Речь Саковича Вадима Алексеевича на 85-летие Ковал

Дорогие друзья!

Мы собрались здесь, чтобы своими воспоминаниями почтить память Ковалёва Евгения Евгеньевича, уважаемого нами человека и учёного в связи с 85-летием со дня его рождения. Но есть и другая цель,¬¬- передать достоверные воспоминания свидетелей его внукам, детей сына Алексея и дочери Людмилы. Внуков здесь четверо из пяти: Женя, Саша, Федор и Татьяна
Мы вспоминаем Е.Е. не потому, что он был каким-то очень необыкновенным учёным. Таких учёных в разных профессиях много.
Необыкновенным, на мой взгляд, является коллектив, который создал в своё время Е.Е., и представителями которого являются многие из присутствующих. Этот коллектив начал создаваться в 1960 г., стал интенсивно расти с 1964 г. в виде физического отдела сектора радиационной безопасности космических полётов, который входил в состав созданного в 1963 г. ИМБП и был преобразован в 1990 г. в самостоятельную организацию Научно-исследовательский испытательный центр радиационной безопасности космических объектов.
Этот коллектив был достаточно стабильным, пока не наступили 90-е годы и пока возраст не стал делать своё чёрное дело. Итак, многие здесь проработали вместе более 50 лет. Поэтому вспоминать жизненный путь и достижения Е.Е. это одновременно вспоминать путь и свершения коллектива, которым он руководил.
Для меня, как организатора этой встречи и как её ведущего, Е.Е. был руководителем и старшим товарищем начиная с 1960 г. Несколько позже я стал его правой рукой вплоть до передачи мне эстафеты директорства. Мы были очень близки по тематической и методической стратегии, по социальной идеологии, по принципам человеческого общения. Мы были очень близкими товарищами. Поэтому прошедшая жизнь Е.Е. это большая часть моей жизни. Так что сегодня я, естественно, буду субъективен.
Если характеризовать Е.Е. по традиционным социальным критериям,
которые содержатся в анкетных данных, в характеристиках, в юбилейных приказах, в представлениях и т.п., то …..
        Конечно, как человек, он за многие прошедшие годы менялся. Менялся по мере накопления житейского опытам, опыта семейной жизни и воспитания детей, опыта научного руководства коллективом и отдельными научными сотрудниками (а все очень разные), опыта взаимодействия с руководством разного уровня (это не простые люди), специфического опыта руководства новой организацией, причём, созданной одновременно с образованием нового государства при беднейшем бюджете, в отсутствии  платёжеспособности у тех заказчиков, ради задач которых создавалась эта организация. Хочется верить, что последний его опыт жизни, т.е в другой стране, оказался легче и больше подходил его возрасту. Но и в этом периоде жизни пришлось сильно изменяться, начиная с методичного изучения чужого языка, с освоения образа жизни и манер общения в другом окружении.
И если сказать о Е.Е. как о человеке, то главный его талант – умение
общаться, уважать, понимать собеседника, принимать его интересы без какого-либо негатива. Или, с определённой категорией людей, вообще не общаться.
        Е.Е. обладал исключительным чувством собственного достоинства.
Оно было не в том, чтобы резко реагировать на задевающие достоинство высказывания, ситуации, обстоятельства. Оно заключалось в том, чтобы не попадать в такие ситуации, где оно может быть задето, даже близко к ним не подходить. Не создавать малейшего повода для упрёка. Лучше поступиться текущими целями, чем достоинством. Или же – цель принципиальная и она выше личных эмоций. Такие ситуации тоже известны. Но именно за это его все уважали.
Чувство собственного достоинства создавало ситуации, которые можно было трактовать, как излишнюю осторожность, нерешительность. Да, осмотрительность была, лихости не было. Его монографии как раз об оправданном радиационном риске. На земле и в космосе. Но!
Выделение сектора из состава ИМБП в самостоятельную организацию –  сложнейшая, ответственная, рискованная  задача. И по существу, и эмоционально. Риск был, но оправданный. Это не риск рулетки, а риск большого дела. Жалко, что страна ушла в другую сторону. Но на риск такого поворота событий в стране никто рассчитывать, конечно, не мог. В этой ситуации главная ответственность оказалась не за выполнение того, что называлось «заданием, порученным партией и Правительством», хотя, действительно, исполнялось Постановление Правительства и ЦК КПСС от 1989 г., а ответственность за судьбы сотрудников организации. Как помочь им в решении своих судеб в период больших перемен в стране при весьма ограниченных возможностях? Думаю, что и в этом один из ответов на висящий в воздухе вопрос: почему Е.Е. уехал в Германию.
