Танцы под Брейгеля

Начало истории: http://proza.ru/2017/11/27/137

  “Li-berta!” - на всю казарму надрывались колонки “Radiotehnika” голосами Аль Бано и Рамино Пауэр.
 
- Новогодний бал кружит мундиры, платья и сердца, -  напевала под музыку Лера, обнимая красивыми руками погоны Виктора, - не дворянское собрание Киева, как у Булгакова, конечно, но весело.

  Локти и бедра соседних пар прижимали их друг к другу, и никто не возражал - теснота друг молодежи, темнота, кажется, тоже.  Судя по счастливым лицам вокруг, эта толчея и была гвоздем новогодней программы, молодёжным тактильным счастьем.

- А в августе  люблю по хлебному полю на Колосе, отличная машина. Первый раз  за штурвал сел после шестого класса, - развлекал Абрамов Леру рассказами и байками.

  Она ожидала от танца с конферансье чего-то большего. Без  восторга, но и без тоски  слушала, как под Брянском деревенские мальчишки в жару носились с вёдрами по стерне, выливали из нор  коварных  сусликов, вместе с комбайнёрами жарили их на вертеле; бегали в сельпо за вином, чтобы старшие давали пацанам порулить. В десятом классе Виктор ездил на сборы, стал чемпионом  области по боксу в полусреднем весе…
 Почему-то  в тот момент ему было необходимо выложить ей блок детских воспоминаний,  и про замечательного тренера, который заставлял их в столовой "съедать всё, за что заплачено". А  Лера из-за его плеча в толпе искала глазами  Киру. Та  танцевала с красавцем Фадеевым.

 Эх, Саврасов! - горевала над судьбой Лера. - А ведь час назад ты был крутым ведущим. Поплыл, парниша? Влюбился? Превратился в заводик по производству дофамина и серотонина? А я тебе даже завидую и тем двоим, кажется, тоже. Эх, сейчас бы с выпученными глазами хохотала как дура над твоими байками... Но моя  голова устроена иначе...

- Молодец, Королёва! У тебя быстрые мозги. Ты должна продвигать науку, а то-о...
- А то что, Сергей Валентинович? - состроила физику томные глазки красавица десятого "Б" с русой косой до пояса, вытянувшись стрункой у доски в школьном платье с кружевным воротничком и манжетами.
- Э-э! - показал ей язык двухметровый усатый волейболист с чёрными битлами до плеч, копируя портрет Эйнштейна над своим столом.

 Он лениво встал, с усмешкой плюнул на три пальца правой руки и быстро-быстро застучал мелком по линолеуму доски.  За пару минут физик выдал альтернативное решение Леркиной задачи. Формула была непонятная, но ответ сошёлся.

- Молодец, Королёва! - довольный собой стряхнул учитель белую пыль с рук, - Иди, садись!
 
  Но одноклассники этот красочный диалог так просто не оставили. Неделю Королёва с физиком были у всех на языке. Многие в десятом "Б" сочли своим долгом предложить Лере окончание фразы Валентиныча, и она как нельзя лучше характеризовала внутренний мир доброжелателя.

- А то выгоню из волейбольной секции за малый рост, - ехидничал Цветков.
- А то затащу после урока в лаборантскую, - поднялся ещё на ступень в эволюции Мурзин.
- А то знаешь, как страдает советская наука без красивых женщин, - заявил приватно в школьной раздевалке Симоненко.
 
 Королёва делала вид, что ничего не произошло, старательно училась, особенно по физике.

- Лерка! Девки! - влетела на перемене Зойка Фёдорова, зажмурилась и завизжала от удовольствия. - А-а-а! Я знаю, как заканчивается присказка нашего физика! Он не одной тебе, Королёва, заливает про мозги! Сейчас на крыльце Валентиныч перед молодой биологичкой распинался: "Татьяна Николаевна..." - передразнила Зойка учителя совершенно непохожим гнусавым голосом.
- Врёшь! - шагнула к ней грудью Королёва.
- Сочиняешь на ходу, Фёдорова! - бросил ей долговязый Симоненко, очередной Лерин воздыхатель.
- А что? - сказал Якубилович. - Биологичка у нас шустрая, - вон пятиклашки от неё - не отходят, даже на переменке обнимаются, - его дружки захихикали.
- А вот и не вру! - набычилась Фёдорова. - Он ей сказал: "Ах, оставьте, Татьяна Николаевна! У Вас быстрые мозги, моя дорогая, а то..." - Не верите?! Хорошо-о! Вот он начнёт фразу, хоть про кого (!), я встану при всех и закончу! И по его роже вы поймёте - я не вру!
- Ладно, Фёдорова, колись уже! - прогнусавил Мурзин. - Всё равно же разболтаешь к вечеру - ждать неохото.
- Чья бы корова мычала! - бросила ему высокомерно Зойка. - Ждите! Моё слово - алмаз, кремень!
- Ага! - усмехнулся Симоненко. - Лобзик - ты хотела сказать, Фёдорова.

 Десятый "Б"  посмеялся и стал ждать развязки, и она скоро наступила.

