Ледяное сердце баронессы

Эту юную девушку-офицера с чьей-то лёгкой руки ещё при её жизни стали называть легендой Добровольческой армии. Надо отметить, что за минувшее столетие со дня её гибели в бою, эта легенда ещё больше стала похожа на вымысел. Впрочем, это вполне соответствует смыслу и значению латинского слова «легенда».

В рядах Добровольческой армии
В числе первых выпускниц Александровского военного училища прапорщик София Николаевна де Боде в ноябре 1917 года оказалась на Дону. В первых числах декабря в Новочеркасск прибыл генерал Л.Г. Корнилов, который был наделён всей полнотой военной власти на Юге России. На Рождество был объявлен секретный приказ о вступлении генерала Корнилова в командование армией, которая с того дня стала официально именоваться Добровольческой. Создаваемая армия была малочисленна. При этом только в Ростове на Дону находилось до 16 тысяч офицеров, пребывавших на отдыхе или лечении. Многие из них не пожелали добровольно вступить в армейские ряды и принять участие в боях. А общие мобилизации в Добровольческую армию тогда ещё не практиковались.
Генерал Корнилов принял решение двигаться в сторону Кубани. Вечером 9 (22) февраля 1918 года войска двинулись в 1-й Кубанский поход, позже получившем название «Ледяной». Видимо, во время Ледяного похода коркой из льда покрылось и юное сердце баронессы в шинели.
Численность Добровольческой армии составляла менее 4000 человек. Однако её высокая боеспособность держалась на том, что она состояла, в основном, из офицеров и добровольцев. Первопоходниками стали и женщины, состоявшие на тот момент в армейском строю. Чаще всего приводятся сведения о том, что из 165 женщин 15 были прапорщиками и 17 рядовыми доброволицами. Остальные служили по медицинской части. Это были врачи, фельдшеры и сёстры милосердия. По другим данным, в 1-м Кубанском (Ледяном) походе участвовало 228 женщин, поэтому численность женщин в строю Добровольческой армии того периода, на наш взгляд, нуждается в уточнении по архивным данным.
Все пережившие тяжёлый поход, и в их числе прапорщик де Боде, позже получили знак отличия участника Ледяного похода на Георгиевской ленте.

Благородная девица в роли палача
Баронесса де Боде уже в то время слыла в войсках не только красавицей, но и храброй наездницей. Её смелости, хладнокровию и бесстрашию в боях удивлялись даже вчерашние фронтовики.
Наряду с храбростью в боях, баронесса отличалась и своей особой жестокостью по отношению к пленным красноармейцам. Эту особенность характера и склонность не считаться с ценностью чужих жизней подмечали многие её сослуживцы. Она охотно принимала участие в расстрелах не только осуждённых, но и просто оказавшихся в плену мобилизованных красноармейцев. В своих воспоминаниях «Свет во тьме» думский депутат и первопоходник Н.Н. Львов подчёркивал, что хорошо помнит эту красивую девушку в мундире прапорщика. В книге он приводит рассказ одного из офицеров, сообщившего о том, что баронесса де Боде принимала участие в расстреле осуждённых в садах кубанских станиц.
На эту черту ожесточённости молодой аристократки обратил внимание писатель, издатель и публицист Б.А. Суворин. Он прибыл на Дон по приглашению генерала М.В. Алексеева. Участвовал в 1-м Кубанском («Ледяном») походе. В 1922 году в Париже он выпустил книгу «За Родиной: героическая эпоха Добровольческой армии 1917-1918 гг.: впечатления журналиста». Нашлось в ней место и для короткого рассказа о прапорщике де Боде. «Кроме смелости, - писал он в своей книге, - она отличалась и жестокой решимостью, свойственной женщинам. Как дико было слушать в рассказах этой молоденькой девушки (ей было лет 20) слово «убить». Она и не только говорила». Проявление чрезмерной жестокости отмечали и другие её современники.
«Де Боде хладнокровно и беспощадно расправлялась с пленными, - отмечал известный публицист и сотрудник отдела пропаганды Добровольческой армии В.А. Амфитеатров-Кадашев, - правда, никогда не подвергая их лишним мучениям. Но очевидцы говорили мне, что нестерпимо жутко было видеть, как к толпе испуганных пленников подскакивала молодая девушка и, не слезая с коня, прицеливалась и на выбор убивала одного за другим. И самое страшное в эти минуты было ее лицо: совершенно каменное, спокойное, с холодными, грозными глазами». При этом современнику не удалось избежать неточностей в изложении событий прошлого. Он почему-то назвал баронессу де Боде Ольгой и указал, что солдатом она стала из чувства мести, пересказав армейские слухи о том, что на её глазах в 1917 году мужики убили всю её семью. А её, якобы, спасла старая нянька. Это было расхожим объяснением её жестокости по отношению к взятым в плен красноармейцам.