Позволю себе вернуться к мажору. К нему надо отнести увлечение Е.Е. сведениями об НЛО и экстрасенсорикой. Мне довелось однажды отвечать по этому поводу на вопрос: почему. Кажется, А.И. Григорьеву в период нашего отделения от ИМБП. Я ответил так, как думал тогда и думаю сейчас. Несмотря на сложность научно-технической задачи обеспечения РБ КП., её выполнение почти полностью программируемо. Т.е. если продумать, спланировать, получить ресурсы, включая способных специалистов, то она будет выполнена. Точно в намеченные сроки или не совсем. В этой задаче нет ничего загадочного. Увлекательное в ней –
только возможная социально значимая оценка труда. А в экстрасенсорике и в НЛО почти ничего не понятно. А если это хобби, то можно и не стараться разобраться во всём по-научному. Иначе увлечённость разрушиться и может получиться, как у Окуджавы: на грош любви и простоты, а что-то главное пропало. Надо признаться, что по этим вопросам я не был для Е.Е. ни правой, ни левой рукой. Всё наоборот. На эти вопросы я смотрел исключительно рационально. Либо ими заниматься серьёзно или совсем нет. Для меня увлекательными были другие аспекты деятельности. Назову для примера, что когда Е.Е. читал лекцию для сотрудников про НЛО, а у него был дар и стаж научного популяризатора и пропагандиста, то просил меня не приходить, чтобы своим вопрошающим и скептическим взглядом не разрушать его фантазию.
Я подробно говорю о таких событиях, потому что в анкетах этого не пишут, а человека характеризуют. Что касается экстрасенсорики, то Е.Е. не только интересовался, но и сам мог пассами снимать головную боль, например. Я в него поверил, в этой части, когда ощутил эти пассы рукой на расстоянии 5-7 м. Для моего скепсиса этого было недостаточно, конечно. Но мне удалось самому воспроизвести это на другом человеке, но на расстоянии всего 5-7 см между кистями рук. Поскольку это явление не удавалось тогда зарегистрировать физическими методами (не знаю, что достигнуто на сегодня) я предлагал Е.Е. посмотреть на это явление как на положительную обратную связь между субъектом и объектом. Т.е. объект, надо полагать, шлёт обратный сигнал, условно говоря, на той же волне.
В итоге все свелось (к сожалению, с моей точки зрения) к Канюке В.К. Для коллектива это был, как минимум, диссонанс.
Однако, как мне кажется, в хорошем понимание большинства людей, от учеников до начальства, была у Е.Е. доля экстрасенсорики. Во всяком случае, он мастерски поддерживал у учеников иллюзорную часть их научной увлечённости, которая оборачивается трудолюбием, верой в свои силы, настойчивостью, творчеством и т.д. Правда, некоторые с возрастом перерастали это состояние,  некоторые продолжали пребывать в нём, для некоторых это стало основной чертой характера. Важно, что этот дар Е.Е. не использовал для своей корысти. Хотя впоследствии Е.Е. досаждало и огорчало закрепление у коллег некоторых поддержанных им иллюзий. Фамилии называть, конечно, не буду.
Что касается создания экспериментальной базы, то здесь точно не обошлось без экстрасенсорики, направленной на руководство. Удивление созданным высказывали при посещении здания №6 и акад. Пономарёв-Степной Н.Н. – авторитет в области космической ядерной энергетики и Верга – директор пресловутого департамента СОИ МО США. Эта база могла стать уникальной в мире. Но сумма Чернобыля и развала СССР это максимальный форс-мажор.
Важным делом Е.Е. я считаю, разработку комплекса стандартов по РБКП. Он оформил собой практически значимые итоги  двадцатилетней, чётко спланированной научной деятельности коллектива.
Достойным детищем Е.Е. явилась Межведомственная Служба радиационной безопасности. Задача была понята и реализована Е.Е. очень точно во всех аспектах (перечислять не буду). При отделении от ИМБП СРБ осталась в ИМБП. Она функционирует до сих пор и олицетворяет собой РБКП в России в настоящее время.
В тот период, как рассказывал мне Е.Е., ему было предложено остаться в ИМБП, отделив экспериментальную базу под моим руководством. Принятое им решение известно. Одна из причин, на мой взгляд, заключалась в том, что СРБ можно было считать детищем, уже твёрдо стоящем на ногах. А экспериментальная база была ещё в отроческом (или юношеском) состоянии, включая мою роль в её создании.
Не без экстросенсорики, возможно, но всё-таки за счёт высокого интеллекта Е.Е. очень удачно принял от Ю.Г.Г. эстафету «Интеркосмоса», в которой к этапу с участием соцстран добавились затем этапы с участием Франции, США, Канады. Английский язык, который Е.Е.хорошо освоил в период участия в МКРЗ, здесь очень пригодился. Тем более, что многие из сотрудников сектора, будучи участниками секретных работ, осваивать разговорный иностранный язык считали бесперспективным.