Ирэн. 58

   Ирэн, к счастью, избежала морской болезни, её не укачивало. Всё на пароходе вызывало её живейший интерес. Каюту ей и Димитриосу отвели на корме. Была она небольшая, но обшитая резными панелями с откидными столиками и сиденьями, с двухспальной кроватью, закреплённой к полу, встроенным шкафом. Ирэн удивили круглые окна-
  -Иллюминаторы, -
как назвал их Димитриос. Капитан в знак уважения провёл для неё экскурсию по всему пароходу, они побывали и на капитанском мостике, и в кабине радиста, и в трюме на камбузе, и в кают-компании, где Ирэн заметила большой шкаф с книгами и пианино. Капитан показал ей столовую, где ели матросы и где питались офицеры и гости. Еда была похожа у тех и у других, корабельный кок не утруждал себя изысками, а готовил сытно и много. Шеф-повар, нанятый для покорения избалованных французских желудков, томился без дела и страдал. Капитан предложил Ирэн снять пробу с матросского обеда, она не испугалась, попробовала и призналась, что на её взгляд кок положил соли больше, чем надо.
    Хлеб выпекали там же на пароходе, чёрный и серый для команды и немного белого для гостей.
   Ирэн была в восторге от новых впечатлений и новых лиц, это не были богатые бездельники, это были люди умные, работящие, умеющие брать на себя ответственность и предлагать смелые решения. Особенно понравилось ей беседовать с инженером Александром Яковлевичем. Совсем молодой человек, некоторые называли его отчаянным и безрассудным, он поражал нетривиальным взглядом на мир и глубиной суждений.
    Димитриос был счастлив- рядом любимая женщина, его соратники, впереди покорение Лазурного берега. По вечерам на барже цыгане и русский хор соревновались в песнях и плясках на открытой палубе, развлекая присутствующих на пароходе и малочисленных рыбаков и жителей побережья.
    Их караван шёл каботажем вдоль берега, избегая подводных скал и течений, за чем неукоснительно следил опытный лоцман, не раз пересекший Чёрное море вдоль и поперёк.
Его рассказами о плаваньях, штормах и катастрофах завораживали Ирэн. Когда он, отдав команду идти указанным маршрутом, не отклоняясь, садился на палубе и, закурив трубочку, начинал,-
   - Было дело, когда мы шли из Одессы в Констанцу….
   Ирэн сидела рядом с ним и внимательно  слушала о ветрах и течениях, о штормах и загадочных звуках моря, о кораблекрушениях.  Живые рассказы лоцмана были интереснее книжных романов, а его образный  язык несравним с сухим изложением учебников по географии.
    Их караван шёл не торопясь со скоростью 5,5 узлов в час и добрался до Стамбула за два с половиной дня. Пополнив запасы угля и воды, пересёк Босфор, Ирэн видела, как на ночь его запирали на огромную цепь, а утром открыли. Она видела купола святой Софии и многочисленные минареты, слышала крики муэдзинов, призывающих к утренней молитве.
В Стамбуле сменили лоцмана, старый сердечно простился с Ирэн и отбыл в Одессу с попутным кораблём, новый был малоразговорчив и необщителен. Но Ирэн некогда было скучать, ведь они вышли в Средиземное море – колыбель европейской цивилизации. Прошли вдоль Балкан, обогнули Грецию, сделав остановку в Салониках, потом вдоль Италийского побережья, остановились на Корсике и, наконец, почти  через двадцать с лишним дней прибыли в Марсель – первый пункт остановки их турне. В Марселе после визита таможенников им разрешили встать у пристани, где швартовались яхты и лодки. Дав людям отдохнуть и почувствовать земную твердь под ногами, Димитриос приступил к переделке баржи в ресторан. Лучшие места были на возвышении, отгороженные живыми цветами. На носу соорудили нечто подобное эстраде, сделав подиум и отгородив его от сидящих лёгким занавесом. Попасть туда можно было прямо из  палубного люка. Повара с энтузиазмом приступили к приготовлению уникальных по сложности и дороговизне блюд. По всему городу были расклеены яркие афиши, извещающие публику, что Русский ресторан предлагает  один день по умеренным ценам любимые блюда царей, к которым бесплатно предлагаются  вина Юга России, включая игристые, а также выступление русского хора, цыганского хора с медведем и уникального иллюзиониста  маэстро Габриэля.  Подобные объявления были даны и в местных газетах.
