По данным губернского сыска... дело 3

  4.01./2020.               
                Мирослав Авсень.


                По данным губернского сыска.

                ( роман)

                Дело №3

                «Дуэль»

               
                Х             Х            Х




В один из жарких августовских дней, когда надворный советник Хортов, Евпатий Гордеич со своим верным помощником Аристархом, облачённые в светлые летние сюртуки, сидели в рабочем кабинете и разбирали поднакопившиеся бумаги ряда мелких дел, начиная от разоблачения ими «Бешенной ягодки», (так в обществе прозвали жестокую преступницу, помещицу Вереницыну,  которая за совершение трёх убийств была лишена всех прав состояния, стояла у позорного столба на площади, после чего по Уголовному уложению о наказаниях, получила 20 лет каторжных работ) до настоящего времени.
Полицейским приходилось разбирать и более мелкие дела, одно из которых, гибель от несчастного случая на скачках, сына одного конезаводчика, они как раз и завершали в эти часы. А дело Серафимы Феоктистовны Вереницыной, сильно всколыхнуло городское общество, и как водиться, в иных домах и салонах, приобрело оттенок совершенно авантюрного романа. От городских властей сыщики получили благодарность и поощрения, а губернатор и полицмейстер заработали даже и по ордену, «за надлежащее воспитание достойных защитников закона и права». Впрочем Хортов и Гайтанцев к такому привыкли, и относились обывательски, разве что первому, пришлось уступить дома просьбам супруги, и поведать Наталье Сергеевне, обо всех злодействах Вереницынского дома. Выслушав мужа, бледная от страха супруга только и смогла проговорить.
- Ой Евпатий, кажется я напрасно тебя об этом спрашивала, это всё настолько ужасно, что я не скоро о том забуду…
- Да об этом деле душа моя, не одна ты, нескоро забудешь, о нём тут многие  помнить будут – привычно спокойным голосом заметил Хортов, и уже более к этому разговору не возвращался.
И вот теперь,  они с Аристархом доделав последние крючки в деле о несчастном случае на скачках, сидели и блаженно тянули крепкий и ароматный, иван-чай.
- Слава богу что хоть в этом деле со скачками никакой уголовщины – отхлебнув глоток, устало заметил Аристарх – а то возились бы сейчас в семействе этого заводчика, за ноги его мамашу, а там одних баб с полдюжины, не считая сестёр да золовок.
- Да Аристарх, я, как своего рода кавалерист, сразу всё понял, как сбрую-то оглядел – согласно кивнул шеф – седло на лошади, до неприличия свободно затянул покойный хозяин, говорят жалел животину… Вот человек если дурак, то уж дурак во всём, даже в добросердечии…
- И винить теперь некого – вздохнул Аристарх.
- Джигиты, иху мать!- сухо сплюнул Хортов, допивая чай. Осторожно постучал дежурный.
- Да! – коротко отозвался начальник.  Вошедший унтер вытянулся как положено, и обычным голосом проговорил.
- Осмелюсь доложить ваше высокоблагородие, к вам дама там просются, чуть не плачет!
- Проси! – отставляя чашку, коротко распорядился начальник, и через полминуты, в кабинет робко вошла довольно молодая и недурная собой женщина лет 25-ти, в повседневном наряде, в коем горожанки, ходят в присутственные места, в гости к родне и в церковь. Одеяние отливало синеватым, с небольшим вкраплением приятного зелёного цвета, равномерно расположенного по платью. На голове у женщины была недорогая но изящная шляпка здешнего пошива, а в руках она цепко держала сумочку-ридикюль, наполненную очевидно документацией. На лице посетительницы чётко сплелись отчаяние и решимость.
- Вы позволите? – осторожно осведомилась она, проходя пару шагов, и глядя в лицо Евпатию.
- Да, разумеется, проходите вот сюда, и садитесь! – привстав со своего места, указал он рукой на мягкий стул у своего стола, на что дама, едва слышно сказав «спасибо», подошла и присела с заметной усталостью человека, много ходившего по инстанциям.
- Хортов, Евпатий Гордеич, а это мой помощник, Гайтанцев, Аристарх Сергеевич! – представился следователь, и уже сам спросил, чем они могут быть даме полезными?
- Я… простите, - женщина перевела дух, и сняв шляпку положила её на колени, показав красивые, светло-русые волосы с мягкой, воздушной шелковистостью, - Ангелина Алексеевна Сумская, вдова 26-ти лет от роду, имею на руках трёхлетнюю дочку Варю… Мой муж, поручик пехоты, был убит с неделю тому назад на дуэли, в роще за рекой, у трёх ветёл…
- Ах да, мы слышали о той дуэли, и место это у трёх ветёл поганое, – чуть нахмурив брови, заметил следователь – так Юрий Андреевич Сумской, ваш муж был…
- Именно так, мы обвенчались четыре года назад, когда он с Кавказа  вернулся.  Он был честным и храбрым офицером, у него три боевых награды, «Анна» 4-й степени, и два креста, один на ленте…
- Вы не волнуйтесь, рассказывайте всё основательно, не торопитесь, и старайтесь ничего не упускать – попросил Хортов, внимательно слушая.
- Да-да, я постараюсь, – пообещала вдова, и продолжила – так вот, Юра хотя и провёл на войне более шести лет, но задирой и бретёром не был, в карты по-крупному не играл чтобы не «ходить на мушке» как он говаривал…
«Тонко подмечал поручик, «ходить на мушке», имея долги это похоже!» подумал про себя сыщик, не теряя сути изложения.
- … у него в жизни были две дуэли, но так, для куражу скорее, и заканчивались щекотанием нервов, да  дружеской попойкой – продолжила заявительница – но, до женитьбы на мне! – чуть склонив голову, уточнила вдова.
- Так, с кем и из-за чего возникла дуэль? – напрямую просил сыщик, нутром чувствуя что готовиться новое дело.
- Да-да, я уже подхожу к этому, просто я хотела обрисовать вам облик моего бедного Юры, чтоб вы лучше меня поняли – робко пояснила женщина.
- Разумеется вы правы, простите что поторопил, это дурная привычка – скупо улыбнулся полицейский, и попросил продолжать. Часы на бюро прозвенели полдень, женщина машинально оглянулась на них, секунду задержала взор на Аристархе, а затем вновь обратилась к Хортову.
- Он стрелялся с одним ничтожеством, который побыл на Кавказе всего год, да и то при штабе корпуса, а потом быстренько чем-то заболев вышел в отставку, привезя домой кучу кинжалов и пистолетов, салонных дурочек охмурять наших. Имя этого негодяя Карлушкин, Антиох Романович, тоже поручик, но другого полка, там, они не встречались. Карлушкины, за черкесцами по горам не бегают! – горестно заключила вдова, и попросила воды. Аристарх тут же подал ей стакан свежей, она жадно выпила, поблагодарила, и продолжила
- Так вот, восемь дней назад, на званном вечере у полковника Печорова Николая Николаича, у моего мужа, возникла с этим Карлушкиным ссора, которой никто не ожидал, они же почти не общались, так может в собрании где, или на тех же вечерах. Юра прекрасно знал что Карлушкин трус, позёр, ничтожество и карьерист, а потому сторонился его, да и среди прочих офицеров, у этого  Антона Романыча приятелей было не густо…
- Причина ссоры? – осторожно напомнил сыщик.
- Перед вами! – горестно сглотнув комочек в горле, блеснула слезами Ангелина Алексеевна.
- Ну я предполагал это, наряду с другим, - заметил следователь, - давайте подробности.
- Да просто всё – уныло сказала вдова – Карлушкин тяпнул бокал шампанского, прямо весь вытянул, до капли, а потом ни с того ни с другого, подходит ко мне, и приглашает меня на танец, там у нас были небольшие танцы под фортепьяно, ну как и везде в таких случаях. Я разумеется сразу отказала, и даже заметила ему чтоб он и в трезвом-то виде, не смел ко мне подходить, а уж в пьяном и вовсе на версту не приближался. И тут, этот негодяй, довольно громко, как бы даже играясь, съязвил в мой адрес « Брезгуете поручиками сударыня? А с полковником бы верно и кататься поехали бы, а?» Я тут же смазала его по физиономии так, что у меня рука едва не отнялась, а его рожа запылала слева как спелый мак. Юра конечно же всё видел и слышал, быстро подошёл, схватил Антиоха за грудки и потребовал забрать свои слова назад, и принести мне извинения но Карлушкин, от боли и стыда ( врезала я ему господа основательно)  рыкнул что извиняться не намерен, ибо его слова были истолкованы избалованной  мной превратно, и пострадавший вообще-то он, и перед ним, должны извиняться за рукоприкладство. Муж, не говоря более ни слова, толкнул Карлушкина так, что он полетел через стул на коем сидела графиня Буривская со своей болонкой на коленях, и разумеется всё это повалилось с бранью, женским воплем и собачьим визгом, да хохотом части гостьей. В общем когда все поднялись с пола, и визги с криками унялись, Юра вызвал Антиоха на дуэль, на другой день к восьми вечера. Тот горделиво согласился, угрожающе заметив мужу что «он ещё пожалеет». На другой день, Юра и два его друга-секунданты, Ваграмов Иван, и Усаков Антон, купили новую пару пистолетов, хотя у нас дома и свои есть…
- Это по правилам дуэли так полагается – стал разъяснять Хортов – каждая из сторон покупает пару новых, гладкоствольных, и обязательно не пристрелянных пистолетов, а затем по жребию выбирают чьей парой будут драться.
- Да, Ваня и Антон мне рассказали после что-то такое – вспомнив подтвердила просительница – стрелялись из наших, и вот ужасный финал: Юры нет в живых, а это ничтожество торжествует! – горестно закончила вдова, глядя на следователя. Тот чуть задумчиво проговорил.
- Сударыня, дуэли уголовно не наказуемы, разве ссылка обратно на Кавказ, хотя Антиох отставник. Вы, всё мне рассказали, состав преступления-то в чём?
- Ах нет, простите дуру, я же сути-то вам и не сказала! – торопливо спохватилась вдова – Их, поставили на 12-ти шагах, понимаете?
- Понимаю, далее – попросил Хортов.
- Да нет, не совсем – заметно понизив голос, заметила Ангелина Алексеевна – мой Юра, был одним из лучших стрелков в полку, он на спор, с 20-ти шагов в туза пулю клал! Даже меня, ещё когда невестой его была, он в саду так развлекал, я ужасно его любила, уже тогда… Ну вот, а тот, Карлушкин, он стрелок как говорят далеко не лучший, и вообще пистолет редко в руки берёт, в основном ружьё…
- То есть, вы хотите сказать, что тут дело не чисто? – переспросил сыщик для формы, понимая уже что это так и есть.
- Это было, гнусное убийство, заранее спланированное,  и подло организованное! – горячо сказала вдова, и зажмурившись кивнула – Пусть пуля-дура, всякое бывает, но Юра, с 12-ти шагов не мог не попасть, понимаете вы, не мог ! Подлец тот, должен был хотя бы ранен остаться!
- Они не по жребию стреляли? – уточнил Хортов.
- Нет, по готовности, мне наши потом рассказывали – ответила женщина, и торопливо добавила – Я как мужа схоронила, сразу пошла бить во все колокола… То есть я пошла к губернатору, и всё-всё ему  про Юру рассказала, и попросила у него бумагу чтоб вы, полиция, возбудили дело, он внял моим слезам, и бумагу такую написал. Потом за тем же самым, я у вашего полицмейстера была, он тоже, не отказал… - робко закончила вдова, умоляюще глядя на Хортова.
- Давайте ваши бумаги Ангелина Алексеевна – протянул он руку через стол, чуть улыбнувшись – они не помешают, хотя я, после вашего рассказа, и без того взялся бы начать следствие, ибо судя по всему, мужа вашего действительно убили!
Вдова торопливо достала из сумочки импровизированную картонную папочку небольшого размера, внутри которой, сложенные в двое, лежали бумаги от губернатора и полицмейстера. Евпатий пробежал их глазами, положил в ящик стола, и подвёл итог всей беседы.
- Мы берёмся за это дело сударыня, вы не волнуйтесь, идите домой, я и мои товарищи приложим все усилия к этому делу. Вас, мы будем держать в курсе, адрес у вас какой?
- Конно-Проезжая, дом 86-ть – чуть более бодрым голосом ответила женщина, надевая шляпку.
- Дежурный! – громко позвал Хортов – Проводи даму и посади на извозчика.
- Слушаюсь ваше высокоблагородие! – ухнул унтер, и со всеми почестями проводил посетительницу из кабинета. Едва в коридоре затихли их шаги, Хортов спросил у помощника, как ему нравиться новое дело?
- Непростое шеф, доказать убийство под видом дуэли, это практически невыполнимое дело, думаю даже посложнее вереницынского будет! – ответил тот, втыкая перо в чернильницу.
- Правильно понял братец, это посложнее будет, но зато тут, у нас будет простор для манёвра, мы не будем стеснены стенами одной усадьбы, но и противник не простой. Вообще-то, такие убийства совершаются наоборот: искусные стрелки вызывают слабых противников, чем-то им мешающих, и убивают. Но тут прямо казус какой-то, дилетант провоцирует дуэль и убивает знатного вояку, не раз смотревшего в лицо смерти. И знаешь Аристарх, я уже теперь же, могу с уверенностью сказать, что за спиной того Антиоха, кто-то стоял, не сойти мне с этого места!
Едва начальник сыскного это произнёс, как дежурный вновь сообщил, что к их высокородию, дама с прошением о защите.
- Ещё одна? – чуть удивился Хортов – Ну пропусти…
Евпатий удивился ещё больше, когда вошедшая молодая женщина средней привлекательности, с круглым лицом, на котором челобитно играли маленькие глаза, сняла свою дорогую, «парижскую» шляпку, гармонирующую с дорогим её платьем, и отрекомендовала себя как Полусветова, Капитолина Фирсовна, невеста… Карлушкина Антиоха! И просьба «несчастной девушки стеснённой нормами морали», состояла в том, чтобы полиция, в лице «всеми уважаемых господ Хортова и Гайтанцева», защитила от нападок и травли, доброе имя её жениха, «достойного и высокопорядочного человека и офицера!»
- Я вас внимательно слушаю – не без интереса сказал Евпатий Гордеич. Дама, утерев платочком глаза, рассказала следующее. Когда из-за «этой вульгарной особы» Ангелины Сумской, которую вообще никто не оскорблял, а она просто дурно воспитана, возникла ссора и дуэль, то она, Капитолина Полусветова, едва не умерла от страха, почитая своего жениха мёртвым, ведь все знали как стрелял тот страшный человек Сумской. Провидение, исключительно божье провидение устроило так, как оно всё получилось. И всё бы ничего, но общество разделилось, и большая его часть, считает что в дуэли что-то не чисто, и бедный её Антиох, чего-то там подстроил, и намеренно убил противника. И все эти слухи, распускает эта вульгарная особа, вдова Сумская! Бедный Антиох, стал просто объектом травли со стороны приспешников Ангелины Сумской, и дружков её покойного мужа, который сам во всём виноват был, нечего потакать своей ужасной жене! И теперь, единственная надежда Капитолины Фирсовны, на участие полиции, которая должна дать укорот  и вдове Сумской, и её «сторонникам» . Ибо дошло до того, что Антиоха Романовича, перестали принимать в некоторых домах города!
- Кто были секунданты вашего жениха? – спросил Евпатий Гордеич, воспользовавшись моментом, когда жалобщица замолчала, чтобы перевести дух.
- О, это всё очень достойные и уважаемые люди – торопливо ответила Полусветова – я их вам сейчас назову: это пехотный прапорщик Пеперин Оскар, и корнет-гусар, Остапчук Николай, оба в отставке, оба приятели Антиоха, и самые что ни наесть  вернейшие сыны Отечества…
- Адреса сих сынов, имеются? – поинтересовался сыщик, предвкушая «весёленькое» дельце.
- Да, конечно, записывайте! Пеперин живёт на улице Жестяной, дом сорок два, а Остапчук, снимает квартиру в Чиновном переулке у Сипогина, его там все знают.  Вы обязательно приструните эту особу, и я, и мой папенька городской архитектор, будем вам очень благодарны в этом случае! – понижая голос намекнула просительница, чуть прищурив свои маленькие глаза.
- Сударыня! – сухо и громко, сразу отсёк Хортов – Единственное что я могу вам тут теперь пообещать, это то, что виновная сторона – надворный советник сделал ударение на этом понятии – понесёт достойное её наказание! Теперь будьте любезны сообщить мне адреса ваши, и вашего Антиоха!
- Мы с папенькой живём на Малой Боярской, в доме под нумером 22-ва, а Антиох живёт тоже в своём доме, но на улице Фуражирной, в доме под нумером 69-ть!
- За сим всё сударыня, ваша жалоба принята, вы кстати оформили её должным образом?
- Ох простите, я такая рассеянная из-за этой травли! – хлопнула себя по лбу Полусветова, и достав из сумочки сложенную в четверо бумагу, протянула следователю. Тот, не читая её, демонстративно накрыл «документ» пресс-папье, и во второй раз сказал даме до свидания. Та наконец всё поняла, и натянуто улыбнувшись, пятясь задом им же открыла дверь, и покинула наконец присутственное место.
- Ну, ты понял-нет? – улыбнувшись, спросил Евпатий Гордеич – повернувшись к помощнику.
- Потрясающе! – воскликнул Аристарх поднимаясь со стула, и выходя из-за стола.
- Прямо как сговорились, одна за одной! – хмыкнул Хортов.
- Хорошо что они обе тут не встретились, а то была бы баталия, бабий бой! – заметил Гайтанцев, подходя к бюро с часами и присаживаясь на него.
- Так братец, смех-смехом, а дело похоже серьёзное – нахмурился Хортов – Карлушкин этот, видать не ожидал такой реакции от общества, и находиться с одной стороны в растерянности, а с другой, у него верно есть и сторонники, хотя и не из боевых офицеров, и он теперь намерен восстановить своё «доброе» имя, иного выхода у него нет. Но, очевидно ни он, ни его невеста, не ожидают что вдова Сумская, уже подала жалобу в сыскную полицию, и теперь его хлопоты удвоятся. Нет-нет Аристарх, дело и впрямь не простое. Ну где скажи ты мне, один дуэлянт убивший другого, ищет спасения от негативной реакции общества, руками своей женщины, в полиции, а?
- Вы думаете это он, к нам её сюда направил? – удивлённо поднял брови Аристарх.
- Убеждён в этом! – кивнул шеф, и тоже вылез из-за стола, присев однако на его край, сцепив на груди руки – она хотя и излишне энергичная особа, вон, на взятку даже намекала, но вряд ли по собственному почину пошла в полицию искать защиты для своего Антиоха!
- С какой стороны прежде думаете начать? – спросил Аристарх.
- Да с пострадавшей приятель, – сыщик не расцепляя рук, чуть отвёл задумчивый взор в сторону, а затем снова поглядел на Гайтанцева – давай-ка прямо теперь же поедем, да побеседуем с секундантами убитого.
- Так нам адреса-то их, вдова ж не сообщила, – заметил Аристарх отталкиваясь от бюро.
- Пустое брат, в собрании узнаем, ну, марш-марш на задание! – Хортов так же отделился от стола, и пошёл к вешалке за цилиндром и тростью, а Аристарх ещё вернулся к столу за папкой, после чего так же нацепив цилиндр и подхватив трость, выскользнул вслед за шефом. Щекотливое и необычное дело, завертелось…

                Х                Х                Х


Коллеги не долго размышляя, завернули на полицейском экипаже прямо в Офицерское собрание, с целью узнать адреса секундантов погибшего поручика, и застали там в одной из зал, группу офицеров, обсуждавших кавказские дела. Хортов и Аристарх  подошли к ним, поздоровались, благо друг друга они знали хорошо, и Евпатий сразу взял быка за рога.
- Господа, кому-либо известно где проживают Ваграмов Иван, и Усаков Антон, секунданты покойного Сумского?
- Я, знаю хорошо обоих – отрывисто бросил один молодой, в старом мундире егерского подпоручика – а что случилось позвольте узнать?
- Вдова Юрия Андреича, подала нам жалобу и привела весьма убедительные доводы, говорящие о том, что муж её, был каким-то иезуитским способом убит. Губернатор и полицмейстер поддержали её прошение, начато следствие, которое в итоге и покажет, было ли это заранее спланированное убийство, или же имело место дичайшее и мистическое стечение обстоятельств! – закончил свою мысль Хортов.
- О да господа, мы тут тоже склонны считать что дело не чисто! – заметил шагнувший вперёд полковник Печёров, Николай Николаевич, в доме которого роковая ссора и произошла – Сроду этот герой липовый, Карлушкин, ни на кого всерьёз  не задирался, а тут на тебе, полез нахрапом, и не на кого-нибудь, а на Юрия Сумского, который на спор, с 20-ти шагов, пулю в туза клал, он что, о двух головах, Антиох этот? И ведь не настолько пьян был чтоб не понимать на кого лезет…
- Господа, не угодно ли вам будет, присесть вон в том углу? – предложил другой офицер, с седыми усами, и все направились туда. Когда расселись, Хортов продолжил разговор.
- Вы, Николай Николаич, лично приглашали Карлушкина к себе на светский вечер?
- Да боже избавь!  Дочка моя старшая, Аня, с его невестой подруги, ну и позвала, я-то и не возражал, кабы знать! – с досадой вздохнул полковник.
- Простите сударь, не знаю вашего имени-отчества, вы что-то говорили о секундантах покойного? – обратился Хортов к бывшему егерю ( их части к тому времени уже года три как были упразднены, и переведены в обычные стрелки, но боевые ветераны вне службы, продолжали носить старые мундиры)
- Честь имею представиться, Ножнин, Никита Антоныч, подпоручик 9-го егерского полка в отставке! – кивнул офицер и добавил – Да господин следователь, я знаю обоих, мало того, я на той дуэли в качестве одного из свидетелей присутствовал, да-с… Значит так, Ваграмов Ванька, на Горшечной дом №7, в 11-й квартире живёт, а другой, Антон Усаков,  тот на Мучной улице, в доме №91 проживает, он кстати с час назад здесь был, да чего-то занемог малость, голова говорит беспокоит, ну домой и уехал.
- Вот как? А что вы, думаете подпоручик, дуэль была честной? – вдруг спросил Хортов. Ножнин подпёр подбородок кулаком, секунд пять подумал, затем шевельнув бровями изрёк.
- Ежели б на Карлушкине оказалась хотя бы одна ссадина от пули, по касательной, или ещё какой, я хотя  и скрепя сердце, но ответил бы на ваш вопрос «да». Но, он цел аки девственная слива, а посему, такой исход поединка вызывает у меня большие сомнения!
- Никита Антоныч, нам с вами, впрочем как и с прочими свидетелями и участниками этой дуэли, надо будет встретится в более тесной обстановке, и побеседовать подробнее – сказал Хортов, и спросил где он может найти подпоручика.
- Бочарная семь, там я проживаю с женой и родителями – спокойно ответил бывший егерь- - в клуб иногда заглядываю покрутиться да погулять слегка, в карты не играю, ибо стеснён в средствах. Чаще либо тут вот, либо дома, думаю найдёте…
- А нынче, скажем после ужина, где будете? – спросил уже Аристарх.
- Да вот дома господа и буду, приходите, посидим в моей горенке да побеседуем – слегка улыбнулся подпоручик.
- Непременно будем, часов в девять вас устроит?
- Устроит, от чего же нет?
- Последний вопрос господа, из вас, никто более на той дуэли не присутствовал? – справился на всякий случай Хортов, но собравшиеся отрицательно загудели, после чего полицейские простившись с завсегдатаями, поехали на квартиру к Антону Усакову, дабы начать с него первого.
Господин Усаков оказался дома. Жил он с матерью, набожной но подозрительной ко всему женщиной, и служанкой, бабой не пойми каких лет. Жилец встретил полицейских удивлённо. Облачённый в нижнюю рубаху и штаны армейского типа, выгоревшие на солнце, он напоминал собой домовитого барина; крепыш с кручёными усами и брюшком, но без бороды и густой стрижкой. Во всём облике Антона Усакова проглядывало что-то лошадиное, и точно, как вскоре выяснилось, поручик Усаков служил в кавалерии. Когда появились в его доме полицейские, он лениво пил кофе, а увидав сыщиков ( уж как он понял по гражданскому платью что гости из полиции, одному богу известно) стал пить как-то поэнергичнее, и попросил служанку Окульку, принести и ещё две чашки гостям ( те не отказались) Когда весь церемониал оказался наконец закончен, и полицейские с первым секундантом остались одни ( тот умолил свою любопытную маменьку оставить их ) Хортов прихлёбывая не столько кофе, сколько прикусывая булочки ( не обедали сыщики вообще-то!) сразу перешёл к тому месту истории, что была уже после ссоры.
- Вы и Ваграмов, были на вечере у полковника изначально вместе, или встретились уже там?
- Да нет, сразу пошли, точнее как, сговорились там увидеться, - уточнил кавалерист, припевая кофе, и чего-то обдумывая.
- Вы не замечали, Антиох этот, он раньше к Ангелине Алексеевне не подъезжал? – чуть склонив голову, вопросил Евпатий, вглядываясь в обстановку дома закоренелого холостяка, гуляки и наверняка игрока.
- Не-е-т ! – сразу как-то чуть ли не со ржанием, отрицательно махнул рукой Усаков – Что вы, господа!  Вы же видели Ангелину, она ж цветочек, да токомо не для того рыла, что Антиох на морде носит! Ему институтки, папины дочки, дядины племянницы,  либо перезрелые красавицы с толстыми пачками бумажек в бюро, нет! – вторично отмахнулся он рукой – Юрка б ему сразу рога обломал…  А уж какая муха его на вечере у полковника укусила, я, вот делайте что хотите господа, но в толк не возьму, один! – Усаков истово показал указательный палец левой руки – Один бокал шампанского за весь вечер, это пардоньте, не офицерская доза!
- Да бросьте вы! – лениво отмахнулся Хортов – по моим данным, Антиох тот, всего год и был на Кавказе, да и то при штабе, так что офицер-то он так, для водевиля, или я ошибаюсь?
- Нет, не ошибаетесь, - Антон окончательно отодвинул кофе, - он именно такой. Но даже водевильные офицеры, не сходят с ума от бокала шампанского. Это извините, институтке 16-ти летней простительно, но не мужчине 30-ти лет! Но вот отчего он к Ангелине полез, я вам как на духу скажу, не знаю господа! – Усаков развёл руки в стороны – Блажь вдарила, не иначе…
- А может умысел? – подал версию Аристарх, стенографировавший беседу.
- Со стороны кого, Антиоха?! – изумился Антон, и рассмеялся – Господа! Для сего он должен был быть либо помешанным, либо неуязвимым как Ясон, но вот только Медеи у этого «Ясона» рядом нет, так, одни дурочки, включая его невесту Капу, нет господа, по моему мнению, там было минутное завихрение, гнев, и… слепой случай!
- Это с двенадцати-то шагов, человека кладущего пулю в туза с двадцати? – покачал головой Хортов – Хорошо, вернёмся к началу. Вызов бросил Сумской, и вы как полагается, утром отвезли его Карлушкину?
- Да, отвезли, а после скинувшись на троих, купили пару пистолетов у Маркина, у него хороший товар, те кстати, свою пару у него же брали! – пояснил Усаков.
- Так, господин Усаков, постарайтесь припомнить, кто по мимо вас, секундантов, присутствовал на дуэли? – попросил Евпатий положив ногу на ногу, и пристально глядя на свидетеля.
- Минуту господа, дайте сообразить – наморщив лоб пробормотал тот, что-то перебирая губами – Так, назову кого знаю лично, а за прочих увольте: врач Бугин, Нестор Ильич, у него частная практика, и доктор хороший, живёт на Купеческой, дом 18-ть. Распорядителем выпало быть, уж уговорили, подполковнику Долидзе, Богдану Богданычу, лет ему 40-45, отставник, но уважаемый. Проживает на улице Пристяжной дом 20-ть, женат. Да, в уланах служил. За протокол усадили уплатив десятку, Саморезова Ивана Петровича, лет под сорок, он помощником столоначальника в одном присутствии служит, коллежский секретарь. Живёт на Шорной, дом… м-м… да, 17-й дом! Из прочих ротозеев, только бывшего егеря знаю, Никиту Ножнина, он там так, для мебели стоял…  ну и всё пожалуй, прочих никого, клянусь! – улыбнулся свидетель.
- Ну что же Антон, как вас по батюшке-то? – спросил Хортов.
- Савелич.
- Савелич… до скорых встреч. Дело это гнилое, уголовщиной пахнет, так что мы с вами может статься, ещё побеседуем… стоп! – Хортов хлопнул себя по лбу – Вот разиня-то, а? пистолет Сумскому, кто из вас заряжал?
- Так я и заряжал, ещё после бросил машинально « проверь Юрка», он отмахнулся, чего мол их смешить? По руке его что ль неведомая сила ударила? Никто понять не может…
- Сумской не выглядел усталым, пьяным, или вялым? – спросил снова Аристарх.
- Нет, напротив, был бодр, в меру зол и весел, собирался нас всех после в ресторацию повести – уныло сообщил Усаков.
- Хорошо господин Усаков, из города до окончания следствия не отлучатся, мы вас ещё навестим! – пообещал Хоротв, покидая вместе с помощником, обиталище первого свидетеля.
 Однако другого секунданта погибшего поручика, по его адресу Гончарная дом №7, квартира 11-ть, не оказалось. Дворник сказал что Иван Пантелеич поехали в клуб, в карты играть. Ну в клуб так в клуб. Хортов с Аристархом поехали по старым местам. Там же, в клубе встретили своего старого знакомца, завсегдатая этаких мест, Яшу Маклюхина, малого 36-ти лет, кормящегося по игорным местам. Справились в начале, где ж теперь Горшенин Пётр, Яшин основной хозяин, на что услышали что тот сильно проигрался, «ходит на мушке», и ему грозит «яма», так что он теперь денег рыщет. Затем задумчиво вопросили Яшеньку о Варламове Иване. Оказалось что Яша, был о нём немало наслышан.
- Этот тот, который был секундантом со стороны убитого поручика на той странной дуэли, с неделю назад? – ласково уточнил он – Знаю, как же, он тут чуть более получаса до вас был, продул порядка тысячи, да и укатил к своей девке!
- Так Яша, давай дружочек по порядку – с расстановкой попросил Евпатий – почему ты, назвал ту дуэль странной, ну?
- А как же не странной-то? – искренне изумился Яша – это ж на что надо рассчитывать господину Карлушкину, дабы такого стрелка как Сумской, спровоцировать на ссору, посредством его жены?
- Ну однако ж вон что вышло! – заметил Аристарх.
- Вышло! – страдальчески охнул Маклюхин, всплеснувши руками стоя под облезлым амурчиком – С чёртовой подачи оно вышло-то, люди вон в клубе уже неделю говорят! Да и вы из праздного любопытства спрашивать меня не стали бы, значит дело поганое, Сибирью тянет, как извиняюсь, говном из нового погреба! – подвёл итог Яша.
- Ну, тут ты дружочек угадал – согласно кивнул Хортов, а теперь скажи уже нам, адрес и имя той девки, к которой укатил продувшийся господин Ваграмов? – опять попросил Евпатий Гордеич. Яша слегка стушевался.
- Звать её Лизавета Винникова, живёт где-то на Губернаторской, дома не знаю, хоть вешайте! – поклялся Яша. Хортов выделив собеседнику два рубля мелочью, и ссыпав всё это ему в ладони, попросил того и впредь вести себя хорошо, и тут же в сопровождении Аристарха, отбыл в поисках любовницы господина Ваграмова. Впрочем эти поиски не особо затянулись. Справились у пары городовых и одного дворника, и выяснилось что госпожа Винникова, Елизавета Алексеевна, проживает в собственном деревянном, но просторном доме, под нумером сорок.
- Ну что Аристарх, прямо, к ним теперь завалимся, или обождём пока сами выйдут? – устало спросил шеф, не сходя пока с экипажа. Помощник тонко намекнул что ежели ввалиться теперь, можно невольно учинить бестактность: Ваграмов, у ней наверняка успел уже выпить-закусить, и пылкие любовники, могут быть заняты неким делом, обрывать которое в подобной ситуации, это в высшей степени безнравственно и неделикатно.
- Вот я так же думаю братец, что неделикатность, здесь может пострадать!- кивнув согласился Хортов – пожалуй посидим тут, ну скажем с часок, а там по ощущениям…
Стали ждать. Где-то минут через сорок, из дому вышла молодая горничная с корзиной в руке, и куда-то направилась.
- О, а ну-ка братец, давай догоним! – велел Хортов кучеру, и полицейский экипаж тронувшись с места, быстро поравнялся со служанкой, и остановился. Замерла на месте и горничная, узнав в кучере полицейского, да и господа похоже оттуда же…
- День добрый красавица! – обратился Хортов, чуть подавшись корпусом вперёд.
- Здравствуйте ваша милость – робко ответила девушка, стараясь не глядеть господам прямо в глаза, её это всегда угнетало.
- Ты у госпожи Винниковой служишь? – опять спросил сыщик, оглядывая фигуру и одеяние служанки, ( у опрятных господ и слуги опрятные, а это уже говорит о многом)
- Точно так, у них, горничная я, а вы барин из полиции верно? – робко полюбопытствовала молодка.
- Из полиции, да уж ты по кучеру нашему и сама небось догадалась! – улыбнулся Евпатий, и от его приятного общения, немножко оттаяла и горничная.
- А барыня моя сейчас дома, вон за продуктами меня в лавку послали – сообщила служанка, и чуть закусив губу, стала ожидать других вопросов.
- А мы знаем что дома-то, а ты вот ответь мне, да не ври только, а то накажу ( служанка сразу согласно закивала) Иван Ваграмов, дружок её сердечный, давно ли у госпожи твоей обретается в сёдний день?
- А, вы про это? – облегчённо вздохнула горничная – Ну господин Ваграмов-то часов более двух с лишком у барышни моей присутствуют, как с клубу-то проигравши приехали с букетиком неказистым, да сразу и того, ну в покои барыни моей пошли – чуть улыбнувшись и потупив взор, пояснила служанка – А вот теперь как они вышли-то, то за вино и фрукты взялись, а меня вон спехом в лавку за продуктами, вы уж позвольте мне идти-то, а?
- Да, ступай конечно! – махнул рукой Евпатий Гордеич, и  горничная шмыгнув мимо экипажа, торопливо пошла по тротуару.
- Поворачивай к дому Винниковой, – велел Хортов и пока они разворачивались, он философски заметил помощнику – видишь Аристарх, интуиция нас не подвела, любовники уже сразились, и теперь закусывают в приподнятом настроении, а значит и нас с тобой примут более теплее, нежели бы мы беспардонно ворвались к ним в самый разгар интимной баталии, в этаком деле главное не торопиться! 
Неожиданный визит полиции в это время, удивил в основном только хозяйку, миловидную, красивую женщину лет 30-ти, с пышными, хорошо уложенными волосами, одетой хотя и в домашнее, но элегантное, облегающее платье с вырезом на груди, подчёркивающее стройность и живость фигуры. Её любовник, Иван Ваграмов, сидел с нею за круглым столиком с вином и фруктами, в накинутом на плечи мундире штабс-капитана, но узнав что господа из полиции, моментально влез в мундир целиком, и застегнулся на все пуговицы, после чего, чинно представился гостям. Те представились в ответ, от чего погрустневшая хозяйка, чуть капризно спросила.
- Господа, а от чего ж вы ко мне? Я женщина свободная, законов не нарушала, а если что-то про меня вам и наврали, так вы не верьте же, это от зависти всё!
- Да вы милейшая Елизавета Алексеевна не волнуйтесь по пустякам-то – добродушно улыбнулся Хортов, отечески глядя на даму – мы совсем пока ещё не к вам, а вот к господину Ваграмову, у нас имеется одно весьма личное дело… Иван Савелич, где мы можем поговорить с глазу на глаз?
- Да, в доме это пожалуй будет не совсем удобно – тонко намекнул гость, ото чего хозяйка обиженно засопела носом – А вот пройдёмте через ту дверь в сад, там есть замечательная беседка с лавочками и столом, вот там мы нашу беседу и проведём…
- Извольте! – согласился Евпатий.
Расположившись в просторной и крепко сколоченной из дуба беседке, Хортов привычно  объяснил новому собеседнику, цель своего визита.
- Открыто уголовное дело по жалобе вдовы вашего друга, Юрия Сумского, о его возможно преднамеренном убийстве, замаскированном под дуэль. Что вы можете сказать на это?
- Мы с Юркой, дружили лет 20-ть, как юнцами ещё познакомились на пикнике, Антон-то, он старше нас лет на пять, и к нам пристал года уже через два. Вот с той поры мы и дружили. Даже на Кавказе вместе служили, в разных полках разумеется, мы пехота, он кавалерия, но старались держаться вместе, выручать друг друга кто чем может, короче говоря дружили. И узнали за это время друг о друге столько, в смысле я хотел сказать, изучили друг друга настолько, что я с уверенностью могу заявить, что Юрка наш, он не мог промахнуться не то что с дюжины шагов, он с полсотни в человека попадал, в бою… А с двадцати, на спор, пулю в туза клал, карту к дереву прикрепит, и пожалуйте, точно в «черву»! Мы так на жизнь в полку зарабатывали порой - грустно улыбнулся Иван, и сложил сцепленные в замок руки на стол.
- То, что поручик Сумской отлично стрелял, и с 12-ти шагов не мог промахнуться в принципе, это мы уже для себя поняли – пояснил Хортов – озадачивает иное: если это не дичайшая случайность, во что почти не верю, а спланированное убийство, то как оно могло быть исполнено?
Штабс-капитан бессильно пожал плечами.
- Даже в толк не возьму господа… оружие по жребию наше было, это немаловажно, не наплутуешь, да и как? Секунданты оружие проверят как девственность невесты до свадьбы… Закон!
- И всё же Юрий погиб. Должно же этому быть объяснение? – задумчиво заметил Хортов.
- Должно конечно же, ну так вы и найдите его, вы же полиция, и насколько я слышал о вас, не бесталанная господин Хоротов! – с надеждой проговорил штабс-капитан.
- Да, умеем кое-что – согласился сыщик, и продолжил расспрос – Скажите, Иван Алексеевич, ваш друг в тот вечер, держался как обычно, или может был излишне возбуждён, либор напротив, подавлен чем-то, не замечали?
- Юрка был спокоен и решителен, как перед атакой, даже весел, в ресторацию после собирались – хмуро ответил Ваграмов – И дуэль-то эту на восемь вечера назначили чтоб выспаться все смогли от души, дела свои в порядок привели, ну и приготовили всё необходимое. На заре стреляться, это согласитесь менее удобно…
- Соглашусь – кивнул Хортов, и спросил, у кого из их компании, были долги, на что Иван Алексеевич ответил что у Сумского их не было вовсе, у Антона имелись какие-то смешные должишки, порядка ста рублей, ну а сам он, дурак, продул сегодня в клубе порядка тысячи, то бишь всё что выиграл за три партии вечера, а долгов имеет сорок рублей, но это личное.
- Антиох Карлушкин, он давно в вашей компании, то бишь в обществе появился? – спросил Хортов, задумчиво приподняв правую бровь.
- Хмырь-то этот? – глухо переспросил Ваграмов – да года два, два с половиной, вы верно уже слышали о его годовалом Кавказском вояже?
- Да, вполне наслышаны, и что, он так сразу стал у всех тут вызывать антипатию?  - Евпатий откинулся на спинку лавочки.
- Не у всех, но у многих, он же вроде как богат, и знакомства в столицах имеются,  ну некоторые наши чиновники да тыловики из военных, к нему благоволят, вот пожалуй и всё…
- Карлушкин до того вечера,  супруге Юрия Андреича, куры не пытался строить? – повторил свой вопрос сыщик, на что получил ожидаемый ответ что никогда, да Ангелина уж кого-кого, а Антиоха и на шаг к себе б не подпустила, презирала не таясь…
- И он тем не менее решился – задумчиво заговорил следователь, - и означать это может только одно: Антиох этот ваш, намеренно провоцировал ссору, осознанно оскорбил Ангелину Алексеевну, чтоб состоялась дуэль… но какова причина?
- Мы после уже, поначалу гнали от себя эту мысль – хмуро начал Ваграмов – но потом собравшись как-то у меня на днях, потолковали о том да о сём, и пришли к выводу, что так и выходит как вы теперь говорите, и не ясна нам как и вам, причина такого демарша со стороны Карлушкина.
- Не знаю пока о причине самой дуэли, мы её ещё не нащупали, - тихо сказал Хортов – но вот причину того, почему такой карьерист, понтировщик и франдёр как Антиох Карлушкин, решился на ссору с Сумским, заранее зная что она приведёт к дуэли, я уже кажется понял: он заранее знал об исходе поединка, а потому и не боялся!
- Такое возможно теоретически, но как исполнимо практически? – согласившись в главном, переспросил штабс-капитан, непонимающе глядя на следователя. Тот с определённой убеждённостью заверил собеседника, что способы таковые есть, и вот их-то, полиция и постарается вытянуть из тьмы на свет, для обозрения.
- Тогда это по истине должен быть дьявольский способ – выдохнул Ваграмов.
- Ну не знаю как насчёт дьявольского способа, а с человеческими изворотами в этой области, мы по роду службы сталкивались – заметил сыщик, и как бы спохватившись спросил – А у кого хранятся пистолеты, и ваш экземпляр дуэльного протокола?
- А, так у меня дома и хранятся, у Антона не совсем удобно, там мамаша его излишне набожная, да и баба прислуга себе на уме, вот у себя дома и храню, на память, да и так, вдруг пригодятся?
- Считайте что уже пригодились – сказал Хортов, и добавил что пистолеты и протокол подлежат временному изъятию в интересах следствия.
- Да, разумеется, мы прямо теперь же можем поехать ко мне, и я их вам выдам, у меня там только кухарка, да Парамон дворовый человек, вот и всё общество, жениться покуда не надумал. Пойдёмте, я Лизе своей скажу что вынужден отъехать, да и покатим…
- Ничего что на полицейской пролётке? – улыбнувшись спросил Евпатий, когда они шли обратно в дом.
- А по мне хоть на архирейских дрожках, лишь быв не на погребальном фургоне! – мрачно сострил Иван.
Елизавета Алексеевна не очень обрадовалась внезапному отъезду любовника, тем более что горничная уже вернулась, и оставалось только накрыть на стол.
- Вы не переживайте так сударыня, мы Ивана Савелича недолго задержим, раз-два, вы и соскучиться не успеете! – посулился Хортов, вежливо приподнимая на прощание цилиндр.

