Нет лишнего билетика?

                предъюбилейная чехарда в восьми картинах

                Действующие лица:
ГОРОДНИЧИЙ – персонаж комедии Гоголя «Ревизор»
ШВЕЙК – герой романа Ярослава Гашека и спектакля «Иосиф Швейк против Франца Иосифа»
ЛЮБОВЬ ЯРОВАЯ – героиня одноимённой пьесы Константина Тренёва
ИВАН ПРИСЫПКИН – герой комедии Маяковского «Клоп»
АННА КАРЕНИНА – героиня знаменитого романа Толстого
КОТ ФЕДОТ – персонаж сказки в стихах «Базар»
МАЛЬЧИК В БЕЛОМ – герой будущих пьес и спектаклей Театра драмы
ВЕДУЩИЙ
                Картина первая
     Каким оно бывает – челябинское утро? Иногда оно выдаётся лукавым, улыбчивым и солнечным, похожим на нарисованный детской рукой смайлик. Порой утро случается хмуроватым, насупившимся – то ли от ползущих с севера свинцовобрюхих туч, то ли от сизых заводских дымов. А ещё в Челябинске оно бывает тихим и задумчивым; слезливым от мелкого нудного дождичка; робким – как бы не решающимся пробиться сквозь снежную пелену; раскатистым от озорного весеннего грома… Короче говоря, челябинское утро бывает всяким, на любой вкус можно выбрать.
     А какое оно на этот раз? Пока на этот вопрос вам не ответит никто, даже самый информированный герой повествования – Ведущий. Почему? Да потому что утро это (как и весь последовавший за ним день) выдалось очень уж необычным, не таким как все. Просто удивительным. Почти волшебным. Говорят, такое бывает нечасто. Раз в сто лет…
     На площадку перед красивым зданием старой постройки выходит Ведущий. Нам пока неясно, что это за здание – утро оказалось туманным. Некоторое время Ведущий наблюдает за людьми, которые в лихорадочной спешке перемещаются по затянутой дымкой площадке. Люди эти явно чем-то озабочены и взволнованы, они постоянно что-то спрашивают друг у друга. Сначала их отрывистые реплики кажутся несвязным бормотанием, но спустя некоторое время мы начинаем угадывать фразы:
     «Лишнего билетика не будет?»
     «У вас случайно нет лишнего билета?»
     «Извините, билетика лишнего не найдётся?»
     Проходит минута, другая – и соискатели лишнего билетика исчезают, так и не получив желаемого. Туман потихоньку рассеивается, и мы видим, что суета с билетиком случилась перед главным входом в Челябинский молодёжный театр, это здание до 1982 года занимала Челябинская драма. На площадке остаётся один Ведущий.
ВЕДУЩИЙ (обращаясь к невидимому зрителю): Что, в самом деле, лишнего билетика нет? Ни у кого, ни одного? Ни у вас, ни у вас? И у вас тоже нет?..
     Задумался. Несколько мгновений молчаливо шагает взад-вперёд.
ВЕДУЩИЙ: Вот так всегда. Вот постоянно так – нету билетика, и всё! У кого ни спроси…Что же это за загадка природы такая – лишний билет? Сколько себя помню, постоянно его все ищут, ищут, и найти не могут. Идёт на сцене Чехов – «У вас билетика лишнего не найдётся?». Пьесу Горького поставили – «Нету билетика, а?». Мольер появился в репертуаре, Шекспир, Островский, Вампилов, Шиллер, Булгаков, Гельман, Коляда, Розов… – а вопрос всё тот же: «Не найдёте случайно лишнего билета?».
     Пауза.
ВЕДУЩИЙ: Вечный, проклятый, заколдованный какой-то вопрос. Лишний билет в театр! Подумаешь: маленький клочок бумаги! А все и всегда его друг у друга спрашивают… И никто никогда почему-то найти не может…
     Ведущий внезапно осекается на полуслове.
ВЕДУЩИЙ: Впрочем… Я, кажется, сказал «никто и никогда»?.. Поторопился, дорогие мои, поторопился. В истории любого театра случаются необыкновенные, просто фантастические истории, когда сбываются совершенно сказочные пожелания и раскрываются самые сокровенные тайны. И то, что совсем недавно казалось несбыточным и абсолютно нереальным, вдруг становится близким и таким доступным, что просто протяни руку…
     Ведущий протягивает руку в сторону предполагаемого зрителя. Замирает, к чему-то присушивается… Спустя мгновение, он прижимает к губам палец и таинственно, полушёпотом сообщает нам:
ВЕДУЩИЙ. Увы, такое случается довольно редко. Может быть, раз в десять лет, может, раз в пятьдесят… А возможно, и раз в столетие!
                Картина вторая
     Незаметно Ведущий исчезает с площадки перед театром. Но она – эта площадка – не остаётся пустой, на ней уже появился другой персонаж. Точнее, два: солидный мужчина с бакенбардами (он в казачьей папахе и бурке), держащий под уздцы двугорбого верблюда. Не менее солидного и величавого. На голову верблюда нахлобучена старинная шляпа-треуголка.
 КАЗАК (монотонно-тягуче). Граждане челябинцы и прочие лица, Не желаете ль на верблюде прокатиться?
     Помолчал немного.
КАЗАК. Катаем недорого, но долго. Проведи свой досуг с пользой и толком!
     Снова небольшая пауза.
КАЗАК. Добрая уздечка, расписная попона – Животина не абы что, а символ региона!
     Казак хотел было поправить верблюду уздечку, но тут же отвлёкся на ещё одну появившуюся на площадке фигуру. Это разносчик-курьер, их сейчас немало снуёт по нашим улицам. Он одет в жёлтый бесформенный балахон, на спине у курьера большая торба с грузом, на лице медицинская маска.
КАЗАК. Уважаемый, прокатиться не желаете? Незабываемые впечатления за вполне умеренную плату…
     Курьер никак не реагирует на предложение.
КАЗАК. Ну, ежели ради удовольствия не хотите, то к животному снисхождение поимейте. Сено-то нынче не дёшево…
     Курьер не обращает на эти слова никакого внимания.
КАЗАК (просящим тоном). Тогда хоть сфотографироваться на память... Место – лучше не придумать. Театр!
     Услышав слово «театр», Курьер оборачивается, быстрым шагом подходит к Казаку.
КУРЬЕР (с лёгким акцентом). Проминьтэ… Извините, что вы сказали? Повторите… Театр?
КАЗАК. Так точно-с, театр. Сами видеть изволите…
     Жест рукой в сторону театра.
КУРЬЕР. И вправду театр! Какое удачное совпадение… Собственно, я сюда как раз по этому поводу… Челябинский академический… Сто лет… У вас случайно лишнего билетика на юбилейное мероприятие не найдётся?
КАЗАК (снисходительный смешок). Эка куда хватил! Билетик!.. Билетов, сударь мой, нынче – днём с огнём… Раньше-с надо было… Сам бы тоже туда не прочь, да где уж...       
КУРЬЕР. Хорошо вам говорить «раньше»! А как мне было раньше, если заказов столько… Не успел на ЧМЗ пиццу отвезти, уже с Ленинского заказ… Туда приехал, а тебе с Северка звонят… То ли дело было, когда я собаками торговал. Я, осмелюсь доложить, человек честный, поэтому всем пёсикам безупречную родословную сочинять приходилось. Возьмёшь, бывало, какую-нибудь безродную моравскую дворняжку, а через день сбудешь её уже за баварского шпица, медалиста и чемпиона... Тут главное не ошибиться и в правильный цвет собачку покрасить, да шерсть на морде правильно остричь. И ещё не забыть прямо на базаре рюмочку сливянки ей в глотку влить – тогда псина сразу становится резвой, весёлой…
     Казак подозрительно смотрит на Курьера и задумчиво теребит бакенбарду.
