Бомба

-Сто двадцать дней домашнего ареста под наблюдением полиции, как персоне, представляющей угрозу обществу. За нарушение вам грозит три года тюремного заключения.
Судья вынес приговор и меня проводили к полицейской машине.  Очень хотелось пить и кружилась голова. Так глупо попасться. Ну ладно, домашний арест не так плохо. Дома, в старом кондиционере есть заначка. Полицейские взяли меня за кражу сумок с пляжа, а про дурь они не знают. Неужели в стране, где каждый день происходят взрывы, им больше нечем заняться, как ловить малолетних воришек? «Израильские полицейские лучшие полицейские в мире, браток»-сказал мне инспектор Мизрахи, когда надевал наручники. Ну-ну. Лучше б ты за арабами смотрел, братоок.
Вот я и дома. Хорошо, что мать ушла на работу.  Надоела со своими слезами и нравоучениями. Руки дрожат и живот крутит, но сейчас, сейчас, разберу этот старый кондиционер, и полегчает. Черт, черт!! Ничего! Мать нашла? Но не полиция, а то приписали бы за хранение. Тело все выкручивает, как будто ногами меня били. Я так умру. А зачем мне эта дурацкая жизнь. Чтобы мучиться? Я никогда так не потел, я не знал, что может быть так хреново. Четыре месяца я не протяну, сдохну через полчаса.
 Солнце палит как сумасшедшее, июнь, а уже такая жара. Сейчас весь город на пляже. А там школьники и иностранцев целая куча. Туристы бросают сумки прямо на песок, особенно америкашки, они такие простодушные. Надо идти на пляж. Никто и не подумает, что можно сбежать из-под ареста в первый же день. Переберусь через балкон. Так, главное, чтобы руки выдержали, за перекладину, ноги вниз. Никто не видит? Еще один этаж и оп! Свобода!
На пляже тьма народу. Теперь главное не попасться на глаза полицейским. Они меня слишком хорошо знают. Посмотришь на людей вокруг, все такие беззаботные. Танцуют, кока-колу пьют или пиво, в волейбол играют. Откуда у них деньги? Или это детки богатеньких родителей? В моем доме таких нет.
Мать всю жизнь работает, а получает копейки.
Вот все- таки люди придурки. Лохи. Вот как можно оставить дорожную сумку прямо на полотенце, когда вокруг столько незнакомого народа. Еще и очки дорогие положили рядом и футболку» Адидас».
Ладно, очки тоже возьмем. Оглянемся вокруг, вроде никто на меня не смотрит. Теперь можно проверить, что у нас в сумочке? Эх, если бы доллары. Тогда можно и под домашний арест. Надолго хватит.
Так-так. Коробка. Что за идиот железяки на пляж таскает. А это что? Блин! Это же гвозди и битое стекло! Одно вонзилось мне в ладонь и теперь на ней кровь. Мне плохо. Какой же я придурок! Господи, в какое дерьмо я влез! Надо вынести сумку с пляжа, здесь людей понатыкано, как зернышек в гранате.
-Иди пацан, иди отсюда. Где твоя мама?
Не смотрят совсем за детьми. В глазах рябит от голых тел, зонтиков, цветных полотенец. Скорее отсюда, вынести сумку с пляжа. А вдруг она взорвется у меня в руках? Господи! Плевать, что умру. Мама, мамочка, я не в сговоре с террористами.  Мама не переживет, если узнает. Что она подумает? Мамочка, да я ни за какие деньги...
На улице Бен -Иегуда есть дом под снос, надо туда, подальше от людей. Мне кажется, что я слышу, как там тикает в этой сумке или это мое сердце стучит?
Сумку под лестницу, чтобы не на виду.
Бежать в полицию? Тогда за побег меня сразу в тюрьму. Ну и ладно, что стоит жизнь одного несовершеннолетнего наркомана? Лишь бы не подумали, что я с террористами заодно.
У гостиницы есть телефонная будка. Бегу туда, дыхания не хватает, в глазах мельтешат цветные круги
-Инспектора Мизрахи дайте. Это Нати Коэн. Я сбежал. И сумку с бомбой нашел на пляже. Она в пустом доме на Бен-Иегуда 52.

Все. Инспектор поверил. Сказал, что саперы приедут через десять минут. А если будет поздно? Сейчас два часа дня. Перед субботой на улицах сутолока, особенно здесь, в самом центре Тель-Авива. Всего месяц назад террористы взорвали кафе «Апропо» недалеко отсюда. Я это видел по телеку. Ужас! Все, кто сидел за столиками на улице погибли, а остальные были ранены осколками и гвоздями, напиханными в бомбу. Меня всего трясет, лишь бы не грохнуться в обморок, как какой-нибудь слабак. Надо дорогу к дому, где я оставил сумку перегородить.
Контейнеры! Точно. Можно загородить дорогу мусорными контейнерами. Голова кружится.
  Я, наверное, отрубился. Инспектор Мизрахи сунул мне какую-то таблетку. Вроде все обошлось с сумкой.
Сколько полиции вокруг и армия.
-Поехали, сынок
Куда он меня везёт? В тюрьму? Смотрит на меня, улыбается.
Мы возле дома. Меня ведут без наручников. Соседи повыскакивали. Мама бежит. Опять плачет.
-Ваш сын герой. С него снимают все обвинения.
Я не верю своим ушам. Соседи все тут. Старый Рами, наш управляющий по дому, его жена Юдит, Моти-овощник, Хана, что печет бурекасы напротив в лавке, Моше-парикмахер и даже старик Коби, что метет улицу. Они аплодируют. А мне стыдно. Ведь эту сумку я украл. Мне очень стыдно. Я не собирался плакать, как какой-нибудь малец, слезы сами потекли.
-В этом году терактов было на триста процентов больше, чем в прошлом. Натана наградят.
сказал инспектор Мизрахи.
-Отправьте лучше его в реабилитационный центр, если еще не поздно.
Это мама, гладит меня по плечу. Раньше никогда она так не делала.
-Поедешь, сынок?
Поеду, а куда деваться? Я же не идиот. Столько жизней спас, а свою погублю?