Причины чрезмерной жестокости: правда и вымысел
Участник боёв вместе с баронессой в отряде полковника Кутепова у Матвеева кургана есаул В.С. Мыльников в своих воспоминаниях «Из прошлого» приводит одну из версий личной трагедии, якобы, имевшей место в жизни нашей героини. Из его рассказа события развивались следующим образом. На родовое имение барона де Боде напала банда. Отца с матерью убили, обеих дочерей изнасиловали. Одну добили, а Софию посчитали мертвой. После ухода погромщиков израненную баронессу отвезла к себе и выходила горничная. Поправившись, баронесса в крестьянском платье отправилась на Дон. Здесь она явилась в штаб формируемой Добровольческой армии, где рассказала о происшедшем и заявила: «Жить я больше не могу - нечем. Покончить с собой мне не позволяет моя вера, а хочу, чтобы меня убили. Прошу зачислить меня в ряды, но не сестрой милосердия, так как вот этого милосердия у меня совершенно нет, а рядовым бойцом».
Эта история, изустно передававшаяся среди добровольцев, как бы объясняла причину жестокости баронессы в офицерском мундире. Однако в этих рассказах есть что-то недосказанное. Например, не указаны даже примерно дата и место этого трагического происшествия, хотя по тексту получается, что речь идёт о событиях осени 1917 года. Однако София к тому времени уже несколько месяцев состояла на службе в Московском женском батальоне смерти, а затем училась ратному делу в Александровском военном училище и в октябре была произведена в прапорщики. И отец её не погиб в 1917 году от рук бандитов, а умер спустя 7 лет, будучи в эмиграции в Югославии. Сама же София после октябрьских боёв в Москве отправилась воевать на Дон. Так что ни отец, ни дочь не могли стать жертвами взбунтовавшихся крестьян.

Кровавый октябрь в Москве
Октябрьские события 1917 года застали баронессу, получившую чин прапорщика, в Москве. Она храбро участвовала в боях с красногвардейцами и солдатами, поддержавшими большевиков.
По воспоминаниям генеральши М.А. Рычковой, София явилась к ней на квартиру в начале ноября 1917 года. Уличные бои в Москве к тому времени уже прекратились. Сдавшие оружие офицеры и юнкера были отпущены по домам. Однако уже на другой день начались аресты и репрессии в отношении противников новой власти. Большинство участников октябрьских боёв вынуждены были скрываться. Судя по тому, что баронессе на квартире Рычковой делали перевязку раны на ноге, прошло менее 2-х недель с момента ранения. Если бы в их имении в её присутствие случилась описанная выше трагедия, она не могла бы не поделится своим горем со своими соратницами. Но в воспоминаниях Марии Александровны о такой жуткой расправе в семье де Боде нет ни слова.