КАЗАК. Погоди-ка, казачок… Что-то ты мне больно знакомый… Постой, постой… Где я тебя мог видеть?
     Пока Казак морщит лоб в воспоминаниях, Курьер быстро сбрасывает с себя жёлтый балахон, под которым оказывается изрядно поношенная военная полевая форма. Из торбы извлекается походный ранец и солдатская фуражка.
КУРЬЕР (нахлобучивая фуражку и снимая с лица маску). А если так? Что, сразу припомнили?.. Так точно, рядовой Девяносто первого полка Иосиф Швейк.
     Козыряет и щёлкает каблуками.
ШВЕЙК. А ещё – герой знаменитого спектакля Челябинского драматического театра 74-го года «Иосиф Швейк против Франца Иосифа». Ух, и успех был у нашего спектакля, изволю вам доложить! Триста представлений выдержал, полтора десятка лет со сцены не сходил.
     Швейк хочет раскурить трубку, но не может найти спичек. Его выручает Ведущий, услужливо чиркнувший зажигалкой.
     Воспользовавшись паузой, Ведущий коротко рассказывает о легендарной постановке и о старом здании театра.
ШВЕЙК (кивает в знак одобрения, показывает на театр). Вот здесь, достопочтенный э-э-э… пан ездовой погонщик, всё и происходило. В стенах этого театра. До сих пор в ушах овации, крики «браво»… Да, да…
КАЗАК (обидевшись). Милостивый государь, я бы попросил!.. Какой я погонщик? Какой ездовой? Мне, между прочим, тоже всё это в превосходной степени знакомо: и аплодисменты, и букеты, и поклоны, и восторги дам-с… Вот тут все эти приятные науки и проходил.
     Сделав жест в сторону театра, Казак быстро скидывает бурку, вместо папахи на его голове оказывается снятая с верблюда треуголка.
КАЗАК (поправляя шляпу). Имею честь представиться, Антон Антонович. Городничий.
     Городничий с достоинством кланяется собеседнику.
ШВЕЙК. О-о! Теперь вот сразу узнал. Комедия «Ревизор»!
ГОРОДНИЧИЙ. Так и есть, он самый-с. Между прочим, именно по «Ревизору», молодой человек, и узнали в Челябинске, что такое есть настоящий профессиональный театр. Дело в том, что…
     Ведущий даёт справку о многочисленных постановках «Ревизора» в столице Южного Урала. Конечно, вспоминает по этому поводу и об актёре Малого театра Сергее Головине. Также Ведущий коротко рассказывает об истории возникновения в Челябинске профессионального театра.
ШВЕЙК. Очень рад такой встрече, очень рад! Какие времена были… Репортёры просто умоляли интервью дать…
ГОРОДНИЧИЙ. Что ни день – заметка в газетке, передача на этом самом, как его, прости господи… На радио…
ШВЕЙК. А гастроли! Как нас везде встречали, как ждали…
ГОРОДНИЧИЙ. Автографы не успевал-с раздавать…
ШВЕЙК. А премьеры! Это же целое событие…
ГОРОДНИЧИЙ. А открытие сезона! В зале яблоку негде было…
ШВЕЙК. По улице просто так не пройти, нет! Тут же узнавали. Зайдёшь в обычную галантерею или там в овощи-фрукты – а на тебя уже во все глаза… Подходят – и сразу вопрос: на ближайший спектакль билетика у вас не найдётся?
     После слов о «лишнем билетике» наши герои как-то сразу грустнеют, скисают. Ничего удивительного: перед обоими этот вопрос стоит остро.
ГОРОДНИЧИЙ. Мда-с… Вот ты говоришь, успех, полтора десятка лет, триста спектаклей. А сам без билета! Это как-с понимать?
ШВЕЙК (попыхивая трубкой). О старых заслугах, пан Городничий, во всякие времена вспоминать не любят. Что в прежние, что в нынешние… Вот, к примеру, на нашей улице жил угольщик Марек. Только, если вы подумали, что это тот самый Марек, который приходился кумом рябому сапожнику  Кудрне с Дубовницкой площади, то ошибаетесь. Это совсем другой, однофамилец. Так вот, бывало, спустит наш Марек весь недельный заработок в кабаке, и давай трактирщика уговаривать: угости, пан Зденек, будь для меня вечным другом, братом и благодетелем. Налей ещё кружечку!
     Швейк выпускает многозначительные клубы дыма.
ШВЕЙК. Ну, угостил тот его разок на свои именины. Потом ещё на Рождество угостил… А на Духов день они с Мареком в табачной лавке встречаются – тот нос воротит. Не смотрит даже в сторону своего вечного благодетеля, будто и не знает вовсе. Поглядел наш трактирщик на это дело и говорит…
     Швейк на полуслове осекается.
ШВЕЙК. Однако погодите… Вы ведь, кажется, тоже… Нету у вас билета на юбилей… А сами говорили, что с вас театр пошёл в Челябинске и всё такое прочее.
ГОРОДНИЧИЙ (досадливо теребит бакенбарду). Эх, солдат-солдатик… В прошлом всё это. Много с тех пор воды в Миассе утекло. Забылись, видать, и слава, и регалии. Теперь – сам изволишь видеть…
     Кивает на верблюда.
ГОРОДНИЧИЙ (верблюду). Смирно стой, амбар шерстяной! Не посмотрю, что символ…
ШВЕЙК. А я так думаю, господин офицер, что не зря мы тут с вами встретились. Не спроста… Теперь нам надо этот билет вместе искать. Вместе-то, как говорит солдатская молва, и вшей ловить сподручней! А? Верно?
     Городничий одобрительно кивает. Пауза. Швейк продолжает заговорщическим тоном:
ШВЕЙК. Я, пан Городничий, хотя и признан официально военной комиссией полным идиотом, но у меня всё же кое-какое соображение имеется. Не там мы с вами лишний билетик ищем, не там… Ну, сами судите. Спектакль про бравого солдата Швейка кто поставил?
ГОРОДНИЧИЙ. Известно кто – Наум Орлов. Тридцать лет он нашим театром заправлял. Как я своим уездом.
ШВЕЙК. Точно так. Огромную уйму спектаклей он в Челябинске поставил: и «Егора Булычёва», и «Антихриста», и «Барабанщицу», и «Зойкину квартиру», и «Русские люди»... Враз всё не перечислишь. Значит, где билетик искать надо?
ГОРОДНИЧИЙ. И где, скажи на милость?
ШВЕЙК. Где, где… У дома, где жил режиссёр, вот где! На проспект Ленина, дом 54 – вот куда нам с вами надо! Место, как говорится, намоленное.
ГОРОДНИЧИЙ. Полагаешь? Ну, тебе виднее, солдат… Ты человек бывалый, серьёзный. По крайней стати, не из этих самых-с… Не из молодых фанфаронов-насмешников… Не из Хлестаковых каких-нибудь…
     Городничий противным голосом передразнивает:
ГОРОДНИЧИЙ. «Одних только курьеров – сорок тысяч». Подумать только!
     Городничий досадливо плюёт.
ГОРОДНИЧИЙ. Давай, командуй, служивый.
     Швейк отдаёт честь, щёлкает каблуками и одним махом оказывается на верблюде. Затем помогает умоститься между горбами Городничему.
ШВЕЙК (показывая направление). Тогда впрэд! Нам туда, уважаемый коллега.
     Верблюд, пришпоренный седоками, трогается, герои скрываются из вида. Их место занимает Ведущий.
ВЕДУЩИЙ. Путешествие наших героев не будет долгим. Дом, в котором жил Наум Орлов, находится в паре сотен метров от исторического здания Театра драмы. Всего-то улицу перейти. Но старожилы рассказывают, что на эти 200-300 метров у легендарного худрука мог уйти и час, и два. По пути из театра домой Наум Орлов вечно с кем-то спорил, что-то обсуждал. Идеи просто фонтанировали, били через край, заставляя мастера забыть о том, что дома ждёт не раз уже согретый обед.