- Королёва! - расплылся в улыбке Сергей Валентинович, открыв Лерину тетрадь для  контрольных работ по физике. - Тебе в жизни заказано в науку. Я же говорю: у тебя быстрые мозги, а то...
- А то! - выкрикнула с места Фёдорова, спрятав голову за Лериной спиной. - Погрязнешь, как я, в пьянстве и разврате!

  Класс поник ушами. Кто-то исподтишка смотрел на физика, но большинство - на Королёву. Лера выпрямила спину, повернулась назад и влепила Зойке пощёчину.

- Девки за физика дерутся! - завопил Мурзин, кот мартовский, и тут же получил в морду от Цветкова...

   У меня, Витя, мозги быстрые, - вздохнула Лера, - вот только счастья они что-то не приносят... Опять вон красавчик склонился к её уху… Боже! Как я их ненавижу! Что он шепчет? Как мне в прошлом году? Конечно! Заливает про Яна Брейгеля Старшего,  Питера их Младшего, про бабку художницу, спасительницу  рода  живописцев... Про младо голландцев с их пчёлами, бабочками, навозными жуками... Тоже мне - сердцеед на швабре, искусствовед деланный. Боже!

   Леру душила обида и боль, страдала каждая клеточка её организма - разрывалась её связь с подругой. Она ведь мечтала о другом:  Женя подойдет к ней, а Кира  познакомится  с хорошим парнем, может, с  другом Фадеева, хотя бы и с Сашей Мусиенко. Они будут дружить семьями... Был и запасной план, нежелательный.
В конце концов, она выбрала  Женьку первая - пригласила на белый танец  ещё год назад. Он ответил, ввёл её в круг своих товарищей на рок-н-ролл, но дальше отношения не пошли. И всё бы ничего, на танцах - обычная история, без претензий, но судьба  преподнесла сюрприз.

  Выяснилось той же зимой, что Фадеев - земляк из Сум.  Дочь  маминой подруги, с универмага, старше  на  год, училась с ним в одном классе. 
 Маме снесло крышу.  Энергичная брюнетка с шиньоном, в вечном обтягивающем платье, она с напором принялась устраивать личную жизнь дочери.

- Смотри - красавец! - присела она рядом на диван с фотокарточкой в руках. - Через год училище закончит. Медкомиссию прошёл. Вы же молодёжь об этом не думаете, а для семьи важно, - продолжала старшая Королёва, рассматривая  хитрыми глазами Женькину фотографию в полевой форме, - Дочь, очнись! Нельзя счастье пускать на самотёк! - взорвалась она как бешеный помидор и вскочила на ноги.

  Кто бы говорил! - дулась младшая. - Фото раздобыла. Весь десятый были в контрах, жили как кошка с собакой. От твоего(!) сумасбродного характера уехала я  в Киев, отец-то давно сбежал. И смотрит, как на своего - влюбленными глазами! Твоих-то кавалеров отродясь не видели... За всю школу ни одного мужика в дом не привела! Вон Рая, снизу, плевала на детей, развелась - через день гуляет, - Лера очнулась и взглянула на маму по-новому, ей стало ужасно жалко и её и себя.

 Фотка была действительно классная! Да и мама искренне старалась - чувствовала кровиночку, как  та страдала, когда в феврале  с обтянутыми скулами заявилась  домой на каникулы.  Обе они соскучились, обнялись. А характеры? Так у всей семейки не подарок…
 Стоп! А кто первый сказал про Киевское ВОКУ? Мама и рекомендовала сходить на  Новый год в училище, пока приглашают, бабский век короткий!  Лера в декабре звонила домой с телеграфа, просила у неё денег, а получила совет...

   То, что  Женька западёт на швабру Киру, Лера не сомневалась. Она чувствовала их обоих: восторженную подругу с романо-германского факультета,  и весёлого  скуластого парня, который на фотографии так нравился маме.  Сейчас ей казалась, она видела их насквозь, читала мысли на расстоянии, мамины тоже...
 
  А Виктор? Из Брянска? Маманя костьми ляжет поперёк, если что не по её. Да и встретился он поздно, достался легко, со своими медальками и сусликами.
А Женька всё это время сидел где-то глубоко внутри. И то, что он, гад, пригласил не её, а Киру - разрушил такие отношения!
 
   Той же ночью Виктор напился. Раскопал в сугробе бутылку водки, которую спрятал  перед окном казармы. У каждого взвода было своё место под тайник,  чужого не брали - дело чести. Каптёрщик Саша Дидик закрыл изнутри дверь на ключ,  среди шинелей и бушлатов на столе порезал луковицу и колбасу, сам закусывал, а Абрамов заливал тоску прямо так.

- Понравилась мне  Лерка, Сань.
- Фигуристая девка! Под тебя кроили - дерзай.
- А не клеится у нас, и всё.  Начинаем танцевать - поёт, а потом замолкает, и как оглоблю проглотила, с места не сдвинешь. В прошлом году тоже самое было, я же помню.
- Не бери ты, Витя, в голову! Значит не судьба, и первая свадьба во взводе светит другому. Может,  Фадееву с чернявой повезёт... Но мы-то с тобой поборемся за главный приз?! - усмехнулся друг каптёрщик, смял кольцо лука кусочком сервелата и отправил себе в рот.