Месть за арест брата - ложный след
Существовала и ещё одна, менее распространённая версия причины мести баронессы большевикам. Но она могла бы быть более реальной, чем те, о которых речь шла выше. В начале ноября 1917 года в Петрограде за принадлежность к монархической подпольной организации В.М. Пуришкевича был арестован и осуждён её старший брат - штабс-ротмистр барон Н.Н. де Боде.
Барон оказался среди заговорщиков не случайно. Ещё 28 октября он руководил захватом юнкерами Инженерного замка, манежа и телефонной станции в Петрограде. Затем он вместе с Пуришкевичем подписал 4 ноября письмо генералу Каледину с призывом идти на Петроград и обещая при его подходе к столице выступить всеми наличными силами.
По поручению и на деньги Пуришкевича барон приобрел автомобиль и револьверы для нужд организации. Всё это Пуришкевич показал на допросе 27 ноября, находясь под арестом в Трубецком бастионе Петропавловской крепости. Сам же барон свою причастность к заговорщикам отрицал, признавая лишь то, что он, не глядя, подписал письмо генералу от кавалерии А.М. Каледину. Кстати, само письмо так и не было отправлено адресату.
При обыске на квартире штабс-ротмистра изъяли банку с цианистым калием и морфий в ампулах. Опасаясь ареста, барон, как и Пуришкевич, жил не дома, а в гостинице «Россия». Здесь у него изъяли различное стрелковое оружие, включая пулемёт. Красногвардейцы нашли списки с указанием чинов и фамилий разных людей. Штабс-ротмистр признал, что изъятый перечень офицеров, юнкеров и гражданских лиц написан его рукой и является списком его знакомых. Признал барон и то, что найденные у него в гостиничном номере бланки незаполненных удостоверений от разных частей, печати и подписи на них подложны. Сделаны они были им, как пояснил офицер, для раздачи юнкерам, желавшим уехать из Петрограда. Барон де Боде 26 ноября 1917 года подписал свои показания, видимо, не догадываясь, что поставил подпись под своим приговором.
Барону Николаю Николаевичу де Боде шёл в ту пору 21-й год. Он был холост. Штабс-ротмистр лейб-гвардии Гродненского полка служил в драгунском Псковском полку и был прикомандирован к управлению военно-воздушного флота в школьное отделение. Свои показания он давал, находясь в камере Трубецкого бастиона.
В начале января 1918 года Петроградский революционный трибунал приговорил Пуришкевича к 4-м годам принудительных общественных работ при тюрьме условно. Остальные 12 осуждённых, включая барона де Боде, получили ещё более мягкое наказание. Так, штабс-ротмистр де Боде был приговорён к 3-м годам принудительных общественных работ при тюрьме условно. Более того, спустя несколько месяцев - в канун первомайских праздников 1918 года - все осуждённые получили амнистию со снятием судимости.
Получается, что и повода для столь жестокой мести большевикам за арест старшего брата у молодой аристократки тоже не было. Ведь для военного заговорщика, обличённого неопровержимыми уликами, всё закончилось более чем благополучно. Так что подлинные причины столь чрезмерной ожесточённости благородной девицы из аристократической семьи по отношению к пленным красноармейцам остаются загадкой до сих пор.

Книжный образ кровожадной баронессы
Со временем пересуды о чрезвычайной жестокости баронессы де Боде к поверженным в бою солдатам Красной армии получили широкое хождение в добровольческой среде белогвардейцев. Не случайно, генерал П.Н. Краснов, ставший позже писателем, в своём романе «От Двуглавого орла к красному знамени» приводит эпизод, связанный с вымышленной героиней - баронессой Борстен. Здесь вновь приводится описание очень похожей трагедии в семье этой аристократки. «Два месяца тому назад, - читаем в романе, - на ее глазах солдаты-дезертиры сожгли ее имение, привязали ее отца к доске и бросали на землю доску с привязанным бароном до тех пор, пока он не умер и глаза не вылетели из орбит. На ее глазах солдаты насиловали ее мать и ее двенадцатилетнюю сестру. Ей грозила та же участь. Но вдали показались германские войска, и солдаты, бросив ее, разбежались. Она поклялась отомстить. Она пробралась на Дон и поступила рядовым в Добровольческую Армию».
В романе рассказывается и о том, как сослуживцы относились к чрезмерной ожесточённости молодой баронессы. «Мало кто знал ее историю. Ее считали ненормальной, - писал генерал П.Н. Краснов, - за ее суровую ненависть к большевикам, но добровольцы преклонялись перед ее сверххладнокровием в опасности». Здесь же приводится эпизод, когда она без суда и следствия расстреляла 12 пленных красноармейцев. При этом надо учитывать тот факт, что, по свидетельству современников, генерал лично не был знаком с баронессой Софией де Боде. Но так получается, что историю о ней он где-то слышал.
Иногда можно встретить объяснение, что всё это слухи тех далёких лет. Возможно и так. Но ведь слухи - это неофициальная форма существования общественного мнения. Значит, в общественном мнении добровольцев из офицеров и юнкеров такое представление о молодой красавице-баронессе существовало и принималось как объяснение её холодной мести. И пересказывали эти истории не полуграмотные нижние чины, а люди образованные и, порой, пребывавшие в высоких чинах.