                Картина третья
     И вот Ведущий уже стоит напротив дома, где жил Орлов. Это знаменитый Дом с гастрономом на проспекте Ленина.
ВЕДУЩИЙ. Собственно, проспект Ленина тесно связан с Челябинским театром драмы. Так, в доме под номером 43 жил актёр Пётр Кулешов, Народный артист России, фронтовик, он блистал в таких постановках, как «Лес», «Фальшивая монета», «Изобретательная влюблённая», «Чайка» и десятках других. А в 50-м доме находилась квартира Народного артиста России Милосердова. Его до сих пор помнят зрители по великолепным ролям в «Короле Лире», «Русских людях», «Маленьких трагедиях» и многих, многих других. Отдельного рассказа заслуживает дом по адресу проспект Ленина, 56. В нём в 1941 году жили эвакуированные в Челябинск артисты Московского Малого театра. Да не просто жили, а творили и воспитывали новые артистические кадры. А труппа Челябинского драматического театра на этот период уехала в Шадринск.
     За потоком интересной информации мы как-то не замечаем, что инициативу у Ведущего перехватывает появившаяся у Дома с гастрономом серьёзная дама в очках и с указкой в руке. Она повторяет и развивает последние фразы Ведущего, своим менторским, сухим тоном отодвигая его на второй план, в тень.
ДАМА (обращаясь почему-то к верблюду). Примечательно, что труппой Малого театра в столице Южного Урала был воссоздан целый ряд московских спектаклей, а ещё поставлено семь новых. Среди них «Стакан воды», «Женитьба Бальзаминова», «Доходное место», «Партизаны в степях Украины» и другие. Всего около двух десятков. Что касается артистов, руководителей и вспомогательного персонала Челябинской драмы, то они в начале войны переехали в соседнюю Курганскую область, уступив москвичам не только сцену своего театра, но и собственные квартиры.
ГОРОДНИЧИЙ. Что вы говорите, сударыня! Неужто и квартиры?
ШВЕЙК. Ух ты! Похвально, похвально… Очень поучительная история.
     Швейк резво спрыгивает с верблюда, помогает спуститься на землю Городничему.
ШВЕЙК (обращаясь к даме, прикладывает ладонь к козырьку). Точно такой же случай, осмелюсь доложить, произошёл у меня накануне войны перед отправкой на учебные сборы в запасной полк. Жил я тогда, достопочтенная пани, на Вацлавской улице, аккурат перед самой ратушей. Только, если вы, уважаемая, полагаете, что это та самая ратуша, где большая резная дубовая дверь с ликом святого Патрика, то ошибаетесь. На Вацлавской улице, как известно, имеется две ратуши…
     Наткнувшись на ледяной взгляд собеседницы, бравый солдат осекается и ещё раз козыряет.
ШВЕЙК. Впрочем, славная пани, это длинная история. Я вам её в другой раз доскажу. А сейчас мы с коллегой на юбилей торопимся.
ГОРОДНИЧИЙ. Драмтеатру нашему сто лет исполнилось – слыхали, небось, сударыня? Вот туда и поспешаем.
ШВЕЙК. Да только вот с билетами загвоздка. Поначалу мы у старого здания лишний билетик искали, теперь вот проспект Ленина прочесать решили. Место куда уж театральнее – сами сказали: знаменитые люди тут жили. Артисты и режиссёры.
     Пауза.
ШВЕЙК. А у вас, образованная пани, случайно билетика не будет?
     Услышав заветное словосочетание, Дама вздрагивает и делает шаг назад.
ДАМА. Как?.. И вы тоже?..
     Несколько резких движений – и меланхолично-строгая Дама превращается в порывистую и решительную Любовь Яровую. На ней кожаная комиссарская тужурка, гладко причёсанные волосы схвачены алой косынкой.
ЯРОВАЯ. Разрешите отрекомендоваться. Любовь Яровая, главная героиня одноимённой пьесы Константина Тренёва. Подробно расписывать спектакль смысла нет, сами знаете, что за эту постановку Челябинский драматический в 1951 году Сталинскую премию получил. Высшая степень признания по тем временам: провинциальный театр стал в один ряд с лучшими столичными!.. Я, товарищи, тоже сюда за билетом. Хочу взглянуть, держит ли нынешняя драма высоко поднятое нами знамя. 
     Яровая решительным шагом подходит к Швейку и Городничему.
ЯРОВАЯ. Только вот что я вам, товарищи, по данной повестке доложу. Не там вы билет ищете. Не на той улице.
ШВЕЙК. Как так? Почему?
ГОРОДНИЧИЙ. Что ещё за оказия такая? Извольте, матушка, пояснить.
ЯРОВАЯ (усмешка превосходства). Да потому, что по старинке вы рассуждаете, товарищи. А тут классовым чутьём и марксистской диалектикой руководствоваться надо. А чутьё мне подсказывает, что если где и может отыскаться этот лишний билетик, то только на улице Цвиллинга.
ГОРОДНИЧИЙ. Как же так?
ШВЕЙК. Почему это – на Цвиллинга?
ЯРОВАЯ. Причина очевидная, как скорая победа мировой революции. Челябинский драматический театр раньше чьё имя носил? Ну, вспомнили? То-то и оно, имя видного революционера Самуила Цвиллинга. На этой улице жили многие актёры и режиссёры нашего театра, а сейчас на ней и местный Союз театральных деятелей располагается, и Дом актёра, и Камерный театр. Улица – самая театральная во всём городе!
ШВЕЙК (хлопает себя по лбу). А ведь точно… Как мы сами не догадались?
ЯРОВАЯ (пожимает им руки). Эх вы, сыщики. Пинкертоны…
     Яровая крепко жмёт собеседникам руки.
ЯРОВАЯ. Ну, желаю успехов и бодрости духа. Рада была познакомиться.
     Любовь Яровая уходит.
ГОРОДНИЧИЙ (растерянно хлопает себя по лампасам). Это что же, солдатик?.. Это как?.. Она ведь тоже за билетом, сама только что сказала… А ежели она?.. Баба-то огонь, она ж и в самом деле может…
ШВЕЙК. Да, оставит нас с носом и плакал наш билетик… За ней нам надо!
     Мужчины берут своего верблюда под уздцы и, горячо обсуждая ситуацию, идут вслед за Яровой.
                Картина четвёртая
      Пока герои перемещаются на соседнюю улицу, нашим вниманием вновь завладевает Ведущий. Доверительным тоном он перечисляет названия, фамилии и малоизвестные исторические факты.
ВЕДУЩИЙ. На самом деле история с именем Цвиллинга в названии театра довольно запутанная. Долгое время фамилия видного деятеля революционного движения на Урале действительно появлялось во многих документах, связанных с Челябинским театром драмы. Но потом выяснилось, что официально это имя театру никто никогда не присваивал. Путаница, скорее всего, вышла из-за того, что имя Цвиллинга носил Народный дом, в здании которого в 20-е годы начинал свою деятельность Челябинский драмтеатр. Прошли годы, театр занял уже всё здание, а это имя так прикипело к театру, что стало появляться даже на официальных бланках и в программках.
     Выдав очередную порцию информации, Ведущий уступает место Городничему, Яровой и Швейку. Ну и верблюду тоже, который с невозмутимым видом наблюдает за троицей, стоящей перед бюстом Самуила Цвиллинга.
ГОРОДНИЧИЙ (с трудом переводя дыхание). Сударыня, я считаю, что это жестокость с вашей стороны. И даже сугубая коварность… Сначала дать прозрачный намёк, а потом исчезнуть… Едва вас настигли!
