Три друга было у меня...

                Старинному другу Юрию Александровичу

Три друга было у меня... друзья из юности, из детства…
Осталось двое.
Боль тая, я памятью терзаю сердце.

 

Как отдать дань прошлому?
В котором были дача, лес, речка, волейбол до темноты, и в той же темноте шёпот ровесника — двенадцатилетнего мальчика: »Я люблю тебя…»
Как не вспомнить набеги на соседские сады — там малина слаще и горох крупнее.

Походы за лесной земляникой… Пять-шесть пятилеток-шестилеток и двое-трое «взрослых», которым уже по двенадцать-тринадцать лет.
Не боялись уходить в дали дальние, незнакомые, потому что проводником и предводителем всегда был Юрка. С отцом, охотником, и собакой Дружком он исходил все окрестности. Родители спокойно отпускали с ним в лес даже малышню.

Однажды Юрка привёл нас на места торфяного пожара. То потрясающее «видео»  до сих пор у меня перед глазами. Чёрный горелый лес вокруг глубочайшей, на несколько десятков метров, ямищи. К краю не подойти, огромные обугленные корни полуповаленных деревьев свисают вниз, ещё местами дымится и пеплом осыпается мох. И запах… или вонь..
Ни с чем не сравнимая картина из фильма-катастрофы или ужастика, о которых мы тогда понятия не имели. Но нутром чуяли масштаб бедствия… мы, наполненные страхом мелкие зверушки по сравнению с величием и угрозой увиденного  пожарища.

Когда в 10-м году Москву заволокло дымом от горящих торфяников, я вспомнила ту яму. Горели те самые, высохшие торфяные болота по нашему направлению.

А вот ещё из памяти о прошлом.
На краю дачного посёлка стояла крохотная сторожка. Летом чердак  всегда был завален пахучим сеном.
Вечер, темнеет, за бревенчатыми стенами дробится дождь.
Нас человек пять-шесть, лёжа на животах на ворохах немного колющегося сена мы «режемся» в карты. Девочка одна, я. Играем не на деньги, даже не на щелбаны. На страшные истории.
Но почему-то совсем не страшно, а очень уютно и весело.
Потом Юрка провожает меня до калитки и не уходит, пока я не войду в дом.

Он был другом.
А я… В шестнадцать лет я  впервые полюбила. Другого, не Юрку.
Как потом оказалось, полюбила всерьёз, более, чем на тридцать лет.
Но то история для иного рассказа.

А Юрка ревновал. Когда тот, другой, приезжал ко мне на дачу на весь день. И с ним теперь я уходила бродить по лесам-полям.

Вспоминаю с удивлением, как чисты и наивны мы были тогда. Ни дурных мыслей, ни попыток обидеть, ни грязных слов…
Напротив, чувство защищенности, безопасности, радость общения.
Дети, помаленьку становящиеся взрослыми.

В день моего шестнадцатилетия я лежала дома с простудой. Температура, горло, сопли… все как полагается.
И слёзы — болеть в такой день… да в преддверии Нового года. Обидно, несправедливо.
А ещё меня мучила мысль о бесполезности прожитой жизни. Да, я всерьёз сожалела, что столько лет позади, а что нужного людям сделала, какой след останется за мной, чем вспоминать будут?
Послевоенный ребёнок, воспитанный на книгах Аркадия Гайдара и Николая Островского. Бесцельно прожитые годы — как это страшно…

Так страдала в соплях и слезах… И вдруг пришёл Юрка!  Без приглашения, без телефонного звонка — не помню, был ли у нас тогда домашний телефон.
Но с подарком — с книгой, сборником «День поэзии». Знал, помнил, что люблю стихи, что сама пытаюсь писать.
Что-то говорил, сидел у постели, смотрел влюблёнными глазами на мою помятую, заплаканную рожицу.
Врезалось в душу на всю оставшуюся жизнь.

Потом был июнь… и встреча с тем, другим. Любовь, взорвавшая меня изнутри, с огненными всполохами эмоций, с трепетом ожидания следующей встречи.