                Х                Х                Х


Пока ехали на Горшечную, Хортов спросил у штабс-капитана.
- Иван Савелич, я тут впопыхах забыл вашего Антона спросить, он, под чьим контролем пистолет Сумского заряжал?
- Ах это? Ну ему в напарники пехотный прапорщик Оскар Пеперин достался, Пеперей мы его про меж себя зовём иногда, он первым секундантом у Карлушкина был. Ну а я, глядел чтоб второй их секундант, корнет Остапчук Николай, из гусар, чего с оружием не намудрил там, нет, тут всё было в порядке, как положено. Каждую пулю кожаным пластырем обернули, да при помощи шомпола да молоточка деревянного, в дуло и загнали плотно, пороху отмерили по полной, безо всякого там, всё чин-чинарём.
- И с их стороны претензий к вам не было?
- Ни боже мой! – ответил Ваграмов.
- Всё чётко и чинно, но гадость где-то затаилась – тихо сказал Хортов.
- Ну вы уж сыщите её, гадость-то эту, а то хуже нету чем жить в неведении! – мрачно бросил штабс-капитан.
- Коли помогать станете, то и сыщем – уверил его Хортов. Дом на Горшечной №7 оказался двухэтажным, и двух подъездным деревянным строением, с высоким забором по бокам, несколькими лавочками у подъездов под деревьями, колодцем, парой неухоженных клумб, да большим деревянным ящиком для мусора через дорогу, в котором рылись куры. Судя по широким воротам в заборе, кто-то из жильцов держал экипажи.
- Прошу господа, за мной, во второй подъезд,  да на второй этаж! – улыбнувшись, пригласительным жестом позвал их Ваграмов.
Квартира отставника состояла из четырёх комнат, не считая кухни, и представляла собой хотя и холостятское, но довольно добротное и ухоженное жилище: вся мебель и вещи,  находились на своих местах, под ногами ничего не валялось, и везде царил армейский порядок. Дворовый человек Парамон, типичный мужик лет сорока, щеголял в поношенных барских нарядах, а прошмыгнувшая мимо гостей баба неопределённого возраста, оказалась кухаркой Марфой.
- Парамон, мы не надолго, возьмём кое-чего, и сразу назад! – буднично бросил барин слуге, ведя визитёров к себе в комнату.
- Тут у меня господа и спальня и кабинет, но обедаю я в столовой! – пояснил господин Ваграмов, показывая гостям свою комнату: постель в углу у стены, ширма, круглый столик с фруктами и вином, сундук у стенки, платяной шкаф в другом углу, вешалка с восемью рогами, низенькое бюро в третьем углу, и письменный стол с мягким креслом у окна, вот и вся нехитрая холостятская обстановка. Штабс-капитан подошёл к столу, выдвинул верхний ящик, достал коробку похожую на шахматную, только без клеток, вместо которых поблёскивал орехового цвета лак, по углам которого блестели серебряные треугольные накладки в виде лепестков лилий.
- Вот, извольте, та самая, наша пара пистолетов, а протокол внутри! – хозяин указал рукой, и шагнул в сторону. Евпатий Гордеич с Гайтанцевым подошли, и первый осторожно открыл коробку. Лежавший сверху, вдвое сложенный  протокол он отдал Аристарху, и тот проглядев его сунул в свою папку, а Хортов стал разглядывать пистолеты. Тульская работа, не меньше тысячи рублей стоят, и это ещё не самые дорогие, случалось и по пять тысяч, баре себе игрушки покупают!
Так-с, комплект полный: капсюльные пистолеты украшенные резьбой калибра 14мм, на гранёных стволах коих были выбиты цифры «1» и «2» соответственно, зарядный шомпол, деревянный дубовый молоточек, пулелейка (приспособление в виде тисков с ручками, дабы самим пули из свинца в ней отливать) пороховая мерка, отвёртка, прочистка, крейцер для разрежения пистолета ( это разновидность штопора который прикреплялся к шомполу, для разрежения оружия путём вытягивания пули из ствола) и горсточка пуль в уголочке, сыщик мельком насчитал десять «горошин».
- Иван Савелич, а Сумскому какой номер из сих достался? – повернув голову к штабс-капитану, спросил полицейский.
- Второй, из него он стрелял – глухо ответил офицер.
- Пистолеты я временно изымаю, их вам вернут по окончании следствия, а вы, пока оно не завершится, города будьте добры не покидать! – произнёс Хортов закрывая коробку, и беря её под мышку. Часы пробили пять вечера.
- Да, разумеется останусь, мне собственно и разъезжать-то некуда, именья давно нет, и друзья-приятели все тут, в городе – улыбнулся Иван Савелич.
- Ну, вот и славно, честь имею! – распрощался  Хортов, и в купе с помощником, покинул квартиру второго секунданта.
- Куда теперь с этим трофеем, Евпатий Гордеич? – указав глазами на коробку с пистолетами, спросил Аристарх.
- В Управу отвезём, затем в какой-нибудь трактир пожрать завернём, а то ведь не обедали ныне, а это брат не порядок! – ответил шеф, и подчинённый с ним согласился. Отвезя вещественное доказательство в Управу и заперев надёжно в кабинете, сыщики на обычном извозчике, покатили в один из тех трактиров, где обедают отставные офицеры, богатые мещане, небедные чиновники, и горожане, коих принято называть в обществе «уважаемые люди». По мимо этой категории, в такие харчевни захаживали ещё и полицейские и жандармские чиновники. Хортова с Гайтанцевым здесь тоже давно знали, а посему, обслужили по высшему разряду, и без проволочек. Уже в процессе обеда, Хортов проглотив рюмку водки, сделал небольшой расклад.
- Вот гляди Аристарх, у нас уже есть пока три свидетеля, оружие, кстати очень хорошее, но типично дуэльное, дальность боя всего 35-ть шагов… Хорошие тульские пистолеты, безотказные, мы с тобой их завтра отстреляем во дворе Управы, спуски оценим. Номер второй был у Сумского, этим я займусь нынче сам, поверчу, понюхаю его со всех сторон, должно же тут, что-то же быть, а?
- Думаете в пистолете дело? – наворачивая с тарелки,  переспросил Аристарх.
- Нет, секунданты всё усекли бы и без нас, так, для очистки остатков совести – улыбнулся сыщик – Ты кстати не забывай что нам с тобою, нынче после ужина, визит к Ножнину Никите, подпоручику 9-го егерского полка делать, ты не забыл?
- Да помню, первый раз кстати, нам в уголовном деле столько свидетелей разом попадается! – улыбнулся Аристарх, плеснув себе водочки.
- Будет больше, готовься приятель, нам ещё с тобой распорядителя Долидзе опрашивать, врача Бугина, протоколиста Саморезова, тех двух секундантов Пеперина и Остапчука. Ну и наконец главного героя пиесы, чудно спасшегося Антиоха-свет Романыча, и это только из главной когорты! – погрозил вилкой шеф.
- А не из главной вы кого имеете в виду?
- Зевак, что подобно нашему егерю Ножнину, на той дуэли присутствовали, опросить надлежит всех!
- Вдвоём не справимся Евпатий Гордеич, надорвёмся – уныло подметил помощник.
- А никто не собирается надрываться приятель, завтра как появимся на службе, я пристегну к этому делу наших дознавателей, что по мошенникам хорошо себя проявили, пора им снова себя показать! 
- Это вы про Урусова с Шумельским? – лишь для поддержки разговора спросил Гайтанцев.
 - Ну а кого же? Кого мы ныне с тобой не опросили, они завтра опросят. Получу им пожалуй зевак сыскать, причём всех. Ибо эта публика приятель, много чего замечает, порой даже и то, чего сама не знает, либо не предаёт значения.
- Евпатий Гордеич, а вы ныне к своей табакерке не притрагивались, с чего бы это? – иронично спросил вдруг Аристарх.
- Да вот дело то глянь какое секерное да сложное попалось, что мне, твоему начальнику, и чихнуть некогда! – отшутился Хортов, и сменив тему, заявил что сегодня, им надо будет в лепёшку расшибиться, но хоть в ночь хоть за полночь, но навестить чудно спасшегося Антиоха, да и выяснить у него, как это ему так свезло-то на дуэли?
- Да я с удовольствием шеф, хоть и ночи  не спать, но коли дело это гнилое, то супостата этого на каторгу упечь, но, – голос Гайтанцева стал чуть приглушённее – у вас, Евпатий Гордеич, есть какие-нибудь соображения по поводу того, как убийцы могли всё это провернуть?
- Разумеется есть, - кивнул шеф, разделывая осетрину, - гнусные финты на дуэлях, не вчера появились приятель, и не завтра кончаться. Ну, например, бронекорсет из пластин, налагаемых одна на другую, навроде старинного доспеха. Такой кстати, по подозрению моих питерских товарищей, был прошлогодней зимой на Дантесе, когда он с Пушкиным стрелялся, и ведь поэт в него попал! Говорили рукой закрылся, пуговица спасла, чушь! – Хортов коротко отмахнулся ножом – На 20-ти шагах ни пуговица, ни рука не спасут, ибо Дантес в брюхо ранен был как доктора иные говорили, да-с! Пуля, эту пуговицу целиком бы с такого расстояния в тело вогнала б, это называется «вторичный снаряд». Я за две войны таких ран насмотрелся, и только на излёте, пули попадая в пуговицы, ордена, готовальни ( как королю Фридриху в Семилетнюю войну) и прочие нательные предметы не защитного свойства, спасают жизнь! – подчеркнул сыщик, и продолжил – Так вот бронекорсет. Но, в нашем случае его скорее всего не было, ибо противник хотя и жив окажеться, но пуля-то его всё же ожгёт, он получит лёгкую контузию, а на Карлушкине том ни царапины, его ж осмотрел доктор сразу после того, дабы убедиться что это не чудо какое не естественное. Далее, можно шантажом, каким именно, сейчас гадать не станем, заставить одного дать промах, или же обмануть того же, поклявшись что и соперник так же промажет. Но, и в этом случае, похоже не тот случай. – улыбнулся невольному каламбуру Евпатий – Можно наконец посадить в кусты стрелка с ружьём, заряженным пистолетной пулей, таких в России сколько угодно есть, ещё с десятых годов, у кирасир, улан и гусар,  в полках как я слышал, водилось аж 17-ть различных калибров! (Аристарх удивлённо покачал головой) Да, только стрелок должен быть высокого класса! Я бы сказал просто отличный охотник, умеющий выбрать нужную секунду. Там, у этих трёх вётел, везде заросли дикой ивы и лозы, а дуэль была вечером, в восемь, начале девятого часу, солнышко на закат шло, народу много присутствовало, мельтешили, вот и пали не хочу, в глаза не бросишься!
- Но ведь опытный доктор может определить с какой стороны ударила пуля! – заметил Аристарх.
- Может! – кивнул Хортов – но и стрелок не дурак, он засядет не прямо за спиной своего дуэлянта, а на пол шага, шаг в сторонке, и поверь Аристарх, бывалому стрелку это раз плюнуть, а уж за хорошие-то деньги и говорить нечего, не промажет! Так что пулевой канал в таком разе, только опытный военный хирург определить может, навроде нашего Скопина. Но его увы, там не было! Да и вряд ли Сумскова вскрывали. Пули тоже скорее всего нет, она с такого расстояния могла и на вылет уйти, но, это мы с доктором побеседуем да узнаем – Евпатий тяжело вздохнул, и едва слышно проговорил – есть Аристарх и ещё один способ убийства под видом дуэли, весьма надёжный, но как бы это сказать, накладный, стоит собака дорого…
- Ну, и?- сделал стойку Аристарх, застывши с ножом и вилкой в руках.
Мимо них сновали половые с подносами, проходили чинной походкой посетители с дамами и без,  сами дамы плавающими грациями скользили мимо,  украдкой бросая взоры на двух импозантных  мужчин,  занятых каким-то своим, скучным, деловым разговором.         Компания молодых людей,   весело гомоня заняла освободившийся столик, двое купцов отечески поддерживая третьего, осторожно повели его к выходу, бормоча тому что он умница и молодец. Кто-то нечаянно тюкнул об пол рюмку, сопровождая неловкость, натянутыми извинениями, где-то закурили трубку набитую дорогим табаком, да вдобавок отовсюду доносились голоса посетителей, чего-то друг-другу рассказывающих, или поясняющих. 
Аристарх, выслушавший от шефа его очередную вариацию устранения человека по средством дуэли, секунд пять помолчал, и задумчиво переспросил.
- И что, этакое и взаправду бывает?
-   На восточной войне брат, я и не с таким сталкивался, так что удивить меня чем-то подобным нельзя, гнусь человеческая без предельна!
- Но то восток, а мы же – попытался возразить Аристарх, на что шеф успокаивающе заметил ему что они Евразия, а посему нахватались подлостей поровну и с запада и с востока, да плюс и своя в загашнике имелась… чего уж там, тыщи лет на свете существуем. Так от чего бы и не завесть родимую?
- Но только Аристарх ты смотри, этот способ, мы в последний момент из колоды вытянем, ибо здесь нам с тобой ошибки не простят. Так что не гони коней ездовой! – дружески предупредил шеф, и помощник согласно кивнул. Когда они вышли из трактира, часы показали половину седьмого. Хортов деловито опёрся о трость.
- К кому двинем Аристарх? Один человек у нас пока в запасе есть, после ужина идём к Ножнину Никите, а пока куда?
- А давайте к доктору заглянем, вечер, он наверняка теперь дома, с семьёй чай пьёт, – добродушно заметив, предложил Аристарх.
- И тут вваливаемся мы с тобой, и портим почтенному эскулапу остатки вечера – дополнил мысль помощника шеф, и пару секунд поразмыслив, согласно кивнул – а пошли, адрес у нас есть, авось застанем, ну а не застанем, к другому кому пристанем!
Но они застали. Дом врача Бугина Нестора Ильича, 50-ти летнего светилы местной медицины, на улице Купеческой, не выделялся чем-то особым. Внушительный деревянный дом на крепком каменном фундаменте, был выкрашен в синий цвет, и покрыт жестью с медным отливом. Наличники с затейливой резьбой на окнах, блистали белой и красной красками. Широкие порожки ведущие на массивное крыльцо со столом и лавочками, как бы приглашали гостей попить здесь чайку вечерком, с хозяевами вместе. Ни плетня ни забора перед домом не было, забор примыкал к дому с боков, имея дверь ведущую в сад. Перед домом росли какие-то полу одичавшие цветы пополам с травой, но общего пейзажа прекрасного вечера, они не портили. А вот самому хозяину, слегка полноватому, с белой бородкой и очками на носу, наши визитёры вечер-таки подпортили.
В начале, думая что полицейские по своему обыкновению пришли к нему дабы справиться о чём-то, он настроения совсем не потерял ( скоро должен был быть ужин) но когда ему официально сообщили, с какой целью его посетили начальник сыскного с помощником, бодрость и свежесть на лице, очах и бороде хозяина, как-то так сразу потускнели и угасли, что он на несколько минут даже позабыл о грядущем ужине!
- Я, к вашим услугам господа, садитесь пожалуйста, вот кресла – тоскливо указал он на хорошую мягкую мебель, и тоже сел рядом.
- Благодарю вас любезный Нестор Ильич, мы не на долго! – обнадёживающе заверил его Хортов, сидя напротив. – Итак Нестор Ильич, когда вас пригласили на ту дуэль, в вечер ссоры, или же на другой день? – полетел первый вопрос в сторону бедного эскулапа.
- Нет-с господа, на вечере у полковника Печёрова я не был, я находился в ином месте, а пригласили меня уж на другой день, ближе к обеду. Я… я господа вот как знал что какая-то дрянь, из всего этого выйдет,  и поначалу решительно отказался, не по мне эти забавы… Но, когда мне сказали что кроме меня некого позвать, а врач необходим, я согласился, да и заплатили щедро, 50 рублей…
- С чьей стороны платили?
- В складчину, прямо там же, у трёх ветёл, их секунданты отсчитали мне по 25 рублей, и всё. Смерть Сумского наступила мгновенно, он так дёрнулся всем телом, выронил пистолет, схватился рукой за рану под левым ребром, и упал. Я подошёл, осмотрел и констатировал смерть в 20 часов, девять минут ровно, так и в протоколе указал, уф-ф…
- Скажите доктор, а чей вы больше знакомый, Сумского или Карлушкина? – чуть склонив голову на бок, спросил Евпатий Гордеич.
- А ничей особо, я их обоих знал что называется шапочно, так, раскланивался где в обществе, да и шабаш!
- А кто из секундантов вас уговаривал?
- Уговаривали двое, по одному с каждой стороны – напряг память Бугин – так… ага, от Сумского был Антон Усаков, от Карлушкина, гусар тот, Остапчук Николай, прочие не знаю где и были.
- Так, а вот вам как врачу, ничего странного в той дуэли не показалось, нет? – тонко намекнул Хортов. Доктор пару секунд пристально глядел на него стёклами очков, а затем глухо ответил.
- Странной господа, была сама эта дуэль…
- Поясните…
- Стрелок дрянной, вызывает стрелка искусного, и убивает его наповал, а на самом ни царапинки, и это с дюжины-то шагов? Вот тогда я и пожалел что согласился, пошёл против сердца… Дураку же понятно что тут без чёрта не обошлось!
- А кто первый выстрелил, не заметили?
- Увы, нет, там так быстро всё произошло, вам вернее распорядитель, Богдан Богданыч Долидзе всё расскажет, вы к нему обратитесь…
- Обратимся и к нему – пообещал Хортов – а Сумского пуля насквозь пробила, не нашли её?
- Конечно насквозь, там же мягкие ткани везде! – всплеснул руками доктор – и Сумской моментально кровью весь истёк, вряд и пол минуты-то жил…
- А зевак, любителей поглазеть на события, тех сколько присутствовало на дуэли, не припомните ли, хотя бы примерно?
- Примерно-то? – наморщил лоб доктор – Да, одну минуту… Не считая наших экипажей, я видел три иных, и людей при них было не менее дюжины, может чуть больше, но в пределах пятнадцати, где-то так!
- Вы никого из зевак не знаете? Поверьте, это необходимо для торжества закона, - пояснил Евпатий.
- Ну раз для торжества закона, то ладно уж, бог с ними, в конце - концов, я их туда не приглашал – развёл руками доктор, и назвал двоих, городского архитектора Фирса Акимыча Полусветова, и домовладельца Поныряева, Григория Григорича, что на Большой Проезжей живёт.
- Прочих, лично не знаю, лица-то вроде знакомые, примелькались, а имён не назову!
- Ну что же Нестор Ильич, вы нам очень помогли, - сыщики  поднялись с кресел одновременно с хозяином – коли в вас нужда будет, мы вас вновь навестим, либо к себе повесткой вызовем! – пообещался Евпатий Гордеич, дружески пожимая доктору руку.
- Буду весьма рад этому – совсем не радостно ответил доктор, и на сём, стражи закона, оставили его. Выйдя от доктора Бугина, полицейские неторопясь  направились к дому бывшего егеря, Ножнину Никите, подпоручика в отставке 9-го егерского полка.  Зная нашу русскую пунктуальность, сыщики не особо себя торопили, резонно полагая что они ни коим образом не опоздают. Неспешным, прогулочным шагом прошлись по городу, бросая блеклые взоры на вечерних торговок и торговцев, задерживая взгляды разве что на цветочницах, или коробейниках.  Улица Бочарная где жил бывший егерь, ничуть не отличалась от других ремесленных улиц богатого, зажиточного города: так же была полна гуляющей мастеровой молодёжи, горожан средней руки, домовитых мужиков, и их румяных да стройных бабёнок в цветастых шалях и платках. Вся эта публика, лузгая семечки, чинно вышагивала под балалайки, а кое-где и гармошки, наслаждаясь заслуженным отдыхом.
Дом бывшего егеря, стоял укутанный садом, словно дитя пелёнками. Одноэтажный, каменный  с мезонином дом белого цвета, с красной кирпичной трубой, был чуть ли не единственным в этой части улицы строением с такой архитектурой, позволяющей безошибочно угадать, что проживает тут не простой ремесленник. Хортов первым позвонил в звонок, и сразу же спросил у вышедшей открыть горничной, не закончен ли ужин у господина Ножнина, и нельзя ли к нему пройти, служащим уголовного сыска? Горничная немного растерялась, но сказала что её господа пьют чай, и она спросит, могут ли они принять?
- Нам назначено! – уверенно сказал Хортов, и без церемонии шагнул внутрь. Аристарх игриво подмигнув горничной, двинулся следом. За столом уже допивали чай сам Николай Антоныч, его супруга, средней привлекательности женщина с хорошей фигурой, и пожилая пара, родители бывшего егеря. Горничная только и успела сказать хозяевам «вот, тут к вам» и указать ладошкой на вошедших. На это, Николай Антонович натянуто улыбнулся, встал, и чинно проговорил обращаясь к своей семье.
- Всё в порядке, господа из сыскной полиции, ко мне по делу пожаловали, я днём их приглашал… Не желаете ли чаю господа? – искренне предложил бывший егерь, на что полицейские вежливо отказались, пояснив что они только что из-за стола, и если хозяева не возражают, то они хотели бы перейти к делу.
- Они не возражают, – ответил подпоручик – прошу вас господа пройти в мою библиотеку, помещение маленькое, но вполне уютное и пригодное для деловой беседы.
Они миновали две проходные комнаты, и вошли в третью, что и была библиотекой с несколькими стеллажами для книг, письменным столом с парой стульев, и небольшим диванчиком у стены. На подоконнике мирно дремал бронзовый канделябр в завитушках, с тремя оплавленными свечами, под потолком висела ажурная лампа синевато-зелёного цвета, а на самом столе стояла такая же, но меньших размеров, на трёх медных, кошачьих лапах.
- Прошу господа, выбирайте – зажигая настольную лампу, предложил хозяин, стулья или диван?
- А мы вот как сделаем, - решил Евпатий – Аристарх Сергеич, за стол присядет, им записывать нужно, я, с вашего разрешения, на диванчике пристроюсь, ну а вы уж другой стул занимайте!
- Извольте, - кивнул Никита Антоныч, усаживаясь на свободный стул.
- Итак подпоручик, где и когда, и при каких обстоятельствах, вы узнали о предстоящей дуэли между Карлушкиным и Сумским?
- Да там же, на вечере,  - спокойно начал бывший егерь – я ведь их всех знал, Сумского понятное дело больше, а Антиоха так, просто знал и всё. Предвидя ваш вероятный вопрос, поясню сразу: меня удивила наглость Карлушкина по отношению к жене Юрия, и всё что ниспоследовало дальше. Я тогда даже подумал что может Антиоху от чего-то жизнь прискучила?  Бывает знаете ли такое с повесами, вроде все радости жизни вкусили, а потом ни с другого ни с третьего, вдруг тресть, и заскучали так, что жизнью играть начинают!
- И что, Антиох Карлушкин из таких?
- Да нет разумеется! – скептически отмахнулся хозяин – Вот потому, меня его демарш и удивил!  Именно по этой причине, я и решил поглазеть на дуэль, любопытно стало чем всё закончиться. Не думал и не гадал даже, что он Юрку убьёт, разве что случайно, но сам-то почему цел?
- Вы внимательно следили за поединком?
- Более чем, можно даже сказать я был там негласным распорядителем, только без полномочий – с тонкой иронией заметил Никита Антонович.
- Они одновременно выстрелили?
- Почти…
- То есть?
- Юрка, я ручаюсь чем угодно, на пару мгновений пальнул первым, ибо он быстрее дошёл до барьера, хотя и не суетился в отличии от Антиоха. Первым, и промазал, а? Необъяснимо просто!
- Вы абсолютно в этом уверены? – уточнил Евпатий.
- Могу ежели угодно, даже присягнуть! – сделав жест левой ладонью, предложил подпоручик.
- Кого из зевак, вы запомнили на дуэли?
- Так, из тех кто вроде меня приехали поглазеть, я видел там нашего городского архитектора, видать за зятя будущего переживал – начал вспоминать подпоручик – далее одного из заседателей Гражданской палаты, от дворян, Ерохина, имени не помню, такой прилизанный весь, нафранцуженый, с лорнетом. Приказный Петровцев, Игнат, он в канцелярии Нижнего земского суда служит. Ага, аптекарь Гюнцель, что на Дворянской, и ещё пожалуй репортёра Игнаткина из «Губернской Мысли» помню, а более увы, не поручусь ни за кого – развёл руками подпоручик.
- Ну и это уже много – одобрительно заметил Евпатий, и опять задал дежурный вопрос, о замечании, или не замечании чего-либо подозрительного в этом поединке?
- Внутренний голос мне говорит что тут без чёрта не обошлось – задумчиво сказал Ножнин – но ничего конкретного я не заметил, иначе объявил бы о сём там же, и тогда, суда чести для Антиоха было бы не избежать. Но нет, ничем конкретным, порадовать следствие я не могу! – закончил рассказ бывший егерь.
- Ну что же Николай Антоныч, на сём мы с вами пока расстанемся, - вставая опершись на трость, сказал Хортов, - но коли вы чего вспомните, милости прошу ко мне в Управу.  Коли нам, до вас нужда будет, мы к вам визит сделаем, за сим до скорого!
- Провожу! – предложил подпоручик.
На улице уже сгущались сумерки, фонарщики при помощи дворников, зажигали оставшиеся целыми уличные фонари, на городских улицах начиналась  мало заметная, но довольно подвижная, вечерне-ночная жизнь. Всё те же семейные пары чинно прогуливались под руки не отходя далеко от своих домов, молодые компании, растягивая гармошки, кучками собирались там и тут, извозчичьи экипажи несли кавалеров ко «дворам» их дам, да патрули городовых и солдат внутренней стражи мелькали то там то тут.
Полицейские остановившись подле одной из разлохмаченных афишных тумб, принялись совещаться, к кому им теперь же зайти, к распорядителю Долидзе, или к протоколисту Саморезову? Бросили монетку, и поехали на извозчике к распорядителю,
 ибо жил Богдан Богданыч, на другом конце города. Однако там, вышло так что господина Долидзе дома не оказалось, уехал после обеда по своим делам, а когда будет обратно, неизвестно, может и вообще утром, они, хозяин-то, не из домоседов!
Поехали на Шорную, к протоколисту Саморезову, та же история! Как объяснила его недовольная жизнью и невзрачная супруга, Иван Петрович после ужина уехал куда-то играть в карты.
- Не в клуб ли? – с надеждой спросил Аристарх.
- Нет господа, в клуб он боится, там враз очистят, он где-то со своими, такими же писаками чиновными играет, по рублику на кон, а вот точного места не скажу, он не говорит, а мне и наплевать на то! – с пафосом закончила невзрачная хозяйка, и сыщики пожелав ей спокойной ночи, вышли на улицу.
- Ну, это в нашей службе не редкость, - спокойно заметил Евпатий – порой неделю свидетеля ловишь, время тратишь, деньги расходуешь… поймаешь, ан с него родимого и взять-то нечего, вся игра свеч не стоила, да-с!..
- А что шеф, может Антиоха навестим? – предложил Аристарх.
- Да поди его светлости, и дома-то нет в эту пору, - нахмурив брови предположил следователь, но тут же заметил, - хотя ты прав братец, поехали теперь на Фуражирную, авось да застигнем нашего героя дома!
Однако, опасения Хортова оправдались, господин Карлушкин отсутствовал в своём одноэтажном, но вместительном деревянном доме с резными наличниками. Но, как объяснил его лакей, барин поехали в клуб, повидаться с друзьями и сразиться в бильярд.
Пришлось вновь посетить оазис веселья, риска, и игры. На них никто не обратил особого внимания, когда  умело лавируя меж пёстрой публики, обходя столы и просто компании беседующих гуляк, оба полицейских неторопливо пробирались к бильярдной, откуда уже доносился резкий, костяной стук шаров, и громкие голоса. Хортов подождал пока оттуда выйдет один из неудачливых игроков в дорогом сером фраке с чёрным галстуком и белых брюках, окликнул его, и извинившись, справился указывая набалдашником трости на бильярдную, здесь ли Карлушкин? Господин, мотнув головой в ту сторону, ответил.
- Здесь Антиох, вон, в мундире нынче пришёл, понтирует своей чудо-победой, везунчик! – и бросив полицейским   «простите господа!» быстро повернул в сторону буфета.
- Ну идём Аристарх, огорчим Антиоха Романыча-то! – саркастически сказал Хортов, и первым пошёл дальше. Чинно, и даже с неким официозом поднялся он по ступенькам, и войдя в помещение да оглядев играющих, довольно громко проговорил.
- Прошу прощения господа что прерываю, который тут будет Карлушкин, Антиох Романыч?
Среднерослый, привлекательный шатен с кручёными усиками в зелёном мундире с эполетами, держа кий в левой руке, сияя румянцем на округлых щеках, чётко кивнув головой, самохвально объявил.
- Я, поручик Карлушкин, к вашим услугам господа! Чем могу быть полезен, и с кем имею честь?
- Полиция, следователь Хортов, Евпатий Гордеич – чуть суховато, как бы зачитывая приговор, ответил на приветствие главный сыщик, затем представил и своего помощника. По мере этого знакомства, румянец на щеках поручика, стал как-то медленно таять.
- Полиция? – искренне изумился Антиох, оглядываясь на своих партнёров по игре – А позвольте… по какому поводу?..
- А вы разве ничего ещё не слышали? – спросил Хортов, пристально глядя тому в лицо.
- Нет, не слышал… а о чём? – неуверенно переспросил поручик.
- С утра сего дня, с санкции губернатора и полицмейстера, начато следствие по поводу гибели на дуэли, поручика Сумскова, вдова которого, привела очень убедительные и весьма веские доводы того, что гибель её мужа, и вообще вся дуэль, была подстроена. Образно говоря господа – сыщик как бы машинально обратился к присутствующим – под видом честной дуэли, было совершено обычное уголовное преступление.
- Позвольте, господа! – слегка возмутился Антиох – Какие-такие доводы о дуэли двух офицеров, может привести женщина, которая там даже не была?!
- Мы вас с ними, обязательно ознакомим – сердечно пообещал Хортов, и добавил – уже первые часы расследования, показали что и губернатор и полицмейстер, верно сделали что дали санкцию на возбуждение расследования, хотя полиция, и без того, оное бы начала…
Так вот, уже первые часы что полиция ведёт дело, дают нам основания милостивый государь (Хортов глянул прямо в лицо Антиоха) подозревать вас, в организации преднамеренного убийства, замаскированного под дуэль. Разумеется то, виновны вы или нет, покажет следствие, а пока, вы только подозреваемый номер один (поручик растерянно захлопал глазами) и нужны нам теперь лишь для предварительной беседы. Посему, соблаговолите следовать за нами, я думаю в клубе найдётся кабинет, где мы могли бы поговорить…
- В клубе? – с каким-то облегчением, переспросил потерявший последние остатки румянца поручик.
- Ну разумеется, вести вас в Управу покуда нет смысла, вы явитесь туда завтра утром сами – сообщил ему следователь.
- Зачем, сам явлюсь? – оторопел Карлушкин.
- Затем, что зайдёте в канцелярию, и там вам выдадут подписку о невыезде из города, это чтобы не брать вас под стражу, для чего пока нет достаточных оснований. Распоряжение в канцелярию я дам утром, а вы, явитесь туда в десятом часу, чтоб руки не тряслись когда подписывать будете… Ну-с, идёмте что ли?
- Да, но у нас партия не доиграна – растерянно заметил Карлушкин, указуя кием на стол.
- Зато ты, похоже доигрался! – хмельным голосом, съязвил кто-то, кого тут же, пристыдили товарищи.
- Партия? – приподняв одну бровь, шагнул к столу сыщик, - Ну что же, доигрывайте, у нас пока не горит, и мы не церберы, я сам в полку поигрывал, так что пожалуйте! – Хортов сердобольно отступил в сторону, и осунувшийся Карлушкин  шагнул к столу. Однако после нескольких вялых ударов он положил кий, и сказав что он пас, не его день,  полез в карман за деньгами. Один из игроков, по виду отставной военный но в чёрном сюртуке, чуть хрипловато вопросил у суетливо отсчитывающего купюры поручика.
- А что-то ты Антиох, какой-то сразу с лица, сбледнувший стал? Что за причина? То нам тут рассказывал какой ты кавказский герой, всех турок с персами пострелял, на дуэли вон орлом стоял… А тут, господин следователь пришли-с поговорить, и ты чегой-то дружок, под цвет мундира своего стал!
- Ваши остроты Петлицын… вы… вы оставьте… я не желаю! – не собрав слова в единую фразу «потребовал» поручик, оставляя деньги на сукне стола.
- Я готов! – кивнул Антиох, напрасно стараясь придать голосу уверенность. Следователь вышел первым, Карлушкин нацепив фуражку, вторым, а Гайтанцев, третьим. Когда они ушли, среди игроков начался разговор что дело похоже и в самом деле табак, коли сам Хортов пришёл, и дыму без огня не бывает, и по всему видать Антиох Романыч на сей раз влип по самые бакенбарды, а то и выше. Председатель клуба сразу же нашёл нужное помещение, заверив многоуважаемого Евпатия Гордеевича, что им никто здесь не помешает. Первым вопросом было, сколько лет Карлушкин знал Сумских?
- Больше двух лет, - стараясь держаться, начал отвечать поручик, положив ногу на ногу, и руки сверху.
- Ранее вы оказывали знаки внимания, Ангелине Сумской?
- Не-е-т… у меня… господа, можно откровенно?
- Нужно…
- В дамах недостатка нет, и вот обручён даже с Капой Полусветовой – начал было Карлушкин, но следователь прервал романтические признания.
- Про Капу после господин Карлушкин, давайте сразу о той соре на вечере – хмуро глядя на него,- сказал Хортов – вы с какого извиняюсь чёрта, стали к Ангелине в ухажёры набиваться? Не знали чем это закончиться может?
- Хмель в голову ударил господа,- уныло скривился Антиох – она, резко ответила, я, следом с дуру чего-то брякнул, потом пощёчина, ну и завертелось! – устало махнул рукой поручик – Глупейшая случайность господа…
- Говорите пьяны были, я верно вас понял? – закинул первый, пока только маленький крючок, Хортов.
- Да! – уверенно кивнул Антиох.
- И сколько же вы выпили?
- Да разве ж упомнишь? Ходил да пил за разное там всякое, как на вечерах обычно бывает!- лёгким жестом правой руки, отмахнулся опрашиваемый.
- А вот у нас другие сведения милостивый государь – скептически парировал Евпатий Гордеич – по показаниям свидетелей, вы, за весь вечер выдули не отрываясь всего один, но наполненный до краёв бокал шампанского, после которого, сразу же и пошли оказывать знаки внимания Ангелине Сумской, как же прикажете вас понимать?
- Да они заблуждаются! – Карлушкин расцепил ноги и руки, подавшись немного вперёд – Я верно, выпил тогда для куражу, но и до того, я пил водки и вина…
- Неправда господин Карлушкин, неправда – оборвал его следователь – повторяю вам любезный, несколько человек видели вас весь вечер, и показывают что вы, выпили всего один бокал! Показания нескольких, на суде перевесят запирательство одного, увы, - развёл руками Хортов. Антиох тяжко вздохнув сник.
- Ну хорошо, каюсь, один, да, но – он поднял палец вверх – спиртное на меня скверно действует, а шампанское, это я не знаю что за сорт было, но оно сильно ударило в голову, и мне сразу захотелось покуражиться… кто ж знал-то что эдак выйдет?
- Секундантов где нашли?
- Ну это мои старые приятели…
- Тоже, герои Кавказа? – усмехнулся Евпатий.
Антиох покраснел, и заметно стушевался.
- Они… они просто товарищи, мы иногда кутим вместе – уходя от неприятной для себя темы, ответил Антиох.
- Так, теперь непосредственно по самой дуэли – уже без усмешки начал Евпатий, - кто выстрелил первым?
- Как кто? Я, господа, я же жив, сижу перед вами! – убеждённо заметил Карлушкин.
- Кхм, ну, это мы выясним, хотя один человек, уже показал что Юрий Сумской, пальнул раньше, но, возможно он и ошибается, следствие только начато, так что всё ещё впереди!
- Как же я жив по-вашему? – внезапно зачем-то рассердился поручик.
- И это мы обязательно выясним, вы не переживайте! – заверил его следователь, и тут же попросил адреса секундантов.
- Жестяная, дом №42, Оскар Пеперя живёт, Пеперин, - поправил хмуро поручик – Чиновный переулок, квартира Скопина, там Николай Остапчук проживает, гусар…
- Так, господин Карлушкин, а теперь как говорится, о личном, - голос следователя вновь приобрёл нотки сарказма – Кто вас третирует и преследует после той дуэли? Травит, отказывает от дома? Ну-с, соблаговолите огласить сии имена!
- Я, вас не понимаю – искренне растерялся Антиох, но когда Хортов поведал ему об утреннем визите в Управу его невесты, поручик побелел от негодования.
- Дура… она же дура, господа-а… - не имея очевидно душевных сил на крик, зашептал «герой Кавказа» - я её не просил, и не мог просить… Я офицер всё же… пусть плохой, пусть враль, но о-фи-цер! И уж эти неприятности, я разрешил бы как-нибудь сам!.. ну я ей устрою завтра, дура, идеалистка помешанная… так опозорить меня!..
- Ну она же не вовсе без оснований жаловалась? – намекнул Евпатий. Антиох неприязненно поморщился
- Ну отказали мне некоторые от дома, обычное дело после дуэли… отворачивались при встречи, да и чёрт бы с ними! – выкрикнул наконец хоть и не громко поручик – Некоторые женщины, с подачи вдовы меня как и вы, в убийцы записали. Но вы полиция, это ваша служба, ладно, но никакой травли нету господа! Да, знакомств тут много потерял, на суд чести уже намёки слышал, но у меня совесть чиста! Дуэль была обоюдной, повезло мне, а не моему противнику, что ж поделать? Но Капа, как она могла эту чушь про травлю нести, и жалобу говорите подала?
- Да бумага в Управе, в моём кабинете, но хода ей я покуда не дал, до окончания этого дела! – пояснил Хортов.
- Завтра, эта дура заберёт свою кляузу! – неожиданно жёстким голосом, пообещал поручик тяжело дыша, и утирая пот со лба.
- Сделайте одолжение – согласился Хортов, и сказал что на сегодня пока всё, и они расстаются. Но у двери, Евпатий неожиданно остановил Антиоха, и глядя ему в глаза, тихо так спросил.
- Господин Карлушкеин, вы правда привезли с Кавказа много холодного и огнестрельного оружия?
- Да, но это так, сувениры… на ковёр повесить – отводя взор, неловко забормотал поручик.
- И вы и вправду всем и всюду рассказываете, что прошли огонь и воду, бились-рубились, и не раз отличились?
- Ну… не то чтобы везде, но в деле был… и для дамских ушей, байки же все травят? – опять не очень уверенно пояснил Карлушкин, мучительно желавший прекращение этого разговора, но сыщик оказался жестоким человеком.
- Были в деле? За год службы при штабе корпуса, потом заболели сразу, и сюда, девочек развлекать? – глухо переспросил Евпатий, и далее попросил назвать место, при котором «был в деле» господин подозреваемый?
- Там, селение одно, название больно мудрёное, забыл – окончательно сник Карлушкин.
- Мне одно непонятно,- кашлянув продолжил Хортов, - как это слушая ваше враньё, никто из офицеров не дал вам по морде, и в самом деле не вызвал на дуэль?
Антиох угрюмо молчал.
- Завтра жду вас и вашу невесту в Управе, до встречи, господин «герой!» - презрительно бросил Хортов, ладонью отворяя дверь, и быстро выходя первым, за ним шагнул Аристарх (поручик посторонился) и вскоре, оба были уже на улице.
- Ну-с, Аристарх, теперь делаем так, давай сюда свою папку, я еду в Управу, ознакомлюсь с оружием и протоколом. А ты, делай что хочешь, но найди теперь хоть одного из своих шпионов, пусть он завтра до обеда хотя бы Антиоха попасёт, а там я ему такие ноги приделаю, что не выскользнет, ты всё понял?
- Так точно! – кивнул Аристарх.
- Ну тогда пошли лихачей ловить – бросил Хортов, и коллеги быстро пошли по дороге, ища извозчичью биржу, или по простому, стоянку. Первым уехал Аристарх, а вторым Хортов. Уже в Управе, он услышал от дежурного что Мефодий Кузьмич уже дважды справлялись об их с Гайтанцевым местонахождении.
- Завтра объявимся! – отшутился сыщик, проходя в свой кабинет. Уже там, прежде чем сесть за изучение первых улик, он подумал о том, что ночевать домой сегодня не поедет, а проведёт эту ночь у Ирины Анатольевны Красавиной, своей страстной любовницы, которую не посещал уже пять дней. «Это много» подумал Евпатий, берясь за коробку с пистолетами.