    Любопытствующая публика, падкая на халяву, валом повалила на баржу, гордо переименованную в «Русский ресторан». Их удивило и изобилие блюд, одно диковеннее другого, и достойное бесплатное вино. А разудалая  цыганская вольница и русские, то протяжные и заунывные, вынимающие душу, то весёлые и искромётные песни, сопровождаемые медведем и зажигательными танцами, и загадочный маэстро Габриэль, выделывающий такие трюки, за которые в средние века ждал бы его костёр в центре площади.
   Первый блин не был комом, наоборот, он создал ажиотаж, а то, что Русский ресторан проработал только один день, заставило гурманов и охотников за острыми ощущениями отправиться за ним по побережью к следующему пункту назначения. За ними устремились и деловые люди города,  нюхом почувствовав спрос на варварскую экзотику и стремящиеся привнести в своё меню и винную карту заморские диковинки. Это был успех! Все поздравляли Димитриоса с таким почином, а он, раскланиваясь, благодарил от души и поваров, и артистов, и членов команды, и своих соратников, без которых этого успеха не было бы.
 Следующая их стоянка – Тулон. Заранее по телеграфу дали объявление в местных газетах.  Приехавшие из Марселя сарафанным радио разнесли весть по побережью о Русском чуде, в Тулон потянулись состоятельные жители и отдыхающие из окрестных маленьких городков. Русский ресторан  аплодисментами встречали на набережной тысячи любопытствующих и сотни желающих повторить  свой недавний опыт. Одного дня не хватило, чтобы вместить всех желающих, пришлось задержаться еще на два.
    Ирэн радовалась успехам мужа, он вместе с ней встречал гостей, вёл переговоры, обсуждал меню. Были заключены первые сделки на поставку русского вина, за что потом дружно выпили.
    Потомки галлов с жадностью впитывали чужую культуру, отличную от их выверенной и запротоколированной повседневности.  Французов, которых  считали весёлым и легкомысленным народом, но  жизнь заставляла их быть бережливыми и выверять каждый свой шаг, поразила та открытость и эмоциональность, представленная цыганами и русскими, та тяга к полной свободе, даже не свободе, а воле, без которой эти народы не смогли бы прожить и дня. Подкреплялось данное наблюдение необычной пищей и обильным возлиянием, когда вино снимало панцирь приличий и роднило со всем, что было рядом. Даже с медведем.
   В моду по побережью  вошли чёрные шёлковые косоворотки с витыми поясами, цыганские шали, сапоги бутылками и, конечно, русское вино. Оно стало изюминкой этого бархатного сезона.
    Уходили из Тулона на рассвете, тщательно проверив, не затерялись ли где-то захмелевшие или уснувшие гости, к счастью, таковых не нашлось. Цыгане, устав от ночного веселья, разошлись спать, медведь дремал на палубе, наслаждаясь утренней прохладой. Спали почти все, лишь команда работала, да старпом наблюдал за выходом с рейда.
     Утром держали совет, где делать следующую остановку. Поток гостей изрядно опустошил и винный погреб, и продовольственную базу, сузив возможности предложения. Решили идти в Канны, оттуда – в Ниццу.
  Всё было как всегда- объявления, афиши, масса гостей рангом повыше: русская знать, английские и французские аристократы, бешеные пляски цыган, медведь, русские песни, маэстро Габриэль, русская икра, русские вина. Русское шампанское пришлось по вкусу завсегдатаем Лазурного берега, а песни и пляски оживили их скучную безэмоциональную жизнь. Димитриос и Ирэн были приглашены на приём к князю М…, сбежавшему от Петербургских туманов и Московских морозов  двадцать лет назад в Средиземноморский рай и просаживающим имение за имением в далёкой России за карточным столом в казино, пытаясь оживить эмоции своей умершей души.
    Ирэн не имела опыта общения с великосветскими фигурами, вначале оробела, но чувство собственного достоинства и хорошее воспитание быстро позволили ей занять достойное место среди гостей князя. Они, варившиеся изо дня в день и из года в год в собственном соку и поднадоевшие друг другу, накинулись на Ирэн и Димитриоса, как стервятники на свежую кровь.