Затерявшиеся страницы биографии
Странным образом в биографии знатной аристократки оказались столь значительные пробелы, а также недостоверные факты и искажённое описание событий её жизни. Остаются неизвестными её день и месяц рождения, что является редким случаем для дворянских семей. Кстати, она сама о дате своего рождения нигде не упоминала, как и о своих именинах. Обычно эти события торжественно отмечались в кругу родных и друзей.
Неизвестно, когда и в какой церкви она крестилась, поскольку упоминается, что она была православной. Возможно, поэтому до наших дней никто не обнаружил записи о её рождении и крещении в метрической книге, которую вёл приходский священник. Нет ясности и в вопросе, где конкретно появилась на свет баронесса София - в Симбирске, где в год её рождения служил отец или в родовом имении, которое, по некоторым сведениям, находилось в Саратовской губернии.
Не обнаружены какие-либо сведения или фотографии, относящиеся к периоду её учёбы в Смольном институте благородных девиц. Судя по тому, что шифр она не получила, то баронесса не попала в список лучших выпускниц. Она ничего не вспоминала о своей жизни в институте. Не упоминала и того, что там же в младшем классе училась её сестра Кира. Кстати, о детях барона Н.А. Боде тоже известно крайне мало. Если бы не судебное разбирательство с членами подпольной монархической организации во главе с Пуришкевичем в ноябре 1917 - январе 1918 годов, то имя её старшего брата штабс-ротмистра Николая Николаевича де Боде также осталось бы в тени истории. По некоторым данным, в баронской семье было семеро детей. Пол, возраст и имена других четверых детей остаются неизвестными.

Под завесой тайны
Остаётся загадкой и то, чем занималась баронесса в период после окончания обучения в Смольном институте и до момента записи доброволицей в Московский женский батальон смерти. Иными словами, «выпадает» целый промежуток её жизни с весны 1914 года до лета 1917 года. По неподтверждённым сведениям, она, якобы, в течение 8 месяцев находилась вместе с отцом на фронте Первой мировой войны. И не просто там пребывала, а служила в конной разведке. Но, как известно, команды разведчиков комплектовались из наиболее храбрых, опытных и проверенных на деле нижних чинов, поэтому пребывание среди них утончённой аристократки в возрасте 16-17 лет без военной подготовки и боевого опыта выглядит маловероятным. К тому же, сама София нигде не упоминала о том, когда и где она обучилась верховой езде, а также хорошему владению холодным и огнестрельным оружием. Конечно, определённую стрелковую подготовку она получила в период обучения на краткосрочных курсах подготовки прапорщиков в Александровском военном училище. Однако там готовили пехотных офицеров военного времени и кавалерийской выездке они не обучались. Кстати, и о своем юнкерском периоде жизни, о каких-то дружеских отношениях с другими девицами-юнкерами она тоже не вспоминала. Не обнаружены и её фотографии этого периода времени, хотя есть немало групповых и одиночных изображений других выпускниц, пребывавших уже в офицерском звании. Почти все они стали сослуживцами в строю Добровольческой армии, хотя баронесса была единственной из них зачислена в кавалерию.