               
                Х              Х             Х



В Управу, он пошёл прямо из дома Ирины, не заходя к себе ( Красавина на радостях накормила его отменным завтраком) и поспел на службу традиционно раньше Аристарха, но сразу же, через дежурного распорядился направить к себе дознавателей Урусова и Шумельского, да предупредил что в десятом часу, ожидаются господин Карлушкин с невестой, с него следует взять подписку о невыезде. Пройдя за стол, Хоротов сел, и опять принялся думать. Осматривая вчера поздно вечером пистолеты, он как не старался, не нашёл в них ничего сколько-нибудь похожего на жульничество: оружие как оружие, по жребию выпало, да ещё погибший покупал… Так, стоп, Усаков кажется говорил что на троих, в складчину покупали, но кто именно? Это в магазине у Маркова узнаем. Далее,  Хортов опять вчитался в Дуэльный протокол.
                Протокол поединка. Экз№1

В присутствии нижеподписавшихся секундантов, сегодня, августа 3-го 1838 года, вечером в часу восьмом, начале девятого, в роще за рекой у трёх ветёл, произошла дуэль на пистолетах между господами Сумским Юрием Андреевичем поручиком Н-ского полка в отставке, и Карлушкиным Антиохом Романовичем 28-ми лет, поручиком при штабе Кавказского корпуса в отставке. Согласно условиям, заранее установленным в протоколе, составленном и одобренном обеими сторонами; не смотря на старания секундантов, примирение не состоялось.
Руководство дуэлью, согласно условию протокола, взял на себя господин подполковник уланского полка в отставке, Долидзе, Богдан Богданыч, 44-х лет. врачом был приглашён Бугин Нестор Ильич, имеющий частную практику.
Дуэль произошла следующим образом. Поединщиков поставили на 12-ти шагах. Распорядитель Долидзе велел им каждому отойти от барьера (воткнутой в землю шпаги) на шесть шагов, остановиться, повернуться друг к другу лицами, и по его знаку (махнул платком) начать сходиться. Поручик Сумской шёл ровно, спокойно и не столь быстро. Поручик Карлушкин напротив, заметно спешил, и достиг барьера раньше противника на один-полтора шага. Тем не менее, выстрелы прозвучали почти одновременно, но чей грянул первым, определить затруднительно. Поручик Сумской получил смертельное ранение в брюшную полость с левой стороны, на три пальца ниже рёбер, и скончался на месте, ровно в девять минут девятого, что и констатировал доктор Бугин, Нестор Ильич. Никаких незаконных инцидентов как-либо нарушающих правило дуэли, замечено не было, в удостоверение чего и подписуюсь: Саморезов Иван Петрович, коллежский секретарь.»
Ниже следовали подписи всех четверых секундантов, распорядителя, и доктора. Всё согласно протоколу прошло по правилам, и всё же и всё же… Протокол мог быть и на честном слове сторон, но чаще записывался. Так, кто был инициатором протокола? Это надлежит узнать в точности, тут каждая мелочь может быть важна…
За дверью донеслись знакомые шаги,  и в кабинет привычной походкой вошёл Аристарх, всё в том же летнем одеянии. Поздоровавшись, он оставил трость и цилиндр у вешалки, и угнездившись на стуле возле стола шефа, отрапортовал.
- Ваш приказ выполнен, Васька Плешивый до обеда за Антиохом походит, он кстати знает его… А вы протокол изучаете? 
- Изучаю – кивнул Евпатий – но зацепится не за что, почитай сам, - Хортов подал помощнику бумагу, пояснив при этом что его папка у него на столе. Аристарх согласно угукнул, и вчитался.
- Да шеф, ничего подозрительного, - вздохнул Гайтанцев возвращая документ.
- Маленький штришок всё же есть, узнать кто из поединщиков, настаивал на письменном протоколе, или же кто из присутствующих подтолкнул их к этому – тихо заметил Хортов.
- И что это нам даст? Протоколы почти всегда ведутся, чтоб с властями хлопот не было! – переспросил Гайтанцев.
- Может и ничего а может и даст… Если инициатором писанины был Сумской, это одно. Ну а коли наш кавказский «герой» Антиох, - чуть улыбнулся сыщик – то это брат уже другое. Карлушкин например, лишнее алиби себе этим лепил, документ за подписью уважаемых в городе лиц, это брат, необходимая вещь в подобных делах! – качнул указательным пальцем шеф – Боялся, и боится наш Антиох ворошения этого дела, видал какой он вчера при виде нас, унылый да зелёный сделался?
- Да уж заметил – ответил Аристарх, и спросил какие на сегодня будут вояжи?
- Дождёмся Урусова с Шумельским, бросим их на поиски всех зевак кои на месте дуэли были, а сами с тобой, поедем беседовать с секундантами Карлушкина, да, его же в десятом часу здесь дождаться надо, сам вызывал. Ну а затем к Саморезову-протоколисту, и Долидзе. После бесед с ними, думаю собрать всех участников на месте,  (сегодня это впрочем вряд ли удастся) да расставить их как они стояли, а поглядев со стороны, обследовать всё вокруг, возможно удастся обнаружить лёжку другого стрелка, (если таковой был) да и вообще братец, побывать на месте событий нужно! 
- А вы ещё хотели пистолеты у нас во дворе отстрелять – напомнил Аристарх.
- И это тоже, – кивнул следователь, и похвалил помощника – вот видишь как хорошо что ты напомнил, а я уж запамятовал в этой суете… спровадим Антиоха и отстреляем.
В дверь осторожно постучали, начальник разрешил войти, и в кабинет вошли дознаватели; Урусов Иван Севостьяныч, 34-х летний коллежский секретарь, холостой, и напоминавший обличием покойного Барклая Де Толли, и Шумильский Егор Карпыч, титулярный советник 36-ти лет, женатый но бездетный чиновник полиции. У обоих за плечами имелся солидный 12-ти летний опыт службы в сыскной полиции.
- Значится так господа, вы снова поступаете в моё распоряжение, и на сегодня вам вот какое задание – Хортов достал листок – вот реестрик зевак, бывших на дуэли 3-го августа, те, кого мы с Аристархом Сергеевичем выявили вчера, как-то: городской архитектор Полусветов, домовладелец Поныряев, что на Большой Проезжей, второй заседатель Гражданской палаты Ерохин, (из дворян)приказный Петровцев Игнат из канцелярии Нижнего земского суда, аптекарь Гюнцель, что по улице Дворянской аптеку держит, и репортёр Игнаткин из газеты. Что вы должны сделать: вы, посетите их всех сегодня же, можете разделиться чтоб быстрее было, и узнаете кого из зевак ещё, помнят они лично? Там по нашим сведениям от дюжины, до 15-ти персон было, задача ясная?
- Точно так-с, дозвольте исполнять? – вытянулись оба разом.
- Исполняйте, и к вечеру чтобы результат был, хоть дух из вас вон! – приказал Хортов передавая им список. Дознаватели разом повернулись, быстро вышли.
- Ну вот Аристарх, часть работы хоть скинули с плеч! – выдохнул Евпатий Гордеич, вытягивая из кармана свою серебряную с оленем табакерку – весь день вчера не чихал, забыл! – улыбнувшись пояснил он.
В ожидаемое время дежурный сообщил что к ним пришли господин Карлушкин с невестой. Вид, у возможно будущих супругов, был совсем не парадный. Антиох Романыч вместо мундира, предстал пред грозные очи следователя в тёмно-красном фраке с плечами, белых брюках и цилиндре, который он волнуясь держал в руках. Капитолина Фирсовна обрядилась в средней модности платье, и такую же шляпку.
- В канцелярии уже были? – строго спросил следователь у жениха. Тот достал из внутреннего кармана сложенный в четверо листок, и осторожно положил на стол Хортову.
- Вот-с, они велели вам отдать – грустно пояснил поручик. Евапатий Гордеич развернул бумагу, и положил в дело.
- Всё верно, теперь любезный господин Карлушкин, вы, до окончания следствия не должны покидать пределов города, даже к товарищу в поместье вам нельзя. Нарушите предписание, и я вас сразу же арестую!
- Да-да, я вас понял! – согласно кивнул Антиох, и бросил хмурый взор на свою спутницу. Та, смущённо улыбаясь да извиняясь, сказал что погорячилась подавая свою жалобу, ибо не знала наверняка всего, а сделала всё по женской слабости, и теперь желала бы жалобу забрать. Евпатий Гордеич тут же вернул молодой даме её бумагу, которую Антиох демонстративно растерзал, и сунул себе в карман.
- Антиох Романыч, раз уж вы тут, соблаговолите  ответить ещё на один вопрос -положив сцепленные в замок руки на стол, проговорил Хортов, глядя на подозреваемого.
- Да, конечно, как вам будет угодно, - кивнул он.
- Кто из вас, вы, или Сумский, настоял на ведении протокола дуэли? Только отвечайте чётко, без увёрток, как офицер!
- Это была инициатива нашей стороны, - нашёлся Карлушкин – как мне объяснили товарищи, так будет вернее в случае неприятности с властями, да и вообще так принято – пояснил он.
- Н-да, есть такое, - согласно кивнул сыщик, и пожелав жениху и невесте «совета да любви», отпустил их. Впрочем, уходили обручённые из его кабинета с видом далёким и от совета, и от любви.
-Ну-с Аристарх, пошли-ка пистолеты отстреляем, я пальну по разу, и ты тоже, а затем сравним ощущения! – предложил начальник, поднимаясь из-за стола. Отстрел пистолетов во дворе Управы, занял не более четверти часа. Хортов как человек военный, сразу сказал что бой у пистолетов хороший, спуски достаточно туги чтоб не пальнуть невзначай, (ибо даже осечка на дуэли, по закону считалась за выстрел) и промахнуться из подобного оружия с 12-ти шагов не просто нельзя и неприлично, а невозможно! Аристарх, человек почти целиком гражданский, сказал что пистолеты недурны, сбою и впрямь не дадут, но с едва заметным скепсисом переспросил.
- А ежели Антиох, пальнул всё же первым?
- Даже если и так, то на доли секунды, но Сумской выстрелил до того как стал падать, егерь нам вчера это определённо показал. Однако для надёжности, мы зададим аналогичный вопрос другим свидетелям, и я уверен что большинство, подтвердят мои предположения. Сумской, упокой господи его душу, Сумской стрелял первым, и будь уверен, он бы поразил противника, кабы не то, что нам с тобой теперь отыскать нужно!
По возвращении в кабинет, они обнаружили у его дверей скучающего полицмейстера. Мефодий Лукич увидав подчинённых, искренне обрадовался.
- Ну наконец-то судари мои, а то сутки назад сгинули, и не слуху, не духу!
- Работаем Мефодий Лукич, работаем!- повторил Хортов, проходя в свой кабинет по привычке первым, вторым чинно шагнул Разорихин, и последним тихо юркнул Аристарх.
- По городу уже звон да гром пошёл от этого дела! – сообщил Разорихин усаживаясь на свободный стул – А у вас, нечего мне сообщить, ну хоть намётки какие?
- Намётки Мефодий Лукич такие, что судя по ним, Юрий Сумской был подло убит. – хмуро ответил Хортов – Один из подозреваемых, вернее пока единственный, Антиох Карлушкин, вчера мы провели с ним первый допрос, а ныне я взял с него подписку о невыезде из города. Он заметно напуган, растерян, и как мне показалось чего-то, либо кого-то боится. А боевой офицер, честно выигравший дуэль, так себя не ведёт. Значит рыло в пуху, но основания для ареста покамест скудны, вот и все намётки. Урусова и Шумельского, я вновь пристегнул в помощь.
- Это как вам угодно, – махнул рукой Разорихин, - главное держите меня в курсе, вы теперь куда?
- О, дел полно! Надобно ещё найти и опросить прочих участников дуэли, да зевак потрясти. Со вдовой поговорить, с друзьями погибшего, так что возможно ныне и не увидимся опять!- – чуть с грустинкой заметил Хортов.
- Ну коли так, то не стану вас задерживать излишне, действуйте! – сказал полицмейстер, быстро поднимаясь с мягкого стула. Проводив взором грозное начальство, коллеги подождав ещё минут пять, нацепили цилиндры, подхватили трости и папку, и покинули кабинет, с намерением посетить  секундантов поручика Карлушкина. В начале поехали к прапорщику Оскару Пеперину, жившему на Жестяной улице в доме №42. Поехали на казённом экипаже,  ибо разъезжать могло статься, пришлось бы много. Прапорщик как на удачу оказался дома, он отпивался чаем после вчерашней карточной игры, где ему пришлось остаться при своих. Визиту полиции он скорее удивился чем испугался, но предложил разделить с ним чай, на что Хортов ответил вежливым отказом, и расположившись с помощником прямо тут же за столом, приступили сразу к делу. На вид, прапорщику было немногим менее  30-ти лет, чуть взлохмаченные чёрные волосы гармонировали с прямыми, ухоженными усами такого же цвета, и весь его облик выдавал в нём дамского любимца. Пеперин хоть и не жил на широкую ногу, но и медяков по карманам не нащупывал. В его доме царил небольшой мужской беспорядок, в глаза впрочем не бросавшийся. Евпатий Гордеич сразу же рванул с места в карьер, назвав причину визита.
- Позвольте господа, дуэль была честной, - решительно и сразу, возразил Оскар Евгенич, - и протокол, и свидетели имеются, и никто про суд чести в наших кругах не заявлял, пар-дон!
- А в не-ваших? – полубоком глянул на него Евпатий.
- Эт вдовушка воду мутит, да товарищи его – отмахнулся Пеперин, отставив недопитую чашку, и выпуская воздух из груди, - Знаю что все они говорят, что Сумской де с 20-ти шагов пулю в туза клал, и промазать не мог! Ну клал, – равнодушно развёл руками Оскар Евгенич- - знаю! Так господа, подобные случаи известны, пуля-дура летит как ей вздумается, и случается что дилетанты, укладывали сильнейших!
- Случалось, - согласно кивнул сыщик, - но при иных ситуациях. В этой же, противники в лучшем случае пальнули одновременно, и тогда ( Хортов чуть поднял указательный палец) они должны были пострадать оба. В худшем же случае, а всё похоже к тому и идёт, поручик Сумской стрелял первым, на два может мига, но первым. И с 12-ти шагов, в человека не попасть? Не верю Оскар Евгенич, ну не верю…
- Воля ваша, - пожал плечами Пеперин, всё соблюли по всем правилам. Я наблюдал как Антон Усаков их пистолет заряжал, чтоб подвоха какого не было, а корнет Остапчук с Ванькой Ваграмовым, наоборот! – перекрутил ладонь прапорщик.
- Это всё мы знаем, - сказал Хортов – вы на другой вопрос ответьте, как ваш Антиох, умудрился на ссору нарваться?
- А вот тут господа, и я в затруднении! – сделал удивлённое лицо Пеперин – чего он к этой Ангелине полез со своими подходцами, не знаю даже…
- Скажите прапорщик, а вы тоже были на том вечере?
- Разумеется господа, был! И я, и корнет, мы с Антиохом притащились, точнее за ним – ухмыльнулся Пеперин – Ну а что, вечера у полковника Печёрова всегда интересны, там и банчик метнуть, и девочку гладкую притиснуть можно в укромном месте, не скучно в общем…
- Скажите, а вам не показалось что этот Карлушкин, намеренно спровоцировал ссору и дуэль? – откинувшись на спинку стула, спросил Евпатий.
- Кто? Антиох? – чуть не усмехнувшись переспросил прапорщик, подавшись вперёд всем корпусом, - Да ни боже мой! Он же трус! Он с нами-то для виду ссориться, иногда для куражу, а уж с Сумским-то, с ним бы даже я, первым не закусился!  А ведь у меня за плечами, четыре года войны на Кавказе, не то что у этого пустозвона штабного…
- Ну и как по-вашему это вышло? – устало переспросил следователь.
- А чёрт его знает? – пожал плечами прапорщик, но почесавши голову выдал – Дурь, блажь, чемер налетел, моча в дурную голову ударила! Он  и сам потом поди ответить не мог «как?» Вот разве в вашей практике, не было такого, что живёт себе человек, спокойно и благонамеренно лет 30-ть на одном месте, жену, деток любит, знакомым кланяется, а тут взял вдруг, ни с другого, ни с третьего, да и зарезал соседа! И ведь объяснить подлец не сможет внятно, зачем учинил такое? Ну, разве не было?
- Было, от чего ж нет? – усмехнулся Евпатий Гордеич, - А сами вы причиной не интересовались ли?
- Интересовались! – тряхнул волосами Пеперин – Но, он как попка, одно твердит «Сам не знаю, вышло так»…
- Хорошо-с, ну а как Антиох ваш, спиртное переносит, в дурака с одной рюмки не превращается? – вопросил полицейский, доставая свою табакерку.
- Да нет, он мало пьющий, но иногда меру потерять может! – дипломатично пояснил Оскар Евгенич. Евпатий Гордеич намекнул и про сорт шампанского на том вечере у полковника Печёрова, но прапорщик сразу сказал что его не пил, и знать не знает ни  про сорт, ни про цену.
- Карлушкин вас прямо на вечере в секунданты ангажировал?
- А чего тянуть? Там же, да и кого ему там было искать?
- Как держался Антиох перед дуэлью?
- Мандражил, скрывать не буду, но старался не показывать этого, - спокойно ответил прапорщик.
- На примирение, был согласен?- задал неожиданный вопрос Хортов.
- Карлушкин да, Сумской резко отверг, да оно и понятно – поморщился Пеперин – Антиох-то, башка пустая, за речами не следил когда жену чужую склонял.
- Не для протокола вопрос – улыбнулся Хортов, и Пеперин с готовностью поднял брови – Вот вы, боевой офицер, и зная как и кем был Антиох в тот год что провёл он на Кавказе, слушая его враньё о его «подвигах», вам, никогда не хотелось дать ему в морду, хотя бы за тех, чьи подвиги он себе приписал?
- Хотелось, и не раз – тихо сознался прапорщик – Но, во-первых приятелей не выбирают, уж какой есть, а во-вторых, это он в основном при девочках, да тыловых витийствует, нашего-то брата боевого опасается.  Ну в-третьих, наедине, кулуарно, мы его иногда всё же под рёбра пошириваем кулаками, для науки.
- Благодарю вас Оскар Евгенич – Хортов и Гайтанцев поднялись, встал и прапорщик – мы я думаю с вами ещё увидимся, дело только начато. Вы, пока оно идти будет, из города не отлучайтесь, можете потребоваться как свидетель в любой час, за сим, позвольте откланяться!
- Не смею задерживать! – кивнул Пеперин. Когда полицейские вышли, он постоял пару минут, затем подошёл к окну, и краем глаза стал наблюдать как они садятся в свой экипаж. Когда он тронулся с места, Пеперин повернул голову к двери, и громко позвал.
- Пантелей!
На зов, быстрым шагом явился крепко сбитый дворовый человек в поношенном кафтане, без усов и бороды, но с волосами до шеи, и вопросительно замер.
- Слушай сюда морда – мрачно начал прапорщик, роясь в карманах ища мелочь, - придёт ежели тот Антиох, меня для него нету, дальше передней не пускать. Мол нету барина, и когда будет ты не знаешь, усёк?
- Ага! – кивнул Пантелей.
- Ну лови! – барин бросил ему двугривенный, и дворовый радостно буркнув ему «премного благодарен», бросился вон из комнат, занимать боевой пост. Пеперин вернулся к столу, постоял с минуту над чашками размышляя о чём-то своём, затем негромко произнёс в слух.
- Нет Антиох, шабаш, деньги получены, дело сделано, и теперь каждый сам за себя… Теперь главное не суетиться, держаться ровно, и ни с кем нарочно не встречаться, а то загремим под фанфары… Хортов похоже нащупал чего-то, и это худо…
Пока полицейские кружили по городу да искали Чиновничий переулок, где на квартире некоего Сипогина, жил второй секундант Антиоха, гусарский корнет Остапчук, сыщики коротко обсудили последнюю беседу.
- Ну, Аристарх, что скажешь про этого прапорщика? – повернув голову лишь на последнем слове, спросил Евпатий Гордеич.
- Смел, неглуп, за словом в карман не лезет, цену себе знает, такого на испуг как Карлушкина не возьмёшь. Но, я почувствовал что он что-то темнит, но темнит с умом.
- Правильно Аристарх ты почувствовал – одобрительно кивнул шеф – Аргументирует защиту своего приятеля он хорошо, от него мы вряд ли чего-то добьёмся, или вынудим проговориться. По закону писаному и не писанному, он покамест чист как вымытый бокал, но в его причастности к делу, я уже не сомневаюсь, ну, или почти не сомневаюсь. Иногда ведь жизнь выдаст такой колленс, что только ахнешь!
- Трудно нам будет их компанию прижать – вздохнул Аристарх.
-Трудно братец, весьма трудно – согласился шеф – тут прямых улик пока ни одной, а посему, станем с тобой из косвенных, пасьянс складывать, авось да и выйдет чего…
Через городовых да дворников, нашли наконец и Чиновный переулок, и квартиру Сипогина, ею оказался одноэтажный каменный дом, одноэтажный и длинный, жёлтого цвета, с двумя выходами. Дом делился на три квартиры, две из которых сдавались жильцам. Хозяин, полноватый человек, оказался на месте, а вот господин корнет отсутствовал, и где обретался, доподлинно известно не было. У него много приятелей, женщины к нему неравнодушны, в карты играть любит. Может и в клубе, а может и на квартире у кого, он платит за жильё исправно, не буянит, и в своих действиях волен, хозяину не докладываться.
- Так когда ж его застать-то можно будет? – спросил Хортов, раздосадованный отсутствием гусара.
- А наугад господа, наугад – развёл было руками хозяин, но Хортов вдруг вперив в него свой взгляд-прицел, очень сухо потребовал.
- Примерный адрес хотя бы одной из его баб, живо! Не верю что ты ничего не слышал и не знаешь, ну?!
Хозяин слегка попятился, но почесав себе лысину, поморщась ответил.
- Господа, исключительно только из гражданского долга… Да-с… вот на Бульварной, он часто там бывает, живёт одна особа,  некая Липочка, Олимпиада то есть, по профессии то ли швея, то ли модистка, в общем что-то в этом роде. Фамилии не знаю, как на духу господа… исключительно из гражданского долга… не прогневайтесь, чем могу-с!..
- На Бульварную, к тамошнему квартальному! – велел Хортов кучеру, когда они уже забрались в экипаж. Однако ж квартального, ни на квартире, ни у него в участке сразу не нашли. Двое его помощников сообщили что он у кумы на именинах, в таком-то и таком-то доме.
- В служебное время, на именинах он сидит, ну, я ему сейчас покажу «именины»! – пригрозил Хортов, которого начинала сердить вся эта ситуация. Впрочем пока доехали до той кумы, гнев его слегка улёгся, а квартальный, оказавшийся к тому же не первой молодости человеком, своё дело знал хорошо, мало того, он знал и корнета Остапчука, и его Липочку-Олимпиаду.
- Олимпиада Тихонова её зовут, лет ей примерно 29-ть, православная, детей нет, разведена с мужем три года назад. У неё на Бульварной №46 магазин готового платья, и магазин заодно, недорогие наряды, но клиентов хватает. Ни в чём предосудительном пока не замечена! – чётко и по форме доложил седоусый квартальный, когда его вежливо вытащили из-за стола кумы, и пригласили на улицу.
- Ладно братец, ступай догуливай, да не напейся, ты всё же на службе! – предупредил Хортов на прощание, и уже не слушая заверения квартального, что он «ни-ни», направился с Аристархом к экипажу. Бульварную №46 нашли сразу, на месте была и хозяйка, она отпускала с коробками супружескую пару средних лет, по уходу которой, сыщик шагнул к ней ближе, и плавным движением обнажив голову, коротко представился.
- Хортов, Евпатий Гордеич, следователь сыскной полиции, а это мой помощник, Аристарх Сергеич Гайтанцев!
- Олимпиада Викентьевна Тихонова, чем могу быть полезна господам-сыщикам? – милым голосом промурлыкала дама, показывая всем своим видом готовность и выслушать и принять. При первом взгляде на хозяйку, становилось понятно что вкус у корнета Остапчука есть! Перед визитёрами стояла хорошо сложенная, статная молодая женщина с округлыми и довольно упругими формами тела, с красивым лицом с чувственными губами, и выразительными серыми глазками. брови у хозяйки тоже были свои, не крашеные.
- Нас интересует нахождение вашего знакомого, корнета Остапчука, он был у вас нынче с визитом? – превратившись в сам этикет, тихим и размеренным голосом спросил Хортов, не скрывая любуясь собеседницей. «Ах ты ж чертовка мягонькая, вот бы потискать тебя по горяченькому где-нибудь» машинально пронеслось у Евпатия, но он, разумеется отогнал от себя этакую мысль.
- Николай был у меня, но утром он ушёл к своему приятелю – мило улыбаясь, начала отвечать хозяйка, тоже любуясь собеседником, выдавая глазами мысли, явно далёкие от пуританской морали.
- Адрес приятеля вашего, вы конечно  не знаете? – всё так же ласково переспросил Евпатий Гордеич, мельком приглядываясь к обстановке.
- Увы, но не знаю, у него их дюжина! – всплеснула руками Олимпиада-Липочка. Хортов указал набалдашником трости на потолок.
- А там, ваши комнаты сударыня?
- Вы угадали…
- А его в них, точно сейчас нет?
- Кого?
- Корнета вашего, он верно обживается у вас? – переходя к лёгкой издёвке, начал Евпатий, не хотевший сразу портить настроение красивой даме.
- Я порядочная женщина господа – с едва проскользнувшей страстью в голосе, заметила дама.
- Ну так тем более вы не пострадаете в купе с порядочностью, коли мы осмотрим ваши комнаты! – так же мило улыбаясь, завершил сыщик первую часть разговора.
- Эх, а ведь так приятно начали с вами! – грустно вздохнула хозяйка заведения, и принуждена была проводить полицейских в святая-святых. Впрочем осмотр этих мест, ничего не дал кроме пустой бутылки коньяка, окурка сигары в медной пепельнице, и пуговицы от мужской сорочки, что сыщик нашёл на полу у постели. «Эк они тут бились-ратились, с мясом вырвана» осмотрев её, подумал про себя Хортов, и вновь убедительно попросил красавицу указать место где можно найти Остапчука, и не пойти в тюрьму за противодействие полиции.
- А, что он натворил? – осторожно осведомилась дама.
- Он свидетель по делу о недавней дуэли, - почти честно ответил Хортов. Олимпиада Викентьевна  призадумалась, и проговорила.
- Он собирался от меня зайти в клуб, получить там с кого-то долг в 300 рублей, а потом к себе на квартиру, отдыхать до вечера, вот и всё – вздохнула красавица.
- Премного вам благодарны сударыня! – склонив голову, произнёс на прощание Евпатий, покидая сей милейший во всех отношениях дом. Пришлось опять возвращаться в Чиновный переулок, где наконец-то и застали вернувшегося из клуба корнета.
- Полиция, следователь Хортов, Евпатий Гордеич, нам с вами милостивый государь необходимо переговорить! – сказал всё это следователь, стоя в комнатах у второго секунданта. Корнет Остапчук встретил гостей успев переодеться в домашний халат, брюки и тапочки. Его  прямые, по природе рыжеватые волосы, гусар зачёсывал набок, стараясь придать им пышность. Усы, как и полагалось у многих гусар, (по крайней мере так думали) у него оказались искусственно подкручены, что впрочем не придавали внешности гусара  лихости, но дамам нравилось.
Обстановка комнат корнета Остапчука, была типичной для разгульного холостяка, и мало чем отличалась от ей подобных. Разговор с гусаром получился не очень объёмистым. Он заверил полицейских, что у Карлушкина и в мыслях не было убивать противника, просто оно так вышло, судьба! Они вообще хотели примирение, но Сумской решительно его отверг, было сразу понятно что он жаждет крови! Антиох выстрелил первым, второпях, ну а пуля-дура, это ж всем известно. Что? Спланированное убийство? Вздор мелет эта вдова, просто по мужу убивается, дело такое. Никто никого не убивал, протокол есть, свидетелей тоже хватает, претензий на месте не было-с! А слухи после таких дел, понятное дело ходят… Что, есть основание считать тут сговор с целью организации убийства? Ничего такого он, корнет Остапчук, подтвердить не может, опровергнуть? Что опровергнуть? Сговор с целью убийства? Ну и вопросы полиция ставит… А нечего опровергать, дуэль как дуэль, нет? Ну полиции виднее… А, как стрелял Сумской, падая или стоя? Странный вопрос, стоя пальнул да упал, там дело-то на секунды шло! И вообще, он, корнет, не понимает в чём его-то подозревают? А, пока ни в чём, свидетель только? Ну это он всегда пожалуйста, законы уважает. Что-что, из города до окончания дела не отлучаться? Так, а к маменьке, в деревню? Да вёрст 30-ть…  ах нет, к маменьке тоже нельзя, искать долго… Ну хорошо, он как человек военный всё понимает, а потому подчиняется, хотя всё это, согласитесь  странно выглядит… Что, Антиох ссору зачем затеял? А затем что дурак, хотя и жениться на приданом. Ну теперь-то чего говорить, что сделано то сделано...
Каких зевак запомнил? Архитектора, Ножнина-егеря, помещика Брызгина, Кондрат Андреича, капитана артиллерии в отставке, тот ещё тип… живёт где? В 12-ти верстах от города по восточной дороге, в селе Брызгуновка, да его все в городе знают, он тут нередкий гость. И вот ещё пожалуй Крыжовин Даурий Степаныч был, дворянин, дом в городе, и небольшое именьице душ в 30-ть, но вот где, он запамятовал. Да, у него ещё доченька есть, Дашей звать , так это такое сокровище… что? А, полиция уже в курсе… ясно. Нет, больше наверняка никого не вспомнить, увы.
Уже на улице, Евпатий Гордеич заметил оглянувшись по сторонам.
- Ну, кроме новых зевак, в нашу копилку я положу окончательное, бьющее даже призрачный намёк что Сумской стрелял будучи раненым и оттого промахнулся, убеждение, да-с! Гусар наш показал ясно, Юрий стрелял стоя, и всё…
- Куда теперь шеф?- чуть потянувшись спросил Аристарх.
- К Саморезову Ивану Петровичу, протоколисту! – стукнув тростью оземь, решил Хортов. Тут надобно ненадолго оставить начальника с помощником, и обратить внимание на один весьма примечательный, и оригинальный персонаж. В выше описанный день, гусар упомянул дворянина Крыжовина, Даурия Степаныча, и его дочку Дашу, намекая на её необыкновенность, на что услышал от слуг закона, что они в курсе необыкновенных способностей сей особы. На момент текущих событий, это уже была молодая женщина 23-х лет, успевшая однажды побывать замужем, и теперь счастливо проживала вторым браком. Детство у неё выдалось бурным! Едва научившись бегать и говорить, ангелочек-Дашенька (как опрометчиво звала её в начале маменька) показала себя сущим наказанием. Учиться она упорно не желала, но общими усилиями родни, применяя кнут и пряник ( в прямом смысле этого слова) Дашу выучили сносно читать, писать и считать, и даже слегка говорить на немецком и французском (впрочем понимала она эти языки отлично) Но, когда дело дошло  до обучения ребёнка хорошим манерам, этикету и благовоспитанности, для семьи, дворни и учителей ( коих меняли еженедельно) настали чёрные дни. Нет, вести себя за столом и на людях, Даша умела, и даже без нажима делала это сама, и вполне осознанно. Но вот постигать все изыски и тонкости этого дела, на что должны были уходить немалые часы времени, она упорно не желала. Ребёнку претили бесконечные реверансы, милые улыбки, кивания-приседания, знание двух дюжин вилок-ложек, и какой-что, надлежит кушать! Единственное что Даша из всего этого принимала, это выработка осанки и некоторые физические упражнения для улучшения фигуры ( внешне девочка удалась вполне себе) но вот всё остальное…
Первыми, полетели из окна в клумбы ложки-вилки и ножи, в коих она так и не разобравшись, с проклятиями отправила оные вон из дому, за что была посажена папенькой в тёмный чулан с «пауками и крысами», как сурово выразился строгий родитель. Когда пришло время амнистии, (через сутки) горничная пошедшая выпустить «бедное дитя», прорезала тишину дома пронзительным визгом, и бросилась к хозяевам. Взволнованные родители узнали что служанка, отперев дверь чулана, нашла Дашу в приподнятом настроении, с большой серой крысой на коленях, которую нежно гладила и называла Дусей, а по бокам, на паутинах покачивались здоровенные пауки, и создавалось впечатление, что все они мило общаются!
Когда родители прибыли на место и увидели всё сами, маменьке сделалось дурно, и Даше велено было «сию минуту бросить эту гадость, и идти в ванную!» Затем, Даша при помощи дворовых мальчишек соорудила себе рогатку, а дабы удобнее было лазить по кустам и деревьям, она начисто отхватила с платья все ленточки и кружева ножницами, избавилась от длинных кружевных панталон оставив на себе лишь нижнюю юбку. Когда маменька уличила дочь в надругательстве над парижской модой, та прямо заявила что напяливать на себя столько тряпья, она не желает, ибо ей душно, тесно и неудобно!
- Но Дашенька, это же так неприлично! – воскликнула маменька вплеснув руками, а затем молитвенно сложила их.
- Зато легко, свободно, и отлично! – невозмутимо заметила дочь, и матушка её застыла в молчании. Про попытки вынудить Дашу носить в необходимые моменты чепчики с кружевами, родители забыли после того, как застали своё чадо за зловещим раздиранием сего головного убора пополам, при чём дщерь, глухо рычала терзая наряд «че-е-пчик!!!»
Рогатки были изъяты Даурием Степанычем после того, как  одной из таковых, рикошетом была подбита тётка по материнской линии, приехавшая нарочито для того, чтоб внушить племяннице страх и почтение перед прилежанием и благонравственностью. После сего казуса, тётка надолго забыла дорогу в «этот вертеп разбойников». Затем, попробовали выучить Дашу музыке, для чего купили ей «скрыпку» и позвали учителя-француза. Первый инструмент, Даша «нечаянно» тюкнула о камин. Второй, исчез из дома при невыясненных обстоятельствах. С третьей «скрыпкой» произошло следующее. Когда под угрозой папеньки «спустить шкуру», белая от гнева Даша, стоя на балконе с ненавистью пилила проклятую «скрыпку», внизу, на ломовой телеге привезли новую мебель, и какую-то статую в доспехах. Когда учитель-француз отвлёкся на пару секунд, дитя «уронило» инструмент, что попав статуе по голове, разлетелся на мелкие орехи. Дашу опять посадили в чулан, забыв что там уже орудовали её сообщники. Выпускал узницу на сей раз сам папа, и вновь узрел дочь в компании Дуси, и связки пауков рядом. Но на сём, мучения не кончились. Учитель-француз по мимо скрипки, имел ещё хороший слух, и Даша, которая с трудом вообще могла что-то пропищать, решила что с неё довольно, а то дело так может дойти и до пения псалмов.
В один из дней, учитель-француз выпрыгнул в окно с криком «Помогите, месье! Меня убивают!» А следом выглянула обозлённая Даша, с длиннющим папенькиным пистолетом в руках. На сём, обучение музыки, пению и тому подобному было прекращено, и ребёнка отдали в губернский пансион. Зря… Именно в его стенах и проявились все таланты и наклонности Дарьи Даурьевны, принесшие ей скандальную славу. Прямо в начале обучения, она подралась с двумя старшекурсницами, вздумавшими было сделать из неё свою служанку. И хотя сама Даша тоже пострадала, её противницы с расписанными под хохлому лицами, отбыли домой. Их родители подали жалобу в полицию, но на сей раз, правда сказала за себя сама, за дочь всерьёз вступился приехавший на вызов отец, георгиевский кавалер, участник наполеоновских войн и заграничного похода. Вскорости, Даша стала настоящей атаманшей. Проделки и каверзы над учителями, налёты на кондитерские лавочки, где однажды все они попались, как было указано в полицейском протоколе «за воровство конфехтов» . Приехавший папенька всыпал доченьке по первое число, но «зло пресечь» не смог. Дальше – больше. На урок химии пришлось вызывать пожарную команду, Даша изобретала с подругами порох. Затем, в покоях директрисы после её дикого визга, был обнаружен здоровенный уж, которого вернули на природу. Злоумышленников бы не нашли, но кто-то донёс, и Даше, хотя она и отказывалась, а вернее отбрёхивалась, попало опять. Единственным занятием обходившимся без происшествий, были танцы, возмутительница спокойствия их полюбила. Шить и готовить она тоже выучилась, для себя, как говорила она. Затем, последовало второе знакомство с полицией. Даше в ту пору уже стукнуло 15 лет, и она стала мечтать о кавалерах. На одном из вечеров нарочито устраиваемых для воспитанниц, к Даше стал цепляться рыжий увалень 17-ти лет, сынок некоего майора с хорошим состоянием. Крыжовина вначале устало попросила юношу оставить её ( девушка в этот момент уже высмотрела себе кавалера, и строила план знакомства)Рыжий увалень не отставал, ходил по пятам, и наконец нарочно наступил ей на край платья, от чего то с треском порвалось, а рыжий заржал. Ответом Даши, стал прямой в переносицу, от чего увалень грохнулся навзничь, а его маменька, заверещав во всю мочь, позвала полицию.
В полиции Даше понравилось, она вела себя ровно, достойно и не развязано. Предъявила улику, разорванное платье, показание свидетелей тоже оказалось в основном в её пользу, но на учёт, по закону, её поставили (рецидив господа, «конфехты» из лавочки-то ещё были свежи в памяти)
В имение Крыжовиных из пансиона потоком шли жалобные письма, и мольбы забрать дочь, ибо она вновь нарушает дисциплину: тайно убегает из пансиона и гуляет по аллеям с молодыми людьми, а глядя на неё, и другие девочки тоже стали плохо себя вести. Родители последних, прямо говорили что девица Крыжовина, это неизвестно что, а не человек! И они были недалеки от истины. Влюбившаяся Даша, часто убегала со своим кавалером гулять и целоваться ( на большее, она себе замахиваться пока не позволяла)
Папенька съездив на место происшествия, с помощью подарков и взяток, уговорил пансионное начальство, додержать дочь до конца, то бишь до шестнадцатилетия. Уговорил с трудом, а с дочерью договорился так: если она хоть как, но досидит до выпуска, он ей всё забудет, но если её выгонят, то он её придушит. Дашенька подняла на папеньку невинные глазки, и тихо ответила.
- Да, папенька…
Этот последний год, она провела с кучей приключений, скандалов и ссор, побегов с уроков, встреч с кавалерами, розыгрышем прохожих, и вызыванием духов. Кое-как, с мольбами и слезами, начальство досидело этот год, и Даша припожаловала домой  хотя и не с золотым, но аттестатом. Возвращение милого чада решили отметить в городском доме, куда среди родни, оказались приглашены друзья и подруги. Местные студенты медицинского училища, подарили Даше алебастровую модель человеческого скелета в натуральную величину, что страшно обрадовало выпускницу, нарекшую остов Федей. Федю, она поместила в свою комнату, к неподдельному ужасу маменьки, которая теперь, входя в опочивальню дочери, каждый раз бледнея крестилась при взгляде на Федю, что оскалившись склонённой чуть набок головой, мирно торчал в дальнем углу. Папа, отнёсся к ситуации с пониманием.
В следствии всего этого, родители решив что дочке пора замуж, принялись искать ей жениха, устраивать званные вечера, сами на таковые ездить и к соседям и в город, ( к тому времени Даурий Степаныч  купил там небольшой каменный дом) Даша сразу же заподозрила неладное, хотя и сама уже к тому моменту, водила близкое знакомство с молодым, 17-ти летним князем, Сергеем Штыковым, сыном небогатых родителей, соседей Крыжовиных. У Штыковых, кроме дома, титула, двух десятин земли, и пятерых человек дворни, не было ничего, и Даурий Степаныч даже слышать о молодом князе не хотел. Они с женой, нашли дочке жениха по своему вкусу. Сын соседского помещика с полсотней душ, поэт, лирик и философ с хорошими манерами и образованием, Автондил Автондилыч Прирекалов. Наречённый казался недурён собой: высок, крепок, лицом приятен, но излишне манерен и заумен, что Даше вовсе не приглянулось. Она по прежнему бегала на любовные свидания к князю Сергею, но когда вопрос о браке стал лицом, Даша впервые заколебалась: во-первых насела вся родня, не давая ей ни дня покоя, во-вторых, отец и мать в серьёз пригрозили лишить её наследства в случае отказа, а в третьих, она нечеловечески устала от легиона родственников, и такой жизни вообще. Она согласилась, но произнесла многозначительные, пророческие слова. 
- Ладно, я выйду за вашего Автондила… но запомните, это будет ваша свадьба а не моя, и ваш муж, но не мой!
Родня обрадовалась, но как оказалось, рановато! Свадьбу сыграли, но в первую же брачную ночь, молодая, опоив своего философа снотворным, сбежала к князю Сергею, и провела ночь с ним, благо тот, узнав о замужестве любимой, уже записался в уланский полк, и скоро должен был уходить на службу. В новый дом, в купе с прочим приданым, Даша взяла с собой и Федю, что не вызвало бурной радости у свекрови, но вот мужу стало даже интересно. «Счастливая» семейная жизнь Дарьи Даурьевны Крыжовиной-Пререкаловой, протянулась незатухающими склоками, ссорами, обоюдными изменами, около пяти лет, и окончательно треснула и скончалась на 21-ом году её жизни. Именно за год до нетрагической кончины своего замужества, Даша увидела в одном из салонов уже взрослого, но красивого полицейского офицера, коим оказался Евпатий Гордеич Хортов, в ту пору ещё частный пристав. Они познакомились походя, и Даша вознамерилась было и его сделать своим любовником, но, вышла осечка:  сыщик, отчего-то питал к ней платонические, а лучше сказать дружеские чувства, ибо бесшабашность и лёгкая сумасшествинка ему в Даше нравились. Так их дружба и пошла-поехала, и вскоре, стало казаться что они знали друг друга всю жизнь. К моменту своего развода с Автондилом, Даша узнала что с войны, вернулся князь Сергей, с крестом и двумя орденами на груди, да тремя ранениями. Не прошло и пары месяцев, как они поженились,  вызвав в губернском городе самые оживлённые толки. Не смотря на вторичное замужество, Дарья Даурьевна вовсе не перестала влипать в истории, и надобно сказать что такая жизнь была ей по душе, да и новый муж понимая что супругу не переделать, махнул рукой, будь мол что будет! С Хортовым, князь Сергей хотя и не сдружились, но приятелями стали, тем более что полицейский, частенько вытаскивал «сатану в юбке» из различных передряг. На момент же нашего повествования, супруги Штыковы уже как два месяца пребывали в поездках по России, и по слухам, скоро должны были вернуться. По этому, услыхав имя Даурия Степановича Крыжовина, Хортов и вспомнил про свою необычайно колоритную знакомую.


