Глава 27 Все вместе

   В течение дня на море ничего не появилось, только ближе к вечеру один из молодых слуг, самый зоркий, заметил судно, и как он сказал, двухмачтовое.  Иохим, как ни вглядывался, видел только смутную точку, он даже поднялся на береговой уступ, но и оттуда ничего не разглядел. Судно перемещалось вправо и влево, это было заметно. Венедикт сказал, что судно идет галсами против ветра, идет к ним и, скорее всего, это их шхуна. Ближе к вечеру, когда стих ветер и успокоились волны, уже все видели, что это двухмачтовая шхуна, хотя до нее оставалось еще не менее десяти милен. Иохим дал команду спускать шлюпку и идти навстречу. Венедикт напомнил:
- А наша добыча?
- Она в надежном месте, прежде надо узнать, что на шхуне.

   Шлюпка отчалила, первыми за весла сели ученики кулы, они работали спокойно и размеренно, шлюпка заметно удалялась от берега, но шхуна не приближалась. На удалении милены от берега по морю шла пологая волна, шлюпка плавно поднималась и опускалась, и на спуске с волны шлюпка ускорялась, а затем приостанавливалась. Эта монотонность раздражала Иохима, но он понимал, что ученики гребут правильно, и подгонять их бессмысленно. Через час он сам сел за весла в паре с Венедиктом. Он попытался ловить момент спуска, чтобы дольше идти на ускорении и объяснил Венедикту. Раза два или три им удалось удержаться на гребне, но при этом приходилось отчаянно работать веслами, они быстро устали, и пришлось оставить эту затею. Между тем солнце клонилось к горизонту, и через час должна наступить темнота, а до шхуны оставалось не меньше семи милен. Если не успеть до темноты, потом можно запросто разминуться. На закате стало видно, что на шхуне спущены паруса, и она если и движется, то на буксире за шлюпкой. Когда стало темнеть, и появились первые звезды, Иохим приказал каждому по звездам заметить направление, но потом на шхуне засветили фонарь, и рыцарь успокоился. Он понял, что шхуна в руках наставника, но не давала покоя мысль, что случилось, не пострадал ли кто, и главное, что с ней, с Астарой. За полночь они подошли к шхуне, Иохим приказал ученикам на всякий случай приготовить оружие, а затем первым вскочил на борт шхуны и, увидев наставника, спросил:
- Где она?
- В каюте…
Он кинулся к кормовому люку, но за спиной услыхал голос капитана:
- Постой, предводитель, исполни последнюю просьбу старого матроса…
Он не дослушал, скатился вниз, на ощупь в кромешной тьме нащупал дверной проем:
- Астара, ты здесь?
- Я здесь, мой господин…
Подался на ее голос, налетел на край лежанки, потянулся вперед, дотронулся до нее рукой, подполз на коленях, и наконец смог обнять ее.
- С тобой ничего не случилось? Что здесь произошло? Я пережил тяжелый день, я очень волновался за тебя. Как ты?
- Успокойся, мой господин, со мной ничего не случилось.  А ты исполнил свой обет? Все ли вернулись, все ли живы?
- Я исполнил обет, и никто из нас не пострадал, осталось совсем немного,  еще раз вернуться на берег. А у тебя усталый голос, с тобой, правда, ничего не случилось?
- Ничего, мой господин, просто я утомилась, и у меня  до сих пор шумит в ушах…
- Ты ударилась, или кто-то ударил тебя?
- Нет, мой господин, ко мне никто не прикасался. Просто, когда капитан запер нас здесь внизу, купец со слугами устроил гром. Он сказал мне заранее, чтобы я легла под лежанку, закрыла ладонями уши и открыла рот. Я так и сделала, но не дождалась, когда открыла уши, и случился этот гром. Дверь сорвало с петель, но я была под лежанкой и не пострадала. Только в ушах до сих пор шум, и когда стою, кружится голова. Но купец сказал, что это скоро пройдет.

