Море внутри

 Возбуждённый собственной идеей, он крепко держал её за руку,
кружа вокруг хрупкого тельца, словно азартный первооткрыватель,
в предвкушении чего-то важного, ведя её навстречу с мечтой.
Ладони их потели от тесного контакта и трения пальцев,
что приходилось менять руки, но так ловко, чтобы её хрупкая
и беззащитная кисть ни секунды не оставалась без его.

  Они ехали всю ночь, и только он знал куда.
Отважно решившись на сюрприз, он вёз её в место,
где она не была ни разу за все свои двадцать три года.

  Выйдя из машины, она сделала последний шаг в неизвестность.
Ступни встретились приятным касанием с шероховатой сыпучей поверхностью.
Плотно завязанные глаза лоскутом хлопковой ткани, отрезанным от когда-то
летнего сарафана, который изящно сидел на его покойной матери,
подчёркивая в прошлом её наливные груди и узкую талию
(единственное, что ему удалось найти в семейном сундуке хранившегося барахла
после её смерти) — создавали атмосферу полной таинственности происходящего.

  Один шаг и она ощутила резкий, распирающий изнутри запах водорослей,
с непривычным приятным послевкусием (не как в рыбном отделе продуктового
магазина, который она обходила стороной).
Это был терпкий, жгучий аромат, врезающийся в ноздри, раздувая их как паруса
от страсти распробовать и вдохнуть в себя как можно больше, и проникающий
в каждую пору её белёсой упругой кожи.

  Ещё один жадный долгий вдох с шипящим вихрем залетевшего воздуха — и тело
словно наполнилось тысячами кристаллами соли.
Ощущалось даже тяжелое шевеление волосков в носу, покрытых солёными крупицами.
И с каждым всасыванием плотного влажного потока — тело наполнялось морем.


  Море.
  И раскатистый шум волн безошибочно дал угадать даже самому незнающему мозгу,
куда он её привёз.

  Слипшиеся ладони, казалось, невозможно было разъединить, словно они срослись
навечно, соединяя безумства двух сердец.

  Она никогда не была на море. Никогда не ступала на сотни мельчайших крупиц песка
(особенного песка, который день за днём пропитывается солёной душистой водой).

  Он наконец отпустил ее руку из своей, пристально следя за каждым тончайшим
движением своей хрупкой дивы, будто опасаясь, что она может сбежать или,
ещё хуже, просто раствориться в этом плотном тягучем воздухе.

  Дива вышагивала почти бесшумно, едва касаясь подушечками под пальцами ног
сырого песка. Она была так ошеломлена, что даже не сняла повязку с глаз,
будто боясь не увидеть всё то, что чувствует.
С каждым её шагом вперёд, шум волн становился все звонче, и она резко
закрыла уши руками, тревожно сжимаясь.
В тот же миг само море пришло утешить её страхи и развеять иллюзию,
что оно может быть сном. Морская пена мчалась впереди волны,
разливаясь сотнями пузырьков, и краем своего покрывала дотронулась
до напряженных пальцев, стоявших на носочках, её ног.


  Ах, если бы можно было бы навеки остаться в этом моменте.


  Она стащила повязку с глаз , крепко завязанную (от волнения) на её белокурых
соломистых волосах, и увидела впереди себя огромное поле солёной воды,
обрамлённое только горизонтом (с одной стороны) и берегом, где стояла она
(с другой). Раньше она могла видеть только поля пшеницы или подсолнечников.

  Как заворожённая, она стояла и смотрела не отрываясь, как белые гребни волн
убегают друг от друга, играясь, то пропадая, то появляясь в новом месте.
Ноги сами понесли её тело вперёд, все дальше заходя и окуная в тёплый бурлящий омут.

  Она жадно глотала соленющую воду, лакая языком, словно обезвоженное животное,
попавшее на водопой.
Она бросалась глубже, разводя руки в стороны, прижимаясь телом к этой стихии,
а та ускользала из её обезумевших объятий, то ли заигрывая, то ли сопротивляясь,
но показывая всю свою мощь и силу.

  Он стоял как вкопанный, с вытаращенными глазами наблюдая всю эту картину
со стороны. И только когда она начала кашлять, задыхаясь, он очнулся
и ринулся к ней, спасать.

  Захлёбываясь переизбытком соли, она барахталась в пучине волн,
пока он пробирался сквозь воду к её изнеможённому тельцу.
Схватив в охапку, без сопротивления, она бездыханно повисла на его шее,
тоненькими ручонками обхватывая за плечи.

  Испуганный, он бережно положил её на песок, разорвав кружевное платье
с лаковыми пуговицами (его подарок на их годовщину отношений),
чтобы мокрая ткань не стягивала её грудь.
Раз, два, три, и резким нажатием своих сильных ладоней на грудную клетку —
всё море, которое она так рьяно желала унести с собой, вылилось обратно наружу через рот.


  Прильнув своей головой к неподвижному телу — её сердце больше не билось.

  Посмертный подарок его — это море внутри неё.