                Х        Х        Х
               


Впрочем дома, на Шорной№17, Ивана Петровича Саморезова не оказалось, супруга сообщила что он на службе. Евпатий впрочем и сам понял что он сплоховал, и не поехал сразу в присутственное место, где и служил помощником столоначальника искомый коллежский секретарь. Присутствие это, занималось разрешением различных социально-бытовых хлопот горожан, от справок, до составления купчих по небольшим сделкам. Визит Хортова в это место, поначалу взволновал его обитателей, но когда столоначальнику разъяснили суть дела, он охотно проводил дорогих гостей в кабинет помощника. Иван Петрович, мужчина 35-ти лет, с живым, хитроватым лицом, уже слышал от коллег что полиция начала дело по исходу дуэли, который посчитала сомнительным.
- Ну а лично вы как думаете? – спросил его Хортов.
- Я? А как вот в протоколе указал, так и думаю – ответил Саморезов, когда сыщик показывал ему его протокол.
- Судьба у Юрия Андреича видать такая была, судьба-а! – развёл руками чиновник.
- Кто и з них вас пригласил?
- Так поручик Карлушкин на протоколе-то настаивал, вот его секунданты, я их знаю обоих, они бывали тут пару раз по хлопотам, меня и пригласили, 25 рублей-с заплатили, да-с!
- Вы, помимо участников дуэли, кого-то из зевак запомнили?  - вопросил Евпатий, посмотрев чиновнику в лицо. Иван Петрович призадумался, и стал называть уже знакомые полицейским имена, и только в конце, мелькнуло одно новое, Ардалион Сергеевич Викрутский, управляющий Палатой Государственного имущества, что ведала казёнными землями, государственными крестьянами, лесом и оброчными статьями. Солидное ведомство, и капиталы там крутились немалые. Ардалион Сергеич в свои 53 года был высок, сухопар и полон жизни. состоял в браке, и имел двоих, уже взрослых сыновей, помогавших папеньке по службе, но метивших в столицу. Ничего более сколь-нибудь интересного, Саморезов сообщить не смог, с тем его пока и оставили в покое, попросивши не покидать пределов города, до разрешения дела. У полицейских остался последний из непосредственных участников дуэли, распорядитель Долидзе, Богдан Богданович, уланский подполковник в отставке, проживавший на улице Пристяжная№20, к нему и поспешили. Однако по неписаному, но великому закону подлости, уланского подполковника вновь не оказалось дома. Его дворецкий, молодцеватый франт во фраке и перчатках, пояснил сыщикам, что барин часа два назад, укатил в Дворянское собрание.
- Если Аристарх, мы его и там теперь не застанем, то ей-богу, придётся господина Долидзе в губернский розыск объявлять! – шутливо заметил Хортов, сходя по белым, мраморным порожкам дома богатого отставника.
- Да облаву устроим! – в тон ему ответил помощник. Евпатий Гордеич как в воду глядел. Прибывши на место, сыщики с восхищением и негодованием одновременно, узнали что Богдан Богданыч, с четверть часа как покинул собрание, и уехал куда-то к полковым приятелям.
- Нет, это уже просто мистика какая-то! – выдохнул Евпатий, выходя из Дворянского собрания. Чуть отойдя, он глянул на часы – Так Аристарх, скоро обед уже, а потому делаем так: ты езжай сейчас в Управу, найди там унтера Архипова Севостьяна, ну знаешь, шустрый такой, невысокого роста. Так вот, от моего имени прикажешь ему переодеться в гражданское, и до утра попасти Антиоха, он уже в этом деле, был… ясен приказ?
- Так точно шеф!
- Исполняй, а я ко вдове Сумскова наведаюсь, надобно брат причину заговора и убийства искать, а то мы всё пока по верху лазим, а пора чуть пониже  глянуть.
- Вас в Управе дожидаться?
- По ситуации смотри, если дел особых не будет, посиди, ну а надумаешь чего сам, что ж, добрую инициативу я всегда поддержу! – ответил шеф, и на том они пока расстались. Хортов быстро поймал извозчика, и сразу приказал гнать на Конно-Проезжую, дом№86, где проживали Сумские. Дом их, оказался хоть и деревянным, но на хорошем кирпичном фундаменте, и вообще выглядел прилично: высокое деревянное крыльцо с резными столбами, затейливые наличники на окнах, и пара массивных каменных труб. Высокий деревянный забор с широкими воротами и входной дверью, добавлял жилищу некое величие или солидность (так от чего-то показалось Хортову)
Евпатий подёргал ручку звонка, послышались спешные мягкие шаги, и дверь открыла полноватая горничная лет 30-ти.
- Ангелина Алексеевна не дома ли? – поинтересовался следователь, не переступая пока через порог.
- Дома барыня, у себя они, с дочкою, – с расстановкой ответила горничная.
- Доложи голуба, что к ней следователь Хортов из полиции, по делу пожаловал! – попросил Евпатий Гордеич.
- Да вы проходите в переднюю, я доложу! – вежливо отодвинулась служанка, указывая рукой в комнаты. Хортов обнажил голову, и пройдя до передней, смиренно замер там, в ожидании своей участи. Менее чем через пять минут, вернувшаяся горничная позвала его.
- Прошу вас сударь, барыня вас примут, они в гостиной сидят, а дочку, с няней оставили.
Ангелина Алексеевна, в простом домашнем платье, и чёрном вдовьем платке на голове, ожидала визитёра в уютной гостиной, где посреди стоял небольшой стол, накрытый белой, накрахмаленной скатертью, кругом которого располагались четыре мягких стула,а настольные часы напротив входа, мерно тикали в тишине. Слева у стены, сыщик приметил небольшой диванчик годный как для посиделок так и для лёгкого почивания среди дня. У окна, наполовину прикрытого простыми шторами, сбоку стояла симпатичная лохматая пальма в кадке, прижимаясь к мощной, изразцовой печной стенке. С другой стороны, по правую руку от входа, Хортов увидел небольшой шкафчик, на верхней открытой полочке которого, теснились книги, а ниже, за дверцами, стояла как полагается посуда. На крашеном полу лежал не дорогой, но симпатичный ковёр.
- Простите Ангелина Алексеевна что беспокою вас – вместо дежурных приветствий начал полицейский, - но я тут у вас по службе, мне необходимо поговорить с вами.
- Да, конечно, сколько вам будет угодно – торопливо, словно опасаясь что гость уйдёт, заговорила хозяйка, указывая рукой на стол, - присаживайтесь пожалуйста, я прикажу чаю…
- Благодарю, но лучше потом как-нибудь, вы не хлопочите со мной излишне, беседа наша не из приятных будет, так что лучше пока без чая – попросил сыщик.
- Как вам будет угодно – тихим голосом согласилась вдова. Они сели напротив друг друга, Хортов достал из кармана записную книжку и карандаш.
- Занимаясь делом вашего мужа, я как и вы, пришёл к печальному выводу: он был подло убит, и вся дуэль, нарочно  для этого была затеяна… - вдова его невольно перебила.
- Вот, я же не даром чувствовала в вас чуткого и преданного делу человека, служаку, я рада что не ошиблась в вас! Простите меня бога ради, я вся на чувствах!
- Да полноте, чего вы извиняетесь? Тем более что кроме уверенности, у меня покамест ничего нет. Я говорил с участниками дуэли, кроме подполковника Долидзе, его знаете трудно застать где бы то ни было…
- Со всеми? – вспыхнула вдова – И с этим?! – глаза её недобро сверкнули.
- Да, и с Карлушкиным тоже, он растерян, напуган, озадачен, и с него взята подписка о невыезде из города, но он разумеется отрицает наличие сговора, хотя на его роже, пардон, всё написано. Но, уважаемая Ангелина Алексеевна, рожу к делу не пришьёшь, а прямых улик пока нет, одни догадки, но они будут я уверен…
- Стойте-стойте, как же я забыла вчера вам сказать, - задумчиво забормотала вдова, - Просто из головы вылетело… А вы не слышали что Карлушкин, сразу после дуэли, в тот же вечер, сказочно, вернее внезапно разбогател, и  кутил с дружками в ресторации,  швыряя сотни? И в последующие дни он много тратил, играл в карты и на бильярде? А до того у него не замечалось излишней щедрости!
- Нет Ангелина Алексеевна, я о том не слышал, странно что секунданты вашего мужа мне про то не сказали. Да, а из каких источников, это узнали вы?
- Да из женских, из каких же, - чуть качнув головой, ответила вдова – за неделю-то, всё уж по городу разнесли, а что секунданты наши вам не сказали о том, право не знаю, может вы вопросы по иному задавали, да и не подвели их к этой теме? – предположила Сумская.
- Возможно и так, я ходил в основном вокруг ссоры, вызова и хода самой дуэли, ну видимо и не натолкнул их на мысль-то… кстати, я и зашёл-то к вам с тем, дабы выяснить причину того, почему они убили вашего мужа, чем он им так помешал?
- Да чем он мог Карлушкину-то мешать? – невольно усмехнулась вдова – Они почитай и не общались совсем…
- Карлушкин пешка, он лишь орудие, но за этим орудием кто-то стоит – пояснил сыщик – но кто, я пока не знаю… Попробуйте припомнить, не казалось ли вам, что вашего мужа в последнее время что-то гнетёт, он чего-то опасается, может ожидал каких-то известий или гостей? Подумайте, не торопитесь…
- Хорошо, ответила вдова, и призадумалась. Она размышляла минут пять, а Евпатий Гордеич чтоб не сверлить её взором, (а то подумает бог знает что) ещё раз осмотрел гостиную. «Сносно жили, не шиковали, но и не бедствовали» подумалось ему.
- Нет, Евпатий Гордеич, таких изменений в его поведении чтоб у меня сердце ёкнуло, я не замечала за ним – нарушила молчание хозяйка – он бывало был сердит, приходил домой не в духе, но подобное случалось и ранее, и касалось обычных вещей в жизни: в газете чего-то прочитал, вести с полей сражений, в городе чего-то произошло, мало ли? И встревоженным и замкнутым я его не помню. Может и было чего, но он всегда умел держать это в себе, и не выпячивать на вид. Нет, ничего такого я  припомнить не могу…
- Ну а сами вы думали об этом, о причине его убийства?
- Думала – вздохнула Ангелина Алексеевна – но что, я, женщина, могу надумать? Что ничтожество в виде Карлушкина, решило из себя бретёра сделать? Нет… наследства большого он тоже не откуда не ожидал, должников не имелось у нас.
- А ведь что-то было Ангелина Алексеевна, что-то было – повторил Хортов – Для устранения вашего мужа была разыграна целая комбинация, требующая немалых денег, нужных сведений, исполнителя и сообщников!  - разгибая пальцы перечислил сыщик – Юрий Андреич ваш, знал что-то такое, что могло навредить неким влиятельным персонам или персоне, другого ничего не остаётся.
- Господи – блеснув слезами, ошеломлённо прошептала вдова – да откуда простой поручик, может знать эдакое? Он же не по дипломатическому ведомству служил, не по таможни, не по почте на худой конец! Он служил и защищал Отечество!
- В жизни сударыня, бывает разное – тихо пояснил сыщик – вас за эти дни после его гибели, только близкие люди навещали, или некие неизвестные личности приходили?
- Нет, приходили только свои,  - ответила вдова – товарищи его полковые скинулись, и 1400 рублей нам с дочкой принесли; примите мол, не побрезгуйте, а я и взяла, не мне так Варюшке сгодятся…
- Правильно сделали, что не стали в театральную позу гордячки, - оценил Хортов – вам деньги теперь нужнее ста тысяч словесных утешений. Вы живите как жили, а коли вспомните чего, сразу идите в полицию. Приходите коли вдруг незнакомцы какие круг вас вертеться станут, словом не опускайте руки, честь имею!
На сих словах Евпатий Гордеич и откланялся. Он по началу решил зайти в трактир, а уж после ехать к Долидзе и дождаться там его во что бы то ни стало. Как и ожидалось, подполковник дома отсутствовал, но за то, на месте  оказалась его супруга, свежая и обаятельная женщина 38-ми лет, Ульяна Филлиповна, знавшая лично и самого Хортова, и его супругу. Визиту следователя она слегка даже обрадовалась, в надежде что пока они будут ожидать её Богдана Богданыча, она сможет вытянуть из сыщика что-нибудь о деле с дуэлью, про которое уже судачил весь город. Однако разговор о «деле» вышел до неприличия лаконичным.
- Евпатий Гордеич, а верно ли что поручик Сумской, был убит подлым образом, под видом честной дуэли? – начала было госпожа Долидзе, приветливо улыбнувшись гостю.
- По сему вопросу сударыня, ведётся следствие – улыбнувшись в ответ столь же приветливо, ответил сыщик.
- Ну, а дальше, ваши версии и догадки? – слегка растерянно намекнула Ульяна Филлиповна, с надеждой поглядев на давнего знакомца.
- И всё прочее есть тайна сударыня.  -последовал вежливый ответ.
- Как? И это совсем всё? – окончательно похоронив надежду на интригующую беседу о кровавом убийстве, тихонько вопросила хозяйка.
- Всё, увы! – развёл руками следователь, и добавил что поговорив с Богданом Богданычем, надеется узнать ещё что-то новое.
- Да уж не знаю, поможет он вам чем-либо, или нет… мне например, он ничегошеньки о том деле не рассказал! Отмахнулся как от осы какой, да и всё! – пожаловалась Ульяна Филлиповна. Так в разговорах ни о чём, протекло два часа, пока наконец появился неуловимый хозяин, среднего роста, круглолицый, крепкий мужчина с бородкой, и высоким мощным лбом с залысиной. С Хортовым они водили тесное знакомство, хотя виделись не часто. Подполковник сразу же пригласил гостя в свой кабинет, бросив тому что тут мол всё одно поговорить не дадут, чем заметно огорчил свою супругу.
Удобно усевшись в кабинете, собеседники сразу же взяли быка за рога. Подполковника, позвал распорядителем сам Сумской, они давно знали друг друга, и даже приятельствовали. Шаги отмерял лично он, Богдан Долидзе, и вообще руководил всей дуэлью от и до. В протоколе всё верно указано, за одним маленьким исключением.
- Каким?- чуть замер сыщик.
- Там сказано что трудно понять кто выстрелил первым, но Саморезову это простительно, он чиновник, один глаз на бумагу, другой на дуэлянтов – стал пояснять подполковник, - а вот я, отслуживший 21-ин год, и побывавший в куче дел и баталий, следил за обоими как орёл за зайцем! Шаги считал. Карлушкин нервничал, это было видно, мне во всяком случае. Он пальнул не доходя полтора шага до барьера, но – подполковник резко встал, и заходил по комнате – Сумской выстрелил на пару секунд раньше, тоже не доходя барьера, это допускается правилами… Я стоял и не верил своим глазам, Юрий падает убитым, а Карлушкин хоть и мокрый весь от пота, но стоит жив, весел и невредим, каково, а? - Долидзе замер уперевшись руками в спинку своего кресла.
- И что вы обо всём этом думаете? – глядя на него снизу вверх, спросил следователь.
- Что я думаю – нахмурился Долидзе, и ответил – если мне кто-либо, с фактами в руках железно докажет что Юрка Сумской, который при мне, дважды клал пулю в туза с 20-ти шагов, промазал в противника с дюжины, я положу перед тем человеком свою саблю, все награды, и признаю себя дураком, ничего не понимающем в военном деле! – оторвав руки от спинки кресла, закончил мысль Долидзе, и скрестил их на груди.
- Я разделяю ваши опасения,  – сознался сыщик, и спросил напрямик – вы подозреваете что Сумской был убит при помощи некой подлой махинации, что случаются в подобных делах?
- Да, я это подозреваю, но в протокол по понятным причинам ничего от себя вносить не стал. Ну во-первых, случаи когда стрелявший первым, мазал, известны. Во-вторых, боюсь что я со своей уверенностью остался в меньшинстве, и суд чести проиграл бы, хотя моя репутация в городе и высока!   После выстрела, доктор по обычаю осмотрел и победителя, я стоял рядом, и вроде как легонько толкнул Антиоха в грудь, «Удачливый ты поручик!» под мундиром не было ни кирасы, ни бронированного корсета, мягким этот «победитель» был, как тут опротестуешь?
- Никак, согласен с вами – кивнул Хортов,  - я бы тоже не гнал пустой волны, только хуже сделаешь. Тогда скажите Богдан Богданыч, приходит ли вам на ум то, каким образом они всё это провернули?
- Таковых есть несколько – хмуро сказал подполковник – но отсеев прочие, я бы оставил один…
- Секунду! – сыщик достал записную книжку, начертал в ней что-то, вырвал листок и показал собеседнику-  Он?
- Да! – мрачно кивнул Долидзе, и разомкнув руки отошёл к столику, налил две рюмки коньяку, одну выпил сам, другую протянул гостю, тот тоже выпил, скомкал листок, и спрятал себе в карман. Подполковник сел обратно в кресло, подперев голову правой рукой.
- Да, я пришёл примерно к такому же выводу. Способ стар, гнусен, надёжен, но дорогостоящий, отсюда вывод, тот кто всё затеял, богат, именит, и чёрт его знает почему, Сумский стал ему опасен… Думал ещё про стрелка с ружьём, запряженном пистолетной пулей…- пояснил полицейский.
- Нет, - отрицательно покачал головой Долидзе, - стрелка с ружьём не было…
- Отчего такая уверенность?
- После всего, когда Карлушкин со своими отбыл, я остался на месте ещё на какое-то время, и обошёл кругом всё, в радиусе трёх сотен шагов, лёжки стрелка не было нигде. Хотя, ходить кругом конечно не было смысла, достаточно было проверить заросли за спиной Антиоха… ни-че-го!
- Богдан Богданыч, на этих днях, завтра-после завтра, я намерен собрать у трёх ветёл всех участников дуэли для следственного эксперимента. Вы будьте к тому готовы, и не пропадайте – попросил сыщик.
- Буду иметь это в виду – кивнул подполковник, и подумавши, добавил что в эти дни, он если и отлучится куда, то поставит о том  своих домашних в известность.
- Ещё одно Богдан Богданыч,  - вспомнил Хортов – вы знали что Карлушкин, прямо в тот же вечер, изрядно разбогател?
- Я о том услышал вечером второго дня, в клубе, бываю там иногда – стал пояснять подполковник – но говорившие, в основном склонялись к мысли что Антиох, эти деньги выиграл, у кого правда, неизвестно, да и сумму называли разную, 10-ть, 12-ть, 15-ть тысяч, неважно. И только я, себе на уме, подумал: «Э, а уж не гонорар ли ты получил за убийство, подлец?» но в слух сего не сказал. Эти слухи о тёмном происхождении его богатства, поползли по нашей среде где-то через день после того, как я о том узнал. Но, одними слухами его не прижмёшь, может и выиграл, кто обратное докажет? – разочарованно заметил Долидзе.
- И пожалуй последний вопрос на сегодня – чуть подался вперёд Евпатий – не припомните ли вы кого из зевак, их там по моим данным, до 15-ти душ было?
Долидзе припомнил, но назвал лишь нескольких из тех, кто уже был известен полиции, включая управляющего Палатой государственного имущества. Поблагодарив подполковника за помощь, Хортов на сегодня, покинул его дом, у него появилась мысль повторно повидать всех секундантов, и справиться у них о их собственном мнении, относительно богатства, внезапно свалившегося на голову Антиоха Карлушкина.
Обоснованно не рассчитывая справиться один, ибо день клонился к вечеру, Хортов заглянул в Управу, поймал там в дежурке Аристарха гонявшего чаи с подчинёнными, и поручил ему секундантов Антиоха, а сам отправился к секундантам Сумского, позабыв впопыхах посветить коллегу в подробности беседы с Долидзе. Впрочем этот вояж, вопреки ожиданиям Хортова, не отнял много времени. Усаков Антон оказался дома, у него слегка болел желудок, и он принимал порошки, решивши посидеть вечерок дома. На вопрос о разбогатевшем после дуэли Антиохе, он чуть наморщив лоб, ответил что узнал о том лишь на другой день после обеда, от друзей по клубу, и в принципе допускает что Антиох мог выиграть деньги,  (сумма колебалась от 10-ти до 15-ти тысяч) Правда у кого он их выиграл, никто не ведает. Допускал Антон и то, что сию сумму Карлушкин мог получить и за гнусное дело, но в слух такое без веских доказательств ведь не скажешь.  На вопрос Хортова почему о деньгах, Антон не упомянул вчера, Усаков ответил что просто не посчитал эти два явления как деньги и дуэль, связанными меж собой. Офицеры ведь часто враз выигрывают и проигрывают много большие суммы! Хортова ответ устроил, и он пожелав болевшему здоровья, поехал к Варламову Ивану. Штабс-капитана, следователь застал уже выходившим из дому, облачённого всё в тот же мундир, Иван Савелич верно собирался кого-то посетить. Сразу сказав тому что долго его не задержит, Евпатий Гордеич прямо спросил об антиоховском внезапном обогащении.
- Я вчера, во время нашего разговора, о том и не вспомнил, мало ли кто тут играет-проигрывает? – остановившись, задумчиво проговорил Ваграмов поправляя саблю – Один вон, в том году, 50 тысяч за вечер выиграл, а уж на другой день, 75 просадил, фарт, он фарт и есть. Но как вы ушли, я и подумал что коли проигравший никому не известен, то эти деньги Антиох мог и за убийство Юрки получить, сволочь… Но поди, докажи это?
- Сумма вам не известна?
- В клубе, пару дней спустя, я слышал приватно, что пьяненький Карлушкин похвалялся что выиграл 12 тысяч, мол как месяцев в году, ну а что, всё может быть! – вздохнув заключил Ваграмов. Евпатий Гордеич поблагодарил штабс-капитана, и решил что теперь самый раз, навестить счастливого обладателя  12-ти тысяч, Антиоха Карлушкина, и поинтересоваться у него именем того, кому так не повезло в игре с поручиком.
«Герой Кавказа» оказался дома, и в весьма унылом настроении, он в добавок ко всему поссорился с Капой, и та пригрозив порвать помолвку, вынудила жениха извиняться. Новый визит сыщика прямо в его пенаты на Фуражирную №69, где Антиох проживал в одноэтажном, но большом каменном доме без мансарды, ухудшил и без того невысокое настроение жильца. Карлушкин жил с родителями и тремя слугами включая дворника, но комната его была крайней, и выходила окнами в сад а не на улицу. Туда, представившись недовольно поглядевшим на него родителям поручика, Евпатий Гореич и прошёл. Антиох Романыч встретил гостя в халате, домашних брюках, и мягких тапочках на босу ногу, держа в руке бокал вина.
- Добрый вечер Антиох Романыч, - буднично бросил сыщик, подходя к подозреваемому почти вплотную, и сцепляя руки за спиной.
- Д… добрый… а вы что, ко мне снова? – кисло выдавил из себя Антиох, отхлебнув из бокала, но вино видимо стало колом, и он с трудом проглотив, отставил бокал на столик.
- Ну если вы Антиох Романыч Карлушкин, то я к вам! – не меняя серьёзного выражения на лице, ответил следователь.
- Вы издеваться что ли пришли? – попытался обидеться хозяин комнаты, но отчего-то не обиделся.
- Я пришёл узнать, у кого вы, и когда, выиграли 12 тысяч, коими начали сорить уже в вечер после дуэли, в ресторации? Как показали свидетели, вы, почтеннейший, швырялись сотнями, кутнули что ли на радостях?
Карлушкин слегка побледнел, отошёл на другую сторону стола, и стараясь быть сильным, вымолвил.
- Я, я их выиграл…
- Во что?
- В карты… э-э нет, в бильярд!
- Так в карты или в бильярд? – сухо уточнил сыщик, обходя стол, и приближаясь к жертве.
- В бильярд в основном, да! – путаясь в словах, ответствовала жертва, машинально отступая по кругу.
- Когда? У кого? – чётко, словно нанося удары, вопросил Хортов, медленно наступая на Антиоха, который отходя против солнца, уже невольно начинал вызывать у следователя улыбку.
- Неделю… нет, дней десять назад, в клубе… Но я не могу объявить у кого, это невозможно- – лепетал Карлушкин, заходя уже на третий круг, но Хортову это наскучило.
- Отойдите от стола, и сядьте на стул! – приказал он, и Антиох кивнув, подчинился.
- От чего вы не можете назвать вашего партнёра по игре? – глядя сверху вниз на бледного поручика, недоверчиво справился Евпатий Гордеич.
- От того, что он взял с меня слово чести, не разглашать его имя, ему это неудобно, и я дал, не могу же я нарушать? – почти умоляюще указал Антиох.
- О да, ваше слово чести дорого стоит! – усмехнулся следователь, не сходя с места – А разве не было других игроков у стола?
- Нет, мы играли вдвоём, и сразу по крупному…
- Не верю я вам, господин Карлушкин – устало объявил следователь, отходя на три шага в сторону – Ни у кого вы эти 12 тысяч не выигрывали, ибо транжирить их принялись сразу после дуэли, а значит в этот период вы их и получили, за участие в заговоре, и убийстве поручика Сумского…  Не торопитесь пыхтеть и отнекиваться любезный! – махнув на него рукой, предупредил следователь, видя что подозреваемый собирается возражать – Я вам один чёрт, не поверю ни единому слову, но, хочу предложить сделку…
- Какую ещё сделку? – упавшим  голосом, спросил Карлушкин, со злобой взирая на полицейского.
- Вы, называете мне того, кто вас нанял, и всех кто помогал в убийстве, а я, уж так и быть, проведу дело так, что вместо Сибири на 10-15 лет, вы получите персональные апартаменты с видом на тюремный двор, лет на семь-восемь. Меньше не могу-с, совесть не дозволяет!
- Немедленно оставьте мой дом! – сиплым, срывающимся голосом, заметил Антиох, неловко вскочив со стула – Я на вас полицмейстеру буду жаловаться!
- Он в курсе…
- Тогда обер-полицмейстеру напишу о вашем произволе! – тряся указательным пальцем, пригрозил вконец расстроенный Антиох.
- Да вы любезный не разменивайтесь на мелочи-то, «обер-полицмейстеру!» вы сразу государю-императору отпишите: так мол и так, героя Кавказа тут до смерти унижают, и чёрти в чём подозревают! – съязвил Хортов, но Антиох бросившись к столу жадно допил вино, и рывком выкрикнул.
- Оставьте мой  дом!
- Как угодно – шевельнув бровями, мрачно сказал следователь, и смерив подозреваемого своим уничтожающим взглядом, презрительно хмыкнул, и вышел. Антиох, как только увидел в окно что полицейский экипаж отъехал, заметался по комнате, и принялся торопливо одеваться. Он облачился в синий фрак, чёрные брюки и голубой цилиндр. а затем полез в свой секретер, и достав несколько купюр, сунул их себе во внутренний карман, и опрометью выскочил из дома. Даже не пройдя а пробежав несколько  домов, он поймал извозчика, и тяжело дыша приказал ему, сглотнув ком в горле.
- Жестяная сорок два!
Корнет Остапчук, с четверть часа только как проводивший полицейского чиновника Аристарха Сергеевича Гайтанцева, что мытарил душу добрых 20-ть минут, выспрашивая про то, где, когда, и у кого, этот недоумок Карлушкин, выиграл большие деньги, от 10-ти до 15-ти тысяч, пребывал теперь в скверном настроении. Гусару с трудом удалось отбрехаться, что мол он знать этого не знает, а Антиох не рассказывал. Ну а что сразу после дуэли сотни стал швырять в рестарации, так это гусар помнит смутно, пьян был изрядно, да и девки ласковые отвлекали. Да, Антиох угощал всех, пили за что жив остался, и половым щедрые чаевые давал, это было! Но где и от кого, поручику Карлушкину  столько денег привалило, он ей-богу не знает, да и никто не знает, не говорил про то Антиох!
Едва полицейский ушёл, гусар принялся хлестать вино прямо из горла, не закусывая, и ругая на чём свет стоит поручика.
- Полудурок недоделанный… ик-ик… сам паскуда утонет и нас за собой утянет… Получил денежки так затаись, трать понемногу чтоб не спалиться… ик-ик… Не-ет, мы гульбище устроим, словно купец 1-й гильдии, как же! А ведь дело худо Коля… ик-ик-ик… Худо дело то… Нажмёт Хортов на Карлушу подюжей, и всё, звездец, потекёт «герой кавказский», ик-ик… Дёрнула ж нелёгкая связаться… тьфу! – Остапчук грохнул бутыль на стол, упёр руки в боки, и минут пять поливал Антиоха самой отборной казарменной бранью. Едва он истратил её запас, в окно кто-то сильно постучал.
- Кого там ещё чёрт принёс? – недовольно буркнул гусар, и подойдя к окну отодвинул занавеску. Там, стоял и подавал знаки чтобы войти, бледный и испуганный Антиох.
- Как же ты кстати-то, родной! – зло прошипел Остапчук, и пошёл открывать. Антиох влетел в его квартиру как порыв ветра, и сразу же выдал что его непременно требуется спасать и выручать. Гнев, уже порядком вышедший из корнета, уступил теперь место холодной рассудительности. Усадив приятеля на стул, он коротко бросил.
- Ну рассказывай!
- Да чего рассказывать?! – встрепенулся Карлушкин – Хортов-зверюга на хвост сел, вцепился не оторвать! Впрямую уже сказал мне что знает что я, ну… в общем Сумского убил… ну участвовал…
- Кто в чём участвовал? Объясни толком чёртов осёл!- вспылил корнет позабывши о субординации.
- Ну он знает и про 12 тыщ, и не верит что я их выиграл, и глядит так, что мне подумалось что он меня сей момент схватит и потащит в тюрьму!  Он прямо объявил мне, что уверен в том, что я участвовал в заговоре против Сумского, и предложил мне сделку! – и поручик, сбиваясь и путая слова пересказал приятелю всю суть предложений следователя. Корнет с минуту помолчал, а затем выдохнув, сочувственно заметил.
- Дела твои Карлуша дрянь, Хортов не отстанет…
- Да без тебя знаю что дрянь, делать-то нам теперь чего? – возопил Антиох страдальчески.
- А ты чего ко мне-то прилетел? – осторожно спросил корнет.
- А куда мне ещё?! – дёрнулся Карлушкин – Я вначале не сюда, я к Пепере поехал, а его холоп мне говорит, «мол барина дома нет, и когда будет неизвестно!» Но я думаю что он подлец прячется…
«Да и я зря тебя дурака впустил, ну да уж теперь ладно»…- мрачно подумал гусар.
- … тогда я к тебе, давай думать что-то, Коля!
- Тебе раньше надо было думать, когда ты, на ЭТО согласился, а другой раз, сотенные в рестарации швырял… Сколь прогуляли-то тогда, пятьсот?
- Шестьсот – глухо ответил поручик.
- Молодец, а чё? – «одобрительно» кивнул Остапчук – с твоими-то доходами, по 600 целковых за вечер просаживать… кхм, годовалое жалование среднего чиновника… Так от меня ты чего хочешь? – в упор спросил корнет.
- Да помощи же! – мучительно скривившись, ответил Антиох.
- И чем же я  интересно помочь тебе могу? – поинтересовался гусар, и встав с места заходил по комнате. – Дело сделано, ты получил 12 тысяч, мы по пять, наш общий друг, векселя свои назад, на 9000 рублей, всё как уговаривались, а там каждый сам за себя.
- То есть что же это получается, мне одному, за всю компанию на каторгу идти, в Сибирь?! -гневно зашептал Антиох, и тоже встал, в нём проснулось что-то вроде решимости – Нет уж, дудки! Если меня схватят, я вас всех выдам, как Хортов предлагал, лучше лет семь-восемь тут отсидеть, чем 15 по Сибири топать!
- Ну и гнида ж ты Антиох, гнида редкая! – мрачно заметил корнет, презрительно глядя на приятеля – Сам обгадился, а подтирать мы должны, всеми? Сдашь говоришь? Да я отрицать всё буду, а тебе на очной ставке, в морду плюну, и скажу что ты клевещешь на меня… кстати, покаянник, а ЕГО, ты тоже сдашь? – гусар указал пальцем на потолок, - Что молчишь-то, проститутка?
- Погоди Коля, погоди! – примирительно поднял руку поручик, - Давай всё с начала, мы же в одной лодке, тут как ни крути, одного сцапают, а за ним и других… ну Хортов же не дурак, он же поймёт что и вы тоже в деле!..
- Пожалуй – согласился корнет кивнув головой – и что ты предлагаешь? Идеи есть?
- Всё дело в Хортове, не станет его, всё и заглохнет – тихо намекнул Карлушкин, многозначительно глядя на корнета.
- Вон ты чего предлагаешь? – задумчиво проговорил Остапачук, с интересом поглядев на гостя – И убрать его ты хочешь моими руками? Нет любезный, я лучше свои пять тысяч цапну, да в бега подамся, чем на этакую глупость пойду, хватит и того, что я в это во всё, с вами замазался!
- Да я ж заплачу, хорошо заплачу…
- Я сказал нет, значит нет! – чётко, но без нервов, отказал гусар, - Ты сам давай спробуй, ты ж «герой кавказский»! Возьми ружьецо, из тех, что ты это, «трофеем привёз», подстереги Хортова где-нибудь ночью, или лучше вечером, и убей… чего проще-то?
- Нет… я… у меня не выйдет, я не смогу… - скис поручик.
- Конечно не сможешь, во-первых промажешь, во-вторых, тебя дурака, сцапают сразу… А вот ты попроси об этой услуге, нашего общего друга. Его участие в этом деле было почти решающим, ему и карты в руки, ему и деньги предложи, он как раз нуждается; векселя-то сжёг, а на руках как было не густо, так и осталось!
- Да как попросить-то? Ехать ужели к нему? Опасно, - заметил поручик, на что корнет, матерясь от души, принёс бумагу, перо в чернильнице, положил всё это на стол, и указал рукой.
- Садись и пиши!
Карлушкин быстро сел, взял перо, неловко макнул в чернильницу уронив кляксу, и вопросительно посмотрел на собеседника.
- Значит так, давай выводи: «Мы все, горим синим пламенем, полиция что-то пронюхала, надо непременно встретиться и всё обсудить, иначе всем Сибирь! будь сегодня же в 10 часов вечера…» так, погоди, где бы назначить встречу? А, вот, пиши, «на аллее что на Стрелецкой улице, близ старого фонтана на лавочке. Будь непременно, иначе мы все погибли. Поручик А.К.» написал?
- Да…
- Ну-ка дай гляну! – гусар взял бумагу, пробежал глазами и сложил в четверо – Собирайся, поехали, там на улице, близ его дома, спросишь у соседей где он, а потом с уличным мальцом, записку и передашь, да убедись прежде что он пришёл!
- А где ж мы до 10-ти часов сидеть будем?- недоумённо переспросил Карлушкин.
- В клубе, до половины десятого побудем, а потом исчезнем тихонько. Я тебя в той аллее, так и быть уж, подстрахую, что ж делать! – развёл руками гусар.
- Спасибо Коля, век не забуду! – приложив руки к груди, торжественно поклялся поручик.
- А куда ты денешься? – усмехнулся Остапчук, надевая тёмный сюртук.
… Без пяти десять, оставив корнета шагах в 20-ти в засаде за кустом сирени, Карлушкин подошёл к нужной лавочке, и сразу же, с другой стороны, из мрака вышел тёмный силуэт мужчины, с неразличимыми чертами лица.
- Ну, что, сгорел недоумок? – грубо спросил силуэт – Оно всегда так, шальные деньги и бл..ди, приведут, к нехорошему дяде… говори коротко что надо, у меня нет времени утирать тебе сопли…
- Надо убить Хортова, тогда мы спасены – торопливо заговорил Антиох – но, я не могу, корнет, он тут, со мной, вон в секрете стоит, отказался наотрез, так что только ты остаёшься…
- Нет… я и так в дерьме и грязи по уши, и ничего кроме своих проклятых векселей не получил с этого дела!
- Я… я тебе заплачу, у меня от тех денег, 9000 осталось, я… я пять тысяч тебе заплачу…
- Нет!
- Ладно живоглот, я все 9000 тебе отдам, все! Будь они неладны!
- Ты их в банк что ли положил? – насмешливо спросил силуэт.
- Зачем? Они дома, в моей комнате, в секретере, и завтра… то есть когда ты сделаешь дело…
- Ты скажешь, что знать ничего не знаешь, и оставишь меня с носом – закончил за него мысль силуэт – нет-нет Карлуша, выпутывайся сам. Хортова не купишь, он офицер, а вот судей можно…
- Каких судей? – зашипел Антиох – У меня свадьба на носу, 75 тысяч приданого, а ты «судьи!» Давай соглашайся, что тебе Хортов, коли ты…
- Заткнись! – глухо пригрозил силуэт, на что поручик нервно заявил что тогда, если его схватят, он сдаст всех, никого не помилует.
- Гореть так уж всем разом, а не мнее одному! – решительно как мог, подчеркнул Карлушкин.
- Ах ты ж гнида… на наш уговор наплевал значит? – переспросил силуэт, густо сплюнул в сторону, и буркнул – Ладно сволочь, завтра в обед, в коробке из-под торта, пришлёшь мне с курьером четыре тысячи, это задаток. Остальные пять, отдашь когда дело будет сделано, и сохрани тебя бог надуть меня, на куски изрежу, мне терять нечего!
- Я согласен! – выдохнул Карлушкин, силуэт кивнул, и растворился во тьме. Поручик оглянулся по сторонам, и тоже спешно покинул нехорошее место, тишину старого сквера, ничего более не нарушало, кроме уханья сов в вышине…