   Иохим медленно приходил в себя, он обнимал Астару и качал ее как ребенка. А она рассказывала, что капитан обезумел и взбунтовал всех матросов, а сейчас он сидит привязанный к мачте и не берет пищу. Он думает, что его и всю команду убьют. Но матросы покаялись и делают свою работу, а капитан то проклинает, то плачет. И еще он ранил кинжалом одного из молодых слуг и разбил голову старому слуге. То, что она рассказала, подтвердило догадку Венедикта, единственное Иохим не предполагал, что зачинщиком будет капитан.
- Теперь все позади, – сказал он Астаре. – Ты спи, а мне еще надо вернуться на берег, думаю, к утру вернусь, и тогда уже все.
- Да, мой господин, да будет с тобой Божье благоволение.
Поднявшись на палубу, Иохим направился к наставнику, но его опять окликнул капитан:
- Предводитель, исполни мою последнюю просьбу… Не пристало моряку тонуть с перерезанным горлом, а просто утонуть не зазорно. Отвяжи меня, я сам прыгну в море, а до берега далеко, мне все равно не доплыть… Отвяжи меня…
Иохим остановился, в свете ущербной луны на бородатом лице капитана блестели глаза, они были скорбны.
- Разум так и не вернулся к тебе. С чего ты решил, что нам нужна ваша смерть?
Капитан не ответил, только осклабился, а потом заскрежетал зубами. Иохим оставил его и подошел к наставнику:
- Мне нужно двое твоих свежих учеников, чтобы вернуться на берег.
- Свежих нет, - ответил Леонард, - люди не спали прошлую ночь и весь день, только сейчас легли, и  один из них ранен.  И ранен брат Томазо.
Иохим задумался. На палубе кроме двоих вахтенных и наставника оставались Венедикт и двое учеников, которые вернулись вместе с ним. Иохим подошел к ним:
- Есть ли у вас силы возвратиться на берег?
Ученики безропотно поднялись, поднялся и Венедикт, но сказал:
- Может дождаться утра, а сейчас немного отдохнуть?
- Утром наверняка поднимется ветер, и будет труднее, если доплывем до рассвета, на обратном пути ветер будет нам в помощь.
Больше никто не возразил. Иохим велел взять с собою подстилки, чтобы свободным от весел отдыхать. Наставник посоветовал взять с собою еще пару весел, на всякий случай. Так и поступили, и скоро шлюпка направилась к берегу. Прежние пары разделились, первыми за весла сели сам Иохим и один из учеников, Венедикт и другой ученик легли отдыхать.

   После полуночи волнение на море улеглось, грести стало легче, шлюпка шла ровно. Иохим легко подстроился под ритм ученика, или тот под него. Размеренно опускались весла, гребцы тянули их на себя, следом откидывали корпус, потом весла подымались, гребцы наклонялись вперед, опускали весла и все сначала. Под веслами вода светилась, и светилась дорожка следа за лодкой. Еще не скрылась луна, и оглядываясь вперед, Иохим различал слева на плоском берегу возвышенность храма Святого Ионы. Тихо, только монотонный плеск весел, монотонность усыпляла. В какой-то момент что-то нарушилось, он очнулся, понял, что его весло шло вразлад с веслом напарника. Повернулся, разглядел, что ученик спит, но по инерции работает веслом, правда еле-еле. Иохим посмотрел на звезды, прошло не менее двух часов, как они отошли от шхуны. Обернулся, берег стал заметно ближе, но они потеряли направление, ушли вправо, и храм был как раз по курсу. Видимо Иохим тоже задремал за веслом. Посмотрел назад, шхуны не было видно, значит, они ушли достаточно далеко. Он понял, что пора будить смену. Ученик  очнулся сразу, будто и не спал, а Венедикт, даже поднявшись, не мог раскрыть глаза и клонился назад, пришлось обрызгать его забортной водой. Ученик, заснувший с веслом, буквально свалился вниз на место своего товарища. Иохим  напомнил гребцам направление и тоже лег. Но сон не брал его, слишком много всего произошло за последние двое суток, он закрывал глаза, открывал их вновь и видел над собою звезды. А потом звезды пропали. Очнулся  от толчка, шлюпка воткнулась в берег, они прибыли на место. Иохим огляделся, было раннее сумеречное утро. Он попросил не будить своего напарника, потому что им грести обратно. Ученика и Венедикта отправил забрать снаряжение и бурдюки с водой, которые тоже оставалось на берегу, сам отправился в расселину за цитрами.
Он легко нашел место, куда закопал цитры, разгреб песок, достал мешок с цилиндрами, вытащил их, подержал в руках. Не удержался и открыл цитру с Заветом, вытащил свиток, и страх накрыл его – свиток был абсолютно чист. Вскрыл цитру с переводом, здесь было по-прежнему – свиток, исписанный ровным мелким текстом. Задумался, мелькнула догадка, почти уверенность, но чтобы подтвердить ее, нужна была лунная ночь. Закрыл цитры, уложил в мешок, мешок спрятал под одежду, направился к лодке. Соратники были готовы, его напарник уже сидел на своем месте, держал весло.