Не до Юрки стало. А он, оказывается, страдал.
Вспоминаю, как однажды случилось говорить с его мамой. Я пришла из школы и встретила ее у дверей нашей квартиры.
— Это ничего, что он немного младше. Со временем эта разница станет незаметной. Он любит тебя, очень, по-настоящему. Он страдает. Ночами не спит. Пожалей его, деточка, — обращалась ко мне, подростку,  взрослая женщина, мать троих детей.
Невысокая, худенькая… в проеме комнатных дверей…
— Я люблю другого, — был мой ответ. Правдивый.
— Ааааа… понятно, извини, — и ушла, унося боль за сына. Юрка никогда не узнал, что мама приходила ко мне.
Только  много лет спустя я осознала, какую муку причинила ей. И мне стыдно. Но не у кого просить прощения.

Иногда  мы встречались с Юркой  на даче или в городе, просто так, без признаний и обещаний. Я чувствовала, что повзрослела сразу, внезапно поднявшись нА голову над прошлым с дачными играми,  Юркиной  влюблённостью…

Он тогда отучился 9 классов, завербовался в какую-то экспедицию. Я думала — геологическую, он хотел стать геологом. Позднее выяснилось, в экспедицию, связанную с запуском ракет. Каким образом, куда именно — меня не интересовало.
Не помню даже, писал ли он тогда мне письма.
У каждого началась своя взрослая жизнь.
Мы расстались на несколько лет, я  не знала о нем ничего. Да,  честно признаться, и не очень вспоминала, занятая своей любовью.

Меж тем окончена  школа. 11 классов. Все экзамены в ВУЗ сданы на отлично.
Новые впечатления, новые друзья. Мы с моим любимым учимся в одном институте, только на разных факультетах, и специальности у нас разные. Видимся почти каждый день. Я счастлива. Не до Юрки. Я не вспоминала о нем.

А он, судя по всему, помнил. Однажды мы встретились. Кажется, была осень. Вечер.
Гуляли в сквере возле бассейна «Москва». Юрка, немного пьяненький, что непривычно и неприятно, громко смеялся, размахивал руками и повторял раз за разом:
— Светка-конфетка! Светка-конфетка!
Он женился, у него замечательная жена!
Я искренне радовалась, что он нашёл себе любимую.

Только  теперь осознаю, насколько отстранённым и поверхностным было моё участие. Наши пути расходились все дальше.
Но какая же хитрая штука — жизнь.
Спустя какое-то время мы снова встретились, просто погулять, побродить по Москве.
И Юрка, помню, глядя мне в лицо, сказал:
—У меня дочь родилась. Наташка.
Я молчала, сердце  будто замерло, трудно  дышать… шок.
Мне нечего было сказать.

Я училась, жила собственными переживаниями, пытаясь понять, настоящая ли у меня любовь… как же смешно  вспоминать сейчас  те мучения, бессонные ночи…
Но… каждому возрасту свои страсти и радости…

Время шло, я заканчивала третий курс, когда поняла, что хочу другую специальность.
Ведь пыталась поступить после школы в МГУ на «физиологию растений». Математика подвела, я забрала документы, не дожидаясь результатов. А биотехнология, хоть и была в те времена новейшим направлением, интересовала меня все меньше.

Юрка иногда позванивал, интересовался моими делами. И вот тогда, был апрель, кажется, я попросила его съездить со мной на станцию «Строитель», где находился Лесотехнический институт.
Дома о моих метаниях, сомнениях и намерениях я не рассказывала. Был печальный опыт:
—Закончи институт, получи диплом, потом делай, что хочешь.

А Юрка не возражал. Он знал, как я люблю и понимаю природу, как чувствую лес и все живое, он сам был таким.

Я нашла администрацию желанного института, узнала про правила перехода и пересдачи отдельных экзаменов, о сроках подачи документов… и прочее, прочее.
Юрка сначала ходил со мной по этажам, потом вышел на улицу, ожидая.
Я выбежала  с горящими глазами, гордая от того, что сама решила, сама сделала — уже предвкушая перспективы. Не учебы, того, что за ней.

Потом мы долго шли вдоль железнодорожных путей в направлении Москвы, и я взахлёб рассказывала обо всем узнанном.

—Ну и где ты будешь работать после этого института?
—В лесу, в заповеднике, как мечтала об этом с детства… представляешь..
—А твой муж? Он захочет жить в лесу? А дети? Как и где учиться будут? — Юрка знал о реальной жизни больше меня. И вылил на мои восторги ведро холодной воды.
—А я найду такого мужа, чтобы не возражал, — в запале ответила я.
Каким мудрым и взрослым оказался человек, которого я  все ещё считала за  младшего братишку.