                Х                Х                Х


Утром, едва только, по обычаю опоздавший Аристарх вошёл в кабинет с виноватым видом, и занявши место у стола, успел переброситься с начальником полудюжиной фраз, как торопливо вошёл дежурный, и вытянувшись во фрунт, тревожно отрапортовал.
- Осмелюсь доложить ваше высокородие, убивство! На Фуражиронй 69, хозяина зарезали и зверски ограбили!
- Ну? – слегка изумился Хортов вставая из-за стола – Ограбили значит зверски, а убили как?
- Не могу знать! – ответил дежурный.
- Экипаж на выезд, марш-марш! – скомандовал Хортов, и дежурный тут же исчез, а Евпатий Гордеич с Аристархом, спешно подхватив свои принадлежности, уже выходили из кабинета.
- Аристарх, а ведь Фуражирная 69-ть, это адрес Карлушкина, неужели нашего Антиоха уходили? – на ходу бросил Хортов, сбегая по каменным ступенькам вниз.
- А чему удивляться. в этом деле всё может быть! – ответил Аристарх, поспешая рядом с шефом. Помимо Хортова с Гайтанцевым, в экипаж запрыгнули Урусов с Шумельским, которые доложили начальству что всех зевак на дуэли удалось установить в количестве 12-ти человек, но поговорить удалось только с семерыми. Хортов заметил что об этом, они поговорят позже, его мысли витали теперь вокруг убийства в доме Карлушкиных. Когда подъехали, у ворот уже толпились соседи, человек 15-ть, и трое городовых, молчаливо не пускавших внутрь лишних людей. Увидев приехавших, все трое разом взяли под козырьки, и замерли.
- Вольно! – бросил Хортов, и спросил – Кто из наших внутри?
- Квартальный Епифанцев с помощниками и доктор Скопин! – чётко ответил один из городовых, и Хортов мотнув головой, велел спутникам следовать за собой. На входе их  встретил местный квартальный надзиратель, Епифанцев, Афанасий Петрович, среднего роста лысоватый усач, с помощником в чине унтера.
- Кто убит? – быстро спросил Евпатий, проходя из передней в гостиную, и останавливаясь там.
- Отставной поручик Карлушкин, Антиох Романыч, зарезан жестоко и избит в своей комнате. Мы с доктором прибыли минут пять назад, опросить ещё никого не успели, окромя дворника, который всё и обнаружил в девятом часу…
- У вас там трое городовых, это лишнее, вы их отошлите на место, а сами там с соседями потолкуйте, может кто-то что  слышал или видел ночью, а мы уж внутрь дома! – хмуро приказал Евпатий, в голове которого, стремительно пробежала одна мысль. «Следственный эксперимент на месте дуэли не нужен, отпал за ненадобностью!».
- Слушаюсь! – кивнул квартальный, и бросив помощнику «За мной!» быстро вышел с ним из комнат.
- Так ребята, - Хортов повернулся к дознавателям – вы, давайте опросите подробно домочадцев и прислугу, дворника пришлите на место убийства, мы туда!
- Будет исполнено! – чуть кивнул Урусов, и отправился с напарником по комнатам.
Опочивальня убиенного Карлушкина-младшего, представляла собой разгромленный кабинет злостного неплательщика, после налёта потерявших терпение кредиторов. Двери в комнату оказались широко растворены, в основной из них торчал ключ. Сразу же бросилось в глаза и настежь  раскрытое окно, рамы которого едва слышно поскрипывали.
По всюду на полу чернели кровавые следи и пятна. Слева от входа, у стены, навеки теперь осталась пустой всклоченная хозяйская кровать, в углу лежала опрокинутая но не сложившаяся ширма в купе с колченогим стулом. Круглый столик с остатками ужина оказался лишь чуть сдвинут, но залит вином из опрокинутой бутылки, что привалившись к тарелке с нарезанной ветчиной и сыром, зияла пустым ружейным дулом горлышка. У ножек валялся трёхсвечный  медный канделябр без свеч, две из которых лежали в стороне, а одна, обгорелая более других, лежала близ секретера. Секретер же, приятного дубового цвета, напоминал вывороченный наизнанку тулуп: все его дверцы и ящики были отворены или выдвинуты, белея различными исписанными бумагами, и несколькими мелкими купюрами. Сам труп, облачённый в нижнюю рубаху и шёлковые мокрые подштанники, полулежал на боку, привалившись спиной к белой, изразцовой печной стене, на которой чётко выделялся кровавый отпечаток левой ладони. Лицо Антиоха походило на отбивную: начисто разбитая переносица, левые глаз и бровь слились в синюшно-кровавом пироге скрывавшем зрачок, а правый глядел сферически жутко, с этакой ошеломлённостью и непониманием. На шее, груди и животе, зияли  ножевые раны, пальцы трупа, скрюченные словно когти, белели  с обломанными ногтями, но пустыми; в них не было ни пуговицы, ни волос, ни клочка одежды, ничего в них не было.
С боку от тела, со своим неизменным сундучком, стоял доктор Скопин. Всё вышеописанное, следователь приметил в течении полуминуты, ибо комната оказалась небольшой, да и глаза у Хортова уже привыкли сразу улавливать подобные вещи. Коротко поздоровавшись, Евпатий Гордеич осторожно спросил.
- Тут без нас ничего не трогали?
- Ни боже мой! – уверенно заявил Борис Сергеич – Я вошёл сразу, квартальный за следом, мы и пылинки с места не тронули, знаем своё дело, ходили на цыпочках, чтоб в крови не испачкаться. Я успел только поверхностно осмотреть тело.
- Когда его ? – мрачно глядя на труп, спросил Хортов.
- Не позднее двух часов ночи, но и не ранее половины второго, у меня уж на трупы глаз намётанный… более точно, укажу в заключении после вскрытия, - сказал доктор, и в этот момент, в комнату осторожно вступил дворник, невысокий бородач в фартуке, и суконной фуражке в руках.
- Вызывали, ваше благородие? – робко спросил он, со страхом глядя на Хортова (имя крутого нравом начальника сыскного, уже гремело по городу, и все знали что в
этаких делах, он шутить не любит)
- Рассказывай как всё обнаружил! – коротко приказал Евпатий Гордеич. а Гайтанцев примостившись на одном из стульев, приготовился записывать.
- Ох грехи наши тяжкие… ажно не вериться в это злодейство – крестясь начал было дворник, но следователь его оборвал.
- Давай без причитаний  приятель, переходи к сути!
- Ага, слушаюсь! – кивнул дворник – Ну, я стало быть проснулси часов в шесть, раней-то смысла нет, хозяева сами поспать любят, ну и стал пока то да сё, время и прошло… А тут, часов в восемь я в сад-то зашёл, проверить не лазал ли кто за грушами, тута бывает, шалят… Вот, гляжу, у молодого барина окошко рамами хлоп-хлоп, и лесенка садовая приставлена снаружи. Я вроде сначала ничаво, они, молодой барин-то, завсегда на ночь на крючок запирались, чтоб никто к ним утром, без спросу не входил… А тут лесенка у окна… я подошёл, глядь, кровь на подоконнике, ну я позвал раза три, тихо… Залез на лесенку-то, да как глянул на энту страсть в комнате, меня ажник чем-то неведомым вниз скинуло, ну я тревогу и поднял, городовые прибегли, квартальный наш, они-то, Афанасий Петрович, и приказали мне лезть туды, то есть сюды, и двери отворить. Ну мне хотя и боязно, но я всё же кое-как боком-скоком, чтоб в кровишши не измараться, двери отпёр, а тут и они-с вот, господин доктор и квартальный наш стало быть – тихо закончил дворник.
- Так и было -коротко подтвердил врач.
- Звать тебя как? – спросил следователь у дворника.
- Емельян Дорохин я, ваше благородие, 20-ть годов тут служу! – с поклоном ответил дворник.
- Ладно, ступай пока, после с тобой всё оформим! – сказал следователь, внимательно оглядывая кровавые следы, осторожно ступая меж ними.
- Мать в обмороке, опасаюсь удара, отец получше, но тоже сражён случившимся – пояснил Борис Сергеевич. Хортов внимательно оглядел окно.
- Запоры на ставнях целы, Антиох сам впустил убийц коих было двое, вон следы разные. Едва один влез, тут же ударил жертву в переносицу, и та ударившись спиной о столик, сдвинула его, уронила канделябр, и опрокинула вино – следователь подошёл к закоченевшему трупу, и на пару с доктором, чуть отслонили его от печной стены, и точно: рубаха сзади оказалась залита вином, а на спине синела горизонтальная полоса, тело пристроили обратно (Аристарх подробно описывал обстановку помещения, положения предметов и тела) Затем Хортов внимательно осмотрел кровавый отпечаток на печной стене.
- Этот преступник, вершка на два ниже меня, но покрупнее, шире в кости и плечах, это заметно по следам обуви, и ладони – полицейский приложил рядом свою, она оказалась чуть меньше, затем достав из внутреннего кармана лупу, Хортов навёл её на отпечаток и позвал врача.
- Доктор, извольте-ка взглянуть вот на это, и скажите ваше мнение.
Скопин принял лупу, и вгляделся. Среди чётких линий руки и пальцев, ещё чётче выделялась короткая полоса, шедшая от указательного пальца, на две трети ладони.
- Любопытно – сказал доктор – но думаю что это, грубо заросший шрам – закончил он, возвращая лупу владельцу.
- Именно Борис Сергеевич, именно – подтвердил Хортов, пряча предмет в карман – но не просто шрам, это скорее всего боевой шрам. Такой бывает когда в рукопашной, особым прихватом, цапнешь вражеский нож, заточенный с одной стороны. Хватать надо быстро и крепко, мне пару раз приходилось применять такой приём в деле, научили наши егеря, но, я оказался ловчее, и как видите без шрамов! – показал ладонь Хортов – Отсюда делаю вывод, что Антиоха укокошил кто-то из  бывших офицеров, его дружков…
- Или же напротив, недругов! -  осторожно предположил Скопин, но Хортов отрицательно помотал головой.
- Недруга, он в эту пору не пустил бы, а скорее уж поднял бы тревогу…
- Пожалуй – согласился доктор, внимательно глядя на труп. Евпатий   основательно изучил второй след.
- А другой преступник, примерно моего телосложения, размер обуви совпадает. Так, один был обут в старые армейские сапоги, другой в туфли с подковами, но простыми, без надписей, дешёвые… Значит оба небогатые, скорее всего отставники, либо в запасе… Так, теперь секретер…
Евпатий изучал его минут десять, извлекая исписанные бумаги, и передавая их доктору  (после изучим) нашлись и деньги.
- Семь рублей господа – горько усмехнувшись сообщил он, показывая мелкие деньги – «синюха» (5р.) и два целковика, вот всё что осталось от 12 тысяч, на подлости и крови заработанных. Один подсвечивал вот этой свечой, горелая спичка кстати обычная…
- То бишь кто про эти деньги знал, тот и убил? – спросил Аристарх, принимая от шефа жалкие остатки гонорара убиенного, дабы приложить их к делу.
- Деньги, взяли до кучи Аристарх Сергеич, - пояснил шеф – основной же мотив ночных визитёров прост как сухарь: шли убивать. Антиох видимо стал опасен, я его тут поприжал малость, и он начал заметно подтекать, словно рождественский ангелок из воска, неосмотрительно оставленный на каминной полке. Не ожидал я сего, каюсь… Карлушкин видать стал требовать с сообщников какой-то защиты от меня-злодея, запаниковал-занервничал, стал угрожать. Они подумали-подумали, да придя сюда ночкой тёмной, «героя кавказского»-то и порешили беспощадным образом. Три удара, и все смертельные, били со знаем дела, наверняка, да ещё почти в темноте, разве только луна чуть подсветила в окошко, для романтики…
- Да, все удары смертельные, достаточно было и одного! – выдохнул доктор, осторожно ступая по полу, отходя к окну.
- Антиох удара в лицо не ожидал, он даже сдачи дать не смог, костяшки его пальцев не сбиты, он успел лишь в убийцу вцепиться и ногти обломать, да-с… - подвёл итог Хортов.
- Думаю что второй удар, в лицо слева, ему нанесли когда он отпрянул от стола, и захлёбываясь кровью из разбитого носа, хотел крикнуть – снова предположил доктор, - и он отлетел к печной стене, и ударился больше спиной, на голове сзади лишь небольшая шишка.
- Совершенно верно – согласился Евпатий, и добавил, - ему не дали времени опомниться, сразу нанося удары у стены, и всё было кончено в пять-десять секунд. Домашние вряд ли и шума-то какого-либо услышали…
Аристарх, закончив писанину достал карандаш, и срисовал кровавый отпечаток с гравировальной точностью, соблюдая все пропорции, и выводя линии, включая шрам. На всё это, он затратил полчаса.
- Молодец  братец! – похвалил шеф, оглядев рисунок. Тут вошли Урусов с Шумельским, и сообщили что ни родители (мать лежит едва жива) ни прислуга, ничего ночью не слыхали и не видали, глухо всё как в погребе.
- Вызывайте фургон для трупов, - приказал им Хортов, и дознаватели ушли. Затем был произведён самый тщательный обыск, и обнаружили что в платяной шкаф, преступники даже не заглядывали, всё там было в порядке и висело ровно.
- Убийцы наверняка знали что деньги, этот охламон хранит в секретере – выдохнув, окончательно заключил Евпатий Гордеич – Свои, свои его пришили, опасен стал… А так всё хорошо шло, теперь почти наверняка эти деньги скоро не покажутся, сообщники умнее покойника-то оказались, в ресторации сотенными швыряться не станут…
- Шеф, вы как думаете, Антиох один знал того, кто затеял заговор и убийство Сумского? – вопросил Аристарх, взяв папку под мышку.
- Не хотелось бы, хотя стоп, – Хортов призадумался – изо всей шайки, Карлушкин оказался самый глупый, это в общих чертах, - пояснил шеф – и он, да, мог знать того сановного негодяя, коему поручик Сумской стал опасен. Но другие сообщники, те что по умнее, наверняка тоже эту персону знают…
- А вы, никого из наших чиновников не подозреваете? – тихо переспросил Аристарх.
- Нет… увы, но нет, определённо пока никого! – ответил Хортов, а затем обратился к доктору – Ну-с, Борис Сергеевич, дальше ваша миссия, дожидайтесь скорбный экипаж, и везите труп к себе в больницу, а мы с коллегами осмотрим сад, да поедем в Управу, Мефодия Лукича нашего огорчим, да бумаги покойного разобрать нужно, вдруг чего интересного из них вытянем!
- Да, разумеется! – кивнул доктор.
Хортов с Гайтанцевым, дабы не обременять себя излишними обходными  манёврами, вылезли аккуратно через окно ( доктор слегка удивился такой бесцеремонности) Едва заметные следы крови тянулись всего шагов на пять, потом прекратились. Как пояснил Евпатий идя по ним, дальше таковые смыла роса, но примятая трава, что местами оставалась высокой,  (сад не был идеально ухожен) привела обоих к деревянной решетчатой ограде, которая опоясывала весь участок сада, и ту часть дома где обитал убиенный.
- Здесь вот они благополучно перелезли, и были таковы, фонарей близко нет, и опасаться кого-либо, им не было нужды! – устало подвёл итог Хортов, но для верности, всё же решил обойти весь сад. Однако полицейские напрасно лазили меж деревьев, тщательно изучая участок под окнами жертвы: ни окурков сигар, ни пепла от трубок, ни фантиков от конфет, ни кусков бумажек, ни пуговиц, ничего…
- На дело шли люди опытные, не взявшие с собой ничего лишнего, дабы ничего не обронить и не забыть впопыхах, приятно иметь дело с чистой работой – сказал Хортов Аристарху, а в конце добавил – однако мы с тобой брат, один чёрт их изловим, улик они в комнате оставили достаточно… едем в Управу!
По дороге туда, Аристарх наконец-то отчитался шефу о результатах слежки его агента Васьки Плешивого, за недавно покинувшим сей мир Антиохом Карлушкиным. Из дома, после возвращения из Управы, поручик выпроводив невесту, часа два никуда не выходил, пока не поехал к этой невесте спешно на дом, где и проторчал до двух по полудни, после чего вернулся опять к себе, а там, по уговору, Васька Плешивый свой пост и оставил.
- Не густо, остаётся надеяться что Архипов наш, чуть больше наглядел, он же кстати до утра обязан был за домом следить, неужели ни чего не заметил, когда сообщники, целого собрата своего, жизни лишали?
Старший унтер Севостьян Архипов, ещё не перевоплотившись из работного мужика обратно в полицейского, уже ожидал начальство подле его кабинета, беседуя о чём-то с дежурным. Оба они тот час же вскочили, едва Евпатий Гордеич появился в дверях лестницы, и коротко бросив унтеру «Архипов, заходи!». отпёр кабинет и вошёл первым.
- Давай Севостьян без экивоков, с самого главного, и своими словами для начала! – приказал начальник.
- Так ваше высокоблагородие, а рапорт как же? – слегка замялся Архипов, держа в руках бумагу.
- Клади мне на стол, я после прочту, и давай рассказывай! – коротко махнув рукой, повторил приказ шеф. Унтер кивнул, быстро положил рапорт на угол стола шефа, и начал рассказывать. До самого визита к убиенному их высокоблагородия, Антиох никуда не выходил, а как только Евпатий Гордеич отбыли-с, то через четверть часа, и объект выскочил из дому весь растревоженный, и по началу просто бежал по улице, потом всё же поймал лихача, и довольно отчётливо слышно приказал везти его на Жестяную №;42 . Он, Архипов, незаметно сел на запятки извозчика, и доехал почти до места, но у дома №30, соскочил заранее, чтоб не быть разоблачённым. Впрочем Карлушкин, в доме №42 никого не нашёл, дворовый как было видно пояснил что барина дома нету, и тот сильно бранясь, снова побежал ловить извозчика. На сей раз, Архипову не пришлось таиться на запятках, он тоже поймал лихача и шепнув тому что он из полиции, велел следовать «за тем экипажем». Карлушкин приехал в Чиновный переулок к квартире Сипогина, где пробыл у корнета Остапчука чуть более получаса, затем они вышли, и торопливо пошли по улице, что-то бурно обсуждая, однако что именно, разобрать не удалось, говорили полушёпотом, но было видно что корнет бранит поручика. Минут через десять, подошли к извозчичьей бирже, где Архипов сменил извозчика, и следил уже на этом. Однако они доехали до улицы Мучной, и там просто слезли у будки с пирогами да баранками, Архипов держался невдалеке, беседуя с чистильщиком обуви. Гусар оставив Карлушкина возле будки, перешёл улицу, и стал о чём-то говорить с тамошними мальчишками, потом отдал одному из них записку, и тот убежал, но в какой дом, осталось тайной, потому как малец перебежавши перекрёсток, пропал за деревьями и кустарником, что густо росли по обочинам и у тротуара. Вернулся он менее чем через пол часа, что-то сказал корнету, отойдя с ним в сторону, получил деньги, а гусар вернувшись к будке, знаком велел ему следовать за собой.
На сей раз, приятели не стали ловить извозчика, что могло означать только одно: они уже ни куда не торопились. Направлялись они в игорный клуб, откуда вышли где-то в половине десятого, (горели фонари, и их было хорошо видно) Архипов прикинувшись пьяным перешёл дорогу от того места где сидел в засаде, и стал как бы торчать подле дежуривших  извозчиков. Через пару минут, гусар и поручик сели к одному с крытым верхом, ( унтер ловко успел вновь пристроиться на запятки) и тронулись. Ехали они минут десять, и Архипов соскочил только услышав голос гусара «Стой, приехали!» пока они расплачивались да вылазили, полицейский успел мягко соскочить, и отпрыгнув в сторону, затаиться за каким-то кустом.
Оказалось что это заброшенный, а точнее старый сквер на  Стрелецкой улице. Тут, гусар и Карлушкин как-то странно разделились: поручик уверенно пошёл первым, а корнет шагах в 15-ти сзади, как бы прикрывая и страхуя товарища. По этой причине, Архипов крался только за корнетом, да и то на удалении тех же 15-ти, или даже 20-ти шагов, буквально на цыпочках. До восхода луны оставалось ещё добрых два часа, и видимость оставалась скверной.
Архипов замер, когда остановился и корнет, притаившись за большим кустом сирени, а поручик прошёл дальше. Пришлось ждать на месте. Вернулся Карлушкин минут через десять, и здесь удалось кое-что расслышать. Корнет тихо спросил «Ну, и что он?»  поручик неровно дыша ответил «Сперва отказался наотрез, и за деньги отказался, даже за все, скотина… Потом припугнул его что сдам всех, коли Хортов меня припрёт, и он сдался… велел завтра, прислать ему 4000 в коробке из-под торта, с курьером, а остальное после дела… всё!» Они пошли дальше, Архипов за ними, и теперь лишь отдалённые фразы долетали до него «отдам всё»… «прочь из города»… «затаюсь»… «не сорвался б подлец»… «можно ль такому верить?» и всё, более ничего не разобрал унтер, как ни старался. При выходе из сквера, корнет и поручик простились со словами «Завтра может всё и разрешиться». Гусар сразу пропал в темноте, а поручика, Архипов довёл до дома, да до утра, пока совсем рассвело, и люди из домов выходить стали, он на другой стороне улицы, за толстенным старым тополем и дежурил. О несчастии, узнал уже часов в десять от дежурного, а до того, дремал в закутке, где городовые чай пьют.
- Я же ваше высокоблагородие, с фасада сторожил, и не знал ведь я что комната убиенного, в сад-то выходит, а то б я тогда там сидел, да уж как-нибудь помешал злодейству-то свершиться!  А так что ж, виноват! – виновато развёл руками старший унтер.
- Ни в чём ты братец не виноват! – устало махнул ладонью Хортов – Ты напротив, молодец, и получишь поощрение. Про комнату убитого, это мой недогляд, знал ведь куда она выходит, да вот в голову не пришло тебя упредить. Ступай теперь домой, отоспись-отьешся, а вечером приходи уже по всей форме, свободен!
Унтер вытянулся, козырнул, и быстро вышел. Евпатий Гордеич вылез из-за стола, и мерно стал расхаживать по кабинету. Часы прозвонили 11-ть раз.
- Ты понял Аристарх, как всё завертелось-заходило? – круто повернувшись на каблуках, резко спросил шеф, выставив указательный, и подняв большой палец правой руки – Как скоро ихний гадюшник-то зашевелился-забегал, а? Не ожидали небось от полиции… А ну-ка Аристарх – Хортов быстро подошёл к его столу, упёрся руками в его карай, и нависнув над помощником этаким утёсом, хитро проговорил – Ну, вспомни-ка любезный лицеист, кто у нас на улице Мучной-то проживает, а-а?! – и подмигнул.
Аристарх секунд десять гонял мысли по внутричерепным коридорам, и вдруг засветился весь, вспыхнул даже.
- Так ведь… неужели ж он?! – вскочил помощник, ошарашенно глядя на шефа.
- Он Аристарх, он! – Евпатий Гордеич оттолкнулся от стола, и продолжил – Не к кому им там больше записки-то посылать, не к кому! На Жестяной Пеперин живёт, и либо впрямь не застали, либо затаился прапорщик, понял что-то… а здесь десять, да нет, сто против одного, что ему-иуде, они цидульку-то носили, и может даже с ним, Антиох ночью в скверике шептался, сватая его на что-то за огромные деньги, угрожая всех сдать и покаяться… Ну вот так брат…
- С трудом в этакое вериться – мрачно заметил Гайтанцев, садясь на место. Хортов присев на бюро и скрестив на груди руки, горько усмехнулся.
- История Аристарх, и не такие мерзкие примеры знала, да… и моя версия о самом подлом способе убийства под видом дуэли, похоже подтверждается, ибо ТАК убить противника в этом случае, можно только при помощи вот такого  человека… хотя, какой это человек? И ведь по виду даже не подумаешь!
- Но какой у него мотив-то может быть? – изумлённо переспросил Аристарх, и сам же ответил – Чушь, роман и пьеска… По службе они друг друга подсидеть не могли, из разных гнёзд птицы… Зависть? Но к чему? Карьеры Сумской завидной не сделал, разве что стрелял отменно… Не-е-е-т, вздор, ну вздор, всё не то!  - Аристарх тоже вскочил с места, и выйдя из-за стола, присел на его край.
- Подкупили если, то чем? И почему именно его, а не другого, не третьего, не пятого-десятого, а? – переспросил теперь уже сам Хортов, и поглядев на Аристарха, приказал – Вот что, господин коллежский асессор, оставляй свою папку, и лети белым лебедем на эту Мучную, ищи тамошнего квартального, и хоть душу из него вытряси, но пусть он вместе с тобой пойдёт к той будке с пирогами-калачами, и хоть из-под земли, но сыщет тамошних мальчишек, и узнает у них: кого вчера в вечеру, молодой  барин с запиской посылал, и куда он её снёс, и кому вручил, ясно?
- Ясно шеф, иду! – вскинулся было Гайтанцев, но Хортов жестом руки остановил его.
- Постой, квартальный наверняка там всех мальчишек знает, так вот тебе рубль мелочью, ничего, цельного не было, уж извини брат, и накупи ты мальцам пирогов-кренделей, да угости на славу, а не грози дурма, ясно?
- Да там на рубль-то, обожраться можно, куда я столько пирогов-то дену? – удивился Аристарх, принимая монеты, и ссыпая их в карман.
- А ты купи сколь в кулёк войдёт, а остальное так им раздай. В общем без улова можешь не возвращаться, лети! – мотнул головой шеф, и помощник подхватив шляпу и трость, быстро исчез. Минут через пять после него, в кабинет чинно вошёл полицмейстер.
- Ну-с, Евпатий Гордеич, что ж это у нас делается-то? Убийство зверское с ограблением, да не кого-нибудь, а второго участника дуэли, можно даже сказать  подозреваемого! – потряс поднятым в верх указательным пальцем, начальник губернской полиции.
- Полагаю Мефодий Лукич, что его убрали сообщники, опасаясь что он их выдаст! – чётко ответил Хортов, стоя по среди кабинета.
- А что, он мог выдать? – чуть скептически переспросил Разорихин, сцепив руки внизу.
- Да, натура у него была жидкокостная, я дал ему понять что он уже на подозрении, и предлагал чистосердечное признание в обмен на семь-восемь лет нашей тюрьмы, чем 10-12 лет Сибирской каторги. Он дрожал, но на тот момент отказался. Полагаю если б не убийство, через день-два он бы потёк окончательно. Жаль, теперь всё будет зависеть от того, как скоро найду убийц…
- А что, их было несколько?
- Судя по следам, двое…
- Я только что от губернатора, он неприятно поражён, и просил меня если можно, чтоб мы, точнее вы, Евпатий Гордеич, как-то по деликатней это дело завершили…
- Я и без того сама деликатность – заметил следователь, и тихо переспросил – А Евграф Никитич-то чего так волнуется? Мало ли по губернии подобных убийств? Сообщники устраняют своего ненадёжного товарища, так было и будет… найдём их, пускай Бурилин не волнуется.
- А вы, наверно уверены, что то сообщники были? – уточнил для порядка полицмейстер, с некой надеждой глядя на подчинённого.
- Окна открыты изнутри, а дверь, изнутри же заперта, её дворник по приказу квартального отпирал. Значит жертва, в два часа ночи, могла открыть окно, только своим! – моргнув пояснил Евпатий.
- Логично – согласился Разорихин, и по хозяйски оглядев кабинет, поинтересовался – А второй-то где же?
- Отправил его с поручением, весьма важным для хода следствия – пояснил Евпатий Гордеич.
- Ну что же, ищите, ищите голубчик убийц, и тех и тех, надобно сыскать! подчеркнул полицмейстер.
- Сыщем Мефодий Лукич, не извольте сомневаться! – честно пообещал Хортов, после чего,  Разорихин с довольным видом покинул кабинет.
- «По деликатней!» - передразнил сыщик проходя за стол, и усаживаясь – Альтруисты вашу мать! С кем по деликатней-то? Я ведь в конце концов не кражу панталон кружевных. в институте благородных девиц расследую, а убийства, да какие! Вероломство на вероломстве сидит, и вероломством погоняет… По деликатней, ладно уж… морды будем бить деликатно! – сострил Евпатий, после чего погрузился в размышления.
Преступники не просто были знакомые, а близкие, скорее всего из дружков-собутыльников, что бывали в покоях Антиоха не единожды… Почему так? Ну во-первых, они знали что комната изнутри заперта, и он там один ( не в том был Антиох состоянии духа, чтобы девочку себе приводить в ту ночь!) Обычные грабители могли встретить серьёзный отпор, Антиох хоть и дрянь человек, но сабля-то при нём всегда, и прочие «трофеи». Да и папенька с дворником на выручку-то уж пришли услыхав шум баталии, да… Тут самое малое, без потерь бы уйти было, не то что хозяина замочить, и куш добрый взять! Нет, «героя» сработали те, кто наверняка про деньги знал, мало того,  знал что они в секретере лежат! Ведь не постель, ни платяной шкаф не тронуты даже, а секретер выпотрошен как пудовый сазан. Кому же ты орёл, столь подробно про деньги-то рассказал, любовнице? Вполне, эти понтировщики любят бабам букли забивать какие они де богатые! Поди сыщи теперь эту любовницу! Накануне женитьбы с любовницами если и шпилятся, то  очень тихо, и чтоб не сгореть, а то 75 тысяч могут и другому отдаться, вместе с невестой… Так что шансов отыскать эту мамзель, увы немного… Кому-то из товарищей брякнул? Стоп, он же в клубе, приватно хвалился про 12 тысяч, Долидзе ж говорил. Значит мог и про секретер ляпнуть, от такого колокола всего можно было ожидать… Ну тут как ни крути, а по третьему кругу всех знакомых придётся трясти. Корнет Остапчук, а с вас любезный, мы с сего дня глаз не спустим. Вернётся с результатом Аристарх, и на иуду в прямую выйдем… Тут, ежели всё сойдётся, то денька через два, уже и дело закрывать можно будет, если конечно большого чиновника зацепить на уду получится, а если нет? Так Хортов, давай-ка брат не торопись, особенно если всё сойдётся как ты думаешь… Надо будет ещё узнать сколько Антиох в тот вечер в ресторации прокутил, а потом,  к его папеньке идти на разговор…Хотя стоп, чего это «идти?» послать повестку с курьером, пусть сам приедет, а то не застанешь вот так дома, ходи потом с визитами…
Пришёл в голову прапорщик Оскар Пеперин, Пеперя… То ли впрямь его дома не было, то ли почуявши что, затаился любезный секундант… Ну а что, слухи расходятся быстро, мало ли, услыхал что у Антиоха дела не мармелад, да и закрыл створки словно устрица, заподозрил… Начать опрос знакомцев убитого с него, или сразу с гусара, так мол и так, а? Нет Евпатий, тут гусарствовать нечего, рано им показывать что ты  на след напал, мало ли, а  вдруг ты ошибаешься, и тут глупейшее совпадение? Карлушкин этот много с кем болтал, и открыться мог любому, похожие случаи известны. А с другой стороны, слежка унтера Архипова уже почти наверняка всё определила. Пустяковые вопросы в такой тайне не обсуждаются, значит решали что-то серьёзное…
Но что? Заставить шантажом или деньгами сделать что-то видавшего виды человека, для сего должны быть весьма веские причины… И сколько Антиох посулил тому человеку?.. Так, стой, рапорт надобно внимательно прочитать! Хортов взял бумагу, тщательно изучил её, взвешивая и анализируя каждое предложение. В начале, «тот» не соглашался ни за какие деньги, даже за все ( а сколько у глупого Антиоха их на данный момент оставалось, увы неизвестно, но понятно что ещё много) и только угроза всех выдать подействовала, «тот» согласился на что-то, но запросил аванс, так… Если эта сумма аванс, значит она либо чуть меньше, либо половинная! Значит денег у Карлушкина могло быть тысяч 8-мь или 10-ть, не меньше… Сумма однако… Таковую за убийство или молчание шантажистам дают… За что же Карлушкин такие деньжищи сулил? Что должен был сделать «тот»? Выкрасть важные бумаги? Но у кого? Доступа ни в одну мало-мальски солидную канцелярию у него нету… Из квартиры у кого-то? Мог, вполне, особенно если учесть что «он» с большими чинами знаком. А если «тот» обязался большого человека убрать, чтобы все концы в воду? И это тоже вполне может быть… Да за такие суммы вообще что угодно может быть! Но открывать корнету карты с ходу нельзя, ни в коем случае… рано! За ним и за «тем», надобно только следить и наблюдать, а там видно будет!
Немного погодя появились наконец Урусов и Шумельский, чтобы отчитаться уже по зевакам, коих вчера, начальник велел им установить.
- Давай Егор Карпыч, отчитывайся за двоих, вы ж разделившись работали? – обратился шеф к Шумельскому, и титулярный советник согласно кивнул.
- Точно так-с Евпаий Гордеич! К тем лицам что вы установили с Аристархом Сергееичем, а именно: городской архитектор Полусветов, домовладелец Поныряев, второй заседатель Гражданской палаты дворянин Ерохин, приказный Петровцев из нижнего Земского суда, аптекарь Гюнцель, репортёр Игнаткин, мы выявили ещё шестерых. Вот они: капитан артиллерии в отставке Брызгин, его усадьба в 12-ти верстах от города. В городе бывает часто, но на данный момент отсутствует. Далее, Даурий Крыжовин, майор пехоты в отставке, владелец небольшого имения в 30-ть душ, в 25-ти верстах от города по северной дороге, и небольшой  каменный дом в два этажа у нас тут, по улице Торговой №22. Управляющий Палатой государственного имущества, Ардалион Сергеевич Викрутский, большой любитель всяческих зрелищ. Затем идут мещанин Треухов, хозяин скорняжной мастерской Наливайчик, и подпоручик 9-го егерского полка в отставке, Ножнин, всё, других лиц на той дуэли не было!
«Вот ты Евпатий балда-то, а?» иронично подумал про себя сыщик – «Егеря-то нашего ты им не указал сразу, забыл!»
- Прекрасно господа, ну, вы тут успели обмолвиться что успели посетить только семерых, и через них-то я полагаю сумели установить всех остальных?
- Совершенно верно! – кивнул Урусов.
-   Давайте сразу тех, кого вы не-посетили! – раздельно произнеся последнее слово, приказал Хортов.
- Мы не были у Викрутского, у Брызгина, у Крыжовина, у Ножнина, и у мещанина Треухова. К Брызгину мы просто пока не поехали, а прочих не застали дома! – пояснил Шумельский.
- Да братцы, Антиох Романыч покинул сей бренный мир в неподходящий момент, и с его уходом, уходом непосредственного подозреваемого, как бы оборвалась нить, и вроде бы уже не важно, знал он о заговоре или нет, но – Хортов поднял перо в пальцах – остаются его товарищи могущие многое знать, да и зеваки тоже… Кстати, те коих вы посетили, ничего вам новенького не сказали?
Оказалось что ничего, но шеф особой надежды на это и не питал.
- Из оставшихся пятерых ребята, исключите поручика Ножнина, я его посетил одного из первых,  - задумчиво проговорил Хортов, и продолжил – Ну а с четырьмя прочими, поступим так: я, прямо теперь же, еду к управляющему Палатой государственного имущества. Вы, Шумельский, попытайтесь разыскать мещанина Треухова, и хозяина скорняжной мастерской Наливайчика. А вы Урусов, летите быстренько в ресторацию, и тряхните там хозяина и половых, и как угодно, но выясните сколько денег, прокутил Антиох, вечером третьего августа! Если будут юлить и жаловаться на память, то от меня передайте, что ежели память не вернётся к ним в ресторации, то она обязательно посетит их у меня в кабинете, задача ясна?
- Так точно-с!
- К Брызгину съездим чуть погодя, если время останется, а Даурия Степаныча я знаю лично, и навещу его сам, за сим не смею задерживать! – закончил распоряжения Хортов, и дознаватели тот час вышли. Хортов неторопливо написал  Аристарху записку что отправляется в присутствие к Викрутскому, положил её на видное место на его столе под пресс-папье, надел цилиндр, цапнул трость, полил пальму в кадке, и выйдя из кабинета да заперев за собой дверь, бросил дежурному «Скоро буду!» и торопливо сошёл вниз по лестнице, приказав подать себе полицейский экипаж, чтоб спешно поехать в Дом присутственных мест.