Кино- и фотодокументы - что в них не так?
В большинстве публикаций о баронессе Софии де Боде используются два её изображения в военной форме. На первом снимке, сделанном в профиль, она одета в хорошо подогнанную по фигуре казачью бекешу без погон и офицерскую папаху. Судя по форме одежды, фото сделано в зимнее время. Многие считают эту фотографию студийной и постановочной.
В качестве иллюстрации часто используется и фрагмент киносъёмки благословления патриархом Тихоном московских доброволиц женского батальона смерти, проведённого летом 1917 года на Красной площади в Москве. На кинофрагменте видно, как одна из доброволиц смотрит прямо в снимавшую её камеру. Некоторые авторы приводят эту фотографию как изображение доброволицы Софии де Боде. Но как-то не сочетается внешний вид этой доброволицы в мешковатом, не подогнанном солдатском обмундировании с представлением об утончённой аристократке с манерами выпускницы Смольного института. К тому же на фото у неё прямые, выглядящие неухоженными, волосы, а не кудри, как отмечали все знавшие её люди. Так что в её судьбе остаётся немало тайн и загадочных событий.
Уже в наши дни предпринималась попытка представить современникам информацию о жизни и гибели баронессы Софии де Боде в посвященном ей документальном фильме. Кинолента «Баронесса де Боде - легенда Белой армии» была снята по заказу ТВЦ в 2007 году и впервые вышла на этом же телеканале. К сожалению, в 40-минутном фильме о главной героине рассказано, на наш взгляд, не так много. Конечно, есть в кинокартине ссылки на мемуары её сослуживцев по Добровольческой армии. Рассказано о геройском поведении баронессы во время октябрьских событий в Москве и об участии в боях на Юге России. Но, к сожалению, ничего не было сказано о её семье и прежней довоенной жизни. Вырванная из общего контекста хроника её военной судьбы не даёт полного представления о том, как аристократка и выпускница Смольного института оказалась в окопах Гражданской войны. Нет ответа на такой важный вопрос о том, когда и в связи с чем была разрушена её женская самоидентификация и она стала вести мужской образ жизни, включая её требование по обращению к ней при личном общении как к мужчине. Остаётся загадкой и то, что же стало истиной причиной её чрезмерной жестокости и холодной мстительности в отношении пленённых красноармейцев. Как случилось, что в образе аристократки из благородных девиц поселилась кровожадная Фурия. Так в древнеримской мифологии называли богиню мести, наделяя её такими качествами, как ярость, исступление и безумство.

Гибель в бою
Короткая, но яркая жизнь «легенды Белого движения» баронессы Софии де Боде, ставшей офицером Добровольческой армии, до сих пор вызывает интерес у наших соотечественников в стране и за рубежом. События Гражданской войны, после окончания которой минуло столетие, по-прежнему отдаются острой болью в сердцах россиян и русских людей в зарубежных эмигрантских кругах. Герои былых времён и их судьбы должны оставаться не только на скрижалях истории, но и в памяти потомков.
Баронесса с «ледяным сердцем», как и подобает офицеру, погибла в бою. В первых числах марта 1918 года, как вспоминал позже участник тех тяжёлых сражений под Екатеринодаром генерал А.П. Богаевский, «ко мне подлетает карьером одетая в черкеску баронесса Боде, служившая ординарцем в нашей коннице, отчаянно храбрая молодая женщина, впоследствии убитая во время атаки генерала Эрдели под Екатеринодаром».
Известный писатель и издатель, первопоходник Б.А. Суворин в своей книге «За Родиной» также приводит описание гибели баронессы в боях под Екатеринодаром. «Она погибла под Екатеринодаром, - читаем в его книге, - во время лихой, но все же не приведшей к желаемому результату, конной атаки, в так называемых «Садах Екатеринодара». Так среди местных жителей назывались предместья столицы Кубани.
В бою под ней была убита лошадь. В горячке боя и в состоянии боевого азарта она бросилась догонять своих кавалеристов. Вполне возможно, София надеялась поймать лошадь без седока или рассчитывала на то, что кто-нибудь из своих подхватит её на ходу и вывезет в безопасное место. Однако ничего из этого не получилось. Скорее всего, именно в это время она была тяжело ранена или убита. При этом факта её гибели никто не смог подтвердить, поскольку мёртвой её никто на поле боя не видел.
Затем был приказ генерала Деникина об отступлении. Он принял командование армией после гибели Л.Г. Корнилова. И всем уже было не до поиска потерявшейся в бою женщины-прапорщика. Согласно основной версии, через полгода её тело было найдено и с почестями похоронено в Екатеринодаре. Всё это произошло уже во время второго победного Кубанского похода.
Дальше этот боевой эпизод становится всё менее понятным и достоверным. Дело в том, что, как уже отмечалось, никто из добровольцев не видел, когда и в какой ситуации она погибла. Одни считали, что она погибла, сраженная пулей. Другие уверяли, что она была зарублена красноармейской шашкой.
Считается, что баронесса де Боде погибла в тот же день, что и генерал Корнилов. Однако дата её смерти не установлена документально. Нет и свидетельских подтверждений факта смерти от её сослуживцев. Более того, тело баронессы, якобы, обнаружили лишь спустя несколько месяцев. Никаких подробностей относительно того, когда и при каких обстоятельствах это произошло ни в то время, ни позже не приводилось. Лишь указывалось, что в августе 1918 года после занятия Екатеринодара Добровольческой армией останки её и некоторых других добровольцев были найдены и похоронены в этом городе. Однако место погребения до сих пор не установлено.
Кстати, никто не припомнил и того, было ли проведено её опознание и есть ли тому какие-то подтверждения.