ШВЕЙК. В конце концов мы с вами в равном положении, стремительная пани… Мы тоже герои спектаклей… И не последних, надо заметить!
ЯРОВАЯ. Ну, полно, полно, товарищи. Прекратите этот малодушный хныч. Право слово – как кадеты какие-нибудь, если не сказать меньшевики… Кому билет достанется – это дело десятое. Вы лучше значимостью момента проникнитесь!
     Женщина делает паузу, чтобы насладиться непонимающими взглядами Швейка и Городничего.
ЯРОВАЯ. Во-первых, мы с вами стоим у бюста того самого товарища Цвиллинга. А в двух шагах от нас – театр «Манекен», основанный братьями Морозовыми. Как известно, Анатолий и Борис Морозовы внесли заметный вклад и в история Челябинской драмы. Спектакли «Наедине со всеми», «Варлам, сын Захария», «Родненькие мои» без всякого преувеличения вошли в золотой фонд Челябинской драмы. А на постановку «Случай в метро» 72-го года вообще билетов было не достать! А во-вторых, совсем рядом по улице Цвиллинга расположен дом под номеров 37. Чем же он известен? Да, да верно: именно в этом доме жил ещё один режиссёр-легенда нашего театра Николай Медведев. Вот он-то  ровно 70 лет назад и поставил тот самый спектакль «Любовь Яровая». Если не здесь искать лишний билетик, то где тогда?
     Из-за бюста появляется Ведущий.
ВЕДУЩИЙ. Что ж, доля истины в этих словах есть. Действительно, именно на улице Цвиллинга жил прославленный режиссёр Челябинской драмы Николай Александрович Медведев. Его творческий вклад трудно переоценить. Это и чеховская «Чайка» 1960 года, и поставленная годом позже «Изобретательная влюблённая» Лопе де Вега. «Кремлёвские куранты», «Битва в пути», «Горе от ума»… Да разве всё мыслимо перечислить!
     Ведущий делает паузу.
ВЕДУЩИЙ. Рассказывая о Николае Медведеве, не будем забывать и об актёре Анатолии Мокшанцеве, его квартира находилась в доме номер два по улице Цвиллинга…
     Ведущий не успевает закончить повествование. Его слова тонут в громком гуле, вокруг героев возникают сильные завихрения, поднимаются облака пыли. Городничий, Швейк и Яровая поворачиваются в разные стороны, силясь понять, что происходит. Герои закрывают лицо руками, что-то выкрикивают. До нас доносятся лишь отдельные фразы:
«Неужели опять метеорит на город свалился?»
«Шуму больше, чем во время дорожной революции»
«Такой рёв я слышал только на стадионе, когда «Трактор» в финал вышел»
     Напуганный разгулом неизвестной стихии, верблюд вырывается и убегает. Догонять его некогда – рядом с героями уже приземляется серебристый аппарат похожий на летающую тарелку. Гул двигателей смолкает, пыль оседает и из-под откинутого колпака тарелки выбирается Пришелец в комбинезоне. Его лицо скрыто шлемом. 
ПРИШЕЛЕЦ. Без паники, дорогие сограждане и особливо согражданки! Прошу соблюдать чинный вид и пристойные манеры.
     Самодовольно хохочет.
ПРИШЕЛЕЦ. Ну, что, коллеги, таксо вызывали?
ЯРОВАЯ. Коллеги?! Какие мы вам… Вы на что намекаете?.. Вы вообще кто, товарищ?
ПРИШЕЛЕЦ. Не признали? И не мудрено…
     Пришелец стучит пальцем по шлему.
ПРИШЕЛЕЦ. Зато я, главно дело, всех вас сразу распознал: и вас, Швейк, и вас, Антон Антонович, и вас, мадам Яровая. Ещё на подлёте к городу в зрительный прибор собственноручно углядел – вон аж откедова.
     Пришелец показывает куда-то в небо.
ЯРОВАЯ. Во-первых, я вам никакая не мадам, а во-вторых… Кто вы всё-таки такой? Извольте объясниться, а лучше предъявите мандат.
     Вместо ответа Пришелец снимает комбинезон, сдёргивает с головы шлем. Перед героями с ухмылкой победителя стоит плотный рыжеватый человек в тельняшке, поверх которой болтается цветастый галстук.
ПРИШЕЛЕЦ. Удивляюсь вашей социальной близорукости, драгоценные собратья и сосёстры по родному театру. Перед вами не кто иной как Пьер Скрипкин, собственной персоной. Он же – Иван Присыпкин, герой комедии Маяковского «Клоп». Ну, вспоминайте, напрягайте, извиняюсь за выражение, сообразительное вещество.
     Узнавшие Присыпкина герои тесно его обступают. Они забрасывают гостя вопросами, успевая при этом осматривать диковинный аппарат. Воспользовавшись моментом неразберихи, на первый план снова выходит Ведущий.
ВЕДУШИЙ (отряхиваясь от пыли, чихая). Вот уж в самом деле – Присыпкин! Чуть было начисто не присыпал… Пылью не завалил… Это ж надо – как гром среди ясного неба!
     Ведущий снимает с причёски, с костюма какие-то соринки, травинки.
ВЕДУЩИЙ. Про феерическую комедию «Клоп» можно долго рассказывать. Апчхи! Поставила его Елена Маркова, сменившая на посту главрежа Николая Медведева. Кстати, у легендарного челябинского «Клопа» в этом году тоже юбилей – постановке исполнилось 65 лет. В роли Присыпкина блистал Пётр Кулешов. Удостоенный звания лауреата Всесоюзного театрального фестиваля, челябинский «Клоп», апчхи, был показан зрителям разных городов 230 раз.
     В конце рассказа Ведущий начинает чихать ещё сильнее. Присыпкин нацепляет ему на лицо взятую у Швейка медицинскую маску и выпроваживает Ведущего.
ПРИСЫПКИН. Ну, разапчихался, холера. Никакой классовой сознательности! Чего мысль запинаешь, дай историю дорассказать.
     Присыпкин продолжает прерванный рассказ.
ПРИСЫПКИН. Так вот. Едва-едва к вам сюда на юбилей вырвался. Думал: всё, труба дело, пройдёт художественное мероприятие без бывшего остросочувствующего партийца Пьера Скрипкина – Ивана Присыпкина… Я ж к вам сюда не абы откуда, не от бабы Нюты с Колупаевки, я к вам из будущего!
     Делает многозначительную паузу, за ней следует неопределённый жест.
ПРИСЫПКИН. Ох и житуха у них там, доложу я! Всё в шёлковом ажуре и даже лучше. Особенно, с интендантским снабжением по части жратвы и галантерейного обслуживания. И никакой конной тяги, исключительно внутреннее и внешнее сгорание – сами видите.
     Присыпкин по-хозяйски хлопает ладонью по обшивке летающей тарелки. 
ПРИСЫПКИН. А вот с высококультурным досугом – беда! Курева у них там, главно дело, нигде не сыщешь, даже махорки, а пива вообще в помине не имеется. Скукота! Ну и зачем, спрашивается, мне все ихние футуризмы и достижения, ели пива нет? Кое-как ноги унёс. Прыгнул в свободное таксо – и сюда, к вам.
ГОРОДНИЧИЙ. Значит, вы, милейший, тоже за билетиком? Не знаю, не знаю-с… Мы вот его с самого утра ищем – с ног прямо сбились… Билета не нашли, зато вот верблюда потеряли. Ух и нагорит мне!
