, где совсем недавно горела плаха, не осталось ничего, кучка пепла. Толпа завыла от боли и страха и побежала прочь, давя упавших. Площадь пустела, но в последний момент несколько человек устремились обратно, к кучке пепла. Они собрали пепел в подолы своих одежд и после этого тоже покинули площадь.
 
   Иохим очнулся, то, что он увидел, было в Новом Писании. Только в Писании ангелы спустились с неба и спасли Божьего сына, забрав с собою.
Рядом был Венедикт, он только что сменился с дозора. Он не знал, что делать и смотрел на своего наставника. Иохим понял, Венедикту надо отдохнуть, но он возбужден и вряд ли сам сможет успокоить себя, потому взял его за руку и помог погрузиться в сон. Сам опять принял позу  долгого дозора и замер. Ждать оставалось недолго.

    Иохим очнулся как раз в тот момент, когда к нему поспешил ученик сообщить и приближающейся к берегу лодке. Он сам занял пост и велел ученику следить теперь за Венедиктом, чтобы тот ненароком не произвел лишнего шума. Лодка как раз причалила к берегу, и Иохим увидел двух стражей, которые направились в расселину. Полчаса спустя из расселины к лодке подошли уже пятеро, Иохим узнал среди них старика, двоих его помощников и двоих стражей. Все было как обычно, значит, и Завет на прежнем месте.  Когда лодка причалила к фелюге, а фелюга под десятью веслами устремилась на юг, Иохим пошел будить соратников.

   Вначале они встали на общую молитву о ниспослании удачи, потом разобрали свои ноши и направились в расселину. Иохим показал ученикам кулы тропу на стене, и они скоро скрылись в пещере. С Венедиктом они укрепили надутые меха,  привязали палки, загрузились камнями и ступили  в воду. Близился рассвет, и небо посветлело. Иохим хорошо помнил вход в подводную нору, но нашел его не сразу, пришлось даже сделать один вдох  из меха. Когда нашел, дернул веревку и увлек за собою Венедикта. Вначале высота норы была невелика, и он просто шел, но потом пол куда-то провалился, и пришлось плыть. За два дополнительных вдоха он достиг промежуточной отдушины, спросил у Венедикта, как он. Венедикт тоже уложился в два вдоха. Они нырнули и еще через два вдоха оказались в колодце. На всякий случай Иохим запретил Венедикту освобождаться от лишних камней, когда тот попытался это сделать. Подтянули пучок палок и развязали его, Иохим стал расклинивать первую. Это удалось быстро, стенки колодца были неровными, и концы первой палки прочно легли в выемки. Он  приподнялся на нее, сел и взял в руки вторую палку. И в это время в колодец проник гул. Иохим невольно пригнулся, зажал уши и свалился в воду. Наткнулся на Венедикта, который сам подвывал и бил руками по воде. Он был предупрежден, но  не испытав дьявольского гула ранее, был беспомощен. Иохим схватил его за руку и крепко сжал. Гул постепенно смолк, Венедикт хрипло дышал и продолжал бить свободной рукой по воде. Иохим перехватил вторую руку, тихо сказал:
- Уже все, ты прошел испытание. Помолись Богу для укрепления сил. Впереди главное…

   Венедикт перестал дергать руками, тело его успокоилось. Иохим вновь поднялся на первую расклиненную палку, и принялся укреплять вторую, после второй третью, а с четвертой он уже легко дотянулся до края колодца. Но чтобы не тратить лишних сил, он укрепил и пятую, и легко поднялся в проход.  Позвал Венедикта, и тот скоро поднялся за ним следом. В начале прохода уже виден был тусклый зеленоватый свет. Они присели у стен, напротив друг-друга и стали слушать, но если что и происходило на главном входе в подземелье, сюда не доносилось ни звука.  Иохим ждал, но слышал только дыхание соратника.  Пора, он поднялся и увлек за собой Венедикта. Двигался медленно и постоянно прислушивался. Когда вошли в катакомбы, Иохим сразу направился к останцу с тайником. Велел Венедикту смотреть вперед, в сторону главного прохода, а сам занялся  потайной дверцей. Надавил на уже знакомый выступ и медленно отодвинул камень. И хотя перед Заветом Бога суетливость была неуместна, торопливо засунул руку внутрь - цитры лежали на месте. Он бережно вытащил их  и положил в светлое пятно. Открыл главную, вытащил свиток – письмена были видны, но очень слабо, наверху уже было утро. Текст с амейским переводом, наоборот, читался легко. Закрывая цитры, уловил на своем затылке дыхание. Поднял взгляд – Венедикт,  смотрел то на него, то на цитры,  и в лице его был восторг.
- Это они, Письмена самого Бога? – спросил он.
- Ты оставил свой пост, - напомнил Иохим, - опасность может лишить нас всего.