               
                Х              Х               Х


Здание в котором располагались все основные присутственные места города, к коим относились и различные Палаты, ведавшие всеми делами, от покупки крепостных душ, до  гражданских тяжб и просьб, представляло собой трёхэтажное, длинное, на три подъезда, каменное здание синеватого цвета, с облупившейся местами краской на фасаде, и сильно потемневшими водосточными трубами. Перед зданием, для умиротворения глаз, кто-то разбил множество клумб с яркими цветами, впрочем одичавшими, и почти не продёрнутыми от сорняков. Несколько лавочек стоявших в тени деревьев через дорогу от здания, уже оказались по обыкновению занятыми ожидающими просителями, или просто молодёжью, не нашедшей себе иного места для отдохновения. Не смотря на все эти насаждения, у Дома присутственных мест, ещё было довольно места куда могли подъезжать и свободно разворачиваться любые экипажи, с архитектурной точки зрения, всё выглядело благопристойно. Евпатий Гордеич уже не раз посещавший сии кабинеты по долгу службы, хорошо знал расположение всех мест, столов, палат и прочего, а потому привычно поднялся на второй этаж первого подъезда, и счастливо миновав заполненные утомлёнными просителями и неподкупными чиновниками канцелярские комнаты, он сразу же прошёл в присутствие, или по иному, кабинет с приёмной, где среди перьев, чернил, медных чернильниц, костяных счётов, бумаг, пресс-папье, столов зелёного сукна, дорогих зеркал и портрета государя-императора, царствовал Управляющий палатой государственного имущества, Викрутский, Ардалион Сергеевич, высокий и худощавый мужчина 53-х лет, имевший репутацию человека на своём месте. Кабинет его, а точнее зала присутствия была достаточно широка, и при желании вмещала банкет на 20-ть персон, и ещё оставалось место где потанцевать и постоять в сторонке, обсуждая текущие дела. Хортов и Викрутский знали друг друга, но не столь тесно как например губернатор и иже с ним, Евпатий Гордеич и Ардалион Сергеевич встречались на приёмах у вышестоящего начальства, по делам служебным ( два года назад, Евпатий Гордеич закатал на 15 лет каторги одного чиновника, уличённого в подделке ценных бумаг и ассигнаций) Иногда, управляющий и сыщик, встречались на званных вечерах или казённых банкетах, но тесно не общались, и что называется приятелями не были. И вообще, во времена когда Хортов служил частным приставом, его визиты в это здание, почему-то портили его обитателям настроение ( как уверяли злые языки, не один визит сыщика, не обходился в итоге без чьего-либо задержания или же ареста) А уж когда он стал начальником сыскного отделения, чиновников и вовсе перестали радовать визиты полиции.
Хортов прошёл в залу присутствия, где и застал управляющего в широком кресле за рабочим столом, распекая за что-то своего помощника.
- День добрый Ардалион Андреич! – снявши цилиндр, поприветствовал Хортов, хозяина помещения.
- И вам доброго дня! – кивнул Викрутский, и обратившись к чиновнику, рыкнул на него – Ступай вон. и чтоб впредь мне подобного не было!
Помощник робко кивнул, мыкнул чего-то в ответ, и серой мышкой прошмыгнув мимо следователя ( стараясь не глядеть тому в лицо) покинул кабинет.
- Будьте добры, присаживайтесь! – управляющий указал рукой на другое кресло, стоявшее сбоку его стола, в простенке меж двух окон. Евпатий вольготно развалился в нём нога на ногу, и начал с того, что изложил чиновнику все свои сомнеия по поводу гибели поручика Сумскова на дуэли, на коей уважаемый господин Викрутский, и присутствовали в качестве зрителя.
- Был грех – тускло улыбнулся управляющий – дуэли у нас вещь редкая, обидчики или по судам таскаются, или нанимают молодцов, что под вечерок встречают где-то обидчика, и цинично бьют морду… А  здесь услыхал про скандал на вечере у Печёрова, ну и приехал поглазеть. Удивился как и многие, внезапной храбрости теперь уже покойного, господи прости ( управляющий коротко перекрестился)  Карлушкина, героя липового… Вот интерес и взял, чем всё закончится…
- Вам исход дуэли подозрительным не показался? – задал первый вопрос Хортов.
- Он показался мне нелепым, и только – развёл руками Викрутский – недоразумение, победило воина, ну не анекдот ли?
- Нет, не анекдот, а тщательно спланированное преступление, корни которого я и стараюсь раскопать, но увы – Евпатий тоже печально развёл руками – после убийства основного подозреваемого, коего я уже поддел на уду, шансы на раскрытие весьма туманны… Вот и приходитьтся опрашивать всех участников и зрителей этого дела. Да, а вы лично, знали обоих дуэлянтов?
- Знал, но не близко, вот как вас например – скупо улыбнувшись, пояснил управляющий – пересекался на балах да вечерах, за карточным столом с Карлушкиным пару раз сидели, Сумской-то не играл, не охотник был до того… Вот пожалуй и всё знакомство. Да, позвольте полюбопытствовать, а убийство Карлушкина, вы тоже теперь будете расследовать?
- Ну разумеется Ардалион Сергеич, это ж всё одна цепочка – Хортов сел прямо, чуть опершись на трость – Антиоха этого, сообщники убрали, да и ограбили подлецы начисто, думается что до 10-ти тысяч унесли, вот так-с… Ну ладно, коли вы ничего более не можете добавить к этому делу, то не смею вас задерживать своим присутствием! – Евпатий встал, надел цилиндр, и коротко кивнув Викрутскому, покинул его залу. Той же дорогой, минуя  гудящий рой чиновников и посетителей всех мастей, сыщик спустился обратно, вышел на улицу и сев в экипаж, приказал гнать к себе домой. Подходило время обеда, и Евпатий решил прибыть чуть раньше обычного.
Едва войдя в прихожую и освобождаясь от трости и цилиндра, господин следователь чуть не налетел на свою горничную Анфису, что подобно фрегату, неслась с чайными приборами в комнаты.
- Ну ты чего дура, сварить меня этим чаем решила? – слегка сердито вопросил Евпатий Гордеич, вовремя отпрянув.
- Ой простите барин, не виноватая я, у нас тама сюрприз сидить! – деловито сообщила Анфиса, имевшая довольно колоритную внешность и забавный нрав.
- Мне на службе сюрпризов хватает, говори толком кого там чёрт принёс? – сцепив руки за спиной, повелел Хортов.
- Барыня молодая до вас приехали, с полчаса уже с вашей супругой в гостиной сидят, я вот чай им несу, как приказано-с! – деловито пояснила Анфиса.
- Какая там ещё барыня может быть? – в лёгком недоумении спросил сам себя Евпатий, идя следом за Анфисой в гостиную – Мне теперь только барыней тут всяких не хватает, до кучи…
Однако, едва войдя в светлую гостиную, первое что услышал сыщик, это приветливый возглас супруги.
- О, ну надо же, наш Евпатий Гордеич  раньше времени пожаловать изволили!  Никак медведь в лесу издох!
Улыбнувшись жениной шутке, сыщик хотел было ответить «издох, но не медведь и не в лесу», но не успел, слова застряли меж зубов словно жёсткая пища. Причиной тому, была очаровательная молодая женщина в изумительном платье изумрудного цвета, с короткими рукавчиками, и модной причёской из пышных волос светло-каштанового цвета, кои изящно гармонировали с озорными миндалевидными глазками серого оттенка.
- Ну здравствуйте Евпатий, здравствуйте сыщик, вот и я! – подмигнув ему дружески, и сияя улыбкой, воскликнула не кто иная, как Дарья Даурьевна Штыкова, в девичестве Крыжовина, что уже скоро как три года ходила в платонических поклонницах у следователя, который именовал это «платоническим покровителем возмутительницы спокойствия». Но как бы там ни было, узрев сюрприз воочию, Евпатий машинально подумал  «Ну не етить твою через лафет, а? и всё в один день!» но в слух, он радостно выдохнул.
- Дарья свет Даурьевна? Мечта вы наших протоколов! Ну иди уж обниму по старой памяти! – и широко распахнул объятия. Даша не заставила себя уговаривать. и крепко но по дружески обнявшись с мужчиной в присутствии его жены, троекратно с ним и облобызалась (тоже дружески!) после чего. Наталья Сергеевна всплеснув руками, пригласила всех на чай.
- Ну садитесь уже, а то обед скоро, зря что ли заваривали?
Все сели, и Евпатий поделился  предчувствием, что ныне, надобно ему было прийти домой по раньше, и вот как говориться, не ошибся!
- А мы сегодня будем обедать узким кругом, - вставила вдруг реплику хозяйка, и на вопросительный взгляд мужа пояснила что Николай обедает у приятеля, а младших, часа три назад приехали и забрали в имение бабушка с дедушкой, соскучившиеся по внукам.
- Ну а что, пускай поживут на природе, а то уж лето кончается, а они всё в городе – одобрил Хортов, и обратился к гостье – Ну-с, разрушительница институтов, давай чистосердечно всё выкладывай, когда вернулись из вояжа по России, и где князь Сергей, и чего ты одна?
Даша отхлебнув пару чайных глотков и проглотив пару же ложечек варенья, рассказала что приехали они вчера в ночь, но подумавши, она не решилась прийти в гости к Хортовым в эту пору, посчитав это не совсем удобным.
- В другой раз Дашенька не раздумывай, вваливайся, - оценив шутку, выдал он в ответ свою. Хихикнув, гостья продолжила, и рассказала что утром элементарно проспала, а то бы явилась сюда, либо прямо в Управу.
- Поверь дорогая княгиня, - саркастически улыбнулся Евпатий – ныне утром, мне одной радости, на службе уже хватило, и двух, я никак уже не потянул бы! – и он коротко посвятил обеих красавиц в подробности нового убийства.
- Хм, провидение, иногда всё же карает негодяев! – удовлетворённо заметила Наталья Сергеевна, на что муж, слегка возразил.
- Иногда кара приходит чуть поспешно, но, что случилось, то случилось! – и снова обратившись к гостье, повторил вопрос о муже, где мол он? Оказалось что князь Сергей, с утра умчался друзьям визиты делать, да и вообще они в последнее время живут чуть более свободнее, чем принято в обществе. Супруги Хортовы коротко переглянулись, но ничего на это не сказали, да оно и ненужно было, на правах платонической поклонницы, Даша всё прекрасно понимала и знала об их отношениях, и вопросов не задавала ( Евпатию во всяком случае)
Евпатий Гордеч прежде чем их позвали обедать, успел спросить гостью о том, много ль криминалу, наделала Дарья Даурьевна, за два месяца путешествия? Оказалось что совсем почти нет, путешествие протекало именно как путешествие, и лишь в двух местах она легонько поскандалила в гостинице, да в одном из монастырей,  не выдержав занудной проповеди, она первой покинула его стены, оставив мужа дослушивать эту преснятину, вот собственно говоря и весь криминал…
- Предполагаю что Дашенька, копила резервы и собиралась с силами для нашего города, - приподняв одну бровь, заметил Хортов, когда они уже сидели за обеденным столом.
- Клевета и поношенье – тихим, полудетским голоском ответила гостья, ловко работая ложечкой – Я вообще за это время стала другой, очень спокойной, рассудительной и благонадёжной! – напустив на себя вид хорошей девочки, добавила Даша чуть склонив голову.
- Благонадёжной? Ты?! – на секунду замерев, переспросил следователь, и тут же добавил, - Ну в этом случае, я думаю одной только полиции будет мало, придётся бить челом жандармской Управе, в лице полковника Гончарова, и разъяснив ему ситуацию, просить содействия!
Обе женщины весело хохотнули, особенно гостья, которой это всё весьма польстило. Многим людям со стороны, отношения Евпатия и Даши, с их порой обоюдной фамильярностью, панибратством и прочими удивительными ужимками, напоминали не тайных любовников, а добрейшего дядюшку и любимую племянницу. Из приятельско-дружеских, отношения Даши и следователя, незаметно превратились в некое подобие близкородственных ( первой это подметила Наталья Сергеевна с полгода назад) на что муж, постояв с минуту уперев руки в бока, согласно кивнул головой «пожалуй!», да тем и кончилось.
Далее в процессе обеда, Хортов внезапно вспомнил, что ему надобно побеседовать с папенькой посетившей их радости. Радость объявила, что Даурий Степаныч теперь дома, и после обеда, его легко можно будет потревожить.
- Я не надолго, только пара-другая вопросов,  - пояснил сыщик и поинтересовался, - А что, вы с мужем у папеньки живёте?
- Покуда да, но скоро думаем съехать на квартиру, одним всё же проще! – ответила Даша, расправляясь с жарким.
- Намного, особенно пока молодые! – согласился Евпатий. Так за этими разговорами, закончился обед, и Хортов спешно засобирался на службу.
- Евпатий, можно тебя на пару слов? – тихо позвала жена. Тот подошёл, и машинально положил ей руки на плечи. Его крепкие пятерни целиком скрыли их, отчего Наталья Сергеевна как ему показалось, едва заметно вспыхнула.
- Евпатий, ты нынче на службе до поздна задержишься, или как?
- Даже не знаю Наташ, гадюшник ихний зашевелился, от того и Антиоха своего порешили вон, может придётся и в ночь остаться, для оперативной работы… а ты чего-то хотела?
- Угу – с некой грустинкой кивнула жена, - я хотела в вечеру приказать нам баню истопить, мы с тобой… ну не были там давно… - с надеждой намекнула Наталья Сергеевна, прямо глядя в глаза мужу.
- А ты прикажи, - улыбнулся он, и легонько поцеловал её в губы – только чтобы часам к 10-ти, и не ранее, а там поглядим. Ну если что, то не будет большой беды Наташ, коли ты одна туда сходишь…
- Беды  не будет, но и радости тоже! – грустно улыбнулась она, пытаясь отстраниться, но муж поцеловал её ещё раз, прошептал «прости», и отняв руки, пошёл на выход. На улице, его ожидала Даша, помахивая сумочкой-ридикюлем.
- К папеньке? – деловито спросила она.
- К нему-к нему! – ответил следователь. выискивая глазами лихача, а приметивши такового, он по привычке пронзительно свистнул двумя пальцами, и махнул ему тростью.
- Подавай!
Поначалу, когда папенька Даурий Степаныч увидал своё чадо в сопровождении начальника сыскного отделения, он коротко выругался, и по привычке хотел уж было схватиться за сердце, но полицейский приветливым увещеванием что всё в порядке, отвёл сердечный приступ на потом.
- И вечно вы папа, дочь свою подозреваете во всяких несчастиях! – глубокомысленно попеняла обвиняемая, но Хортов уже  сам обратился к Даурию Степанычу.
- Господин Крыжовин, на сей раз, я целиком к вам, буквально на два слова!
- Прошу, тут есть комната! – широко простёр руку папенька, и они прошли в небольшое помещение, напоминавшее собой нечто среднее между курильней и каптёркой. Там, при одном небольшом окошке стоял круглый стол, три стула, и всё. Едва сели, Хортов сразу же заговорил о дуэли, присутствии на ней хозяина дома, а так же справился о его видении ситуации.
- Я, старый солдат Отечества, - из далека начал Крыжовин – все наполеоновские баталии прошёл, и много чего повидал, в том числе и эти дуэли… скажу сразу: я ни на чьей стороне не был, у меня принцип, как бог рассудит…
- Ну в данном конкретном случае, Всевышний был не при чём, убийство подготовила человеческая длань – пояснил Хортов – притом весьма подлая и низкая. Вы всю дуэль видели, целиком?
- Да, но повторюсь, я желал успеха обеим сторонам, но исходу, не скрою, удивлён. Мы склонны были оплакивать Антиоха, чудеса да и только!
- В честности дуэли, у вас, нет сомнений?
- Ну, при таком количестве секундантов, распорядителе, протоколисте и дюжине свидетелей, сомневаться в честности подобной дуэли, может только весьма смелый человек!
Хортов и не надеялся узнать что-то новое, когда преступники вот так явно уже обозначили себя, но для верности опрашивал всех свидетелей. На последок, сыщик поинтересовался, кого из присутствовавших на дуэли, Даурий Степаныч знает лично?
- Долидзе знаю, Усакова Антона и Веньку Ваграмова, тех секундантов шапочно, так, «моё почтение» да и шабаш. Саморезова знаю, бывал у него как-то в конторе, ну а более никого…
ах нет, Викрутского в лицо знаю, но и только…
Евпатий поблагодарил собеседника за уделённое время, и первым вышел из комнатушки, чуть не перешибив дверью Дашу, тут же уличённую в подглядывании.
- Да, а мне вот интересно всё это! – спокойным голосом пояснила дама, почёсывая горевшее от удара ухо.
- Это бестактность, Даша! – укоризненно заметил папенька, на что дщерь ответствовала что оно конечно бестактность, но ить по другому-то интересного не узнать, вот и приходиться…
- В другой раз, моя дорогая протеже, я дверку посильнее толкну! – с улыбкой пригрозил сыщик, и подарив пострадавшей медный пятак, дабы к ушибленному месту приложила, отбыл восвояси. В Управе он обнаружил что Аристарх ещё не возвращался, а вот Шумельский с Урусовым, ожидали его в приёмной.
- Ну, давайте с вас Урусов, рапортуйте! – сказал Евпатий.
- Как вы и полагали, тамошние хамлюги стали делать мне большие глаза, и с удивлением переспрашивать каждый мой вопрос. Однако как только я намекнул им что в вашем кабинете к ним враз вернётся память, они из хамов сразу стали обычными человеками, и память вернулась к ним немедля. Как показал и сам хозяин, и половые, кутёж там кипел грандиозный: музыканты, девки смелые, и, тому подобное. Антиох швырялся деньгами так, словно нашёл золотую жилу. Ну и как итог, не считая того что было роздано половым, компания победителей, а вернее сам Карлушкин, прогуляли шестьсот с лишком рублей!
- Годовалое жалование среднего чиновника, неплохо кутнули! – оценил Шумельский.
- Иван Севостьяныч, а девок тех смелых, хоть одну, мы сможет отыскать? – тихо, без особой надежды, спросил Хортов.
- Я уже дал такое распоряжение парочке своих шпионов, но ручаться за исход не берусь! – пояснил коллежский секретарь.
- Ну хорошо, с девками решим, - пробормотал куда-то в себя Хортов, а затем снова подняв взор, обратился ко второму дознавателю – Ну, а у тебя братец какие результаты?
Но Шумельскому оказалось нечем порадовать шефа. Ни Треухов мещанин, ни хозяин скорняжной мастерской Наливайчик, ничего подозрительного на дуэли не видели, дескать стрелялись господа, и хотелось поглядеть на то, да познать через это бренность суетного мира… это выдал Треухов, Наливайчик же просто пожал плечами, глядел мол для антиресу, чтоб было чего товарищам рассказать, а кто там прав был, один бог ведает, а сами они близко не подходили.
- Так господа-сыщики, со свидетелями поединка всё, шабаш. Остался один Брызгин, но с ним позже, а теперь вот что: Урусов, коли хоть одну девку сыщешь, будешь молодец, ну а не сыщешь, знать не судьба! Спрашивать у неё только одно: не хвалился ли Антиох, где и сколько денег, он хранит дома? А вам Шумельсмкий, нынче ночью, перевоплотившись в неприметного горожанина, в купе со старшим унтером Архиповым, следить за секундантами зверски убиенного Антиоха. Вы, (шеф ткнул пером в Шумельского) за Пепериным, а Архипов, по привычке за корнетом походит. Водить до утра, так что покуда дозволяю отбыть домой и отоспаться как следует – закончил следователь.
- Благодарю вас, так я и поступлю! – Шумельский надел шляпу. подхватил папку, и козырнув вышел.
- Ну, а нам с тобой Иван Севостьяныч, придётся тут, у меня посидеть, да Аристарха Сергеевича подождать, он определённо должен нам чего-то в зубах принести, иначе ему столь долго отсутствовать не для чего, присаживайся, не стой, сейчас чайку попьём, дежурный! – гаркнул Евпатий Гордеич.
Гайтанцев, мрачный, усталый и какой-то потасканный, появился только через час, когда чай практически уже весь оказался выпит, но немного тёплой заварки ем у нацедили. Он выпил её не отрываясь, подошёл к бюро, и примостившись на него, начал.
- Часа полтора я потратил на то, чтоб  сыскать тамошнего квартального, ибо в участке, его два помощника только разводили руками, и твердили что знать не знают где их Платон Филлипыч обретаться изволят. Нашёл я его! – с гневом выдохнул Аристарх. – Пораспрошал соседей, торговцев, ну короче говоря, со вчерашнего, пребывает наш Платон Филлипыч в запое, и кутит, то бишь квартирует в публичном доме, в каком-то их свободном помещении…
- Посетил заведение? – без тени иронии, а даже напротив, с некой затаённой решимостью. спросил Хортов.
- Разумеется, - устало бросил Аристарх – маман мне его предъявила – спит на тахте в каком-то чулане, денег даёт, девицы ему водку и закуски носят, ну и себе кое-что оставляют. Плюнул я, да и ушёл!
- После составишь рапорт на имя полицмейстера, пускай и не хватает людей в полиции, но подобных надобно гнать поганой метлой! – проговорил шеф, и опять велел продолжать.
- Ну, поехал я на Мучную, нашёл ту будку, пирогов-баранок накупил, стал уличную ребятню угощать, да  справляться о вчерашнем барине с запиской. В начале, они шельмы ничего толком не говорили, а только таскали из меня сладости. Ну когда я прекратил выдачу и решительно объявил им что если не объявиться тот малец, что вчера записку снёс, то ничего им от меня более не перепадёт, а если приведут его, то и пироги им оставлю, и денег отсыплю в горсть порядочно, они где-то через час, и нашли его… Всё он мне рассказал как было, и описал того кто записку давал, это наш корнет Остапчук оказался, и того кому одна адресовалась, тоже в подробностях мне обрисовал… он это Евпатий Гордеич, он, иуда поганая!  - тяжело вздохнул Аристарх, и закончил рассказ тем, что раздавши угощения да деньги, стал лучшим другом тамошней детворы.
- Ну, вот и сошёлся, криминальный пасьянс, -выдохнув заметил Хортов. – знаем кто, знаем как, но не знаем кто приказал и для чего… - затем следователь повернул голову к Урусову- – делать нечего Иван Севостьяныч, придётся и тебе в ночной дозор нынче сходить. Ты вот что, беги домой переоденься, подреми ежели получится часа два, и сразу на Мучную вот по этому адресу иди, за сим господином следить. Методу знаешь сам, учить не стану, а мы покуда тут посидим да покумекаем.
Урусов быстро поднялся, молча надел шляпу, щёлкнул каблуками, и тоже вышел.
- Вот Аристарх, улик у нас вроде бы и много, показания агентов, уверенность, но не достаёт главного, на чём нам сих негодяев ловить? Положим ворвёмся, учиним обыск, и даже деньги сыщем, но что это даст? Они тоже окажутся либо выиграны, либо взаймы взяты. По частям деньги-то не очень большие, не прижмём мы ими преступника. Отпечатки сапог и руки на стене? Это железные улики, но даже таковые с ходу не предъявляют. Да и найти нам ещё надобно того со шрамом на ладони, убедиться что он это сделал. По предателю ещё хуже всё; ну мы с тобой знаем что это он, но как его арестуешь, коли мы не знаем по чьему наущенью он на  этакое бл...ство отважился?
- Может вынудили? Шантажём например – предположил Аристарх.
- Скорее всего братец так и было – согласился Евпатий – но чем? На чём его зацепили? Военное прошлое? Тайная измена Отечеству всплыла, и у кого-то в виде бумаг лежит? Такое возможно, предателей на войне и мне случалось встречать… Но тут, видать случай особый. Дабы сию версию проверить, надобно проверить по документам и воспоминанием служак, не было ли на ту пору в полку где наш «герой» служил, какой измены?
- Как же мы тут это узнаем? Военные архивы в Питере все! – слегка изумился Аристарх, но шеф, улыбнувшись уголком рта, заметил.
- Не нужно Питера приятель, в Старобоярской губернии, проживает немало его однополчан, и в городе они есть. Пошлём им официальные запросы, разумеется без упоминания нашего «друга», а то сгорим по дурацки… Попросим припомнить именно случаи измены, кто подозревался, и тому подобное.  А для верности Аристарх, я к жандармам наведаюсь, авось Гончаров поможет, у них-то подобные дела всегда на контроле, вот, пока будет как-то вот так-с!
Хортов с минуту помолчал, а потом чему-то улыбнувшись, хлопнул ладонью по столу.
- Вот ведь я шляпа-то, а? Запросы – запросы… пустое всё это. Ты Аристарх вот что, посети Офицерское и Дворянское собрании, да там про этот полк и разузнай, найди офицеров, а через них и рядовых, они тоже многое могут помнить… ты обедал кстати?
- Нет пока…
- Ну давай тогда в трактир лети, закуси там чтоб не мечталось о молоках, да и вперёд. К вечеру думаю, справки уже наведёшь… ну, батарея на выезд, марш-марш! – шутливо скомандовал сыщик, и Аристарх отлипнув наконец от бюро  коротко потянулся, и не забыв цилиндр и трость, быстро вышел. Оставшись один, Хортов впал в размышления. Все сообщники убийцы Сумского на лицо, улики на двоих из них по убийству дурачка Антиоха тоже имеются, все отпечатки Аристарх зарисовал с гравировальной точностью, всё до гвоздика, до выщерблинки на подковках. А ну как убийцы избавились от обуви? Мало вероятно, но всё же? Да нет сыщик, нет, об траву с густой росой обмыли всё, да и шабаш, чего им обувкой раскидываться то? Так, на секретной встрече Антиоха с неизвестным, мы корнета взять за ноздри сможем, показания полицейского суд учтёт, но что это даст… «Да! Я и Антиох были в сквере, Антиох разговаривал там с неизвестным о чём-то своём, я лишь страховал и разговора не слышал!»  «Записку на Мучную улицу такому-то относили? Да, относили, но что Антиох писал я не ведаю, у меня нет привычки читать чужие письма!»
А вот коли собрать большую компанию на званный вечер у того же Урусова, он не женат и дело знает, да там и разыграть некий машкерад… А что?  Евпатий полез в  ящик стола, и достал оттуда коробку с пистолетами, затем открыл. Взял номер «2» из коего стрелял Сумской, покрутил его со всех сторон, сухо щёлкнул курком в потолок, затем взвёл курки, и…
- А почему бы и нет, а? Верно ведь говорят что клин клином вышибают! Рискованно чёрт, но зато уж наверняка… А пока, для вида надо будет попытаться выяснить, чем мог поручик Сумской, помешать большому чину? Либо вообще какой-то помешанной фигуре… стоп! А не бабье ли тут дело, господа? нету для мужчины врага страшнее чем отвергнутая женщина, это было ранее, будет и впредь! А что, Юрий собой видный был, дамы заглядывались, и некая влиятельная мессалина захотела затащить его в свою постель. Поручик отказался, мадам взбеленилась, и приказала своим олухам-поклонникам, всё это организовать... И ведь случаи-то подобные не единожды имели место быть! Это пожалуй будет железный предлог пройтись по кругу знакомых убитого. Переполоху в дамской среде будет конечно же изрядно, одна Дашенька чего стоит, но может статься, что это даже и к лучшему всё будет!
Положив пистолеты обратно, следователь вылез из-за стола, полил пальму, надел цилиндр и подхватив трость, вышел.
- Будут спрашивать, я в магазине Маркина, где оружие продают! – коротко сообщил он дежурному, и быстро сбежал вниз по лестнице. Полицейский экипаж он тревожить не стал, поймал извозчика, и вскоре уже входил в двери двухэтажного здания, где на первом, каменном этаже располагался сам магазин,  а на втором, деревянном, жилые комнаты семьи. Народу в магазине покуда не было, но сам хозяин, Евсей Сергеич Маркин, крепкий бородатый мужчина в добротном дорогом кафтане, услужливо поднял на посетителя своё лицо, лицо купца 2-й гильдии. Стены, полки, всё было унизано и заставлено пистолетами да ружьями различных видов и калибров. Тут же присутствовали коробочки с пулями, ружейными патронами, и пороховницами. Отдельно лежали и промасленные кожаные пыжи. В правом углу горела медная узорчатая лампадка перед старинными образами.
- Чем могу быть полезен сударь? Желаете купить, продать, обменять или возвратить? – перебрал дежурные выражения купец, на что посетитель отрицательно помотал головой.
- Я к вам Евсей Сергеич по другому делу… Хортов, следователь сыскной полиции, пришёл задать вам пару вопросов.
- Охотно отвечу на все – без излишнего подобострастия сказал купец.
- У вас покупались третьего августа, дуэльные пистолеты, тульской работы, так?
- Точно так-с, и не только тульской господин следователь, противная партия вот немецкие купила, тоже весьма хороши, безотказные…
- Меня интересует кто покупал наши, вы этих людей знаете? – спросил следователь.
- Конечно знаю, господа Ваграмов и Усаков, секунданты новопреставленного Сумскова, упокой господи его душу ( купец коротко перекрестился)
- А сам он не зачем сюда не заходил?
- Нет, я хорошо его видал вон через то окошко, он ждал их сидя в пролётке.
- И последний вопрос, секунданты меж собой о чём-либо спорили?
- Да рази ж это можно упомнить, десять дней спустя? – резонно удивился купец – они просто приценились, поглядели, выбрали тульские, да и пошли восвояси!
- Благодарю вас, и не смею долее задерживать!
По выходе из магазина, Хортов поймал себя на мысли, что и сам толком не знал для чего заходил сюда, и что хотел тут выяснить. Однако ж повинуясь заведённой ещё с военной службы привычке доводить дело до конца не пропуская ни единой детали, Евпатий не мог не заглянуть в этот магазин, хотя ни какого криминала как и ожидалось, он там и на волос не зацепил. Затем постояв немного перед забором где колыхалось на ветру взлохмаченное объявление, он вдруг вспомнил что доктор Скопин вероятно сделал вскрытие, и к нему можно заглянуть.
Борис Сергеич отдыхал после обеда у себя в кабинете, просто читая газету. Увидав гостя он отложил чтение и жестом предложил сесть.
- Ну-с, Евпатий Гордеич, как я и предполагал, смерть наступила около двух часов ночи. В организме жертвы обнаружено изрядное количество спиртного, ведь то вино что мы нашли разлитым на столике, оказалось креплёным, да-с!
- Неудивительно, небось со страху хлебал, да не менее пол бутылки и вылакал, верно? – заметил сыщик.
- Примерно так. Теперь по оружию. Убит он был обоюдоострым ножом, а точнее разновидностью кинжала, длинной не менее 10-ти дюймов (25 см.) И бил его, один человек, хотя в лицо ударил другой, я бы сказал что первый кто влез! – подняв палец, предположил доктор – Отпечаток на стене и следы пальцев на лице, разные: лицевые заметно тоньше, но судя по удару, тоже весьма крепкие, я бы даже заметил натруженные, тренированные!
- Это естественно Борис Сергеевич, убивали его офицеры с боевым прошлым, а он, водевильный герой, даже верно и понять ничего толком не успел! – задумчиво заметил было сыщик, однако доктор решительно ему возразил.
- Нет-с, уважаемый Евпатий Гордеич, уцелевший левый глаз убитого, выражал такой ужас разочарования, неожиданности, и я бы добавил изумления, что я со ста процентной уверенностью берусь утверждать, что убиенный как раз таки всё понял и осознал, но слишком поздно! – Скопин развёл руками.
- Да-да доктор, вы пожалуй правы, добавить нечего, кроме того, что игры в кровавые заговоры малокультурных душ, заканчиваются этих душ удушением… н-да вот – мрачно скаламбурил Хортов, и намекнул про медицинское заключение.
- А вон на столе, поверх красной папки, да-да, оно! Собирался было сам отвезти, да сел вот передохнуть, а тут и вы…
- Ничего-с, мне тоже надобно двигаться – улыбнулся Хортов, пряча листок во внутренний карман.
- Простите моё любопытство – стесняясь сказал доктор – но я бы хотел знать, есть ли что-то обнадёживающее по делу?
- Результаты есть, а вот обнадёживаться пока преждевременно! – чуть витиевато пояснил следователь, и ещё более загадочно добавил – Нужны: особое место, необходимое общество, соответственная тема для беседы, хорошая приманка, и финальный выход на поклон! Но, Борис Сергеич, лично вы, при всём при этом будете присутствовать обязательно, так что в ближайшие дни, города лучше не покидайте, а то всё пропустите!
Конспирологический монолог следователя напустил на Скопина такого тумана с интересом, что доктор про себя поклялся ничего не пропустить ни в коем случае! На этом коллеги и расстались.
В Управе бурлила обычная суета: на первом этаже заводили руки за спину задержанных, дежурные за столами выслушивали жалобы граждан, и пытались их успокаивать, дабы записать хоть что-то. Из арестантской доносились развязанные выкрики и угрозы в ничей адрес. На втором этаже, полицейские чиновники носились с папками из кабинета в кабинет, показывая стенам что и за ними есть жизнь!.. Хортов снова зашёл в кабинет первым, никого из помощников там не было, хотя ожидать-то, да и то не скоро, приходилось только одного Аристарха, двое других могли объявиться не ранее завтрашнего утра.
Евпатий сел за стол, и принялся размышлять как поймать подозреваемых? Вернее как их рассмотреть? Хотя в беседе руки видны, жестикулируют же люди, и шрам на ладони мелькнёт обязательно, да и вообще, руки чай не задница, никого в жар не бросишь если ты
ненароком на руку поглядишь. А стало быть сидеть нечего, Евпатий коротко но чётко набросал на бумаге запрос о наличии измены в таком-то полку, в такой-то период кавказской компании, и положив его для солидности в папку, решил теперь же поехать на улицу Малокняжескую №26, где располагалась губернская жандармская Управа. Его главы, полковника Гончарова на месте не оказалось, пришлось обратиться к одному из его заместителей, подполковнику Верескову Николаю Трофимычу, смугловатому, крепко сбитому офицеру с крупным лицом и пышными усами переходящими в баки. Он сообщил следователю что Никита Семёныч отсутствуют по делам сугубо служебным, выехал в один из уездов, где тамошняя полиция, в лице тоже начальника сыскного, напала на след тайного общества.
- Ну-с, тогда я к вам Николай Трофимыч, и тоже по сугубо личному делу, касаемого моего теперешнего расследования! – пояснил Евпатий, открывая папку, и передавая бумагу через стол.
- Это о той сомнительной дуэли? Наслышан – машинально бросил Вересков принимая бумагу, и вглядываясь в неё. Прочитав, он неопределённо повёл плечами, и сказал.
- Помочь конечно возможно, загляните денька через три!
- Никак невозможно-с! Дело весьма спешное, необходимо сегодня, в самом крайнем случае, к завтрашнему утру. Убийство по средством дуэли поручика Сумского, а нынче ночью и его противника, одного из организаторов первого преступления, даёт мне право полагать, что это дело, когда его закроет полиция, может стать интересным и вашей Управе! – обстоятельно пояснил Евпатий Гордеич, продолжая стоять перед столом подполковника. Вересков что-то понял, и тяжело поднявшись, вылез из своего гнезда и подошёл ближе к коллеге.
- Поясните ваши слова, Евпатий Гордеич…
- Охотно-с. Нити, или вернее персона что дёргала за них в этом деле, по моим прикидкам сидит высоко, повыше по крайней мере чем я, и без железных улик, взять сию персону не представляется возможным. Сия персона, путём подкупа либо шантажа который мог зиждиться на государственной измене во время войны, завербовала одного человека, хорошо известного убиенному поручику Сумскому… И вот я, хотел бы чтоб вы, заглянули в ваши бумаги, не случалось ли в том полку что я указал в прошении, случая измены, и кто подозревался, коли таковая,имела место быть. Шанс всего один, но проверить его я обязан по долгу службы. Персона та высокая, наверняка замешана в махинациях с казёнными сумами и имуществом, так что по её задержанию, дело её от нас, может перейти и к вашему ведомству. Как говориться, пройти всю нить Ариадны до конца!
- Ну, это другой разговор! – ухнул подполковник, и отойдя к столу позвонил в медный колокольчик. Стукнув резной дверью, явился подтянутый, молодой ротмистр с хорошей причёской, с аккуратными, но не франтоватыми усами.
- Вот, возьмите это, и немедля в архив! Сиди там хоть всю ночь, но не позднее завтрашнего утра результат! Каков бы он ни был, с курьером отправить к Хортову Евпатию Гордеичу, в Управу благочиния, либо домой, смотря по тому как справишься!
- Слушаюсь! – курьер взял бумагу, развернулся, щёлкнул каблуками и вышел.
- Благодарю вас, я рад что не обманулся в ожиданиях! – сказал Евпатий, и тоже кивнув, спешно покинул жандармскую Управу. В глубине его души запела маленькая птичка, этакая птаха, запела приятно и с некоторой надеждой на удачу. Уже заметно вечерело, и оставалась ещё возможность мотнуться в имение последнего неопрошенного зеваки, отставного капитана артиллерии, Брызгина, Кондратия Андреича, человека весьма весёлого и своеобразного нрава, любителя ввернуть этакое словцо, смущавшее дам и благовоспитанных господ, да большого любителя казарменных шуток. Однако, когда теперь дело становилось практически ясным, и он уже в общих чертах знал нижний ярус преступников, и показания отставного капитана  не столь теперь, были и важны. Но, неистребимая, выработанная за 13-ть лет беспорочной службы в армии, да восьми в полиции привычка, не дала ему отмахнуться пусть и от незначительного, но всё же свидетеля. «Порядок на батарее должен быть зверский!» говаривал он в бытность свою, будучи командиром оного подразделения. А потому, вернувшись в Управу, он написал повестку господину Брызгину, явиться завтра к себе в 10-ть часов утра, для дачи свидетельских показаний по такому-то делу. Внизу начертал приписку «Быть немедля!»
Затем запечатав его гербовым сургучом, отправил конного фельдфебеля в имение Брызгина.
- Так будет надёжнее! – решил следователь, и стал дожидаться Аристарха. Помощник появился весь в мыле, но довольный. Офицеров того полка о котором шла речь, в губернском городе проживало ещё двое: штабс-капитан Николаев, и капитан Титов, оба известные и уважаемые в обществе люди.
- Ну, иначе и быть не могло! – деловито развёл руками Хортов.
- Погодите ёрничать, шеф! – попросил Аристарх, сглотнув воды из графина – по мимо младших и старших офицеров, тут живут ещё четыре унтера, два подпрапорщика, трубач, и двое нижних чинов! В собраниях мне без экивоков рассказали что за всё время, было только трое перебежчиков; поручик Ключиц, горнист Осипенко, и старший унтер Терехов. Не раскрытых измен, в смысле шпионства, в полку не было ни одной! – далее помощник рассказал что обегал всех кого удалось застать, но и они, ничего кроме перебежчиков припомнить не смогли.
- Молодец Аристарх, не зря сходил – искренне похвалил его шеф – значит эта версия, скорее всего отпадёт…
- Почему скорее всего? – не понял Аристарх.
- Потому как мой друг, я недавно из жандармской Управы, делал запрос по той же теме, и упросил их не позднее завтрашнего утра,  предоставить результат. Но, мой запрос отличался от твоего тем, что я указал вероятного предателя погубившего Сумскова, но господа жандармы не из болтливых, языки за зубами держать умеют, так вот. Им проще, и нам…
- Хорошо, а нам с вами на сегодняшний день чего делать теперь? – устало переспросил Гайтанцев.
- Нам Аристарх, досидеть на службе положенное время, да и по домам! Мы с тобой хотя и не ахти какое, однако ж начальство, а значит, должны при первой возможности как можно больше отдыхать, а посему собирай манатки, и до квартиры! Лично я, пройдусь пешком, ибо мне сегодня на 10-ть вечера обещана была банька, но придётся протопить её по раньше! – проговорил следователь, и неторопливо принялся складывать предметы на столе.
- Ну тогда и я с вами пешком, хотя и набегался – из солидарности решил Аристарх.
Раннее возвращение полицейского следователя домой, произвело там приятный всплеск эмоций, его супруга тут же приказала дворнику Никодиму топить баню теперь же…
- Узлы-то уже небось приготовила? – улыбнувшись спросил Евпатий, наворачивая пирог с яйцами и запивая его чаем, (ужина он решил не дожидаться)
- Конечно – тихо ответила жена, с интересом наблюдая как ест муж, её собственного приготовления пирог – вкусно?
- Очень! Ты, Наташк, помимо основных женских прелестей, ещё и отменный пекарь у меня!
От этаких слов, супруга зацвела словно царский сад… Потом все переоделись в лёгкое, домашнее, и в положенный час пошли в баню, прихватив с собой веники и большой жбан прохладного кваса. В царстве ароматного пара и неге, они пробыли более двух часов. Поздний ужин был съеден обоими прямо таки со зверским аппетитом, после чего Наталья Сергеевна, довольная и счастливая, повела мужа в спальню, на отдых…
Среди ночи, в окно раздался громкий стук, жалея стекло, кто-то садил по раме. Первым, по воинской привычке проснулся и сел в постели Хортов, а за ним, едва оторвала увитую густыми красивыми волосами голову от подушки, и жена.
- Боже… ну кого там принесло в эту пору? – чуть не захныкала она, но муж, уже соскакивая с постели и набрасывая на себя халат, на ходу бросив «Это по службе!» поспешил к выходу. Там в прихожей, Анфиса с кем-то бурно переругивалась через дверь, но увидав барина замолкла и отошла.
- Хортов здесь, вы кто, курьер? – быстро спросил он не отпирая пока двери.
- Да-да! -  донеслось снаружи – на ваш запрос кое-что обнаружено, но думается оно вас заинтересует!
Евпатий открыл и впустил того самого ротмистра что получал приказ от Верескова. Курьер вытащил из внутреннего кармана небольшой конверт запечатанный посередине, козырнул и быстро вышел.
- Анчихрист бестолковый, весь дом перебудил, дня им окаянным не хватает! – возмущалась Анфиса, запирая двери.
- Не зуди восца! – бросил  Хортов, направляясь к себе в кабинет. Там он быстро зажёг лампу, вскрыл конверт, прочитал, и резко треснул по столу ладонью, мало не опрокинув лампы  и чернильницы.
- Есть попадание! Вон оно чем тебя дорогой безсеребрянник зацепили-то, вон чем! А мне и в голову этакое не пришло, вот ведь дубина… Н-да… Ну что же, теперь есть почти всё, кроме одного: кто и почему, вас сволочей, на это дело набрал? Ну-с, это вы постепенно и сами расскажете, а я, завтра по утру, пробегуся по секундантам, так, как бы концы с концами свести, и на этом визите, мы поставим первую точку сего подлого и грязного дела! – решил Евпатий Гордеич, пряча бумагу в папку. Тихо вернулся к ещё не заснувшей и от чего-то мурчащей жене, лёг рядом, обнял её и вскоре заснул.
Утром на службе, Евпатий Гордеич начал день с того, что выслушал рапорты ночных дозорных, дознавателя Шумельского  с унтером Архиповым, пасших секундантов Антиоха, да Урусова, следившего до самого утра за тем, кого шеф с горькой иронией назвал «общим другом всех сторон». С небольшим опозданием пришли все. Рассадивши их по стульям и диванчику, начальник первым стал слушать Шумельского.
 С вечеру до темноты, Пеперин ничем особым занят не был, выходил не надолго за ворота, оглядывался чего-то, затем заходил обратно. Пару раз посылал слугу в трактир за вином и закусками. Когда уже совсем стемнело, Оскар Пеперин прилично оделся, (чёрный фрак, цилиндр и белая сорочка) взял извозчика и куда-то поехал. Пришлось некоторое время за ним бежать, но затем поймал лихача и не упустил Пеперина. Прапорщик не заезжал ни в какие увеселительные заведения, либо к товарищам, а покатил на Азовскую, в дом за нумером пять, где проживает некая Стефания Леонидовна Голубкина, оказавшаяся любовницей прапорщика, у которой он и пробыл до утра. От неё, прапорщик никуда не выходил ни через парадный, ни через чёрный ходы. Шумельский буквально стоял под окнами их спальни со стороны сада, и всё видел и слышал пока не успокоились. Пробыв на посту до отъезда Пеперина домой ( проводил до квартиры как положено) отправился к себе, всё.
- Молодец Егор Карпыч, присядь пока, теперь ты Архипов давай, может чего поинтересней углядел?
Старший унтер встал как положено, тихо кашлянул в кулак, и начал.
- С вечеру, дома корнета не оказалось, но как пояснили мне бабы-торговки, что сидят там да продают яблоки и прочий фрукт, Остапчук намеревался посетить игорный клуб. Я, как на удачу был в обличии горожанина средней руки, побрился перед тем, шляпу новую надел, словом пошёл я в клуб. Гусар вначале просто крутился с гостями, в буфете пил-закусывал хорошо, а затем наконец, пошёл за карточный стол. Двадцати минут не просидел, спустил две тыщи… спрашивается, откуда у отставника-корнета, такие деньжищи? Расплатился… да, там Яша Маклюхин крутился, может и узнал меня, но виду не подал. Так вот, корнет из карточной комнаты прошествовал в бильярдную, и там уже выиграв 700 рублей, поехал к своей любовнице, Олимпиаде Тихоновой, что держит магазин платья и ателье на улице Бульварная №46. У ней он там был до утра, и никуда не выходил. Я уж и в сад за дом проникал, там сидел, меня там кобель облаял всего паскуда, нет ваше высокоблагородие, корнет у бабы медовал, аж позавидуешь, а тута… - унтер безнадёжно махнул рукой.
- Успеешь Архипов, намедуешся! – улыбнувшись заметил Хортов, принимая от агента его рапорт – Молодец, будешь поощрён, присаживайся пока!
- Ну, брат Урусов, ваш доклад судя по всему, основным будет? – предположил начальник, глядя на идущего к столу Ивана Севостьяныча.
- Как удалось выяснить через тех же соседей, объект с утра был на конной прогулке, часа два. Затем вымывшись прямо в саду, там у него большая деревянная ванна, он оделся и прошёл в дом. К моменту моего заступления на пост, он уже видимо хорошо отобедав или закусив, пошёл пешком. Меня он не заметил и довёл до небольшого салона графини Мушкиной, ну он всем нашим хорошо известен. Меня там тоже знают, а потому я прошёл  внутрь только спустя четверть часа после наблюдаемого. Потолкавшись там в комнатах, да посидев за беседой,  мне пришлось красноречиво объяснять страждущим знать  нечто интересное об убийстве Антиоха Карлушкина, что пристукнули его очевидно те, у кого он и выиграл те деньги, иных мол версий у полиции не имеется! Наш друг играл в карты на небольшие ставки, и мечтал вслух, переехать в Тифлис, когда мол схлынет вся эта муть, или даже в Эривань, надоели дескать наши холодищи, любит мол восток. Держал себя ровно, спокойно, шутил и веселился, словом никакого волнения либо тревоги не выказывал. Вечер прошёл в общем весело, душевно, и коли б не моё задание, я отдохнул бы там самым приятным образом. Домой он отправился чуть пораньше других, и мне стоило немалого труда проследить за ним до стоянки извозчиков. Я пропустил его чуть вперёд, сел на другого, и незаметно довёл до  дома. Там, в его комнате загорелся на какое-то время свет, затем всё погасло идо утра он уж не выходил. Утром наведался в табачную лавку и всё.
- Вы ребята все молодцы, идите по домам, и я даю вам по три часа сна, затем все обратно, дело весьма серьёзное…Да, три часа время чистое, и начинается с момента вашего соприкосновения с подушкой, все свободны! – полицейские за исключением Аристарха гуртом вышли из кабинета, и не громко гомоня растворились за дверями.
- Итак Аристарх, мы с тобой имеем изо всего этого, только корнета Остапчука, у коего внезапно, объявились на руках большие деньги. Две тысячи проиграл, 700 рублей выиграл… так себе утешенице. Затем его любовница, Липочка-Олимпиада, магазин-ателье… Вот на ней голубушке мы и сыграем, и сыграем в открытую, без вееров, турнюров и политесов. Хотел я было опять секундантов объехать, да егеря Ножнина, однако придётся погрузиться в мир страстей, кружев, и шляпных болванок… к Липочке, поеду, я!
- А там ещё другая любовница есть – осторожно подсказал Аристарх, видя что шеф, решительно на что-то настраивается.
- Стефания Леонидовна Голубкина, на Азовской №5 живёт, пеперенская штучка, к ней я тоже съезжу сам. Ты же брат, обскачи опять всех секундантов по убийству Карлушкина, скажешь им мол правила такие, да к егерю нашему загляни не забудь. а уж я… - Хортов на секунду замер, и поглядел на часы – чёрт меня дери! Я ж на десять Брызгина вызвал, а уже почти без пяти… Садись за стол, будешь записывать, как-никак, последний зевака на той дуэли!
Однако, последний зевака опоздал на четверть часа, в чём тяжело, чуть ли не по медвежьи войдя в кабинет, вежливо извинился, сжимая в руках фуражку.
- Опаздывать изволите любезный – сухо заметил ему Евпатий Гордеич сидя за столом, и глядя на посетителя. Бывший артиллерист, напоминал своим видом матёрого кабана: широк и крепок в плечах, короткие, чуть щетинистые волосы, мощное лицо с широким но коротким носом под коим шевелились мясистые губы. Усы Брызгина, густые как у турка, плавно переходили в такие же, или даже гуще бакенбарды. Бритый массивный подбородок, держал под собой другой, плотный и упругий. Щёки, полнокровные но грубые, казалось были набиты, или вернее подбиты чем-то, и походили на средней величины хлебные ковриги. Умеренной густоты брови, и небольшие, хитро бегающие чёрные глаза, на фоне всего прочего, показывали в его облике совершеннейшего кабана, разве что клыков из под нижней губы не хватало. Вместо них, блестели крепкие, почти лошадиные зубы. И кряжистые руки, и толстые крепкие ноги, всё говорило об этом человеке что он, обладатель отменного здоровья и силы. Евпатий уже знал прежде что Брызгин не из тех толстяков что неуклюже на всё натыкаются, боятся чего-то уронить, и вообще держат себя как подтаявший холодец. Нет, перед ним стоял человек-воин, в одиночку, без лошади способный вытянуть из грязи и телегу с припасами, и пушку вместе с передком. А посему примеры его неуклюжести, совсем не выглядели жалкими.
- Вам велено было явиться к 10-ти утра, а теперь четверть 11-го, как прикажете это понимать, господин капитан? – так же сухо, продолжил Евпатий Гордеич. Брызгин как человек военный и привыкший к субординации, знал уже что Хортов, по званию подполковник, хотя и одет в штатское, и не любил когда опаздывали, даже если это его знакомые. А посему, помещик не придумывая никакого вздора, честно сознался что проспал, да кучер-скотина ещё не туда свернул, ну лишних пять вёрст и сделали!
- Хорошо, присаживайтесь на стул господин Брызгин, мне надлежит задать вам ряд вопросов по поводу известной вам дуэли, состоявшейся третьего августа сего года, где вы присутствовали в качестве зрителя. Вы готовы ответить, Кондратий Андреич? – уточнил для порядка следователь, на что Брызгин охотно кивнул как показалось не только головой на бычьей шее, но и всем туловищем.
- Абсолютно готов, отвечу что знаю! – кряжистым, хрипловато-рыкающим голосом, ответил помещик.
- Итак, вопрос первый: как и когда вы узнали о дуэли?
- А в тот же день, часу в пятом вечера, мы сидели у предводителя, в карты дулись, ну так, по десяточке с носа для куражу! – басисто стал пояснять свидетель – А тут прибегает к нам какой-то подьячий, и говорит что мол так и так, вечером в восемь часов за рекой у трёх ветёл, дуэль… Ну, я партию доиграл, да и зову их, пойдём мол поглядим, они ни в какую, кто боится, кому грех, да так… Народишко-то, хе-ге, плёвый… От них я в трактир, попил-поел как положено, а как время стало подходить, я на извозчика, да туда… да-а… Результат меня признаюсь убил наповал, прямо как в лоб картечью!
- Что, тоже не могли поверить что Сумской с 12-ти шагов мог промазать? – спросил сыщик.
- Да конечно нет! Ну нет! – упорно повторил свидетель – Я их знал обоих! Сумского я бы за себя на батарее оставил не сомневаясь, а Карлушу… это я даже и не знаю куда пристроить можно было? Разве ж вот пристрелить прямо сразу, чтоб он бед не наделал… хе-ге! – низковатым гласом хмыкнул Брызгин.
- А вы не думали что дуэль могли подстроить таким образом, чтоб Сумской погиб, а Карлушина после убрали как ненадёжного подельника, и опасного свидетеля? – задал основной вопрос следователь. Брызгин глубоко задумался и сидел так минуты две.
- Я слыхал что были такие случаи Евпатий Гордеич – продолжая о чём-то размышлять, проговорил Брызгин – вот с Пушкиным прошлой зимой, я как раз гостил там у товарища, говорили была такая история, да… а тут? Хотя, ежели судить по тому кто всё затеял, лично мне ясно только одно: честности в этой дуэли столько же, сколь пользы в подмоченном порохе на батарее в разгар баталии, во какое моё мнение… кхм…
- Вы правы Кондратий Андреич, - уже обычным голосом сказал Евпатий – Юрий Сумской был предательски убит на этой нарочито затеянной дуэли, и я найду того кто сие сделал. Уже после первых шагов следствия, зашипел-зашевелился гадюшник, и как результат, свои пришили Антиоха, и денежки его то ли восемь то ли десять тысяч прихватили… Да, последний вопрос, как артиллерист-артиллеристу: лично вы, своим намётанным глазом ничего на дуэли не заметили, до того, как противники стали сходиться и прогремели выстрелы? Просто некоторые уверят что Антиох стрелял первым.
- О-о! – удивлённо рыкнул Брызгин подняв брови долу  - Вздор! Сапоги всмятку! Я неотрывно глядел за обоими, с моим-то опытом командира батареи! Сумской на две секунды раньше выстрелил, а я ажник оледенел весь, куда ж пуля-то делась?! Может насквозь? Тот почему тогда жив стоит? И тут бах, и Юрка мёртвым валиться. Я тогда же подумал, что тут без ведьмы с чёртом не обошлось! – глухо прорычал свидетель, и добавил – И ведь этакая оказия, первый раз на моих глазах случается!
- Вы после дуэли куда поехали?
- Да завернул в кабак с досады, гульнул там малость, а потом поехал к приятелю, переночевал у него, а утром домой, вот и вся недолга! – коротко развёл руками Брызгин.
- Ну-с, Кондратий Андреич, я вас покамест больше не задерживаю, можете быть свободными. Вы в деревню свою,  верно?
- Да нет, теперь пожалуй здесь задержусь, поживу у приятеля, очень уж охота поглядеть. чем вся эта история закончиться! – откровенно сознался Брызгин, хлопая себя руками по коленям, и поднимаясь со стула.
- Если вы понадобитесь, где вас найти? – машинально спросил сыщик, на что бывший артиллерист буднично ответил, махнув на дверь рукой с зажатой в ней фуражкой.
- А тут, на Литейной, в доме Микиткина, что породистых собак разводит, я там и буду покуда!
- Всех благ вам! – кивнул ему Хортов, и Брызгин крепко нахлобучив фуражку, чинно и ровно, не косолапя вышел.
- Ну Аристарх, кроме этого прелюбопытного свидетеля, нам ничего нового не перепало… Ну что же, теперь я разберу бумаги Карлушкина, а ты беги опять по секундантам, да начни для виду с Сумских, потом к тем загляни, да егеря нашего наблюдательного и ловкого, не забудь навестить. И не сбейся там второпях, теперь мол и по убийству Карлушкина всех близко его знавших проверяем на наличие алиби. Ну, пошёл рысак, марш-марш! – по привычке скомандовал Хортов, и Гайтанцев похватав свои принадлежности, быстрым шагом оставил кабинет.
А Евпатий Гордеич, достав из стола папку средней величины, с бумагами убиенного Антиоха, неторопливо открыл её, и внимательно стал читать. Вначале пошли сыпать наброски бездарных стихов и дурных эпиграмм.

