Привычка

Она смотрела на его губы скорее по привычке. Знала, что он собирается сказать, когда уголки рта начинают слегка кривиться вниз. Опять она в чем-то виновата. В полутьме гримерки и уголки рта, его рот, и он сам, высохший, немного сгорбленный, не были хорошо видны, и зрение у нее уже не то, но это все сила привычки. В конечном итоге, ты всегда понимаешь, что хочет сказать человек, с которым ты прожил более тридцати лет. Она перевела взгляд на свои руки и, как по мановению волшебной палочки, звук его ругани исчез. Ее всегда эта способность человека неслышащего отстраниться от окружающего звука. Стоит только перестать смотреть на дождь за окном, и ты перестаешь ощущать его капли. Стоит перестать смотреть на оживленную улицу, и ты перестаешь ловить пустые и важные разговоры прохожих. Остается вибрация, но ее муж уже давно не вибрировал с ней в унисон, как она не старалась подстроиться под него. Слишком долго она смотрит на свои руки. Надо перевести взгляд с них на него. А то он увидит и обидится. Но сначала надо скользнуть взглядом по столу, на котором лежит потрескавшаяся пудра в черном заляпанном пластмассовом футляре, яркая помада, а на зеркале фотография – он и она много лет назад, смеются, и кролик вылезает из шляпы. У них так и не было детей. После кролика идут толстые пыльные  шторы, которыми занавешена неотремонтированная стена. Дальше какое-то барахло в углу, она не видела, что именно, но лампа высвечивала прутья птичьей клетки и какую-то серебристую ткань. Дальше все терялось в тумане начинающейся катаракты, а потом его штаны. Она погладила их сегодня утром, но не дождалась спасибо, как обычно. Он даже не обнял ее что, впрочем, также было привычно. Потом его также выглаженная рубашка, красный вельветовый пиджак с потайными карманами, воротник, его морщинистая шея и, наконец, его скривившийся рот. Он что-то повторил. Она приказала себе сосредоточиться на движениях губ. «Сегодня буду без тебя». Он не хочет, чтобы она выходила на сцену. Что ж, так уже бывало несколько раз за их семейную жизнь. Надо начать собираться. Она аккуратно, чтобы не просыпать, положила пудреницу и губную помаду в сумку. Закрыла сверху молнию. Надо ли смотреть на него еще раз? Наверное, нет. Она повернулась, такая же морщинистая и немного сгорбленная, вышла и закрыла за собой дверь.
Он смотрел как она уходила, губы его вместо ругательств пытались схватить хоть немного воздуха. Рука непроизвольно начала массировать рубашку там, где останавливалось сердце. Сзади стоял спасительный стул. Он осел, сразу стал похож на старика, выжившего из ума, просящего милостыню, а не известного когда-то фокусника, спокойно доживавшего свой век на сцене третьесортного варьете. Прозвенел первый звонок, но она, конечно, не слышала его. И он тоже больше ничего не слышал. Глаза закрылись, перед ним был серый экран, который уступил место пустоте. Рука безвольно повисла вдоль когда-то мужественно тела и теперь показывала вниз, в преисподнюю.
Прозвенел второй звонок. Кто-то из молодежи заглянул в гримерку фокусника, чтобы поторопить стариков, увидел его, хлопнул дверью и помчался к директору. Директор был на месте через две минуты. Еще до того, как прозвенел третий звонок, они вызвали скорую. Врачи приехали через десять минут, осмотрели его и убедились в отсутствии пульса.
Десять минут спустя она вошла в подъезд их дома. Они жили на первом этаже, окна забраны решетками, а дверь искромсана наркоманами. Она повернула ключ в двери, вошла, аккуратно закрыла за собой дверь. Поставила рабочую сумку с косметикой на стул в прихожей. Прошла на кухню, налила себе чаю. Звонил телефон. Она следила за кнопкой на чае. Вот она резко пошла вверх, значит вода готова к чаю. Телефон все звонил. Она помыла свою кружку, насыпала чай, залила его кипятком из чайника. Телефон звонил не переставая. Она прошла с чашкой в гостиную, села на диван, взяла любимую книгу. Поставила кружку перед собой. Телефон перестал звонить. Она сидела с открытой книгой на коленях и смотрела куда-то вдаль. Ей все чаще вспоминалось как они проводили время вместе. Как шутили, как он обнимал ее. Он ведь всегда отходил, после того как ругал ее. Вот и сегодня скорее всего будет так. Она представила его себе в свете софитов в стареньком пиджаке, вытаскивающем очередного кролика из шляпы. Он отойдет, обнимет ее и все будет как раньше. Она опустила глаза и углубилась в чтение.