Дома меня ожидали четыре «ежовых рукавицы» и все тот же ультиматум:
—Диплом. А дальше хоть второе, хоть третье образование.

Да, мечта осталась мечтой.
На 4-м курсе любимый женился. Не на мне.
Пытаясь избавиться от пагубной страсти, я нашла среди однокурсников ещё одного друга. Третьего. Но о нем уже написан рассказ.
Окончила институт и встретила человека, который полюбил меня, вышла замуж.
Юрка с его чувствами остался в отдаляющемся прошлом.
Я уехала жить к мужу. Родители передавали мне приветы — Юрка звонил, просил номер телефона.
Я сказала — нет.
На том бы и точку поставить — но жизнь  то ли пошутила, то ли отомстила…

Мне было почти пятьдесят, когда судьба опять свела нас.
Жаркий летний день, мы с мужем на даче. Я в доме занята хозделами, он что-то мастерит, как обычно, сидя в тени у гаража.
За уличной калиткой замаячила мужская фигура:
— Хозяева, молока надо?
Я спустилась с крыльца, подошла… не могла понять-узнать в моложавом усатом мужчине — Юрку.
— Юр, это ты? Какое молоко? Ты что дурака валяешь? Заходи.

Познакомила с мужем, повела в лес, тот, что ещё сохранился.
Юркины родители дачу продали давным-давно. Сам он заехал сюда просто по пути — так сказал.

Последовавшие за этим событием двадцать четыре года лишь крепили нашу дружбу.

В те времена, что мы жили каждый своими делами, всякое случалось. Юрка пил, почти спивался. Нашёл силы — бросил, сам. Также и с куревом. Кроме дочери родили со Светой сына Андрея. Стал бизнесменом, организовал фирму по установке саноборудования. Купил два участка земли в Подмосковье — для своей семьи и семьи брата. Построил дом, посадил сад. Прекрасно водил машину.

Приходил к нам в гости, иногда с Андрюшкой. Возил нас по праздничной вечерней Москве. С удовольствием общался с нашим Громушкой.  Пёс радостно  встречал его.
Он всегда был рядом, готовый помочь.
Удивительно, я, с трудом просящая о помощи, гордыня мешала, к Юрке обращалась запросто. Кажется, я любила его все больше год от года. Как близкого,  родного человека.

Когда не стало моего Олега, Юрка по-прежнему звонил, приезжал, помогал.
Будто про нас написана «Самая лучшая песня о любви», что поёт « Високосный год».
Юрка приносил самую лучшую заварку и сладости. Мы сидели на кухне,  пили чай и разговаривали. Часто спорили, но никогда не обижали и не обижались.

 Даже уже будучи больным,  он приезжал, чтобы помочь.
Онкология никого не щадит. Операция. Облучение. Химия.
Я сама прошла не один круг этого ада, а потому как могла подбадривала, что-то подсказывала. Прощаясь до следующего звонка, всегда повторяли друг другу:
—Прорвёмся! Мы знаки огненные, непобедимые!

Долгое молчание заставило меня забеспокоиться. Наговорила на автоответчик, написала на почту…
Позвонила Наташа, его дочь. Я все поняла раньше, чем она начала рассказывать.
Чувствовала, вернее уже откуда-то знала, что Юрка ушёл… Интуиция.
И ощущаю себя осиротевшей, потерявшей надежную опору… также, как после ухода моего Олега.

Когда прилично за 70, подводишь итоги. Озираясь  назад,  видишь тот самый след, что останется, когда уйдёшь.
Удивительно, но в воображении видится, как тянется за Юркой солнечная дорожка, по обе стороны которой высится светлый  смешанный лес.  Впереди носятся наши любимые собаки, а над горизонтом вполнеба раскидывается Радуга.
Юрка оборачивается, улыбается, вскидывает руку, прощаясь...


С годами дружба приобретает иной смысл, чем в юности и молодости. Просто присутствие рядом становится не столь  важным.  Дороже то, что каждый звонок, письмо или встреча как продолжение вчерашнего разговора. Как ощущение непрерывности дружеской связи независимо от места жительства и рода занятий.
Как серебряные нити, удерживающие нас здесь, на Земле.

В рассказе он Юрка. Я звала его Юрочка.
Долгая светлая память моему другу.


21 июля 2021 года

Високосный год - Лучшая песня о любви (видеоклип 1998 года)