ШВЕЙК. Да, за верблюда по головке не погладят. Казённое имущество как-никак... Вот помню, шли мы на манёвры походным маршем, в Руднянах на постой стали. Разместились, значит, в городке этом по домам, тут обер-лейтенант мне и говорит: «Наведались бы вы, Швейк, на полевую кухню. Там, наверно, уже почки в мадере для господ офицеров приготовили. А к ним, может, кнедлики и окорок припасли. Да котелок для пунша не забудьте с собой на кухню прихватить». А тут надо вам, дорогие паны и пани, сказать, что котелок у моего обер-лейтенанта был не простой, весьма ценный был котелок…
ЯРОВАЯ. Отставить, рядовой! Погодите со своим котелком… 
     Отчитав Швейка, Яровая повернулась к Присыпкину.
ЯРОВАЯ. А вы, товарищ, оттуда, сверху… Когда над городом на своём блестящем аэроплане летели, ничего такого на улице Цвиллинга не заметили? Ну, необычного… С театром, например, связанного, с юбилеем… Или с лишним билетиком… А то ведь действительно мы уже как-то сомневаться стали.
ПРИСЫПКИН (качает рыжей головой). Нет, товарищ уполномоченная, не припомню. На улице Цвиллинга уж точно ничего выдающегося сверху не наблюдалось. Всё в обычном режиме функционирования. А вот на улице Свободы…
ЯРОВАЯ (нетерпеливо). Что на Свободы, что? Договаривайте.
ПРИСЫПКИН. Там что-то подозрительное и вправду имеется. Людское скопление, нервическая ажиотация какая-то нездоровая… Прямо как у кассы на премьере «Клопа».
ГОРОДНИЧИЙ. Как на премьере! Чует сердце, это там по поводу лишнего билетика народец как раз и собрался – истинный крест. Чего ему толпиться, ежели не за ради билета?
ШВЕЙК. А я даже знаю, где это скопление. Об заклад бьюсь, что у 74-го дома по улице Свободы всё это происходит. Почему? Да потому, что как раз там в своё время находилось театральное общежитие.
ПРИСЫПКИН. Бермудский треугольник?
ЯРОВАЯ. Точно! Общежитие это все так и называли – Бермудский треугольник. Потому что проще простого было заблудиться в его хитрых коридорах и закоулках… Вот куда нам надо, товарищи, и поскорее! Только вот на чём?
     Яровая смотрит в ту сторону, куда убежал верблюд.
ЯРОВАЯ. Остались мы, похоже, без гужевого обеспечения.
ГОРОДНИЧИЙ. Да, не сберегли скотинку. Убежал двугорбый… Ох и будет мне за него!
ПРИСЫПКИН (хмыкает). Было бы об чём мозги в меланхолии морщить. Вопрос прост, как пара калош. Прошу!
     Иван Присыпкин гостеприимно сдвигает колпак своей тарелки. Наши герои с энтузиазмом занимают в ней места. Рёв мотора, вспышки света, столб пыли – и летательный аппарат взмывает в небо.
                Картина пятая
     Но раньше всех у Бермудского треугольника по улице Свободы, 74, как ни странно, оказываются не герои прославленных постановок Челябинского драматического театра, а Ведущий. Уважительно трогая фасад старого здания, он сообщает нам, кто здесь жил, в каких постановках был задействован. Также мы узнаём, что с Бермудским треугольником связаны многочисленные театральные анекдоты.
ВЕДУЩИЙ. Если порасспросить об этом доме актёров с большим стажем, то они поведают вам не одну занимательную историю…
     Монолог Ведущего прерывается гулом летательного аппарата, заходящего на посадку где-то совсем рядом. Секунда-другая – и вот к зданию Бермудского треугольника подходит вся четвёрка наших героев: Городничий, Яровая, Швейк и Присыпкин.
ПРИСЫПКИН. Да, вот он, этот самый домик. Узнаю, узнаю… Сколько здесь театрального люду за все эти годы перебывало – это ж ни Шекспиру сказать, ни Маяковскому описать... А какие тут споры, дискуссии, какие словесные баталии разыгрывались! 
     Следует рассказ Ивана Присыпкина о Бермудском треугольнике, который дополняет информацию Ведущего. В речь героя «Клопа» то и дело с комментариями вклиниваются остальные герои. Но и Присыпкину тоже не удаётся завершить своё повествование, потому что из-за угла, где была припаркована его летающая тарелка, раздаётся резкий звук автомобильной охранной сигнализации.
     Оборвав воспоминания на полуслове, Присыпкин бросается на звук. Спустя какое-то время он возвращается к коллегам уже не таким франтом. Присыпкин зол и взлохмачен.
ПРИСЫПКИН. Вы видали эти нэпманские штучки? Увезли, граждане, прямо на глазах увезли… Я возмущён до крайней бессознательности!
ЯРОВАЯ. Что, что случилось, товарищ Присыпкин?
ШВЕЙК. Кого увезли? Куда?
ГОРОДНИЧИЙ. Это там не верблюд мой, случаем?
ПРИСЫПКИН. Вот уж не думал, что в наше, полностью охваченное культурой время… Грабёж средь бела дня, натуральный грабёж. Непоправимость – хуже продразвёрстки!.. Таксо моё увезли, граждане, представляете! Бегу на звук, смотрю: стоит грузовик, а из него щупальца такая железоподобная…
     Присыпкин руками старается изобразить стрелу эвакуатора.
ПРИСЫПКИН. Даже сказать непотребно: какие-то подозрительные типы деклассированной наружности хватают этой щульпацей моё таксо – и суют его прямо себе в грузовик. Я голоса подать не успел, а они уже того… тю-тю…
     Наши герои горячо обсуждают штрафную эвакуацию летающей тарелки, выдвигают версии, обсуждают, что следует предпринять. Они так заняты спором, что не слышат, как неподалёку звенит трамвайный звонок. Следом за этим сигналом появляется женщина в оранжевом жилете и беретке. В руках у неё металлический рычаг, которым вагоновожатые переводят трамвайные стрелки.
     ВАГОНОВОЖАТАЯ. Ах, мон шер, чему удивляться, если вы на самых путях транспортное средство оставляете. Да ещё под знаком.
     Герои прекращают спор, вопросительные взоры обращены на Вагоновожатую.
ВАГОНОВОЖАТАЯ. На штрафстоянку вашу иномарку увезли. Думаете, они долго ждать будут? У них сейчас это быстро налажено: эвакуатор подогнали, сфотографировали – и оревуар… Смотреть надо, господа, где паркуетесь. 
ПРИСЫПКИН. Кто бы мог подумать, что в среде нашей современности царят такие безнравственные нравы! Я же всего на пару минут… Буквально…
ВАГОНОВОЖАТАЯ. Нравы, господа, во все времена одинаковые. А вот воспитание… Да, действительно… Если бы я в своё время оставила свой экипаж или карету в самом оживлённом месте… Пусть на Литейном или у Адмиралтейства, пусть даже на Невском у Пассажа… Неужели городовой посмел бы отогнать её, пардон, на штрафную стоянку?
ГОРОДОВОЙ. Да ни в коей мере, сударыня! В прежние годы-с… Я, как человек старинного покроя и трезвых взглядов, решительным образом уверю вас: не то что городовой, даже квартальный самым малым помышлением не посмел бы!..
     Городовой целует Вагоновожатой руку, внимательно смотрит на неё.
ГОРОДОВОЙ. В вас сразу чувствуется благородство рассуждений! А какая осанка, голос… Фея-с!.. Мы с вами прежде не встречались, сударыня? Может, на балу у генерала Ланского? Или, чаятельно, на приёме у вице-губернатора?   
ВАГОНОВОЖАТАЯ. Не думаю, сударь, не думаю. Я вообще в последнее время в свете редко появляюсь. В трамвайном депо дел много. Знаете, какой сейчас пассажиропоток! А подвижной состав весьма изношен… Когда на маршруте – даже на секунду от управления отвлечься нельзя. А тебя всё равно то и дело донимают вопросами: нет лишнего билета, нет лишнего билета?..
ЯРОВАЯ. Вот задача! И у вас тоже его спрашивают?