И после смерти легенда продолжала жить
Некоторые её современники считали, что она погибла не весной 1918 года, а пять месяцев спустя. Например, из воспоминаний В.А. Амфитеатрова-Кадашева вытекает, что в том жестоком мартовском бою баронесса де Боде осталась жива. Более того, он записал в своём дневнике, что летом 1918 года после возвращения Добровольческой армии на Дон, генерал Марков вспомнил прошлую дисциплинарную провинность Софии де Боде и отправил баронессу в чине прапорщика на две недели на гауптвахту. Подчеркнём, что Амфитеатров-Кадашев был руководящим работником армейского отдела пропаганды и, в нашем представлении, являлся человеком, во всех отношениях весьма информированным. Следует упомянуть, что и боевой эпизод, связанный с гибелью прапорщика де Боде, он излагал по-иному. С его слов, погибла баронесса действительно в 1918 году, но в другом месте и в другое время. Она была зарублена в схватке с «красными казаками» Ф.К. Миронова под селом Белая Глина. Судя по всему, произошло это в конце лета 1918 года в период 2-го Кубанского похода. Тогда же в результате успешного наступления Добровольческая армия заняла Екатеринодар. Но если всё изложенное соответствует действительности, то возникает другой вопрос. Как известно, село Белая Глина располагалось примерно в 250 верстах от Екатеринодара. Перевозка тела погибшей в условиях южной жары и непрерывно меняющейся боевой обстановки выглядит весьма проблематичным. И в этом случае место её захоронения может быть другим.
Из приведённых свидетельств современников, можно принять в качестве достоверной информации следующие факты. Баронесса София де Боде погибла в бою на Кубани в 1918 году. Точную дату, обстоятельства смерти и место её захоронения ещё предстоит установить историкам, краеведам и всем тем, кто неравнодушен к истории своего Отечества и стремится заполнить пробелы на его героических страницах.   
*****
И в завершение несколько слов о личной жизни Софии. Среди офицеров-добровольцев баронесса слыла красавицей и отчаянным храбрецом. У неё, наверное, было немало поклонников и тайных воздыхателей. Её имя воспевали в стихах. Считается, что свой романс «Я не знаю кому, и зачем это нужно» баронессе посвятил сам великий А. Вертинский. Однако ни о каких романтических историях ни она сама, ни её сослуживцы и современники не упоминали. Причём, ни при жизни прапорщика Софии де Боде, ни после её гибели в жестокой схватке.
Надеемся, что в нашем коротком рассказе о жизни и необычной военной судьбе легенды Добровольческой армии прапорщика Софии Николаевны де Боде нам удалось уточнить некоторые факты её биографии и восполнить отдельные страницы её жизни.

Полный текст очерка о баронессе де Боде изложен в недавно вышедшей в издательстве Вече книге: Сухоруков М. Женские судьбы Гражданской войны.
В книге также приведены очерки о судьбах ещё шести героических женщин, воевавших на стороне красных и белых на фронтах Гражданской войны.