   С той же размеренностью пошли обратно, шхуна уже была видна, правда намного севернее, за ночь ее отнесло течением. Через час, когда взошло солнце, от берега потянул ветерок, волны еще не было, но пошла рябь. Венедикт, он не спал, предложил поставить парус из подстилки, а вместо мачты использовать запасные весла. Так и поступили, Венедикт взялся править, используя гребное весло. Шлюпка прибавила ходу, скоро стало видно, что на шхуне тоже подняли паруса и переменными галсами идут к ним навстречу. Задолго до полудня, шлюпка подошла к шхуне.
Иохим поднялся первым, Леонард молчал, но в глазах его был вопрос.
- Мой обет исполнен, - сказал ему Иохим, - теперь наш общий долг доставить это в сохранности, - и он рукой показал на выпуклость под своей одеждой.
- Ты мне покажешь его? – спросил Леонард.
- Да, ночью, когда взойдет луна.
Иохим повернулся, чтобы подойти к Астаре, она сидела на носу судна, в отдалении ото всех. В это время раздался голос капитана:
- Предводитель, ты не забыл мою просьбу? Уважь старого матроса, не откажи…
Иохим взглянул в его сторону, но пошел в обратную, к Астаре. Подойдя, опустился рядом с ней на колени, спросил:
- Как ты? Ты хорошо отдохнула? Шум прошел?
- Да, мой господин, в ушах больше не шумит. Но я не отдохнула, я молилась и ждала тебя.
Он посмотрел на ее вымученную улыбку и понял, что она за прошедшие двое суток испытала не меньше чем он, она ждала.
- Пойдем в нашу каюту, мы заслужили отдых. Теперь все, теперь осталось молить Бога о добром попутном ветре.
Они поднялись и направились к кормовому люку. И опять подал голос капитан:
- Предводитель…
Иохим приблизился к капитану, наклонился, от капитана пахло мочой.
- Чего ты хочешь? – спросил Иохим.
- Отвяжи меня, я сам прыгну в море, хочу просто утонуть как матрос, а не быть зарезанным как баран…
- С чего ты решил, что мы хотим убить команду?
Капитан не ответил, и как обычно, только осклабился. Иохим подозвал Леонарда, спросил:
- Что будем с ним делать? Разум не возвращается к нему…
- Он ранил двоих, - ответил Леонард. – Если бы смог, убил, не раздумывая. Сам решай.
Иохим задумался, он слишком устал, чтобы быстро принять решение, но оставлять как есть, уже нельзя.
- Отвяжите его, - обратился к Леонарду, - если хочет, пусть тонет. – Потом к капитану. –  Можешь утонуть, если хочешь, но можешь и остаться, нам нужны и твои руки, и твой опыт. Если останешься, по возвращении пойдешь на покаяние в храм. Меру покаяния определит твой пастырь.
Слуга развязал руки капитана, тот поднялся и, пятясь задом, приблизился к борту, он просто стоял и потирал ссадины на запястьях, но при этом смотрел на своих вымышленных врагов, боясь повернуться к ним спиной. Иохим спросил у наставника:
- Есть свежая, отдохнувшая смена?
- Да, теперь есть…
- Тогда я пошел отдыхать. И те, кто были со мной, пусть отдыхают тоже…
Он тронул за руку Астару, и они вместе спустились вниз. Сорванная с петель дверь уже была прилажена. Иохим вытащил из-за пазухи мешок с цитрами, положил с краю под матрас, сам вытянулся на лежанке. Астара прикрыла дверь и присела на свободную лежанку. Иохим похлопал рукой по матрасу:
- Ляг со мной, хочу, чтобы ты была рядом.
Она прилегла с ним, Иохим обнял ее за плечо, притянул к себе.

   Шхуна при свежем попутном ветре быстро уходила на запад, слегка раскачиваясь на волнах. Дверь каюты от качки раскрылась, и со скрипом ходила туда-сюда, но спавшие в каюте этого не слышали. Леонард, спустившись вниз, задержался у открытой двери. Рыцарь спал на спине и во сне всхрапывал, служанка головой на его плече, прижавшись к нему и обнимая одной рукой. Наставник долго смотрел на них, затем прикрыл дверь и закрепил ее. Не стоило смущать ни матросов, ни учеников кулы.