ВАГОНОВОЖАТАЯ. Вообразите, милая: сегодня раз пять с этим вопросом обратились. И на Свердловском проспекте, и на кольце у рынка, и когда к «Юности» вагон подходил… Словно весь город разом с ума сошёл.
ГОРОДНИЧИЙ. А я вот определённо готов сойти с ума от вас, милостивая государыня... И всё-таки где мы с вами виделись? Неужто на чаепитии у Бергов? Или на богослужении по поводу тезоименитства Его святейшества?..
ВАГОНОВОЖАТАЯ (вздыхает). В театре мы виделись с вами, любезнейший. В Челябинском драматическом.
     Вагоновожатая скидывает бесформенную оранжовку, её беретка немыслимым образом трансформируется в элегантную шляпку с вуалью. Стальной рычаг она прячет в муфту. И вот перед нами Анна Каренина.
КАРЕНИНА (обращаясь ко всем). Теперь меня проще узнать, господа? Да, да, совершенно верно… Анна Каренина, героиня одноимённого романа Толстого. И одноимённой же пьесы, которая десятки раз ставилась в Челябинской драме. Сейчас, правда, на сцене временно не занята, поэтому приходится трудиться на ниве горэлектротранспорта.
     Анна Каренина непонимающе пожимает плечами.
КАРЕНИНА. К рельсам и шпалам тяга какая-то необъяснимая. К колёсным парам.
     Словно в ответ на её слова совсем рядом звучит трамвайный звонок.
КАРЕНИНА (делает несколько шагов, демонстрируя, что и осанка, и поступь у неё прежние, высокосветские). Но что мы с вами всё о низкой прозе… Я очень, очень рада вас видеть, господа. А почему вы меня о лишнем билетике не расспрашиваете?
ПРИСЫПКИН (хмуро). А чего попусту расспрашивать, если сами говорите… Того… Ну, по всему городу народ этот билет бесполезно ищет… Вот и мы тут рыскали, а заместо билетика получили форменное безобразие с щупальцей.
КАРЕНИНА. А я объясню, почему вы не нашли. Лишний билетик не здесь искать надо, а на улице Воровского. Знаете дом под номером один?
ШВЕЙК. Так точно, хорошо знаю этот адрес, заказы туда доставлял. Дом как дом, ничего особенного…
КАРЕНИНА. Нет, господа, вы ошибаться изволите. Это не простой дом. В нём жили весьма и весьма заметные люди нашего театра: Анастасия Лескова, например. В 1950 году она сыграла роль Анны Карениной в спектакле Николая Медведева.
     Её повествование дополняет Ведущий.
ВЕДУЩИЙ. На театральной сцене Лескова провела 42 года свой жизни, из них 26 лет были отданы Челябинску. А ещё в доме по Воровского, 1 жили актриса Софья Прусская, особенно ярко проявившая себя в постановках пьес Горького…
КАРЕНИНА. Вот куда вам надо, господа. Дело наивернейшее. Уверяю вас, там вы найдёте всё, что ищете.
ПРИСЫПКИН (уныло). Может, так оно и есть. Только вот на чём нам туда? Таксо увезли в неизведанном направлении…
ГОРОДНИЧИЙ. А верблюд сам ускакал. Всполошили животное, напугали до смерти… Вот влетит мне за него!
КАРЕНИНА. Ну, это беда поправимая. Я вас подвезу, господа, нам по пути. Прошу!
     На жест Анны Карениной вновь отзывается задорным звонком невидимый трамвай. Обрадованные герои пьес живо устремляются на звук. Они толкаются, возбуждённо галдят, перебивают друг друга…
                Картина шестая
     Наши герои скрываются из вида, судя по звукам, они грузятся в трамвай, который тотчас же отправляется в путь. Отъезд театральных персонажей настолько поспешен, что в вагон не успевает запрыгнуть Ведущий. Запыхавшийся и растерянный, он глядит вслед уходящему трамваю.
ВЕДУЩИЙ. Нет, чтобы погодить секундочку, подождать… Впрочем, я их понимаю, у наших героев действительно есть повод торопиться на улицу Воровского. Ещё бы: дом номер один заслужил название дома-легенды…
     Ведущий выдаёт справку о других знаменитых жильцах дома по улице Воровского. Всё это он сообщает на ходу, передвигаясь к дому №1. Сюда Ведущий приходит очень вовремя – к зданию как раз приближается пятёрка театральных героев. Об их прибытии возвещают всё тот же трамвайный звонок и возбуждённые голоса.
     Первой появляется Каренина, за ней следует Присыпкин, услужливо несущий её муфту. За ними следуют остальные.
КАРЕНИНА. Ах, господа, как мы играли Толстого! Как играли… Это непередаваемо… Шарман, шарман… За эти годы челябинский зритель увидел и «Плоды просвещения», и «Живой труп», и «Власть тьмы»… Об «Анне Карениной» и говорить не стоит – десятки постановок: и в 24-м, и в 27-м, и в 50-м, и в 60-м!..
     Каренина рассказывает о спектаклях, об актёрах, занятых в постановках. Ей поддакивают остальные, вспоминают те или иные подробности.
     Внезапно рассказ Карениной обрывается. Она истерично вскрикивает.
КАРЕНИНА. Ой, что это?.. Там, там… Я не пойду туда!
ГОРОДНИЧИЙ. Что с вами, сударыня?
ШВЕЙК. Кого вы там такого увидели?
КАРЕНИНА (дрожащим голосом). Там что-то тёмное… И глаза светятся… Там какой-то зверь, господа… Ой, прямо на меня смотрит… Теперь пошевелился… Господа, он идёт прямо сюда! Это плохая примета, это к несчастью!..
     Анна Каренина дрожащей рукой показывает направление, при этом она прячется за Присыпкина.
ПРИСЫПКИН (приглядываясь). Может, зверь, а может быть, и какое-либо иное явление натуры… Вы, дорогая гражданка, главно дело, не извольте впадать в смятение. Этот мелкомещанский предрассудок мы влёт искореним. Это для нас не впервой, это нам совершеннейший пустяк, извиняюсь за выражение…
     Присыпкин извлекает из муфты стальной трамвайный рычаг и жестом опытного городошника посылает рычаг в указанном направлении. Где-то в отдалении слышится металлический звук, за ним следует жалобное мяуканье. Спустя мгновение к нашим героям выходит Кот. В одной лапе он сжимает рычаг, другой – держится за ухо. Кот укоризненно смотрит на Присыпкина.
КОТ (Присыпкину). Ну, вы чего?.. Зачем хулиганите, мужчина? Больно же! Не одобряю ваших манер. Недаром Владимир Владимирович вас в таком неприглядном свете… В своей пьесе…
     Кот переключается на Каренину.
КОТ (Карениной). Стыдно, милая моя! А ещё героиня великого произведения… Между прочим, Толстой ни словом не упомянул, что вы в глупые приметы верите. К чему тогда эта неумная отсебятина?
     Кот переходит к Городничему.
КОТ (Городничему). И вы туда же… А могли бы и пресечь живодёрство, руководитель муниципального образования как-никак!
     Теперь пришёл черёд Яровой выслушивать кошачьи упрёки.
КОТ (Яровой). От кого-кого, а от вас, товарищ, такой душевной чёрствости совершенно не ожидал. Я полагал, революция раз и навсегда поставила крест на притеснениях беззащитных представителей фауны.
     От Яровой Кот делает шаг к Швейку.
КОТ (Швейку). А вам, как иностранному поданному, вообще следует подавать пример толерантности. Европеец, называется! Недостойно, дорогой мой, недостойно…  Мне в консульство следовало бы на ваш счёт сигнализировать.
     Выплеснув обиды на героев, Кот отдаёт рычаг Карениной.