   Венедикт устыдился. Иохим уложил цитры в холщовый мешок, мешок укрепил у себя на груди.  Дверца тайника осталась открытой. Они ушли к стене, затаились и стали ждать. Потом возник топот бегущих ног, вскрик,  и опять давящий гул. Венедикт упал ничком и зажал уши ладонями. Иохим же перенес гул довольно легко, просто положил руку на плечо Венедикта, успокаивая соратника. Какое-то время было тихо, а потом возник  слабый звук шагов, и со стороны прохода замерцал желтый свет. Немного погодя раздался голос:
- Брат Иохим, брат Венедикт, стражи мертвы, проход свободен.
Они поднялись и двинулись сначала на голос, а потом на свет факела. Скоро приблизились к телу убитого стража, на груди его, с левой стороны расползлось красное пятно. По телу убитого ползала мышь, она доползла по шеи убитого, спряталась за ворот, потом опять вылезла наружу. Иохим взял ее, и в ладони она успокоилась. Ученик пояснил:
- Когда мы выследили его, он ударил по кувшину, но это не спасло его от стрелы арбалета. А  с первым мы покончили, как и рассчитывали у самострела. 
Иохим запустил мышь к себе под одежду, и она притихла около пояса. Потом уложил тело убитого на полу и по амейскому обычаю сложил его руки на груди. Они двинулись дальше и скоро подошли ко второму ученику и первому убитому стражу. Иохим велел ученику уложить тело стража, как только что сделал он, а когда тот выполнил, сказал:
- А теперь помолимся о душах убитых, они не виноваты, они такие же стражи, как и мы. И попросим у Бога прощения за грех вынужденного убийства.

    Они встали на колени и в свете факела, прислоненного к стене, помолились, молча. Потом  двинулись к выходу.  Ощущая на груди тяжесть металла с заветным грузом, Иохим, тем не менее, пребывал в тревоге. Как-то все уж слишком легко получилось. Он вспоминал свою первую неудачу, все лишения, которые потом пришлось вынести, и вот, исполнив обет, не ощущал радости, только тревогу, и не понимал ее причины. Суеверным он не был, и все же.  Уже у самого выхода Иохим спохватился, в колодце остались расклиненные  палки, это след, его надо убрать. Отправил одного ученика и Венедикта выполнить это. Они повернули обратно, и спустя полчаса вернулись и принесли связанные пучком палки. На выходе из пещеры Иохим внимательно осмотрелся, а затем направил ученика наверх, также осмотреться, нет ли кого поблизости.

   Солнце уже высоко поднялось над горизонтом, но на берегу, куда они спустились, еще была тень. Ветер тянул из пустыни, и было довольно прохладно. Иохим вытащил из-за пазухи мышь и опустил на землю. Но мышь отвыкла от свободы, тут же зацепилась за его штанину и поползла вверх,  он вернул ее обратно  под одежду.
По береговой полосе, так же как пришли, они возвращались на судно. Впереди, на удалении шагов до пятидесяти шел ученик кулы, чтобы в случае опасности предупредить остальных,  затем шел сам Иохим, за ним Венедикт и замыкал группу второй ученик. Одежда на Иохиме и Венедикте высохла от морской воды, на ней обозначились белесые разводы, иногда она даже похрустывала. Иохим подумал, что при первой же возможности ее надо прополоскать в пресной воде. Скоро показалась бухта, но когда она открылась вся, судна в бухте не оказалось, у берега осталась только шлюпка, на которой они приплыли с судна.  Иохим понял, что предчувствие его не обмануло.

   Когда все увидели пустую бухту, только  Венедикт выразил свой испуг голосом, ученики кулы молчали.  Иохим велел всем осмотреть море – не видно ли где судна, но по морю гуляла волна, и разглядеть что-либо на далеком горизонте было невозможно.  Иохим спросил у всех троих, что они подозревают. Ученики  не знали, только Венедикт вспомнил о бунте и купании на веревке за бортом одного матроса, которого капитан хотел казнить, а  наставник потом привел к Богу. Поразмыслив над услышанным, Иохим пришел к выводу, что на судне, скорее всего, произошел бунт, он сказал о своем подозрении Венедикту, и тот ответил, что и сам подумал именно об этом. Что же все-таки могло произойти, как ученики и главное наставник утратили предчувствие опасности? И что теперь с Астарой? Последняя мысль была мучительна, но сейчас он мог уповать только на Бога.  А следом мелькнула и кощунственная мысль: не это ли плата за Завет? Между тем надо было решать, что делать. Иохим приказал ученикам наблюдать за морем и берегом, а Венедикта позвал за собой. Они ушли в расселину, где был родник. Там Иохим под скалой закопал в песок мешок с цитрами, размел следы. Потом они около родника выкопали ямку, в которой прополоскали свою одежду, одежду разложили сушить на камнях, а сами занялись наполнением бурдюков пресной родниковой водой.
Когда Иохим разделся, чтобы полоскать одежду, мышь попыталась забраться на его голое тело, но соскользнула, и Иохим  посадил ее в тень камня и положил рядом метелку травы.
Одежда высохла быстро, они оделись и вернулись на берег к ученикам. Пока Иохим решил ждать, а там будет видно. Собравшись вместе, они помолились о возвращении судна.