                О, Капа, ты как моря луч,
                Ты падаешь с Олимпа как Гера,
                Я Зевсом нагоню тебе стремленья туч,
                Чтобы про меж нас, не заросла дыра…


                Я сталь Кавказа доблестью творил,
                Служа царю, отцу и милым дамам,
                А наш Пеперя щи в саду варил,
                Забив квартиру всяким разным хламом!


- Кхм, - кашлянул следователь – «обрыдаешся» над первым, и «обхохочешься» над вторым! – мрачно заметил он, и продолжил изучение. Половина всех бумаг, являлась «литературным» наследием покойного, и как не велико было возникшее желание полицейского сотворить с этим «наследием» тоже, что делали с еретиками инквизиторы, но пришлось себя сдержать; по закону, всю эту дрянь надлежало вернуть родным убиенного.
Далее шли мелкие долговые расписки от пяти рублей до 50-ти, наброски сочинений о несовершенстве мира, и переустройстве русского общества на английский манер.
- А ты хоть был там, в той Англии-то? – мрачно усмехнулся Хортов, продолжая читать записки почившего. Затем попался коротенький, страниц на восемь труд, где Антиох описывал каким храбрецом он желал бы быть на Кавказе, и в каких делах он бы тогда участвовал, и имя его и слава, затмили бы имена Котляревского, Лисаневича и Ермолова…
- Да ты, братец помешанный на чужой славе, не иначе – оценил сыщик, изучив труд сей. Заканчивались записки «героя» несколькими недописанными любовными письмами, и одним дописанным, но перечёркнутым, в котором поручик грозился застрелиться, если некая Катиш, не отдаст ему своё сердце.
- Сучки-жучки, ни имён нормальных, ни фамилий! – в сердцах треснул папкой о стол следователь, а затем как бы брезгливо, швырнул её в ящик, и резко задвинул. Ничего загадочного или интересного в записках не оказалось, хотя следователь и не ожидал обнаружить там подробный план убийства поручика Сумского, хотя порой, люди подобные Антиоху, сами того не желая, нет-нет да и проговариваются в записках…
- Дурак, а осторожный. – выдохнув подытожил Хортов, и на какое-то время задумался. Оставалось посетить двух чужих любовниц: Олимпиаду Тихонову, страстность и нежность корнета Остапчука, и Стефанию Леонидовну Голубкину, пассию Пеперина Оскара…
- Ну, рассиживаться нечего, их красавиц ещё сыскать надобно,  и боюсь что с ходу мы эти яры не проскачем!
Евпатий Гордеич встал, поправил одежду перед зеркалом, слегка причесался гребнем, затем взяв по привычке трость и нацепив цилиндр, вышел из кабинета. Запирая дверь, он предупредил дежурного, что они с Аристархом Сергеичем отбыли на отлов и допрос свидетелей,  и если полицмейстер разволнуется, то так ему и доложить.

               
                Х           Х             Х



На полицейском экипаже, со всем официозом, Хортов полетел туда, куда по всем расчётом не мог опоздать, на улицу Бульварную №48, в магазин-ателье «Платья и шляпки», где царствовала красавица Олимпиада Тихонова. Расчёт оказался верным, прелестная хозяйка пленяла взор чудесным розовым платьем в сборку, и отменной причёской. Про глубокий вырез на атласной груди уже и говорить нечего. Хозяйка как раз расхваливала одну из «красавиц» купеческого сословия, весом не менее девяти пудов. Олимпиада (отчества сыщик пока не знал) внушала клиентке что бордовый, ей как раз к лицу, а что в талии слегка жмёт, так это для утончённости.
- Утончённой будете, Поликарпа Федуловна, как парижская певица из Гран-Опера! – коротко всплескивая руками, утверждала бедная модистка, делающая всё возможное чтоб из коровы сделать человека.
- Ну ежели из Парижу с Грандом, тогда хорошо, примите ж деньги! – широко улыбалась купчиха, отсчитывая купюры. Подождав пока сделка состоится,  и объёмная красавица уйдёт из магазина, сыщик лёгким покашливанием обозначил своё присутствие.
- Да я вас уже сразу приметила, господин Хортов – кокетливо улыбаясь и строя глазки, певуче проговорила хозяйка, подходя ближе – какая нужда привела в мои пенаты столь грозного начальника?
- Вы Олимпиада… запамятовал как вас по батюшке?
- Викентьевна…
- …Викентьевна, прямо тут, в магазине намерены разговаривать? – так же мило улыбнувшись, намекнул следователь.
- Ах, вовсе нет! – спохватилась Олимпиада Викентьевна, и вернувшись к рабочему столику позвонила в маленький серебряный колокольчик. Откуда-то из угла словно мышка из норки, выскочила невысокая молодая девушка в голубом платье с белыми кружевами, и с готовностью застыла перед хозяйкой.
- Зина, займись тут пока, а то вот к нам опять полиция пришла! – деловито сообщила владелица магазина. Девушка стрельнула глазками разок в лицо гостя, согласно кивнула «хорошо хозяйка!» а сама хозяйка повела следователя на верх, в жилые комнаты.
Комнаты одинокой но тщательно следящей за собой красивой молодой женщины, выглядят типично светлыми и превосходно убранными: в них светло, чисто, свежо, и приятно пахнет  ароматным маслом и неким вечным десертом, растворённым в самом воздухе. Здесь же витал аромат парфюмерии, чистого и выглаженного белья, а вся мебель, включая двуспальную кровать, ширму, сундук, платяной шкаф, комод и прочее, прямо-таки навевала на входящего мужчину разные греховные, плотские мысли. Не обошли похожие мысли и начальника сыскного отделения. Но как человек военный, а особливо полицейский, он ни коем образом не собирался им поддаваться, во всяком случае первым. Хозяйка, плавным, словно крыло лебедя движение изящной руки, предложила ему сесть в кресло у столика с вином и фруктами, и сама так же грациозно опустилась на соседнее, не отрывая лукавого взора от явно понравившегося ей лица следователя.
- Я, к вашим услугам…
- У вас ночевал вчера корнет Остапчук?
- У-у-у, какие скучные вопросы вы задаёте – слегка надула губки Олимпиада Викентьевна, - я вот даже не знаю, отвечать вам на них, или вовсе нет?..
- А это сударыня как вам больше понравиться – стал пояснять следователь, делая ударение на слово «вам» - либо побеседовав здесь со мной, вы честно ответив на все вопросы, остаётесь и далее жить в ваших уютных комнатах и получать доход с ателье и магазина, либо вы начинаете мне врать, юлить, делать глазки, хвататься за голову и прочие места,  и всячески мешать следствию, то я, теперь же везу вас в Управу, и сажаю в камеру с пауками и крысами, и в перспективе вы пойдёте с преступниками по одному делу, выбирайте сударыня!
- Как вы однако бесцеремонно-строги со слабой женщиной, никакого те компромисса, а сразу или-или! Это прямо как-то даже не выразительно! – подобрала наконец нужное слово растерявшаяся Олимпиада, глядя на полицейского уже изучающе «Взаправду он это, или куры эдак подпускает?»
- У меня сударыня нет времени играть с вами в рыцари – откровенно разъяснил сыщик, и снова спросил про корнета.
- Ну разумеется он у меня был, и остался, и заночевал, и у нас с ним всё было… Ну вы же и так сами всё знаете, чего же меня-то спрашивать?
- Нужно  значит так, Олимпиада Викентьевна, – пояснил Хортов, и продолжил опрос – гуляли с шиком, денег у него было больше чем обычно, нет?
- Ну деньги у него и так иногда водились, я ему ничего не давала из своих, вы не подумайте чего! – сразу торопливо предупредила дама – Я до такого не опустилась ещё чтоб мужчинам платить… бррр!
- Ну так он много денег перед вами показывал, хвалился?
- А сотен пять-шесть при нём было, - припомнив ответила хозяйка, - я потом Зину, помощницу свою, в лавку за вином и едой отправляла, со списком, а то так она у меня бестолковая!
- Что корнет про деньги говорил? Где взял?
- Да где они их все берут? В клубе выиграл, пять-шесть сотен в том месте, не ахти какие деньги! – вновь начавши рассматривать собеседника с затаённым интересом.
- Он не говорил что взял где-либо неплохой куш, что ему надобно затаиться, в таинственность не играл? – подсказал следователь. Дама слегка призадумалась, а затем согласно кивнула.
- Вы знаете, да… уже когда после всего… ну вы понимаете – чуть смутясь пояснила дама – мы сели за стол чтобы восстановить силы, и он один, в три присеста вытянул бутыль креплёного вина, ну и язык-то у него и развязался слегка… Он тихонько шепнул что теперь с деньгами, и нам с ним, коли тратить понемногу, то хватит надолго, только и я чтоб молчок… тссс! – хозяйка дурашливо надвинув брови поднесла палец к губам.
- Он не сказал откуда ему такое счастье привалило? – повернувшись в кресле полубоком чтоб лучше рассмотреть статную фигуру хозяйки, вопросил Евпатий Гордеич.
- Ну я конечно спросила, так, чисто машинально, но он лениво отмахнулся, и ответил что уже не важно, и добавил со вздохом «дело уже сделаю, всё теперь!»
- И далее вы его ни о чём уже не спрашивали?
- Ни боже мой! Я женщина понятливая, и черты не перехожу, захочет мужчина, сам всё расскажет, а нет, то лучше не долбить ему голову бабьей дурью, а то ить бросит…
- Ещё один момент, вы не заметили, кулаки у него не в ссадинах, костяшки пальцев там, нет?
- Заметила! – словно вспомнив чего-то, мотнула головой дама – Точно, правый кулак был сильно сбит, и даже если я не ошибаюсь, чуть припух. Но он его чем-то там помазал и всё хорошо, рука и пальцы работали во всех смыслах отменно – улыбнулась хозяйка салона.
- Он как-то объяснил вам эти свои ссадины?
- Да, похвалился что прошлой ночью в одном из кабаков, подрался с шантрапой, и всем им накидал как он выразился, вот и всё… Дальше мы опять, кхм… уснули… Утром попили кофе, и я его выпроводила, всё! – хозяйка развела руками.
- Благодарю вас Олимпиада Викентьевна – сказал сыщик поднимаясь из кресла, то же сделала и хозяйка. Хортов хотел ещё что-то сказать, но красавица опередив его, неожиданно предложила.
- Слушайте, Хортов, а давайте вы, потом станете моим любовником, когда Кольку-корнета в Сибирь спровадите, снежки в бочках солить, а?
- А вы прямо-таки уверены что я его туда направлю? – искренне улыбнулся полицейский, откровенно уже любуясь собеседницей.
- Ну раз вы по его душу ко мне другой раз уж приходите, то ожидать что он получит от вашего ведомства золотой кубок с хвалебной надписью, было б с моей стороны неуместно. Во что он вляпался я порка знать не хочу, но что говорить о вашем визите прикажете?
- А так и говорите что опрашивал всех бывших друзей убиенного и обобранного Антиоха, на алиби – сделал он ударение на последнее слово – Вы рассказали мне только о гулянии, любовных утехах, и его драке с шантрапой в кабаке. Про всё прочее, деньги, где взял, про «дело сделано», вы не говорили ничего, и я ничего не знаю, договорились?
- Да уж разумеется договорились! – вздохнувши согласилась хозяйка, и чего-то вдруг загрустила.
- Когда всё это затихнет, я пожалуй подумаю над вашим предложением! – улыбнувшись заметил Хортов, чем опять развеселил хозяйку. Они спустились вниз, где  сыщик  надел цилиндр, поклонился обеим женщинам, и пожелав дому сему счастливой торговли, полетел на казённом экипаже по другому адресу, на улицу Азовскую, где в доме № 5 проживала Стефания Голубкина, любовница прапорщика Пеперина. Впрочем сразу, Хортов дома её не застал, но узнал от горничной что хозяйка давеча уехала по магазинам, и вот-вот должна быть. «Вот-вот»  затянулось на два часа. Стефания Леонидовна прикатила на извозчике, держа в руках только корзину с едой и коробку с дамскими нарядами. Сразу же представившись, следователь помог занести корзину в дом, где за чаепитием да угощением и произошёл разговор схожий с предыдущим. Исключение было лишь в том, что Оскар стал каким-то настороженным в последние дни, в основном либо дома, либо тут у неё. Предложила вчера посетить клуб, отказался, говорил что из-за смерти Карлушкина ему ничего теперь не охота, друга потерял, да и вообще, лучшее время препровождение для влюблённых, это почаще быть вместе, а то всякое может быть, например война, а он прапорщик, офицер!
- Он в отставке – подсказал Хортов, поддевая ложечкой варенье, слушая и наблюдая за тем как невысокая, худенькая но с приличными где надо формами, живая как ребёнок, брюнетка с карими глазами, умело управляется за столом, стараясь угостить гостя всем и побольше. На это замечание Стефания отмахнулась, мол это не женское дело, но идея прапорщика быть по чаще вместе, ей пришлась по душе, а в самом деле? Другие вон дамы примут кавалера раз в неделю, и рады до безумия, а тут-то каждый день! Нет, он не говорил чего опасается, просто устал от всех и вся, и хочет быть только с ней, своей Стефанией!
«Ловко придумал подлец, на такую приманку любая клюнет, бабы-то они не головой и рассудком, они ушами любят… Мужчины впрочем не намного впереди, те вначале глазами… ну да ладно, все мы грешны, и всюду жизнь!» - пронеслось в голове у Евпатия. На вопрос не были ли руки у Пеперина сбиты как бы в драке, Стефания ответила что нет, не были, он мол вообще ни про какие драки не упоминал, деньгами не сорил, они просто любили друг друга.
Поняв что ловить тут на сегодня нечего, Хортов сославшись на занятость отбыл в Управу, чтобы прокрутить-пролистать, и расставить по порядку в голове всё то, что поведали ему ныне две красавицы. Аристарха в кабинете покамест ещё не было, ни просители, не сослуживцы, ни полицмейстер, Хортовым не интересовались, а посему Евпатий спокойно сел за стол чтобы спокойно разобраться в женских показаниях, да к тому же вскоре ожидалось появление дознавателей, чей трёх часовой сон уже истёк. То что корнет Остапчук соучастник убийства Карлушкина, сомнений почти не оставалось. Алиби с дракой позавчера в кабаке, легко ведь проверяется; приличных кабаков, куда офицеру не зазорно было б заходить не так много, но мы и в неприличный заглянем коли надо будет, ничего-с… Деньги тратит потихоньку, и втайне мечтает с Липочкой уехать… Ну да, в умелых руках и четыре-пять тысяч, тоже капитал, на несколько лет хватит, можно дело своё начать. Так, с этим ясно, а вот с Пеперей непонятно… По комплекции он на второго убийцу не тянет, не тот костяк, но в дозоре стоять мог. И потому боится? Но если убийц было трое, значит и делили на троих? Вздор, двое Антиоха брали, двое, и в саду следы двоих гостей. Тогда чего прапорщик страшится? Услышал про убийство и опасается что и его тоже?
Возможно-возможно. Пеперя ведь мог подумать что сообщники от свидетелей избавляются. Н-да-а господа хорошие, игры в «тайные убийцы» в основном эдак-то вот потом и заканчиваются. Один «храбрец» запаникует, «спасите, а то заложу!» другие двое смекнут что и впрямь заложит, да и спасут, только себя родимых, а дружка порешат зверским образом, ночкой тёмною. А там и четвёртый из весёлого квартета вдруг начинает чего-то соображать, да помышлять о бегстве в дали неведомые… Только шалишь ребята, теперь вы все у меня на крючке-тройничке сидите крепко, не сорвётесь… Подождать Аристарха с вестями, да сегодня окончательно всё и утвердить.
Едва Евпатий Гордеич закончил размышления, как за дверью раздались торопливые шаги, и в кабинет зашли посвежевшие господа-помощники, Урусов и Шумельский. Повинуясь знаку начальника, они свободно, уже на правах завсегдатаев помещения, уселись на мягкие стулья, приготовившись слушать дальнейшие распоряжения. Вместо этого, Хортов поделился с коллегами своими соображениями, выстроенными на женских показаниях, и оба сыскаря вполне себе с этими доводами согласились, ибо своих, преподнести шефу не могли. Когда минул обмен мнений, Хортов задумчиво сдвинув брови проговорил.
- Всё идёт к концу ребята, сведений собрано достаточно, улик и показаний тоже, остаётся дело за малым, дождаться Аристарха Сергеича, и исходя из того что он принесёт, станем решать: ныне брать всю шайку, или отложить до завтра, и провести сие более тонко и элегантно…
- Осмелюсь предложить Евпатий Гордеич – осторожно поднял палец Урусов – мне думается что Аристарх Сергеич ни от кого нынче чистосердечного признания не принесёт, а потому, будет разумнее придумать что-то такое,  чтоб собрать всех участников дела, (за исключением зевак) и устроить так, чтобы основной преступник, чем-то себя выдал каналья!
- Я полностью разделяю эту идею! – кивнул и Шумельский.
- Вернётся Аристарх Сергеич, и решим всё по обстановке – коротко подытожил шеф, а пока предложил коллегам сразиться про меж себя в шашки, на что они с радостью и согласились, угнездившись за бюро с часами, время что называется шло. На исходе третьей партии явился Гайтанцев, уставший но в относительно бодром расположении духа. Игроки перестали двигать шашки, и оборотились к товарищу.
- Выкладывай с чем пожаловал! – чуть улыбнулся Хортов.
- Ну значит так, решил я начать с секундантов убиенного Антиоха. Дома их конечно не оказалось, а оказались они в доме Карлушкина, там дым, вой, плач, соболезнования, гроб с телом, ладан с песнопениями, толпа родных и близких. Товарищи по оружию отдельной кучкой стояли со скорбными физиономиями, и те, прапорщик с корнетом тоже там. Я сразу к ним, господа, так мол и так, по долгу службы, и где вы лично были в ночь убийства, и что делали весь день перед тем? Пеперин сразу сказал что его слегка лихорадило, и он велел прислуге говорить что его нет дома, да так и ночь прошла. Гусар слегка помялся, сказал что до начала вечера был дома, затем неожиданно явился Антиох. Они посидели, выпили, потом побродили-погуляли по городу, да и завернули в клуб, где пробыли бог знает сколько времени, и корнет расставшись с Антиохом у клуба, на разных извозчиках покатили домой.
Время он не помнит, но не до полуночи, это точно. Затем я поспешил ретироваться оттуда, дабы не попасть под нудные вопросы безутешных родственников. Выскочив из этой часовни, я помчался вначале на квартиру к Ваграмову, но там его не было, он пребывал в Офицерском собрании. В Офицерском мне ответили что он тут был, но с час уже как уехал в Дворянское. В Дворянском мне вежливо втолковали что штабс-капитан Ваграмов тут были-с, но с четверть часа как отбыли-с. Едва не взорвавшись от гнева на ситуацию, я попросил уточнить место где его можно было найти. Один из лакеев, под большим секретом, приправленным серебряным полтинником, поведал мне что господин Ваграмов, теперь у своей любовницы Лизы Винниковой, проживающей на улице Губернаторской №40… Летел я туда с намерением что коли мне и там скажут что господин Ваграмов тут были, только недавно отбыли, сделать бедняжку Лизу не сходя с места, уже своей любовницей…
Слушатели дружно и откровенно рассмеялись, после чего, шеф, утерев свои слёзы, с сияющим лицом спросил.
- Ну и как, свершил противузаконное деяние-то, или обошлось?
- На сей раз обошлось, но на другой уже точно коли меня как бильярдный шар будут гонять из угла в угол, я преступление совершу! – уверенно заявил Аристарх, и устало выдохнув, продолжил – Я, что называется успел нарушить только прелюдию, любовники пили шампанское. Ваграмов со всей прямотой заявил мне что в тот день покопавшись в саду, засел в своей библиотеке, да и заснул там на диване до утра. А про алиби, резонно заявил что оно ему на… не нужно, спят люди по ночам, дано им законом  такое право, и мне ничего не оставалось как только извинившись, ретироваться оттуда побыстрее. Слава богу что хоть Антона Усакова я нашёл на месте, он только вернулся с конной прогулки, весёлый и раскрасневшийся, сразу же приказал человеку самовар в саду, и через четверть часа всё было приготовлено. По поводу убийства с ограблением, поручик заметил что Антиох был редкостное трепло, и слухи про его шальные деньги уже гуляли по городу, да и сам он частенько приглашал к себе мало знакомых лиц, вот и закономерный итог! На вопрос об алиби он сказал что с утра был дома, нехорошо на желудке было, и весь день вообще ел мало. В обед ограничился куриным бульоном и парой яиц в крутую, и ломтик солёного сыра с чёрным хлебом. Затем гулял по городу, в магазины заглядывал, в оба собрания на полчасика  завернул, а затем до самого заката гулял в городском Центральном парке, красотень! Клумбы, барышни, женщины, молодость вернулась на час, но, здесь настала пора возвращения домой, и тем же пешим порядком вернулся к себе, где отужинал уже с аппетитом, обмылся и лёг почивать с книгой о развитии русской кавалерии, да так и уснул. Задавать глупый вопрос кто это может подтвердить что он уснул с книгой, я не стал, и простившись ушёл.
Потом на извозчике поехал на Бочарную к бывшему егерю, поручику Ножнину. И тут меня тоже постигла удача господа, Никита Антоныч у себя в саду, ножичком играл, вернее ножичками. Там у него деревянный человек в полный рост, с руками-ногами на проволочных суставах стоит, а он в него ножики из ящика достаёт, и мечет с любого положения, ну прямо мастер!
- Да Аристарх Сергеич, егерей наших когда-то обучали всеми видами боя, и они, без преувеличения сказать, лучшая  пехота в нашей армии, на мой взгляд!  - задумчиво добавил Хортов.
- Разговор у нас вышел короткий. Ножнин показал что весь этот день он провёл в загородном доме в компании товарищей, а под вечер посидел в кабаке. перекинулся там в картишки с фартовыми людьми ( егеря хорошо в тех кругах знают и уважают) а потом подцепил на улице вполне себе хорошенькую и чистенькую дамочку, с коей и пошёл в меблированные комнаты Тынянова на Слободкинской, где и пробыл с ней до утра. Имя дамы Клеопатра, но где чертог сей царицы, Ножнин не знал. По убийству Карлушкина он сухо сплюнул, и мрачным голосом заметил «Собаке собачья и смерть!» Более ничего у него мне спрашивать надобности не было, мы распрощались, и я приехал сюда!
- Сведений много, а по существу ни чего, привлекать подозреваемого только от того что некому подтвердить его ночной сон, это ребята уже перебор. Ни Разорихин, ни суд, ни поверенные обвиняемого, не примут такого смехотворного аргумента! – глубоко вздохнув, подвёл итог Хортов, но тут же взял новый разбег – А потому ребята, делаем вот так…
… Спустя час, из дверей Управы благочиния, вначале вышли Урусов с Шумельским, и обменявшись парой фраз разошлись в разные стороны. Ровно через минуту, вышли Евпатий Гордеич и Аристарх, причём последний щурился на яркое августовское солнце. Они также разошлись в разные стороны, правда по причине того. что уже давно пора было обедать.
Ближе к вечеру того же дня, основная команда сыщиков, вновь собралась в кабинете шефа, которого перед тем почтил визитом сам полицмейстер, справившийся по-отечески как продвигается дело, и не нужно ли чего? Оказалось что всё благополучно, злодеев возьмут вот-вот, и не извольте беспокоится в общем.
Теперь же, Евпатий ждал результат от своих двух помощников. Шумельский сразу устало заявил что не добился ничего: все ростовщики коих он знал, (а таковых было трое) в один голос твердили что не знают, кто выкупил векселей на девять тысяч у того человека…
А вот Урусов, тот сразу заулыбался, и в начале слегка попенял своему товарищу.
- Напрасно ты брат с этих шаромыжников начал, с других надо было. Я вот сразу пошёл к королю старобоярских ростовщиков, Авессалому Петровичу Шпулькину, седовласому но бодренькому еврею, и напрямик спросил его об этом. Ну понятное дело что в начале, Авессалом запел популярную в их кругах песню «вы посмотрите на этот дом и на этих детей», но, я решительно прервал драматический монолог, и сразу сказал ему, что уверен, что он, знает историю с векселями, но если он продолжит крутить вола за пустую мошонку, то через пол часа в его гадюшнике найдут краденые вещи, хозяева их опознают, и почтенный Авессалом познакомится с распорядком дня в Тюремном замке. Помялся-покряхтел мой Авессалом, да и шепнул мне имя-то… Но, беды ростовщика на сём не кончились, я записал весь его рассказ, и принудил того подписать свои показания, то бишь сделал всё сразу под протокол, дабы не вызывать старину Авессолома дважды. Вот Евпатий Гордеич, - Урусов достал из папки исписанный листок, и протянул его шефу. Тот принял лист, быстро пробежав глазами спрятал в дело, и сказал что в общем ключе, вся команда сработала отменно, теперь известны имя и должность заправилы всего преступления. Ну, а чем этому сановному лицу не угодил простой поручик, скоро станет известно из показаний арестованных.
- Как прикажете Евпатий Гордеич, брать рядовых теперь же, а чиновника завтра? – с заметным интересом настроился было Урусов, но шеф слегка осадил подчинённого.
- Нет Иван Севостьяныч, рановато… Нынче в ночь, вы оба, и унтер Архипов, будете следить за вашими вчерашними протеже, так, на всякий случай, а за оставшимися двумя, я  припрягу парочку своих шпионов из уличной гвардии, так что незаметно ни кто не скроется. Да, нам с тобой Аристарх Сергеич придётся как бывало ранее, ночевать в пол глаза в кабинете, чтобы наша агентура не шарахалась по городу, ища нас по квартирам. А вот завтра, после погребения Антиоха, когда все поползут с поминок по своим норам, мы их тихо и без шума арестуем. Хотя есть у меня одна мыслишка насчёт методы убийства Сумского, и я, имею желание её кое-кому из вас продемонстрировать, но без обиды господа, увидят сие представление не все!..
Сказавши это, Хортов велел всем кроме Аристарха собираться, (ему было приказано сидеть в кабинете и быть на связи) и идти готовится к ночным бдениям. вскоре шум затих, и Аристарх Сергеич остался один, скучать в пустом кабинете.
Дабы особо не тосковать, Аристарх сходил попил чайку в низ, в Стол приводов с дежурными, стал свидетелем как вошедшие городовые, волокли некоего пьяного офицера осыпавшего их бранью, и величая всех полицейских хамами, скотами и фараонами. Дебошира старательно утрамбовали в арестантскую, где он и затих минут через пять, исполняя «арию храповицкого». Вернувшись к себе, Аристарх порылся в небольшой библиотечке книг в десять, да взяв красочное издание «Легенды дунайских славян» с удовольствием углубился в чтение. Картины сказочной, страшной и героической жизни предков так увлекли бывшего лицеиста, что он не заметил как прошло время, часы прозвонили 11-ть раз, и вместе с последним звонком, в кабинет широким шагом вошёл Евпатий Гордеич Хортов, на ходу набрасывая цилиндр на вешалку, и ставя трость у её подножья.
- Всё превосходно Аристарх, все наши любимцы под присмотром, и даже высокий чин, для него голубчика, пришлось задействовать лучшего шпиона, и заплатить в двое, но он того стоит… завтра, как я и полагаю, мы с божьей помощью возьмём всех, тихо и вежливо, ну почти… - уклончиво добавил Хортов, и предугадывая нетерпеливый вопрос товарища, тихо пообещал – завтра Аристарх, я покажу тебе как, они убили поручика Сумскова! Теперь же, надобно сидеть и просто ждать. Ты вон книгу правильную взял, почитай, полезно на сон грядущий-то, а я вот дело ещё раз внимательно просмотрю, вдруг да упустили мы с тобой чего-либо? К нашим услугам есть ещё чай, шашки, и краплёная колода карт. Ежели станет клонить в сон, то я, как лицо начальственное, свернусь вон на диванчике, а ты, по старинке в кресле, а ноги на стул… Ну, как говориться, чтоб эта ночь не прошла для нас напрасно! – пожелал шеф, пододвигая к себе дело…
…Проснулись сыщики в тот момент, когда на службе появился Разорихин, похваливший обоих за служебное рвение, и выразивший надежду на скорейшее завершение дела. Евпатий Гордеич уже умытый и причёсанный, обнадёжил начальство тем, что дело будет громче нежели предполагалось в начале, ибо здесь замешаны большие деньги, но большего, Евпатий Гордеич сказать не имеет права. Мефодий Лукич намёк понял, пожелал всей команде удачи, и ушёл к себе. Хортов приказал дежурному подать чаю, «и чего-нибудь к нему», и через четверть часа, он с помощникам уже чаёвничал под ещё тёплые пироги с творогом и яйцами.
- В следующий раз шеф, коли случится у нас такая вот всенощная, корзину с припасами надобно взять с собой, а то не удобно что подчинённые, нас за свои деньги кормят – проговорил Аристарх дожёвывая пирог, и запивая его чаем.
- Исправимо! – шеф полез в карман и достал два двугривенных – оставишь им, скажешь за пироги…
- Хорошо – согласился Аристарх, сгребая деньги. Едва закончилась трапеза, явились ночные дозорные, Урусов, Шумельский и унтер Архипов. Все трое отрапортовали что ничего особенного за объектами не наблюдалось: Пеперин и Остапчук крутились под видом друзей покойного в его же доме, помогая родителям в организации похорон Антиоха, намеченных на сегодняшний полдень.  Ну а третий объект просто сидел дома, временами выходя на прогулку, но отходил недалеко. Никто к нему в гости не приезжал, с соседями общался приветливо, а под закат, немного полюбовавшись на оный, пошевелил чего-то губами, и уж совсем вошёл во двор, и всю ночь никуда не выходил, Урусов несколько раз проникал за ограду, дежурил и в саду, и у чёрного хода, нет, объект никуда не пытался выходить.
- Я теперь приставил к нему одного шустрого мальца, глазастый шельмец и бегает быстро, так что предатель никуда от нас не денется! – спокойно уверил Хортова Урусов.
- Хорошая работа господа, ну а пока до полудня уйма времени, но домой вам идти смысла нет, разрешаю всем разойтись по своим углам и вздремнуть. А я побегу узнаю что там мои агенты углядели, и нет ли сюрпризов, до скорого! – Евпатий Гордеич подхватив трость и головной убор, вышел первым, за ним удалились и трое остальных, а Аристарх вновь остался наедине с собой и своими размышлениями…
Вернулся шеф через час, в равнодушном расположении духа, и сообщил Аристарху, что по донесением агентуры, чиновник вёл обычный образ жизни: с утра и до вечера сидел у себя в присутствии, обедал в ресторации, а после службы поехал домой, и посидевши там два часа, отбыл в клуб играть в карты, где и просидел до полуночи, после чего укатил домой.
- Размеренный день наиблагонадёжнейшего человека, спокойного как вол в катухе, стоит себе такой, сено лениво пережёвывает, и не ведает мордатый, что на завтра уж решил его хозяин забить! – вздохнувши с иронизировал Хортов, и подойдя к своему столу открыл один из ящиков, извлёк коробку с пистолетами Сумского, открыл её, и что-то стал делать с одним из них. Аристарху сделалось любопытно, и он подошёл в плотную, дабы поглядеть на действо.
- Евпатий Гордеич, а для чего это вы делаете? – удивлённо спросил он.
- Чтобы показать тебе сегодня, как они убили поручика Сумского – глядя Аристарху прямо в глаза, пояснил шеф. не прерывая процесс заряжения – всё, готово!
Хортов осторожно не взводя курка сунул оружие себе во внутренний карман, чем заметно его отяготил (в левом, у него лежал небольшой двуствольный пистолет, ничем не выдававший своего присутствия)
- Через полтора часа, похороны злодейски убиенного Карлушкина, - начал говорить Хортов- – мы разумеется будем рядом, но надгробных речей со скорбными мужскими лицами, говорить не станем, а то боюсь вся Управа благочиния обрыдаеться от постигшего ея несчастья. Мы с тобой, держимся вместе, прочим сотрудникам я напишу подробные инструкции, и раздам перед самым выходом из Управы…
- Скольких наших думаете привлечь для операции? – тихо спросил Аристарх.
- По мимо нас с тобой, два экипажа с тремя полицейскими, это чтоб незаметно, после поминок, изъять из траурного общества господ Остапчука и Пеперина… Ну, и несколько патрулей городовых чуть поодаль, на случай незапланированной пробежки корнета с прапорщиком. Двое других, под видом купчиков, будут приглядывать за чиновником коли он там будет, ну а нет, так на что другое сгодятся, резерв лишним не бывает! – поучительно заметил шеф, и продолжил – все наши будут в штатском: во фраках, сюртуках, и полукафтанах. Однородной одежды, в стиле таинственных чёрных фраков и шляп, из паршивого романа, быть не должно. Но мы с вами как люди широко известные, останемся в своих нарядах. Кстати, Аристарх, я сейчас сяду писать инструкции для наших ребяток, а ты распорядись там чайку нам сварганить, да покрепче, подушистее!
- Слушаюсь! – Аристарх быстро вышел из кабинета, и вернулся где-то через четверть часа, когда обе инструкции уже были шефом написаны. Поднос с чайными приборами осторожно нёс дежурный унтер, а сзади его прикрывал распорядительный Аристарх. Чаёвничали коллеги порядка 20-ти минут, пока не появились выспавшиеся Урусов, Шумельский, и унтер Архипов. Хортов передал инструкции дознавателям, и предупредил.
- Всем переодеться в штатское, простые фраки, сюртуки, полукафтаны, словом ничем романтическо-пошлым не выделяться. Людей подберёте себе сами, их проинструктируете сами. Два экипажа по три человека.  Сопровождать похороны, быть на кладбище до конца, а затем так же незаметно обратно, и затаится где-либо поблизости от дома Карлушкиных. Брать наших протеже только по выходе с поминок,  по возможности тихо и нежно, пистолетного ствола в бок через карман, думаю будет довольно. Но, коли корнет с прапорщиком не пойдут на поминки, значит брать их с той же нежностью, но уже чуть дальше от печального дома.
- А коли они совсем на похороны не приедут? – задал резонный вопрос Урусов.
- Мало вероятно, но для надёжности, за их домами тоже следят наши шпионы, платные, увы!
- Евпатий Гордеич, а как же иуда?  - осторожно спросил Шумельский.
- О, об этом персонаже совсем не беспокойтесь, его арестуют другие люди, и в другом месте… Чиновника возьмём сразу после показаний его подручных, но при непосредственном участии нашего Мефодий Лукича, через его голову в этом случае, действовать не имеет смысла… Ну, вам всё понятно?
- Так точно!!!
- Тогда вперёд батарея, марш-марш! – по старой привычке скомандовал Хортов.
… Похороны поручика Карлушкина, окажись на них посторонний человек, показались бы ему погребением последнего представителя римских императоров! Столько тут оказалось венков, траурных лент, унылой музыки и ещё более унылых лиц, из-за продолжительных речей которых, можно было подумать в мир иной, уходил герой Отечественной войны 1812 года, а не заурядный позёр, лгун, фанфарон и уголовный преступник. Несостоявшиеся жена с папенькой, были убиты особым горем, и всячески оказывались опекаемы близкими родственниками. По-настоящему, без наигранности, несчастной выглядела лишь мать убиенного, не отходившая от гроба сына, заботливо придерживаемая мужем. Товарищи по оружию, если только так можно было назвать компанию повес в офицерских мундирах, по очереди несли гроб, и так же по очереди повторяли про убиенного всякий пафосный вздор, вроде того что «тебя не взял кинжал черкеса, а взял тебя нож убийцы, как это дескать несправедливо». Полицейские держались поодаль, и в глаза не бросались, хотя сами всё видели и примечали.
С поминок, корнет Остапчук и прапорщик Пеперин вышли часа через полтора, с лоснящимися от сытости лицами, и блестящими от  хмелея глазами. Посовещавшись, они решили поехать по домам отоспаться, а вечером встретится и чего-то придумать. Люди возле дома Карлушкиных сновали туда-сюда, отъезжали-приезжали экипажи, но приятели никак не могли решить, какой из них взять на приступ, ведь в каждом сидели люди! Вопрос разрешился сам собой, правда столь неожиданно, что сообщники ничего по началу не поняли. Из тени деревьев, вырулили один за другим два экипажа с сидящими там людьми, но игнорируя всех прочих, лихо развернулись боком прямо перед оторопевшими приятелями. Из каждого экипажа выпрыгнуло по одному человеку, видом напоминающих горожан средней руки, и дружелюбным жестом пригласили.
- Господа, экипажи нарочито поданы для вас, по одному на каждого, просим-с!
Приятели было разлетелись заскочить внутрь, но уже поставив ногу на порожек, гусар подозрительно осведомился.
- Простите господа, а вас собственно кто прислал?
- Малокняжеская №26, слышали? – спросил корнета один из приглашавших.
- Слы… слышал… но ведь это – начал трезветь Остапчук, но тут же почувствовал ребром твёрдый и неприятный ствол пистолета, и уже не дружелюбный голос над головой, рыкнул коротко.
- Полиция, лезь быстро! Берите его ребятки! – и не успел корнет ни возмутиться ни испугаться, как уже сидел на заднем сидении полицейского экипажа, между Урусовым и ещё одним чиновником, а под кучера сработал обычный фельдфебель. Так же споро стал пассажиром и прапорщик Пеперин, не представлявший покуда всей серьёзности своего положения. Оба экипажа круто развернулись,  и быстро скрылись из глаз. Никто из свидетелей этой сцены ничего не понял. Хмельные поминальщики мотались туда и сюда, и никому абсолютно, даже мрачным дворникам, не были интересны…