КАРЕНИНА. Мерси… Извините, я и подумать не могла… Смею вас уверить, мне весьма жаль… Но кто вы такой?
КОТ. Вот с этого и следовало начинать знакомство. А то сразу – железкой…
     Кот церемонно кланяется.
КОТ. Федотом меня кличут. Кот Федот из детской сказки в стихах «Базар». Я, в отличие от вас, местный, потому как написал эту сказку перед самой войной детский писатель Василий Кузнецов. Он тогда работал на Челябинском тракторном заводе и руководил детской литературной студией при Дворце культуры ЧТЗ. Своё произведение Кузнецов подарил актёру нашего драматического театра Петру Кулешову. Когда Кулешов ушел на фронт, то он там часто читал бойцам эту челябинскую сказку. Многие из них запоминали стихи, записывали и передавали их в письмах домой. Вот так я, кот Федот и моя супруга кошка Матрёшка, в годы Великой Отечественной стали знаменитыми на весь Советский Союз!
ГОРОДНИЧИЙ. Хм-м… Что-то я не припоминаю такой постановки.
     В дело вступает Ведущий, который рассказывает об истории создания сказке «Базар», о том, что она стала известной на войне, зажила там в солдатском фольклоре самостоятельной жизнью. Ведущий упоминает о работниках театра, ушедших на фронт, о том, как Челябинская драма в трудные годы помогала армии.
     Заключительные фразы Ведущего, переключая на себя наше внимание, повторяет Кот.
КОТ. Такие вот дела, коллеги. А вы – драться… Иду, понимаешь, по своим делам, никого не трогаю. Вижу группу интеллигентных граждан, думаю: может здесь повезёт, может, у них найдётся лишний билетик на юбилей?..
     Наши герои обступают Кота, наперебой извиняются. Всем хочется загладить свою вину перед Федотом и узнать про лишний билетик.
ЯРОВАЯ. Простите, простите нас, пожалуйста…
ШВЕЙК. Пан Федот, вы не представляете, как мне стыдно. Между прочим, похожая история произошла у нас на Старопражской улице. Я, с позволения сказать, лежал в то время в психиатрической лечебнице…
ГОРОДНИЧИЙ. Как истинно благородный человек, готов загладить свою вину… Так сказать, искупить…
КАРЕНИНА. Не держите на меня сердца, милый Котик. Это у меня нервное, наверное, после развода…
ПРИСЫПКИН. И на меня не серчайте. Сам не знаю, как получилось, бес, видать, попутал… Главно дело – кошек-то я с самого малого детства уважаю! У меня об ту пору тоже кошечка дома водилась, Сонькой обзывалась… Серенькая такая была кошечка…
     Кот Федот жестом прерывает Присыпкина.
КОТ. Сонькой?.. Соней, вы говорите?.. Софьей!
     На пару мгновений Кот призадумался.
КОТ. А вам не кажется, коллеги, что это идея? Да ещё какая!.. Сонькой! Да, да, теперь я совершенно уверен, что если где и можно найти лишний билетик на торжество, так это на улице Сони Кривой.
ЯРОВАЯ. Почему это?
ПРИСЫПКИН. С чего это – на Сони Кривой?
ШВЕЙК. Объясните, пожалуйста, уважаемый пан Федот.
КОТ. Тут особо и объяснять нечего. На улице Сони Кривой в своё время изумительные актёры жили: Изабелла Баратова и Евгений Агеев. Вы только представьте: они каждый день по этой улице ходили, новые спектакли обсуждали, делились театральными новостями, планы на следующие постановки строили… Да, да, я уверен, только на Соньку… То есть, на улицу Сони Кривой. Нам туда, коллеги!
                Картина седьмая
          Вы, наверное, удивитесь, но первым у заветного дома вновь оказывается Ведущий. Пока шумная компания следует по улице Сони Кривой, Ведущий успевает рассказать нам о достопримечательностях здания, в котором жили прославленные актёры, об их ролях, о знаменитых спектаклях Челябинской драмы.
ВЕДУЩИЙ. Да, вот он, тот самый дом номер четыре по улице Сони Кривой. В нём жила Изабелла Баратова, которую в Челябинск привела война в 1943 году. Южноуральцам она запомнилась ролями в таки спектаклях, как «Вишнёвый сад», «Порт-Артур», «На всякого мудреца довольно простоты», «Волки и овцы». Также в этом доме жил Евгений Агеев. Он тоже появился в театре в 43-м. Актёр аристократической внешности, он просто приковывал внимание зрителей ведущими ролями в таких постановках, как «Алёна Арзамасская», «Русские люди», «Любовь Яровая»…
     Но вот к дому подошли и наши герои. Первым следует Присыпкин. В то время как остальные осматривают здание, он приближается к Ведущему и останавливается перед ним в воинственно-надменной позе.
ПРИСЫПКИН. Опять ты… Следишь за нами, что ли? Мы на Свободы – ты на Свободы, мы на улицу Воровского – ты туда же… Даже на Сони Кривой нас настиг.
     Присыпкин подзывает остальных.
ПРИСЫПКИН. Граждане-товарищи, опять этот подозрительный субъект обозначился.
     Присыпкин щурит глаз.
ПРИСЫПКИН (Ведущему). Слушай, а ты часом не того?.. Может, тоже за билетиком охотишься? Так знай: билет всего один, и нечего на чужой каравай рот разевать!
     Присыпкин повышает голос – чтобы коллеги его слышали.
ПРИСЫПКИН. Видали, драгоценные сослуживцы, какой натюрморт? Нахальным образом припёрся сюда – и встал без очереди. Думает, небось, что мой билет ему достанется...
     Замечание Присыпкина вызывает у героев бурю эмоций. Похоже, только сейчас они всерьёз задумались, что билет достанется только одному из них. 
ЯРОВАЯ. Позвольте, позвольте, товарищ Присыпкин… А с чего вы, собственно, взяли, что билет уже у вас в кармане?
ПРИСЫПКИН. На ваше едкое замечание, кожаная гражданка, имею доложить нижеследующее. Даже распоследнему беспартийцу понятно, что билет на торжественное событие должен достаться самому эффектному, самому успешному и знаменитому персонажу. То бишь, мне, как главному герою выдающегося спектакля «Клоп». Всем доподлинно известно, что данная постановка имела грандиозную успешность, публика, извиняюсь за выражение, с кресел со смеху гроздьями падала. Нашего «Клопа», между прочим, даже по центральному телевидению показали!
ГОРОДНИЧИЙ. Что ещё за несуразности такие? Молоды вы, юноша, слишком легкомысленны ещё, чтобы об успешностях рассуждать, да-с. Вы б лучше о настоящем успехе у стариков заслуженных расспросили, у тех, которые в нём истинный толк ведают. Я, господа, так полагаю: если билетец один только, то отдать его следует ветерану сцены, многолетним трудом своим и усердием преумножившему славу нашего театра.   
     Городничий кланяется, давая понять, о каком ветеране он говорит.
ЯРОВАЯ. Вот, как? На жалость давите, ваше благородие? На чины и былые заслуги надеетесь?.. Нет, милейший, всё это в прошлом, всё это навсегда сметено лавиной социальных преобразований. Нет, сегодня все краеугольные вопросы не личность решает, а масса. Жаль, что не митинг у нас сейчас, а то бы мы задали вопрос челябинским пролетариям: кому билет на юбилей вручать – старорежимному ретрограду с лампасами или героине самой искромётной, самой пламенной революционной постановки?
ГОРОДНИЧИЙ. Любови Яровой, что ли? Так, сударыня? Вам, получается?..
ЯРОВАЯ. Именно! Убеждена: единогласно бы за меня на митинге проголосовали.