    Ирэн была немного ошарашена их нахрапом и бесцеремонностью, но быстро взяла себя в руки. Её естественность  и простота в общении,  полное отсутствие жеманства привлекало эти  скучающие живые мумии как горящая лампа мотыльков. Её забросали вопросами,-
  - А где это Одесса? В Крыму?
 - А что носят в Петербурге?
  -А какое самое модное заведение в Петербурге?
  - На чём ездят?
  - Во что играют?
  - Что танцуют?
  - Где самые модные балы?
  Ирэн растерялась, в Петербурге и Москве она не была, за модой не следила. Она попыталась рассказать о волнениях в Одессе, о Потёмкине, но это вызвало скуку у окружающих и они покинули её, рассыпавших по углам. Димитриос  стоял в окружении небольшой группы мужчин, и они живо обсуждали его дела, жизнь на курортах Ривьеры, возможность прогресса и развития предпринимательства. К Ирэн подошёл князь,-
  - Вы скучаете, дорогая моя?-
спросил он, целуя ей руку.
 - О нет, у Вас прекрасное общество и очень красивый дом.
Лесть всегда действует безотказно, старый князь просиял. Всегда приятно, когда тебя хвалят.
Князь предложил ей руку и повёл к креслам, по дороге давая убийственные характеристики своим гостям,-
 - Мы немолоды и поэтому не танцуем,-
причина была в другом – Князь накануне проигрался в пух и прах, музыкантов приглашать было не на что. Перед ним стояла дилемма – либо оплатить в течение недели проценты банку, либо покинуть свой дом-дворец заложенный-перезаложенный. Князь, назанимавший везде и у всех, и, будучи в долгах, как в шелках, даже был готов жениться на той, кому по силам будет оплатить его долги и содержание. Димитриос с его Русским рестораном возбудил в нём надежду занять крупную сумму под честное слово, и он искал подходы к нему через  его жену.
      Ирэн надоел и престарелый Князь, и его скучное общество,  ей очень хотелось  поскорее уйти, но вежливость заставляла её терпеть  дежурные комплименты и поддерживать видимость беседы.
  - Боже, как скучно живут эти люди! Имея возможность познать огромный мир, они как раки-отшельники забились в свои скорлупки и отгородились от жизни. Изнеженность и вседозволенность сыграла с ними злую шутку, они оказались нежизнеспособны, без крепких привязанностей, без чувства Родины, без любви, без сострадания, запертые в собственном эгоизме и обречённые на серую  жизнь или её иммитацию,-
с тоской думала Ирэн, высматривая, когда же освободиться Димитриос.
  - А Вы были в казино?-
вопрос Князя застал врасплох.
  - Нет.
Князь оживился, он не смог подобраться к интересующей его теме о займе,-
 - Эта прехорошенькая, но глупая гусыня не понимала его тонких намёков и не желала идти ему навстречу. Надо было придумать новый ход, где в непринуждённой обстановке можно было бы одолжиться у недогадливой жертвы.
   - Казино – это азарт, волнение, успех, море эмоций. Вам там понравиться, моя дорогая,-
сказал Князь, накрыв её руку своей.
Ирэн больше всего хотела выдернуть руку, встать и уйти. Чувство гадливости не покидало её ,-
  - Какие-то застывшие маски вместо лиц, лживые улыбки, лицемерие, яд – и это светское общество, сливки, аристократия! Какой-то паноптикум живых мертвецов.
  Но она ответила,-
  - Мы не азартны с мужем, игра нас не волнует, нам интереснее заниматься делами.
Князь нахмурился,-
  -Решительно, это недалёкая гусыня не понимает намёков,-
 с улыбкой мягко, но тоном, не терпящим возражений, сказал,-
  - Я приглашаю Вас и Вашего супруга в местное казино.
Ирэн пришлось подчиниться. Вместе с Князем под руку они вышли из зала, Димитриос поспешил следом за женой. По гостям пробежал шелестом шёпот,-
  - В казино! Казино!
И они потянулись вслед за хозяином.



-