               
                Х          Х          Х



Евпатий Гордеич же, и его верный помощник Аристарх, понаблюдав со стороны за арестом приятелей, повелел кучеру-городовому, везти его куда он укажет.
- Шеф, а мы-то с вами куда едем, кого задерживать? – нетерпеливо вопросил Аристарх, на что получил лаконичный ответ.
- Обозревать способ убийства!
Они колесили ещё минут десять, как вдруг, Хортов хлопнул себя по лбу.
- Вот же я болван-то, а? Вот же дубина, забыл!
- Чего забыли-то? – испугался Аристарх.
- Да пистолет Юрия Сумского, Усакову показать, я когда с пистолетом-то копался, мне там одна деталь подозрительной показалась, вот хотел ему оружие показать, потом аресты, а вот теперь приходиться возвращаться, и плохая говорят примета, а что  делать? – развёл руками Хортов, но Аристарх, как-то неохотно во всё это поверил. Поручик Усаков был дома. Экипаж остановился прямо против ворот, как бы намереваясь въехать в них. Хортов велел кучеру слезть с козел, и стать у фонарного столба, что торчал шагах в пяти от входной двери. Хозяин, облачённый в выгоревшие синие штаны и белую рубаху с немного закатанными рукавами, находился у себя в гостиной, и сразу же увидел нечаянных гостей через настежь растворённое окно, на котором красовался пышный, цветущий кактус. Дружески помахав гостям, поручик Усаков пошёл открывать сам, и с искренним радушием проводил в комнаты.
- Вот господа, решил в гостиной  небольшую перестановку учинить, диванчик вон к окну переставил, чтоб ночами удобно влазить-залазить было… бюро в дальний угол, ну его к бесу, а столик со стульями вот посредине, извольте любоваться! – Антон сложил свои крепкие руки на груди.
- Да, для холостяка работа отменная – согласился Хортов подходя к столу, а Аристарх присел на диван, но папки не открывал.
- Мы к вам Антон, простите, как вас по батюшке? – начал Евпатий.
- Ефимыч…
- Мы к вам, Антон Ефимыч, вот по какому делу… Осматривая оружие из которого стрелял ваш покойный друг Юрий Сумской, я весьма скрупулёзно изучил его, и то ли мне показалось, то ли нет, но ствол его, едва заметно скошен, а проще говоря искривлён, и в этом, думается мне, и кроется причина трагической развязки. Вот, взгляните, но повнимательней – Хортов достал пистолет.
- Да, это Юркин пистолет – сразу подтвердил Усаков, осматривая его.
- Осторожнее, он заряжен! – торопливо предупредил сыщик.
- Разве? – удивился поручик – А зачем?
- Да вот проверить, не уйдёт ли пуля в сторону, поставил вон на 12-ти шагах чучело из мешка с опилками, а вы и пальнёте, ну, как оружие-то?
- Да отменный пистолет, показалось вам всё – уверенно заметил Усаков, кладя оружие на край стола и садясь рядом на стул. Хортов тоже присел.
- Вот и я теперь подумал Антон Ефимыч, что из хорошего тульского оружия, ваш друг, можно сказать однополчанин, Юрий Сумской, выстрелил в противника на две секунды раньше, и сразил бы его, если б не одно обстоятельство – устало проговорил Евпатий, внимательно глядя в невозмутимое лицо поручика.
- Вы никак ещё что-то нашли, Евпатий Гордеич, ужель право, более и нечем удивить нас в этом деле? Иль новый способ убийства по средством дуэли нашли?  - слабо усмехнулся Усаков.
- Да нет поручик, способ как раз старый, подлый и гнусный как и всё ему подобное – так же не весело продолжил Евпатий, и откинувшись на спинку стула, вдруг спросил  - Вы удачливы в игре, Усаков, в частности в карты?
- А это имеет отношение к делу? – уже менее улыбчиво, переспросил Усаков, едва заметно, косясь одним глазом на пистолет лежавший перед ним.
- Вы, игрок Антон Ефимыч, игрок азартный, в прошлом правда, вам теперь особо и не на что играть. Да, не то что в бытность свою в полку на Кавказе, верно? – чуть улыбнувшись, заметил Евпатий.
- Потрудитесь объяснить ваш намёк, господин следователь! – суховато потребовал поручик.
- Извольте, – Хортов положил руки на подлокотники, а Гайтанцев, не совсем понимая в чём тут соль, стал всё же на стороже – пять лет назад, где-то за год до вашей отставки, в полку была большая игра, дело на войне запрещённое, но обычно. В начале вам везло, вы сорвали банк, но затем стали стремительно спускать тысячу за тысячей, и в конечном итоге, стали играть в долг, однако вам не повезло и здесь, и у ваших кредиторов любезнейший, оказалось на руках векселей на 9000 рублей, вашей рукой начертанных…
Усаков тяжело задышал скрестив руки на груди, бросив пару раз, взор своих нехорошо заблестевших глаз, на стол и окно…
- Разумеется, в условиях дикой войны, отдать такие деньги сразу, не представляется возможным, и кредиторы решили ждать. Год прошёл в походах и сражениях, ваших обещаниях, а затем вы резко подали в отставку, но вернулись не на родину в Пензу, а переехали сюда, в нашу глубинку, прячась от кредиторов.
- Ну, и что дальше? – мрачно бросил поручик, от добродушия которого не осталось и следа, но выдержка по прежнему не охотно его оставляла.
- А далее случилась беда Антон Ефимыч, – в упор уже глядя на него, продолжил Хортов – в июне месяце, вас отыскали и здесь, хоть вы честно скрывались четыре года…
- Любой скрывался бы на моём месте! – резко заметил поручик, нехорошо играя глазами.
- Только вас не кредиторы нашли, а нашёл он, достопочтенный Ардалион Сергеевич Викрутский, управляющий Палатой государственного имущества, что ведает казёнными землями, государственными крестьянами, и оброчными актами. Можно только предположить, сколько золотых русских рублей, прилипло за время его управления к поганым лапам Викрутского и его канцелярии. Ардалион Сергеич выкупил ваши векселя, так как весьма в вас нуждался…
- На пушку берёте, господин сыщик? – хмуро буркнул  поручик, по прежнему стараясь сохранять хладнокровие.
- Именно, на прицел! – повысив голос ответил Хортов, расцепил руки, и чуть подался вперёд – Пока не знаю как, но узнаю весьма скоро, Юрий Сумской узнал о чудовищных махинациях в этой палате, и может в сердцах, а может и взаправду, пригрозил преступникам разоблачением. Те естественно испугались, и стали думать как заткнуть рот Сумскому? Взяток и подарков не предлагали, это мы проверяли, и тогда, у Викрутского и компании, созрел план убийства, но не простого, простое полиция копать начнёт, они придумали законное, дуэль! Стали искать дурачка, который бы всё затеял, и одновременно, господин Усаков, - Евпатий вперил свой взгляд-прицел прямо ему в лицо – человека умного, решительного, близкого к Сумскому, но коего можно было цепко держать за кадык…
С рычанием дворового пса, поручик вскочил с места опрокинув стул, и молниеносно схватив со стола пистолет под номером «2» щёлкая взводимым курком.
- Сидеть обоим и не двигаться! Снесу башку одному, а другого стулом убью, силой не обижен! – пригрозил поручик, держа на мушке прежде всего Хортова, а на Аристарха лишь поглядывая на всякий случай.
- Не знаю Хортов, сатана тебе ворожит, или бог помогает, но как ты сука легавая дорылся до всего, не знаю… Дайте уйти, ну? – Усаков чуть махнул пистолетом, но здесь Евпатий Гордеич с усталым вздохом стал подниматься со стула.
- Сиди Хортов! Сиди, а то убью! – уже не своим голосом рявкнул преступник, но следователь уже стоял перед ним, спокойно опершись на трость.
- У тебя, Антон Ефимыч, только один заряд, а нас тут трое, городовой вон за дверью дежурит, не уйти тебе… А ну дай сюда эту игрушку, иуда!  - нарочито громко выкрикнул Евпатий, начавши обходить стол по направлению к преступнику. Бабахнул выстрел, Аристарх с криком подскочил на диване, лихорадочно роясь во внутреннем кармане, ища пистолет, но… Хортов стоял цел и невредим, а Усаков с полминуты ошарашенно смотрел на ствол, затем стал растягивать рот в некое подобие улыбки.
- Вот Аристарх, так они и убили несчастного и доверчивого поручика Сумского – глухо сказал Хортов – лучший друг, при содействии сообщника Пеперина, «зарядил»  пистолет Юрия лишь кожаным пластырем коим оборачивают пулю…
Договорить Хортов не успел: Усаков, взревев по бычьи, носком ноги поддел стул, и метнул его в Аристарха, который успел только закрыться папкой, но был сбит с ног и полетел в верх тормашками. Секундой позже, в Хортова полетел словно булава пистолет, который следователь мастерски отбил тростью, но Усаков уже выпрыгивал из окна, летя к ничейной казалось ему пролётке. Кинувшегося ему на перерез городового, поручик ударом в челюсть отправил в клумбу, и уже бросился на подножку экипажа…
Грохнувший сзади пистолетный выстрел, поразил его в бедро не задев кости, и Усаков рухнул как подрубленный, и заорав от боли, стал ещё  и грязно матерится. А в оконном проёме, спокойно себе стоял Евпатий Гордеич с дымящимся двуствольным пистолетом в правой руке. Затем он преспокойно вылез, и подошёл к раненому.
- Готовься к большой бочке дёгтя на моих допросах, иуда! – глухо бросил он поручику. Уже поднялся из клумбы городовой с хорошо разбитой рожей, и по приказу начальника начал свистеть, а там и Аристарх с растерянным видом вышел из дома, с лицом в синяках и ссадинах. Вскоре кто-то из соседей принёс чистую тряпку по просьбе Хортова, и раненого преступника перевязали, усадили кое-как в полицейский экипаж, и повезли в Управу благочиния на допрос.
Рана Усакова оказалась серьёзной, но не опасной. Доктор Скопин, уже ожидал со своим сундучком в Управе, и как только доставили раненого, он не задавая лишних вопросов, приступил к своим обязанностям, и уже через полчаса, Антон Ефимыч Усаков, перевязанный, напичканный медикаментами и снабжённый какой-то кривой палкой вместо костыля, сидел на стуле напротив следователя, злобно глядя на него исподлобья.
- Ну-с, господин Усаков, начнём с вас, и сразу с того момента, как вы, презрев присягу и честь дворянскую, согласились на условия управляющего Палатой государственного имущества, господина Викрутского, Ардалиона Сергеевича, стать основным звеном в заговоре против вашего друга, Юрия Андреевича Сумского, с целью его убийства, так ли это?
- Когда докажешь, тогда и отвечу! – нагло начал было поручик, но здесь взвился гневом полицмейстер, до того молча сидевший на стуле, сбоку от Хортова.
- Отвечать немедля, выбля...ок! Ты на весь полк пятно посадил, не гляди что в отставке! Посмеешь мне тут юлить, Каин проклятый, я к тебе иные методы допроса
 велю применить, не популярные, ну?!
- Да вы господин полковник, на меня не орите, мне в сражениях и под картечью доводилось бывать, я грома не боюсь! – хрипло пробормотал Усаков.
- А ну-ка давайте тех двоих сюда, гусара с прапорщиком! – приказал Евпатий одному из конвойных, и тот быстро вышел – Сейчас вы у меня италийским трио запоёте, и всю свою вину эти голубчики, на вас милостивый государь перегрузят, как как корзины с ядрами на персидского осла! И если они будут достаточно красноречивы и убедительны, то получат от щедрот наших, по «красненькой» на рыло ( 10 лет) и на эшафоте ударов по 30-ть… Да, а вы как думали, Усаков? Они Сумскому никто, скорее даже антиподы, а вы… а ты ( голос сыщика заметно понизился) ты ему другом был, он жизнь свою тебе доверил, а ты иуда, предал его, боевого товарища…
- Я, буду не я, коли ты мерзавец, на каторге смерти у конвойных просить будешь, как милостыни! – глухо рявкнул вдруг Мефодий Лукич, уничтожающе сверля взором подследственного.
- Евпатий Гордеич – робко подал голос Аристарх оторвавшись от протокола – а это тоже писать?
- Нет! – коротко отрезал Хортов, а преступник, коему уже было всё равно, криво ухмыльнулся.
- Отчего ж нет? Начертите, для архиву!..
- Молчать, пока не спросят! – жёстко при казал следователь, и в этот момент, привели Пеперина и Остапчука, с коих уже абсолютно слетел весь лоск и хмель. Им поставили стулья недалеко от угрюмого Усакова, что даже не удостоил их взглядами.
- Ну что господа, кто первым из вас, начнёт чистосердечно сознаваться? – голосом более мягким чем прежде, обратился к дружкам, Евпатий Гордеич. Те опасливо переглянулись, и Пеперин, плохо имитируя недоумение, спросил, в чём они собственно должны сознаваться?
- В подготовки заговора против поручика Сумского, с целью его убийства под видом дуэли… Ну-с, корнет, начнём с вас?
- А от чего с меня-то? Я всего лишь секундант, я никого не вызывал, не стрелял и не убивал!- – растерянно замотал головой Остапчук.
- Не убивали? – переспросил Хортов, пристально глядя на подследственного.
- Нет, уверяю вас, я, чист в этом деле…
- А как же убийство Антиоха Карлушкина, что вы на пару с господином Усаковым, третьего дня, в два часа ночи совершили, да ещё и ограбили его до чиста, а?
- Что вы несёте? Я, убил Антиоха? Да мы расстались после клуба, и всё, шабаш! Я на ваш произвол, генерал-губернатору буду жаловаться! – гневно вспылил гусар. Хортов молча достал рапорт унтера Архипова, и очень обстоятельно, буквально вчитываясь в каждый слог, огласил его от корки до корки. Корнет хотя и дышал часто, но собравши последние силы попытался отбиться.
- Ну хорошо, были мы в том сквере, Антиоху там встреча назначена была, меня он попросил так, постоять шагах в 20-ти для подстраховки, уже не знаю с кем от там встречался…
- Я вас просвещу по этому вопросу, – успокаивающе заметил Хортов, но начал чуть из далека – В тот день, после моего визита, Антиох, трясясь от страха словно беременная институтка, ринулся на квартиру прапорщика Пеперина, но тот, сообразив видимо что дело получается нехорошее, «не оказался дома» - последнюю фразу, Евпатий Гордеич произнёс с сарказмом, бросив соответствующий взгляд на Оскара, сидевшего с видом человека который не знает, жениться ему, или нет?
- Тогда, Антиох со всех ног бросается к вам, корнет Остапчук, и заседаете вы что-то порядка получаса. Я даже полагаю господин гусар, что вы пожалели что впустили Антиоха-то? Да выхода у вас больше не было, и вы, совместным решением, решили кого-то, кто вам стал опасен, порешить. Но, так как ни вы, ни тем более такое ничтожество как Антиох на это способны не были, вы помчались с запиской на Мучную улицу, где проживают господин Усаков, зарядивший пистолет своего друга, только кожаным пластырем на той дуэли. От того-то, Карлушкин и был столь нагл на вечере у полковника, вот от чего он нахамил Ангелине Сумской, ибо тогда уж знал подонок, что в пистолете лучшего стрелка в полку, не будет пули!  - чуть не сквозь зубы пояснил Евпатий – Однако, я слегка поторопил события. На Мучной, вы, корнет, оставив Карлушкина сторожить будку с пирогами, связались с уличной ребятнёй, и за приличный куш они и записку Усакову снесли, и ответ от него доставили, о встрече в десять вечера в старом сквере на Стрелецкой…
Пеперина, от чего-то начала бить мелкая дрожь, он стал что-то бормотать, с опаской поглядывая на своих сообщников.
- Теперь, господин гусар, я спрашиваю вас, за чью жизнь, гнусный предатель Усаков, потребовал от Антиоха, представить себе на завтра в коробке из-под торта, 4000 рублей аванса, а остальные после дела… ну, говорите ничтожество, за Викрутского, дабы освободиться от него навсегда, так?!
- Не-е-т – тихо просипел Остапчук, и обхвативши голову руками, склонился коснувшись локтями коленей – не-е-т…
Решив дать тому минут пять для осознания того, что почитаемая ими за дураков полиция всё о них знает, Евпатий обратил взор на Усакова, достав из папки отпечатанную копию рисунка кровавой ладони со шрамом, срисованную умелым Аристархом один в один.
- Ну-с, милейший, ваша клешня? – спросил следователь, показав листок арестованному. Тот машинально поднял свою ладонь, поглядел, и выдохнул.
- Да-а… опёрся тогда о стену непроизвольно, вот и осталось… Устал я Хортов в догонялки с тобой играть, устал… Пиши давай, раз мы погорели, пусть и тот кровосос горит, что векселями меня за горло взял… Антиох мне 9000 предложил, чтоб я тебя Хортов убил, и тогда мол дело заглохнет, а с другим следователям мол договоримся. Я уже в тот вечер, в сквере, решил его убрать, опасен стал, да и вообще, убивать начальника сыскного, это не городового за углом тюкнуть… но Карлуша сего не понимал, и грозился всех выдать… Финт этот, с тортовой коробкой, я придумал чтоб успокоить его, ну а как разошлись все, я Остапчука у его дома подождал, да и предложил ему Карлушу пришить, а деньги поделить, ибо убивать тебя Хортов, а потом идти на виселицу, я не собирался. Послушал корнет мои доводы, да и согласился. Дождались урочного часа, пролезли в сад, лесенку там у стены взяли, она всегда там была, ну корнет первый полез да постучал, а я внизу затаился. Карлуша канделябр зажёг, спал видимо, и открыл не спрашивая, гусар влез, да не говоря худого слова, Антиоха в переносицу, -показал движением кулака Усаков – тот аж на стол налетел, канделябр свой выронил, свечки раскатились, но от луны хорошо видно было. Другим ударом, уже я Карлушу к печи припечатал, да трижды коротким кинжалом его и поразил, помер, и не понял даже ничего… Кровищи правда много везде было много, я и вымазался, да видать когда разгибался, левой рукой о стену и опёрся… Кто ж думал что давний мой шрам боевой, меня до Сибири теперь доведёт… Деньги, мы знали что тон в секретере хранит, сам нам хвалился, дурачок… выпотрошили мы тайник, да и ушли, вот и всё.
- Корнет Остапчук, вы подтверждаете показания поручика Усакова? Имейте в виду, чёткие отпечатки ваших подошв так же зарисованы, отпечатаны, а на вашей квартире идёт обыск, обувь найдут и сличат, и коли она совпадёт… - пригрозил Хортов.
- Будь проклят тот день, когда я согласился на всё это! – нервозно воскликнул корнет, и обернулся к Усакову – Раньше, раньше эту мокрицу Карлушу, давить надо было, э-э-х-х… Да, я сознаюсь… участвовал, убивал… как же я вас сидящих тут, ненавижу… если б вы знали, а? И себя тоже… Думал вот с судьбой в тёмную тайну сыграть, а вышло вон что…
- Сколько вам как секундантам, Викрутский заплатил, и почему на роль бретёра, Антиоха выбрали?
- Нам, по пять тысяч, Антиоху 12-ть – устало ответил корнет – а выбрали его потому, что не из кого было, глуп, хвастлив, алчен. Внушили ему что ничем не рискует, а такого стрелка как Сумской победит, и сразу первым в свете станет. Одного не рассчитали, 12-ть шагов, слишком мало, вот и пошли подозрения, а поставь их на 25-ть, ну тогда б Карлуша не попал, а Сумской его и с полусотни уложил бы, из боевого разумеется…
А прапорщик Пеперин выглядел настолько растерянным, что время от времени повторял  только дно: « я не убивал Карлушу, я его не убивал… боже, зачем ж так-то, а?»
- А теперь главный вопрос всем троим – обведя их взором, сказал следователь – чем поручик Сумской, стал так опасен управляющему Палаты государственного имущества Викрутскому, что он пошёл на столь изощрённый способ убийства?
Однако все трое лишь предположили то, что сами узнали по слухам в его канцелярии, будто бы Сумской, как-то узнал про махинации, и пригрозил их разоблачить, но подробностей они не знают. Полицмейстер сидел мрачен как туча.
- Казённые земли, государственные крестьяне, оброчные статьи, да там десятки тысяч, если не сотни к рукам прилипли! – возмущённо восклицал он, и тут же приказал выправить предписание на арест Викрутского, обыска и опечатывания всей его канцелярии.
Дело разразилось наигромаднейшее! Под суд пошёл не только Викрутский, но загремели и все чиновники его канцелярии, ибо замешаны они оказались поголовно! Всплыла наконец и основная тайна, тайна убийства Юрия Сумского: месяца за три до дуэли, к нему заглянул один из чиновников Викрутского, и по витав для начала вкруг него в тумане намёков на хорошие деньги, что умело зарабатывают умные люди, уже на прямую предложил Сумскому стать посредником в одном тёмном деле с земельными участками, ибо репутация Юрия Андреевича в обществе такова, что в его слове никто не усомниться, ну а после, всё можно будет списать на силу обстоятельств. Чиновник тут же был бит в морду, и спущен с лестницы, с угрозами хозяина, закатать в Сибирь весь их гадюшник. Об этом и на суде, и после, уже в кругу близких, к коим теперь относились и Евпатий Гордеич с Аристархом, поведал единственный истинный друг убиенного поручика, Иван Ваграмов.
- Юрка мне тогда за коньяком всё это рассказал. Я ему тоже сказал, что мол в морду тому скоту чиновному дал, да вон выкинул, молодец, а вот  выступать с разоблачениями не надо говорю Юра, кто их знает, какие там тузы краплёные замешаны? А он подумал так чуть-чуть, да и кивнул согласно, не собирался мол с их мельницами воевать, так, припугнул только чтоб отстали! Так-то вот господа, не собирался он никого из их шушеры разоблачать, жить он собирался с женой молодою, и дочуркой… И ведь мне, даже в голову не пришло после дуэли, связать её с этой тайной! Ну мог ли я, три месяца спустя, соотнести гибель друга, с предложением о махинациях?   Да нет конечно же…
Викрутский, по совокупности содеянных им преступлений,  получил 15 лет каторги, и 30-ть ударов кнутом на Торговой казни, лишения всех чинов и состояния, и навечно оставлен был проживать в Симбирской губернии. К делу подключилась и жандармская Управа, ибо суммы хищений оказались такие, что без вмешательства Третьего отделения, было уже нельзя…
Молодая вдова Ангелина Сумская, присутствовала на суде с маленькой дочкой, и когда убийцам её мужа выносили приговор, она неожиданно выкрикнула страшные слова: «Будьте вы все прокляты нелюди!!! И все роды ваши до девятого колена! За вдовство моё раннее, за дочку без отца оставленную, будьте вы прокляты!!!» Усаков получил 20 лет каторги, 50 ударов кнутом на Торговой казни, лишение всего и вся, чего он когда-то, в другой жизни, честно заслужил на войне… Говорили что последними словами его на суде, были следующие.
- Не играйте господа на большие ставки, коли вам не везёт даже в малых! И упаси вас бог широким жестом подписывать векселя… Не играйте с векселями господа, ибо куда бы вы от них не бежали, они вас найдут и возьмут с вас такой процент, что душу чёрту заложить придётся… Не играйте господа!
Корнет Остапчук заработал 15 лет каторги, прапорщик Пеперин 10-ть, но плетей им отвесили по одинаковой порции, по 20-ть штук. Тем, дело в уголовном его порядке и закончилось. Изъятые у преступников деньги, перекочевали в казну. Затем, посыпались награды на героев всего дела: Хортов и Гайтанцев получили по ордену Станислава 3-й степени, и материальные вознаграждения. Губернатор, вице-губернатор, и полицмейстер, получили по ордену св. Анны 1-й степени «За своевременное принятие мер по изобличению преступников».
Урусов заработал Владимира 2-й степени, в виде красного креста на шее и звезды на левой стороне груди. Не обошли и Шумельского, вручив ему Станислава 2-й степени, и премию. Нижние чины полиции получили благодарственные листы и денежные премии, словом, не обошли никого. Отголоски этого непростого дела, ещё долго носились по губернии и даже далее, неся в себе мысль, что вот дескать что может выйти из заурядной на первый взгляд дуэли, и сколько человеческих судеб  искромсать да искалечить! Дом Карлушкиных с тех пор почти опустел. Узнавши что один из убийц её сына ( пусть и преступника)  был его другом, приходил в дом, и всячески помогал на похоронах, скончалась не перенеся всего этого, несчастная мать. Оставшись в доме лишь с прислугой, старший Карлушкин стал всё более замыкаться в себе, принимал только небольшие компании родственников, приходивших иногда поддержать старика, но вскоре разговоры о нём сделались настолько редки, что едва потом где-то и упоминалось само имя Карлушкина-старшего, чего нельзя было сказать о его покойном сыне, имя коего, сделалось в Старобоярске нарицательным. Имена сыщиков попали в газету, породив в городской среде как новых поклонников, так и противников.
Но ни Хортову, ни Аристарху не было до этих кулуарных страстей ровным счётом никакого дела, ибо испросив у начальства отпуска по две недели каждому, они разъехались кто -куда, Аристарх к каким-то своим девицам, а Евпатий Гордеич с женой, в деревню к родителям, чтобы совместно одной большой семьёй, проводить уходящее лето…

                Конец.               
               
               
                Продолжение следует...               
               
                29/1/2020.

-






-

-

-



-
-
 
 

-

-
-
-
-
-
-
-
-
-

-

-
-


-
-
-


-

-


-

-