ШВЕЙК. Осмелюсь заметить, уважаемая пани, что у нас тут всё-таки не митинг. И если вспоминать о самой искромётной и успешной постановке, то почему вы не упоминаете спектакль «Иосиф Швейк против Карла Иосифа»? Вот уж где действительно искры летели – похлеще, чем из глаз капрала Лукача, которому кобыла господина полковника на манёврах копытом прямо в лоб засветила. И это капралу ещё повезло, потому как ковал кобылу наш дивизионный кузнец Винцель, а всем известно, что за молот Винцель берётся, только когда опорожнит добрую четверть вишнёвой…
     Швейк осекается, понимая, что его снова заносит.
ШВЕЙК. Короче говоря, достопочтенные паны и пани, в случае, ежели мы с вами всё-таки отыщем этот билет, то не сомневайтесь: рядовой Девяносто первого полка Швейк знает, как им правильно распорядиться.
     Швейк с достоинством козыряет.
КАРЕНИНА. Ах, боже мой! Он знает!.. Столько слов: о спектакле, о манёврах, о капрале каком-то!.. И это говорит военный человек, который в первую очередь обязан помнить о благородных манерах. А манеры и воспитание должны ему подсказать, что даме следует уступать. И ладно бы речь шла о заурядной особе, но ведь перед вами героиня произведения величайшего классика. Разве не очевидно, что ей и только ей следует передать билет?
КОТ (Карениной). Получается – вам? Ловко!
     Кот обводит взглядом компанию.
КОТ. А обо мне забыли, да? А мне лишнего билетика не надо, что ли? А между тем хочу напомнить вам, коллеги, что по всем закона билет мой и только мой. У нас с супружницей моей кошкой Матрёшкой шестеро котяток. Вот такие они… Мал мала меньше… А кому сейчас главные льготы полагаются? Вот именно – многодетным семьям…
     В стане наших героев возникли серьёзные разногласия. Спор становится всё громче, он уже почти перерос в ссору. Ещё бы мгновение, другое, но…
     В этот момент раздаётся длинный звонок. Да, да, это самый настоящий театральный звонок, который обычно приглашает зрителей Челябинского драмы в зал.   
ЯРОВАЯ. Тихо, тихо, товарищи! Кажется, это…
ШВЕЙК. Непочибне! Бьюсь об заклад, это звонок. Самым натуральным образом – театральный звонок!
КАРЕНИНА. Да, да, очень напоминает…
ПРИСЫПКИН. И он где-то совсем рядом, в близкой непосредственности…
ГОРОДНИЧИЙ (приложил ладонь к уху, потом показал рукой). Во-о-он с той дирекции, вроде как, раздаётся…
КОТ. Да, совсем рядышком звенит. Кажется, это на площади Революции, у нынешнего здания театра… А что, если нас так за билетом приглашают?
     Вслед за этими словами раздаётся второй звонок. Не сговариваясь, наши герои дружно устремляются в указанном Городничим направлении.
                Картина восьмая
     Путь их не так близок, как может показаться. Мимо мелькают городские здания, деревья, машины, рекламные щиты… Пока наши персонажи летят на заветный звук, к ним по пути присоединяются другие герои многочисленных спектаклей Челябинского академического театра драмы.
     Вот мелькнул герой в старинном одеянии, с чёрной как сажа физиономией – видимо, это Отелло. Вслед за ним поспешает серьёзная неулыбчивая женщина в длинном платье – наверное, это Васса Железнова. А это что за субъект в чёрной немецкой форме? Нетрудно догадаться, что это Штирлиц, герой спектакля «Семнадцать мгновений весны». Рядом с разведчиком на звук театрального звонка решительным широким шагом идёт Пётр Первый, рядом с ним семенят Наполеон и царь Фёдор Иоанович.
     Да разве только они устремились к Театру драмы? Здесь и Казанова, и Буратино, о чём-то болтающий с Маугли, и Моцарт под руку с Сальери, и Ленин, и изящный Дориан Грей, и усатый сердцеед Паратов, и фельдмаршал Кутузов с повязкой на глазе, и прижимающий к груди череп Гамлет…
     Движение наших героев заканчивается только тогда, когда они оказываются перед величественным белоснежным зданием Челябинской драмы. Театром, который легко и изящно шагнул из 21-го года в XXI век, отметив столетие своего существования.
     На ступенях, ведущих к театру, персонажей встречает Мальчик в белом костюме.
МАЛЬЧИК (улыбаясь). Здравствуйте. Как здорово, что вы вовремя – скоро третий звонок. Я очень-очень рад вас видеть, дорогие герои спектаклей!
     По разномастным рядам персонажей пробегает шумок недоумения.
МАЛЬЧИК. Вы спросите, кто я? А я тоже – герой спектаклей Челябинского драматического театра. Только не нынешних, не прошлых, а будущих. Я – персонаж из ещё не написанных пьес, не поставленных спектаклей. Но вы не сомневайтесь, пройдёт совсем немного времени, и я тоже выйду с вами на сцену, буду рядом с вами страдать и смеяться, волноваться и сердиться, танцевать вместе с вами буду и петь тоже…
     Мальчик подходит к Яровой.
МАЛЬЧИК (Яровой). Как вы, я буду, не жалея сил, сражаться за справедливость, защищать обиженных…
     Мальчик приближается к Городовому.
МАЛЬЧИК (Городовому). Вместе с вами мы вновь заставим людей задуматься над пороками, которым уже сотни лет…
     Мальчик делает шаг к Швейку.
МАЛЬЧИК. А у вас я буду учиться с улыбкой на лице обличать ханжество и лицемерие…
     Мальчик перемещается к Карениной.
МАЛЬЧИК. А с вами вместе мы будем снова и снова пробуждать в сердцах зрителей сострадание и любовь…
     Мальчик, сделав полукруг, обходит столпившихся героев. Каждому взглянул в глаза, тронул за руку. Затем он начинает подниматься по лестнице.
МАЛЬЧИК (обернувшись). Но всё это ещё впереди – в следующем столетии жизни нашего театра. Чего вы так удивлённо переглядываетесь? Нашей драме действительно сто, но она по-прежнему молода, полна сил и дерзких планов. Совсем как я…
     Мальчик заразительно хохочет.
МАЛЬЧИК. И у неё тоже всё ещё впереди!
КАРЕНИНА. Как славно сказано, как верно!.. Однако, молодой человек, скоро третий звонок, а мы… Мы ещё тут… И без билета.
МАЛЬЧИК (вынимая из кармана бумажку). Какие пустяки! Вот он – ваш билет…
     Мальчик переводит взгляд с одного персонажа на другого.
МАЛЬЧИК. И ваш, и ваш, и ваш тоже… Его на всех хватит… Чудеса, скажите? Верно, но раз в сто лет чудо просто обязано случаться. Прошу вас!
     Мальчик делает приглашающий жест. Под музыку наши герои вместе с Мальчиком входят в здание Театра. Позже всех это делает Городничий, который успевает обнять и расцеловать металлического верблюда, установленного перед фасадом драмтеатра. Он так рад, что нашёл-таки своё потерянное животное.
     И вот Городничий нагнал остальных. Вместе с другими персонажами он проходит по фойе, поднимается по лестнице, минует гримёрки и вспомогательные помещения...
     Наши герои оказываются на сцене.
     Звенит третий звонок, распахивается занавес. Залитые светом прожекторов персонажи остаются перед чёрной бездной зала. Со стороны партера и балкона раздаются громкие аплодисменты. Нет, это настоящая овация!
     Ослеплённые ярким светом, оглушённые громкой музыкой и аплодисментами, наши герои, кажется, на миг оробели, смутились. Но нет, это только минутная растерянность. Ещё миг – и все они, взявшись за руки, делают решительный шаг навстречу темноте зрительного зала – такого знакомого и такого неизвестного, такого пугающего и такого манящего.   

2021 г                cherlak44@yandex.ru